В девять вечера заезжаем в кафе. Заходим с Волком и устраиваемся за свободным столиком. Оглядываю посетителей. Кафешка работает до десяти. В зальчике семь столиков, и только за одним из них сидит парочка ханыг, которые втихаря, под пирожок, глушат одеколон. Вонь «Русским лесом» стоит на все кафе. Скажу точно, что елками и березками тут и не пахнет. Волка тоже передергивает.
— Эй! — рявкает он на ханыг. — Сдернули отсюда!
— Те, молча переглянувшись, быстренько собираются и, отваливают из кафе.
— Вы что-нибудь будете заказывать? — раздраженно интересуется у нас буфетчица, фигуре которой может позавидовать любой измученный жизнью в зоопарке бегемот.
— Нет! — отрубает Волк. — В вашем гадюшнике я бы не рискнул ничего съесть.
— Тогда освободите зал, мы закрываемся! — командует нам буфетчица.
— Ты закрываешься в десять, — говорю ей. — У нас есть еще час.
— Я знаю, когда мне закрываться! — не сдается бабища. — А ну, давайте уматывайте!
— Разве кооператоры так должны разговаривать с клиентами? — удивляюсь я, улыбаясь.
— Нечего мне тут скалиться! Я сказала, что закрываю! Или мне милицию вызвать?!
Я знаю, что это кафе перешло из государственного в разряд частных, поэтому говорю Волку:
— Разберись с этой дурой. Пусть работает на нас.
Волк, усмехнувшись недобро, тут же срывается с места и легко перескакивает через стойку. Бабища только ахает, всплеснув руками. Да, мамаша, нравы уже не те теперь, что были при советах…
Волк увел дуру в подсобку обговорить детали нашего будущего сотрудничества, а я вижу, как в кафе заходят трое хорошо одетых парней, скажем, даже мужиков.
Они подъехали к кафешке только что и не видели разборок с хозяйкой кафе. У глухонемых «Волга». То, что это именно они, я вижу по их жестам. Троица смотрит на меня, застыв у входа. Рукой показываю им, чтобы проходили к моему столику. Они подходят и присаживаются, с интересом рассматривая меня. У меня заранее приготовлены блокнот и ручка. Пишу:
«Мы из бригады Волка и Собираемся взять вас под свою защиту. С вашего бизнеса пять тысяч рублей в месяц».
Я лично считаю, что это очень льготные условия для них. Любой нормальный коммерсант на одной только водке делает в месяц уйму денег, а у них еще и пиво, и сигареты…
Мужики читают мои каракули. Один. из них, видимо старший, отрицательно качает головой и тоже пишет. Подает мне блокнот.
«Мы никому не платим, — читаю его ровный почерк. — И в состоянии защитить сами себя».
Киваю и пишу ответ:
«Завтра мы продолжим с вами начатый разговор здесь и в то же время. Очень советую хорошенько над всем подумать».
Немой, разобрав, что я там накарябал, усмехается и разводит руками, мол, извини, вряд ли что-либо изменится к завтрашнему. дню. Но это они так думают, а не я. Убираю блокнот в карман. Закуриваю. Троица поднимается, смотрит на меня и уходит. Как раз в это время появляется Волк вместе с буфетчицей. Та уже мне улыбается, как родному сыну и даже лучше.
— Все нормально, Антоныч, — кивает Волк. — Софья Николаевна согласна на наши условия. Я даже сказал, что мы поможем ей с вином в розлив.
— Да я завсегда рада, мальчики! — поет тетка. — Ежели вы такие серьезные, то мне лучше будет вас и держаться! Вы тут теперь хоть всю ночь сидите, я вам даже ключи могу оставить!
— Пока не надо, — киваю ей дружелюбно. — Я тут посмотрел, и мы сможем тебе помочь сделать из этого гадюшника конфетку.
Буфетчица что-то говорит еще, но я ее не слушаю и иду к выходу. Волк слегка задержался пообщаться. Выходит и он. Пока я говорил с немыми, за окном несколько раз прошлись пацаны Лехи. Тему они секут, значит, скоро будут работать нормально.
Отъезжаем от кафе, и я еще минут десять рулю по городу, смотря, не следит ли кто за нами. За мной тянется только Лехина машина. Останавливаюсь на боковой улочке. Леха тормозит рядом. Выбираемся из машин. Волоку я уже сказал, чем закончился разговор с немыми.
