ГЛАВА 10

– Проснись и пой, красавица. Птицы поют, солнце сияет, и, надеюсь, Мистер Медведь вернулся в свою берлогу.

Ее разбудил веселый голос Дрю, и, первое, что поняла Джен – она замерзла.

– Здесь холодно! – пожаловалась она, закутавшись в покрывала.

– Это потому, что у нас закончились дрова. Мы все использовали вчера вечером, чтобы не замерзнуть, – Дрю присел на кровати рядом с ней, и обхватил щеку Женевьевы своей теплой ладонью. – Идем, детка, нам нужно вернуться на курорт. Уже за половину десятого, все будут задаваться вопросом, что с нами случилось.

– Тогда мы расскажем им правду: нас почти съел долбаный медведь, – проворчала Женевьева, наконец, сев. – Ох, моя голова!

Женщина схватилась за голову, когда яркий солнечный свет, пробившись сквозь высокие окна, ударил ей в глаза.

– Чувствуешь сожаление за то, что выпила вчера половину бутылки вина? – усмехнулся ей раздражающе бодрый Дрю.

– Я выпила только две полные чашки, – запротестовала Женевьева. – Я все еще уставшая. Мы, ох, заснули поздно вчерашней ночью.

– Ну, так и было, – Дрю выразительно посмотрел на нее. – Очень поздно.

– Эм… – Женевьева почувствовала, как ее щеки опалило жаром. – Я, ох… – пробормотала она, не зная, что сказать.

– Как насчет кое-чего немного тонизирующего? – спросил Дрю, к ее облегчению, сменив тему. Поднявшись, он вернулся с еще одной чашкой из китайского фарфора.

– Что это? – Женевьева приняла от него чашку.

– Я нашел растворимый кофе в шкафчике и сумел вскипятить немного воды, прежде чем огонь окончательно погас. Ничего необычного, но…

– Кофе есть кофе. Ты мой герой. – Женевьева принюхалась к теплому ароматному напитку, с благодарностью сделав глоток.

– Хм-м, если бы я знал, что все, что мне понадобиться, чтобы получить статус твоего героя – кофе, то я мог бы не беспокоиться о схватке с медведем, – улыбнулся ей Дрю, и Женевьева ответила ему тем же.

Она заметила, что они вдвоем стараются обходить тему того, чем занимались прошлой ночью, и не знала, хорошо это или плохо.

«Наверное, просто такова реальность, – сказала она себе с сожалением. – Мы оба понимаем, что независимо от того, насколько хорошим был этот уик-энд – он не может длиться вечно. Даже если мы захотим этого».

Но хотел ли этого Дрю? Женевьева знала, что, разумеется, хотела вновь пережить те ошеломляющие эмоции, что зародились между ними прошлой ночью – она все еще помнила, как Дрю взял ее во второй раз… Его длинные, медленные, восхитительные движения, когда он аккуратно, но жестко прижимал ее к кровати, глядя ей в глаза, пока они занимались любовью. Но это желание было невыполнимым – и Джен понимала это.

– Думаю, нам пора уходить, – произнесла она, закончив пить кофе и начав одеваться.

– Ага, – Дрю уже был одет и ждал ее. Он выглядел так, словно хотел что-то добавить, но, в конце концов, просто продолжил ждать в тишине, пока Женевьева не будет готова.

– Хорошо, итак… – она закончила одеваться, проведя пальцами по волосам, пытаясь распутать их. Наконец, она сдалась. – Хорошо, пусть будет так, пока мы не вернемся в «Сосновый рай», и я смогу принять душ, – проворчала Джен, поправляя свой свитер.

– Ты выглядишь прекрасно, – пробормотал Дрю. Отперев дверь, он положил ладонь на замок, замерев, долгое время глядя на нее. – Джен, я…

– Да? – она посмотрела на него, ее сердце тяжело билось, хоть она и пыталась не показывать своего внутреннего беспокойства.

– Я… ох… – вздохнув, Дрю покачал головой. – Я только хотел сказать: с Рождеством тебя.

– О, уже Рождество, не так ли? – Джен потребовалось немного времени, чтобы осознать это – она никогда не придавала особого значения этому дню. – Я… Мне жаль, у меня ничего для тебя нет, – сказала она, пытаясь, чтобы ее голос прозвучал небрежно.

