Риторическая теория числа

Интернет-диалог «Левин»

Главным учатсником интернет-диалогов (новый жанр для диалоговой традиции истории мировой философии) с автором является выдающийся российский математик и экономист В. Н. Левин. Иные участники диалога как это характерно для интернет-аудитории, анонимны, скрываются за «никами» (интернет-именами), но их мнения также представляют определенный интерес для осмысления развития дискуссии.

Итак, автором был представлен к обсуждению интернет-аудитории следующий текст.

Сущность гуманитарной науки. О фундаментальной онтологии нового образовательного канона

В астрономических наблюдениях зафиксировано такое сложное кольцеобразное затмение как Сарос. Поверхностно-образовательная публицистическо-либерально-позитивистская программа Сороса, породившая гуманитарный образовательный канон (вал методик, образовательных пособий и учебников, прежде всего по гуманитарным дисциплинам) переходного периода, вошедший в противоречие с советским образовательным фундаментализмом, — образовала именно такое сложное кольцеобразное затмение гуманитарных умов России. В ситуации завершения переходного периода вывода России на путь развития, необходимо указать выход из этого тумана, прежде всего последовательно и более глубоко продумав вопрос о самой гуманитарной науке, что она такое и какой ей быть надобно…

«Кризис европейских наук», постулированный Гуссерлем в начале XX в., по его же фактическому определению, преодолевается в факте возникновения, в событии гуманитарной науки. Дело не в том, что гуманитарная наука восстанавливает некоторое универсальное положение и качество философии, но в том, что институционализация гуманитарной науки выступает в качестве Проекта истории мышления Нового времени по созданию нового (мирового) порядка мирового знания. «Кризис европейских наук» на деле наступил только в наше время, время перехода от истории Нового времени к истории Нового бытия. Во времена же Гуссерля как раз совершалось знаменитое революционное естественнонаучное преобразование ньютонианского мира. Застой в сфере «европейских наук» образовался только к настоящему времени, когда революционный импульс, приданный развитию научного знания Эйнштейном практически исчерпан и стал фундаментальным фактом истории науки. Потому именно «здесь, теперь и сейчас» философии Гуссерля и Хайдеггера выступают в актуальном качестве как возможности, реальные потенциалы мышления «после» Конца истории науки.

Длинная дорога естественнонаучного знания завершена, закончилась, пройдена человеческим мышлением — Эпоха истории естественнонаучного мышления Нового времени завершилась, завершилось, закончило свой жизненный путь то «естество» знания, которое было непосредственным содержанием, «врожденной идеей» Мышления Нового времени. Вот где и начинается настоящий кризис европейских наук. Ни что «новое» не способно оживить естество Мышления Нового времени, хотя продвижение всякого рода «инноваций», бесконечное, казалось бы, востребование всё «нового» и «нового», имеющее характер некоторой паранойи нашего времени, образует лавинонарастающий вал квазисобытий. Тяга к «новому» образуется как фундаментальный страх перед смертью естества Мышления Нового времени, которое, к тому же, уже действительно умерло, так что многообразие инноваций есть некоторое украшение покойника и как говорится, мертвому припарки. На самом деле «инновационная деятельность» является некоторой человеческой самовозгонкой, закипанием, возникающим в присутствии некоторого предмета, который никак нельзя назвать новым («инновационным»), но который всё же является чем-то принципиально иным, другим, нежели погибшее, отжившее естество Мышления Нового времени, смерть которого всячески скрывается и свидетельство о смерти которого не выдается. Инновационная «революция» последних времен, в первую очередь связанная с ожиданиями Эры информационных технологий, и является таким квазисобытием, закипанием человеческой сущности, реагирующей на дух другого (не нового) естества мышления, подобно тому как вздыбливается и шипит кошка, завидев нечто опасное для себя.

Ныне, таким образом, путь, намеченный Гуссерлем, Хайдеггером и Ясперсом, путь становления философии наукой, способной к структуризации знания человечества, имеющей целью мировой порядок мирового знания, — не только может, но и должен быть пройден. Пришло время этого пути.

Гуманитарная наука как научный проект начата Декартом в виде идеи употребления Философии как некоторого Метода, располагающего свойствами естественнонаучного метода. Декарт, взяв за основу естественнонаучный метод своего времени, еще не загроможденный формальными конструкциями и деконструкциями, испробовал Философию на выполнимость ею данного метода, на сводимость ее содержания посредством данного метода к некоторым основаниям, которые можно было бы равноправно разместить в ряду естественнонаучных оснований.

Далее, у Гегеля оказалось, что Метод, открытый и представленный таким образом, зажил совершенно самостоятельной жизнью и попытался покрыть собой всю сферу знания в спекулятивном квазиаристотелевском проекте. Т. е. метод родившийся из обучения философии естественнонаучному знанию, стал претендовать на всеобъемлющий, универсальный метод, поглощающий и само естественнонаучное знание. Гегель тут, конечно же, поспешил, поддавшись непомерным философским амбициям и «совпав» с суетным духом времени немецкого романтизма, жаждавшего незыблемого увековечивания. Созданная им «система» была скорее гидом по естественнонаучным коллекциям того времени, причем временами гидом несколько полусумашедшим, обывательско-здравосмысленным и забавным. «Система» не содержала метод, который мог бы быть верифицирован, проверен как метод порождения естественнонаучного знания, удовлетворяющего прежде всего математическим критериям и физической достоверности — но содержала спекулятивный метод, позволяющий устанавливать произвольные и свободные, формально-логические связи «всего со всем», так называемый гегелевский принцип-метод «тождества бытия и ничто», с которого начинается его «Наука логики».

Современная, фактически провалившаяся инновационная революция отправилась господствовать и завоевывать мир по спекулятивному пути Гегеля, по пути спекулятивного конструирования «монополии на истину», как говорится, если нет гуманитарной науки, то «всё дозволено» и в первую очередь «монополия на истину». Тем не менее ценности гегелевского мышления образовали современный мир спекулятивного сетевого конструирования, категоризируемый информационными технологиями, мир глобализации, столь же уверенный в своей «монополии на истину». Немецкая классическая философия Шеллинга, Фихте и прежде всего, конечно же, Канта останавливают интеллектуальный монополизм Гегеля, хотя и «предшествуют» гегелевской системе. На самом деле «абсолютный дух Гегеля» профилактируется еще на ранних стадиях осуществляемой Кантом «Критики способности суждения», где Кант ясно, методо-логически ограничивает способность суждения — самим суждением, т. е. ограничивает способность суждения в ее способности выходить за собственные границы, трансцендировать, в качестве такого методологического порога и выступает «вещь в себе». Однако для «бури и натиска» немецкого романтизма, взявшегося философствовать, ничего невозможного в мире быть не могло, и Гегель четко уловил и гипостазировал это веяние-верование, «сняв» «вещь в себе».

Далее произошло раздвоение философского мышления, во многом спровоцированное Марксом, но являвшееся наиболее явственной и потому скрытой от «конкретных» глаз картиной исторического разлома, вызванного завершением Истории Нового времени, осуществляющимся в виде мирового закипания истории в XX в.

Метод (как правильное «имя», предметность философии) с абсолютно выхолощенным философским содержанием отошел к СССР как формальной методо-логической реальности. Отец-основатель советской методологии Щедровицкий не уставал повторять: «В методологии нет никакого бытия». Философское, собственное содержание философии, которым жива была философия с момента ее возникновения — Учение о бытии — отошло к европейской университетской культуре, иммунно защищенной от марксизма. При этом, «имя философии», идея предметного места философии в мире была, по ведущей мысли Хайдеггера, предана забвению.

В настоящее время это положение дел в сфере мышления меняется, но, на мой взгляд, не опасным всё же, профанным образом: Феноменология (в широком смысле) трансцендирует к нам, в наши интеллектуальные пенаты, а марксистская методология овладевает европейскими кафедрами и Нобелевским комитетом. Хотя в контексте полит-интеллектуального безумия, характерного для завершения переходного периода, наблюдается уже и некоторая пост-вторичная тенденция, когда «наша» марксистская методология, нотариально заверенная европейской левой профессурой, импортируется нам уже под их торговыми марками втридорога.

Гуманитарно-политическая реальность XX в. ворвалась в философию, в судьбы философов, разорвала единую ткань философии, уничтожила естество Мышления Нового времени, что первой ощутила именно философия, откуда и возник экзистенциализм, превративший философию в продукцию элитно-массовой «культуры».

Как не профилактировали Декарт и Кант потенциалы абсолютизации способности суждения, но всё же система абсолютизации способности суждения, система Гегеля, возникла. как не профилактировали Гуссерль и Хайдеггер потенциалы возникновения абсолютизации феномена, момента «здесь, теперь и сейчас», но всё же система абсолютизации феномена, экзистенциализм в широком смысле как абсурдное основание современного философствования (от структурализма до деконструктивизма, включая модернизм и постмодернизм), всё же возникла.

Безусловные достижения интеллектуальности и интерсубъективности, мыслящей от структурализма до деконструктивизма, всё же существенно поражены анти-интеллектуальной, анти-философской сущностью абсурда-квазиоснования, апофеоза беспочвенности ничто, в котором закипает человеческая натура в страхе перед Концом Истории Нового времени.

Наука возникает в тесной связи с задачей Науки. Ныне только определилась задача гуманитарной науки, задача, для решения которой объективно востребуется вся философия, вся история философии, вся история мышления. Это созидательная задача формирования человеческого измерения Истории (Нового) бытия, первым этапом которой является обеспечение перехода от Истории Нового времени к Истории Нового бытия. Термин «Новое» означает здесь дань уходящей натуре Истории Нового времени. На самом деле — в Истории как смене относительно краткосрочных Историй Времени долгосрочными Историями бытия — всякое Время и всякое Бытие — «новые», отличающиеся качеством (квалитативно) таким образом, что исчезает сам смысл употребления этого термина-спекулятивной категории.

Пороговой задачей, решение которой необходимо для институционализации гуманитарной науки, динамической, самоподдерживающейся, конкурентноспособной фиксации ее в реальном мире политики, науки, культуры, техники, экономики, повседневности — является дерегулирование монополий на истину. Структурными составляющими монополий на истину как было показано выше, являются абсолютизация способности суждения и тесно связанная с ней абсолютизация феномена. И то и другое — условия, которые действуют независимо от типа рациональности, будь-то постсоветская методология, либо западный университетский (феноменологический) интеллектуализм. Кстати, надо отметить, что продвинутыми методологами феноменология воспринимается, потребляется как некоторый потенциал институционализации, эволюционного восстановления в правах Бытия (в сфере методологического знания, которое всё же ощущает факт присутствия бытие в «истинной методологии», ощупывает «институты») — продвинутыми же феноменологами методология осознается как некоторый ноуменологический проект, проект науки, знания об «именах» вещей в себе как способов рефлексивного «схватывания» феноменов и даже управления оными.

Таким образом, «Генеральный штаб» гуманитарной науки образуется как своего рода стыковочный коммуникационный узел методологии и феноменологии, феноменологии и методологии. Таков институционально-организационный проект формирования гуманитарной науки как проект Нового Европейского университета, с которого и должно начаться осмысленное становление Великой Европы.

Собственно научная, теоретическая задача становления гуманитарной науки неизмеримо более сложна.

Во-первых, необходимо окончательное определение Метода, определение которого было начато Декартом. При этом необходимо должны быть учтены и осмыслены те методические коллизии, которые имели место в истории философии Нового времени.

Во-вторых, должен быть определен Предмет, определен прежде всего как фактичность, которая естественно ограничивает применение и употребление Метода в качестве того материала, с которым работает Метод.

В-третьих, эти окончательные определения должны быть продуктивно соотносимыми с понятием о методе и предмете естественных наук с тем, чтобы новообразованная наука была органически принята в их естественный ряд на равных правах, потенциалах, нормах, обязательствах и возможностях (гуманитарная наука должна быть конкурентоспособна относительно ведущих естественных наук).

Всякого рода исследования глобальных и локальных единств, связей, спаренностей предмета и метода гуманитарных наук, которые стали практически характером современного изложения любой гуманитарной науки (будь-то академическое изложение, будь-то постмодернистская демонстрация), ныне являются скорее «обжорством духа» и выражением творческой незрелости и стремительно теряют тот продуктивный потенциал, который наличествовал в первых откровениях о гуманитарной науке в XIX в., когда предмет и метод гуманитарной науки рождались вместе как близнецы. Сегодня это «единство» напоминает скорее сиамских близнецов, непрерывное наблюдение за которыми доставляет радость лишь постмодернистскому сознанию.

Метод гуманитарной науки — это, по утверждению философии еще с греческих времен, тот метод, который содержится, несокрыт в человеческом рассудке, тот метод, посредством которого формируется и осуществляет себя здравый смысл. Речь идет о формализации человеческого рассудка, о формализации здравого смысла, о раскрытии того алгоритма, посредством которого и функционирует рассудок. Так понятый метод гуманитарной науки сопоставим с полнотой и непротиворечивостью математического метода естественных наук. Человеческий рассудок устроен солип(т)ическим образом. Более того, человеческий рассудок является метафорой, обозначающей реально работающую модель солип(т)изма, порождающую ту форму знания, которую мы именуем здравым смыслом. Человеческий рассудок есть, по существу, капсула солиптизма, свойственным процессу этого капсулирования образом идентифицируемая. Под солиптизмом понимается программа Я, которая рассматривает, преобразует весь мир как собственное порождение. Эта программа работает в каждом человеке, каждым человеком, создает реальность его собственного Я. Казалось бы, здравый смысл дан обыденному сознанию человека некоторым противоположным образом: человек воспринимает мир отдельно от своего Я как противостоящий Я, неизмеримо больший Я на целую бесконечность «минус» Я как некоторой погрешности этого мира, которой можно пренебречь. Но так мир ДАН человеку, а важно — каким образом он (мир) формируется, дается, поставляется человеку.

Солиптизм есть функция, формирующая мир, это то понятие функции, которое предшествует математическому понятию, является более мощным, чем известное математике уже вторичное понятие функции как математической функции, созданное на основе солиптической аксиомы функции. Солиптизм есть метод, на порядок более истинный и действительный, чем математический метод, именно на его основе и возникает первым делом математический метод. Солиптизм есть основание математики. Солиптизм есть, вообще говоря, истинное определение алгоритма. Солиптизм связывает всю фактичность мира в ее естественном законе порождения, развития, возникновения и уничтожения. Человек живет в вечном подозрении своей солиптической природы и в страхе перед ней. Солиптизм есть программное отличие человека от животного, первичная и естественная форма интеллекта, в форме которой и живут реалии того, что философы метафорически именовали «врожденными идеями». Животное не солиптично, оно не производит мир из своего Я и, следовательно, не имеет Я, поскольку иметь Я — это не некоторая раз и навсегда данная данность, это прежде всего незаметная работа программы по производству Всего из Я. Человек не замечает этого еле слышного фонового гула солиптической машины Я, он просто имеет рассудок и здравый смысл и пользуется ими непосредственно, чаще всего не подозревая какая «глобальная машина опосредования» работает, обеспечивая эти элементарные для него самости.

Солиптический метод гуманитарной науки использует, таким образом, явление, закон солиптизма, посредством которого раскрывается и функционирует человеческая природа как природа мира. В солиптическом методе действительна вся математика, более того, в солиптическом методе математика как некоторый текст получает свой контекст, а физика получает свой физический мир как вселенский мир солиптизма, законы которого образуются солиптическим методом и считываются физикой (физиками).

Солиптический метод гуманитарной науки — основание математического метода естественной науки, и взаимодействие их образуется как взаимодействие причины и следствия, основания и действительного многообразия форм, единого и многого. Произведение Вселенной осуществляется в контакте солиптического метода гуманитарной науки с предметом гуманитарной науки. Предмет гуманитарной науки — это первоматерия, материя сама по себе, с которой имеет дело человек повсюду округ себя и в себе, включая и материю как она дается естественной науке. Предмет гуманитарной науки — это физическая материя как То, что она есть сама по себе, единая и универсальная, независимая от расчленений и аналитически выявляемых в ней естественной наукой свойств, акциденций и моментов.

Предмет гуманитарной науки — это материя, взятая по единственному основанию — времени. Предмет гуманитарной науки таков — материя — потому, что эта наука изучает как мир, Вселенная производится, трансформируется Я. Предмет гуманитарной науки, таким образом, — материя Я, производящая Вселенную из Я, — это Язык. Язык является и границей солиптизма, и материей осуществления, выполнимости солиптического метода. Единство и различие предмета и метода гуманитарной науки, имеющие свои функциональные значения и смыслы, — это единство и различие Языка и солиптизма. Язык как Метод есть солиптический метод (тот самый «язык сам по себе», который пытался зафиксировать Соссюр), материальным же выражением, предметностью солиптического метода, действительностью самой действительности является Язык. Во Вселенной, таким образом, есть только Я и Язык, который есть еще большее Я, нежели само Я, есть превосходная степень Я.

Что таким образом доказывает, раскрывает гуманитарная наука с той же силой вразумительности, с которой естественная наука доказывает, исследует, показывает природу? Гуманитарная наука с превосходящей математическую в ее собственных критериях силой доказательности доказывает бытие Бога. Богодоказательство является существом конструктивной рациональной связи солиптического метода гуманитарной науки и предмета гуманитарной науки (Языка). Работа гуманитарной науки есть всегда, прежде всего и в основе своей, БОГОДОКАЗАТЕЛЬСТВО. Так же как естественная наука контактирует с природой непосредственно, в физических явлениях, так гуманитарная наука будет контактировать, контактирует непосредственно с Богом, в его явлениях. Есть существенное отличие гуманитарной науки от религий (мировых религий). Гуманитарных наук может быть много, но все они имеют дело с одним Богом подобно тому как естественные науки имеют дело с одной природой. Религии же не являются науками и имеют дело с разными представлениями о Боге, с разными богами, насколько это возможно. Представим себе, что естественные науки имели бы дело с разными природами, не с разными явлениями и формами природы, а с разными природами как таковыми — такие науки непредставимы, по крайней мере как естественные.

Гуманитарная наука имеет дело с естественным богом. Солиптический метод, Язык, Бог (естественный бог) — такова триада, образовательный канон грядущей Гуманитарной мировой науки. Только располагая настоящей Структурой (триадой), гуманитарность становится Наукой о человеке, а не всего лишь наблюдением, нередко, подсматриванием за человеком, совокупностью мнений, схолий и рассказов о человеке и человеческом. Так, только овладев Структурой (триадой) Математики—Физики—Техники, естественное знание перестало быть просто наблюдением природы, а стало институтом естественной науки, Наукой о природе.

Наука о человеке формирует корпус гуманитарных техник, «технологий», исходя из риторической сущности Гуманитарной техники, — корпус гуманитарных технографий (техноритосов). Гуманитарные технографии, техноритосы, встают в один ряд с техниками (технологиями), создаваемыми естественной наукой. Технографии взаимодействуют с Богом, технологии взаимодействуют с природой. Техноритос является раскрытием сущности «топоса», «места» в солиптизме, окончательным определением «места-топоса» — базовым элементом солиптического метода при его работе с универсальной сущностью времени во всех видах преобразований. Конкурентноспособное преимущество гуманитарной науки, Науки Риторики, состоит в стратегическом горизонте в создании Техники, работа которой осуществляется вне связи с законом энергии, на прямом контакте с законом времени.

Применительно к первому этапу создания такой Техники, связанному с распространением «информационных технологий», надо изменить подход от «логики информационных технологий» (в котором естественным и безобразным образом спутано всё, что только можно, — от естественных наук с гуманитарными до предмета и метода самой гуманитарной науки) на иной взгляд-подход «риторики техноритосов», образующей онтический смысл (горизонт) электронного институционализма.

Гуманитарная наука раскрывает существо человека как солиптическое бытие (гуманитарный техноритос) и развивает, продвигает это существо, в то время как традиционно полагалось, что гуманитарная наука — это полный набор знаний дефинитивного характера о человеке.

С помощью гуманитарной науки человек включается, встраивается, занимает свое место (Ритос), дорастая до него, — в божественном порядке вещей, в порядке вещей универсальной закономерности. Религии давали возможность такого включения на дискретной, спорадической основе, гуманитарная наука образует непрерывность участия человека в божественном порядке вещей, открывает мировое исчисление религий.

