Ривермонтский Большой приз

ГЛАВА 10 Ставка в 10000 долларов

(14 апреля, 6 ч. 15 м. дня)

— Хорошая история! — заметил Маркхэм, после ухода Круна.

— Да, да, хорошая. Но он рассказал ее неохотно. — Вэнс казался встревоженным.

— Вы этому верите?

— Дорогой мой, Маркхэм, я не решаюсь ни за, ни против, не могу сказать, что верю или не верю. Я ищу фактов, но их пока нет. Всюду драма, но ничего вещественного. История Круна, по крайней мере, последовательна. Это одна из причин, почему я смотрю на нее скептически. Всегда не доверяю последовательности. Слишком легко ее создать, а Крун чрезвычайно хитер.

— Однако, — заметил Маркхэм, — эти окурки, которые нашел Хис, подтверждают этот рассказ.

— Да, о да, — Вэнс кивнул и вздохнул. — Я не сомневаюсь, что он выкурил эти папиросы на площадке лестницы. Но он совершенно так же мог их выкурить, если бы он уложил этого малого. В данный момент я подозреваю всех и каждого. Это чрезвычайно угловатое дело.

— С другой стороны, — заметил Маркхэм, — если иметь в виду, как легко войти сюда через главный ход, почему Свифта не мог убить человек со стороны?

Вэнс с меланхолическим видом посмотрел на него:

— Маркхэм, мой дорогой Маркхэм — вот он ваш юридически ум! Всегда ищете лазейки. Следователь надеется на благополучный исход. Нет, о нет, не человек со стороны! Против этого слишком много основательных соображений. Убийство было слишком хорошо скомбинировано во времени. Только человек, присутствовавший тут все время, мог совершить его. При этом оно было совершено в том чулане. Только человек, хорошо знакомый с квартирой Гарденов и со всеми обстоятельствами данного дня, мог его совершить…

Раздался шум в коридоре, и Мэдж Уезерби ворвалась в кабинет; за ней по пятам бежал, протестуя, Хис. Было очевидно, что мисс Уезерби взбежала по лестнице раньше, чем кто-нибудь мог ее остановить.

— Что это значит?! — воскликнула она повелительно. — Вы отпускаете Сесиля Круна после того, что я вам сказала? А меня, — она показала на себя драматическим жестом, — меня держат здесь, в плену!

Вэнс лениво встал и протянул ей папиросу. Она отвергла ее решительным жестом и чопорно опустилась на стул.

— Дело в том, мисс Уезерби, — сказал Вэнс, возвращаясь к своему креслу, — что мистер Крун вполне удовлетворительно объяснил свое краткое отсутствие сегодня днем. Оказывается, он не делал ничего более предосудительного, чем разговор с мисс Стеллой Фрюмон и парой адвокатов.

— А! — глаза женщины злобно сверкнули.

— Именно так. Он порывал с этой дамой на веки вечные. И получил от нее отказ от всех притязаний за нее и за всех ее наследников от начала мира до скончания дней, кажется, так выражаются? Я думаю, он на самом деле никогда ее не любил. Он уверял меня, что она крайне назойлива. Говорил довольно резким тоном. Сказал, что никакая женщина больше не будет верховодить им и шантажировать его, и тому подобное.

— Это правда? — Мисс Уезерби выпрямилась на стуле.

— Да, да, никаких уловок! Крун сказал, что вы ревновали к Стелле. Я думал, что это облегчит вашу душу.

— Почему же он тогда мне этого не сказал?

— Возможно, что вы не дали ему никакого шанса это сделать.

Мисс Уезерби энергично закивала.

— Да, это верно. Я не захотела с ним говорить, когда он вернулся сюда сегодня днем.

— Не хотите ли вы пересмотреть вашу первоначальную теорию? — спросил Вэнс, — или вы все еще думаете, что Крун и есть преступник?

— Я, я право теперь не знаю, — ответила она неуверенно. — Когда я последний раз говорила с вами, я была так расстроена. Может быть, это было все мое воображение.

— Воображение, да! Ужасная и опасная вещь. Вызывает больше несчастья, чем действительность. Особенно воображение, подстрекаемое ревностью, — он поглядел на нее. — Раз вы не так уверены уже, что преступник Крун, может быть, у вас есть другие предположения?

Настало напряженное молчание. Мисс Уезерби сжала губы. Глаза ее почти закрылись.

— Да! — воскликнула она, наклоняясь к Вэнсу и снова оживляясь. — Это Зелия Грэм убила Вуди! У нее были для этого причины. Она способна на такую вещь. Она кажется ветреной и легкомысленной, но в глубине души это демон. Она не остановится ни перед чем. Между ней и Вуди что-то было; потом она его бросила, но он не хотел от нее отставать. Он продолжал надоедать ей, а она его игнорировала. У него было слишком мало денег, чтобы он мог ей понравиться. Вы видели, как они сегодня друг с другом обращались.

