Рождение вечности

Глава 11

Многообразие колонизированных Империей миров просто поражает воображение! Я бывал на планетах, состоящих целиком и полностью из воды, и видел города, расположенные на дне океанов. Видел миры, столь дикие, что туда не рискуют соваться даже пираты и контрабандисты. Жил на планетах, состоящих из одних лишь городов, шахт, пустынь, ледников. Мне хотелось бы увидеть все места, где человек нашёл свой новый дом, но полагаю, это просто физически неосуществимо…

Записки путешественника.

Нейл де Бригез

Эдем, Башня Совета. Восемь месяцев после ограбления аукциона

Лайета задерживался уже на целый час. В данный момент Нейл начинал подумывать о том, чтобы вернуться домой, вызвать одну из своих любовниц, и запереться с ней в комнате до завтрашнего утра — потому что сейчас окружающая обстановка отнюдь не располагала к томительному ожиданию.

В башнях Совета Нейлу всегда приходилось держать свои мысли в узде, чтобы не позволить кому бы то ни было узнать их. И даже несмотря на то, что скрывать ему было нечего, подобная напряжённость выводила Нейла из себя. Например, это происходило прямо сейчас.

После тех событий, что случились во время карнавала, многое изменилось. Для широкой публики предлагаемая версия событий была ужасной — террористические атаки Ин-Синдиката. Большая часть жителей Империи знала немного — в основном то, что им сообщали СМИ. Конечно, в инфосети можно было найти вдоволь всяких теорий, загадок, доказательств и разоблачений, ведущих к этой организации, но если судить по фактам, проще было сказать, чего люди НЕ ЗНАЮТ об Ин-Синдикате.

Ни имени предводителя, ни четкого манифеста, ни известных баз. Эти люди чрезвычайно редко оставляли следы, но они всегда были кровавыми — как и их редкие требования.

Империя вела охоту на синдикат уже несколько десятилетий, но полностью искоренить эту заразу никак не получалось. Потому-то нападение на известного биолога и атака на Магистраль выглядели вполне в духе подобной организации. Атака на кольцо, конечно, в меньшей степени поддавалась логическому объяснению, но что взять с психопатов и фанатиков?

Нейла от этих мыслей даже слегка передёрнуло. Ну как можно верить подобным бредням? Ин-Синдикат, ну надо-же!

Впрочем, для тех кто все это выдумал, существовала своя гипотеза, и она была гораздо хуже той сказки, что Империум рассказал жителям системы. Название этой версии было простым — заговор, но это было во стократ хуже любых террористических актов.

Подобными мыслями с Нейлом поделился Лайет — сразу после того, как Матиас обнаружил первого из трёх воров: некую Кайри Шигора, сироту, случайно оказавшуюся на Эдеме. Она погибла во время взрыва в ресторане «Оприйяр», в этом у Нейла не было никаких сомнений — он видел тело девушки (точнее то, что от нее осталось) своими глазами. Перед опознанием лейтенант Триони подтвердил личность этой дамы, передав досье на нее лично в руки Нейлу. Все сходилось — она была в кабинете отца, в ложе де Бригезов на Арене, и в отеле, где нашли Сарьяна. Остатки матрицы ее инфополя обнаружились даже в саду возле поместья Советника, так что вопрос о связи этих дел отпал сам собой. Только вот более тщательная проверка ее личности показала, что вся информация о рыжеволосой чертовке оказалась сфабрикованной, и узнать наверняка — кем же она была, и кто за ней стоял? — теперь не представлялось возможным.

К сожалению, Матиасу не хватило всего нескольких часов, чтобы добраться до нее и ее подельников- его кто-то опередил, и сначала устроил взрыв в том заведении, а затем преследовал беглецов до самой Магистрали, испарившись вслед за ними. Нейл рвал и метал, но деваться было некуда — воры и их преследователи покинули систему, и никто даже пикнуть не успел.

Через некоторое время Матиас нашел след одного из них. Он вел в никуда, обрываясь где-то в районе системы Магеллана. Этот человек, кем бы он ни был, остался неизвестен Нейлу, но три месяца назад Ищейка заявил, что снова обнаружил след его инфополя — на планете Арбис. Точнее, эту информацию ему передал комендант космопорта, запоздало увидевший ориентировку, и сверивший ее со своими базами данных. По всем параметрам выходило, что один из неизвестных воров прибыл туда уже давно, и планету не покидал, так что Нейл без всяких разговоров послал Матиаса в этот захолустный мирок — с приказом найти и привезти ему этого человека живым. С тех пор Ищейка не выходил на связь, и этот факт также не особо радовал Нейла — особенно если учитывать, что след третьего вора и вовсе обрывался в месте, где произошел взрыв.