Имя грядущей гуманитарной науки — Риторика. В Науке Риторики человек достигает точки встречи с Богом, вступает в божественный порядок вещей.

Солиптический метод Науки Риторики имеет дело со всеобщей материей Вселенной в ее единственном подлинном составе — Языке. Целью Науки Риторики является повсеместное утверждение божественного порядка как рациональной формы Богодоказательства. Повсеместное — означает действительное То предвечное, древнее, от чего ныне вскипела в атеистическом сознании идея глобализации как одновременного осуществления чего-либо сразу во многих местах, в чем нет, собственно говоря, ничего нового, так и происходит всё то, что происходит в порядке, — одновременно осуществляется сразу во многих (всех) местах.

Наука Риторики раскрывает всегда несокрытое — раскрывает Бытие, основной вопрос Философии как Бытие Бога.

Гегелевский эксперимент отождествления Бытия и Ничто, на котором основана Наука логики, в осмыслении феноменологии, привел всё же к пониманию необходимости отождествления Бытия с некоторым Нечто, последовательно очищенном посредством логически Ничтожащего редукционистского анализа (феноменологической редукции). Хайдеггер работал с этим Нечто, создавая свою фундаментальную онтологию Dasein (Вот-бытия), остававшимся и всегда уклонявшимся от феноменологической редукции.

В Русском Языке, в программе Русского Языка данное Нечто мгновенно осмыслилось как Бытие Бога, доставленное человеку в солиптическом измерении, «стволовом канале» рассудка. В Русском Языке возникла Наука Риторики.

Валентин Николаевич Левин

Комментарий на статью С. Шилова «Сущность гуманитарной науки. О фундаментальной онтологии нового образовательного канона»: Онтологический самоанализ солиптически замкнутого рассудка в контексте гуманитарной науки, по Шилову

1. Уважаемый г-н Шилов, Вы невольно (?) предприняли сверхдерзкую атаку на тему, которая примерно с 70-х годов XX в. ушла из открытых публикаций в мир засекреченных проектов создания искусственного интеллекта.

Каковы реальные достижения программистов, ангажированных перспективами компьютерной имитации интеллектуальной деятельности и увлеченно утонувших в данной теме в СССР, Японии, США и других странах — это пока покрыто мраком. Но можно с уверенностью утверждать, что работа в данном направлении уперлась в необходимость ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО осмысления того, что такое «ЗНАНИЕ», «ПОНИМАНИЕ», «ЯЗЫК», «ОБЪЕКТ», «СУБЪЕКТ» и т.д. Здесь технические дисциплины непосредственно вторгаются в святая святых философии.

Холодный скепсис, которого заслуживают попытки «технарей» воссоздать «творение божие» в бесчувственном металле, сменится шоком перед техноинформационными монстрами, которые могут быть созданы при соединении гуманитарно-слепых амбиций «технарей», провоцируемых технологической мощью современной цивилизации, с гуманитарно-зрячими амбициями философов.

Существенным шагом к сближению ФИЛОСОФИИ и ТЕХНИКИ (через голову НАУКИ, нарушая всякие привычные субординации) является развиваемая Вами идея солиптической природы человеческого рассудка.

Удивленный и заинтригованный неожиданным рывком явного гуманитария в явно технологическую сферу, я решил сделать несколько замечаний, которые читатель, по личному усмотрению, вправе рассматривать как игру воображения саморефлектирующего homo-солиптикуса, либо как заметки к «сущности гуманитарной науки по-Шилову», либо как рассуждения об «искусственном интеллекте» или о теории манипуляции единицами «солиптического бытия» (т.е. людьми).

2. Многословие Ваших определений не случайно. Это естественный этап выкристаллизовывания первичных понятий (НЕОПРЕДЕЛИМЫХ в рамках ранее освоенных понятий), — первый этап становления всякой науки.

Первичные понятия — это дырки в солиптической реальности, сквозь которые страус homo-солиптикус, спрятавший голову в песок, подсматривает за трансцендендальными сущностями — непознаваемыми «вещами в себе». Спотыкаясь о множество примеров практики, страус догадывается, что некие феномены существуют вне его сознания. Жизнь заставляет институировать их вовнутрь солиптического микрокосма. Но он не может сделать это иначе, чем в форме изначально бессодержательных (пустых) имен, которые необходимо увязать (встроить в систему) со множеством других, уже существующих в нем (освоенных им) имен. От природы он ограничен лишь пятью органами чувств, мозгами, горлом, ушами, памятью, инстинктами и другими частями и свойствами тела, язык которых изначально и есть то единственное, что ему доступно в качестве материала и алфавита для кодирования информации о внешнем мире. Именно к этому, первично-доступному, он должен свести в итоге то многообразие впечатлений о трансцендентальных сущностях, которое именуется СИСТЕМОЙ ЗНАНИЙ.

Гигантский багаж знаний, накопленный человечеством, вообще говоря, это всего лишь перемудренная многослойными кодировочными процессами привязка опытных знаний о трансценденталиях к внутренним самоощущениям homo-солиптикуса.

Мы отличаемся от дикарей лишь наработанным массивом этих кодировок. Столкнувшемуся с термином «фондовая биржа» современному человеку можно относительно быстро объяснить, что это такое. Для этого достаточно оттолкнуться, например, от известного (допустим) ему понятия «аукцион». Дикарю же придется сначала привить навыки и правила арифметики, затем растолковать азы торговых операций и т.д., прежде чем удастся перейти к главному предмету.

Нет другого способа привить человеку новое первичное понятие как только сформировать у него устойчивую ассоциацию между вводимым термином и каким-то комплексом в отдельности известных ему ощущений (т.е., путем формирования очередного условного рефлекса). Именно этим, на мой взгляд, Вы и заняты, многократно в разных контекстах повторяя нам одни и те же знакосочетания. (Т. е. Вы поступаете с нами, в какой-то степени как миссионер с дикарями).

При этом Вы сами нередко выступаете как изобретатель велосипеда (или даже колеса), не догадываясь, что ломитесь в открытую дверь, что кто-то уже давно освоил те же трансценденталии, но под другими именами. Но в этом нет ничего страшного и, тем более, предосудительного, — изобретателей велосипедов миллионы.

У меня никогда не повернется язык сказать, что эта деятельность — бесполезная. Напротив. (Чем черт не шутит!)

Например, то, что естествоиспытатель Павлов раскрыл в учении об условных рефлексах, гуманоиспытатель Шилов относит к предмету «продвинутых феноменологов», осознающих методологию «как некоторый ноуменологический проект, проект науки, знания об «именах» вещей в себе как способов рефлексивного «схватывания» феноменов и даже управления оными».

Но, в отличие от Павлова, экспериментировавшего над реальными собаками, Вы существенно модифицируете эксперимент: зарываете голову воображаемой собаки в песок, уподобляете ее страусу и заставляете ее реагировать на внешние раздражители не только обильным выделением слюны, но и активным шевелением мозгов.

В результате своих наблюдений, Вы приходите к действительно более глубоким выводам, чем Павлов. И формулируете бесспорно интересную идею солиптической природы человеческого рассудка:

«Человеческий рассудок устроен солип(т)ическим образом. Более того, человеческий рассудок является метафорой, обозначающей реально работающую модель солип(т)изма, порождающую ту форму знания, которую мы именуем здравым смыслом. Человеческий рассудок есть, по существу, капсула солиптизма… Под солиптизмом понимается программа Я, которая рассматривает, преобразует весь мир как собственное порождение. Эта программа работает в каждом человеке… создает реальность его собственного Я».

«Человек живет в вечном подозрении своей солиптической природы и в страхе перед ней. Солиптизм есть программное отличие человека от животного, первичная и естественная форма интеллекта, в форме которой и живут реалии того, что философы метафорически именовали «врожденными идеями». Животное не солиптично, оно не производит мир из своего Я и, следовательно, не имеет Я, поскольку иметь Я — это не некоторая раз и навсегда данная данность, это прежде всего незаметная работа программы по производству Всего из Я. Человек не замечает этого еле слышного фонового гула солиптической машины Я, он просто имеет рассудок и здравый смысл и пользуется ими непосредственно, чаще всего, не подозревая какая “глобальная машина опосредования” работает, обеспечивая эти элементарные для него самости».

На мой взгляд, Вы слишком поспешно возвышаете человека над животными. Вы к этому месту даже еще не упомянули пока такого принципиального свойства человеческого рассудка как ЯЗЫК, а уже увидели разницу с животными. С этим я решительно не согласен. В терминах солиптической машины человек, по моему убеждению, неотличим от курицы. Превосходство над животными у нас — только в том багаже кодировок, многослойно опутавших нашу подкорку, о которых я сказал выше и которые исторически копятся у нас благодаря общественному феномену ЯЗЫКА (второй сигнальной системы, по Павлову). По базисному же сознанию и мироощущению люди от животных отличаются только надуманным самомнением, перегруженным этими кодировками, привязывающими нас к человеческой культуре.

По всему спектру чувств и ощущений животные (начиная с земноводных и пресмыкающих, я уж не говорю о млекопитающих) от нас принципиально неотличимы.

Они также любят, плачут, ревнуют, борются за власть, смеются, ласкаются, нежатся, сопереживают боли других, молят о пощаде, самоотверженно бросаются на защиту подруг и друзей, трусят и совершают подвиги, строят мир под свое “Я”, понимают субординацию в обществе (в стае), блюдут нравственность, прощают, проявляют агрессию, демонстрируют чудеса великодушия, тактичности и терпимости.

Истинная изюминка идеи о «солиптической природе» человеческого рассудка видится мне в том, что ею Вы выразили объективный заказ инфотронно-техногенного общества на необходимость гуманитарного переоплодотворения научно-технической революции вообще и в частности мирового программно-компьютерного производства. Последнее заведено в гуманитарно-технологический тупик той солиптической по сути парадигмой программирования (отрыв программ от данных), которая восторжествовала в 60-е годы XX-го в. (это требует отдельной статьи) и которая лежит в основе господства империи Микрософт, тело которой всё более играет роль глухой плотины на пути мирового прогресса компьютерных технологий.

2.2. Восхитительно красиво Вы вводите нас в предмет и метод гуманитарной науки. Потомками — когда устоится новая диалектическая парадигма — это будет оценено по достоинству.

Материя “Я” — Язык — Бог. В этой триаде — расТРОЕНИЕ реального человека:

— Я — это единица солиптирующего бытия,

— Язык — это одновременно и реальная граница солиптирующего бытия и материал его самовоплощения и саморазвития,

— Бог — это трансцендентальная дырка в солиптирующем бытии, через которую человек подглядывает за самим собой как за одной из «вещей в себе». Эта трансценденталия — ЗЕРКАЛО, в котором, глядя на себя, человек видит Бога.

Общаясь с Богом, человек солиптически переселяется в зазеркалье. И, действуя в реальной жизни, то и дело забывает, что каждую истину, начиная от «Бог создал человека по ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ СВОЕМУ», согласно логике зазеркалья, следует читать наоборот.

Бог, наконец, это представление человека о самом себе как о том идеале, на который ему определено равняться и к которому ему положено стремиться.

В контексте сделанных мною выше замечаний, Бог — это не просто дырка, а самая главная дырка в солиптирующем сознании, которую человек обречен штопать в первую очередь и всю жизнь.

И главная задача гуманитарной науки — по Шилову — помогать человеку штопать эту дырку, т. е. заниматься богостроительством, богодоказательством и т.п. А заодно, гуманитарная наука — в контексте конкурентной борьбы за место под солнцем наряду с другими естественными науками — будет, с одной стороны, помогать человеку адаптироваться (встраиваться) в сложную реальность современного инфотронно-технологического мира, с другой стороны — выполнять заказы коммерческих и некоммерческих структур по надлежащему управлению множествами единиц солиптирующей материи (например, избирателями).

2.3. В завершение спустимся с гуманитарных высот на грешную землю и обратим внимание на то обстоятельство, что сама идея человеческого рассудка как единицы «солиптирующего бытия» — не более, чем плод солиптирующего сознания. Т. е. это одна из первичных идей наряду с множеством иных продуктивных идей, добавление которых может существенно менять отношение ко всему предмету. Каждый нормальный читатель добавляет по ходу чтения такие идеи к только что прочитанному. И потому воспринимает всё вовсе не так как хочет автор. Нормально, если многие, даже не дочитав до финала, начинают посмеиваться над сложными полетами солиптирующей мысли. Но, однако, все полеты реальны и имеют право быть.

Вот и мне по ходу чтения Вашей статьи захотелось одну идею добавить.

Мне кажется, что не только «технари» нуждаются в оплодотворении их гуманитарной парадигмой, но и гуманитариев можно и нужно оплодотворять естественнонаучными мыслями.

Конкретнее, мне не терпится указать, что, глядя на солиптирующее бытие со стороны, любой мало-мальски умудренный феноменолог (особенно если он специалист по молекулярной биологии) крикнет: «ЭВРИКА! Да солиптизм — всего лишь одна из двух сторон того феномена, которых лежит в основе, во-первых, материальной структуры всей живой материи, во-вторых, всех объективных информационных процессов, благодаря которым, в частности, от человека родится человек, а от обезьяны — обезьяна!»

И расскажет нам о принципе КОМПЛЕМЕНТАРНОСТИ (взаимной дополнительности).

Ключу от квартиры комплементарна скважина соответствующего замка.

Отрицательной валентности (в химии) соответствует положительная валентность.

Цепочка нуклеотидов из ДНК вируса комплементарно диктует последовательность аминокислот в белковых молекулах именно этого вируса.

В человеческом гене на языке последовательности нуклеотидов закодирована последовательность аминокислот соответствующего человеческого белка, которую усердно читают внутриклеточные «мышки» — рибосомы, играющие роль фабрикантов белка.

Перечнем подобных примеров и определяется (контекстно) та идея копмлементарности, о которой речь.

Каждая половинка каждой комплементарной пары — это более или менее сложная солиптическая капсула, смысл жизни которой — ожидание или поиск той или иной формы контакта со второй своей половинкой (либо с материалом для воспроизводства такой половинки). В каждом таком контакте солиптическая капсула реализует свои априорные знания, творит мир как продолжение своего внутреннего “Я”. В частности, весь процесс вырастания нового человека, от момента зачатия до старения, представляет собой в точности то самое, что имеет в виду г-н Шилов, говоря о порождении мира из “Я”, только в качестве “Я” выступает набор молекул дезоксирибонуклеиновых кислот, составляющий основу хромосомного набора человека.

Из этого замечания вытекает, что:

1) солиптичность — это свойство всего живого, а не только человеческого рассудка,

2) рассудок, определяемый как солиптическая капсула, в реальности выступающая как половинка какой-то комплементарной пары, присущ неодухотворенной материи столь же объективно как присущи ей иные физические свойства — вес, местоположение, размеры, масса…

3) принципиальная познаваемость-непознаваемость мира, о которой сломано столько копий агностиками и их противниками, в действительности является предметом не философии, а технологии…

Правы, выходит, марксисты, заявляющие вслед за Фейербахом, что философы всех времен пытались объяснять мир, в то время как его следует изменять, т. е. заниматься революционными преобразованиями…

Ваша статья «Сущность гуманитарной науки. О фундаментальной онтологии нового образовательного канона» задает оригинальный контекст для переосмысления философского поиска человечества, олицетворенного бесконечным множеством мыслителей. Содержащиеся в ней идеи не сводимы к политтехнологенному заказу и заслуживают более серьезного отношения, нежели то, которое бытует в чисто политико-конъюнктурной плоскости.

С. Шилов:

О завершении научной революции 20-х годов ХХ в.

Уважаемый Валентин Николаевич,

Ваша статья-комментарий произвела на меня большое впечатление. На появление такого рода статей и такого уровня понимания я рассчитывал не раньше как лет через пять-десять.

Сближение философии и техники существенно подготовлено всей историей науки и историей мышления. Проект «системы чистого разума», выдвинутый немецкой классической философией и заторможенный Марксом (возрожденный Гуссерлем и Хайдеггером), не мог не возникнуть в Конце истории и не мог не охватить в своем проектировании сущность техники.

Однако претензии этого проекта еще более «сверхдерзкие», нежели те, о которых Вы пишите. Существо этих притязаний можно пояснить, опираясь на приведенные Вами примеры, ограничивающие солиптическое бытие со стороны наук, располагающих собственным «термином» («объективированным» определителем времени). Дело в том, что солиптическое бытие поглощает и науки в виде языков наук.

Иначе говоря, настоящая доктрина завершает научную революцию 20-х годов прошлого века, дело Эйнштейна и Бора, которые как известно как раз и остановились перед «необходимостью ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО осмысления того, что такое «ЗНАНИЕ», «ПОНИМАНИЕ», «ЯЗЫК», «ОБЪЕКТ», «СУБЪЕКТ». Солиптическая доктрина не есть только философско-психологическая дисциплина, она есть метод меганауки.

Солиптическая доктрина освобождает мышление для самого решительного шага в истории науки Нового времени, шага, который провидел Эйнштейн. А именно, солиптическая доктрина перечеркивает, делает НЕОБЯЗАТЕЛЬНЫМИ, а следовательно, и неверными начала термодинамики. Солиптическая доктрина раскрывает, разведывает термодинамическое знание как институциональное (в смысле языка науки) ограничение научного рассудка. Термодинамическое знание было не знанием о мире, но способом организации научного рассудка, языка науки, еще не готового к восприятию истины мира. Так, в философии индуизма существовал запрет на видение божественной сущности, ибо смотрящий на нее «автоматически» лишается разума. Таким образом, на новом уровне восстанавливается глубочайшая идея Аристотеля о «перводвигателе», отменяется термодинамический запрет на осмысление и главное — осуществление этой идеи. Термодинамический запрет оказывается методологическим условием возможности языка современной науки, и он же накладывает те пределы ее развития, к которым подошли Эйнштейн, Бор, Гейзенберг. В науке слишком многое оказывается «всего лишь» фактичностью языка науки, но не предметностью, противостоящей науке. И тут открывается самый важный взгляд — раскрывается собственная предметность, бытие, которое является объектом, критериальным порогом научного знания как такового. Ведь, невозможно возродить идею перводвигателя ради нее самой, не совместив ее с современной научной картиной мира, пусть и радикально преобразуя эту картину. Предметность, истинное бытие, противостоящее самому основанию науки и осваиваемое посредством языка науки, истинная материя для науки — это числовой ряд. Число раскрывается как физический первопредмет мира, существующий особым образом, образом времени. «Атом», «электрон», «частицы» оказываются лишь терминологией (терминографией) числа. Таким образом, все науки переосмысливаются в меганауку, и отдельные научные идентификации (принципы) не принимаются за окончательные именно в силу нерасчлененности, слитности в них (в виде некоторого слепого пятна) языка науки и предметности науки (бытия, противостоящего науке). Риторическая теория числа, числа-истины «вещи в себе» является существом меганауки.

Вот и судите какая она — риторическая теория числа — гуманитарная теория или естественнонаучная?

Само время раскрывает свою сущность в качестве перводигателя, отменяющего фактом своего физического явления (в качестве числа) начала термодинамики. Число и является той формой разрешения противоречия «волны» и «частицы», для которой это противоречие не имеет решительно никакого смысла, будучи противоречием ветхого языка науки. Здесь сделан всего лишь микроскопический сдвиг научного сознания, связанный с изучением отглагольной связки «есть» применительно к языку науки, к научному суждению, и этот сдвиг меняет лицо мира. То, что есть одновременно и «волна», и «частица» действительно суть, и оно существует само по себе независимо от наших представлений о «волне» и «частице» как ограниченных представлений научного рассудка. И это нечто и есть число. Мир, таким образом, ни из чего не состоит, он просто существует как время. Физическое явление числа отменяет представление о составности мира. Потому свою работу «Хроника. Дефиниции Меганауки. Заметки на полях книги Гейзенберга “Физика и философия” я и назвал подзаголовком «Против атомизма». Риторическая теория числа определяет имя числа, имя вещи как цифру, задавая основание математики как языка науки. В работах «Механика времени», «Исчисление простых чисел. О сущности математического», «Мысль. Хроноцентрический мир» и происходит солиптическое преобразование научных оснований. Так и возникает искомая Эйнштейном идея Механики времени, в которой показана работа перводвигателя в пространстве числового ряда как в истинной материи мира — время показано как механизм самоорганизации числового ряда как мышление языка, когда формула времени осмысливается как Формула Единицы, а алгоритм, наконец, раскрывается как исчисление простых чисел, точек солиптической связности числа и цифры, мест, где имя и вещь совпадают. Солиптическая доктрина разделяет ученого и действительный мир, изучаемый наукой, рассекает бритвой Оккама ту пуповину, которая связывала сознание и физический мир в нерасчлененном слепом единстве фактичности языка науки. Важнейшим техническим следствием явлоказывается принципиально новая возможность техники, которая была ограничена несолиптическим научным рассудком. Закрывается тема энергии как несостоятельная в свете риторической теории числа, открывается тема времени как смысла, организующего числовой мир как действительный мир. Сам человек оказывается МАШИНОЙ ВРЕМЕНИ.

