Россия и Китай: 300 лет на грани войны

Военные действия в Северной Маньчжурии

Кризис в отношениях между Россией и Китаем на Дальнем Востоке достиг своего пика к середине лета 1900 года. «Боксерское» восстание набрало свою силу, а военная вовлеченность иностранных держав в события в Китае приобрела широкомасштабный характер. К этому времени русский персонал Китайско-Восточной железной дороги с боями и трудностями покинул все объекты на трассе, отойдя к русским границам или сосредоточившись в Харбине. Русские войска под командованием генерала К.Н. Грибского ликвидировали опасность со стороны китайцев Хабаровску и, переправившись через Амур, взяли Айгунь.

Необходимость организации и проведения решительной военной операции в Маньчжурии становилась для России все более очевидной. Неизбежность проведения такой операции определялась прежде всего экономическими факторами: начав широкомасштабное строительство железной дороги, вложив в это предприятие огромное количество финансовых и иных ресурсов, Россия не могла безучастно смотреть на разрушения, чинимые «боксерами» на железнодорожной трассе.

С другой стороны, и это признается в подготовленном в 1910 году труде под грифом «Доверительно», составленном генерал-майором Овсяным, «главной причиной враждебных действий против нас Китая, заменивших продолжительные мирные добрососедские отношения, была предпринятая нами постройка Восточно-Китайской железной дороги и занятие Порт-Артура: в этом китайцы увидели тайное желание России завладеть потом Маньчжурией»^{347}.

С самого начала военные действия на всем протяжении границ России с Маньчжурией начались в неблагоприятных для нас условиях. Ослабленные в результате переброски части сил в Квантунскую область, войска Приамурского военного округа (ВО) находились в процессе реорганизации. Удаленность театра военных действий от европейской части России вызывала огромные трудности с переброской дополнительных войск и военных грузов. Это усугублялось и малой провозоспособностью Сибирской железной дороги и недостатком речных транспортных судов.

Имея крайне ограниченные силы и средства, Приамурский ВО имел задачу: во-первых, не допустить переноса военных действий на нашу территорию и, во-вторых, сдержать военными средствами развитие «боксерского» восстания на китайской территории и вернуть утраченные позиции на КВЖД.

Принципиально важно при этом было решение российского императора о неприсоединении к России какой-либо части Маньчжурии, что предполагало борьбу с китайскими войсками и вооруженным населением и возможно более быстрое восстановление нормального китайского управления в занятых районах.

Для претворения в жизнь намеченного плана вся Маньчжурия была разделена на две части (зоны): Северную и Южную.

Северная Маньчжурия с юга ограничивалась условной линией, проходящей через железнодорожную станцию Телин. В ней должны были действовать войска Приамурского ВО под командованием командующего войсками округа генерал-лейтенанта Н.И. Гродекова.

Южная Маньчжурия — к югу от условной линии по станции Телин — предназначалась для действий войск Квантунской области под командованием начальника Квантунской области вице-адмирала Е.И. Алексеева.

План русского командования состоял в овладении всей линией КВЖД, что предполагало занятие прежде всего Ци-цикара и Нингуты, а затем — овладении Южной ветвью железной дороги от Харбина до Порт-Артура, в том числе взятие Гирина и Мукденй.

По данным русской разведки, общая численность китайских войск в Маньчжурии составляла около 100 тысяч человек, включая части резерва, военизированные отряды и другие формирования нерегулярных войск.

Главной транспортной артерией, связывающей Маньчжурию с русской территорией, была река Сунгари. Именно по этой реке проходил кратчайший и наиболее удобный путь к осажденному китайцами Харбину.

Генерал Н.И. Гродеков еще 17 июня докладывал о готовности выдвинуть к Харбину русский отряд под командованием генерал-майора Алексеева. Однако российский император наложил на том донесении резолюцию: «До особого приказания не выступать за нашу границу».

22 июля 1900 года Военный министр генерал-лейтенант А.Н. Куропаткин доложил российскому императору основания для ввода русских войск в Маньчжурию и получил его собственноручное одобрение на документе. На следующий день срочная телеграмма ушла генерал-лейтенанту Гродекову в Хабаровск:

«Вынужденные двинуть наши войска в Маньчжурию, мы несомненно сломим после ряда побед вооруженное сопротивление мятежных войск и мятежного населения. Несомненно также, что под охраной наших победоносных войск возможно будет возобновить государственной важности работы по проложению через Маньчжурию железной дороги.

Но этого недостаточно. Настоятельно необходимо принимать меры, дабы мирное до сих пор население Маньчжурии не было увлечено мятежниками и не создало нам тяжелой необходимости бороться с народной войной.

