Рожденная Огнем [СИ]

Глава 6 РОЖДЕННАЯ ОГНЕМ

Все, что я чувствовала — это жар. Боль давно отступила, оставив после себя лишь пульсирующее напоминание. Но жар, точно огонь все еще горел где-то внутри, не покидал меня ни на мгновенье. Время давно потеряло значение. Я не чувствовала тела, будто его не было вовсе, не слышала звуков и запахов. Спокойное и мирное существование после того, что устроила для меня Флориана. Скат, появившийся в комнате лишь на секунду, должен был вернуть мне кулон, чтобы я сгорела вместе с ним. Ведь только так Королева могла навсегда избавиться от последней в своем роду избранницы Богини Огня. Жестокие Боги вдоволь поиздевались над своими созданиями. Где-то глубоко было обидно не проститься с друзьями. Я жалела, что не смогла помочь принцу Ланселу избавиться от назойливых невест, ведь после моего исчезновения Король снова распорядится устроить бал. Вовка, что пошел за мной в этот странный мир… Сможет ли он когда-нибудь вернуться? А Фьеллис? Вдруг он растратил на непутевую Избранную Богами последние деньги, и будет жить в нищете всю оставшуюся жизнь? За судьбу Тайна я почему-то была спокойна. Но и эти мысли вскоре ушли, оставляя воспаленное сознание. Мир не имел больше смысла. В хаотичных видениях посещавших меня, когда недолгое пребывание в сознании заканчивалось, я снова видела огонь, подбирающийся к моим ногам. Но сейчас грань между реальностью и сном исчезла, погрузив меня в ад. Какой смысл умирать, если после не ждет ничего светлого и радужного? Разве не должна я воспарить над телом, уносясь в пушистые облака и покидая бренный мир? Так почему же продолжаю мучиться, как если бы осталась жива? В этот раз небытие поглотило меня надолго.

Будучи уверенной, что жизнь моя давно и самым жестоким образом прервана, я была удивлена, когда смогла открыть глаза, и увидела белую ткань, заменившую тяжелый балдахин. Тело, что уже давно не ощущалось, не собиралось подчиняться, безвольно лежа на белых простынях. От тишины звенело в ушах, а глаза щипало от непривычно яркого света, проникающего сквозь окно. Палец за пальцем я восстанавливала двигательные функции, но приподняться на кровати смогла лишь, когда в комнате заметно потемнело, а значит, наступил вечер. Тело не болело, лишь затекшие от долгого лежания мышцы ныли при каждом движении. О том, чтобы встать на ноги, сейчас речи не шло, но сесть, подложив под спину подушки, все же получилось. Дыхание сбивалось, а в теле ощущалась небывалая слабость. Все тело было в каком-то белесом геле, что оставался на коже, не думая впитываться. На шее чувствовался золотой кулон. Именно он источал легкий жар, преследовавший меня все время. Сейчас я была уверена, что это не фальшивка. Оставалось дождаться кого-нибудь, кто сможет рассказать что же случилось после того как мои глаза закрылись. Фьеллис появился не скоро. На улице уже спустилась глубокая ночь, а я почти дремала сидя, когда эльф неспешно вошел в комнату, неся на подносе зажженную свечу и небольшую пузатую банку, наполовину заполненную белым гелем. Зевая во весь рот, он даже не смотрел в мою сторону. Как видно, чудесного воскрешения уже никто не ждал.

— Привет. Мужчина вздрогнул и выронил поднос, едва успевая поймать горящую свечу. Целую и невредимую банку пришлось поднимать уже с пола, а поднос и вовсе больше не удостоился внимания. Через мгновение эльф уже сидел на кровати.

— Привет, — улыбнулся он, не сводя с меня взгляда. — Решила не умирать?

— А что, пыталась? — глаза снова закрывались, а усталость накатывала новой волной.

— Еще как.

— Значит, решила повременить с этим делом. Лис, а ты же мне все расскажешь? — зевок получился таким широким, что где-то в челюсти щелкнуло.

— Завтра первым же делом. Фьеллис помог мне вернуться в лежачее положение, и сознание тут же отключилось. Утро для меня наступило не так как для остальных. Я проспала еще сутки, перепугав уже обрадовавшихся было друзей. Зато очередное пробуждение было встречено вдвойне радостно. Тайн хотел повиснуть на моей шее, но был удержан эльфом за шкирку и отруган за излишнюю легкомысленность. Вовка тоже порывался обнять, но боялся притронуться к липкому гелю, покрывающему мою кожу. И лишь Лансел, смущенно топтавшийся за спинами друзей, вышел вперед и, опустившись на одно колено, смело поцеловал мою руку. Впрочем, по совету Фьеллиса, после хорошенько вытерев губы салфеткой. Гель оказался не для употребления внутрь. Повествованием о моей странной попытке самоубийства занимались в основном Фьеллис и Лансел, как главные действующие лица, ведь Тайна и Вовку оставили в предоставленных покоях, дабы они не мешались, и доложили им о случившемся только через несколько часов. Мое слишком официальное общение после встречи с Королевой показалось принцу мне не свойственным, и он вернулся посовещаться с эльфом, который в свою очередь так же раздумывал над моим странным поведением. Недолго думая, захватив с собой пару стражников, они отправились в покои принца, куда я направилась. Вот тут-то и был замечен сочащийся из-под двери черный дым, заполнивший половину коридора. Отправив стражников бить тревогу, Лансел первым подошел к двери, распахнув ее. В тот момент я, сжимая в руках кулон, упала на пол, скрывшись за стеной огня. Естественно принцу никто не позволил ступить в горящую комнату даже для спасения невесты. Невест может быть и сотня, а вот принц у страны пока был только один. Фьеллис схватил принесенное ведро, окатил себя ледяной водой и ступил в огонь, через считанные секунды вынося мое порядком обгоревшее тело в коридор. Слуги и стража бегали с ведрами, туша навеки потерянную комнату, не позволяя огню перекинуться дальше. Появившаяся Флориана долго не могла поверить своим глазам и первой вызвалась проверить как там бедная невеста принца. К ее сожалению невеста еще дышала, хоть и слабо. Королева не захотела покинуть замок, объяснив это переживанием за бедного пасынка, чья судьба так жестоко обошлась с ним, забрав его избранницу. И сколько не уверял ее Лансел, что сделает все, чтобы привести меня в порядок, Флориана лишь горько качала головой, сетуя на то, что в таком пожаре выжила бы только что ведьма, и разве что не выбирала гроб поудобнее. Королеву поселили в отдаленном крыле, скрыв место, куда поместили мое обгоревшее тело. Так пожелал Фьеллис, ежедневно наведывающийся к не приходящей в сознание мне и наносящий мазь от ожогов. После того, как самые жуткие ожоги затянулись, благодаря мази, что смог привезти эльф из дома, все ожидали, что я смогу очнуться, ведь больше поводов для бессознательного состояния не было. Но я не спешила приходить в себя. В итоге провела в постели две недели, и уже мало кто верил, что смогу проснуться. По словам эльфа, иногда глаза мои открывались, но были черными, как ночь, и пугали больше, чем все остальное.