В.Н. Левин:

Уважаемый Сергей Евгеньевич!

Признателен Вашему отзыву.

В свою очередь, не могу скрыть восхищения дерзостью, широтой и высотой полета Вашей мысли.

Вы выражаете фантастический прорыв к глубинам новой парадигмы мышления, осуществленный мировой фундаментальной наукой за последнее столетие.

Осознать и выразить новую парадигму — Ваше высочайшее призвание.

Впечатляет Ваша единовременная критика, с одной стороны, атомистической парадигмы (взламывание ограничений, накладываемых ею на естественнонаучное мышление), с другой — гуманитарно-феноменологической парадигмы, подведение под гуманитарные науки базиса естественнонаучной методологии, обновляемой переходом с атомистического мышления на математическое.

Вдохновляясь и восхищаясь, смею вместе с тем повторно обратить Ваше внимание на реальный дуализм, с одной стороны, принципа СОЛИПСИЗМА, с другой — принципа КОМПЛЕМЕНТАРНОСТИ.

Диалектическое расхождение между ними я усматриваю, например, в том, что, продвигая неисчерпаемую идею числа как основу парадигмы, идущей на смену атомизму, Вы объявляете ЕДИНИЦУ (порождающую числовой ряд) как первопонятие, первопринцип и первосущность Бытия.

Не принижая и не оспаривая могущества ЕДИНИЦЫ, считаю необходимым в качестве истинной первоосновы всего рассматривать чистый («голый») принцип комплементарности, выражаемый идеей 0 (НУЛЬ).

Идея НУЛЯ как первоначала, восходящая к индийской древности, в атмосфере ХХ в. наполнилась множеством новых ассоциаций, за которые мы должны благодарить выдающихся естествоиспытателей, фундаментальную науку и математику последнего столетия.

Не случайно все фундаментальные физические законы даются нам в форме

F = 0,

где F — некоторый функционал, заданный на ЧИСЛАХ.

Более тридцати пяти лет тому назад меня осенила мысль, что Мир есть всего лишь результат многократного «раздвоения» нуля на комплементарные пары. Это раздвоение означает выход множества отдельных «половинок» из абсолютного вакуума. Раздвоение — первооснова обратного импульса к слиянию.

Импульсы слияния-раздвоения как колебания абсолютного вакуума, — это и есть тот перводвигатель, идея которого живет от Аристотеля и которую Вы развиваете в Ваших публикациях.

Поскольку колебания ВАКУУМА одновременно осуществляются по множеству разнородных оснований, постольку возникают стихийные перемешивания, мешающие комплементарным парам единовременно слиться и вернуть всю ВСЕЛЕННУЮ к абсолютному НУЛЮ.

Агрегируясь в случайные ассоциации, монические единицы (Ваши ЕДИНИЦЫ) по прошествии «миллиардов лет» (чистая метафора ВРЕМЕНИ) слепляются в айсберги, выпирающие из ВАКУУМА как бы плавающие в НЕМ, хаотично толкающиеся, олицетворяющие своим движением агрегированные первоначальные колебательные импульсы.

Эти айсберги суть те материальные вещи, которые мы наблюдаем вокруг себя.

Мир, возникнув из НУЛЯ, (ВАКУУМА), суммарно НУЛЕМ и остается.

Термодинамическая идея о стремлении Вселенной к тепловой смерти есть лишь искаженное представление о вечно исчезающей реальности, само существование которой не может реализоваться иначе, чем в стремлении к исчезновению. И обратно.

С. Шилов:

О троичном (триадическом) коде — формуле «искусственного интеллекта» (Алгоритма): О Русских цифрах (третьей форме «оцифровки» после Римских и Арабских цифр)

Уважаемый Валентин Николаевич!

Дуализм принципа Солипсизма и принципа Комплементарности действительно реален, и его рассмотрение крайне продуктивно, что, надеюсь, покажет данная заметка.

Ваша трактовка принципа комплементарности представляется мне более изготовленной к меганаучному делу, нежели употребление этого принципа в разного рода «молекулярных» «–логиях», где данный принцип не мыслится отдельно от тех или иных отдельных научно–дисциплинарных атомистических картин мира. Вы продвигаете принцип Комплементарности в его собственную принципиальную (априорную) сферу как некоторый принцип, первичный по отношению к образующейся на его основе иллюстративно-языковой картине того или иного специального научного мира. Однако Вы, на мой взгляд, останавливаете собственный же импульс продвижения, объективации принципа Комплементарности перед последним необходимым, решительным шагом, шагом на пути к рассмотрению несокрытости «Нуля» как физического явления, физической предметности, являющейся таковой (физической) в собственном числовом качестве (до оцифровки).

Так, в работе «Хроника. Дефиниции Меганауки» Третье начало Хроники утверждает возможность охлаждения вещества до температуры абсолютного нуля и определяет такое состояние вещества как фундаментальное, раскрывающее временную природу вещества. В этом смысле «Нуль» как факт предметности, противостоящей языку науки, отсылает нас к Единице как к Формуле Единицы и, напротив, скрывается как некоторое бытие, ускользающее при несобственном пути его мыслящего рассмотрения, скрывается в не–необходимой метафоре Вакуума. У меня однажды, 27 декабря 2003 года, случилось выступление в программе Гордона, поименованное мною «ЯЗЫК ФИЗИКИ» с подзаголовком «ПРОТИВ ВАКУУМА», где мне пришлось указать на теорию вакуума как на одну из высших форм «спекулятивной диалектики» фундаментального атомизма — ПОСЛЕ ТЕОРИИ ЭФИРА, с которой «разбирался» Эйнштейн посредством принципа относительности.

«Нуль» необходим как основание Меганауки как фундаментальный слой Единицы как стратегия формализации Единицы, но его мышление и рассмотрение не должны соскальзывать в «теорию Вакуума», в АЛФИЗИКУ. Я полагаю, что, в свою очередь, через создание Формулы Нуля можно формализовать химию в широком смысле как науку о веществе мира как одну из сторон, измерений Меганауки, Науки Единицы. Великое Соединение принципов Солипсизма (как доктрины, формализующей субъективность научного суждения) и принципа Комплементарности (как доктрины, формализующей физическую предметность Нуля) и образует одну из важнейших граней принципа Солип(Т)изма как принципа-метода Меганауки. Потому Ваше лингвистическое уравнение я бы «поправил» так: «Поскольку (ЧИСЛОВЫЕ) колебания ВАКУУМА (ЕДИНИЦЫ) одновременно (В СИЛУ ВРЕМЕНИ) осуществляются по множеству разнородных оснований (ЧИСЕЛ), постольку возникают стихийные перемешивания, мешающие комплементарным парам (ЧИСЕЛ) единовременно (ВО ВРЕМЕНИ) слиться и вернуть всю ВСЕЛЕННУЮ (ЧИСЛОВОЙ РЯД) к абсолютному НУЛЮ». Я вижу возможность многократно усилить представленную Вами позицию солиптического бытия «Нуля», бытия «Нуля» в Единице (назовем это бытие — Н(о)ль), не соскальзывая в гипотезу Вакуума.

Высшая интеллектуальная Честь объявления ЕДИНИЦЫ первопонятием, первопринципом и первосущностью Бытия принадлежит, конечно же, не мне, а является фундаментальной силовой линией «знания — силы», берущей свое начало в истории европейской рациональности от «идеологов богодоказательства», отцов церкви, линии, прочерченной в творчестве Николая Кузанского и нашедшей свое косвенное выражение в истории мышления Нового времени в тезисе Лейбница «Когда Бог считает, он творит мир», оставленном в виде заметки на полях его «Монадологии». Существо же представляемого мною хода истории мышления заключается в создании ФОРМУЛЫ ЕДИНИЦЫ.

Формула Единицы есть задача образования единого научного знания для Многого. И основа разработки Формулы Единицы состоит в формализации языка науки как способа схватывания истины физического мира, притом, что первым шагом приходится признать вслед за Гильбертом и Гёделем, что математика не вполне состоялась в качестве универсального языка науки, и существуют лишь фрагменты языка науки, известные в виде так называемых отдельных «научных дисциплин», фрагменты, успешность которых как правило, связывается с успехами математизации той или иной научной предметности.

В истории европейской рациональности бытие Н(о)ля как важнейшего бытийственного, структурообразующего элемента всеобщности Языка науки, было представлено Наукой Логики Гегеля. Наука Логика Гегеля, особенно в части Солипсичности концепции Абсолютного Духа, действительно, есть европейский индуизм, откровение какого-то мирового корня европейской рациональности, в которой она коренилась как логос в мифе, и даже глубже, — в мироворелигиозном откровении. Гегелевская Наука Логики и начинается, и как выяснилось впоследствии, завершается в тождестве бытия и ничто, и является Идео–логией Н(о)ля. Однако такого рода спекулятивная диалектика входит в существенное противоречие с законом богодоказательства, когда в конечном итоге отождествляет Бога с Я, как Вы пишите: «Бог — это трансцендентальная дырка в солиптирующем бытии, через которую человек подглядывает за самим собой как за одной из “вещей в себе”. Эта трансценденталия — ЗЕРКАЛО, в котором, глядя на себя, человек видит Бога. Общаясь с Богом, человек солиптически переселяется в зазеркалье. И, действуя в реальной жизни, то и дело забывает, что каждую истину, начиная от «Бог создал человека по ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ СВОЕМУ», согласно логике зазеркалья, следует читать наоборот. Бог, наконец, это представление человека о самом себе как о том идеале, на который ему определено равняться и к которому ему положено стремиться.

Однако гегелевская метафизика как западноевропейская структура метафизики Конца истории — это метафизика различия. Гегелевская метафизика раскрывает, но и разоблачает «Конец Истории» как конец «всего лишь» Истории Нового времени (объявляя, скажем, Прусскую монархию, или нынешний либеральный империализм США — венцом, высшей политической формой исторического развития). История продолжается после Конца Истории Нового времени как История Нового Бытия. В этом смысле риторическая теория числа как метафизика тождества объективно, всемирно-исторически противостоит (наследует) метафизике Гегеля, Науке Логике — противостоит как Наука Риторика. Применительно к судьбе европейской науки это означает возникновение физико–математической логики, преодолевающей неразрешимые постгегелевской математической логикой парадоксы безосновности математики, на которых остановилась Программа формализации, выдвинутая в суженном формате Гильбертом и Гёделем. Хроника, механика времени возникает в виде меганаучного знания именно в ходе реализации на порядки более грандиозной Программы Формализации, где Формализация рассматривается как «правила вывода» задачи богодоказательства. Речь, таким образом, идет о формализации Языка как такового, самого по себе, в чистом виде. Возможность решения этой задачи была заблокирована методологической позицией Соссюра «В языке есть только различия». Наука риторики показывает: «В языке есть также тождества». Именно генезис и структура данных тождеств и есть генезис и структура истины науки.

Критериальным порогом программы Формализации, программы Науки Риторики является недопущение на каждой из ступеней формализации трансцендентального, спекулятивно-диалектического соскальзывания в порождение новых, не-необходимых сущностей, представляющих некую термино-логическую «материю», оторванную от «материи числового ряда», являющейся истинной предметностью языка науки. Путь истины образуется как путь движения от одного тождества в другому. Философская триада творения мира из материи мышления (речи) представлена как «трансцендентное — трансцендентальное — имманентное».

Н(о)ль есть образом, раскрываемом в гегелевской метафизике как Имманентное само по себе, Различие в чистом виде. Единица есть Трансцендентное само по себе как Тождество в чистом виде. Трансцендентальное, таким образом, исчезает как неполное, незавершенное, скрывающее истину как спекулятивно-диалектическое, исчезает в этом смыкании Науки Логики Гегеля и Науки Риторики, смыкании первой и второй (по Аристотелю) сущностей «перводвигателя».

Трансцендентальное не удовлетворяет критериальному порогу «вещи в себе» как ноуменологическое, неполно-трансцендентное, зависимое от имманентного, а также как феноменологическое, неполно-имманентное, зависимое от трансцендентного (эта зависимостью пронизана вся «Феноменология духа» Гегеля). Трансцендентальное не имеет бытия, на этом завершается судьба трансцендентальной философии, судьба диалектики, и мышление резко сближается с техникой, сущностью техники. Кстати, трансцендентальная философия как философия «солиптических дырок», которые «вынужден штопать человек» и заполнять «монадологическими единицами» прямо корреспондирует с физикой полупроводников (в целом, физикой проводимости, сверхпроводимости) как с тем же состоянием науки физики, которая заслонилась от истины физики, заменила истину физики интеллектуальным обслуживанием, представлением сущности техники в языке науке. Соскальзыванию пути продумывания отношения Трансцендентной Единицы и Имманентного Н(о)ля в Трансцендентальное (в диалектику, в дифференциально-интегральное исчисление, в матанализ, в технофизику(электрофизику)) противостоит Осмысление отношения Трансцендентной Единицы и Имманентного Н(о)ля — как исчисления простых чисел. Исчисление простых чисел прежде всего заменит учение об электричестве как более истинное выражение того феномена, который скрывается (трансцендентен) за метафорой «электричество». Триада «трансцендентное — трансцендентальное — имманентное» есть только проект «системы чистого разума», реализация которого предполагает такую окончательную разработку сущности трансцендентального, которая выявит само бытие трансцендентального, скрывающееся за проектом «трансцендентальной реалии». Проект системы чистого разума, проводимый кроме того как проект Критики чистого разума, — и сама система чистого разума — это как говорится, «две большие разницы». Отношение Трансцендентной Единицы (истины, осуществления, реализации понятия Трансцендентного) и Имманентного Н(о)ля (истины, осуществления, реализации понятия Имманентного) — это непосредственное отношение простого числа. То, что Гегель рассматривал в «Науке Логике» как понятие, методологически сохраняя сферу трасцендентального, является при редукции данной сферы в Науке Риторике трансцендентной предметностью простого (неделимого) числа, «внешним видом» числа.

Формализм Языка, таким образом, дефинируется как Троичный Код, сквозной к той системе «кодировок и перекодировок», которая раскрывается семиотикой и лингвистикой программирования:

Триада Языка:

ЕДИНИЦА—

ПРОСТОЕ ЧИСЛО—

НОЛЬ

При этом понятно, что Троичный Код, будучи внедрен в техническое (техноинформационное программирование) и является Языком «искусственного интеллекта» относительно применяемого Двоичного Кода, который не способен представлять процесс мышления. ТРОИЧНЫЙ КОД способен работать с ПОНЯТИЯМИ.

Формула Единицы — ЕДИНИЦА ЕСТЬ МНОЖЕСТВО ПРОСТЫХ ЧИСЕЛ — формализует фундаментальный (языково-бытийственный) опыт мышления как опыт дефинирующего разума. Предмет схватывается в своих существенных определениях-понятиях, образующих тот уровень внутреннего единства (имманентизации), который трансцендирует в сам предмет.

Формула Н(о)ля есть, в этом смысле, ОБЪЕКТИВАЦИЯ КВАДРАТНОСТИ. Н(о)ль — это то, что есть квадрат числа НА ДЕЛЕ, а не в цифровом выражении только, — тот феномен числа (числового ряда), что мы именуем квадратом числа. Работа по созданию предметности, которую осуществляет Триада «Единица — Простое число — Ноль», имеет структуру, выражаемую Великой Теоремой Ферма, теоремой о связности трех квадратов. Тройки значений Великой Теоремы Ферма задают целостную, идеальную структуру, а сама Великая Теорема Ферма осмысливается, как проект научного богодоказательства, в котором раскрывается бытие Единицы как множества простых чисел. Н(о)ль — это первая сущность Единицы. Простое число — это вторая сущность Единицы, завершающая формализацию Единицы. Таким образом, Великая теорема Ферма есть Модель Языка, Модель работы механизма Тождества-Различия.

КОДИРОВАНИЕ В ТРОИЧНОМ КОДЕ — ОСНОВА ГЛОБАЛЬНОГО ТЕХНО-ПРОРЫВА, ОСНОВАННОГО НА РАЗРАБОТКЕ СУЩНОСТИ ТЕХНИКИ, ВТОРОЙ ЕЕ, ЯЗЫКОВОЙ,СУЩНОСТИ, ПОНИМАНИИ ТЕХНИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ КАК СУЖДЕНИЙ НА ТОМ ЯЗЫКЕ, НА КОТОРОМ НАПИСАНА КНИГА ПРИРОДЫ, ЯЗЫКЕ ЕДИНИЦЫ, ИМЕЮЩЕМ СТРУКТУРУ «ЕДИНИЦА — ПРОСТОЕ ЧИСЛО — НОЛЬ».

ТРОИЧНЫЙ КОД ЕСТЬ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ-РАСКРЫТИЕ ФИЗИЧЕСКОЙ СИЛЫ КАК СИЛЫ ЧИСЛА, КОТОРОЕ (ПРЕДСТАВЛЕНИЕ) ВСЛЕД ЗА СНЯТИЕМ ЭЙНШТЕЙНОМ ОГРАНИЧЕНИЙ КЛАССИЧЕСКОЙ МЕХАНИКИ СНИМАЕТ И ТЕРМОДИНАМИЧЕСКИЕ ОГРАНИЧЕНИЯ, ОТКРЫВАЯ ПУТЬ МЕХАНИКЕ ВРЕМЕНИ, РАСКРЫВАЯ ВРЕМЯ КАК СИЛУ ЧИСЛА. ТРОИЧНЫЙ КОД ТВОРИТ ПРОСТРАНСТВО ИЗ ВРЕМЕНИ.

Троичный код — это, по существу, ПЕРЕХОД К ТРЕТЬЕЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ ФОРМЕ ОЦИФРОВКИ ЧИСЛОВОГО УНИВЕРСУМА, ПОСЛЕ РИМСКИХ ЦИФР И АРАБСКИХ ЦИФР. Сущностью каждого из переходов является аппроксимация (свертывание, сосредоточение) развернувшейся на основе прежней ступени возможной математической процедурности в принципиально новый порядок качества математического освоения мира. Переход к каждому новому порядку оцифровки был переходом ко всё более новому, автоматизированному уровню абстракции, когда математическое письмо все более освобождалось от свойств обыденного рассудка, от его понимания временности, продолжительности, пространственности, которое было весьма далеко от истинных, числовых реалий временности, продолжительности, пространственности и иных физических свойств мира.

Если внешний вид Арабских цифр уже самим фактом своего присутствия снимал необходимость тех процедур, которые предполагались при считывании римских цифр и проведении с ними операций и вычислений, то СОЗДАНИЕ НА ОСНОВЕ ТРОИЧНОГО КОДА РУССКИХ ЦИФР будет созданием нового мирового порядка. РУССКАЯ ЦИФРА как ИЗОБРАЖЕНИЕ ЧИСЛА, НАСЛЕДУЮЩЕЕ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫМ СТУПЕНЯМ РИМСКИХ И АРАБСКИХ ЦИФР, также образует тот внешний вид, который аппроксимирует разросшуюся спекулятивно-диалектическую процедурность «высшей математики», матанализа, в которой утеряна сама сущность числа. На самом деле, нынешняя «усложнившаяся» университетская математика находится примерно в том же положении, в котором было оперирование римскими цифрами до введения арабских цифр и идеи алгоритмизации. Троичный код есть универсальный код процесса, универсального для физики, математики, химии, биологии, истории и иных процессуально ориентированных процессов познания.