Нейлу никак не удавалось установить связь между всеми этими событиями — даже Советник понятия не имел, для чего были предназначены украденные артефакты. Для него они были обычными безделушками, способными принести прибыль, но Таурей соглашался с Нейлом — грабители наверняка знали, что крадут, и для чего-то им было нужно подобраться к де Бригезам. Значит, связь есть. А учитывая знания этих воров, уровень их подготовки и оснащения, владение закрытой информацией, и всю цепочку произошедших событий, старший сын Одо вполне резонно полагал, что за этими людьми стоит кто-то очень влиятельный. Вполне возможно — одна из Семей.

В определенный момент Нейл даже допустил мысль, что этой Семьёй может быть клан Ямато, но решил раньше времени не делиться подобными мыслями ни с кем. Слишком много белых пятен было во всей этой истории. Однако Нейл чувствовал — как только вернётся Матиас, многие вопросы получат ответы. А пока приходилось прислушиваться к Советнику, ждать, и заниматься делами семьи — и это занимало практически все время.

Сарьян так и не вышел из комы — несмотря на всю помощь, какую ему смогли оказать лучшие врачи Империи. Они могли лишь продолжать поддерживать жизнь в его теле, но вернуть младшего брата в сознание не представлялось возможным. Ни один из приглашенных специалистов не смог понять, как произошло подобное, и как это можно исправить — и это медленно убивало Одо. Он полностью запустил себя, и теперь практически никогда не покидал покоев Сарьяна. Нейл подозревал, что его отец потихоньку сходит с ума. Он полностью отстранился от семейных дел, так что отдуваться за него приходилось Нейлу — теперь уже целиком и полностью.

Ирио не обманул их — несколько недель назад прибыл курьер из Солара, который привез документы из канцелярии Империума. Из них следовало, что семья де Бригез и клан Ямато назначены соучредителями транспортной концессии «Варант-Эдем-Асплин-Солар», и в самое ближайшее время им нужно подготовить проект Магистрали, по которой из дальних систем в столицу будет поступать гравитоний, а также все сопутствующие документы. Раньше подобная новость стала бы главной темой дня, отец наверняка закатил бы невероятный прием, а то и целую серию. Но теперь это была лишь рутина — очередная сделка, которая влияла разве что на размер банковских счетов де Бригезов.

Нейл снова посмотрел на часы — прошло уже полтора часа от назначенного времени. «Вряд-ли Лайет появится в ближайшие минуты», — решил Нейл, встал из удобного кресла, и уже подходил к двери, когда она распахнулась, и в помещение ворвался растрёпанный Таурей. За последние месяцы он похудел, черты лица заострились, а под глазами, несмотря на изрядный слой косметики, были заметны тяжёлые мешки.

— Нейл, прошу прощения! — Лайет протянул руку, — Советник вызвал меня на срочный доклад, и я не смог тебя предупредить о том, что задержусь.

— Ничего страшного, — натянуто улыбнулся Нейл.

— Проходи, нам есть что обсудить, — заторопился Таурей, пропуская гостя в свой кабинет, — Выпьешь?

— Нет, благодарю.

— А стоило бы, — Лайет сверкнул глазами, доставая из стола бутылку с виски, и наливая по чуть-чуть в два хрустальных стакана, — Появилась новая информация по нашему делу.

— Вот как? Что-то важное?

Лайет сделал глоток, затем изолировал комнату. После налил себе ещё, и пристально посмотрел на Нейла.

— Мы закончили проводить перекрестный поиск по всем доступным базам данных Империи. Конечно, пришлось отсеять много лишнего, но моим специалистам удалось найти кое-что, что связывает эти два ограбления.

— Что вы обнаружили? — Нейл подался чуть вперед.

— Небольшую деталь. Оказывается, ваша семья пару столетий назад работала над интересным проектом — технологией, позволяющей создавать чистое и самостоятельное сознание. Что-то вроде спутников, но гораздо умнее. Эксперименты прекратили по неизвестной причине, а спустя пару десятков лет случилась та бойня, и ваша семья оказалась в опале.