В этих видах ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ благоугодно поручить вам и адмиралу Алексееву принятие энергичных мер, дабы военные действия поражали со всей неумолимостью, присущей войне, лишь китайские войска и вооруженное население. Войска и вооруженное население надлежит разбивать, укрепления уничтожать и оружие отбирать. Но мирные жители, их жилища и имущество не должны служить предметом действий наших доблестных войск или приграничного казачьего населения. Никаких излишних жестокостей и разорения не допускайте. Уничтожение городов, деревень, пожары, наиболее озлобляющие против нас население, могут быть допускаемы лишь как редкое возмездие за тяжелые и кровавые против наших подданных _и войск преступления. Грабеж со стороны воинских чинов и казачьего населения во всех видах должен преследоваться суровыми мерами, включительно до полевого суда, по законам военного времени. За все поставляемые населением продукты надо уплачивать наличными деньгами. Страшные в бою, наши войска должны быть и в Маньчжурии, как были до сих пор на всех театрах войн и во все века, человечными, не только к мирному жителю, но и к побежденному силой оружия врагу. На другой день после боя надо стремиться устанавливать с населением мирные отношения, как то нам удавалось на Кавказе и в Средней Азии.

Предписывая эти указания, ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР выражает полную уверенность, что молодецкие войска, вам вверенные, не омрачат своей славы жестоким отношением к мирным жителям, а, напротив того, будут всемерно содействовать восстановлению к туземному населению нормальных, мирных отношений»^{348}.

Высочайшее повеление о введении русских войск в Маньчжурию последовало 26 июня (9 июля) 1900 года.

28 июня генерал Н.И. Гродеков на основе императорского решения издал свое воззвание к «Властям и населению Маньчжурской провинции Дайцинского государства от Приамурского генерал-губернатора и командующего войсками Приамурским военным округом». В нем, в частности, говорилось: «Государь Император Всероссийский, снисходя к печальному положению законного китайского правительства и ради устранения опасности, грозящей нашему трудовому русскому народу, работающему над постройкой Восточно-Китайской железной дороги, повелеть соизволил: ввести в Маньчжурию свои войска»^{349}.

Первой задачей, требующей наиболее оперативного вмешательства русских войск, стало освобождение Харбина. С этой целью был сформирован так называемый Харбинский отряд под командованием начальника штаба корпуса охранной стражи генерал-майора В.В. Сахарова с возложением на него обязанностей командующего войсками Северной Маньчжурии и подчинением его командующему войсками Приамурского ВО. Начальником штаба к генералу В.В. Сахарову был назначен Генерального штаба подполковник Скерский.

В состав Харбинского отряда вошли:

1. Хабаровская колонна под командованием генерал-майора Алексеева в составе 17-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, 3-го Восточно-Сибирского линейного батальона, саперной команды с телеграфным отделением, 1-й батареи 1-й Восточно-Сибирской артиллерийской бригады и других подразделений.

2. Благовещенская колонна под командованием полковника Багенского в составе 4-го Восточно-Сибирского линейного батальона, 1-й батареи 2-й Восточно-Сибирской артиллерийской бригады и двух сотен Амурского казачьего полка.

3. Никольский отряд под командованием полковника Чижа в составе 13-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, роты охранной стражи, 5-й горной батареи 1-й Восточно-Сибирской артиллерийской бригады, четырех эскадронов Приморского драгунского полка, 17-й сотни охранной стражи.

4. Охранная стража под командованием генерал-майора А. А. Гернгросса в составе семи рот и 18 сотен.

Генерал-майор В.В. Сахаров, прибывший к отряду из Хабаровска 2 июля, получил следующие указания:

«1) Прежде всего занять и укрепить Харбин и устроить предмостные укрепления на переправах Сунгари I и Сунгари II;

2) Харбинской и Никольской колоннам войти в связь, восстановить телеграфное сообщение Никольска с Харбином и под прикрытием войск вести укладку на участке Харбин — Пограничная;

3) Со стороны Цицикара ограничиться обороной;

4) Главной целью для наших отрядов должно быть уничтожение мятежников, двигающихся из Мукдена, к которым пристали китайские войска с артиллерией»^{350}.