Некто VV (анонимный участник диалога):

Стремление привести формулу к каноническому виду происходит на интуитивном понятии — Вселенная = 0. Мы не знаем, откуда она появилась, но абсолютно точно знаем, что уйдёт она в ничто. Не суть важно, через 100 или 100 000 млрд. лет от нас не останется ничего, даже памяти.

С. Шилов:

Вы не заметили центральной мысли, мысли хроноцентрического мира (мира, представленного также «осевой концепцией истории христианства» (Ясперс)), а именно: ВСЕЛЕННАЯ = 1

Эта мысль возрождает богодоказательство как меганаучный факт: ФОРМУЛА ЕДИНИЦЫ: Единица есть множество простых чисел.

Формула Единицы раскрывает неуничтожимый смысл (закон) Вселенной. Это и есть новое мышление. Эйнштейн отменил-ограничил классическую механику. Эйнштейн раскрыл первую сущность времени — относительность. Далее необходимо раскрываеть вторую сущность времени, завершающую понимание времени как предмета, вещи.

VV:

Это типичное заблуждение индивидуума. Вам просто трудно представить, что во Вселенском масштабе Вы Никто — т.е. НОЛЬ. Не расстраивайтесь, с годами это пройдет. Проводив в ничто одного, другого из своих близких, Вы поймёте, что точно также уйдёте и сами — в ничто. После времени «Ч» все бросают курить, грешить и даже заниматься благотворительностью.

С. Шилов:

Формула Единицы есть богодоказательство, человеческое Я есть следствие формулы Единицы. В истории выделяются периоды Бытия, когда Бытие, Бог присутствует, и периоды Времени, когда Бытие уклоняется от непосредственного восприятия и посылает себя в данную нам предметность. Предметность настолько захватывает нас, что нам представляется, что никакого бытия помимо этой предметности не существует. Периоды Времени, скажем период Истории Нового времени, даны Бытием для обновления восприятия Бытия, которое (восприятие) изменяет генезис и структуру Я.

VV, Ваш жизненный опыт, на который Вы ссылаетесь, не сопоставим с опытом Истории и выражает всего лишь частное мнение энтропийного сознания, сознания, для которого «нет никакого бытия» и, следовательно, нет доступа к источнику той предметности, которая образует фактичность этого сознания.

В. Н. Левин:

Уважаемый Сергей Евгеньевич!

Необходимо довести до логической точки начатую мною тему ДУАЛИЗМА. Не скрою, заинтригован провозглашаемой Вами программой Формализации, программой Риторики. В частности, положительно воспринимаю принцип жесткого самоконтроля Чистого Разума, не допускающий «спекулятивно-диалектического СОСКАЛЬЗЫВАНИЯ в порождение новых, не-необходимых сущностей».

Один из примеров подобного соскальзывания, Вы, очевидно уловили в употреблении мною термина ВАКУУМ в моем предыдущем тексте.

К своей чести могу похвастаться, что термин ВАКУУМ я употребил лишь в качестве знакосочетания, призванного быть очередным (возможно, излишним) стежком по уже зашитому разрыву солиптического сознания. Озвученная мною идея НУЛЯ как первоисточника, первопричины и окончательного итога мира с самого начала представлялась мне именно математической, а не физической сущностью. Я испытал даже некоторое возмущение, когда Вы, спровоцированные употребленным мною термином «ВАКУУМ», начали ассоциировать «мою» идею НУЛЯ с идеей абсолютного температурного нуля. Последняя идея есть пример СУБЛИМАЦИИ (подмены) ИСТИННОГО понятия НУЛЬ частным ФИЗИЧЕСКИМ СИМВОЛОМ, перегруженным апостериорным (феноменологическим) содержанием.

Так что всецело поддерживаю указанный Вами критериальный порог, который выше я самовольно переименовал в ПРИНЦИП САМОКОНТРОЛЯ Чистого Разума.

Теперь о главном.

О ДУАЛИЗМЕ.

Я наблюдаю его в ТРЕХ измерениях. (Прямая ассоциация с Вашими триадами.)

ПЕРВОЕ. «Традиционное». Представленное, в частности, Критикой Чистого Разума.

В этом измерении возникает так называемый основной вопрос философии — об отношении СОЗНАНИЯ к БЫТИЮ, который я рассматриваю как самое общее проявление в нашем сознании ПАРАДИГМЫ КОМПЛЕМЕНТАРНОСТИ, навязывающей нам идею пары «СОЗНАНИЕ» — «БЫТИЕ», включая:

1) идею солиптического бытия как некоей солиптической ЕДИНИЦЫ, солиптической капсулы, МОНАДЫ, противостоящей (якобы) тому, что именуется

2) Бытием.

В этом измерении возникает традиционное понятие ЗНАНИЯ и представление об ИСТИНЕ как о соответствии человеческой ИДЕИ (понятия) какой-то сокрытой ВЕЩИ, существующей независимо от человека.

ВТОРОЕ измерение — я именую его «АПОЛОГИЯ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ», — это зеркальный антитезис к «КРИТИКЕ ЧИСТОГО РАЗУМА».

Этому измерению я уделю НИЖЕ основное внимание. Но прежде укажу синтез, который преследуется как цель:

ТРЕТЬЕ измерение — преодоление НЕЧИСТОГО БЫТИЯ, к ТОРЖЕСТВУ РАЗУМА, — «богородный» синтез в Вашем как я предполагаю, смысле, означенный программами Формализации и Риторики.

Выскажу смелую гипотезу, что указанные три измерения охватывают собою ВСЁ бывшие, существующие и будущие философские и научные учения, в частности, все варианты трактовок понятия ИСТИНА.

А теперь расшифрую АПОЛОГИЮ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ, провозглашение которой скромно ставлю себе в заслугу.

Эту АПОЛОГИЮ можно назвать также ФЕНОМЕНОЛОГИЕЙ ИСТИНЫ, поскольку сама ИСТИНА здесь рассматривается как рядовое явление, вещь, наблюдаемая естествоиспытателем в ряду множества иных вещей, которым свойственны возникновение, утверждение, тление и разрушение.

Лишь в Чистом Разуме бывают НЕТЛЕННЫЕ истины.

В НЕЧИСТОМ БЫТИИ господствует то, что в просторечии иногда именуют ЖЕНСКОЙ ЛОГИКОЙ, хотя эта логика господствует не только в ЖЕНЩИНЕ, но и вообще в реальном мире.

В МИРЕ с ИСТИНОЙ всё обстоит не так как в РАЗУМЕ, а так как того требует ЖЕНЩИНА.

Я имею в виду НОРМАТИВНЫЙ ХАРАКТЕР ЗНАНИЯ И СОЗИДАТЕЛЬНУЮ СУТЬ ИСТИНЫ.

Для начала — простой пример. Что такое ОБМАН?

Для мужчины ОБМАН — это сообщение неверных сведений, сознательное искажение информации. В этом — вся примитивность МУЖСКОЙ ЛОГИКИ.

Для женщины ОБМАН — это неисполнение (мужских) намерений. Когда Я, мужчина, озвучиваю СОБСТВЕННОЕ желание или НАМЕРЕНИЕ, разве я думаю, что женщина воспринимает это уже как ИСТИНУ, подтверждения которой она будет требовать? Конечно же, я считаю себя ЗАРАНЕЕ ПРОЩЕННЫМ обстоятельствами («Ну, извини, ну не получилось»). Женщине с трудом придет в голову, что необходимо учесть какие-то там обстоятельства. Если мужчина сказал — значит это истина. Мужчина же — идиот, не понимающий, что женщина боготворит его.

Впрочем та же логика действует в криминальной практике, когда жертве приписывают долг и загоняют ее в «КОСЯК», заставляя лепетать какие-то обещания, за неисполнение которых сумма долга умножается (например, удваивается). В «беспределе» никакие обстоятельства не принимаются для прощения «КОСЯКА». Причем на старте долг возникает, например, в форме простого тезиса «Ты должен, потому что Я ТАК СКАЗАЛ».

Та же логика действует во всех системах хозяйственного управления.

Приказы, директивы, утвержденные нормы и нормативы, ДОГОВОРНЫЕ ИСТИНЫ (договорные цены, условия и объемы поставок и т.д.) — это всё истины, ПОРОЖДЕННЫЕ человеком.

Та же логика действует в ПРАВОТВОРЧЕСТВЕ и ПРАВОПРИМЕНЕНИИ.

Объективный ДУАЛИЗМ истины является причиной кропотливых судебных разборок.

Но всё сказанное выше — лишь иллюстративное вступление к главному тезису, который я хочу высказать в рамках АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ.

Хотя этот тезис я выскажу в плоскости грубой материальности как антитезе солипсизма, он по-новому оправдает солипсизм и, совершенно неожиданно, заставит поставить вопрос о возвращении — в новом качестве — в лоно чистого разума.

Вот этот тезис.

ИСТИНА СЛУЧАЙНА.

ЗНАНИЕ — ЛИШЬ СУБЛИМАЦИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, СКОРЛУПА, ВООРУЖИВШИСЬ КОТОРОЙ, МЫ ТО АГРЕССИВНО НАПАДАЕМ НА МИР, ТО, ПОДОБНО СТРАУСАМ, ПРЯЧЕМСЯ ОТ НЕГО В ЭТУ СКОРЛУПУ.

Этот тезис я провозглашаю как естественнонаучную (т.е. грубо-материальную) истину, факт реальности, поддающийся изучению естественнонаучными методами.

Забегая вперед, скажу, что этот тезис предлагает новую парадигму естественнонаучного мышления, требующую весь наблюдаемый мир ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНО рассматривать как САМОРЕАЛИЗАЦИЮ Чистого Разума.

Теперь — некоторая тренировка ума примерами, закрепляющими предлагаемое понимание.

Вернемся к тексту моего предыдущего поста — к гипотезе о происхождении всего из НУЛЯ, о колебательных процессах раздвоения-слипания множества комплементарных пар, о стихийном «перемешивании» несинхронно порожденных разнородных пар и возникновении вещей как айсбергов, выпирающих из обруганного Вами «ВАКУУМА».

Движение, свойственное этим вещам, истекает из первоначального импульса к слиянию первичных комплементарных пар. Случайно «спутавшись» с чужеродными половинками, первичные половинки образуют вторичные и третичные образования, существенно модифицирующие («превращающие», извращающие») исходные требования комплементарности (соответствия).

Именно подобные «извращенные» явления комплементарности естествоиспытатели наблюдают в мире молекулярной биологии. как раз на них Вы указываете в Вашем письме ко мне, справедливо отделяя их от моего более глубокого тезиса:

«Ваша трактовка принципа комплементарности представляется мне более изготовленной к меганаучному делу, нежели употребление этого принципа в разного рода “молекулярных” “-логиях”, где данный принцип не мыслится отдельно от тех или иных отдельных научно-дисциплинарных атомистических картин мира. Вы продвигаете принцип Комплементарности в его собственную принципиальную (априорную) сферу как некоторый принцип, первичный по отношению к образующейся на его основе иллюстративно-языковой картине того или иного специального научного мира».

Идущие следом Ваши слова:

«Однако Вы, на мой взгляд, останавливаете собственный же импульс продвижения, объективации принципа Комплементарности перед последним необходимым, решительным шагом, шагом на пути к рассмотрению несокрытости “Нуля” как физического явления, физической предметности, являющейся таковой (физической) в собственном числовом качестве (до оцифровки)», — я трактую как призыв к переходу от АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ в ТРЕТЬЕ ИЗМЕРЕНИЕ ДУАЛЬНОСТИ, указанное выше, к СИНТЕЗУ, представленному Вашей Риторикой.

Не только не возражая, но и объявляя, вслед за Вами, необходимость этого перехода, я позволю себе всё же задержаться ПОКА в фазе АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ.

Итак, продолжу.

МИР возникает как стихийное нарушение СИММЕТРИИ, изначально представленное НУЛЕМ. Симметрия равнозначна исчезновению, смерти.

МИР СУЩЕСТВУЕТ И РАЗВИВАЕТСЯ ПОСТОЛЬКУ, ПОСКОЛЬКУ ОН НЕСИММЕТРИЧЕН.

Новообразованные ВЕЩИ НАЧИНАЮТ «ИСКАТЬ» ПОЛОВИНКИ, КОТОРЫХ ЗАВЕДОМО НЕТ В ПРИРОДЕ.

В этом «поиске», осуществляемом «методом тыка», они подбирают стихийно разбросанные тела вторично-комплементарных им вещей, облепляя ими себя как СУБЛИМАЦИЯМИ искомых половинок, тем самым создавая для себя «искусственную природу», «искусственную среду», в которой им существовать уютнее, чем вне нее.

Например, молекулам нуклеотидов оказывается вторично комплементарны СООТВЕТСТВЕННЫЕ молекулы аминокислот.

Цепочкам отличающихся друг от друга нуклеотидов комплементарны цепочки из соответственных молекул аминокислот. Так возникает нуклеотидный КОД для белковых молекул.

Молекулы (рибо- или дезоксирибо-)нуклеиновых кислот (ДНК, РНК) как формы существования ЧИСТОГО РАССУДКА своим «стремлением» к «ИСТИНЕ» объективно порождают («организуют») в окружающей их среде синтез молекул БЕЛКА как СУБЛИМАЦИЙ искомой «ИСТИНЫ».

Роль этой среды играет внутриклеточная среда (сначала — бактериальная, затем — клеток более высшего уровня) как первая (наблюдаемая нами) форма искусственной среды, созданной живой материей ПОД СЕБЯ.

История непрекращающихся битв за власть над этой средой — это фундамент мирового исторического процесса в целом, содержанием которого является НАБЛЮДАЕМЫЙ ВСЕОБЩИЙ ПРОГРЕСС МАТЕРИАЛЬНЫХ ФОРМ, от «НИЗШИХ» к «ВЫСШИМ», венцом которого становится ЧЕЛОВЕК.

Факт этого прогресса опровергает гипотезу о предстоящей тепловой смерти Вселенной, опровергает как Вы правильно отмечаете, ТЕРМОДИНАМИЧЕСКУЮ ПАРАДИГМУ.

Главными действующими лицами этих в высшей степени драматических битв являются:

1)молекулы ДНК и РНК ВИРУСОВ,

2)внутрибактериальные молекулы ДНК (или РНК),

3)геномы высших клеток, организованные в хромосомы и генерируемые этими геномами информационные (матричные) и транспортные РНК как инструменты синтеза белков,

4) искусственные (сублимационные) белковые твари, играющие многообразные роли — от строительных кирпичиков до хищников-истребителей РНК и ДНК (различные специализированные белки (ферменты и т.д.) и более сложные образования-роботы, вплоть до рибосом и других органелл).

Наблюдаемые в макромире ЭВОЛЮЦИИ и РЕВОЛЮЦИИ животного и растительного миров, и, тем более, эволюции и революции СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИХ процессов представляют собой лишь сверхтонкие, исчезающее бледные тени истинного исторического процесса.

Ф. Энгельс, назвавший жизнь формой существования белковых тел, высказал смелую по тем временам гипотезу, которая ныне должна быть существенно уточнена.

ЖИЗНЬ, во всем многообразии ее красок, представляет собой процесс СУБЛИМАЦИИ ИСТИНЫ как объективной цели Чистого Разума, монады которого (гениально предусмотренные Лейбницем), явленные в форме молекул нуклеиновых кислот, со времени своего появления кодируют и программируют те части процесса мирового развития, в которых они возникли (как, например, на планете Земля).

Вернусь к главному тезису АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ:

«ИСТИНА СЛУЧАЙНА. ЗНАНИЕ — ЛИШЬ СУБЛИМАЦИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, СКОРЛУПА, ВООРУЖИВШИСЬ КОТОРОЙ, МЫ ТО АГРЕССИВНО НАПАДАЕМ НА МИР, ТО, ПОДОБНО СТРАУСАМ, ПРЯЧЕМСЯ ОТ НЕГО В ЭТУ СКОРЛУПУ»

Этот тезис непосредственно иллюстрируется жизнью ВИРУСОВ, — простейшей формы живой материи, известной человеку.

Вирусная частичка подавляющую часть времени своей жизни представляет собой ниточку молекулы РНК (либо ДНК — в зависимости от вида вируса), облепленную глобулами тех белков, информация о которых закодирована в этих нитях. Т. е. вирусы — это фрагменты чистого рассудка, упакованные в белковые сублимации своих априорных истин.

Рассудок-вирус «спит» более 99% времени своей жизни, защищенный объятиями своих истин, спрятавшись в «скорлупу» этих материализованных в белке ЗНАНИЙ, словно страус.

Эти ЗНАНИЯ защищают его от множества напастей, среди которых самые страшные — генерируемые высшими клетками и клетками бактерий ферменты-убийцы (всевозможные РНК-азы и ДНК-азы), — белковые роботы-монстры, непрерывно рыщущие в поисках жертв. Обнаружив вирусную РНК или ДНК нить ОБНАЖЕННОЙ, они беспощадно режут ее на мелкие части, уничтожая тем самым элемент чистого рассудка.

Обнажаются вирусные нити РНК (ДНК) весьма специфически.

При случайном соприкосновении со стенкой «подходящей» им клетки (бактериальной или высшей) вирус вдруг «ощущает» себя шприцем, начиненным наследственным материалом. Облепляющие его белковые глобулы выстраиваются в своеобразную пружину, которая, прицепившись одним концом к стенке клетки, другим как поршнем, вталкивает обнажающуюся нить молекулы РНК (ДНК) вовнутрь клетки, превращающейся в жертву агрессии вируса.

Залетающий внутрь клетки фрагмент чужеродного клетке чистого рассудка ведет себя как коварный чужестранец, присваивающий себе все производственные мощности клетки. Ее искусственная внутренняя среда, своеобразная слепая фабрика по штампованию информационных матриц и белковых тел и по этим матрицам, считываемым с геномов клетки, сбивается на параллельное штампование матриц и белков с впрыснутой нити.

Далее идут процессы САМОСБОРКИ тел новых вирусов до тех пор, пока клетка, переполненная чужеродной продукцией, не лопнет, разбрасывая вокруг себя десятки и сотки новых вирусных частичек. И т.д., — идет цепная реакция вирусной инфекции.

САМОСБОРКА вируса есть тот МОМЕНТ, в который торжествует закодированная в вирусе ИСТИНА. Эта истина СЛУЧАЙНА. Но она реализуется.

Ключ случайным образом находит подходящую ему скважину замка.

«Медвежатник» угадывает шифр закрытого сейфа.

В этой исчезающее малой вероятности и находится соответствие между ИСТИНОЙ и РЕАЛЬНОСТЬЮ!!!

В этом примере раскрывается главный тезис АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ, дважды записанный выше.

Истина — исчезающее маловероятна. Все остальное — лишь СУБЛИМАЦИЯ (подмена, иллюзия, слепая ВЕРА).

Раскрытие моей темы будет неполным, если я не вернусь к феномену ЖЕНСКОЙ ЛОГИКИ.

Столкнувшись с мужским ОБМАНОМ, т. е. с нереализацией ранее объявленных намерений, она, фактически спасая ЖИЗНЬ НА ЗЕМЛЕ, делает непостижимый мужскому уму выход в ТРЕТЬЕ ИЗМЕРЕНИЕ. Из плоскости маловероятных истин и абсолютной ВЕРЫ в Чистый Разум она вдруг выходит в ЭТИЧЕСКУЮ плоскость ДОБРА и ЗЛА, вынося мужчине парадоксальный приговор: «ОН… ПЛОХОЙ… Но Это Лучшее, что было со МНОЙ…».

Таким образом, вся вышеописанная мрачноватая картина оказывается лишь плодом плоской мужской логики, разом срываемым и съедаемым ЖЕНЩИНОЙ, оценивающей истину в измерениях разрушения-созидания, т.е. в измерениях ДОБРА и ЗЛА.

С. Шилов:

Уважаемый Валентин Николаевич, отвечаю Вам и продолжаю дискуссию следующим материалом.

Жизнь есть способ существования риторических чисел

1. О системе чистого разума

Необходимо прояснение представления о системе чистого разума. Здесь термин «чистый» нередко вводит в некоторое заблуждение каковое является существенной чертой западноевропейской метафизики как метафизики различия. Существуют исследования о смысловых трансформациях в употреблении этого термина, которые затрагивают и то фундаментально-онтологическое понимание, что этот термин приобрел в знаменитой научной поэме Парменида как категория бытия; и то значение каковое было наработано нарративностью схоластики; и то дефинитивное значение этого термина, которое было феноменологически схвачено в немецкой классической философии и выступило ноуменальной основной для феноменологии Гуссерля и фундаментальной онтологии Хайдеггера; и то, наконец, значение, которое используется при «игре в бисер».