— И как это связано с украденными у советника артефактами? — не понимая к чему клонит Лайет, спросил Нейл.

— На первый взгляд — никак. Но благодаря копиям имперских отчётов, которых не оказалось в ваших архивах, я узнал вот что: при создании этой технологии использовались устройства, чертежи которых как две капли воды похожи на украденный у советника куб. Но и это не все: среди кучи бессмысленных данных мне удалось найти и упоминание фирмы, которая работала вместе с вами над этим проектом — «Пайле Конструкт».

— Так-так, — протянул Нейл. Несколько кусочков мозаики встали на свои места, и ситуация стала ему чуть более понятна, — Значит, ваша теория о заговоре…

— Остаётся в силе, — подал плечами Таурей, — Она может оказаться беспочвенной, но если приглядеться, то можно увидеть, что все сходится. Невероятная технология, две великие Семьи, пытающиеся ее получить, война, две сотни лет неизвестности, а потом кто-то узнает, что остались наработки, и все что нужно, чтобы продолжить работу — источник энергии Предтеч.

— Довольно натянутая теория, но за неимением лучшей… Кстати, Семей, работавших над этим проектом, было три.

— Прости? — не понял Лайет.

— Видишь-ли, — Нейл хрустнул пальцами, — я вспомнил, о чем ты говоришь. Я не так давно, уже наверное в тысячный раз, проверял все эти файлы, и отлично помню, что над проектом «Синтрофос» работали не только семьи де Пайле и де Бригез. Третьим участником был клан Ямато.

Повисло долгое молчание, пока Лайет его не прервал:

— Ты полагаешь?..

— Да.

— Возможно ли, что визит сайко-комон и собэ клана был не случайным именно в тот момент, когда произошли ограбления?

— Этого я утверждать не могу, — Нейл задумался, — Если и так, то время они выбрали идеальное — карнавал, и подписание документов о концессии.

Таурей задумчиво покрутил стакан в руках, и поставил его на стол. Затем посмотрел на гостя.

— Нейл, могу я рассчитывать на твое благоразумие?

— Безусловно.

— В таком случае, позволь дать тебе совет: не делись этой информацией и своими догадками ни с кем — даже с Советником, если только он сам не заговорил с тобой об этом. Ситуация оказалась, — он побарабанил пальцами по столу, — гораздо серьезнее чем мы предполагали.

— Я понимаю, — согласился Нейл, — Но какой у нас дальнейший план? Эти факты многое меняют.

— Согласен. Но пока торопиться нельзя, ты же понимаешь. Занимайся делами семьи, и жди Матиаса. Уверен, после того как он вернётся, многое прояснится. Ну а я пока, — он улыбнулся, — попытаюсь вытянуть несколько ниточек из ковров Ямато и де Пайле.

— Хорошо, — Нейл протянул Лайету руку, — Буду ждать новых новостей, если они появятся.

— Я тебя провожу, — Таурей повел гостя к двери, — и помни — пока никому ни слова о наших догадках.

* * *

Норман. Планета Арбис.

Восемь месяцев после событий на Эдеме.

Все вокруг, насколько хватало взгляда, было затянуто снежной пеленой. Метель пришла в горы после полудня, как раз в тот момент, когда Норман заканчивал проверять силки. Снега навалило порядочно, и лыжню занесло за считанные минуты, но сейчас не это беспокоило парня.

Улисс засек подозрительное движение в нескольких километрах к западу — сработал один из датчиков, которые Норман установил сразу по прибытию в эти края. Конечно, это мог быть проснувшийся медведь, или семейство гуран *(рогатое млекопитающее), но на всякий случай следовало поторопиться с возвращением домой.

Норман опустил бинокль, через который разглядывал окрестные склоны гор и часть прилегающего к ним плоскогорья. Высмотреть что-нибудь в такую пургу было невозможно, и убрав окуляры, он взял в руки лыжные палки, воткнутые в снег рядом с ним. Пора было начинать спуск.

До дома, в котором Норман провел последние месяцы, вели две дороги — с южного и западного склонов горы, на которой он был построен. В обоих случаях, от того места где сейчас находился Норм, нужно было сначала спуститься в долину между двумя хребтами, а затем подняться по одной из троп. Вся разница была в расстоянии, и с южной стороны сейчас подняться было проще.

