Рождество хищницы

ГЛАВА 7

– Итак, судя по всему, вчерашняя ночь у вас прошла немного лучше.

Доктор Филлипс с одобрением посмотрел на изображение на экране.

– Да, эм, думаю да.

Голос Женевьевы звучал тихо и смущенно, в то время как они смотрели на запись вчерашних ночных интимных упражнений.

Дрю, бросив на нее обеспокоенный взгляд, увидел, что, несмотря на полумрак в комнате, Джен покраснела. Что касалось его самого, то он считал, что наблюдать за восхитительно чувственными вещами, что они вытворяли с обнаженными телами друг друга, было возбуждающе – или было бы возбуждающе, будь они единственными, кто смотрел запись. Но доктор Филлипс был с ними, и Дрю мог бы сказать, что именно из-за этого Джен испытывала неловкость и смущение.

От него не скрылось то, что она расстроилась, и, сидя в другом конце комнаты от него, раздосадовано поправляла рубашку. Дрю разозлился. Чертов идиот Филлипс с его склонностями к вуайеризму!

– Слушайте, – сказал он, нахмурившись, – вы увидели достаточно, чтобы понять, что мы последовали вашим предписаниям, так почему бы нам сейчас не покончить с этим?

– Думаю, пока нет, – пробормотал Филлипс. – Однако мы немного ускорим процесс.

Быстро перемотав сцену в ванной, он перешел к той части, где Джен лежала обнаженной на кровати, а Дрю рисовал на ее груди шоколадной краской для тела.

– Боже!

Теперь щеки Джен горели ярким пламенем, и Дрю почувствовал потребность защитить ее, а в его горле зародилось собственническое рычание. Не раздумывая, он потянулся к ней и притянул ближе к себе. Сначала Женевьева напряглась, но потом, спрятала лицо у него на груди, словно не могла больше на смотреть на экран. Ее столь явное сокрушение разозлило Дрю еще больше.

– Сейчас же остановите это гребаное видео, – прорычал он Филлипсу. – То, что вы наблюдаете за нами, заставило Джен почувствовать себя действительно плохо, и, лично мне не нравится, когда другой мужчина смотрит на мою жену.

– Х-м-м, этот небольшой просмотр упражнений, видимо, открыл совершенно иную вашу сторону, Дрю, – пробормотал Филлипс, не остановив запись. – Ваше чувство собственничества и потребность защитить раскрылись в вас намного больше, чем во время нашего прошлого просмотра.

– На этой записи мы намного больше обнажены, чем на прошлой, – подметила Джен. Несмотря на то, что ее голос звучал приглушенно, слова были понятны.

– Для вас это проблема, Женевьева? Чувствовать себя обнаженной и уязвимой? Это было сложным упражнением для вас? – спросил Филлипс, указывая на экран, где Дрю облизывал и посасывал ее соски.

– Это… было нелегко, – призналась она, наконец, сев прямо, с пылающими щеками. – Но это тоже не просто.

– Смотреть? Или знать, что кто-то другой посмотрит? – допытывался Филлипс.

– И то, и другое. Любое. Выберите то, что вам нравиться больше, – выдохнула Женевьева, прикрыв щеки руками. – Пожалуйста, можем мы просто выключить это?

– Через секунду. Расскажите мне, почему это было трудно для вас? Мне кажется, что это связано с вашей уязвимостью. Вот здесь, например, – размышлял Филлипс, показывая на экран. – Я вижу, что вы держите руки над головой – почему вы делаете себя еще более уязвимой, чем есть на самом деле?

– Потому что я велел ей это, – огрызнулся Дрю, нахмурившись.

– О? И вы были готовы сделать то, что он сказал? – психотерапевт неодобрительно посмотрел на Женевьеву. – Не возражаете следовать его приказам?

– Дрю был… очень доминирующим в, хм, спальне.

Щеки Джен покраснели еще больше, и она бросила взгляд на Дрю, который разглядывал ее с интересом. Ему казалось, что женщина неплохо отреагировала на его доминирующую сторону – то, чего она, разумеется, никогда не встречала на работе.