– Я бы так не сказал, – Дрю посмотрел на нее, прикрыв глаза, и Джен почувствовала, как ее щеки вновь опалило жаром.

– В этом случае, я бы сказала, что это был подарок, который мы подарили друг другу, – выпалила она. – Дрю, я…

– Да? – он внезапно пристально посмотрел на нее, и Женевьева почувствовала, как слова, что она собиралась произнести, покинули ее.

– Я… Я просто волновалась об… интересно, медведь все еще где-то там? – наконец, спросила она.

– О, – Дрю выглядел разочарованным. – Ну, мне лучше пойти первым на случай, если мистер Медведь все еще где-то там. Вероятно, он уснул в своем логове, но на всякий случай…

– О. О, конечно, – Женевьева попыталась улыбнуться, несмотря на фальшивую маску, застывшую на ее лице. Ей хотелось сохранить рассудок. Если бы она только была достаточно храброй, чтобы признаться в своих чувствах! Но, что если Дрю не чувствовал того же? Ей не хотелось выглядеть глупой. Джен хотела попытаться вновь сказать что-то, но Дрю уже открыл дверь и осторожно глянул в сторону леса.

– Итак, посмотри на это, – пробормотал он, раскрывая дверь так, чтобы Джен могла увидеть. – Прошлой ночью выпало немного снега.

– Да? – Женевьева, выглянув из-за него, увидела, что лес укрыт тонким, но прекрасным, снежным одеялом. – О, это великолепно! – воскликнула она. – Все выглядит свежим, новеньким и посыпанным сахаром!

– Говоря о посыпанным сахаром, сейчас я бы не отказался от посыпанного сахаром пончика или Frosted Flakes12,– Дрю положил ладонь на свой живот. – От сыра и крекеров с прошлой ночи ничего не осталось.

– Ну, если нет признаков медведя – давай отправимся в пансионат, – произнесла Женевьева. – Надеюсь, нам удастся проскользнуть незаметно и отправиться прямо в нашу комнату, чтобы принять душ и переодеться. Возможно, мы даже сможем заказать обслуживание в номер.

– Звучит, как идеальное утро, – Дрю спустился с крыльца, а после протянул ей руку. – Здесь скользко, – произнес он, когда Джен неуверенно посмотрела на него. – Не хочу, чтобы ты упала в своей смехотворно неподходящей обуви.

– Ха-ха, – сказала она, все же приняв руку, почувствовав, как ее прошибла волна эмоций, когда Дрю переплел их пальцы. Он не отпускал ее, и пока они пробирались сквозь деревья, держась за руки, они были словно парочка детей в заколдованном лесу. Посмотрев на Дрю, наблюдая за тем, как дыхание облаком пара тает в холодном воздухе, Женевьева почувствовала, что их эмоциональная связь, зародившаяся вчера ночью, никуда не делась. От этого ее сердце забилось в груди, и желание рассказать Дрю, что она чувствует к нему, было таким сильным – почти непреодолимым. Так или иначе, ей удалось сдержать свои чувства внутри и просто продолжить идти.

Ее мысли все возвращались к мысли, вдруг Дрю чувствовал то же, что и она. Он порой смотрел на Джен, пока они пробирались сквозь лес, время от времени бросая на нее взгляд, осторожно помогая ей пройти по заснеженной поросли. В скользком снегу, сапоги Джен, на высоком каблуке, были еще менее практичны, чем накануне.

– Джен, – произнес Дрю, когда они, наконец-то, добрались к входной двери пансионата. – Мне нужно сказать тебе кое-что.

– Тебе? – сердце Женевьевы забилось, когда она посмотрела на него. – Потому что я…

– Вот вы где! Мы крайне волновались о вас двоих!

Филлипс внезапно показался в дверном проеме, впуская их в огромный передний холл.

– О, мы… Мы застряли в лесу прошлой ночью, – быстро произнесла Женевьева, подумав о том, что сказал бы на это Дрю. – Мы решили устроить пикник на ужин, а после на нас напал медведь.

– Медведь говорите? – Брови Филипса поднялись почти к его несуществующей линии волос.

– Большой голодный медведь, – подтвердил Дрю. – К счастью, мы нашил небольшую хижину, так что ночь мы провели там.

– Ну… – Филипс покачал головой. – Я просто рад увидеть вас двоих в целости и сохранности, и вы как раз успеваете к большой церемонии.

