Риск капитана

Глава 7

USS «Энтерпрайз» NCC-1701, ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 1003.7

Кирк вышел из турболифта вместе со Споком на этот блистающий, заново переоборудованный мостик, чей ремонт он наблюдал зная, как всегда, что находится там, где ему и надлежит быть.

В одиночестве в своей каюте он мог проводить корабельные ночи, размышляя о Пайке, и о том что этот капитан мог сделать по сравнению с тем, что сделал за день он сам. В гимнастическом зале, тренируясь вместе с командой службы безопасности, он мог завидовать их духу товарищества и задаваться вопросом: смогут ли когда-нибудь капитаны звездолетов дружить с членом команды не считая звание проблемой.

Но на мостике все сомнения и желания покидали Кирка. Как всегда. Он и представить себе не мог лучшего места. Справа от него Спок уже добрался до своей научной станции. Лейтенант Хинслоу Танака покинул свою коммуникационную консоль, и поспешил к Кирку с планшетом в руке.

Йомен Джонс, девятнадцатилетняя девушка с Марса, у которой это было первое назначение за пределами системы, даже теперь ждала возле центрального кресла с чашкой кофе в руке. Лейтенант Ллойд Олден был за навигацией, вместе с Ли Келсо у руля. Энсин Омми Паскаль занималась тем, что предположительно было простым ремонтом инженерной консоли вторую смену подряд – просто главный инженер Скотт поклялся помочь юной женщине выработать сильный характер. Экраны индикаторов мостика периодически повторяли автоматические функции, в то время как ободряющие звуки компьютеров, контролирующих навигационные щиты и передние сенсоры, говорили о том, что все в порядке. Воздух был прохладен, атмосфера одновременно расслабляла и заряжала.

– Спасибо, лейтенант, – сказал Кирк, принимая клинообразный черный планшет, предложенный ему офицером по связи.

Он также поблагодарил йомен Джонс за кофе, но отказался от него. Затем он занял кресло в центре, и воспользовался пером, чтобы ввести свой код активации. Сообщение по коду пять тотчас же появилось на экране планшета.

Кирк быстро просмотрел его, и в него хлынул адреналин. Пять месяцев и три дня в полете, и наконец-то первое серьезное задание. Кирк ничего не мог с собой поделать. Он улыбнулся. Потом он поднял взгляд, и заметил, что внезапно все на мостике уставились или на свои собственные станции, или на главный экран. Улыбка Кирка стала еще шире, когда он понял, что они делали. Все присутствующие на мостике наблюдали за капитаном «Энтерпрайза», своим капитаном, который был именно там, где и должен был быть: в центре всего.

– Лейтенант Танака, – сказал Кирк, поднимаясь с кресла. – Я хочу чтобы вы и все руководители отделов собрались в главном конференц-зале через пять минут.

– Да, сэр, – ответил Танака.

Кирк встал позади Олдена.

– Лейтенант, ложитесь на новый курс. Направление один семь пять метка восемьдесят. Фактор деформации четыре.

Едва введя новое направление лейтенант поглядел на Кирка и произнес:

– Капитан, но там ничего нет.

Кирк улыбнулся, наблюдая за скольжением звезд по главному экрану, когда судно развернулось, а затем внезапно начало ускоряться к невидимой исчезающее малой точке прямо по курсу.

– Вы ошибаетесь, лейтенант, – сказал Кирк, уже чувствуя внутри огонь действия и цели. – Там все.

Кирку не нравился конференц-зал «Энтерпрайза». Он переживал, что на таком переполненном судне это место пропадало впустую. Во времена Пайка «Энтерпрайз» нес команду всего из двухсот человек, и больше половины объема корабля предоставлялось системам жизнеобеспечения и подсистемам деформации.

Но самый последний ремонт стал отражением крупных достижений в производстве синтетических продуктов и нового поколения двигателей Кокрейна, которые использовали меньше антиматерии для генерации более сильно сфокусированного понерации более сильно сфокусированого и меньше антиматерииормации.

ля деформации. Аномалии растяжения времени при высоких факторах деформации остались в прошлом.