— В такие моменты, — признался он честно, потупив глаза, — мне хотелось лично наточить осиновый кол поострее и вогнать его тебе в сердце. Откровение друга оказалось из разряда тех, без которых я бы прекрасно прожила всю оставшуюся жизнь. Зато теперь захотелось одевать под ночную рубашку плотную кольчугу, а под подушкой держать заточенный меч. Но Фьеллис лишь отшучивался, мол, раз тогда не сделал ничего подобного, то уж теперь остерегаться мне точно нечего. Две недели меня поили лишь водой, и сейчас предстояло снова начинать есть. Часто, маленькими порциями, и в основном перемолотую в кашу пищу. Я даже не понимала что ем, но доверяла Варте с ее кулинарными способностями. К вечеру друзья расходились, и Фьеллис приносил баночку с мазью.

Небольшие ожоги еще оставались на спине и плечах, но благодаря чудодейственной мази — творению эльфийской медицины — ни одного шрама на теле не оставалось.

— Тебе ведь тоже досталось, да? — чувствуя, как холодный гель скользит по коже, я привычно содрогнулась.

— Так, несколько ожогов. На мне все быстро заживает. Ну, может прическа стала не столь безупречна, — усмехнулся эльф, переходя на плечи.

— Зато чувство юмора не пострадало. Я натянула просторную ночную рубашку, забираясь под одеяло.

Фьеллис закрыл банку и вытер руки о принесенную тряпицу.

— Встречался с Королевой?

— Было дело. У дверей горящей комнаты, когда она грациозно подплыла ко мне, чтобы убедиться в твоей смерти. Ох, и перекосило же ее. Жаль никто не заметил, — мужчина потянулся всем телом, откидываясь на одеяло и закидывая руки за голову.

— Знаешь, я видимо глупый мешок золота, — вздохнула я, утыкаясь лицом в подушку. — Если б не мое необдуманное согласие на эту дурацкую женитьбу, то ничего бы этого не произошло.

— Кто знает, может быть, было бы только хуже. Зато кулон ты вернула. Еще днем я рассказала эльфу про фальшивый кулон и про ищейку, про которую упомянула Флориана. Верить, что именно Оаленн была той ищейкой, что служила Королеве, но решилась ее предать, оставив кулон у себя, не хотелось. А если это так, то могла ли эльфийка снова переметнуться, заменив кулон в последний момент? Она так часто появлялась в моей комнате в эльфийском селении, что нельзя исключать эту версию сразу. Я проснулась посреди ночи от того, что повернувшийся на бок эльф, умудрившийся заснуть поперек кровати, отдавил мне ногу. Выдернув из-под не шелохнувшегося тела поврежденную конечность, я села на край кровати, размышляя, стоит ли пробовать ходить именно сейчас. Но организм требовал срочно идти по нужде и, спустив ноги на пол и нащупав мягкие туфли, я все же вышла в коридор. Замок в этой части был пуст и темен. Холодный не отапливаемый коридор не был таким днем, когда в туалет меня относили на руках, как я ни старалась сопротивляться. Ноги все еще плохо слушались, поэтому приходилось идти вдоль стены, ведя рукой по холодному камню. Встретившийся на обратном пути охранник лишь жалостливо взглянул на меня и, кивнув, скрылся в другом коридоре. Сейчас меня с трудом повернулся бы язык назвать человеком. За две недели строгой водной диеты я похудела до костей и странно, что не гремела ими при ходьбе.

Щеки впали, а скулы стали слишком выделяться на бледном, осунувшемся лице. Даже пальцы сейчас казались костяшками обернутыми кожей. Решив попытать удачу, я пошла по коридорам в поисках единственной заветной двери, которая отыскалась далеко не сразу. Варта уже была на ногах и варганила что-то в большом котле. Увидев меня, она вскрикнула, роняя на пол мешок и просыпая половину его содержимого.

— Элея? — женщина сделала два шага вперед, всматриваясь в раннюю гостью.

— Ну, по крайней мере то, что от меня осталось, — я честно попыталась улыбнуться, хотя едва могла стоять на ногах от непривычно продолжительной ходьбы.

— И я еще кормила ее какими-то кашами! Женщина всплеснула руками, помогая мне добраться до стула. Вскоре передо мной появилась кружка молока и нарезанный кусок сыра, а кухарка просила подождать еще немного, пока она приготовит что-то более существенное. Пробыв на кухне не меньше пары часов, обратно я возвращалась нагруженная тарелкой с горячими пирожками, угостив парочкой захлебнувшегося слюной стражника, попавшегося на пути и пожелавшего лично сопроводить меня до выделенных покоев. Распрощавшись с улыбчивым мужчиной, наконец, вернулась в кровать и поставила тарелку на столик. Эльф походил на собаку-ищейку. Поведя носом, он сонно приоткрыл глаза и крутил головой в поисках источника дивного аромата. Пирожки с малиной действительно пахли просто божественно. Сжалившись, я подала другу пирожок, получив в ответ благодарный, но слишком удивленный взгляд. Слов не было, ведь рот уже был набит ранним завтраком.

— Я твоя фея-крестная, — отвечая на немой вопрос потянувшегося за вторым пирожком эльфа, я откинулась на подушки и тут же уснула. Утро началось шумно. Весть о поразительной живучести невесты принца разнеслась по всему замку. Королева, удостоверившаяся в целости и сохранности своей будущей невестки, собиралась покинуть замок к великому счастью всех его обитателей. Даже будь Лансел трижды законным принцем, обхаживать его было делом не трудным, да и слуги делали это на протяжении многих лет. Но появившаяся королевская особа требовала к себе особого внимания, изысканного меню, не ограничивающегося кашей и вареными яйцами на завтрак, и ежесекундного поклонения. От всего этого слуги начали жаловаться на боль в спине и коленях (об этом красочно рассказывала Варта, готовя очередной деликатес для Королевы и едва сдерживаясь, чтобы не плюнуть в еду). Вскоре и нам предстояло покинуть замок. В этот раз Лансел не стал сильно настаивать на том, чтобы я осталась. Надеюсь, все же поверил и решил оградить меня от слишком близкого соседства со своей мачехой, а может просто побоялся, что впопыхах назначенная на должность невесты девица умудрится поджечь еще что-то в его драгоценном замке. Хотя невеста принца уже была представлена Королеве, Королю еще только предстояло с ней познакомиться и как только станет известно о его прибытии в Каори, мне нужно будет находиться подле своего «будущего мужа». Клятвенно заверив молодого человека, что явлюсь по первому же требованию, я в тайне надеялась в ближайшее время перенестись домой, в свой мир, дабы оградить себя от дальнейшего общения со всеми коронованными особами, и Королевами в особенности. Я так и не объяснила Ланселу силу влияния кулона, объяснив свое поведение простым гипнозом. Зачем забивать принцу голову ненужной информацией? На следующее утро после отбытия Королевы Флорианы, мы тронулись в путь. Дома нас уже должно быть заждался проклятый старикашка, чья буйная магия являлась изначальной виновницей всех последних событий. Алесса обещала привозить магу еду и все, что понадобиться. Ох, не знала девушка на что соглашалась, ведь маг ел катастрофически много.

В принципе об этом нам жаловался уже муж Алессы, ведь девушка, устав от ежедневных поездок в дом эльфа, попросила его взять телегу и отвезти старику как можно больше еды за раз. Немудрено, что эльф вернулся к нам после разговора с семейной парой озлобленным и с весьма похудевшим кошельком. Прежде чем мы вошли в дом эльфа, я все же задала давно мучавший меня вопрос.