Уважая Ваше право «задержаться ПОКА в фазе АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ», я в свою очередь реализую собственное онтологическое право разработки проблемы системы чистого разума не в аспекте критики Вашего текста (Вашей Свободы), но в форме содружественного движения к иной Свободе, более истинной, НА МОЙ ВЗГЛЯД.

Представленные Вами измерения мышления (дуализма, в Вашей, да и в Канта также терминологии) — (1) Традиционное, к которому Вы относите Критику чистого разума; (2) Апология нечистого разума; (3) Синтез — это измерения западноевропейской метафизики различия, с тем пониманием, что Синтез в этой парадигме представляется не как теоретический синтез (на это имеется фундаментальный запрет, фундированный именно вторым измерением — Апологией нечистого бытия), но как Воплощение, Конец истории, всемирное торжество либерально-капиталистической глобализации. Репетицию этого оркестра понятий в свое время произвел Гегель, когда объявил «венцом творения» абсолютного духа прусскую монархию, некоторую материальную политико-экономическую форму правления.

В западноевропейской метафизике различия дело сегодня обстоит следующим образом: К первому измерению отнесена не только философская классика Нового времени, но уже и Хайдеггер с Гуссерлем. Второе же измерение, наименование для которого (Апология нечистого бытия) Вы подобрали удивительно точное, — это французская, по преимуществу, философия второй половины ХХ в. (от экзистенциализма, модернизма и структурализма до постструктурализма и постмодернизма — Сартр, Леви-Стросс, Барт, Фуко, Делез и др.), которая пыталась зафиксировать свое историко-философское величие и новый нетрадиционный классицизм именно как АПОЛОГИЮ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ. Вершина этой апологии — деконструктивизм Ж. Дерриды как та форма «системы чистого разума», на которую готова была согласиться западноевропейская метафизика различия в конце своей истории.

Деконструктивизм Дерриды все же пытался в дебрях спекулятивных конструкций метафизики различия отыскать возможности и горизонты продуктивного синтеза. Известно, что в последние годы Деррида даже заговорил о необходимости Новой этики и, что уж совсем удивительно, о меганаучных перспективах Риторики. В 90-х годах, когда Деррида посещал СССР, выступал с лекцией в Институте философии АН СССР, мне в составе группы «молодых философов» довелось лицезреть «Конец истории западноевропейской метафизики». Я, помнится, дерзнул задать «Концу истории метафизики» вопрос о Риторике, тему которой я осознавал тогда уже как Имя-принцип возвращения в философию бытия (истинности, собственного предмета), но в ответ услышал нечто из сферы отношений Я-Другого, диалогизма, т. е. всё тоже свойственное западноевропейской метафизике различия чувственное материалистическо-сенсуалистское понимание Риторики. И вот ныне как и Гуссерль в свое время в нескольких набросках указал на солиптическое будущее феноменологии (философии как трансцендентального метода редукции), так и Деррида ныне указывает на имя Риторики. Интересный символизм тогда приключился: я единственный решил воспользоваться лифтом в здании Института философии АН СССР, в то время как толпа молодых философов устремилась на лекцию естественным пешим шагом по лестнице (о приезде Дерриды мы уже знали, но никто его еще не видел), и вот, когда двери вызванного мною лифта раскрылись, то из него вышел спускавшийся вниз Деррида, в сопровождении директора института Степина, который, очевидно, показывал ему институт. Я вошел в лифт, из которого вышел Деррида, спускавшийся вниз, нажал на кнопку и поехал вверх.

Синтез, третье измерение, не есть просто некоторая новая ступень. Мир, в котором ГОСПОДСТВУЕТ АПОЛОГИЯ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ, полагает себя окончательным, завершенным и противостоит самым фундаментальным образом данному Синтезу. Хотя как я уже писал, ряд Выдающихся апологетов нечистого бытия пытаются то ли оседлать тему Грядущего синтеза, то ли действительно открыть ему дорогу.

Смысловые трансформации термина «чистый» как онтической категории, таким образом, имеют описанный выше историко-философский, историко-мыслительный контекст. В этом контексте Критика чистого разума как факт истории мышления, истории философии, была первым историко-философским Выражением силы «Чистого Разума», выражением, институционально ограниченным институтом Языка. Институциональное бытие Языка («вещь в себе») и было «государством», институциональной системой Чистого разума. Государством Бытия, в котором «сто возможных талеров равны ста действительным талерам» (Кант), что и образует сущность современной стратегии мирового капитализма. Это языковое государство бытия СЕГОДНЯ хорошо видно из Критики способности суждения, которая является той гранью Канта, с коей мы непосредственно соприкасаемся в наше время. Критика чистого разума была, по существу, что отмечал В. Соловьев и русская философия Серебряного века, КРИТИКОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МИРА СО СТОРОНЫ ЧИСТОГО РАЗУМА, ОТ ЛИЦА ЧИСТОГО РАЗУМА, КРИТИКОЙ МИРА ПО ФУНДАМЕНТАЛЬНЫМ ОСНОВАНИЯМ, ПО ОСНОВАНИЮ БЫТИЯ, В КОТОРОЙ (В КРИТИКЕ, В ФЕНОМЕНОЛОГИИ ИСТИНЫ) И ОБНАРУЖИВАЛ СЕБЯ ЧИСТЫЙ РАЗУМ. ТАКАЯ ФОРМА САМОВЫРАЖЕНИЯ ЧИСТОГО РАЗУМА как КРИТИКА МИРА, НАШЛА СВОЕ ВЫСШЕЕ ВЫРАЖЕНИЕ В ФИЛОСОФСКОМ ТВОРЧЕСТВЕ МАРКСА.

Уточним в свете изложенного выше значение термина «чистый» как онтической категории. Чистый — означает себе тождественный. Тождественный себе разум. Разум, имеющий бытие разума, основанный на самом себе, беспредпосылочно ни на чем ином, нежели на самом себе, не основанный. Высшее основоположение разума гласит, что ничего не бывает без основания. Разум является основанием самого себя. Разум бывает только из основания Разума. Мы видим, таким образом, что идея Чистого разума — это состав богодоказательства, идея «перводигателя», которая оплодотворяла все греческое мышление. Таким образом, идея СИСТЕМЫ чистого разума — это вопрос о Формуле разума, о существе той программы Формализации, которая образует действительный закон мира. Идея СИСТЕМЫ чистого разума — это ИСТИННАЯ ФОРМАЛИЗАЦИЯ МЕТОДА ТВОРЕНИЯ.

Задача философии синтеза, Философии Нового бытия, которая всемирно-исторически сменяет Философию Нового времени, — ФОРМАЛИЗАЦИЯ ТВОРЕНИЯ, РАСКРЫТИЕ УНИВЕРСАЛЬНОГО ЯЗЫКА ТВОРЕНИЯ. Такова надисторическая задача Философии как поиска СИСТЕМЫ ЧИСТОГО РАЗУМА, ПОИСКА, ОСНОВАННОГО НА БОГОДОКАЗАТЕЛЬСТВЕ.

В свете этой надисторической задачи раскрывается (несокрыт) и истинный предмет философии — бытие. Сверхфизическое (метафизическое), находящееся в отношении физического в отношении Сверх-. «Математические начала натурфилософии» (Ньютон), программа математизации физики Эйнштейна — Бора — Гейзенберга, собственное развитие Науки математики — всё это единая западноевропейская программа метафизики различия, самая выдающаяся дескрипция которой дана была Лейбницем. Однако именно на полях этой дескрипции и сделаны те фундаментальные открытия, которые показывают Систему чистого разума. Так, на полях муниципальной хозяйственной книги мелкий чиновник Ферма записал свою Великую Теорему, относительно доказательства которой он смог сообщить только то, что «оно так просто, что его не имеет смысл даже записывать», указав совершенно точно на «формат» богодоказательства. На поля своих «Принципов монадологии» Лейбниц записал: «Когда Бог считает, он творит мир». Эйнштейн заметил: «Бог не играет в кости».

Таким образом, СИСТЕМА ЧИСТОГО РАЗУМА — ЭТО ФОРМУЛА БЫТИЯ.

Всё, и метафизика различия (анализа) также, существует в силу мерности собственного основания, себе тождественности. Основанием метафизики различия, высшая форма которой — Наука Логики — была создана Гегелем, является тождество бытия и ничто. Тождество бытия и ничто есть по существу, та программа формализации, которую можно назвать программой Математической логики в широком смысле. Институциональные ограничения этой программы были выявлены Гильбертом и Гёделем в виде проблемы безосновности математики, проблемы оснований математики. Хайдеггер выдающимся образом выявил существо этих ограничений КАК ЯЗЫКОВЫХ ОГРАНИЧЕНИЙ, ПОРОГОВ, ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ КОТОРЫЕ ЕСТЬ ВЫХОД В НОВОЕ МЫШЛЕНИЕ, СОЗДАНИЕ НОВОГО ЯЗЫКА КАК РАСКРЫТИЕ НЕСОКРЫТОГО ЯЗЫКА ТВОРЕНИЯ.

МЕТАФИЗИКА ТОЖДЕСТВА ЕСТЬ ТОЖДЕСТВО БЫТИЯ И БОГА (БЫТИЯ БОГА), БОГОЯВЛЕНИЕ БЫТИЯ-БОГОДОКАЗАТЕЛЬСТВО. В ЭТОМ СМЫСЛЕ ОНА ВОПЛОЩАЕТ СВЕРХЕВРОПЕЙСКУЮ, МЕТАЕВРОПЕЙСКУЮ ИДЕЮ, ЗАЧИНАЕТ ИСТОРИЮ НОВОГО БЫТИЯ, РАБОТАЕТ С МЕТАФИЗИКОЙ ГЕГЕЛЯ, С ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕЕЙ, С ФАКТИЧНОСТЬЮ КОНЦА ИСТОРИИ НОВОГО ВРЕМЕНИ, ВЫПОЛНЯЕТ ЗАДАЧУ, ПОСТАВЛЕННУЮ МЕТАФИЗИКОЙ ГЕГЕЛЯ, — ЗАДАЧУ СОЗДАНИЯ СИСТЕМЫ ЧИСТОГО РАЗУМА, РАСКРЫТИЯ ФОРМУЛЫ БЫТИЯ.

2. Троичный код — структура Языка творения

Путь раскрытия Формулы Бытия — это переход от Математической логики (Науки Логики Гегеля как парадигмы западноевропейской рациональности) к Физико-математической Логике (Науке Риторике как возможной парадигме сверхевропейской рациональности, парадигме Нового мышления). Здесь необходимо еще раз вернуться к осмыслению физикалистской сущности Нуля. Я был здесь не вполне понят Вами. Смысл третьего начала Хроники, т. е. Меганауки, возникающей из тождества, слияния математики и физики, состоит в том, что оно, в отличие от третьего начала термодинамики, говорит о ФИЗИЧЕСКОМ СУЩЕСТВОВАНИИ АБСОЛЮТНОГО ТЕМПЕРАТУРНОГО НУЛЯ, КОТОРОЕ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ В ФОРМЕ ЧИСЛА НУЛЯ. ЧИСЛО НУЛЬ ФИЗИЧЕСКИ СУЩЕСТВУЕТ КАК АБСОЛЮТНЫЙ ТЕМПЕРАТУРНЫЙ НУЛЬ, ЗАПРЕТ НА ФИЗИЧЕСКОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ КОТОРОГО НАЛАГАЕТ ТЕРМОДИНАМИКА.

Ваша впечатляющая дескрипция молекулярно-биологической картины мира в языке Апологии нечистого бытия открывает путь меганаучной интерпретации молекулярно-биологического знания. А та удивительная ситуация, в которой оказался «шифровальный отдел» Генома человека, где удалось выделить и описать все элементы алфавита некоторого языка при том, что сама модель этого языка не прояснена, и суждения в этом языке никак не складываются, — данная ситуация весьма напоминает знаменитое изречение Якубовича из «Поля чудес»: «угадал все буквы, но не смог назвать слово». Этот тезис как нельзя лучше характеризует состояние дел в современной науке, в Анализе, который позабыл о том, что он является лишь формой знания, а не его предметностью. «Вирус», «молекулы», ДНК и т.д. — всё это лишь способы, с помощью которых мы соотносимся с некоторой предметностью, схватывая ее в языке науки именно таким, а не иным образом. Анализ позабыл о том, что всегда имеет дело только с результатами анализа, предметностью анализа, но не той предметностью, ОТНОСИТЕЛЬНО которой анализ осуществляется.

Меганаучное преобразование молекулярно-биологической картины мира может быть осуществлено наиболее эффективным образом именно потому, что в ней физические представления образуют наименее всего математизированный (нет, скажем, формулы генома, есть только каталог генома) механицизм. Вы приводите массу замечательных примеров молекулярно-биологической механики, в отношении которых, однако, не существует «уравнений», раскрывающих молекулярно-биологическую механику именно как механику, как физико-математический аппарат-процесс. Если бы молекулярно-биологическая механика существовала именно как механика как физико-математический аппарат-процесс, то ее возможности (скажем, по управлению геномом человека) были бы сопоставимы с возможностями механики как теории техники. Проблемы молекулярно-биологической «как бы механики» состоят в том, что в ней нет континуально непрерывного предмета, нет Единицы, хотя все вращается вокруг нее, но не распознает. Это как если бы в физической механике, мы имели бы взаимодействие, работу не с силами, но с некоторыми фактическими результатами действия этих сил, так или иначе развернутых во времени и в пространстве и бесконечных по своему разнообразию и проявлению, причем для каждого из которых мы подбирали бы собственное наименование. Фактичность физических представлений, разворачивающаяся в молекулярно-биологической картине научного мира, может быть переосмыслена как фактичность, особый формат непрерывности числового ряда, ибо «ничего не бывает без основания». Реальность молекулярно-биологических построений должна быть аппроксимирована, выполнена в меганаучном языке числового ряда. Принципиальное измерение функционирования молекулярно-биологических систем должно быть РАСПОЗНАНО в отношениях числового ряда как в более истинных, собственных вещах-процессах, во «внешних видах» («эйдосах») чисел: простые числа, целые числа, дробные числа, мнимые числа, отрицательные числа, ряды чисел и т. д. Отказавшись от атомистических представлений и внематематической молекулярно-биологической физикализации, биология должна выразить свой чистый, «чисто-разумный» смысл в Языке числа, усмотреть собственную предметность в отношениях числового ряда — в его предметности узнать, распознать свой предмет. Подчеркиваю, речь идет не о программе математизации молекулярной биологии, речь идет о трансформации предметности «молекулярной биологии» как математической предметности, предметности числового ряда. Не умножать физические сущности, плодя некоторые как БЫ физические сущности (молекула, ДНК, вирус и т.д), которые якобы суть не числа, а нечто иное.

НЕТ ИНЫХ ИСТИННЫХ ФИЗИЧЕСКИХ СУЩНОСТЕЙ, КРОМЕ ЧИСЕЛ.

Троичный код — Единица, простое число, нуль — и есть Структура Языка мегауки как языка, выражающего неслучайную («Бог не играет в кости») истину действительного числового ряда (Мира, Вселенной). Нынешние же науки общаются посредством жестов, будучи не в силах совладать с процедурой сворачивания реальности в точку, которая является основанием возможности суждения Языка. Современные науки магически обводят рукой свой круг реальности, указывают жестом на свою картину мира, но они безмолвны, не могут выразить истину, прикрывая свою глухоту и безмолвие спекулятивной математической мертворожденной писаниной, «случайными истинами».

Двоичный код современного информационно-технологического мира создан гегелевской Математической логикой. Он воплощает трансцендентальный метод, конвенциальный для современных наук. В этом смысле это промежуточная форма записи числа (форма Языка числа), после (1) Римских цифр, (2) Арабских цифр. Троичный код создан Физико-математической логикой (Наукой Риторики) как себе тождественная форма записи Языка числа, форма СИСТЕМЫ ЧИСТОГО РАЗУМА, Формула единицы. Если римские и арабские цифры записывались в тетради, то Русские цифры (после промежуточного полевого двоичного кода) будут уже записываться в ТЕТРАДИ (В МАТРИЦЕ), ибо Матрица есть ТЕТРАДЬ (ВЕЛИКАЯ ТЕОРЕМА ФЕРМА, ТЕОРЕМА- СТРУКТУРА ТЕТРАДНОСТИ КАК ГРАММАТИКИ, ГРАММАТОГРАФИИ ЯЗЫКА ЧИСЛА).

Мы, таким образом, познаем тот самый Язык математики, на котором написана Книга природы как сформулировал эту мегазадачу Ньютон. Этот самый Язык и есть Формула Жизни как способа существования риторических чисел. Жизнь не возникает на некоторой границе «живой и неживой природ» как это представляется современным наукам. При попытках изучения этой границы, науки все более обнаруживают, что имеют дело с горизонтом, с линией горизонта. Жизнь как Язык природы охватывает собой всю природу, давая ей единый закон, выражаемый Формулой Единицы. Запись действительного числового ряда в троичном коде есть действительный язык творения, есть само творение.

НЕЧИСТОГО БЫТИЯ НЕ БЫВАЕТ. НЕЧИСТЫМ БЫТИЕМ НАЗЫВАЕТ СЕБЯ НИЧТО В ГЕГЕЛЕВСКОЙ МЕТАФИЗИКЕ РАЗЛИЧИЯ.

В.Н. Левин:

Сергей Евгеньевич!

Ваши статьи — знаковые события.

Очередная тема — очередное углубление представлений об ОСНОВАНИЯХ отношения МЫШЛЕНИЯ и ОБЪЕКТА.

Вы ворвались в те глубины, где трещит обшивка самой материи — ЯЗЫКА.

Не-обходимость его утончения требует необыкновенной ПРОЗЫ, необыкновенных ПОЭТИЧЕСКИХ ресурсов речи.

Для меня самыми яркими выразителями (я бы сказал — ИСЧЕРПАТЕЛЯМИ) преодолеваемой Вами парадигмы Нового времени, предвосхитившими эйнштейновскую революцию в физике, являются ПОЭТЫ — Гёте, Тютчев…

Их обязательно надо читать, вспоминать, понимать, чтобы уметь схватывать, фиксировать, а затем еще и передавать то неуловимое, неведомое, необычное и непривычное, само себе равное и в себе различное, простое и невероятное, на чем основывается, развертывается и осуществляется МАТЕРИЯ БЫТИЯ.

Только что прочел Вашу работу под названием «Философские начала электронного мышления. Новое определение материи»

Вы находитесь на пределе схватывания глубинных оснований БЫТИЯ.

Как первопроходец, Вы ищете и оттачиваете выражения, в которых будет ОСМЫСЛЯТЬСЯ Новая парадигма настоящими и будущими последователями.

Естественно, Вы практикуете варианты выражений, из которых некоторые затем забраковываются, уступая место более точным.

Естественно, что в поисках истины Вы РИТОРИЧЕСКИ (иначе, возможно, и нельзя) перелопачиваете горы РУДЫ-материи-ЯЗЫКА.

При этом, естественно, возникают и «промежуточные продукты» и промежуточные «образы-гипотезы». Ведь РИТОРИКА заведомо шире ЛОГИКИ.

Что-то от конечного продукта будет отбраковано…

Вы пишите: «Наука, по Аристотелю, является именованием пути (Логикой) от бытия к сущему. Мы, в нашем историческом положении, рассматриваем этот же путь с другой стороны как путь от времени, от сущего — к бытию»

Мой вопрос № 1:

Правильно ли я пойму употребленные здесь Ваши слова о «нашем историческом положении» как о НЕОБХОДИМОСТИ ДВИЖЕНИЯ ОТ «ФИЗИКАЛИЗМА», который отождествляет сущее и модели бытия (в частности, «атом», «электрон») и как бы занимает классовую позицию СУЩЕГО в противоположность классовой позиции МЫШЛЕНИЯ (которую занимал Аристотель). Историчность ситуации связана с головокружительными успехами ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ в XIX в., вследствие чего МЫШЛЕНИЕ Нового времени и попало в плен к физикализму?