И все же, хотя некоторые старые ветераны вроде доктора Пайпера перестали ссылаться на фактор искажения времени во время долгих рейсов, Кирк знал немало других, которые так и не отказались от старомодной терминологии. Даже после модернизации матрицы транспортера, представлявшую совершенно новый подход к квантовому туннелированию макроскопических объектов, среди команды Кирка только его главный инженер оказался пуристом настолько, чтобы ссылаться на новую систему ее официальным названием «материализатор».

Но это было сражение, которое, как чувствовал Кирк, мистер Скотт проиграет, тем более что ремонтная команда даже не потрудилась сменить знак на двери, ведущей в комнату главного транспортера. Слово «транспортер» вошло в стандартный лексикон так же прочно, как и слова «кар» и «фазер», хотя ниодно из этих современных устройств были не большим подобием своих оригинальных тезок, чем транспортеры прошлого по отношению к своим более современным версиям.

Но для Кирка важнее моды на терминологию было то, что она шли рука об руку с новым прогрессом и эффективностью – увеличением свободного объема внутри «Энтерпрайза». Переоснащенный корабль теперь вмещал четырнадцать научных лабораторий по сравнению с пятью лабораториями Пайка, вместе с пропорциональным увеличением научных сотрудников, специалистов, и обслуживающего персонала.

Теперь судно было приспособлено функционировать с командой в четыреста тридцать человек, и при этом осталось достаточно кают для нескольких дюжин пассажиров: штатских или дипломатов, плюс способность перевозить дополнительно до двухсот пятидесяти человек в более спартанских условиях на случай эмиграции, экстренной эвакуации, или в беспокойные времена для передвижения войск.

Судя по гигантскому объему бюрократической корреспонденции, порождаемой корабельными отделами обеспечения, теоретически предоставляемые Кирку для просмотра каждый день, он иногда чувствовал, что не столько командует звездолетом, сколько действует как мэр маленького города.

Нет, поправил себя Кирк, наблюдая, как главы отделов входят в большой круглый конференц-зал с его огромным столом из центаврианского красного дерева. Не мэр, а как феодальный лорд. Как точно заметил Спок, капитана звездолета не избирали.

Танака, как единственный из присутствующих не являющийся главой отдела, последним занял свое место за столом, присоединившись к Скотту из инженерного, Пайперу из медико-биологического, Сулу из физического, мистеру Споку – главному офицеру по науке и второму в команде – и к Кирку. Кирк не стал терять время.

– Джентльмены, мы получили от командования сообщение по коду пять. В ответ мы уже изменили свое направление и увеличили скорость до варп четыре. – Кирк посмотрел на своего главного инженера. – Мистер Скотт, я хочу чтобы вы после этой встречи довели нас до максимальной скорости деформации как можно скорее.

Как Кирк и подозревал, Скотт просиял в ответ. ?Максимальный варп? для инженера был совершенно другой перспективой, чем если бы Кирк просто сказал ?варп семь?.

– У вас будет шесть с половиной варпа через час, – с энтузиазмом сказал Скотт, – а к концу смены я хочу попытаться немного перемаршрутизировать…

– Уверен, вы добьете и последние десятые доли, – сказал Кирк.

– Именно это я и сделаю.

– Могу я спросить, куда мы направляемся? – сказал Сулу.

Не было сюрпризом, когда именно молодой ученый первым задал вопрос на этом собрании. Кирк быстро понял, что Сулу был ненасытно любознателен в каждом аспекте корабля, и уж конечно в каждом аспекте всего. Он выбирал новые хобби и становился экспертом там, где другие люди умывали руки, и не раз Кирк, отправляясь на мостик во время ?собачьей вахты?, обнаруживал Сулу тренирующимся за какой-либо станцией.

Кирку было ясно, что Сулу будет чахнуть в Звездном флоте, пока ему под командование не дадут его собственное научное судно. Кирк знал, что очень скоро вынужден будет поговорить с Сулу по этому поводу, и предложить ему переключиться на командный курс. Если молодой человек накопит несколько лет службы на мостике, список научных специалистов кандидатов, надеящихся на свои собственные корабли, станет длиннее. Специальность командира могла бы передвинуть Сулу ближе к вершине этого списка.