Откровенно говоря, иногда Норман жалел, что отдал «Икара» Виктору — сейчас этот костюмчик изрядно облегчил бы ему жизнь. Впрочем, он почти сразу же одергивал себя: на таком морозе нечего и думать подниматься в воздух без защиты — превратишься в ледышку за пару минут.

Когда наступила зима, это была одна из причин его постоянного раздражения — необходимость напяливать на себя кучу несуразной и неудобной одежды. Меховая шуба, шарф, маска, очки, огромная шапка, перчатки (а поверх них — варежки), подбитые толстенный слоем меха сапоги, лыжи и снегоступы. И это не считая тех слоев одежды, что находились под шубой. В один из первых дней зимы, когда снегу навалило по окна первого этажа, он попытался выйти на улицу в термостойком костюме, привезенном с Магеллана. Проведя на морозе полчаса, он вернулся в дом, и в корне пересмотрел свое отношение к предлагаемым ему вещам.

Сейчас Норман радовался, что у него в рюкзаке всего три зайца — вместе со всей одеждой и винтовкой он нес на себе вполне приличный вес. Такой, какой неподготовленный человек вряд ли сможет поднять в гору — особенно во время метели. К счастью, Норман был достаточно подготовлен для подобного занятия. Когда он поднялся по тропе до высокого забора, огораживающего территорию дома, вьюга разошлась не на шутку, и ворота за собой он запирал уже не видя ничего дальше десяти метров.

Поднявшись ещё чуть выше по склону, он заметил силуэт дома и свет, горевший в окнах первого этажа. Норман снял лыжи и оставил их в тамбуре, отделяющем дом от крыльца. Там же стянул заснеженную и промерзшую одежду, подхватил рюкзак с винтовкой, и вошёл внутрь.

Дом был достаточно большим — можно даже сказать — удивительно большим, для глухой охотничьей заимки. Два этажа: на первом большой холл, гостиная, кухня, ванная комната и кладовая. На втором — три спальни и кабинет, превращенный в охотничью комнату. Ластор как-то упоминал, что несколько лет подряд сюда приезжал Советник Этерры, пока его не сместили. Вскоре он получил назначение на край известного мира, в одну из диких колоний *(так называют системы на самом краю галактики. Они не были терраформированы, и условия для жизни на них, зачастую, не пригодны для людей. Однако на многих из этих планет имеется гравитоний и другие полезные ископаемые. Получить назначение в такую колонию — значит перейти дорогу кому-то очень серьезному), и о крошечной точке на карте Арбиса попросту забыли.

Следить за подобным хозяйством практически не требовалось: хоть за десяток лет реактор, питающий дом, практически израсходовал свой ресурс, недостатка в топливе у Ластора не было — куча древесины вокруг, и склад угля помогали старому лакею переживать зимы, подобные нынешней.

Ластор был давним другом его деда, и самым старым слугой отца Нормана, помогая ему до того самого момента, когда старший Райдо пропал без вести. Норману к тому моменту только-только исполнилось шестнадцать. Его мать была мертва уже несколько лет, и Ластор, как и полагается безупречному слуге, стал служить своему новому господину. Правда, это длилось недолго — молодой повеса распустил всех слуг, запечатал фамильный дом, и отправился в путешествие по галактике в полном одиночестве. Тем неожиданней прошла их встреча спустя двенадцать лет — когда в середине лета Норман заявился на гору, где доживал свой век старый лакей его отца.

Сейчас Ластор стоял за плитой, на которой булькала огромная кастрюля. На возвращение Нормана он не обратил никакого внимания. Парень достал из рюкзака тушки животных, и положил из на стол рядом со стариком. Тот даже головы не повернул. Его длинные седые волосы в беспорядке падали на плечи. Мощные надбровные дуги нависали над тёмно-синими глазами как утесы над беспокойной водой. Нос старика, похоже, был сломан далеко не единожды. Квадратный подбородок постоянно находился в движении, словно Ластор что-то жевал не переставая. Хотя, Норман знал, что так оно и было — старый лакей не признавал иного табака кроме жевательного, и когда нежданный гость вручил ему пакет этого первосортного зелья с Магеллана, Ластор был весьма рад такому подарку. Собственные запасы, по его словам, закончились ещё пару лет назад.

