Роман века

* * *

Отправляясь к пану Паляновскому для перевоплощения в Басеньку, я превзошла сама себя. Я надела очень старый, полностью вышедший из моды костюм, который не был выброшен исключительно по недосмотру, старую, довоенную шляпу моей тетки, украшенную искусственными цветами, и резиновые сапоги. Не знаю как получилось, что я не вызвала столпотворения, но таксист, которого я поймала возле дома, потребовал заплатить вперед. Недалеко от моего дома находится психбольница, наверное, ему показалось, что я сбежала оттуда. Больше всего меня радовало то, что Басенька должна покинуть апартаменты возлюбленного как я, то есть в том же наряде.

Постоянно увеличивающееся и закрепляемое нудной болтовней пана Паляновского одурение, привело к тому, что я полностью посвятила себя выбору одежды, решив все остальные мелочи выяснить при перевоплощении. В голове блуждали туманные воспоминания о разных детективных историях, в которых одни люди превращались в других. В основном это были шпионы, а перевоплощение требовало долгой и сложной подготовки. У меня было смутное подозрение, что моей подготовки может оказаться недостаточно, но утешал тот факт, что я не шпион. Возможно, что в сугубо гражданской ситуации это не такое уж сложное дело.

Пан Паляновский был очень возбужден. Волнение кажется отразилось как на его умственных способностях, так и на зрении, потому как он восхитился теткиной шляпой. Я совсем упустила из виду, что существенной помощи в подготовке от него ждать не следует.

Больше всего меня беспокоило то, что я абсолютно не знаю дома, в котором должна поселиться. Отуманенный подозрениями любовник не разрешил на него посмотреть, сказав, что если меня там увидят, могут возникнуть ненужные ассоциации и подозрения. Не знаю, кто должен был на меня смотреть и подозревать, если было сказано, что вторжения друзей и знакомых можно не опасаться, а Басенька с мужем живут отдельно. И все же я согласилась, не задумавшись над отсутствием логики у пана Паляновского, который с одной стороны демонстрировал чрезмерную осторожность, а с другой – поразительное легкомыслие.

Время до прибытия гримера, я провела за употреблением лошадиных доз кофе и топографическо-архитектурными разговорами. Меня поставили в известность, что квартира неудавшихся супругов помещается в частном доме, входят в него с задней стороны, под домом находится гараж, но гараж занят мастерской, поэтому машина, тот самый вольво, стоит в саду. Пан Паляновский не умел рисовать, совсем не знал сада, поэтому мне представилась страшная сцена, как я, симулируя уверенность в себе, с разгона въезжаю в свежепосаженные георгины или другую растительность. О количестве помещений, их расположении и оборудовании он тоже не сказал ничего определенного, поскольку никогда в них не заходил, что показалось мне правдоподобным и понятным. Не имея ни малейшего понятия о том, что может понадобиться и что забыто, я пыталась вырвать из полуживого любовника как можно больше информации о его возлюбленной. В тот момент, когда он известил меня, что возлюбленная довольно часто ездит верхом, прибыл гример, незаметный, худой, лысый мужичонка, который, едва глянув на меня, решил, что придется ждать оригинала. Я не обращала на него внимания, панически пытаясь сообразить, удастся ли мне каким-нибудь хитрым приемом избежать поездок верхом.

В раннем детстве я каталась верхом, без седла, с того времени у меня остались не самые лучшие воспоминания, поскольку сельские ребятишки испугали моего коня. Позиция, которую я приняла, когда он галопом добрался до конюшни, имела мало общего с сидением на хребте животного и навсегда врезалась в мою память. Если быть точной, я висела на нем за ногу. Ничего удивительного, что теперь меня охватила паника.

– Ради бога, скажите мне сразу, что она еще делает такого, о чем мы еще не говорили! – сердито потребовала я. – Прыгает с трамплина? Поет? Ездит на лыжах? Настырный человек, даже в это время года мог бы покататься на лыжах в Закопане!

– Зачем быть настырным? Сейчас середина марта – разгар сезона! – запротестовал неизвестно почему обидевшийся гример, в результате чего мною завладел страх и я окончательно лишилась рассудка.

По моему примеру, рассудка лишились и остальные. Они стали так горячо обсуждать проблемы лошадей, будто Басенька жила в конюшне. Я забыла обо всем, равновесие мыслей исчезло окончательно. Прибытие главной героини драмы не только не помогло, но и ухудшило ситуацию.

Гример, при виде оригинала, зажил новой жизнью, силой оттащил меня к зеркалу, усадил в кресло, осветил юпитером и запретил разговаривать. Басенька с трясущимися руками и сумасшедшими глазами разнервничалась до потери сознания и вела себя как последняя идиотка. В углу она шепотом совещалась с паном Паляновским, судорожно схватив лацканы его пиджака. Гример держал меня за голову. Пан Паляновский носился по комнате, пытаясь разговаривать со всеми одновременно.