Кирк кивнул Споку, и Спок вдавил кнопку, включавшую настенный экран конференц-зала напротив стола. Там на стандартной вулканской координатной карте появилась цель назначения корабля: по новому каталогу Т’Пел 671-53609.

– Это старая вулканская картограмма, – сказал Сулу.

– Верно, – подтвердил Кирк. – Система не была картирована кораблем Федерации.

– Не была, – согласился Сулу, – но она была нанесена на карту TNC 671-536.9 Джоном Берком сто пятьдесят три года назад.

– Точно. – Кирка всегда интриговала способность Сулу владеть какими-то редкими и обычно несущественными фактами о почти любом предмете. Служебные файлы, которые сопровождали сообщение по коду пять, ссылались только на вулканскую картограмму, а не на земное имя.

– Берк назвал ее Мандилионским разломом.

– И почему? – спросил Кирк, уверенный, что у Сду пять, актами о почти любом предмете. нет длиннее. ией.улу есть ответ.

Сулу его не разочаровал.

– Центральная звезда – белый карлик, который невозможно наблюдать непосредственно с Земли. Это из-за того, что она находится в центре газообразной туманности, порожденной первым взрывом сверхновой примерно пятьдесят тысяч лет назад. Берк смог просчитать завихрения этой туманности, что позволило ему сделать выводы о массе и количестве тел, все еще существующих в ее пределах. Там есть центральная звезда белый карлик, два газовых гиганта, и по меньшей мере пятнадцать малых планетоидов размеры которых колеблются между земной Луной и Марсом. Вероятнее всего вспыхнувшая новая – ядро первоначальной планетарной системы.

Сулу улыбнулся, словно был рад, что смог выдать свою лекцию без перебивания. Кирк вернулся к вопросу.

– А причина по которой ее называют Мандилион, лейтенант?

Суллу казалось подавил вспышку паники, когда понял, что после длинного монолога он забыл ответить на вопрос капитана.

– Это из-за формы газового облака, – быстро добавил он. – Очевидно во время наблюдений Берк решил, что оно напоминает лицо, а Мандилион был артефактом из земной истории, и предположительно нес изображение лица .[* Мандилион – это платок, которым предположительно было накрыто лицо распятого Христа. На нем как и на Туринской плащанице осталось негативное изображение человеческого лица]

Удивительно, подумал Кирк. Почему никто не знал об этом? Но Пайпер задал более подходящий вопрос.

– Не то чтобы я не нахожу все это очаровательным, – сказал он, не оставляя сомнений что ничего подобного не было, – но как глава медико-биологического отдела могу я спросить, к чему мое присутствие в системе, где вряд ли будет найдена жизнь?

– Не местная жизнь, – сказал Кирк.

Привлеча этим всеобщее внимание, Кирк перешел к главному.

– Три дня назад подпространственная сеть ретрансляторов в секторе пять-два-три была разрушена мощной гамма вспышкой.

– Новая? – спросил Сулу.

– Более мощной, чем новая, – сказал Кирк. – Астрономы Звездного флота сначала подумали, что зафиксировали столкновение квазаров.

Сулу свистнул, и даже Спок поднял бровь.

– Но когда сеть была восстановлена, – продолжал Кирк, – все естественные причины вспышки были отвергнуты.

– Корабль? – спросил Скотт спокойным тоном.

Кирк кивнул.

– С гамма сигнатурой равной мощности квазара? – недоверчиво спросил Сулу.

Спок сложил руки на столе.

– Смог ли Звездный флот определить скорость корабля?

Кирк, прежде чем дать ответ, который насторожил весь Звездный флот, внимательно посмотрел на своих людей.

– Сенсоры дальнего радиуса действия уловили замедление корабля, и оценили скорость выше фактора деформации пятнадцать.

Даже доктор Пайпер выглядел удивленным и встревоженным этим открытием.

– Какова была его скорость до обнаружения, астрономы отказываются даже предполагать, – объяснил Кирк. – И при этом они не могут установить первоначальное направление его полета, хотя они считают, что вероятнее всего оно было внегалактическим.