— Есть у вас какое-нибудь представление о том, как она могла совершить преступление? — спросил Вэнс.

— Она достаточно долго отсутствовала в гостиной, не так ли? Говорилось, что она телефонирует. Но разве кто-нибудь в действительности знает, где она была и что она делала?

— Захватывающий вопрос! Положение крайне таинственное! — Вэнс медленно встал и поклонился. — Очень вам благодарен, мы все вам глубоко признательны. Мы больше не будем вас задерживать. Если вы нам позже понадобитесь, мы с вами снесемся.

Когда она ушла, Маркхэм кисло улыбнулся.

— У этой дамы имеется целый запас подозреваемых лиц. Как вы относитесь к этому новому обвинению?

Вэнс нахмурился.

— Враждебность перенеслась с мистера Круна на девицу Грэм. Да, курьезное положение. Логически говоря, это новое обвинение более разумно, чем первое. В нем кое-что есть. Если бы только я мог выбросить из головы этот разъединенный провод звонка. Он должен иметь значение. И этот второй выстрел, который мы все слышали…

— Не мог ли это быть какой-нибудь механизм? — предположил Маркхэм. — Не так трудно вызвать взрыв при помощи электрического провода.

Вэнс равнодушно кивнул:

— Да, я об этом думал, но после звонка нет никаких признаков, что его использовали для взрыва какой-нибудь петарды. Я старательно осматривал его, пока над ним работал механик.

Вэнс еще раз подошел к звонку и старательно оглядел его. Потом он уделил свое внимание соседним книжным полкам. Он взял несколько книжек одну за другой, осматривал книги и полки. Наконец, он покачал головой и вернулся на свое место.

— Нет, ничего тут нет. Пыль за книгами густая, и никаких следов, что ее недавно шевелили. Нигде нет следов пороха и никаких признаков механизма.

— Его могли убрать раньше, чем приходил механик для починки, — заметил Маркхэм без всякого энтузиазма.

— Да, это еще одна возможность; я об этом тоже думал, но случая не было. Я пришел сюда тотчас же после того, как нашел этого малого застреленным, — он вынул папиросу изо рта и выпрямился. — Боже мой, ведь кто-нибудь мог проскользнуть сюда, когда мы все побежали наверх после выстрела! Конечно, это отдаленный шанс, но все-таки… Еще одна курьезная вещь, Маркхэм. Три или четыре человека хотели забраться сюда, пока я разговаривал с Гарденом. Все они говорили о своем желании побыть у тела. Хотел бы я знать… Однако уже слишком поздно разбирать дело с этой стороны.

— Соединяет ли этот звонок с какими-нибудь другими комнатами, кроме нижнего кабинета?

Вэнс покачал головой:

— Нет, это единственное соединение.

— Не говорили ли вы, что кто-то находился в этом кабинете в тот момент, когда мы услышали выстрел?

Взгляд Вэнса скользнул мимо Маркхэма, и он ответил не сразу:

— Да, там была Зелия Грэм. Говорила, что она телефонирует, — голос его, как мне показалось, звучал горечью; и я мог понять, что его ум устремился в каком-то новом направлении.

Хис подмигнул и покачал головой.

— Ну, мистер Вэнс, это нас кое-куда ведет!

Вэнс уставился на него.

— Вы так полагаете, сержант? Это только запутывает дело, пока мы не получим новых сведений в том же направлении.

— Мы могли бы их получить от нее самой, — иронически вставил Маркхэм.

— О да. Конечно, самый простой способ. Но я еще должен задать несколько вопросов Гардену — для расчистки пути, так сказать. Сержант, притащите-ка сюда Флойда Гардена.

Гарден появился в комнате. Вид у него был беспокойный и несколько смущенный.

— Что за история! — сказал он, вздыхая, и опускаясь на стул. Он вынул трубку трясущимися пальцами. — Узнали вы что-нибудь новое?

— Несколько проблесков фантазии, — сообщил Вэнс. — Кстати, по-видимому, ваши гости ходят и уходят через парадную дверь, не звоня и без того, чтобы о них докладывали. Это у вас принято?

— О да. Но только когда мы играем на скачках. Это гораздо проще. Избавляет от надоедливых перерывов.

— И еще другое. Когда мисс Грэм телефонировала из кабинета, а вы предложили, чтобы она просила этого господина вызвать ее позже, знали вы в действительности, что она разговаривает с каким-нибудь мужчиной?

Гарден удивленно раскрыл глаза.

— О нет, я просто ее дразнил. У меня не было ни малейшего представления. Но, если это составляете какую-нибудь разницу, я уверен, что Снид сможет дать вам эту справку, если не захочет сама мисс Грэм. Первым к телефону подошел Снид.