— Так какого цвета была дымка, когда я исчезла? Мне часто было интересно, почему Вовка не прилетел за мной следом. Друзья переглянулись и хором произнесли:

— Фиолетовая. Я так и думала. Наша встреча с магом не была яркой, но старик запомнил ее надолго. Сокрушаясь о том, что представления не имеет, почему заклинание не сработало как надо, когда он денно и нощно трудился над его изготовлением, Астин предложил попробовать еще раз на Вовке, но получил от него отказ в довольно грубой форме и шишку, что не проходила почти неделю. Еще несколько дней после этого маг отказывался с ним разговаривать, сказываясь дико обиженным и причитая о неуважении к старшим. Зато успешно практиковал на молодом человеке какие-то мудреные заклинания. То Вовка ходил с твердыми, как камень, волосами, то был покрыл странными желтоватыми чешуйками и периодически почесывался, от чего те отколупывались и обильно осыпали пол. Фьеллис потом гонял с вениками обоих, пока дом не засиял чистотой. Наверное поэтому Вовка с каждым днем питал к магу все менее теплые чувства, огрызаясь и переругиваясь с ним при каждом удобном случае. Я лишь пыталась задобрить старика и попросить как-то усовершенствовать его магию, ведь куда-то она все же смогла меня перенести. Просто с местом назначения, возможно, нужно было еще поработать. Астин возводил глаза к потолку, мол, бедный он несчастный никем не понятый маг, но за дополнительный пирожок за обедом готов был практически на все и, обычно стащив со стола целое блюдо с аппетитной выпечкой, скрывался в комнате, не показывая носа до очередного приема пищи. Я начинала понимать, почему мага считают ненормальным. А если все обладатели магических сил представляли собой нечто похожее, то становилось понятно, почему их боялись и пытались истребить, загнав всех в ряды отшельников. Через несколько дней после возвращения, Фьеллис изъявил желание вновь посетить родное селение и отправиться в Сирос-Дир. Нас он брать отказался, объяснив, что эльф, будучи даже изгнанным, сможет наиболее незаметно проникнуть на их территорию (в принципе, при этом он почти прямым текстом назвал нас ненужным балластом, путающимся под ногами). Он намеревался поговорить со Старейшим. Узнать, каким образом после испытания мой кулон был подменен.

— Фьеллис, ты же помнишь, чем могло закончиться твое прошлое фееричное возвращение в родные края? — я до сих пор с ужасом вспоминала те моменты, когда думала, что оба моих друга мертвы.

Отпускать эльфа не хотелось. Скорее запереть в высокой башне и предоставить отращивать длинную косу — единственное, что поможет ему оттуда выбраться.

— Таллил — один из немногих друзей, что у меня там остались.

Поверь, если не встречу явных недругов, то жить буду долго и счастливо, — усмехнулся Фьеллис, в нетерпении протягивая руки за седлом, которое я усиленно прятала за спиной. — Но, если ты все же так боишься, что стоит тебе заглянуть в мое будущее? Ты же провидица, помнишь? Если бы видения возникали по одному моему требованию, я в какой-то мере могла бы быть счастлива. Но сколько ни пыталась, вызвать что-то насильно не получалось.

— Элея, поверь, Старейший сделает все, что в его силах, чтобы мне ничего не угрожало, — все же умудрившись зацепить седло, эльф медленно тянул его на себя, надеясь завладеть хотя бы большей его частью. — Когда стало известно о появлении Избранной Богиней Огня в нашем мире, именно Таллил попросил меня отправиться на ее поиски и сопроводить в селение. Хотя там, насколько я знаю, тоже есть один свистун.

— Кто? — потеряв бдительность, я навсегда распрощалась с седлом, замечая, как оно занимает положенное место на конской спине.

— Так называют тех, кто обучен воспроизводить в голове Избранных Богами ненавистные тебе звуки.

— Ладно, — протянув на ладони горсть сухариков, что сразу исчезли, сметенные бархатистыми губами Серого, я махнула на эльфа рукой, разворачиваясь к дому и кидая через плечо: — Но если ты там умрешь, домой можешь не возвращаться! Я заберу его себе! Пускай эльфы сами разбираются в своих запутанных отношениях.

Людям все равно до конца не понять, что происходит в их остроухих головах.

— Вас понял! — отсалютовав, рассмеялся Фьеллис, и пустил Серого галопом. У дома мирно паслась Чернавка. Эльф оставил ее нам для переправ в деревню. Ведь шагать несколько часов пешком по лесу никому не хотелось, а вот голод мучил нас постоянно. Под чутким присмотром Фьеллиса мне все же пришлось научиться седлать лошадь. Но как только эльф уехал, память наотрез отказалась воспроизводить все его уроки в нужном порядке, и первая самостоятельная седловка заняла у меня в четыре раза больше времени, чем должна была. После, за то недолгое время, что мы путешествовали от деревни и обратно, никто не пострадал, а значит, даже не смотря на периодически возникающие «лишние детали», я все делала правильно. Очередной день встретил нас морозцем и хрустящей под ногами травой. Пруд начал покрываться тонкой наледью, а деревья, потерявшие почти всю листву, хищно скалили голые ветки. На земле догнивали давнишние паданки, что эльф никак не мог убрать, надеясь, что вскоре они послужат своеобразным удобрением для породивших их яблонь. Вовка оккупировал кабинет Фьеллиса, марая бумагу кривыми закорючками, кои он смел называть буквами. Тонким пером писать было непривычно и неудобно, но парень тренировался уже не первый день. Он собирался писать свою автобиографию, надеясь, когда вернется домой, продать ее какому-нибудь издательству и выпускаться миллионными тиражами. Сколько ни пыталась я уверить друга, что если мы и попадем в свой мир, то уж не факт, что его писанина кого-то заинтересуют, он твердил, что приукрасит все настолько, чтобы заинтересовала.

Отчаявшись вбить в голову друга здравый смысл, я оставила его наедине с пухлой чернильницей и горой скомканных листов пергамента, покоящихся под столом. Не знает еще эльф, что Вовка посмел осквернить его рабочее место своим присутствием и намусорил здесь так, как сам хозяин дома не позволял себе. Астин, поглотив завтрак, не оставив на столе ни крошки, как обычно заперся в комнате. По звенящей тишине складывалось впечатление, что маг крепко и нагло спит, позабыв об обещании вернуть нас домой. Не желая предаваться депрессии, что начинала накатывать с самого утра, я оседлала Чернавку и направилась в деревню. Алесса должно быть готовила очередной кулинарный шедевр, да и рассказы ее всегда могли поднять настроение. Все же первое впечатление так часто обманчиво. Лес казался темным и даже более неприветливым, чем прежде. Лошадь недовольно озиралась по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху, будь то даже ее собственные шаги. Завидев впереди ровную дорогу, мы обе с облегчением вздохнули. Наступи здесь зима, из дома эльфа вообще не захочется выбираться. Алесса встретила меня как всегда радушно. Сыновья ее долго ходили вокруг, словно надеясь, что Тайн вдруг появится из моей тени, но, потеряв всякую надежду, были вынуждены уйти ни с чем, не забыв надуть губы и послать мне недобрые взгляды. Как будто я была виновата, что после возвращения из замка, где мальчика принимали как дорогого гостя, Тайн задрал нос так высоко, что мог с легкостью снимать опавшие листья с крыш и водостоков. Перед отъездом я предложила Тайну отправиться вместе, но мальчик лишь отмахнулся, назвав сыновей Алессы приставучими и надоедливыми щенками, и предпочел провести день в гордом одиночестве. По возвращении я пообещала себе серьезно поговорить с ним о столь странном поведении.