Норман, приведя себя в более-менее нормальный вид, уселся на широкий диван в гостиной, и запустил один из интерфейсов Улисса, надеясь понять, что же засек датчик в лесу.

— Что ты делаешь? — раздался голос из кухни.

— Кто-то крупный объявился на западном хребте. Хочу узнать, что там.

— Медведь, скорее всего. Какой-нибудь оползень разбудил косолапого, теперь будет бродить по долине. Тебе надо быть осторожнее во время прогулок.

— Я и так осторожен. И именно поэтому установил те датчики.

Ластор что-то проворчал на элирийском, но так тихо, что Норман не разобрал. Через несколько минут хозяин дома вошёл в комнату с подносом. На нем стояли две глубокие тарелки, наполненные мясным рагу, кувшин с вином, неровно нарезанный хлеб и немного зелени.

— Последняя порция того хряка, что я завалил три недели назад. Твои зайцы будут очень кстати, — усмехнулся он, составляя все на стол.

Норман только поморщился. То копытное, о котором упомянул Ластор, было ужасно старым, а его мясо — невероятно жёстким и вонючим. Сколько ни размягчай и не отмачивай его в соусе — ничего не помогало избавиться от неприятного привкуса и ощущения, что жуешь резину. Но мясо было единственным продуктом, запасов которого у Ластора не было от слова «совсем». Так что в иные дни выбор стоял простой — или вонючее, но настоящее мясо, или консервы непонятного вида и неизвестно чьего производства. Норман предпочитал выбирать первое, и потому они с Ластором часто ходили на охоту. Зимой, правда, старик реже выбирался из дому, но три недели назад не выдержал вынужденной диеты (в силках несколько дней было пусто, и Норману никак не удавалось выследить более крупную дичь, чем неуловимые зайцы) и отправился в долину: как он выразился «показать некоторым молокососам, как надо добывать мясо». Вернувшись с двухметровым хряком, он велел Норману его разделать, а сам уснул почти на целые сутки.

— Как только утихнет метель, я схожу на охоту, — пообещал Норман, глотая куски острого блюда. Прожевав их, он добавил — Но если затянется, снова придется есть консервы.

— С этим я как-нибудь справлюсь, — заметил Ластор, двигая стол так, чтобы он оказался между диваном и глубоким креслом. Несмотря на возраст (а лакей давно разменял восьмой десяток), силы в кряжистом теле ещё хватало.

«Забавно», — подумал Норман, — «Я всегда помнил его таким: старым, но крепким. Как вековое дерево».

— Продолжим? — предложил старик, притягивая к себе деревянную доску с каменными фигурами, после того как они с Норманом разделались с остатками ужина.

Парень согласно кивнул. Эта партия была уже седьмой, с тех пор, как Норман здесь объявился, и за все это время ему не удалось обыграть старика ни разу. Он был настоящим гроссмейстером и превосходным стратегом — но выиграв очередную партию он мог следующие несколько недель выводить Нормана из себя насмешками и подначками, пока тот не предлагал реванш, и они не начинали новую битву.

Во время этих партий они часто говорили о семье Нормана. Он и сам не знал, что побудило его прилететь на Арбис, практически в полную изоляцию от всего цивилизованного мира. Может быть то, что Ластор был последним, и самым близким человеком, знающим его с самого детства. А может быть Норман искал ответы на вопросы, которых и сам не знал. Но скорее всего он просто запутался, и хотел тишины и покоя — а дом Ластора был идеальным местом для того, чтобы привести мысли в порядок.

— Ты не закончил рассказ о последнем путешествии отца, — напомнил он.

— Помню, — Ластор сделал ход.

Норман оценил свое положение — оно в очередной раз было куда хуже, чем можно было надеяться. Он передвинул слона, забирая одну из двух, выскочивших далеко вперед, вражеских пешек. Старик откинулся на спинку кресла, и сделал глоток вина из своей кружки.

— За год до своего исчезновения он отправился на Ветерис. Дикий мир, и Империи он был интересен разве что своим климатом, да как потенциальное общежитие в случае перенаселения соседних миров. Его не терраформировали, и как говорил Клауд, там сформировалось очень много биомов, видов и отдельных особей, каких было не найти на других планетах.