— Это не имеет значения, — сказал Вэнс. — Однако, может быть, вам интересно узнать, что звонок в этой комнате не действовал из-за того, что кто-то старательно разъединил провода.

— Черта с два!

— Да, о да, конечно! — Вэнс пристально поглядел на Гардена. — Насколько я знаю, этот звонок соединен только с нижним кабинетом, и, когда мы услышали выстрел, мисс Грэм была в кабинете. Кстати сказать, выстрел, который мы все слышали, был не тем выстрелом, который убил Свифта. Роковой выстрел был произведен минут за пять перед тем, по крайней мере, Свифт так никогда и не узнает, выиграл ли он или нет.

Взгляд Гардена устремился на Вэнса с выражением удивления и испуга. Заглушённый возглас вырвался из его губ. Он быстро взял себя в руки и, встав с места, огляделся в комнате.

— Боже милосердный! — он схватился за голову, — дело принимает адский оборот. Я понимаю, какой вывод вы делаете из этого звонка и из этого выстрела, но я не могу себе представить, как это могли сделать, — он обернулся к Вэнсу. — Уверены вы, что провод действительно был разъединен, и уверены ли вы в том, что сказали про второй выстрел?

— Совершенно уверен, — сказал Вэнс. — Печально, не правда ли? Кстати, мисс Уезерби старалась убедить нас, что Свифта застрелила мисс Грэм.

— Были у нее какие-нибудь основания для такого обвинения?

— Только то, что мисс Грэм имела какую-то претензию против Свифта и терпеть его не могла, и что в предполагаемый момент его убийства мисс Грэм отсутствовала из гостиной. Она сомневается, чтобы мисс Грэм все время провела в кабинете за телефоном. Полагает, что она была здесь, деятельно занимаясь убийством.

Гарден затянулся из своей трубки и задумался.

— Конечно, Мэдж знает Зелию довольно хорошо, — признал он неохотно. — Они часто выезжают вместе. Мэдж могла знать истинную причину ссоры между Зелией и Вуди. Я ее не знаю. Зелия могла решить, что у нее достаточные основания покончить дни Вуди. Она поразительная девушка. Никто на самом деле не знает, что она будет сейчас делать.

— Считаете ли вы сами, что мисс Грэм способна на хладнокровно и умело задуманное убийство?

Гарден сжал губы и нахмурился. Он раза два откашлялся, чтобы выиграть время, и заговорил:

— Черт вас побери, Вэнс, я не могу ответить на ваш вопрос! Откровенно говоря, я не знаю, кто способен, и кто не способен на убийство. Молодежь наших дней до смерти скучает, терпеть не может никакого стеснения, живет выше своих средств, любит скандалы и сильные ощущения. Зелия, насколько я знаю, мало отличается от остальных. Она всегда точно нажимает на ускоритель и превышает дозволенную скорость. Как далеко она способна пойти — я не берусь сказать. Кто вообще это знает! Может быть, она только так, просто дает цирковое представление, а может быть, у нее в природе такая резкая реакция против всего уважаемого. Ее семья — исключительно почтенные люди. Она получила очень строгое воспитание — даже несколько лет воспитывалась в монастыре. Потом сорвалась с цепи и живет в свое удовольствие.

— Яркий, хотя и не очень милый набросок характера, — пробормотал Вэнс. — Можно было бы сразу сказать, что она вам скорее нравится, но что вы не одобряете ее поведения.

Гарден неловко рассмеялся.

— Я не могу сказать, что я не люблю Зелии. Большинству мужчин Зелия нравится, хотя я не думаю, что кто-нибудь из них ее понимает. Я, с своей стороны, ее не понимаю. Она точно окружена непроницаемой стеной, и самое странное — мужчины ее любят, несмотря на то, что она не делает ни малейшего усилия для того, чтобы приобрести их уважение или привязанность. Она Бог знает как с ними обращается — делает вид, что их внимание только ей надоедает

— Ядовитая особа, так сказать! — сказал Вэнс.

— Да, пожалуй. Или она адски поверхностна, или чертовски глубока. Я не могу еще сообразить, как обстоит дело. А что касается ее роли в данной ситуации… Право, не знаю, что и сказать. Меня бы отнюдь не удивило, если бы Мэдж оказалась права. Зелия меня ошеломляла не раз — не могу в точности объяснить как. Вы помните, когда вы спросили меня насчет револьвера отца — я сказал вам, что Зелия нашла его в том столе и устроила сцену с ним в этой самой комнате? Знаете, Вэнс, в ту минуту у меня застыла кровь. В том, как она это делала, в тоне ее голоса что-то заставляло меня действительно опасаться, что она вполне способна застрелить всех нас, а потом, посмеиваясь, ходить взад и вперед по комнате и глядеть на тела. Конечно, это мое ощущение может быть совершенно необоснованно, но поверьте мне, я почувствовал значительное облегчение, когда она положила револьвер обратно и закрыла ящик. Все, что я могу сказать, — добавил он, — это, что я не вполне ее понимаю.