– Как сейчас? – Филлипс выглядел заинтригованным. – И вам нравится, когда ваш муж доминирует, Женевьева?

– Я… – она бросила на Дрю еще один взгляд. – Да, – почти что прошептала Джен. – Это… Я, ох, никогда не была с мужчиной, который… который действовал бы так. Но я… ммм, мне нравится это.

– Очень интересно, – Филлипс сделал пометку. – Конечно, на работе, Женевьева, вы всегда должны все контролировать – говорить другим, что делать. Но в спальне, вы не возражаете подчиниться приказам Дрю, отдавая ему контроль – правильно?

– Да. Я… Думаю, так и есть. О!

Дрю, изучавший ее лицо, пока Джен говорила, поднял взгляд, чтобы посмотреть, что именно заставило ее ахнуть. На экране была как раз та часть, где он расположился между ее ног, чтобы разрисовать ее киску шоколадной краской для тела. Дрю собирался вновь потребовать, чтобы Филлипс остановил запись – он, возможно даже, встав и перехватив контроль, сделал бы это самостоятельно, когда вновь посмотрел на лицо Женевьевы.

Ее щеки уже не просто порозовели от смущения – они пылали. Зрачки расширились, а дыхание было рваным.

Она была невероятно смущена… или невероятно возбуждена?

Филлипс, что внимательно следил за ее реакцией, вместо того, чтобы смотреть на сцену на экране, видимо, тоже хорошенько уловил язык тела Женевьевы.

– Кажется, этот момент прошлой ночи особенно влияет на вас, Женевьева, – пробормотал мужчина.

– Ам… да. Да, думаю, это так, – прошептала она в ответ, не отрывая взгляда от экрана.

Казалось бы, Джен не хотела смотреть, но почему-то не могла отвести взгляд. Быстро посмотрев на экран, Дрю понял, что сейчас как раз настало время той части, где он отказался от кисти, решив попросту разлить шоколадный соус на ее тело и слизать его.

Против воли, его член, и до того находящийся в полувозбужденном состоянии, затвердел в джинсах. Боже, он все еще помнил теплый, женственный запах ее киски… солоноватый вкус под приторной сладостью шоколада… то, насколько она стала влажной для него. Дрю бросил взгляд на экран, где был как раз тот момент, когда Джен запустила руки в его волосы, прижимаясь к его губам, полностью отдаваясь ему. Черт, это было горячо!

Он почувствовал, как рядом с ним беспокойно заерзала на диване Женевьева. Если она хотя бы наполовину чувствовала то, что чувствовал он…

– Я вижу, что вы, наконец-то, убрали руки от изголовья, – сухо прокомментировал Филлипс, пока все трое наблюдали за тем, как Джен изгибалась, стонала и объезжала язык Дрю.

– Я… Я не могла ничего с этим поделать, – прошептала Джен. – Я… Думаю, я потеряла контроль.

– И это было сложно для вас? Потерять контроль? – поинтересовался доктор. – Могу предположить, что это как раз то, что вы делаете редко.

– Никогда. Я… Я всегда держу все под контролем, – Джен все еще не отрывала взгляд от экрана.

– Но Дрю заставил вас потерять контроль… он позволил вам отказаться от ваших запретов и открыть для себя удовольствие… любить, – поддразнил Филлипс.

– Любить?

Отведя взгляд от экрана, Женевьева посмотрела на Дрю, который в ответ смотрел на нее.

Любви? Это слово крутилось в его голове. Это правда: Дрю чувствовал себя больше защитником и собственником по отношению к женщине, что сидящей рядом с ним, к женщине, к которой он привык чувствовать неприязнь, и думать о ней, как о боссе из ада. Но теперь он узнал ее лучше – и не только на плотском уровне. Под ее холодным колючим внешним видом пряталась страстная искренняя натура. Женщина, что сильно пострадала из-за развязности и предательства ее бывшего… потерянная маленькая девочка, которой хотелось, чтобы ее удержали и иногда подбадривали. И Дрю поймал себя на том, что ему нравилось быть тем, кто удерживал бы ее и успокаивал, любил это так же, как прикасаться и пробовать на вкус ее прекрасное тело.