Норман слушал внимательно. Его отец был очень одаренным человеком, учёным и изобретателем, и он постоянно путешествовал по галактике, изучая многообразие жизни в ее пределах. И хотя большей частью пригодные для жизни миры были изначально терраформированы, и заселены мутировавшими и не очень особями из Солара, но иногда встречались планеты-жемчужины, на которых жизнь развивалась сама. Такие миры были редкой возможностью изучить теорию эволюции в действии — чем и занимался Клауд Райдо.

— Он провел там несколько месяцев, а потом случилась та вспышка болезни…

— О чем ты? — не понял Норман.

— Ты знаком с Себастьяном Риволи? — старик задал встречный вопрос, проигнорировав приставку «де» перед фамилией. Он считал Небожителями членов только тех семей, чьи предки побывали на Сигеру-Маоло.

— Эмм… — вопрос заставил Нормана задуматься, — Мы встречались пару раз. Давно. При чем тут он?

— Не он, а его отец — Бастиан. В то время он получил землю на Ветерисе, и начал строительство своей цитадели. Как позже выяснилось, место он выбрал не самое удачное. Крепкая, на первый взгляд, скала, пошла трещинами, как только туда загнали технику и начали строить фундамент. Она рассыпалась, и оказалось, что слой камня скрывал кое-что интересное, — Ластор сделал паузу, отвлекшись на вьюгу, с остервенением швыряющую снег в окна. Норман не торопил его.

— Они нашли тамвход в галереи древнего строения, погребённого под скалой. Совсем небольшого — всего четыре коридора, зал, и две комнаты. Рабочие спустились туда, чтобы исследовать находку, и через день половина из них слегла от неизвестной болезни. Ещё через двое суток они умерли в страшных мучениях, а оставшиеся рабочие начали обнаруживать у себя симптомы этой инфекции. Старший Риволи оказался не дураком, и закрыл всю стройку на карантин. Вместе с собой, — многозначительно добавил лакей, — Понимал, что если инфекция распространится, сдержать ее будет очень трудно. В тот момент на Ветерисе было совсем немного людей, но кто знает, что взбредёт в голову больным? Угнать корабль и перенести болезнь на любую планету могли многие из тех, кто там был. Риволи сообщил Империуму о происшествии, и вызвал представителей де Сергийос. Твой отец был знаком с Бастианом — собственно, именно по его приглашению он и прилетел на Ветерис. Но он наотрез отказался покидать пределы карантина, хоть и был далеко, когда случилась вспышка. Вместо этого он убедил Риволи пустить его внутрь, и дать обследовать помещения, пока туда не нагрянули медики Империума, и не вывезли все строение по кусочкам. Уж не знаю, как ему удалось, но он собрал там целую гору данных, а через несколько дней прибыли де Сергийос. Им удалось спасти всех выживших к тому моменту, включая самого Бастиана, но помещение они уничтожили, предварительно вывезя оттуда все мало-мальски ценное.

Твой отец вернулся домой — на редкость довольным. Говорил, что обнаруженное на Ветерисе продвинет его исследования далеко вперёд. Спустя полгода затворничества в лаборатории, он отправился в Солар, вместе со всеми своими записями — и больше не вернулся.

Старик смахнул ладью Нормана с доски, и поставил на ее место своего коня.

— Да, и очень жаль, что копий его документов у меня не осталось, — задумчиво протянул парень, глядя на доску. Шансов победить было невероятно мало, но все-же… Следующим ходом он разменял ещё одну ладью на слона.

— Сдались они тебе, — проворчал Ластор, вновь переходя на элирийский, — Думаю, из за этих файлов он и пропал, — он махнул рукой, — А ты с тех пор носится по галактике как угорелый, и ищешь непонятно что. Зачем тебе эти древности?

Норман ничего не ответил. Да он и сам не знал, что ищет. Раньше ему казалось, что он постигает тайны мироздания, но на деле это было выдуманное развлечение, и он лишь следовал той истории, что сам сочинил. После событий на Эдеме и смерти Кайри все изменилось. Ему казалось, что ещё немного — и он сообразит, что ему суждено сделать, но этот момент все никак не наступал. До сегодняшнего дня. Теперь Норман знал — его отец нашел нечто, что заставило его исчезнуть без следа. Наверняка это что-то важное. Что-то, похожее на тот проект, который ищет Виктор, и это тоже связано с Древними.

— Эй, парень!

Норман тряхнул головой.

— Извини, я задумался.