– Церемонии? – Женевьева провела ладонью по своим все еще запутанным волосам, где, без сомнения, из-за похода по лесу, были кусочки листьев и веточек. – О чем вы?

– Церемония возобновления обетов, конечно же! – нахмурился Филлипс. – Сейчас Рождество – идеальное время для повторения клятв. Не говорите мне, что забыли!

– Прошлой ночью наши мысли были заняты тем, как отбиться от голодного медведя, и попытаться найти убежище, чтобы не замерзнуть, – раздраженно подметил Дрю. – Это опустило другие пункты вниз в нашем списке-выживания.

– Ну, шесть других пар и некоторые очень уважаемые гости, ждут вас прямо сейчас в часовне, – пробормотал Филипс, нахмурившись. – Да бросьте, надеюсь, у вас все еще есть обручальное кольцо, что вы приобрели, Дрю?

– Эм… – Дрю искал что-то в своем кармане, пока они шли по роскошному коридору пансионата. – Вообще-то, да.

– Хорошо. И вы подготовили свои обеты?

– Наши обеты? – Женевьева посмотрела на него с сомнением. – Какие обеты?

Филлипс покачал головой.

– Обеты, что вы собираетесь дать друг другу! Вы вдвоем должны были написать свои обеты и произнести их, когда настанет ваша очередь, чтобы подтвердить свои обязательства друг перед другом.

– О, э-э… – Женевьева была близка к панике, и Дрю тоже выглядел неуверенным, но прежде чем кто-то из них успел запротестовать, Филлипс вновь заговорил:

– Не беспокойтесь, если вы забыли подготовить что-то, – произнес он, выглядя чуть менее сурово. – Просто говорите от всего сердца. Скажите своему партнеру и любимому о том, что чувствуете к нему, и почему хотите провести с ним всю оставшуюся жизнь. Это так сложно?

Женевьева открыла было рот, чтобы сказать «да» – это было сложно, особенно когда у нее не было времени, чтобы подготовиться или что-то случалось без предупреждения, но Дрю опередил ее:

– Нет. Нет, это совсем не сложно.

Удивленная, она посмотрела на него. В кобальтово-синих глазах Дрю, застыло то выражение, которое она иногда видела на работе, когда он искал решение для особо сложной проблемы. Женевьева хотел спросить его, о чем он думал, но как раз в этот момент Филипс протолкнул их в маленькую частную часовню.

Церквушка была совершенно надконфессиональной и имела четыре больших витражных окна, пропускающих зимний солнечный свет. От этого на деревянных полах пролегли яркие разноцветные узоры, а тусклая комната оказалась залита радужным сиянием. В одном углу стояла елка, украшенная в золотых и белых тонах, а в передней части комнаты был расположен небольшой приподнятый помост. В задней части часовни расположился балкон с узкой спиральной лестницей, но Женевьева не могла сказать, сидел ли кто-то в той стороне – площадка была скрыта в тени. Она задавалась вопросом, кем были «выдающиеся гости» Филипса – все, что она могла увидеть – пары из их программы.

– Сейчас, – пробормотал Филипс, сопроводив Женевьеву и Дрю к скамье. – Вы двое просто ждете здесь своей очереди. Мне нужно пройти вперед – я провожу церемонию.

– Конечно, – кивнула Джен, и они с Дрю сели на одну из скамеек, что были заполнены парами, ожидающими церемонии возобновления обетов.

– Похоже, здесь собрались все, – прошептал Дрю ей на уху, пока Женевьева, сняв пальто, занялась тем, что пыталась заставить свои волосы выглядеть более презентабельно, укладывая их руками. – Думаю, Майрон и Митци первые.

– Я не знала, что Филлипс будет проводить церемонию, – пробормотала Женевьева. – Сомневаюсь, что он когда-либо был служителем церкви.

– Может, он принадлежит к Церкви Любопытной Варвары, – пробормотал в ответ Дрю.

Женевьева подавила нервный смешок.

– Думаю, это не важно, так как, в любом случае, это просто шоу, – прошептала она.

– Ага…– по какой-то причине Дрю очень пристально посмотрел на нее. – Только ради шоу.

В этот момент из динамиков раздалась органная музыка, и Филлипс взошел на помост в передней части часовни.