Или Вы в ином аспекте рассматриваете «наше историческое положение»?

Там же Вы пишите о двух сущностях, лежащих между Бытием и Временем: «Наука возникает как перводеление сущего на две сущности — на необходимое и достаточное основания… И Аристотель, и мы видим одни и те же две сущности (необходимую и достаточную) сущего, которые связывают сущее и бытие, но Аристотель видит их со стороны бытия, а мы — с другой стороны, со стороны сущего, со стороны времени (СЛОВНО КАК БЫ КАК ФИЗИКАЛИСТЫ? — В.Л.). Такова природа «нового аристотелизма» (КАК ДВИЖЕНИЯ ОТ ПОЗИЦИИ ФИЗИКАЛИСТОВ, навстречу традиционному аристотелизму, но с обратной стороны — В.Л.?). Между Бытием и Временем таким образом находятся, располагаются две сущности — необходимое и достаточное основания, которые и создают все то, что вообще бывает, что действительно»

Мой вопрос №2:

В привычной — атомистической — парадигме из «этих двух сущностей» одна является ЧАСТЬЮ другой. Как понимать Ваше их РЯДОМ ПОЛОЖЕНИЕ?

Мой вопрос №3:

Достаточное основание, ежели оно ДЕЛИМО, содержит в себе все комбинации различных НЕОБХОДИМЫХ оснований.

Термин «необходимое основание» обозначает одно из МНОЖЕСТВА необходимых оснований, полный спектр которых получим, по-разному ДЕЛЯ ДОСТАТОЧНОЕ на части, удаляя «избыточное» и часть необходимого…

Как в этом свете уточнится Ваше рассуждение?

С. Шилов:

Уважаемый Валентин Николаевич,

Я объединил два первых вопроса с целью сказать о Мартине Хайдеггере. Это очень важно. Когда я, вслед за С. С. Аверинцевым, говорю о «новом аристотелизме», то я, в самом безусловном и необходимом смысле, живу (в смысле «философии жизни») представлением о главной предпосылке «нового аристотелизма». Предпосылка Аристотеля есть Платон. Есть такая предпосылка и у «нового аристотелизма». Это философ, спасший философию от физикализма, — Мартин Хайдеггер.

Это Новый Платон мировой философии, мировой рациональности. Именно его работа «Бытие и Время» (убедительно советую эту работу) и есть главная (и единственная в своем онтическом роде) философская работа ХХ в. Эта работа была создана в практически первые годы после научной революции 20-х годов ХХ в. — в 30-х годах ХХ в. Хайдеггер наметил истинный формат мышления Вселенной как «разворота-поворота» присутствия между Бытием и Временем. При этом Хайдеггер активно рефлектировал существо той научной парадигмы, которая возникла в дискуссии Великих физиков. Т. е. Хайдеггер априоризировал пространственно-временную парадигму естествознания, увидел ее как формируемую бытием внутри языка. Хайдеггер ввел онтическое понятие повседневности как естественного места между Временем и Бытием. Однако Книга мышления задумывалась Хайдеггером как состоящая из двух частей. Из первой части — «Бытие и Время», которая была написана и стала главной книгой философии ХХ в. И из второй части — «Время и Бытие», которая никогда не была им написана, так как, по его собственному признанию, Хайдеггер не смог «найти путь от Времени к Бытию», он создал предпосылку, обоснование возможности такого пути. Ряд моментов, связанных с наведением на путь «от Времени к Бытию» были представлены Хайдеггером в его поздних работах («О сущности техники», «Исток художественного творения», «Положение об основании» и др.).

Необходимо развернуть хайдеггеровское «время и бытие» в историю. Думаю, что именно в этом было затруднение Нового Платона с написанием «Времени и Бытия» в ту политизированную фундаментально-исторической онтологией марксизма эпоху. Необходимо транспонировать хайдеггеровскую фундаментальную онтологию так как в свое время, по утверждению Гуссерля, Хайдеггер транспонировал феноменологию — поставил в соответствие естественнонаучности (научной революции) научность философии.

Получается удивительная Концепция истории, которая способна схватывать Смысл Истории. Кратковременные (относительно) Эпохи Времени сменяются долговременными Эпохами Бытия. Так Время Античности сменилось Бытием Христианства, которое в свою очередь сменила История Нового времени. В Эпохи Времени происходит клинамен бытия, бытие уклоняется в предметность (предметностью) и происходит переопределение сущности человека, той сущности, что была в «прошлое бытие». В Эпоху Времени бытие отсутствует перед местом человека, и есть одна только безосновная предметность, относительно которой даже неясно ее происхождение из бытия. Таким образом, фукуямовский Конец истории есть «всего лишь» Конец Истории Нового времени, за которым последует История Нового бытия. Я полагаю, что в Конце Истории Нового времени новая сущность человека будет определена в «новом аристотелизме» как математическая (числовая). Аристотелевское «политическое животное» будет переопределено в «математическое животное». Экономический человек есть ширма, переходная форма, за которой как за занавесом, шла революционизация политической сущности человека в Истории Нового времени. Впрочем всё человечество и было за этим занавесом, и участвовало в этой революционизации.

Но, главное состоит даже не в новой концепции истории как всеобщей истории времени-бытия, предпосылки которой создал Хайдеггер. Главное в новом аристотелизме состоит в создании меганаучной Парадигмы. Необходимо было широкомасштабное вторжение мышления в зону оснований естественной науки, преобразование естественнонаучного знания в систему чистого разума ПО ВОЛЕ БЫТИЯ, В СИЛУ ТОГО, ЧТО ПРИШЛО ВРЕМЯ РАСКРЫТИЯ ТАЙНЫ ВРЕМЕНИ — ВРЕМЯ НОВОГО БЫТИЯ.

К Вашему третьему вопросу. Необходимое и достаточное основания я понимаю как то, что «выпадает» (говоря языком теории игр, теории решений) как единая сущность сущего, сущность сущего как времени. Выпадает как именно такое, а не иное потому, что есть бытие (каковое понимание может быть прорывным для теории игр-решений как формализация случайности как закономерности закона простых чисел, если мы понимаем, что выпадающая точка как субстанциональная точка, не может быть иной, нежели точкой ленты Мёбиуса, т. е. она уже ВСЕГДА ВЫПАЛА).

Спуск от бытия ко времени, которое есть существо сущего, — это две ступени необходимого и достаточного оснований. Кроме того, это ЛАВИНА, СХОДЯЩАЯ С ВЕРШИН ИСТОРИИ. В этом смысле физикалистский мир — это мир достаточных оснований, доставленных из исторической субстанциональности мышления, но не мир сущего. Это мир, погребенный под застывшей лавой с вулкана, породившего мышление. Мир достаточных оснований сущего БЕЗ САМОГО СУЩЕГО. Такова современная экономическая «наука». Получивший Нобелевку «Экономикс» — это, вообще говоря, набор, собрание, сумма, совокупность ДОСТАТОЧНЫХ ОСНОВАНИЙ СУЩЕГО БЕЗ САМОГО СУЩЕГО. Пространственно-временной физикалистский мир — это мир достаточных оснований, подавивший собой мир сущего и не ведающий собственных необходимых оснований, просто употребляющий их в своей ничем (якобы) не ограниченной экспансии. Так, экономическая наука как совокупность достаточных оснований вообще по-младенчески не заботится о собственных необходимых основаниях, не рефлектирует их, знаменуя собой АПОФЕОЗ БЕСПОЧВЕННОСТИ как АПОФЕОЗ САМОДОСТОЧНОСТИ МИРА ДОСТАТОЧНЫХ ОСНОВАНИЙ.

Т. е. путь от Времени к Бытию мы начинаем как если бы некоторые ископаемые пробирались сквозь застывшую лаву к жизни из той глубины, куда загрузила их история мышления. В этом смысле мы есть та простейшая форма человеческой жизни, которая создает новое человечество, открывает новую лестницу форм, новое бытие. Человечество, телесностью которого будет мышление.

Общая же картина всеобщего мира тогда такова: Мышление как необходимо-достаточная основность есть то, без чего ничего не бывает в сущем. Мышление ВСЕГДА существует между бытием и временем как сущность сущего. Причем спуск от бытия ко времени есть язык, НЕОБХОДИМОЕ МЫШЛЕНИЯ. Возвращение же от времени к бытию есть само мышление, ДОСТАТОЧНОЕ МЫШЛЕНИЯ. Мышление есть измерение между временем и бытием, между бытием и временем, есть МЕСТО СУЩЕГО. Не зная Бытие, мы не знаем сущее, мы знаем только пространственно-временной физикалистский мир, виртуальный мир, созданный Языком как необходимым основанием сущего. Не зная сущее, мы не понимаем Время, знаем (в лучшем случае) Время как тайну времени, принимаем мир достаточных оснований сущего за единственной возможный мир, за науку о мире, совпадающую с миром. Понимание времени есть скачок от достаточного основания сущего к самому сущему, скачок, в котором раскрываются необходимые основания сущего, раскрываются все тайны времени, — СКАЧОК БЫТИЯ.

Современный образованный человек живет в мире достаточных оснований, не зная мир сущего, не зная наиболее близкое и непосредственное к себе, не зная присутствие, повседневность. Потому путь от времени к бытию — не философская проблема для философов, а насущная человеческая смысложизненная задача. Мышление человека влито, впечатано в лаву достаточных оснований, а тело (ДУХ-поведение, история жизни) лишь рефлекторно «дергается», СЛЕПО реагирует на раздражители сущего как некоторая «лягушачья лапка» истории. Человек должен узнать, обрести Сущее, раскрыть несокрытую тайну времени. Для этого и нужна философия как учение о бытии.

В.Н. Левин:

Уважаемый Сергей Евгеньевич!

Дискуссии дают богатую пищу для темы, ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА в ПОЛИТИКЕ, ЭКОНОМИКЕ, ИСТОРИИ, ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУКАХ, МАТЕМАТИКЕ.

Причем тема эта имеет, на мой взгляд, ТРИ совершенно разных аспекта.

ПЕРВЫЙ АСПЕКТ.

Это ИСТИННОСТЬ ЗНАНИЙ, соответственно политических, экономических, исторических, естественнонаучных, математических.

В форуме сталкиваются обладатели РАЗНЫХ знаний и незнаний об одном и том же.

Кто прав? Почему? как передается знание от знающего к незнающему?

Откуда знающий черпает уверенность в своей правоте?

Откуда незнающий черпает сомнения?

Целевой вопрос по ПЕРВОМУ АСПЕКТУ — можно ли предложить участникам дискуссии некие общие правила, руководство которыми повысит эффективность дискуссии как формы распространения ИСТИНЫ (знаний)?

И что же есть ИСТИНА как ПРЕДМЕТ ОБМЕНА?

ВТОРОЙ АСПЕКТ.

Это ИСТИННОСТЬ (разумность?) ДЕЯТЕЛЬНОСТИ соответственно в ПОЛИТИКЕ, ЭКОНОМИКЕ, ИСТОРИИ, ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУКАХ, МАТЕМАТИКЕ.

Даже придя к одним и тем же ЗНАНИЯМ об одном и том же, участники дискуссии вряд ли будут едины во мнении: ЧТО ДЕЛАТЬ?

Возможно, здесь вопрос в неких «критериях эффективности» деятельности?

Но тогда возможен ли единый критерий?

А может, дело в неких ИДЕАЛАХ?

Что есть ИДЕАЛ?

Возможны или нет ОБЩИЕ ИДЕАЛЫ, когда — да, когда — нет — и — почему? А может, дело в чем-то третьем?

ТРЕТИЙ АСПЕКТ.

Это отношение самих участников дискуссии к ИСТИНЕ.

НУЖНА ЛИ ИСТИНА УЧАСТНИКУ ДИСКУССИИ? (Кому-то — ДА, Кому-то — Нет).

Почему и когда ВЛАДЕЮЩИЙ ИСТИНОЙ может (не может), готов (не готов), захочет (не захочет) ПЕРЕДАТЬ ИСТИНУ НЕ ВЛАДЕЮЩЕМУ ИСТИНОЙ и как он это сделает?

Почему и когда НЕ владеющий ИСТИНОЙ может (не может), готов (не готов), захочет (не захочет) признать себя НЕ ВЛАДЕЮЩИМ ИСТИНОЙ и принять ИНУЮ ИСТИНУ от ДРУГОГО ЧЕЛОВЕКА и как он это сделает?

ДОПУСКАЮ, что есть и иные АКТУАЛЬНЫЕ для всех участников форума АСПЕКТЫ темы об ИСТИНЕ.

Разве не в интересах участников дискуссии выяснить эти вопросы?

Мнение профессионального философа (Я ИМЕЮ В ВИДУ ВАС) по данным вопросам интересно каждому.

ТРЕТЬЕМУ АСПЕКТУ.

Этот аспект можно назвать так: ПОТРЕБНОСТЬ В ИСТИНЕ.

Кроме указанных, я сегодня обнаружил очень интересный аспект. Это — как ПРАВИЛЬНО ОТНОСИТЬСЯ к ИСТИНЕ.

Нередко участник дискуссии ПРИНЯТИЕ истины воспринимает как руководство к некоторым действиям, что совершенно не вытекает из самой принимаемой истины.

Т. е. человек не всегда понимает, что ИСТИНУ важно просто ПРИНЯТЬ К СВЕДЕНИЮ. Использование ИСТИНЫ — совершенно иной аспект.

Этот пример характерен вообще тем, что люди как бы немножко «роботы», для которых знания, истина выступают ПРОВОКАТОРАМИ, запускающими какие-то программы деятельности. Вопрос состоит в том, насколько адекватны (случайны) эти программы по отношению к тем истинам, которые провоцируют их запуск…

Иначе говоря, предлагаю к ранее перечисленным трем аспектам добавить:

ЧЕТВЕРТЫЙ АСПЕКТ.

ИСТИННОСТЬ (правильность) ОТНОШЕНИЯ к ИСТИНЕ.

С. Шилов:

Уважаемый Валентин Николаевич!

Каково место истины? Не в субъекте, не в объекте, а в себе самой.

Так стоит вопрос в науке философии

Каково место природы? Не в субъекте, не в объекте, а самостоятельно, в себе.

Так стоит вопрос в естественной науке.

Естественная наука практически и не употребляет слово и понятие «природа», также и философия, в особенности, современная, не озабочена вопросом об истине. Естественная наука проистекает в своих исследованиях и практике, не озабочиваясь вопросом о раскрытии «главного и единственного закона природы». Также и гуманитарные науки не озабочиваются в своей научной деятельности вопросом о формуле, законе истины, об истинной теории истины.

Но в то же время верно и иное: не удерживая существо вопроса об истине и также не удерживая существо вопроса о природе в каком-то принципиально важном семиотическом (языково-научном) взгляде, соответственно гуманитарные и естественные науки перестают быть сначала фундаментальными, а затем и просто науками, превращаясь в некоторое спекулятивное проектирование реальности.

Потому думаю, что субстанциональное отношение к истине (суть научного открытия) состоит прежде всего во «внешнем виде», «эйдосе», идее вопроса об истине.

Мы должны прежде всего настроить зрение (умо-зрение) на фундаментальные проблемы науки (проблемы оснований математики, права, проблема теории иммунитета и другие проблемы), затем мы должны увидеть как какие вопросы сформулировали эти проблемы. Т. е. мы должны прояснить фундаментальные проблемы как вопросы, и «озвучить» эти вопросы, увидеть «внешний вид» проблем. Потому что в большинстве случаев фундаментальные проблемы науки подаются в таком затертом состоянии, что в них нельзя вычитать те вопросы, сложный поиск ответов на которые и образовал проблемное измерение этих проблем. В большинстве случаев в современном образовательном континууме фундаментальные проблемы науки излагаются в виде достаточных оснований, ограничивающих развитие науки и направляющих ее по некоторому конструктивному, «спокойному» руслу прогрессистского развития. Изложение-раскрытие фундаментальных проблем науки как необходимых оснований развития науки практически отсутствует. Это отсутствие есть прежде всего ОТСУТСТВИЕ ДЕЛА ФИЛОСОФИИ. Потому что необходимые основания развития науки рассматриваются истинным образом в учении о бытии, в философии как учении об априорности, основности научного знания.

Книга природы написана языком математики, ЯЗЫКОМ ФОРМУЛ. Книга истины написана языком мышления, ЯЗЫКОМ ВОПРОС-ОТВЕТНОЙ СТРУКТУРЫ.

Таким образом, с точки зрения науки философии ИСТИНА ЕСТЬ ВОПРОС-ОТВЕТНАЯ СТРУКТУРА. Здесь для понимания крайне важная аналогия с современной естественной наукой, в которой ЗНАНИЕ ЕСТЬ ФОРМУЛА, ЧИСЛОВО-ЦИФРОВАЯ СТРУКТУРА. Формула есть ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЧИСЛА ЦИФРОЙ как изначальная структура материального процесса. В этом смысле физической формуле еще предстоит дорасти до математической формулы, поскольку в физической формуле используются некоторые понятия, относительно которых не вполне понято, что они являются моментами и феноменами числа, хотя вся эта феноменология и механика числа и раскрывается в том, чем является «употребление математического аппарата в физике», но всё равно не распознается как собственно числовая.

Получение истины в науке философии — это создание истинной ВОПРОС-ОТВЕТНОЙ СТРУКТУРЫ. Хотя мы и указали здесь, что эта структура должна быть «истинной», но мы всё же существенно приблизились к пониманию истины в науке философии, так как сходно рассуждая, мы понимаем, что и математическая формула также должна быть истинной, но мы, по крайней мере уже осознали, что формула является базовым элементом языка математики, структурообразующим сферу его истинности.

Риторика рассматривает ВОПРОС-ОТВЕТНУЮ СТРУКТУРУ КАК СИСТЕМУ ЧИСТОГО РАЗУМА, СКВОЗНУЮ, В КАЧЕСТВЕ ИСТИНЫ, ДЛЯ ВСЕХ ВИДОВ ПОЗНАНИЯ В ЦЕЛОМ.

Так, программа меганаучной парадигмы предполагает проблематизацию (АПРИОРИЗАЦИЮ) физических (физико-математических) формул как ВОПРОС-ОТВЕТНЫХ СТРУКТУР как достоверностей (истинных суждений) языка науки. Таким образом, естественнонаучное знание возвращается к удержанию вопроса о «природе», об истинном объекте, раскрывая этот объект собственных суждений (формул) как ЧИСЛО.

Истина, таким образом, не предмет дискуссии, а Пространство дискуссии, ее Инфра-структура, инфра-философия. Всякая дискуссия «хоть чучелом, хоть тушкой» управляется управляющим воздействием и стратегическими интересами ВОПРОС-ОТВЕТНОЙ СТРУКТУРЫ, В КОТОРОЙ ПРОИСХОДИТ «ОБМЕН ИСТИНЫ», ОБМЕН СОЛИПТИЧЕСКИХ РАЗУМОВ. Все сгодится в топку РИТОРИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ, РЕВОЛЮЦИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КАЧЕСТВ.

Вопрос-ответная структура — это механизм бытия, формирующий механику времени, механизм работы «перводигателя». Вопрос-ответная структура — это двигатель солиптической капсулы сознания. Мы знаем ее (вопрос-ответную структуру) как прежде всего речевую действительность, но уже в мышлении она продолжается в иное, более простое, не звуково-речевое измерение. Все знание человечества едино в том, что оно образовано вопрос-ответной структурой, является ее продуктом, отражением. В этом смысле, ВОПРОС-ОТВЕТНАЯ СТРУКТУРА — ЭТО СТРУКТУРА ИДЕАЛА, ВРОЖДЕННОЙ ИДЕИ. Мы не замечаем эту еле уловимую делимость (открытую поэтам) идеалов и врожденных идей на ВОПРОС-и-ОТВЕТ. Грандиозная вопрос-ответная машина управляет Вселенной как машина, производящая истинность, непрерывность Вселенной.

«ИСТИННОСТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, соответственно в ПОЛИТИКЕ, ЭКОНОМИКЕ, ИСТОРИИ, ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУКАХ, МАТЕМАТИКЕ» есть выявление фундаментальных вопрос-ответных структур. И более всего даже — выявление ВОПРОСОВ В ИХ ИСТИННОЙ ФОРМЕ ВОПРОШАНИЯ, В ФОРМЕ ВОСПРОСОВ О БЫТИИ. Критерий состоит во вписывании, прописывании, употреблении знаний в Системе вопрос-ответной структуры.