— Сейчас катим на рынок и палим ларьки, — объясняю задачу.
Все пацаны кивают. Все согласны.
— Там охрана есть, — предупреждает Леха.
— Зайдем со стороны ручья, — поясняю ему. — Дел-то там всех на пару минут.
Сказано — сделано. Через полчаса пивные ларьки полыхают на весь район. Бензина мы туда угрохали целую канистру. Теперь можно и отдохнуть. Рабочий день закончен, и сегодня обойдемся без телок. Завтра, возможно, потребуется много сил и энергии.
Днем, как я и обещал зверью, в назначенное время захожу в шашлычную. Волк идет со мной. Теперь здесь только один носатый. Усатого, похоже, уже больше никогда не будет. В зальчике полно черных, и все смотрят на нас, но без злобных рож. Уже лучше. Встаю по центру зала. Волк перекрыл выход.
— Ну, — рявкаю я.
Носатый подбегает с газетным свертком и протягивает его мне, не произнося ни звука.
— Разверни! — командую ему. Он быстро на ближайшем столике разворачивает пакет. В пакете деньги.
— Это мы тебе собрали! — наконец говорит носатый, и я понимаю теперь, почему он вначале молчал, потому что смертельно испуган. Он обводит зал дрожащей рукой. — Тут все, кто работает с мясом. Я хотел еще сказать и Вазгену, но он меня отослал. А мы платим все!
— Хорошо, — снисходительно киваю ему и забираю деньги. — В следующем месяце в этот же день, плата такая же! — смотрю на притихших черных. Они молчат.
Выхожу из кафе. Носатый упомянул Вазгена. Это и есть тот тип, который заведует всей оптовой и розничной торговлей фруктами. Я знаю, кто у него заместитель. Идем на рынок. Знаком подзываю Леху и отдаю ему деньги. Заходим внутрь рынка, и я нахожу нужный мне закуток. Здесь рядом с большими напольными весами сидят пятеро зверей и пьют чай. Народа на рынке море.
— Где Вано? — интересуюсь у хачиков. Те сразу насторожились.
— А тэбэ зачэм? — открывает один из них рот.
— Мне нужен помощник Вазгена. Хочу говорить с ним.
Зверьки смотрят оценивающе. Они уже наслышаны о последних событиях на рынке и что-то подозревают. Плевать мне на их подозрения.
— Я — Вано, — признается один парень. — Какой разговор?
— Ты, Вано, наверное, уже понимаешь, что мы приехали от Волка? — говорю ему спокойно.
Сидевший рядом со мной зверек жевал бутерброд и после моих слов тут же им подавился. Похлопываю его по спине.
— Я знаю, что Вазген не хочет нам платить. Он, выходит, нехороший человек. Он хочет все деньги забрать себе, — усмехаюсь я. — Но так не бывает. Вано, ты же понимаешь?..
Видно, как растерялся Вано, но он пытается кивком согласиться с моими словами и все время пялится мне на руки. Руки я держу на виду.
— Я не знаю, как ты… — начинает Вано, но я его перебиваю:
— А и не надо тебе, Вано, ничего знать. Ты нам будешь платить в месяц со своих людей десятку, и мы обеспечим вам защиту. Я понятно излагаю?
— Я тебя понял, но Вазген…
— О Вазгене не беспокойся, — уверяю его. — Это моя проблема, и я ее сейчас решу. Ну, так как, Вано, мы с тобой договорились?
— Не знаю, как Вазген, а я буду тебе платить, — кивает Вано понуро. Что и требовалось мне услышать.
Идем с Волком в конуру Вазгена. Кстати, конурой я бы это все-таки не назвал: нормальный кабинет. У него посетители. Каких-то трое таких же зверьков, как и он. Вытаскиваю «тэ-тэшку» и ору:
— На пол! Быстро, суки!!!
Увидев оружие, все валятся на пол, прикрывая головы руками. Толстенный Вазген, шумно пыхтя, хлопается с кресла. Кивнув Волку, чтобы смотрел за дверью, подхожу к Вазгену. На брюхе ему лежать тяжело, поэтому он завалился набок.
Достаю нож и резко задираю ему голову, придавливая толстяка коленом. Приставляю нож к его горлу.
— Нет! — орет он. — Нэ надо! Я тэба прошу!
Мне его резать совсем не хочется. Но для дела надо, а впрочем, можно попробовать другой вариант.