– И естественно, – заметил Спок, – независимо от того откуда прибыл этот корабль – или чем бы там ни был этот объект – он обосновался в Мандилионском разломе. И нас посылают туда, чтобы его изучить.

– Больше чем изучить, – сказал Кирк. – Если корабль или объект обитаемы, мы должны вступить в контакт с его командой и попытаться сделать полный технический анализ его поразительных возможностей.

Выражение лица Скотта прояснилось даже больше, чем тогда, когда Кирк попросил его о максимальном варпе. Хотя Кирк заметил мрачный вид лейтенанта Танаки, сидящего рядом с ним. Как старший офицер по связи Танака был ответственен за первичные процедуры первого контакта, и Кирк не хотел думать, что специалист уже увидел потенциальные неприятности.

– У вас что-то есть, мистер Танака?

– А что насчет Главной Директивы? – спросил лейтенант.

Спок ответил за Кирка.

– Обитатели неизвестного корабля явно космическая варповая культура, лейтенант. Главная Директива здесь не применима.

Но Танака покачал головой.

– Я имею в виду не нашу Главную Директиву. Я думаю, а есть ли таковая у них? – Он посмотрел на Скотта. – Варп пятнадцать хотя бы теоретически возможен для наших двигателей?

Скотт покачал головой.

– Парень, я не могу даже предположить, как может выглядеть в таком случае конфигурация поля деформации, уж не говоря о том, как сфокусировать его для такого фактора. Это за пределами наших технологических возможностей и теоретичекого понимания.

Танака повернулся к Кирку.

– Итак, если они настолько опередили нас, что если их ?Звездный флот? не позволит им вмешаться в наше развитие?

Кирк хотел бы знать как можно больше, чтобы ответить. Танака показал рискованную природу этой миссии – элемент, который изменил направление кода десять – непредвиденного первого контакта – на приоритет кода пять. Но к чему теперь скрывать? спросил себя Кирк. Открытый разговор со Споком вызвал неожиданные, но долгожданные результаты.

– Наша миссия состоит в том, чтобы получить технические данные варп двигателя корабля чужака, если не сам двигатель. Если у инопланетян действительно есть версия Главной Директивы, нам приказано сделать все возможное, чтобы убедить их обойти ее как можно скорее, не предпринимая враждебных действий.

Пайпер фыркнул.

– Я знал что это случится, когда они начали оснащать эти штуки многочисленными фазерными банками и фотонными торпедными установками. Что бы ни случилось установить долгосрочные дипломатические отношения? Изобразить дружбу? Построить доверие через переговоры?

– Доктор, – ровно сказал Кирк, – инопланетный корабль породил гамма вспышку столь же мощную, как и квазар. Мы не единственные, кто обнаружили это. Мы не единственный корабль, пробивающийся к Мандилионскому разлому.

Пайпер нахмурился.

– Кто еще приглашен на вечеринку?

Кирк предоставил ему факты так, как они были изложены в сообщении по коду пять.

– Со звездной даты 1003.0 Звездный флот подтверждает, что к Мандилионскому разлому на высокой скорости приближаются по меньшей мере еще два корабля. Одно из них андорианский корсар…

Пайпер помрачнел еще больше. Андорианские корсары технически были частными кораблями, поэтому, что бы они ни делали, андорианский Совет Рода мог утверждать, что не имеет никакого контроля над гражданскими кораблями. Это давало корсарам свободу действий делать все что угодно включая и банальное пиратство. Но андорианские корсары были меньшей из их проблем.

– … а второй клингонский линейный крейсер класса D-6, – добавил Кирк.

Все замерли. Хотя официальная позиция Звездного флота была осторожно-оптимистичной, когда дело касалось Клингонской Империи, не было ни офицеров, ни рядовых, которые не верили бы, что война была неизбежна. Пайпер предложил единственный вопрос, который стоило задать.

– И каковы наши шансы добраться туда первыми?

Кирк посмотрел на главного инженера.

– Ответ на это, мистер Скотт, находится в ваших руках.

На этом совещание закончилось.