Но девушке и ее детям ни к чему было знать всех подробностей, поэтому я лишь извинилась и пообещала привезти Тайна в следующий раз. День прошел быстро и весело. Прихватив несколько недавно приготовившихся пирожков, что теперь грели бок, покоясь в сумке, не дожидаясь темноты, я отправилась назад. Ночью по лесу ходить было страшно не только мне. Чернавка не согласилась бы пойти в непроглядную темноту, где и днем идти боязно, даже отдай я ей все сухарики мира.

— Что ж, здравствуй. Почти уговорив лошадь ступить на лесную тропу, я обернулась на голос, тут же почувствовав удар по голове. Острая боль на секунду затуманила разум. По виску стекла теплая капля, срываясь и оседая на одежде ярким пятном.

— Я учусь на своих ошибках, — Скат тронул поводья и направился ко мне. Веки тяжелели. Я не могла двинуть ногой, послав Чернавку галопом в сторону дома. Лошадка как будто и сама замерла, ожидая, что же будет дальше и, возможно, надеясь, что ее избавят от участи идти по лесной дороге. Скат не замедлил исполнить ее желание. Запрокинув мою голову назад, он влил изумрудного цвета жидкость мне в рот, не отпуская, пока не убедился, что выпито все до капли. Горькая и отвратительная на вкус, запахом похожая на болотную тину жидкость растекалась по горлу.

— Видишь, как хорошо идти по-хорошему? — улыбнулся слуга Королевы, беря поводья Чернавки в руки и закрепляя их на луке своего седла. Но я уже ничего не видела.

Вокруг снова был огонь — всепожирающий и готовый в любой момент поглотить свою жертву. Кожа черных сапог плавилась от жара, подступающеговсе ближе, наполняя тело адским пламенем, сжигая одежду и подбираясь к самому сердцу, готовому остановиться в любую секунду. Кричать от боли не получалось, но внутри все сжалось от страха настолько, что даже вырвись из горлахоть один звук, он стал бы последним. Кулон на шее нагрелся, грозясь прожечь на коже свой отпечаток.

Я проснулась. Если во сне кричать по какой-то причине не получалось, то сейчас округа с удовольствием узнала о моем внезапном пробуждении. Заставив себя замолчать, дождавшись, пока сердцебиение вернется в норму, я огляделась. Вокруг была сырая темница. Не столь уютная, как мне довелось посетить в гостях у принца Лансела. Из угла по стене стекала тонкая струйка воды, в конце обрываясь и громко капая в набежавшую лужицу, а на полу не хватало разве что человеческих костей и черепушек, ведь крысиные останки здесь имелись в избытке. Я лежала на каменной полке, водруженной на деревянные ножки, а подушкой мне служила отсыревшая и подгнившая солома, скорее всего пережившая не одного заключенного, что имели честь сюда попасть.

Волосы слиплись от зеленой жидкости, к которой добавилась засохшая кровь и осколки от разбившейся о голову склянки. В горле пересохло и першило, а во рту чувствовался мерзкий привкус. Сколько еще меня поили этой жижей, чтобы сознание не вернулось раньше времени? От жажды здесь не могло спасти ничего — из воды была только капающая из стены. Да и чтобы напиться пришлось бы приложиться к луже на полу. Я честно начала скучать по темнице в Каори. Интересно, можно ли попросить о переводе? У решетки, привалившись спиной к стене, спал стражник, обняв длинную пику, позволявшую ему оставаться в вертикальном положении, делая вид, что служба идет полным ходом.

— Кто спит на боевом посту? — откашлявшись, я придала голосу грозности, чему отлично поспособствовала подхватившая его акустика и приобретенная хрипотца. И как только мои крики не разбудили его раньше? Стражник встрепенулся, ухватившись за ускользающее из рук оружие.

Нервно забегавшие в поисках внезапно появившегося начальства глаза не обнаружили никого, кроме заключенной за решетку девушки.

— А, ведьма таки проснулась. Пойду, доложу Королеве. А ты, чтоб тихо! — зевнул мужчина, покидая свой пост и оставляя меня в легком недоумении.

— Как он сказал? Ведьма? С чего бы это? Ни метлы, ни ступы — обязательных, по моему мнению, атрибутов настоящей ведьмы — в потаенных углах темницы обнаружено не было. Я несколько раз похлопала себя по щекам, надеясь, что сейчас проснусь еще раз, оказавшись при этом в более подходящем месте. Но ничего не произошло, а вернувшийся стражник встал на свое место, косясь на меня глазом.

— Мужчина, а водички не найдется?

— Так наколдуй ж, зараза, — расхохотался мужик, повергнув меня в еще более испуганное состояние. Кто бы ни внушил ему ложное представление о моей персоне, фантазии у него было хоть отбавляй.

— А не боишься, что тебя сейчас заколдую? — нарочито громко спросила я, доставая из волос особо крупный осколок и отшвыривая его за пределы камеры. Сплошное везение, что они не вонзились мне в голову, пока лежала без сознания!

— Ха! Решетка-то заговоренная! — усмехнулся стражник, но голос его стал менее уверенным. — Ничего, скоро сотрем улыбку с твоего гнусного личика. Не в силах больше слушать оскорбления в свой адрес, я замолчала, отойдя в сторону от решетки. Мало ли стражник решит трижды прицельно плюнуть через плечо, или соль кинуть. Кто ж их, сумасшедших, знает. Сидя у капающей со стены воды, я подставила сложенные лодочкой ладони. Дождавшись пока наберется достаточно, протерла лицо, а потом и попробовала попить. Ждать пришлось долго, а вода оказалась с металлическим привкусом. Зато жажда прошла моментально, ведь пить подобное не хотелось. Судьба названной ведьмы никого не волновала, посему кормить меня не собирались. Стражники менялись с завидной периодичностью.

Возможно, опасались, как бы даже сквозь заговоренную решетку я не навела на них порчу. Но каждый следующий оказывался еще менее разговорчивым и грубым, чем предыдущий. Видимо так их и набирали на эту неблагодарную службу. Не в силах противиться судьбе, я все чаще проходилась по камере и нараспев произносила какие-нибудь замысловатые фразы, изредка поглядывая на стражников и возводя руки к потолку. Иногда, для пущего эффекта, рисовала носком сапога на грязном полу расчерченные круги, напевая над ними какую-нибудь иностранную песенку, которая, по всей видимости, казалась стражам самым смертельным заклинанием, ведь они все чаще бледнели, обливались потом и отходили подальше от решетки, моля сменить их пораньше. Но, пока мужчины не вооружились осиновыми колами, тяжеленными крестами и бочками со святой водой (от капли-то мне ничего не будет, пусть брызгают), а пики их не доставали на всю длину места моего заключения (один все же не выдержал, и с криком попытался пырнуть ведьму острием в грудь, но та оказалась слишком юркой), можно было наслаждаться производимым впечатлением. Ведь иначе здесь просто нечем было заняться. Только ночью стражники вздохнули с облегчением, когда я все же соизволила заснуть. Хотя удивительно, что никто из них не попытался прикончить ведьму, пока она спит. Наутро у меня появился первый посетитель. Королева, небрежно отослав стража, широко улыбаясь, предстала пред решеткой. Ее длинное платье — как обычно слишком откровенное — подметало полы, но женщину сейчас это мало волновало.

— Ты единственная, чьей смерти я так желаю, — тряхнув волосами, произнесла Флориана. Повтори я ее величественный жест, на пол посыпались бы мелкие осколки стекла.

— Вы хоть предупредите, когда мне стоит начать этим гордиться.