ВЛАДЕЮЩИЙ ИСТИНОЙ есть ВОПРОС. НЕ ВЛАДЕЮЩИЙ ИСТИНОЙ есть ОТВЕТ. Отношение между ними есть фундаментальная структура мира: ОТВЕТЫ ИЗВЛЕКАЮТСЯ ИЗ ВОПРОСОВ.

Человек не имеет отношения к СОБСТВЕННОСТИ, ВЛАДЕНИЮ ИСТИНОЙ. ИСТИНА ВЛАДЕЕТ ЧЕЛОВЕКОМ.

ПОТРЕБНОСТЬ В ИСТИНЕ ЕСТЬ ТО, ЧТО ДЕЛАЕТ ЧЕЛОВЕКА ЧЕЛОВЕКОМ.

МЕТАФИЗИКА АРИСТОТЕЛЯ НАЧИНАЕТСЯ ВВЕДЕНИЕМ «ВСЕ ЛЮДИ ОТ ПРИРОДЫ СТРЕМЯТСЯ К ЗНАНИЮ». МЕТАФИЗИКА НОВОГО АРИСТОТЕЛИЗМА НАЧИНАЕТСЯ ВВЕДЕНИЕМ «ВСЕ ЛЮДИ ОТ ПРИРОДЫ СТРЕМЯТСЯ К ИСТИНЕ», К ИЗНАЧАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ ВСЯКОГО ЗНАНИЯ — ПОТОМУ, ЧТО ЭТА ИЗНАЧАЛЬНАЯ СТРУКТУРА И ЕСТЬ БЫТИЕ МИРА.

КАК ПРАВИЛЬНО (субстанционально) ОТНОСИТЬСЯ к ИСТИНЕ: ПРАВИЛЬНО СОЗДАВАТЬ ВОПРОСЫ. СОЗДАВАТЬ ВОПРОСЫ как ВОПРОСЫ О БЫТИИ.

В.Н. Левин:

Интуитивно ясно, ИСТИНА есть СООТВЕТСТВИЕ (чего-то чему-то), а СООТВЕТСТВИЕ подразумевает ТОЖДЕСТВО, мол, (нечто) из (чего-то) ТОЖДЕСТВЕННО (нечто) в (чем-то).

Т. е. внутри отношения, именуемого СООТВЕТСТВИЕМ, хранится ТАВТОЛОГИЯ.

Но само СООТВЕТСТВИЕ, следовательно, есть не что иное как ВЫХОД из тавтологии, ХРАНЯЩИЙ в себе ТАВТОЛОГИЮ.

Меня с юности завораживали моменты ВЫХОДА из тождества, выхода из тавтологии, появления РАЗЛИЧИЯ.

Это и есть порождение ЧЕГО-ТО из НИЧЕГО.

Это и есть самое трудное в любом деле — НАЧИНАТЬ (с НУЛЯ), поначалу не зная, за ЧТО хвататься.

ВРЕМЯ возникает и СУЩЕСТВУЕТ лишь как «ФАКТ» ПОЯВЛЕНИЯ «РАЗЛИЧИЯ».

Прекращение появления различий означит прекращение времени.

Есть НЕЧТО фундаментальное, что лишь ИЗМЕРЯЕТСЯ временем.

ТО, что содержало в себе изначальное ТОЖДЕСТВО (и сначала с ним же и было слито).

ОНО «затем» стало содержать в себе и РАЗЛИЧИЕ, приобрело измерение (ВРЕМЯ).

ТО, благодаря ЧЕМУ возможно схватывание «ФАКТА» РАЗЛИЧИЯ.

ТО, что, понеся в себе РАЗЛИЧИЕ, продолжает хранить в себе и исходное ТОЖДЕСТВО, так что становится возможным сопоставлять новую ситуацию (уже СОДЕРЖАЩУЮ различие) со старой (еще НЕ СОДЕРЖАВШЕЙ различия).

ЭТО — ПАМЯТЬ.

Память — фундамент ЯЗЫКА.

Без ПАМЯТИ всё рассыпается, всё перестает сопоставляться, всё перестает.

Поняв, что такое память, мы поймем всё.

Наконец, ТО, что, изначально также со всем слитое, но затем в себе всё это обнаруживает, сами этим обнаружением себя обособляет и за этим уже «следит» уже как бы «со стороны», уже как бы просто в этом «участвуя»,

но затем начинает выпадать из участия во всём и, ОТРЕВОЖЕННОЕ этим, проявляет стремление всё же «участвовать» во всём, быть всему причастным, присутствовать во всём. Но ВСЁ всё время выходит из-под ЕГО участия, отрицает ЕГО присутствие, ПРОТИВОПОСТАВЛЯЕТ себя ЕМУ как

СУЩЕЕ — СОЗНАНИЮ…

С. Шилов:

Уважаемый Валентин Николаевич,

Вы совершенно точно выразили ход мысли, на котором завершается западноевропейская метафизика как некоторая фундаментальная вопрос-ответная игра («игра в бисер»). Этот заключительный аккорд западноевропейской метафизики представлен учением Ж. Дерриды, учением о деконструкции.

Провозглашенный модерном-постмодерном конец западноевропейской метафизики есть конец мышления и философии Нового времени, но есть также и потенция начала мышления и философии Нового бытия. Западноевропейская метафизика завершается именно как метафизика различия в философии Дерриды, а точнее, выскакивает из колеи ценностей философии бытия, не удерживается в ней.

В качестве материи РАЗЛИЧИЯ Деррида фиксирует «письмо». Методологической формулой истины (истинности) тогда становится деконструкция как след письма, след в памяти, который оставляет письмо, след-понимание письма.

Истина схватывается как деконструкция конструирования (ОТОЖДЕСТВЛЕНИЯ, формирования соответствия, создания функции) как момент-феномен ВЫХОДА ИЗ ТОЖДЕСТВА.

Я вижу ДЕЛО МЫСЛИ, РЕМЕСЛО МЫСЛИ иначе — в духе философии тождества (философии бытия), в том Смысле, который создавал и удерживал в ХХ в. Хайдеггер.

Мышление утверждает, СТРОИТ, УКРЕПЛЯЕТ, УПРОЧНЯЕТ тавтологию, формируя герменевтическое пространство солиптического разума как ДОМ БЫТИЯ как ЯЗЫК.

Сам Язык рождается из вращения в круге тождества. Круг тождества замыкает бесконечное конечным. Тождество в себе (свернутая бесконечность) — Единица — априорна Языку как «внешний вид» бытия. Человек создает язык как изображение (подражание) Единице.

Новый аристотелизм рассматривает Бесконечность того как А = А, рассматривает А = А как фундаментальное событие бытия, в котором заключена вся истина Вселенной.

Вся бесконечность истины свернута в одном простом бытии отглагольной связки «есть».

Вся наука, на самом деле, сосредоточена в ДЕЛЕ ТАВТОЛОГИИ, В ДЕЛЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ, ДЕДУКЦИИ ТОЧКИ, В ДЕЛЕ ФОРМАЛИЗАЦИИ ЕДИНИЦЫ.

Дело тавтологии реализует принципиально новые возможности ПАМЯТИ. Мы используем человеческую память не намного лучше, чем дикарь использует найденный им и установленный кем-то на одну полезную функцию компьютер. Дело тавтологии задействует ПАМЯТЬ на совершенно иные порядки. ПАМЯТЬ раскрывается как предметность времени как энергии времени как существо, материя ВЛАСТИ.

ВЫХОДА ИЗ ТОЖДЕСТВА НЕТ. И СЛАВА БОГУ!

Это основа того, что есть не только Ничто, но и Нечто. Насколько человек готов углублять тождество, задействовать все более глубинные потенциалы, расширяя сферу тождества через образование все новых концентрических кругов тождеств, настолько телесно его мышление, настолько оно формирует и создает действительность.

ВЫХОДА ИЗ ТОЖДЕСТВА НЕТ! Эта бесконечно СТРАШАЩАЯ человека мысль, подталкивающая его к хулению истины, есть в то же время указатель и стратегия пути человека, о необходимости фиксации которой говорил Кант как о главной задаче философии («Кто мы? Откуда? Куда идем?» — на все эти кантовские вопросы отвечает путь как истинный путь как движение, которое истинно позиционировано по отношению к ответам на эти вопросы). «Где Ужас, там и Спасительное» (Гельдерлин).

Как в Прежнее Время, в античности, Платоновско-Аристотелевский прорыв основывался на представлении о бытии, представленном в «научной поэме о бытии» Парменида, так и итоговая философия Нового Времени основана на философии Гегеля. В философии Гегеля возобновлены идея бытия Парменида и метод Сократа, основанный на употреблении этой идеи, на объективности этой идеи. Потому резонно было бы сопоставить меганаучную парадигму (новую «платоновско-аристотелевскую» итоговую парадигму Нового Времени) именно с философией Гегеля. Тем более, что философия Гегеля, лишь укрепившаяся в марксистской критике как в способе организации ее (философии Гегеля) меганаучной экспансии прежде всего в сфере онтологической институционализации экономической науки, стала, по существу, стыдливо скрываемым Новым органоном западноевропейской рациональности. Тема Конца Истории и всемирного триумфа либерализма вдохновляется по преимуществу философией Гегеля (это хорошо показал «общечеловеческий гегельянец», русский философ по происхождению и учитель Фукуямы, автора идеи о Либерализме как Конце-венце всемирной истории, — Кожев). Философия Гегеля является основанием и подавляющего большинства программ формализации. В качестве продуктивно-спекулятивной диалектики она образовала ВЕСЬ ПОЗИТИВИЗМ, «алхимию финансов», методологию создания и внедрения информационных технологий как организации сферы «вращения и обмена понятий».

Философия Гегеля хороша известна нам, рожденным в СССР как сила-основание марксистской критики. Нападки Маркса на Гегеля не должны вводить нас, знакомых с политтехнологиями, в заблуждение, ибо нападки Маркса на идеологию (см., например, работу «Немецкая идеология») и сделали его крупнейшим идеологом мировой истории. Маркс способствовал современному триумфу Гегеля как «венца творения западноевропейской цивилизации». Так, Демокрит и софисты способствовали успеху философскому успеху Парменида и Сократа.

Однако триумф Гегеля — это триумф Парменида и Сократа. Триумф же новых Платона и Аристотеля еще впереди, хотя Хайдеггер все более признается мыслителем, преодолевшим гегелевскую парадигму при опоре на феноменологию.

Потому, опираясь на наше знакомство с философией Гегеля (хотя бы и посредством Маркса, Критика Гегеля, Критика чистого разума), предложим для фиксации меганаучной парадигмы следующую «таблицу»:

Наука Логики Гегеля (Структура):

1. Мышление (как производящее действительность) есть тождество Бытия и Ничто, есть Я.

2. Развитие осуществляется по спирали, где каждый новый виток есть Выход из тождества (бытия и ничто) в новое качество, есть РАЗЛИЧИЕ (бытия и ничто).

3. Структура действительности есть цепочка моментов качества, различающихся скачком качества.

4. Предмет (бытие) действительность есть Понятие.

5. Основание действительности есть Абсолютный дух.

6. Абсолютный дух есть множество моментов качества — понятий.

7. Абсолютный дух есть Я.

Наука Риторики (Структура):

1. Мышление (как производящее действительность) есть тождество Бытия и Времени, есть Слово.

2. «Развитие» (течение времени) осуществляется по ленте Мёбиуса, где каждый Поворот есть Подтверждение (упрочение, углубление, совершенствование) ТОЖДЕСТВА.

3. Структура действительности есть цепочка простых чисел.

4. Предмет (бытие) действительности есть число.

5. Основание действительности есть Единица.

6. Единица есть множество простых чисел.

7. Единица есть Слово.

Между Наукой Логики Гегеля и Наукой Риторики находится «объективный разрыв». Это та пропасть, в которую совершилось марксистское падение, и из которой философия с огромным трудом выбиралась, карабкалась через Гуссерля, Хайдеггера и других к Науке Риторике.

Наука Логики Гегеля возникла после механики Ньютона. Наука Риторики возникла после квантово-относительной механики Эйнштейна. Наука Логики Гегеля описывала Науку извне и, в этом смысле, была вторичным языком описания, не способным к кардинальному решению проблемы оснований науки, но указывающим путь такого решения (как исследования языка науки в чистом виде), который (путь), впрочем, все более почитался за само решение. Наука Риторики трансформирует Науку изнутри, создает Язык Науки как рефлексию (именование) материализаций языка науки (отдельных наук). Между Наукой Логики Гегеля и Наукой Риторики заключена вся нововременная естественная наука в виде ее необходимого (Ньютон) и достаточного (Эйнштейн) оснований. Понятия и представления Науки Риторики — это фундаментальные понятия и представления самой науки (число, лента Мёбиуса, простое число и др.), в то время как понятия и представления Науки Логики — это всё еще вторичные, описательные, по отношению к научным, понятия и представления. Наука Логики — все еще не Наука. Наука Риторика — уже наука, обычная естественная наука.

Ripper (анонимный участник диалога):

Левин, Вы и Шилов, занимаетесь чистейшим гностицизмом, причем смело преодолевая все мыслительные барьеры. Гностики, выражая нечто через понятия, тут же считают Понятие и Явление эквивалентными, сразу отбрасывают само Явление и парят, как орлы, в небе Понятий, чем нарушают элементарную Правду.

А правда — в следующем. Понятие и Явление, можно считать эквивалентными, или как вы говорите, — Тождественными только в случае, если вы, имея только понятие (это называется в Общем случае — Информацией о Явлении), можете каким-то формальным образом восстановить само Явление. А потом это и повторить. Например, квантовая телепортация. Берется квантовый объект, описывается как «информация», передается по проводам неизвестно куда, потом эквивалентный квантовый объект воссоздается там. Вот тут мне будет трудно что-то возражать, если же вы не можете по «информации» восстановить объект — ваша информация неполна и, строго говоря, сам объект уже не описывает.

Легкость, с которой вы, сказав нечто, тут же считаете, что это нечто есть полная информация о том, что вы сказали, — удивляет, если не возмущает.

Итак, на сегодня всё, что может сделать наука довольно строго — это записать полную информацию об одном квантовом объекте на другой, переслать «носитель» куда-то и там восстановить «записанный» объект. Всё! Это касается только простейших квантовых объектов... Это, кстати, даже не запись информации в виде символов. Это замешивание одной «информации» на квантовое состояние другого объекта. Записать же полную информацию об элементарном квантовом объекте в символическом виде, т. е. в виде дискретных состояний чего-либо — это, вообще, может потребовать огромных ансамблей квантовых объектов, т. е. для описания одного объекта нужно огромное количество других. Записать вселенную полным образом, разумеется, уже некуда. Полное описание вселенной может затребовать запредельное множество других вселенных, куда нужно записать информацию о первой. Вас это не пугает?

Вообщем, пока вы не покажете строго, что из ваших, так сказать, Истин восстанавливается Явление в ее физическом виде, ваши истины не истины вовсе, а словесные упражнения. Ничто. Нуль.

Кстати как только из Понятий станут восстанавливаться сами Объекты, вы можете смело закрывать все производство, ибо осталось только «записав» образец, ну, там холодильника, бодро клепать их из гамма-квантов, одинаковые как новые пятаки.

Кстати, клонирование (если вы тут его станете прикручивать) — это изготовление не строгой копии, а лишь генетической копии. Физически же клоны отличаются друг от друга абсолютно. Физическая копия — это чтобы все атомы и все электроны, и всё-всё-всё, были в строго одинаковых квантвых состояниях. Т. е. физкопия — это то, что невозможно отличить ни одним физэкспериментом от оригинала.

Вообщем, задачка. Есть инопланетяне (где-то в другой галактике), и вы хотите им сообщить что такое — Морковка. Чтобы они ее воссоздали и похрустели ею. Единственный способ — взять конкретную морковку, считать ее как квантовый объект, и запулить информацию по радиолучу туда. Там они воссоздадут ее. Более того! Никакого строгого понятия — Морковка вообще — НЕТ! Есть конкретная морковка. Морковку вообще вы никогда не опишите, у вас нет образца. Все эти морковки вообще, человек вообще и любое другое обобщение — суть игра ума и строго не получается. Стоит сказать — морковка вообще... и начинается гностицизм. Потому вся философия ущербна в принципе. К природе не может быть приложена по самому определению природы.

С. Шилов:

Ripper, Вы пишите в своем сообщении (цитирую): «Понятие и Явление, можно считать эквивалентными.. или как вы говорите, — Тождественными, только в случае, если вы, имея только понятие (это называется в Общем случае — Информацией о Явлении), можете каким-то формальным образом восстановить само Явление. А потом это и повторить. Например, квантовая телепортация. Берется квантовый объект, описывается как «информация», передается по проводам неизвестно куда, потом эквивалентный квантовый объект воссоздается там. Вот тут мне будет трудно что-то возражать, если же вы не можете по «информации» восстановить объект — ваша информация неполна и, строго говоря, сам объект уже не описывает».

Вы совершенно правы в том, что меганаучной парадигме необходимо показать как Понятие «восстанавливает» Явление. Это, вообще говоря, центральная тема Науки Логики Гегеля. Гегеля критиковал как известно, Маркс, а также Ленин (примерно теми же, что и у Вас, словами). Однако верно и другое — именно мышление, по Гегелю, стало основанием существенного продвижения математической логики и связанных с ней программ формализации. Один из отцов-основателей теории формализации Гильберт неоднократно говорил об этом. Об этом говорят и ряд выдающихся семантиков и семиотиков. Суть этого говорения в следующем: существуют основания, без которых ничего не существует (обратная, так сказать, сторона положения об основании «ничто не бывает без основания», сформулированного Лейбницем), и существо этих оснований — это связь Понятий и Явлений, вне которой была бы невозможна наука и техника.

Вопрос стоит так: необходимо найти (открыть) те Понятия, которые создавали бы Явления. Как Вы понимаете, в идеологической и экономической сферах таких понятий множество. В сфере науки рассмотрение таких понятий дело непростое, но также возможное (и нужное). Более того, философия бытия всегда утверждала, что понятия как некоторые фрагментом данные человеку реалии и создают явления. Сама возможность Науки основана на этом основании. И успехи науки, ее техническая реализация как раз и доказывают ПРОИЗВЕДЕНИЕ ЯВЛЕНИЙ ПОНЯТИЯМИ. Если Вы внимательно присмотритесь к истории науки, то заметите, что путь фундаментальной науки — это путь создания таких явление-порождающих понятий. История науки — это история возникновения и развития Языка науки. Суть меганаучной парадигмы состоит не в какой-то мегаломаньячной амбиции, а в понимании нынешнего состояния науки и всей ее предшествующей истории как состояния несформированности Языка Науки и пути к его возникновению. И здесь философия опять может придать творческий импульс своему дитяти, науке, ведь философия имеет существенный опыт и знания в вопросе возникновения и развития Языка «в чистом виде». Математизации физики — это истинный путь создания Языка науки, но это лишь начало этого пути. Квантово-механическое описание сродни еще жесто-артикуляционному протоязыку, когда отсутствуют ПОНЯТИЯ. Например, в таком языке нет, скажем, понятия «заяц», а есть понятие о «некотором существе такого-то цвета, которого можно встретить там-то и там-то, определенным образом к нему приблизившись», т. е. некоторое пространственно-временное видение, не имеющее универсального значения. Когда меганаучные ПОНЯТИЯ вступят в силу, станут возможными и предположенные Вами эксперименты, когда ученые станут понимать и фиксировать материю, в которой осуществляются данные Явления. А материя эта — действительный числовой ряд, представляемый (в виде Науки) явление-образующими понятиями и прежде всего понятием «числа».

Вы также пишите: «Итак, на сегодня, все, что может сделать наука довольно строго — это записать полную информацию об одном квантовом объекте на другой, переслать “носитель” куда-то и там восстановить “записанный” объект. Всё! Это касается только простейших квантовых объектов... Это, кстати, даже не запись информации в виде символов. Это замешивание одной “информации” на квантовое состояние другого объекта. Записать же полную информацию об элементарном квантовом объекте в символическом виде, т. е. в виде дискретных состояний чего-либо — это, вообще может потребовать огромных ансамблей квантовых объектов, т. е. для описания одного объекта нужно огромное количество других. Записать вселенную полным образом разумеется уже некуда. Полное описание вселенной может затребовать запредельное множество других вселенных, куда нужно записать информацию о первой. Вас это не пугает?»