В соответствующих приказах и инструкциях командующий войсками Приамурского ВО генерал-лейтенант Н.И. Гродеков требовал: «… употреблять в дело оружие следует только ввиду действительной надобности,… излишне проливать кровь не следует. К мирному населению надлежит относиться с полной гуманностью». Генерал Гродеков предупреждал: «Войска должны знать, что в течение 200 лет мы жили с китайцами в большом согласии и мире, а если и призваны в настоящее время на территорию Китая, то лишь для усмирения мятежников против законного китайского правительства. Обиженных китайцев, без повода с их стороны, быть не должно. Особенно строго следует относиться к имущественной собственности каждого китайца. За все забираемые продукты у мирных жителей следует уплачивать наличными деньгами»^{351}.

Параллельно с формированием военных отрядов, предназначенных действовать на территории Маньчжурии, шла мобилизация местного населения, прежде всего казаков. Из них создавались небольшие партии, которым ставилась задача овладеть пограничными постами на китайском берегу. Помимо этого, на срочно сформированные группы и команды из состава местного населения и новобранцев возлагалось несение караульной службы и охрана населенных пунктов.

Авангард отряда генерала В.В. Сахарова выступил из Хабаровска по реке Сунгари на 12 пароходах и 22 баржах в направлении осажденного Харбина уже 29 июня. Постепенно состав русского отряда пополнялся новыми частями и подразделениями. На пути к Харбину ему необходимо было выдержать натиск и преодолеть сопротивление многочисленных китайских войск. По обоим берегам Сунгари в заранее оборудованных тяжелых оборонительных сооружениях размещались крупные китайские гарнизоны. По мере движения вверх по реке, когда китайцы оказывали сильное огневое сопротивление русским судам, отряд генерала В.В. Сахарова делал остановки, высаживал на берег десантные подразделения и уничтожал противника.

11 июля русские силы подошли к крепости Баянтунь, гарнизон которой оценивался разведкой в 2 тысячи солдат противника. Попытка провести переговоры с китайцами не удалась. На следующее утро крепость в ходе 2-часового боя была штурмом взята. Противник бежал, бросив около 10 артиллерийских орудий разного типа.

13 июля отряд Сахарова подошел к сильно укрепленному городу Саньсин. Высланная на рекогносцировку русская разведка была обстреляна китайцами. Генерал В.В. Сахаров направил два письма фудутуну с предложением явиться на переговоры. Ответа не последовало. Тогда генерал В.В. Сахаров занял своими войсками позиции к северу и востоку от городских стен.

Все утро 15 июля шел обстрел китайских позиций. В полдень пехотные части и казаки форсировали водные преграды вброд по горло в воде и начали штурм китайских позиций. Несмотря на ожесточенное сопротивление китайской стороны, русские войска последовательно выбили из всех укреплений около 4 тысяч солдат противника, которые в панике обратились в бегство. Вместе с солдатами бежало и местное население, сам же город был предан огню. Военные трофеи русских войск составили 22 артиллерийских орудия и большое количество ружей и боеприпасов. В боях за Саньсин погиб один русский солдат и семеро получили ранения.

После этого боя судьба военной экспедиции в Харбин была фактически решена. Русские войска больше не встречали какого-либо серьезного организованного сопротивления.

21 июля русский отряд достиг Харбина, сняв китайскую блокаду нашего гарнизона.

В течение июля — сентября 1900 года русские войска под командованием В.В. Сахарова занимались очищением окрестностей Харбина от китайских войск. На железнодорожной трассе начались восстановительные работы. Однако, несмотря на первые победы, у русского военного командования постоянную тревогу вызывал находящийся в 50 километрах от Харбина город Ажэхэ (Ашихэ). Там размещалась резиденция фудутуна и достаточно большой гарнизон китайских войск, без уничтожения которого восстановление восточного участка железной дороги было невозможно.

27 июля генерал Сахаров в письменной форме потребовал удалить из Ажэхэ китайские войска. 3 августа пришел ответ: китайские войска уйдут, если русская армия покинет Маньчжурию. Китайская сторона не приняла предложенные ей условия капитуляции.

В такой ситуации генерал В.В. Сахаров вынужден был предпринять решительные военные меры. 4 августа с отрядом в составе 16 пехотных рот, 12,5 сотен, 16 орудий и взвода саперов он выступил в сторону Ажэхэ. После нескольких незначительных стычек русские войска на следующий день подошли к границам города.