— Можешь начать хоть сейчас, ведь завтра для тебя уже не наступит. Сегодня тебя предадут огню, а я буду смотреть на это с первых рядов, — лицо женщины просто светилось счастьем.

— Смотрите не закоптите носик, Королева. А-то ведь ваш мышиный слуга бросит вас ради какой-нибудь молоденькой красотки. Улыбка сползла с величественного лица, и тут уж мне захотелось улыбнуться. Кажется, Королева сильно прикипела к безродному избраннику, скрашивающему ее одиночество, пока Король в отъезде. Но, как и пристало Ее Величеству, Флориана вернула лицу прежнюю спокойную надменность и, развернувшись, покинула темницу. Вернувшийся стражник выглядел озадаченным. Возможно, он подслушивал и услышал то, что не было предназначено для его ушей. Но вслух он не посмел бы произнести ничего подобного. Не став строить догадки, я тряхнула головой, осыпав пол остатками битого стекла и, улыбнувшись, вернулась на койку. День я провела как на иголках. Мысль о том, что скоро предстоит испытать то, что уже много раз приходило в видениях, пугала.

Настолько, что хотелось попросить стражника все же решить судьбу ведьмы здесь и сейчас, не дожидаясь вечера. Но, как назло, даже выводить из себя свою немногочисленную охрану сегодня не удавалось.

Голова начинала болеть, а на ум не приходило ничего, кроме как покориться ужасной судьбе.

— Это ведь были вовсе не сны, верно? — в памяти всплывали образы, сны, которые больше не казались плодом воображения. Это были видения из прошлого. Девушка — провидица, владевшая кулоном до меня — обманула преследователей и передала свою силу дальше. Неужели, зная, что должно произойти, я ничего не смогу сделать? Я — последняя из Рожденных Огнем. Так все говорили. Значит, именно на мне прервется этот странный круговорот Избранных Богиней Огня в природе.

Интересно, разочаровалась бы предыдущая владелица странного магического кулона, узнай она, какая судьба ждет ее избранницу? Стражник на посту перекрестился и сделал шаг в сторону, разглядев, что ведьма снова шепчет себе под нос. Но счастье его было близко. Тяжело ступая, с лестницы сошел сменщик. Вот ему-то и предстоит простоять здесь всю ночь. Облегченно выдохнув, мужчина освободил свое место. Служба в темнице не являлась чем-то из ряда вон трудным, особенно ночью. Знай себе, делай вид, что стоишь на посту, да храпи поменьше.

Но сегодня уже начавшуюся, было, дрему отогнал странный звук, доносящийся с лестницы. В помещение, путаясь в длинных полах черно-белой рясы, почти вкатился невысокий старик, споткнувшись на крутых ступеньках.

Поправив сбившееся одеяние и подобрав упавший томик, мужчина подошел к решетке, выставив перед собой довольно массивный позолоченный крест.

— Покайся же, бесовское отродье! — взвыл старик, на поверку оказавшийся священником, и воздел руки к потолку, в отчаянной надежде докричаться до самых небес. — Покайся в грехах своих пред Богами, дабы они смогли отпустить тебе их и предоставить место в райских кущах! Иль гореть тебе в адском пламени, проклятая ведьма. Старик достал из-за спины белый балахон, больше похожий на высветленный мешок из-под картошки, и с размаху швырнул его сквозь прутья решетки. Одеяние, поясом к которому служил кусок бечевки, пинком ноги отправилось под койку, сметя за собой половину грязи с пола.

— Не в чем мне каяться, ведь безгрешна я, аки овечка, — пожала я плечами, замечая, как изменился в лице пожилой священнослужитель.

Райские кущи вряд ли будут ожидать меня после того адского пламени, которому предадут сегодня мое тело.

— Так гори же в вечном огне! — на повышенной ноте крикнул старик, прежде чем, подобрав полы рясы, метнуться вверх по лестнице, шокировав внезапной скоростью и меня, и провожающего его взглядом стражника. Скоро за мной пришли. Шестеро облаченных в тяжелый доспех стражников и двое, обряженных в кожаные кольчуги. Последние, выставив вперед мечи, прошли в темницу. Заведя руки за спину и перевязав их веревкой, они вытолкали меня из-за решетки, где нас встречали шесть направленных мне в лицо копий. После нескольких голодных дней я бы и не смогла сопротивляться, но, по всей видимости, всем хотели показать, что ведьма особо опасна в любом состоянии. Хотя перекинь меня сейчас через плечо, я и то не скажу ни слова. Разве что благодарна буду. Мы поднялись по лестнице из темницы. Двое в кольчугах вели меня под руки, остальные шли позади, не опуская оружие, готовые в любой момент пустить его в ход. Перед тем, как выйти на улицу, мне сунули в рот кляп, перевязав тряпкой. Флориана не решилась засорять территорию замка, оборудовав место для костра на городской площади, куда уже толпами стекался народ.

Даже самые трусливые желали посмотреть на расправу над ведьмой. А самые смелые запаслись подгнившими овощами да фруктами, которые уже не годились в пищу. Выкинуть жалко, но для унижения ведьмы — самое то. Хотя лучше бы отнесли на скотный двор попотчевать голодных зверушек. Хворост сложили в треугольник, из вершины которого торчал высокий столб. Под окрики зрителей меня провели к костру, где позади была устроена узкая лесенка. Подталкивая в спину, один из стражников довел меня до вершины, привязывая руки вокруг столба и уходя прочь, пока летящие овощи не достигли и его. Для Королевы обустроили целый балкон, который успели соорудить всего за пару дней. Женщина поднялась с простенького деревянного кресла, служившего заменой трону, и подняла руку, призывая к тишине.

Тут же народ замолк, с благоговейным трепетом ожидая вердикта.

— Сегодня мы предадим огню ведьму, что наслала мор на ваш скот, засуху на ваши земли и хотела сжечь замок моего дорогого сына и вашего будущего Короля — Лансела. Голос Королевы разносился по площади, вызывая все новые возгласы поверивших в ее слова жителей. То есть всех. Я могла лишь округлять глаза, не в силах поверить в количество преступлений, что эта женщина посмела на меня навесить, ведь только последнее ее заявление в какой-то степени могло являться правдой.

— Итак, все ли согласны, что ее участь должна быть такой? — Королева обращалась к народу, как бы советуясь. На самом же деле все уже было решено без их участия, но людям всегда приятно думать, что их правители интересуются и прислушиваются к их мнению. Даже если это не правда. Жители соглашались с каждым ее словом. Моего отрицательного качания головой оказалось не достаточно для отмены приговора.

— Скат, — Флориана кивнула слуге, и тот тут же взял в руки заготовленный заранее факел, подходя к сухому хворосту. На лице его застыло выражение некой радости от происходящего. Огонь быстро разгорался, поглощая сухие ветки под которыми проглядывали бочки, заполненные вытекающей из заткнутых пробкой дырок смолой. Летящие со стороны народа овощи были ничем по сравнению с горячими языками пламени, что подбирались все ближе. Я чувствовала жар на коже, ощущала, как затрепетал на цепочке золотой кулон, ожидая скорого возвращения в стихию, его породившую.

Поднимающийся вокруг черный дым вскоре скрыл восторженных зрителей и улыбающееся лицо Королевы, неотрывно следящей за происходящим. Кольцо огня медленно сжималось. Руки жгло так, что казалось кожа плавилась, а слезы, текущие из глаз обжигали лицо. Я не сразу заметила, как огонь добрался до первой бочки, но жар усилился в разы. Языки пламени уверенно тронули сапоги, поднимаясь все выше.