– Да расскажите же мне еще что-нибудь! – тихо стонала я. – Я не знаю, что делать! Муж меня узнает!

– Нет, не узнает, – уверяла меня Басенька. – Не обращайте на него внимания…

Квартира пана Паляновского превратилась в дом сумасшедших. Мне казалось, что здесь что-то не в порядке, но посмотрев в зеркала, я окаменела как физически, так и умственно. Лысый мужичонка с неправдоподобным мастерством отбирал у меня лицо. Он зачернил брови, к счастью тушью, а не хной, нарисовал родинку под глазом и обвел рот. В мгновение ока я приобрела вид неудовлетворенной жизнью примадонны, даже противно стало. Гример не остановился на этих жутких эффектах и работал дальше – подкрасил мне глаза и причернил четвертый верхний левый зуб, который у Басеньки был мертв и слегка потемнел. После зуба ко мне вернулась жизнь.

– Извините, это у меня навсегда останется? – испуганно спросила я, вырвав голову из его рук, решив либо категорически отказаться от участия в этой авантюре, либо потребовать миллион золотом. Черный зуб. Матерь божья!!!

– Прошу вас, не двигайтесь! Ничего у вас не останется, и зуб и родинку придется поправлять ежедневно!

Он дорвался до Басеньки, сорвал с нее парик с челкой и нацепил на меня. Результат был поразителен! Теперь я и сама могла ошибиться и принять Басеньку за себя, или наоборот. Во мне не осталось ничего от меня, я полностью превратилась в Басеньку, догадаться, что я это не она было невозможно! Я вдруг засомневалась в прежней мысли, что все присутствующие ненормальные и страдают помешательством, и немного взбодрилась. Кто знает, может этот идиотский розыгрыш и получится…

Чертова Басенька наконец оставила конспиративный шепот, вместе с паном Паляновским они с интересом, удивлением и восхищением приглядывались ко мне. Мы занялись обменом одеждой. Я похвалила ее выбор костюма, светлая киноварь с оранжевым и фиолетовым действительно могут увлечь за собой телохранителей, даже если содержимое костюма преобразуется в бородатого старика.

– Вы должны помнить, – нервно произнес пан Паляновский. – Выглядите вы просто замечательно!.. Эти покупки – необходимы, ежедневные прогулки – необходимы! Каждый день немного работы… Вы прекрасно выглядите, все должно получиться!

Его идиотский оптимизм меня неимоверно раздражал, перечень обязанностей до сих пор казался неполным. Мои страхи окрепли при мысли, что в любую минуту может примчаться муж, раздастся дикое рычание на лестнице, последует выламывание дверей пана Паляновского, после чего жертва обмана увидит нас обеих, набросится, естественно, на меня, потому что я больше похожа на Басеньку, чем она сама на себя, сорвет с моей головы парик, и все представление полетит к чертовой матери. Я не понимала, как это может их не волновать, и в этот момент осознала нечто страшное. Я не имела никакого понятия о том, как выглядит мой муж!

То что последовало после сообщения о моем открытии превзошло все. Басенька и ее почитатель страшно переполошились. Действительно, я же могла встретить его где угодно, перед домом, и даже здесь, на лестнице, надо было иметь о нем хоть какое-то представление! Они пытались его описать, описание меня не удовлетворило, я требовала фотографии. Басенька обыскала обе сумочки, свою и мою, забыв о том, которая теперь ее, нашла снимок его брата, который попыталась мне подсунуть, утверждая, что они очень похожи, в конце концов набросилась на любовника, требуя проверить в каких-то оставленных у него документах. Оглушенный ситуацией пан Паляновский бросился к секретеру, обалдев окончательно я смотрела, как они роются в ящике и наконец, из каких-то бумаг достают снимок мужчины. Какая удивительная галиматья – снимок мужа у любовника жены, у жены – снимок шурина… Эта большая любовь должно быть сильно отразилась на их мозгах!

Счастья увидеть Басеньку в шляпе своей тетушки, я не испытала. Когда я покидала этот вертеп, она сидела на диване, завернутая в купальный халат любовника, курила сигарету и с обреченно смотрела на меня. Все представление длилось не более получаса, был шанс, что мужа на лестнице я не встречу.

Момент облегчения наступил когда я садилась в машину. Близость руля всегда действовала на меня успокаивающе. Я немного подождала, чтобы дать шанс телохранителям, включила зажигание и медленно поехала в чудесном новом вольво. Все, я перестала быть собой и превратилась в Басеньку, Басеньку Мачеяк.