Но было ли это любовью? Или, по крайней мере, началом любви?

Он не знал, но глядя в большие карие глаза Джен, подумал о том, что не возражал бы узнать.

– Джен, – пробормотал Дрю, протянув руку, желая прикоснуться к ее щеке.

– Дрю…

Наклонившись, она прижалась к его руке всего на мгновенье. А потом, сделав усилие над собой, рассеяла чары, что каким-то образом обрушились на них двоих.

– Мне жаль, – встав, Джен скрестила руки на груди. – Я… Я не могу больше смотреть на это.

– Женевьева, – начал было доктор, но она покачала головой.

– Нет. Это вторжение в частную жизнь. И я отказываюсь быть предметом изучения.

– Мне жаль, что вы чувствуете себя подобным образом, – пробормотал Филлипс. – В таком случае, я ухожу.

– Что?

Дрю с удивлением посмотрел на доктора. Джен тоже выглядела потрясенной.

– Я сказал, что уйду, если вас так беспокоит необходимость разделить с кем-то ваш интимный момент. Но это не оправдывает вас двоих, – доктор указал на парочку своим длинным чуть кривоватым пальцем. – Я хочу, чтобы вы остались и досмотрели эту запись с прошлой ночи, а потом поговорили об этом – действительно поговорили о том, каким образом это заставило вас так открыться друг другу.

И прежде, чем кто-либо из них успел сказать хоть что-то, Филлипс вышел со своего кабинета, оставив Джен и Дрю наедине с их домашним секс-видео, все еще проигрывающимся на экране.

– Вау, – Женевьева вновь села на диван рядом с Дрю, устроив голову на своих руках. – Это было…

– Неожиданно, – низкий голос Дрю прозвучал тихо. – Не думал, что он может вот так просто уйти.

– Мне кажется, хорошо, что он так сделал, – Женевьева провела рукой по волосам. – Я, ах, не могла больше выносить это… эту сексуальную пытку, – женщина указала на экран. – Можем мы остановить запись, как думаешь?

Дрю задумался, но после покачал головой.

– Лучше не стоит. Если у него есть камеры во всех комнатах, кто может гарантировать, что в его собственном кабинете нет прослушки? Филлипс велел нам остаться и досмотреть – мы должны просто сделать это.

– Но это так неловко.

Женевьева вновь посмотрела на экран, где прямо в тот момент застыла картинка, как Дрю спрятал между ее бедер свою голову. Боже, как долго длилась эта часть записи? Казалось бы, она вечность наблюдала за тем, как он вылизывал ее.

Только Дрю больше не ощущался просто ее партнером или подчиненным. Не теперь, когда ей открылась его доминирующая сторона. Мужчина, что удержал ее и подарил ей удовольствие накануне ночью, полностью отличался от того славного, вежливого, с чуть саркастичным чувством юмора коллеги, которого она знала.

«Кто ты? – пронеслось в ее мыслях, когда Женевьева посмотрела на Дрю. – У меня такое чувство, что я тебя не знаю больше».

Или, может быть, она знала его теперь слишком хорошо…

– Почему тебе неловко? – пробормотал Дрю, удерживая ее взгляд. – Потому что ты получала наслаждение?

Он указал на экран, на котором Джен изгибалась и стонала, к счастью, беззвучно, поскольку запись не предусматривала этого.

– Что с этим не так?

– Ничего, если бы мы были… если бы мы на самом деле были парой, – произнесла Женевьева, скрестив руки на груди в защитном жесте. – Но я просто… Я никогда не думала, что это… может зайти так далеко.

– Мы не пересекли черту, – Дрю указал на экран, где он, расположившись между ее бедер, прильнул к ней.