Дышать стало практически невозможно. Закрыв глаза, я молилась, чего не делала никогда прежде. Единственным желанием было, чтобы все скорее закончилось.

— Открой глаза, ненормальная! На меня смотрело лицо Фьеллиса. Огонь плясал на его одежде, не оставляя казалось ни одного свободного места. Достав меч, он легко перерезал стягивающие мои руки веревки и сдернул кляп.

— Идти сможешь? — из-за треска слышно было плохо, но я все же кивнула. Эльф кивнул в ответ и, схватив меня за талию, выдернул из огня. Тут же к нам подбежал Вовка, стараясь потушить пляшущие по оплавленной куртке огоньки, но его внимание привлекло движение у костра. Фьеллис среагировал молниеносно, бросаясь на поднявшего меч Ската и отталкивая его к огню, где оба они пропали из виду. Я издала крик то ли боли, то ли ужаса. Тело жгло и болело, но эльф исчез в огне, и это казалось намного хуже. Вовка с трудом заставил меня подняться на ноги, отводя в сторону от полыхающего костра. Еще несколько бочек со смолой вспыхнули, и жар распространился на еще большее расстояние, достигая даже тех, кто был достаточно далеко. На площади творился хаос. Люди в большинстве своем разбежались по сторонам и схоронились в своих жилищах, но те, кто остался на площади, припали на колени и роптали пред своим Королем. Высокий статный мужчина был похож на Лансела, разве что волосы намного темнее и уже подернуты сединой. На лице красовалась многодневная щетина, а глаза точь-в-точь как у сына. Крупный конь под ним нервно рыл копытом землю, перенимая настроение своего хозяина. Рядом, на стройном длинноногом скакуне, восседал принц Лансел, сохраняя царственное величие, но продолжая прочесывать взглядом площадь. Увидев нас, он устало улыбнулся. За спинами их стояло не меньше двадцати всадников, готовых убить ради своего господина. Но взгляд Короля был полностью прикован к жене, на чьем лице сейчас смешались прежняя величественная гордость и первобытный страх. Король махнул рукой и тут же с места сорвались двое солдат, которым не требовалось повторять приказ дважды, даже если он не был озвучен. Взяв упирающуюся Королеву под руки, они подвели ее к своему господину.

— Ты признаешь свою измену Королю, а значит стране? — голос Короля был громким и повелительным. Никто бы не посмел ослушаться.

Но Флориана лишь вздернула носик, отвернув от мужа голову.

— Ты веришь этому мальчишке, мой Король? Мужчина не удостоил замечание жены вниманием.

— Привести девчонку! Теперь двое стражников явились по мою душу. Не став упираться, я сама встала и пошла навстречу Королю. Подойдя ближе, приклонила колено и опустила голову, как делал это раньше Лансел.

— Это правда, что ты провидица?

— Да… Ваше Величество, — я перебирала в голове все обращения, что можно было использовать в общении с Королем, но от страха ветер там витал от уха до уха.

— Что ты видела? Сглотнув, я посмотрела на Флориану, чей ответный взгляд сулил мне, по меньшей мере, сотню таких же костров, если я раскрою сейчас рот. Но ее держали стражники, а меня нет. Решившись, я смело взглянула Королю в лицо и рассказала все, что видела в своем первом видении. Король повернулся к сыну и тот еле заметно кивнул.

— Королеву под замок и охранять почище сокровищницы. Остальных в замок. Там разберемся. Король тронул поводья и возглавил шествие к замку. За ним преданно следовали всадники. Флориане связали руки и усадили на одну из лошадей, хотя замок был совсем близко. Будь у нее кляп, я бы не услышала напоследок, что она обо мне думает. И кто бы мог подумать, что королевская особа может знать столько бранных слов! На площади остались лишь двое всадников, обязанные сопроводить нас к замку. Но я уже не могла сдвинуться с места, так и оставшись сидеть на земле. Слезы текли из глаз, ведь эльф так и не выбрался из огня. Костер, что полыхал на площади, пытались своими силами тушить люди, стаскивая ведра с водой и песком, но из-за смолы усилия их оказывались практически безрезультатны. Вокруг собирался народ. Любопытные жители, решившие подойти поближе и поглазеть на ведьму, превратившуюся вдруг в провидицу, тут же разбежались под градом обвинений, что сыпал на них подошедший Вовка.

— Нам нужно идти, Элея. Слезами здесь уже не поможешь, — произнес Вовка, положив руку мне на плечо.

— Ты не понимаешь! Он вытащил меня из огня, а сам… — в наступившей тишине мой шепот казался криком. — Я не могу уйти…

— Почему? Кем он был для тебя?

— Какая теперь разница? Его ведь нет, — всхлипнув, произнесла я.

— А если бы он все же был здесь, что бы ты ему сказала?

— Сказала бы… я… Сил сдерживать подступившие к горлу рыдания не осталось.

Обстановка вокруг размывалась, но было заметно, что народ расходится и даже всадники отходят в сторону. Судьба спасшего меня эльфа их мало волновала. Даже осознание, что все, наконец, закончилось, не давало слезам остановиться. Кто-то подошел и обнял меня, ласково потрепав по голове. Слезы не давали разглядеть единственного, кто остался, но голос его был хриплым и мягким.

— Полно тебе, успокойся.

— Тебе легко говорить… — задыхаясь, я попыталась утереть слезы, лишь размазывая их по плечу успокаивающего меня мужчины. — У тебя же никто не…

— У тебя тоже. В последний раз всхлипнув, я отпрянула от груди незнакомца. Слезы остановились, лишь пара оставшихся капель продолжала стекать по щекам. Рука его была в крови, куртка в нескольких местах разорвана, а в некоторых опалена огнем, по ноге текла кровь, затекая в высокий сапог, лицо в саже, ссадинах и кровоподтеках. Но в остальном он выглядел живым.

— Но как же?.. Я думала ты…

— От меня так просто не избавишься! — усмехнулся эльф, схватившись за бок и скривившись от боли. По-видимому, к удручающему внешнему виду можно было смело добавить несколько сломанных ребер. Я повисла на его шее. И плевать мне хотелось, что он захрипел от боли, главное, что он был жив.

— Так что ты ему сказала бы? — умудрившись все-таки отстраниться, переспросил Фьеллис, с трудом поднимаясь на ноги и подавая мне руку.

— Что ненавижу больше всего на свете. Я улыбнулась, берясь за протянутую руку и, кряхтя, поднялась на ноги. Деликатно отошедший в сторону Вовка, переждавший все разборки в стороне и оставшийся чистым, целым и невредимым, вернулся и попросил следовать за нетерпеливо ожидающими стражниками. В отличие от Королевы, нам до замка предстояло добираться пешком.

Никто и не посмотрел, что на одной не было не обгоревшего места, а второй едва держался на ногах, постепенно истекая кровью. Фьеллиса поддерживал Вовка, подставивший ему плечо. Я же просила не притрагиваться ко мне без надобности, ведь каждое касание вызывало жгучую боль. Нас встречала стража, проводив в тронный зал, где уже ожидал Король с принцем. Видимо выглядели мы сейчас еще хуже, чем на площади, ведь Лансел, увидев нас, беззвучно охнул, еле удержавшись на месте, чтобы лично не возглавить шествие с носилками. Король Вассон приказал рассказать ему все, что нам известно о Флориане и ее планах. Я рассказала, не скупясь на выражения и красочные описания, но стараясь не оскорбить Его Величество. Ведь какой бы стервозной женщиной ни оказалась Королева, она до сих пор оставалась избранницей Короля, которого никто не заставлял жениться.