— Завтра же уедешь из города! — шиплю ему в ухо. — Ты очень не нравишься Волку, и он хочет, чтобы тебя здесь не было уже завтра! Ты все понял?!
— Я уеду! Чэстный слов! — клянется Вазген.
— Смотри не подведи меня, — шепчу ему на ухо совсем тихо. — А теперь скажи мне, хомяк, где твои деньги?
Вазген трясущейся рукой вытаскивает из кармана ключи и подает мне нужный:
— Это ключ от сэйфа. Бэры всо, но нэ убывай! — просит он.
Оставляю его в покое и открываю сейф. Тут оказывается приличная сумма. Смотрю, во что бы сложить деньги. Подхожу к одному из посетителей и вытряхиваю содержимое из его сумки на пол. Волк присвистывает от удивления, из сумки тоже вываливаются пачки денег. Просто какой-то у нас сегодня денежный дождь. Собираю бабки обратно в сумку. Забираю вторую сумку и иду вычищать сейф. Через пять минут спускаемся вниз, и я снова нахожу Вано.
— Твой друг завтра уедет, — сообщаю ему. — Проводи его сам и убедись, что он уберется из города. Если останется… — хмыкнув, иду на выход с рынка.
Спокойно добираемся до машины. Нас никто не преследует. Денег мы сегодня взяли чертову кучу, и даже мне не ясно, что с ними нужно делать. Выделяю парням по три тысячи. Народ доволен и веселится. Пацаны собираются отметить сегодняшнее дело в кабаке.
— Сегодня, возможно, придется поработать еще, — обрываю веселье. Сегодня встреча с немыми. Едем все.
Пацаны готовы на подвиги, как никогда. Таких денег за день они еще не зарабатывали.
Заезжаем ко мне домой, я оставляю одного из парней из звена Петра сторожить «бабки» на квартире. Теперь придется делать так, пока мы днем отсутствуем. Кто-то должен сторожить наш общак. Под моей кроватью сейчас стоят две сумки, битком забитые пачками купюр крупного достоинства. Я их не считал.
Надеюсь, сторож не решится спереть пару пачек…
Пока есть время, катим в аэропорт. Я собираюсь начать полномасштабную акцию по захвату территорий на всем пространстве города. Риск не просто огромен, он колоссален, но так жить интересней.
Первыми в аэропорту под руку подворачиваются наперсточники. Парни, как только услышали, что мы и есть бригада Волка, тут же согласились работать под нами. То есть делиться прибылью. Черт его знает, какая у них прибыль, и я назначаю конкретную сумму. Кидал она точно устраивает. Мы хотели найти команду Стаса, которая курировала до сегодняшнего дня аэропорт, но их кто-то предупредил, и они предпочли ретироваться раньше, чем мы до них доберемся.
Мои пацаны разбрелись по аэропорту искать точки коммерсантов, которые мы еще не обнаружили, а я захожу в видеосалон. Пока веду разговор, кто-то успел-таки опять «стукнуть», и в каморку заваливают менты. Два сержанта и младший лейтенант из аэропортовского пикета.
— Руки за голову! — с ходу орет мент в лейтенантских погонах. — Встать!.
Мы с Волком удобно устроились на стульях и никаких команд выполнять не собираемся. У нас с собой волыны, а значит, если легавые решатся на более активные действия, придется их валить.
Переглядываемся с Волком, и я угрожающе смотрю на хозяина видеосалона. Тот мгновенно бледнеет и, наверное, уже не рад, что кто-то из его корешков оказал ему такую медвежью услугу с ментами.
— Я сказал встать! — орет мент повторно. Оружие они не достают.
— Чего вопишь? — спокойно интересуюсь у него. Волчара сидит, закинув ногу на ногу, и лыбится мусорам, как лучшим друзьям. От подобной наглости летеха опешил, а сержанты неуверенно переминаются с ноги на ногу. Оружия у них, по-моему, и нет вообще, кроме резиновых дубинок в руках, которые теперь в народе окрестили «демократизаторами». Сейчас, когда на полицейских совершается много нападений в целях захвата оружия, большинство отделов прекратили вообще выдавать табельное оружие своим сотрудникам. Поэтому и в ментовку народ работать не идет. За совсем нищенскую зарплату чтобы еще и башку пробили — ни у кого такого желания не возникает.