– Дорогие возлюбленные, – начал он, широко улыбнувшись всем собравшимся парам. – Мы собрались здесь вместе, в это прекрасное рождественское утро, чтобы подтвердить вашу любовь друг к другу. Поскольку каждая пара выйдет вперед, чтобы произнести свои клятвы, давайте уделим им наше внимание, и вспомним, почему мы здесь – чтобы вновь воссоединится с людьми, о которых мы больше всего заботимся в нашей жизни, и чтобы дать нашим партнерам понять, почему мы любим их, – он подозвал Майрона и Митци. – Не могла бы наша первая супружеская пара выйти на шаг вперед, пожалуйста?

Они сделали это. Митци засеменила в своем излишне узком горячем розовом платье и туфлях на высоких каблуках в тон. Филлипс провел стандартную свадебную церемонию: берете ли вы этого мужчину и эту женщину, чтобы любить и оберегать, в болезни и здравии, обменяйтесь кольцами и так далее, а потом он дал им произнести их клятвы друг другу. Он объявил их мужем и женой, пара поцеловалась, все поздравили их, а после процесс повторился со следующими влюбленными.

Это было на самом деле трогательно… Или было бы так, если бы Женевьева смогла расслабиться.

Однако она не смогла. Джен с нарастающей нервозностью наблюдала, как пара за парой выходила на помост, чтобы возобновить свои обеты. Некоторые заучивали свои клятвы на память, тогда как у других были небольшие листки бумаги или карточки для заметок. Один из мужей даже пропел свой обет, опустившись на одно колено, душевно глядя в глаза своей жене. Стало ясно, что все остальные приложили много усилий для этого. Женевьева почувствовала себя так, словно вернулась в старшую школу, когда нужно было выступать с устным докладом, осознавая, что остальная часть ее одноклассников подготовилась, тогда как она и вовсе забыла о задании.

«О, Боже, что мы будем делать? Что я скажу?»

Джен никогда не боялась публичных выступлений… но она так же никогда не была и большим поклонником этого. Женевьева достаточно неплохо могла выступить перед группой… если была готова.

«И это не считая того, что я оказалась здесь под ложным предлогом, солгав о своем браке с этим мужчиной, сидящим рядом со мной», – тоскливо подумала Женевьева. Неужели весь их обман сейчас раскроется, разлетевшись на кусочки прямо перед всеми? Будет ли она выглядеть заикающейся идиоткой, не зная, что сказать? Была ли она…

– А теперь давайте поприветствуем нашу последнюю пару – Дрю и Женевьеву Уэллс, – ворвался голос Филлипса в ее безрассудные мысли.

Женевьева поднялась на нетвердые ноги, почувствовав, как Дрю взял ее за руку. Должно быть, он увидел в ее глазах паническое выражение, потому что, наклонившись, пробормотал:

– Хэй, Джен, ты в порядке?

В его пронзительных голубых глазах застыло встревоженное выражение.

– Я… Я не знаю, – прошептала она в ответ. – Я… Я не знаю, что собираюсь сказать.

– Я знаю, – Дрю подарил ей успокаивающую улыбку, сжав ладонь Джен. – Послушай, я пойду первым – просто следуй моему примеру. Хорошо?

– Хорошо.

Чувствуя, что паника немного отступила, Женевьева позволила Дрю провести ее на приподнятый помост, в передней части помещения, где стоял Филлипс, всем своим видом напоминавший священника.

Когда пара предстала перед ним, Филлипс важно кивнул, начав:

– Дорогие возлюбленные…

Для Женевьевы вся церемония прошла, словно, в тумане. Слова вырвались из нее, и она произнесла: «Я согласна», позволив Дрю надеть на ее палец золотое кольцо, что шло в паре с обручальным, с огромным розовым поддельным цирконием, который Дрю купил для нее в качестве шуточного подарка.

Дрю произнес: «Согласен», а после, почти до того, как она осознала это, Филлипс сказал:

– А теперь, наша последняя счастливая пара должна сказать кое-что друг другу, – он кивнул им. – Вы можете произнести свои обеты.

– Женевьева… Джен… – Дрю обхватил своими ладонями обе ее руки, и, когда она посмотрела на него – ее сердце забилось быстрее, а во рту пересохло.

– Дрю, – прошептала Женевьева, не зная, что скажет, когда придет ее очередь.