— Вот об этом я и говорю! Тебя что-то гнетет, — продолжил Ластор, запирая черного короля в коробку из пешек своим вторым конем, — С тех самых пор, как ты прилетел. Днём пропадаешь в лесу, ночью копаешься в своих файлах, не спишь нормально. Ни слова о последнем году жизни. И глаза у тебя точно такие же, как и тогда когда ты понял, что Клауд больше не вернётся.

Норман внимательно посмотрел на старика.

— Я не хочу втягивать тебя в свои проблемы, Ластор, ты должен это понимать. Со мной кое-что произошло — на Эдеме. Много всего, и за очень короткое время. Погибли люди, и в этом есть моя вина. Ответов на свои вопросы я не нашел — последних только прибавилось. И даже если я тебе расскажу все как есть, — Норман подвинул своего слона на три клетки, и закрыл королю Ластора все пути к отступлению, — То ничего не изменится — по крайней мере, для меня. Шах и мат.

Старик, слушавший его, удивлённо посмотрел на доску. Осознав, что эту партию он проиграл, Ластор оскалился, и хлопнул Нормана по плечу.

— Да и хрен бы с тобой, в таком случае. Расскажешь, если захочешь, — он встал из кресла, сходил на кухню и вернулся с ещё одним кувшином, — Судя по всему, мы с тобой оказались заперты на два-три дня. Можем обсудить твою невероятную победу, если хочешь.

* * *

Старый лакей немного ошибся — буря не утихала целых пять дней, и когда за окнами второго этажа в просветах облаков наконец проглянулось небо, Норману пришлось вылезать через них, и откапывать дом. Мясо, разумеется, закончилось, и парень отправился на охоту, надеясь подстрелить хотя-бы щуплого зайца.

За эти дни он хорошенько обдумал свое положение, и пришел к выводу, что в скором времени ему придется оставить Ластора. Норман хотел понять, над чем работал его отец, и почему он так внезапно исчез, но узнать это, оставаясь в глуши было невозможно. Впрочем, это была не единственная причина. Хотя предпосылок для беспокойства не было, Норман все-же ощущал нечто тревожное. Нарастающий ком страха, родившийся в районе сердца. Откуда он взялся, Норман не знал, но чувствовал, как эта мерзость вот уже несколько дней опутывает его своими щупальцами. Избавится от этого ощущения никак не удавалось, и возможно поэтому выследив семейство гуран, он первым же выстрелом промазал и спугнул их.

Норман шел по следу несколько часов, пытаясь догнать дичь — но тщетно. Он уже подумывал вернуться с пустыми руками — скоро начнет смеркаться, а он забрался достаточно далеко от дома, спустившись в скованную холодом долину.

Неожиданно его раздумья оказались развеяны — чуть ниже по замёрзшей реке Норман заметил двух резвящихся детёнышей гуран. Они были похожи на тех животных, что когда-то жили на Земле: тонкие ножки, длинные шеи, короткие хвостики. Темно коричневая расцветка, несколько белых полос на спине, и крошечные рожки. Улисс тут-же определил, что этим малышам нет ещё и трёх месяцев.

Норман скользнул за один из больших камней, в изобилии разбросанных по берегу реки, и скинул с плеча винтовку. Настроив ее на короткую очередь, он медленно выглянул из-за укрытия.

Ветер дул ему в лицо, и чуть наискось от животных. Это было на руку — значит, они его не почуют. Норман знал — если двое детенышей здесь играют, значит их родители должны быть неподалеку. Он поймал в прицел малышей, смешно скользящих по льду, и перевел взгляд дальше, осматривая заросший густым лесом склон на другом берегу реки. Он был занесён толстым слоем снега, и мощные лапы хвойных деревьев прикрывали чащобу от посторонних взглядов.

А вот и цепочка следов — тянется от реки к лесу, чуть ниже по течению от того места, где резвились маленькие гураны. Шорох ветвей, и Норман плавно повел стволом в ту сторону, внимательно вглядываясь в прицел. Так и есть, сразу за деревьями ходит самка — разрывает снег и промерзшую землю, ищет съедобные корни.

Убивать мать этих малышей Норман совсем не хотел — без нее они не протянут и недели, а таких прекрасных и гордых животных он не видел очень давно. Но вот если рядом есть самец…

Норман знал, что мужские особи гуран не привязаны к одной самке, и их популяция на порядок выше чем женских — многие самцы, прежде чем приступить к брачным играм, сражались со своими соперниками насмерть, изрядно сокращая количество себе подобных. И даже если бы Нормана поймали за браконьерство, за убийство самца гуран он бы отделался лишь небольшим штрафом.