— Я что-то не понял? — говорит офицер более спокойным голосом. — Вы кто вообще такие? — он смотрит на меня. В его взгляде полная неуверенность.
— А ну-ка, выйди! — приказываю хозяину салона и приглашаю ментов. Присядьте, господа. Я вам кое-что объясню.
Парень уходит за дверь, а менты подходят к столу, но остаются стоять. Достаю пачку денег и отсчитываю из нее три кучки по тысяче рублей. Кладу деньги на стол.
— Мы из бригады Волка, — делаю я паузу и смотрю на ментов. Реакция пошла. Лица полицейских вытягиваются, а лейтенант бессильно опускается на стул, не сводя с меня глаз. — Здесь все теперь наше, — объявляю летехе и показываю пальцем полукруг, условно обозначая этим движением весь аэропорт. — Здесь нам будут платить все! Но… Нам за всем не уследить. Поэтому, парни, давайте договоримся.
Полицейские молчат, в их глаза уже заполз страх. О нас слышали уже все, и то, как мы быстро улаживаем свои дела с помощью стволов, наводит на нормальных людей ужас.
— Так это… что? — мямлит лейтенант, показывая кивком головы на деньги.
— Плата за охрану, — смеюсь я. — За помощь, так сказать. Вам ведь все равно нужно охранять и поддерживать в аэропорту порядок? Так? Так. А зарплата у вас небольшая. Считайте, что в свободное время вы подрабатываете и охраняете наши коммерческие интересы. Все очень просто.
Летеха чешет в затылке, сбивая фуражку козырьком на лоб. Судя по всему, парень он из деревни и соображает не всегда быстро…
— Ну-у, — тянет он. — Вообще-то это можно… Ну, там, ежели в свободное… как бы время, — говорит он. — Так, значит, это… Ну, что? Как охрана, что ли? Чтоб, значит, тут у вас все в порядке было?
— Именно так, — киваю я. Что за тупица этот легавый!
— А вы… Ну, это… Точно из. этого? Друзья… как бы Волка? — мнется полицейский.
— Тебе нужны доказательства? — усмехаюсь я. — Убить кого при тебе?
— Не, — кисло усмехается мент. — Я так, это… шутка! В общем все нам понятно. Только это… Вот деньги как? Ну, в смысле, что там… Каждый месяц, как получка?
— Будете получать по триста каждую неделю, — обещаю ему. — Но делать будете так, как скажем мы! Ясно?!
— Так понятно! Чего там! — радуется полицейский и смотрит на своих коллег: — А?
— Все нормально! — лыбятся сержанты. — Мы согласны!
Где берут таких дебилов? Удивительно!
Менты забирают деньги, и я зову на разбор хозяина салона. Дальше все просто. Начистив парню рыло от души, уезжаем из аэропорта… Очень неплохо поработали, время зря не потрачено.
Заезжаем в кафешку. Софья нам сердечно рада. С ней разговаривает Волк, я же жду гостей. Наши пацаны перекрыли подступы к кафе с улицы и готовы к любым действиям. Хотелось бы верить, что это у них получится, когда возникнет прямая необходимость.
Немые приезжают в том же составе, как и вчера, втроем. Привозят деньги. На их лицах читаю грусть и полную неуверенность в себе. Они также уже знают, с кем связались, и решают обернуть дело миром. Боятся.
Деньги их я пока не трогаю, и пять тысяч рублей лежат посредине стола между нами.
«Я хочу долю от продажи спиртного», — пишу им в блокноте.
Немые настороженно вскидывают на меня глаза.
«Такого уговора не было!» — пишут ответ.
Улыбкой успокаиваю их.
«Я не просто хочу долю. Я вкладываю деньги в ремонт ваших ларьков. А также, чтобы вы могли расширяться», — пишу им.
Троица переглядывается. Такого они явно не ожидали. Дополняю в блокноте, что вкладываю в их дело тридцать тысяч. Немые удивлены, и вся гамма чувств отражается в их лицах и жестах между собой.
Волк сидит рядом и с интересом следит за нашим молчаливым диалогом. Наконец старший согласно кивает головой. Достаю три пачки денег и бросаю их на стол, добавляя к пятерке.
Мы договариваемся, как и где будем пересекаться, и разъезжаемся довольные друг другом. Отпускаю своих парней и рулю к ближайшему телефону. У меня есть еще время, чтобы повидаться с Анжелой.