Не знаю, поверил он или нет, но после Вассон распорядился отвести всех к лекарю, в покоях которого нам и предстояло провести несколько незабываемых дней. Как оказалось, Фьеллис добрался до эльфов без приключений, и под покровом ночи смог встретиться с Таллилом без присутствия его Совета. Там он и узнал, что Оаленн была вынуждена подменить кулон, ведь Королева угрожала жизни самого Старейшего. В подтверждение своих слов, женщина прислала своего слугу Ската, который с легкостью проник на территорию селения и перерезал горло двум стражам. В тот момент я поняла, что сон, который я увидела когда-то в темнице, был видением. Я видела, как эльфийка передавала подмененный кулон слуге Королевы. Скат — довольно слабый маг, чье основное умение — перемещение на небольшие расстояния, что позволяло ему проникать туда, куда не смог никто другой. Именно это в нем и привлекло Флориану. Но из-за того, что магической силы у Ската было слишком мало, это умение значительно сокращало его жизнь, забирая жизненные силы. Но даже так, слуга Королевы старался выучить что-то новое. Это он и продемонстрировал, напав на меня в Саженках. Возможно, не погибни он от руки эльфа, жить ему все равно осталось бы не долго. Именно в Сирос-Дире Фьеллис узнал, что Избранная Богами, в сопровождении Ската, направляется в Посс, и вскоре будет сожжена на костре (как он объяснил, у эльфов везде есть уши). Оседлав Серого, Фьеллис добрался до Каори, сообщив новости принцу Ланселу. Тот сорвался с места и помчал навстречу своему отцу, в надежде, что тот сможет помочь обуздать жажду всемирной власти Королевы. Эльф же вернулся домой, забрал Вовку, и направился в Посс, надеясь, что принц успеет вовремя, ведь вдвоем с несведущим в сражениях молодым человеком, всю королевскую стражу было бы не одолеть. К счастью, Лансел преуспел и привел Короля с частью его войска. Я каждый день плакалась, что хочу ту самую мазь, что была когда-то у Фьеллиса. Но он лишь разводил руками. Лекарство осталось дома, и никто не собирался вытаскивать меня с горящего костра, надеясь поспеть раньше. Приходилось обходиться компрессами, которые умело накладывал королевский лекарь, хоть после них я и походила на мумию. Но по заверению опытного медика, мази, используемые в компрессах, изготавливались на основе той же эльфийской, и шрамов остаться было не должно. Особенно забавно получалось, когда лекарство под накладываемой тканью высыхало и при ходьбе осыпалось мелкой пылью.

— Да с тебя, похоже, песок сыпется! — Вовка лишь раз подшутил надо мной. После ему были запрещены любые посещения, опасаясь, что парень может занять соседнюю койку с некоторыми переломами. Фьеллис шел на поправку быстро. Раны затягивались, ожоги сглаживались, и только волосы пришлось немного подрезать. В остальном же эльф оправился быстро, покинув душную комнату лекаря и заходя лишь изредка проверить мое самочувствие. Про свою голову я старалась не думать, ведь боялась, что после всего случившегося придется обриться наголо.

— Как ты сегодня? — Фьеллис не появлялся всего два дня, но выглядел так, будто и не был еще недавно пациентом королевского лекаря. За окном светило солнце, раны затягивались, но мне все еще не позволялось покинуть душный лазарет, от чего настроение с каждым днем становилось все хуже. Ответить я не успела. На улице послышались спешные шаги и крики. Было похоже, что на территорию проникли посторонние, но изловить их никак не удается.

Прознай про это Король, всей страже не поздоровится, поэтому им приходилось лезть из кожи вон, чтобы и нарушителей спокойствия поймать, и мимо королевских покоев пробежать на цыпочках. Окно распахнулось. В комнату тенью юркнула высокая фигура.

Быстро, но практически бесшумно затворив створки, фигура пригнулась, дождавшись пока стражники пробегут мимо, и только потом выпрямилась и спокойно выдохнула. Высокие, видавшие виды сапоги, довольно потертые штаны и свободного кроя рубаха, местами выбившаяся из-под пояса, делая вид гостя излишне неопрятным. Длинные светлые волосы заплетены в высокий хвост. За спиной пустой колчан, а на поясе закреплена свернутая плеть.

— Фьеллис, что это?

— Гордость и позор нашей общины, — потупился эльф, нервно усмехнувшись. Всем своим видом друг давал понять, что находиться в этот момент здесь не хочет. Гость отвернулся от окна и, широко улыбаясь, направился к нам.

— Ну и веселые же здесь ребята, я смотрю, — усмехнувшись, проговорил незнакомец. Слегка заостренные уши выдали в нем представителя эльфийской расы, а фиалковые глаза…

— Не-ет! Быть того не может! Не смотря на тянущую боль от еще заживающих ран, я резко села.

— Как поживает Рожденная Огнем? — улыбнулся Таллил, приближаясь к кровати и бесцеремонно усаживаясь на край.

— Старейший, как это понимать? — сквозь стиснутые зубы процедил Фьеллис, прожигая улыбчивого эльфа взглядом. — Вы здесь один? И вас так просто отпустили?

— О нет, что ты! Оаленн строго-настрого запретила мне выходить из своих покоев. Даже пригрозила запереть дверь, если посмею ослушаться! Кажется, она слишком вольно ведет себя по отношению к своему Повелителю. Таллил горько вздохнул, потянулся всем телом, и тут заметил корзинку с фруктами, принесенную утром Ланселом. Румяное яблоко уже через секунду находилось у него в руках, лишившись своего аппетитного бочка.

— Нужно будет поговорить с Рожденной Воздухом, что двери в ваши покои все же стоит запирать почаще. А то и окна заколачивать покрепче.

— Не будь таким скучным, Фьеллис! Так как, жива ли наша Избранная Богами?

— Как видите. Видеть Старейшего, так непринужденно разговаривающего с нами, казалось слишком необычно. Его взгляд всегда был равнодушным и безучастным, а присутствие ограничивалось появлением в зале для совещаний. Да и оттуда он старался сбежать при первой же возможности. — Старейший…

— Таллил, — перебил меня эльф. — Можешь называть меня так, когда никого нет рядом. Фьеллис не в счет.

— Таллил, вы что, сражались с королевской стражей? — я указала на пустой колчан.

— Стыдно признаться, но я растерял стрелы, пока прятался на крыше, — слегка покраснел эльф. — Лук пришлось оставить там же, ведь он так затрудняет движения, а без стрел так и вовсе бесполезен.

— Поверь, Элея, если бы Старейший начал биться со стражниками, боюсь, собирать по округе пришлось бы именно их бессознательные тела, — понуро произнес Фьеллис, но все же не смог скрыть гордость за своего Повелителя. — А теперь, если вы не против, я все же попрошу вас пройти со мной. Фьеллис подал Старейшему руку, помогая подняться с кровати, но похоже было, что он скорее хотел бы ухватить провинившегося эльфа за ухо и выволочь на улицу. Коротко попрощавшись, Таллил дождался, пока его провожатый скроется за дверью и, подмигнув мне, исчез. В помещение ворвался свежий воздух.

— Неужели опять? — в комнату влетел Фьеллис, подбегая к распахнутому окну и прочесывая взглядом двор, но никого не находя. — Что ж, надеюсь, он вернется еще до того, как его хватятся. Иначе точно придется ему какое-то время провести под присмотром. Ты чего так смотришь?