– Джен, – вновь произнес Дрю. – Когда мы впервые решили провести эти выходные вместе, я не знал, чего ожидать. Я думал, что ты холодная и сдержанная, и что мы никогда не сможем поладить и справиться с этой работой. Но, когда… все изменилось. – Дрю убрал прядь волос от ее лица и обхватил щеку Женевьевы своей ладонью. – Я начал узнавать тебя… Настоящую тебя, – пробормотал он. – Женщину, которую ты держишь запертой внутри и никому не показываешь. Но ты показала ее мне – ты показала мне себя. Доверилась мне, – прошептал Дрю. – Ты позволила себе быть открытой и уязвимой со мной, и я ничего не мог поделать с собой… Я влюбился в тебя.

– Дрю? – Казалось, дыхание Джен замерло в ее горле. Он серьезно сейчас? Он на самом деле сказал о своих чувствах или просто отлично сыграл свою роль? Но, то, как Дрю смотрел на нее, эта искренность в его глазах заставляла ее сердце биться быстрее, а слезы набежать на глаза.

– Я люблю тебя, – повторил мужчина. – Ты так прекрасна, детка, ты – воплощение всего, что я когда-либо хотел найти в женщине… и в своей жене.

– О! – Женевьева подумала, что заплачет, но она не хотела, чтобы это увидели другие.

– Дрю, – сказала она, забыв о том, что должна произнести свой обет, забыв о Филлипсе и других парах, что наблюдали за ними – забыв обо всем, кроме мужчины перед собой. – Дрю, я не думала, что из этого уик-энда может что-то получиться, – произнесла Джен низким сдавленным голосом. – Раньше мне было так больно, и я… Я не хотела доверять тебе, не хотела вновь доверить кому-либо свое… свое сердце.

– Детка, – Дрю накрыл ее щеку своей огромной теплой ладонью.

– Я не хотела никому доверять, – продолжила Джен, приподняв подбородок, чтобы посмотреть на него. – Но ты заставил меня довериться. И даже больше – ты заставил меня смеяться, а потом… Потом ты сделал так, что я влюбилась.

Женщина накрыла его ладонь своей, прижимаясь щекой к руке Дрю.

– В тебе есть нечто большее, чем я считала раньше, – сказала она ему. – Ты сильный и смелый, находчивый и забавный. Ты равно хорош, как в живописи, так и в гончарном деле… – Джен покраснела, подумав о том, как он использовал шоколадные краски на ней. – И в сражении с медведями, – добавила она.

Дрю усмехнулся, а Женевьева услышала, как Митци пробормотала из зала:

– Сражении с медведями? Что она имеет в виду, говоря о «сражении с медведями»?

Но Джен не обратила на нее внимания.

– Думаю, что я пытаюсь сказать, то… Я тоже люблю тебя, – прошептала Женевьева, глядя на Дрю. – Так сильно. Больше, чем думала, что смогу. И я знаю, что между нами стоит слишком многое…

– Ничего из этого не имеет значение, – Дрю притянул Джен ближе, обернув вокруг нее свои руки, посмотрев вниз, серьезно глядя в ее лицо. – Все остальное не важно, кроме того, что мы нашли друг друга. После всех этих лет я, наконец-то, нашел тебя, Джен – настоящую тебя. И я никогда не позволю тебе уйти.

– О, Дрю, – прошептала она, а после он накрыл губы Женевьевы своими, приподняв ее от земли, так, чтобы ее ноги висели в воздухе, пленив ее в столь страстном поцелуе, что кровь прилила к голове, а сердце забилось так, что она поймала себя на мысли, что оно вот-вот взорвется.

Джен услышала приглушенный голос Филлипса, когда тот сказал:

– Теперь я объявляю вас мужем и женой.

Краем глаза женщина увидела, как другие счастливые пары покинули часовню, но она была слишком счастлива, чтобы обратить на это внимание. Влюбленные застыли в объятьях друг друга, и Женевьева знала, не спрашивая, что Дрю разделяет ее чувства – что он хочет, чтобы у них все получилось, и они были вместе.

А потом, когда последняя пара покинула часовню, в зале раздался глубокий звонкий голос:

– Очень мило, Женевьева… Дрю. Должен сказать, что представление получилось крайне убедительным. Жаль, что все это неправда.


Загрузка...