Мужские особи этого вида были большими, сильными и жестокими животными. Высота в холке среднего гурана была почти два метра, и если ранить такое существо, или напасть на его детей, оно становилось очень опасным — и именно поэтому сейчас у Нормана не было права на ошибку. Он продолжал осматривать местность, но нигде не мог обнаружить даже следов самца. Уже почти бросив это дело, он вновь спрятался за камень, и счистил наледь с прицела — и в этот самый момент краем глаза заметил движение совсем недалеко от себя.

Развернувшись, он увидел выходящего из леса позади себя самца. Он был как раз такой, каким его представлял Норман — двухметровое копытное с мощными ветвистыми рогами, длинной шерстью и небольшой бородкой, превратившейся в сосульку.

Норман медленно поднял винтовку к плечу: перекрестие оптики выхватило грудь животного.

Неожиданно тот сорвался с места, и побежал прямо на Нормана! Парень этого не ожидал, но смог прицелиться точнее уже после того, как первая пуля выбила фонтанчик снега за спиной гурана.

Бах! Бах! Бах! Треск выстрелов покатился по льду, уносясь куда-то вдаль. Гуран споткнулся, прыгнул чуть вбок, но последняя пуля опрокинула его, и теперь Норман видел, как бьются копыта, разметая снег в том месте, где животное упало.

Норман услышал за спиной быстрый цокот копыт, тревожный крик самки, и тоненькие ответы ее детей. Он оглянулся, и увидел как малыши спешат к мамаше, пробираясь по слишком высокому для них снегу. Проводив их взглядом, Норман направился к своей добыче.

Гуран был уже мертв — вторым выстрелом Норм попал ему прямо в сердце, а третьим пробил лёгкое. И хотя промазать с такого короткого расстояния в столь широкую грудь было сложно, Норман порадовался, что зверь погиб быстро, и без мучений.

Тащить здоровую тушу на себе парень не собирался — да и не было в этом никакой нужды. Стянув рюкзак, он достал оттуда два длинных бруска. Щёлкнув кнопками, он разложил их надвое, затем положил с двух сторон от животного, и отдал команду спутнику. Бруски поднялись в воздух, метра на полтора, не больше, и окутали гурана серебристым сиянием. Туша, словно оплетённая пленкой, медленно поднялась вслед за брусками. Сияние сформировалось в равномерный кокон, удерживающий гурана в воздухе.

Норман привязал эти носилки к своему спутнику, и двинулся к дому Ластора. Всю дорогу назад кокон с животным величественно плыл рядом с человеком.

Вернулся Норман уже затемно. Уставший, но довольный, он сначала отбуксировал тушу на ледник, и оставил там. В окнах первого этажа он снова заметил свет — видимо Ластор решил дождаться возвращения своего гостя.

Норман вошёл в дом, снял одежду, и оставил ее у входа — там-же, где и рюкзак с винтовкой.

— Эй, Ластор, я голоден! — крикнул он, но ответа не дождался, и прошел на кухню. На плите стояла все та же огромная кастрюля. Норман поднял крышку, и заглянул в нее — внутри была похлёбка из последнего зайца, но уже изрядно остывшая. Чертыхаясь, парень разогрел плиту, и достал себе тарелку. Затем нарезал хлеб, и уже собрался подниматься на второй этаж, чтобы позвать старика, когда заметил на лестнице несколько осколков стекла.

— Что за…

Он услышал шорох за спиной, и резко обернулся, уже готовясь обругать Ластора за такие шутки, но фраза застыла у него на губах, когда он увидел перед собой человека. Норман потерял дар речи, когда понял, что это лицо ему знакомо — незваным гостем был Матиас Бринг, фехтовальщик, занявший второе место на турнире во время Эдемского карнавала. И сейчас он целился в Нормана из пистолета.

— Какого… — начал было Норман, но договорить не успел. Матиас нажал на спусковой крючок, и электронный заряд угодил Норману прямо в грудь, заставив его забиться в конвульсиях. Подойдя ближе, Матиас выстрелил ещё раз, и Норм, корчась от невыносимой боли, потерял сознание.