Для кого-то другого, Женевьева знала, что это будет выглядеть так, словно Дрю на самом деле вошел в нее. Она покраснела, глядя на то, как выгнулись его бедра и подтянутая задница, когда Дрю навис над ней. Боже, она все еще чувствовала его между своих ног! Его горячий язык, и жесткое восхитительное движение его твердого члена об ее киску…

– Нам нужно остановить это, – вздохнула женщина, вновь встав с дивана. – Я не могу… не могу…

– Не можешь что, Джен? – Дрю пристально посмотрел на нее. – Не можешь позволить себе быть уязвимой? Или быть чувственной?

– Я… – она покачала головой, не зная, что сказать.

– Знаешь, в этом и причина, по которой ты получила прозвище «Снежная Королева» в офисе, – мягко произнес он. – И дело не только в том, что трудно работать под твоим руководством. Ты никогда никого не пускаешь внутрь, Джен, – поднявшись, Дрю взял ее руки в свои. – Я работал на тебя много лет, но это впервые, когда я чувствую, что знаю тебя – тебя настоящую.

Женевьева почувствовала, как с ее губ сорвался истерический смешок.

– Точно, и стоило только оказаться со мной обнаженным, чтобы понять это.

– Дело не в этом. Не только в этом, – настоял Дрю, указав на экран. – Это то, что позволяет тебе быть со мной настоящей. То, как мы говорили о наших бывших. Черт возьми, даже то, как мы одурачили Майрона и Митци вместе! Суть в том, чтобы быть рядом с тобой, Джен. Я… Черт возьми… – Дрю провел рукой по волосам. – Ты мне нравишься. И даже больше, чем нравишься. Думаю, я начинаю…

– Не говори этого! – выпалила Женевьева. – Пожалуйста, Дрю. Ты… Ты не можешь.

– Хорошо, – вздохнул он. – Я не скажу этого. В любом случае, не сейчас.

«Никогда», – подумала Джен, но почему-то не могла заставить себя произнести это слово. К ее облегчению, запись сцены прошлой ночи, наконец, закончилась. Она наблюдала за тем, как Дрю отстранился от нее и направился за полотенцем, чтобы очистить их двоих. Затем, когда парочка уже была чистой и сухой, он устроился за ее спиной, обняв и прижав к своей широкой груди.

Женевьева не могла остановить тоскливый вздох, сорвавшийся с ее губ. Просто наблюдая за этой нежной сценой, она вспомнила, насколько нежным был Дрю, насколько тепло и защищенно чувствовала себя в его объятьях, как комфортно ей было дремать в его мускулистых руках.

– Вот прямо здесь, – тихо сказал Дрю, указывая на экран. – Вот почему я чувствую, что, наконец-то, начинаю узнавать тебя. Женевьева… – обхватив ее за плечи, он посмотрел Джен в глаза. – Когда ты позволяешь себе опустить свои щиты, то становишься настолько прекрасной, детка, – пробормотал он.

– Дрю… – Женевьева покачала головой. – Я… Я не могу сейчас говорить об этом.

– Хорошо, – Дрю опустил руки. – Понял. Как на счет того, чтобы пойти посмотреть, что там на обед?

– Конечно. Я, эм, проголодалась, – солгала Женевьева.

Но в ее животе порхала одна большая стая бабочек. Возможно, здесь происходило что-то большее, чем просто деловая сделка? Возможно, она влюблялась в Дрю… но мог ли и он полюбить ее в ответ?

«Не будь смешной, – сказала она себе. – Он слишком молод для тебя. Это ничего не значит, все прекратится в ту же минуту, как мы уедем».

Но, когда Дрю взял ее за руку и переплел их пальцы, она и не попыталась отстраниться. Джен позволила ему вывести себя из офиса Филлипса, и даже прислонилась к его широкой груди, когда Дрю обнял ее.

«Еще всего пара дней, – сказала она себе. – Это еще всего на несколько дней. Нужно взять от них как можно больше».