Не пугает, если удается выявить СТРУКТУРУ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО ЧИСЛОВОГО РЯДА. Вселенная записывается полным образом так: ЕДИНИЦА ЕСТЬ МНОЖЕСТВО ПРОСТЫХ ЧИСЕЛ. Эта формула Единицы и лежит в пределе, в горизонте того движения, которое известно нам как Логика (опыт дефинирующего, определяющего разума). Т. е. это, вообще-то говоря, Формула Языка. Она же и оказывается формулой Вселенной. Квантовая механика есть некоторое межеумочное физикалистское состояние, недозревшее до механики времени, до исчисления простых чисел

Вы говорите: «Кстати как только из Понятий станут восстанавливаться сами Объекты, вы можете смело закрывать все производство, ибо осталось только “записав” образец, ну, там холодильника, бодро клепать их из гамма-квантов, одинаковые как новые пятаки».

Совершено верно. Клепать из чисел. Так оно и будет. Только Объекты будут иные.

Вы пишите: «Кстати клонирование (если вы тут его станете прикручивать) — это не изготовление строгой копии, а лишь генетической копии. Физически же клоны отличаются друг от друга абсолютно. Физическая копия — это чтобы все атомы и все электроны, и всё-всё-всё, были в строго одинаковых квантвых состояниях. Т. е. физкопия — это то, что невозможно отличить ни одним физэкспериментом от оригинала».

Ровно в том смысле, в котором Вы понимаете «атомы» и «электроны», в материальном смысле, — их не существует. Это некоторые явление-образовывающие понятия, причем не вполне корректные, они даже вряд ли сохранятся в Языке науки. Это некоторые мифы о числе как о необходимом основании (атом) и о числе как о достаточном основании (электрон). В этом смысле я могу Вам сказать, что Вы сами существует в огромном количестве копий, так как каждый момент Вашего времени-бытия есть отдельный момент отдельного существования отдельной физкопии. И Вашей точкой сборки, господа физкопии, является именно бытие, свойственное нашему времени презрение к которому есть феномен самопроклятия человека, распадающегося на множественность.

Ripper:

Я разделяю вещи, описания и лейблы. Электрон в том виде, в котором он существует в реальности, — это вещь. То, что мы знаем о нем из практики, — его свойства и проч., что характерны для всех вещей — электронов — это описание. А само слово «электрон» — это лейбл описания. Заголовок описания под названием — свойства электрона. Лейбл мы просто используем для обозначения вещи в языке. Описание — это то, что мы храним в своей памяти, или памяти человечества, а саму вещь — нам еще познавать и познавать, т. е. расширять его описание в нашей памяти. Разумеется, я за лейблы не держусь, не менее не держусь и за описания, однако, поскольку они основаны на практике, то считаю, что факты, на которых они основаны, есть проявление реальности и потому повторяемы. Итак, факты исчезнуть не могут и могут быть только «перетасованы» иным способом. Иначе это уже не факты.

Пропасть между лейблом и описанием — огромна, пропасть между описанием и самой вещью — невероятна. Возможно, принципиально непреодолима. По крайней мере, преодолимость этой пропасти нужно ДОКАЗЫВАТЬ! Для меня лично, это не очевидно, в некотором смысле я считаю все вещи — «вещами в себе». Кстати это нисколько не мешает познавательному процессу, ибо бесконечное познавание даже самой малой крупицы процесс увлекательный.

Шилов, Вы пишите: «Совершено верно. Клепать из чисел. Так оно и будет. Только Объекты будут иные». Вот тут и корень вашего гностицизма — Вы полагаете, что Число уже есть. Что оно существует вне нашего о нем знания, вне математики, вне человечества. Оно и есть — источник всего, тогда Вы ничего не открыли нового. Вы просто некую протосущность (вечно искомую даже в рамках строгой физики) обозвали термином из математики, и сказали — что это и есть Новая Революция, так этим поиском физики всю жизнь и занимаются, Вы думаете, что они там лазеры разные конструируют?!

Вообщем так, если число это то, о чем говорит математика, то для чисел нужен носитель. Число — просто абстракция, конкретным оно становится только приобретя такой носитель, как дискета. Программа — абстракция, программа, записанная на дискету, — уже то, из чего можно «клепать». Таким образом, само число пока нематериально и не существует нигде, кроме головы. Вы хотите создавать материальный мир из абстракций, существующих только в голове? Так в голове существует все что угодно, даже черт с копытами. Черта с копытами я даже могу нарисовать как он выглядит — известно всем... так он существует или нет, если даже известно как он выглядит? Стоит ли увлекаться тем, что роится в нашей голове? Как отделить Лейблы, за которыми, хотя и есть Описание, но не стоит Реальной Вещи? Вот этот черт, например? Разделять-то надо как иначе?

Вы, Шилов, также пишите: «Суть этого говорения в следующем: существуют основания, без которых ничего не существует (обратная, так сказать, сторона положения об основании «ничто не бывает без основания», сформулированного Лейбницем), и существо этих оснований — это связь Понятий и Явлений, вне которой была бы невозможна наука и техника. Вопрос стоит так: необходимо найти (открыть) те Понятия, которые создавали бы Явления». Только, если следовать строго по Лейбницу, то раз ничего не существует без основания, — это высказывание есть утверждение о практически беспредельной фрагментируемости материи. У всякого основания должно быть свое основание! Это если строго. Но Лейбниц не говорил о Понятиях! Лейбниц говорил о Явлениях. Он искал суть материи внутри нее самой. Классическая задачка атомистов — что будет, если кусочек материи все время делить пополам... разделится всегда? или есть предел? Утверждая, что есть предел, они логически вывели атом. Т. е. логический первокирпич. Разумеется, это не тот атом, что назвали потом этим лейблом. Ну, это уже детали... Единственное, что греки в рассуждениях не сообразили, что при таком делении понятие пространства на каком-то этапе может исчезнуть. И найденный ими атом — это на самом деле не первокирпич, а первокирпич их мира, где пространство абсолютно, где оно — непрерывная шкала, и бесконечно фрагментируется. Вот, в этом-то и пороки любой голой логической схемы — те предположения, что делаются сверху, изначально, в какой-то момент могут не сработать. И, уж, далее логика превращается в пустую забаву. И парадокс курицы и яйца на самом деле — парадокс слишком грубой логики. На самом деле на некотором этапе уже не будет ни яйца, ни курицы. Будет нечто другое, что оборвет рассуждение, и оно таким образом закончится. Потому схемы голых рассуждений — обычно очень ограничены, из них нельзя вывести ничего.

Кстати физика в общем виде описывает действительность так. Есть Состояние и есть Преобразование. Состояние это то, что можно померить, это Значение. Преобразование — это то, что преобразует данное Состояние в следующее. Состояние — то, что мы фиксируем непосредственно прибором, с преобразованием — хуже. Это лишь то, о чем мы можем делать гипотезы, анализируя как Состояния преобразуются друг в друга. Сейчас электрон тут, теперь там. Что произошло? Или, вот, сейчас это нейтрон, а теперь он распался на протон и электрон и нейтрино. Какое Преобразование к этому привело? Каков математический вид этого преобразования?

При этом на возможный математический вид преобразования накладываются математические ограничения, что следует из нашего представления о мире. Например — из тезиса о том, что некие инварианты должны быть. Все делится строго математически и невульгарно. Какие претензии к такой форме познания мира? Эта форма, кстати, глубже вашего числа, поскольку в ней есть явная динамика — преобразование. И есть статика — состояние. Также учитывается, что есть инварианты. Дайте более совершенный подход — все только спасибо скажут. А Числа, с большой буквы, ничего этого не заменят. У физиков куда дальше — у них не числа, у них Функции! Функция — сильнее числа, функция — это генератор чисел. А мир, по сути, это генератор его состояний. Так думает физика. Ищет вид генераторов. Хочет найти общий генератор. Не дай бог это сделает. Тогда движением пальца возможно сможет уничтожить вселенную и самою себя.

С. Шилов:

Ripper,

Вы пишите: «Электрон в том виде, в котором он существует в реальности, — это вещь».

1. «Электрон в том виде, в котором он существует в реальности», — всё это (ТОТ ВИД) дано Вам в виде описаний электрона или иных форм документации по вопросу электрона.

2. Кроме того, понятие вещи никак не может, по Вашей же логике, быть некоторой сущностью электрона, если электрон (частица) действительно существует. Таким образом, суждение «электрон — это вешь» ложно. И это не простой софизм: продумывание понятия «частицы» как понятия, которое трансформирует «вещную логику» не осуществлено еще в физике. Физики открыли предметность частиц, но продолжают осмысливать эту предметность в языке-логике вещного мира. Не создан язык, адекватный предметности частиц. Не открыты ПОНЯТИЯ (ИМЕНА) этого языка.

Вы говорите: «Лейбл мы просто используем для обозначения вещи в языке».

Это не только неверно. Это свойственное массовому физикализму отвержение мышления как такового, поскольку именование как первичная историческая функция мышления образует МЕТОД МЫШЛЕНИЯ. Это основание употребимости мышления в любых методах. В том числе и в том МЕТОДЕ, который мы знаем как Науку. Сама Объективность формируется в именовании как в некоторой материи языка. Не случайно религия видит основную функцию первого человека в том, что он именует вещи мира, делая ТАКИМ ОБРАЗОМ вещи вещами, поскольку в аспекте творения (природы, если хотите) членимость мира на вещи, объекты не имеет истинного значения, ведь законы природы (творения) универсальны.

Также Вы пишите: «Описание — это то, что мы храним в своей памяти, или памяти человечества, а саму вещь — нам еще познавать и познавать».

Повторюсь, не кажется ли Вам забавным, что Вы неявно допускаете некоторое такое знание о вещи, которое Вы получили иначе, в ином виде, нежели ОПИСАНИЕ (информация, если хотите). Откуда Вы берете эту самую «саму вещь», и как Вы ограничиваете ОПИСАНИЕ от «самой вещи»? Любой эксперимент, любая практика доступна нам только в виде ОПИСАНИЯ. Так, Хайдеггер писал, что напрасно считают материализм чем-то гиперпредметным. Это такой же образ духовности, только более опасный тем, что насилие над человеком он осуществляет совершенно неуловимо. Инсталлируется как вирус. Материализм скрывает себя как тип мышления как определенное идеалистическое отношение к реальности.

Описания основаны на описаниях, язык описаний действительно соприкасается с чем-то, но понимание этого чего-то возможно лишь при понимании, что мы всегда отграничены от объекта языком описания, и всякое «более глубокое познание объекта» есть создание нового языка описания (усовершенствование старого), подобно тому как успехи физики не есть всё более ощутимое дотрагивание всё более эрогенными зонами до всё более сокровенных физических частиц, а совершенствование техники физического эксперимента.

Вы пишите: «Вот тут и корень вашего гностицизма — Вы полагаете, что Число уже есть. Что оно существует вне нашего о нем знания, вне математики, вне человечества. Оно и есть — источник всего, тогда Вы ничего не открыли нового. Вы просто некую протосущность (вечно искомую даже в рамках строгой физики) обозвали термином из математики, и сказали — что это и есть Новая Революция, так этим поиском физики всю жизнь и занимаются, Вы думаете, что они там лазеры разные конструируют?! Вообщем так, если число это то, о чем говорит математика, то для чисел нужен носитель. Число — просто абстракция, конкретным оно становится только приобретя носитель как дискета. Программа — абстракция, программа, записанная на дискету, — уже то, из чего можно «клепать». Таким образом, само число пока нематериально и не существует нигде, кроме головы. Вы хотите создавать материальный мир из абстракций, существующих только в голове?»

Речь идет именно об открытии СУЩНОСТИ. СУЩНОСТИ ЧИСЛА как основания Языка меганауки. Физики действительно занимаются развитием языка науки, только вот вопрос, насколько они сами это сознают, а не «лазеры типа конструируют». Число — это то, чем занимается математика. Математика носит имя математики как некое знание, ближе всякого знания расположенное к числу. В самом безусловном и необходимом смысле, математика занимается представлением числа цифрой, подобно тому как философия занимается представлением вещи именем (словом). Занимаясь числом, математика ничего о числе не говорит. О числе говорит, расследует число философия. Философия разрабатывает сущность числа как Вы понимаете, это путь в другую сторону от представления числа цифрой, от математики, путь к числу в себе, для которого не нужен «носитель».

«Как отделить Лейблы, за которыми хоть и есть Описание, но не стоит Реальной Вещи?» — это и есть сущность, предмет философского знания. Существует большой круг теорий, рассматривающих эту проблему. Феноменология, ноуменология, методология и др.

Вы пишите: «Только, если следовать строго по Лейбницу, то раз ничего не существует без основания, — это высказывание есть утверждение о практически беспредельной фрагментируемости материи. У всякого основания должно быть свое основание! Это если строго».

Если строго, то положение об основании есть представление о делимости как в конечном итоге НЕПРЕРЫВНОСТИ, что не означает беспредельность делимости. НЕПРЕРЫВНОСТЬ — ЭТО УЖЕ НЕ ДЕЛИМОСТЬ, и в этом смысле непрерывность есть «неделимость». Все математические процедуры (а не только делимость) есть в конечном итоге, или в начале как Вам удобней рассматривать, НЕПРЕРЫВНОСТЬ. НЕПРЕРЫВНОСТЬ есть всеобщее понятие для всех математических процедур. В этом смысле, НЕПРЕРЫВНОСТЬ ВНЕМАТЕМАТИЧНА, ОНА ОТСЫЛАЕТ НАС К ЧИСЛУ В СЕБЕ, ОНА ДАЕТСЯ НАМ как НЕПРЕРЫВНОСТЬ ВРЕМЕНИ. ДЛЯ НЕПРЕРЫВНОСТИ ВОВСЕ НЕ НЕОБХОДИМА БЕСКОНЕЧНАЯ ДЕЛИМОСТЬ В МАТЕМАТИЧЕСКОМ СМЫСЛЕ. ПРИМЕР — ЛЕНТА МЁБИУСА. ЭТО ДЛЯ ДЕЛИМОСТИ НЕОБХОДИМА НЕПРЕРЫВНОСТЬ как ее основание.

У ОСНОВАНИЯ НЕТ ДРУГОГО ОСНОВАНИЯ, А ЕСТЬ НЕЧТО, ЧТО ЯВЛЯЕТСЯ ЭТИМ ОСНОВАНИЕМ, НЕ ЯВЛЯЯСЬ СУЩИМ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ. В ЭТОМ СМЫСЛЕ ОСНОВАНИЕ БЕСПРЕДПОСЫЛОЧНО. Это и есть механизм того как возможен ЯЗЫК как материализация беспредпосылочных оснований.

Вы утверждаете: «Но Лейбниц не говорил о Понятиях! Лейбниц говорил о Явлениях. Он искал суть материи внутри нее самой».

Лейбниц как раз прежде всего говорил о ПОНЯТИЯХ. Его идеи сформулированы в труде под названием «Монадология», суть которого Лейбниц сам формулировал так: «Когда Бог считает, он создает мир». То, что стало современной наукой, создавалось непосредственно ПОНЯТИЯМИ, ИЗ ПОНЯТИЙ, и как ПОНЯТИЕ. Греки породили ряд выдающихся парадоксов делимости, которые до сих пор не разрешены в квантовой механике. Почитайте об этом у Гейзенберга в его книге «Физика и философия». Диалог Платона «Парменид», где греки ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РАССУЖДАЮТ О ПРЕДЕЛЕ, точнее, говоря словами Платона, о «сращенности воедино предела и беспредельного», рассматривает диалектику Единого и Многого, которая является, по мнению Гейзенберга, пространством, где решаются парадоксы квантово-механического описания (где «снимается принцип неопределенности»). Греки как раз, хорошо понимали, что «атом» — это некоторый тип материалистического мировоззрения, и атомизм для них всегда был некоторым тупиковым осмыслением: Демокрит, основоположник атомизма, даже назывался своего рода «клоуном», смеющимся философом, пародирующим суть философии. Язык, высунутый Эйнштейном, из этого же ряда. С другой стороны, быть может, таким образом, Эйнштейн «сообщает», что нужна разработка Языка физики?

Вы также пишите: «Есть Состояние и есть Преобразование. Состояние — это то, что можно померить, это Значение. Преобразование — это то, что преобразует данное Состояние в следующее. Состояние — то, что мы фиксируем непосредственно прибором, с преобразованием — хуже. Это лишь то, о чем мы можем делать гипотезы, анализируя как Состояния преобразуются друг в друга».

Единство (субстанциональное единство) Состояния и Преобразования есть Исчисление. Трудности в отношении Преобразования — это трудности, которые снимаются с открытием исчисления. Лейбниц и Ньютон, кстати, хорошо понимали ограниченность той стратегии, которая получила свое развитие с созданием дифференциального и интегрального исчисления как ВЕРСИИ, МОДЕЛИ, ВАРИАНТА ИСЧИСЛЕНИЯ. Эйнштейн выявил недостаточность классической механики именно как ИСЧИСЛЕНИЯ. Отсюда и предельное значение скорости света.

Вы говорите: «Сейчас электрон тут, теперь там. Что произошло? Или сейчас это нейтрон, а теперь он распался на протон и электрон и нейтрино. Какое Преобразование к этому привело? Каков математический вид этого преобразования?»

ЭТОГО преобразования не существует, ЭТО представление о некотором преобразовании, которое к тому же есть ОДНОВРЕМЕННО и состояние. Есть определенная физика числового ряда, есть типы чисел, есть преобразования — вот это и суть физические законы. Проблема заключается в том, что мы не знали ряда фундаментальных законов, преобразований числового ряда (закон простых чисел и ряд других математических проблем, фиксирующих жесткость числового ряда, которая и регистрируется физикой в виде физической константности, но не распознается в виде свойств числового ряда). С познанием этих закономерностей время физики как вывороченной нутрянки числового ряда, завершается. Таким образом, число — это ГЕНЕРАТОР ФУНКЦИИ, СОСТОЯНИЙ-ПРЕОБРАЗОВАНИЙ МИРА. УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ГЕНЕРАТОР, РАБОТАЮЩИЙ НА ЗАКОНЕ ПРОСТЫХ ЧИСЕЛ. НЕ ФУНКЦИЯ ГЕНЕРИРУЕТ ЧИСЛО, А ЧИСЛО ГЕНЕРИРУЕТ ФУНКЦИЮ.

Речь здесь идет о логическом доказательстве гипотезы Римана. Гипотеза Римана, эта величайшая догадка математиков об истинной сущности математики есть предположение о существовании закономерности в распределении простых чисел. Логическое доказательство гипотезы Римана есть, собственно говоря, сущность того, что известно под именем «логика». Отныне эта сущность получает известность в том виде, в каком она есть сама по себе, в своем собственном виде Науки Риторики.

Незыблемое и последнее основание, которое искал Декарт в начале Нового времени, понято и открыто в Конце Истории Нового времени. Это основание — число как бытие, истинно описываемое языком науки. В Конце Истории Нового времени это основание открывается и становится видным как «последнее» Нового времени. Видно число через «оптику» редукционизма солиптической (методориторической) доктрины как высшей формы картезинанского «методологического» сомнения. Открытое таким образом число имеет характеристики, свойственные не только арифметическому понятию «числа», но и философскому понятию «основания» (добавлю — и физическому представлению о «природе» («материи») — представлению «атом» и представлению «электрон»), так что математикам и физикам придется потесниться в лодке числа, плывущей в «безбрежном океане неведомого» (о коем пишет Ньютон в «Математических началах натурфилософии») и предоставить место в этой лодке также и философам. Собственно говоря, для блага же и физико-математиков, лодка числа (Ноев Ковчег современной цивилизации) под управлением которых, сгрудившихся на одной из ее сторон, уже почти под водой (например, крах программы «формально-логической» формализации Гильберта—Гёделя). Программа формализации Науки Риторики дедуцирует понятие истинной теории множеств, связанной формулой Единицы как множества простых чисел.