— Нет, разумеется, нет. Никто вполне не может понять другого. Если бы кто-нибудь мог это сделать, он понял бы все. Неутешительная мысль… Очень вам благодарен за изложение ваших страхов и впечатлений. Вы понаблюдаете за положением внизу еще некоторое время, не правда ли?

Гарден как будто свободно вздохнул, когда его отпустили, и, пробормотав что-то утвердительное, направился к двери.

— Да кстати, — окликнул его Вэнс. — Есть еще один маленький пунктик, о котором я хотел вас спросить.

Гарден остановился и вежливо ждал.

— Почему, — спросил Вэнс, пуская дым к потолку, — вы не поместили ставку Свифта на Хладнокровие?

Гарден вздрогнул, раскрыл рот и чуть не выронил трубку на пол.

— Ведь вы не поместили, не так ли? — продолжал Вэнс, глядя на Гардена полузакрытыми глазами. — Это весьма интересный момент, если иметь в виду, что ваш кузен не должен был прожить достаточно долго, чтобы пожать плоды, если бы Хладнокровие выиграло. А при данных обстоятельствах, если бы вы поместили ее, на вас бы лежал долг в 10000 долларов, так как Свифта уже нет, чтобы по этому долгу расплачиваться.

— Боже мой, перестаньте, Вэнс! — воскликнул Гарден. — Откуда это вы узнали, что я не поместил ставку Вуда?

Вэнс поглядел на него испытующими глазами.

— Никакой букмекер не принял бы ставку такого размера за пять минут до срока. Он бы не мог пойти на такой риск. Он должен был бы передать его другим. Ему могло понадобиться даже снестись с иногородними — Чикаго или Дейтройтом. Ему понадобилось бы время. Ставка в 10000 долларов обыкновенно помещается по крайней мере за час до начала скачек. Я достаточно нюхался с букмекерами и любителями скачек, чтобы это знать.

— Но Ханникс…

— Не превращайте ради меня этого Ханникса в финансиста с Уолл Стрит! Я знаю этих джентльменов с мелком и губкой не хуже, чем вы. И еще одно — я сидел около вашего стола, когда вы делали вид, что передаете поручение Свифта. Вы очень умно протянули шнур через рычаг телефона, когда снимали трубку. Вы говорили в отключенный телефон.

Гарден выпрямился и пожал плечами.

— Ладно, Вэнс, — сказал он, — я не поместил этой ставки. Но если вы думаете хотя бы на минуту, что у меня было подозрение, что Вуди могут застрелить сегодня днем, — вы ошибаетесь.

— Дорогой мой, — Вэнс вздохнул. — я не думаю. Высшие слои ума сейчас не работают. Я только собираю известные данные. 10000 долларов — крупная сумма. Она меняет наш итог, не так ли? Но вы мне еще не сказали, почему вы не поместили эту ставку. Вы могли ее поместить. У вас было достаточно указаний на то, что Свифт хочет поставить крупную сумму на Хладнокровие, и вам нужно было только его известить, что такую ставку нужно помещать заранее.

Гарден гневно поднялся с места, но под его гневом чувствовалось большое волнение.

— Я не хотел, чтобы он терял эти деньги, — заявил он. — Я знал, как много это для него значит.

— Да, да, добрый самаритянин, очень трогательно, но предположим, что Хладнокровие бы выиграло, а ваш кузен остался бы в живых — как тогда быть с платежом?

— Я готов был принять на себя этой риск. Он был не так уж велик. Самое большее могли выдавать 1 доллар 80 центов на доллар. Я бы рисковал 18000 долларов. Но не было никаких шансов, что Хладнокровие выиграет. Я в этом был убежден. Я взял на себя этот риск ради Вуди. Это была слабость с моей стороны, если хотите. Если бы лошадь выиграла, я бы сам заплатил Вуди и он бы никогда не узнал, что эти деньги не от Ханникса.

Вэнс задумчиво поглядел на него.

— Благодарю за это трогательное признание, — сказал он. — Я думаю, пока это все.

Пока он говорил, в коридоре показались два человека с продолговатыми носилками. Хис двумя прыжками оказался у двери.

— Это пришли за телом, — сказал он через плечо.

Вэнс встал.

— Знаете, сержант, пускай они лучше выйдут через главный ход. Нет надобности возвращаться через квартиру, — и обратился к Гардену: — Будьте добры, покажите им дорогу.

Гарден мрачно кивнул и вышел на крышу. Через несколько мгновений оба носильщика следом за Гарденом вышли из садовой калитки со своею страшной ношей.