— Лис, и это Повелитель эльфов? Старейший, что смог примирить народ и помог ему двигаться дальше? Мудрый эльф, на которого все равняются и уважают?

— Точно. А еще молодой и бесшабашный пострел, с которым мы часто играли в детстве. Таллил жил в другом селении и примкнул к нам после войны. Но он честно старается не показывать себя в подобном виде перед народом. Просто… Просто усидеть на месте долго не может. Ты отдыхай, а я пойду, заберу его лук с крыши да соберу стрелы по округе. Поверь, сам он про это никогда не вспомнит.

— А стража с ним ничего не сделает, если поймает?

— Не поймают, — отмахнулся Фьеллис, берясь за ручку. — Старейший — самый быстрый эльф в Сирос-Дире. С ним тягаться бесполезно. А теперь, отдыхай. Оставив меня на растерзание противоречивым мыслям, эльф скрылся за дверью. Дни тянулись медленно. Лансел поначалу заходил часто, но вскоре был вынужден вернуться в Каори, пообещав, впрочем, закатить еще один бал в честь моего выздоровления, если таковое произойдет в ближайшее время. Твердо встав на ноги еще через неделю, я решила перестать злоупотреблять королевским гостеприимством. Тем более что Лансел, похоже, все-таки нашептал отцу о нашей помолвке, и Его Величество недоумевал, почему жених уехал, не прихватив невесту с собой. В очередной раз раскланявшись перед Королем Вассоном, мы с друзьями получили лошадей на конюшне и собрались отправляться домой, когда гонец принес известие о намечающемся балу в Каори. Дни становились все морознее, и ночевать на природе никто не осмеливался даже предложить, хотя трактиры были забиты под завязку. Через пару дней мы прибыли на место. Лансел встречал нас более чем радушно. Стол ломился от угощений, а главное блюдо, завершившее пышный ужин — высокий торт с кремом — Варта вынесла к столу лично, не забыв поприветствовать меня отдельно, обняв до хруста костей. Тут же я получила недоуменный взгляд принца, не имевшего представления о нашем с его кухаркой близком знакомстве. Нам предоставили отдельные покои. В этот раз у меня была комната в зеленых тонах, так успокаивающих расшатавшуюся в последнее время нервную систему. Не строя планов очередного ночного путешествия по замку и его окрестностям, я просто спала.

Высокая девушка с коротко стриженными черными волосами и красивымиглазами, на которые почти спадала челка, была одета в короткое черное облегающее платье, высокие сапоги и длинный кожаный плащ цвета крови. На шее ее, светясь и словно пульсируя в нетерпении, висел кулон на кожаном шнурке. Эльфийка горько улыбнулась, прикрыв глаза, и положиларуку на кулон.

Порыв ветра распахнул окно. Холодный воздух, ворвавшийся в комнату, растрепал балдахин, норовя уронить его мне на голову.

Закутавшись в одеяло, я дошла до окна, закрыв его, и вернулась на кровать. Сон не давал мне покоя. Почему я видела в нем Оаленн? Хотя то, что я не умирала в нем мучительной смертью, не могло не радовать. Оставив размышления на потом, я надела приготовленное платье и вскоре по обыкновению нашла друзей в трапезной. Мужчины почти синхронно вскинули руки в приветственном жесте. Я прыснула со смеху, смутив сразу троих. Завтрак, как всегда, был выше всяких похвал. Да еще и пару кусков торта Варта приберегла на утро. День мы провели в подготовительных работах к предстоящему вечером балу. Точнее Фьеллис и Вовка просто умылись и получили новую одежду, тогда как мною занимались сразу несколько схватившихся за сердце при моем виде профессионалов. Горячая ванна была не холоднее костра, в котором меня хотели сжечь ранее, но слуги усиленно макали меня в нее с головой, пытаясь смыть с волос все, что появилось там за долгие дни и недели.

Уставшая, но посвежевшая, я предоставила девушке с гребнем творить свое черное дело, стараясь не кричать слишком громко. Все же пришлось ей пустить ножницы в ход. Хотя по лицу ее было видно, что она не отказалась бы и от кляпа. Одевать меня явились сразу двое. От одной я отбрыкивалась ногами, пытаясь надеть жесткий каркас ей на голову, вторая пыталась меня держать, силясь сделать то же со мной. Наконец на крики прибежал сам принц, приказав убрать это платье куда подальше и дать мне что-то более простое и просторное, ведь еще недавно на мне не было живого места. Заработавшая пару шишек и синяков служанка небрежно перехватила каркас, выходя из комнаты и приговаривая, что живых мест на мне еще хоть отбавляй. Портниха же ушла, вернувшись с более щадящим платьем, и даже корсет не стала затягивать слишком сильно. На балу у меня было целых три кавалера, чему не могли не завидовать дамы, ведь выглядела я сегодня гораздо хуже их. Но вскоре, устав, я предоставила друзьям веселиться без меня, присев на мраморную скамью и облокотившись на стену. Даже Лансел, что радовало особенно, сегодня соизволил выбрать себе другую партнершу для танца, которой оказалась та самая девушка, неудачно потерявшая туфельку на лестнице. Видимо девушка во что бы то ни стало решила добиться расположения принца. Вовка тоже старался не ударить в грязь лицом, выбирая наиболее неумелых партнерш, чтобы не бросалось в глаза, что танцевать местные танцы он не умеет. Она появилась внезапно. Грациозная и легкая, как балерина. Черное короткое платье сильно выделялось на фоне пышных нарядов, а плащ цвета крови развевался при ходьбе. Взглянув на меня, эльфийка проплыла по залу, оставляя за спиной лишь восхищенные и завистливые взгляды.

— Мы снова встретились, Рожденная Огнем, — мягко проговорила Оаленн, присаживаясь рядом.

— Ты была ищейкой Королевы, Рожденная Воздухом.

— Королева обещала отменить указ о вознаграждении за голову эльфа, если я принесу ей кулон Рожденной Огнем и приведу ее в этот мир. Девушка не оправдывалась, она просто рассказывала.

— Отменила? — я усмехнулась. Неужели мудрая эльфийка поверила словам Флорианы?

— Нет. Но я не отдала ей кулон. Дальнейшую историю я знала и не собиралась выслушивать ее еще раз. Тем более что словам Фьеллиса доверяла куда больше, чем Оаленн.

— Ладно, сейчас-то ты здесь зачем? — я смотрела на Вовку, который увидел меня в обществе прекрасной незнакомки и направился к нам, на ходу расправляя одежды.

— Я должна вернуть все на свои места. Оаленн встала и положила руку на грудь, где бился засиявший голубым кулон. Я сглотнула, притягивая за руку подошедшего друга.

Значит, девушка лгала, сказав, что не может нас вернуть? Короткая яркая вспышка на мгновение поглотила все вокруг — звуки, цвета, людей. Душный вакуум, где даже воздуха, казалось, не осталось. Вернувшись в реальность, я сжала опустевшую руку.

— Где он? — голос слегка охрип.

— Вернулся домой, — Оаленн отняла руку от успокоившегося кулона.

— А я? Я начинала догадываться, почему у Астина ничего не вышло. А ведь прояви мой друг чуть больше смелости, смог бы вернуться гораздо раньше. Эльфийка впервые отвела взгляд.

— Я не смогу вернуться?

— Прости, дитя, но ты принадлежишь этому миру.

Мне вдруг жутко захотелось выпить кувшин-другой эльфийского вина.