С 8 часов утра началась артиллерийская подготовка атаки, а в 12.00 в пределы укрепленного города ворвалась русская пехота. Китайский гарнизон и практически все население Ажэхэ в панике покинуло город, в нем остались лишь около 100 человек — больные и калеки, а также китайцы-мусульмане, укрывшиеся в местной мечети. Русская кавалерия взяла в плен часть защитников города, а также захватила в качестве трофеев 7 орудий и большое количество боеприпасов и продовольствия. Потери русских составили ранеными — 8 человек. В самом городе был найден труп замученного китайцами казака Остапенко, в связи с чем Военному министру было доложено: «В Ажэхэ у ворот дома фудутуна был найден изуродованным и зарезанным бывший в плену казак охранной стражи. Генерал Сахаров приказал, не трогая частных домов.и кумирен, свалить городские стены и ворота, разрушить казармы, казенные здания и усадьбу фудутуна»^{352}. В Ажэхэ был оставлен русский гарнизон под командованием полковника Рутковского.

19 августа генерал Сахаров направил небольшой отряд из Харбина к Цицикару с задачей на месте изучить обстановку и состояние коммуникаций КВЖД. Вскоре выяснилось, что железнодорожный путь и телеграфная линия пострадали незначительно и фактически находятся в рабочем состоянии. Параллельно стало известно, что войска генералов Ренненкампфа и Орлова уже заняли Цицикар, поэтому отряд генерала Сахарова повернул обратно в Харбин.

28 августа два небольших отряда были отправлены из Харбина в Хуланьчен, находившийся в 40 км к северу. Китайские войска пытались остановить русских на хорошо укрепленных подступах к городу, однако были разбиты. Тогда местный фудутун направил письмо российскому генералу с просьбой не обстреливать город. Исполняя требования русского ультиматума, фудутун 30 августа вышел навстречу русским войскам и лично сдал город^{353}. Китайский гарнизон численностью около 5 тысяч человек бежал на север, бросив 6 орудий и огромное количество имущества. Местное население Хуланьчена частью бежало, частью осталось в городе. Это означало, что китайское население постепенно начинало осознавать, что мирным гражданам со стороны русских войск ничего не грозит. Это было принципиально важно для успешного выполнения миссии русских войск в Маньчжурии.

14 сентября небольшой отряд, посланный в Лялиньчен (40 км к югу от Харбина), «был приветливо принят гражданскими властями»^{354}.

Таким образом, действия отряда генерала В.В. Сахарова привели к тому, что весь участок КВЖД от Харбина на запад до Цицикара и на восток до Муданьцзяна вместе с полосой отчуждения полностью перешел под контроль русских войск. В этих пунктах произошли встречи с русскими войсками, наступавшими соответственно с запада и востока.

Одновременно с Харбинским отрядом генерала Сахарова в Забайкальской области началось формирование отряда под командованием Генерального штаба генерал-майора Н.А. Орлова в составе 3-го, 4-го 5-го и 6-го батальонов Забайкальского казачьего войска, 2-й конно-артиллерийской батареи казачьего войска (6 орудий) и 3-го Верхнеудинского казачьего полка (шесть сотен). Всего в распоряжении генерала Орлова было 3814 штыков, 1205 шашек и 6 орудий. Отряд сосредоточивался в районе Старого Цурухайтуя с задачей вторгнуться в Маньчжурию с запада, «занять Хайлар, прочно утвердиться в нем, образовать промежуточную базу и постепенно занять линию строящейся железной дороги до Хингана»^{355}. Главной целью действий отряда генерала Орлова был город Цицикар — центр провинции Хэйлунцзян.

Сосредоточение войск генерала Орлова закончилось к 11 июля, а уже 12 июля передовой отряд в составе 4-го и 6-го батальонов и одной сотни охранной стражи во главе с самим НА. Орловым перешел границу и занял станцию Далайнор.

Китайские войска, противостоявшие русским, не были готовы к активным боевым действиям. Они имели приказ вытеснить русских граждан с территории Маньчжурии, охранять оставленное имущество дороги и не допустить вторжения русских войск в Китай.

По мере продвижения отряда генерала Орлова в глубь Маньчжурии, сопротивление китайских частей нарастало. Наиболее упорно оборонялись части монгольской конницы, составлявшие основу китайских войск в регионе.

После занятия Далайнора отряд Н.А. Орлова начал наступление на запад, вдоль линии КВЖД. 16 июля с боями была взята станция Онгун. Китайцы в боях потеряли 800— 900 человек убитыми, а также два орудия, два знамени и большое количество стрелкового оружия и боеприпасов. Потери русского отряда составили убитыми — 8 и ранеными — 18 человек. После этих боев на станции Маньчжурия начались восстановительные работы под руководством инженера Н.Н. Бочарова.

20 июля русские войска подошли к Хайлару. Попытки китайцев сдержать отряд генерала Орлова оказались безуспешными, и 21 июля Хайлар оказался з руках русских. Гарнизон, оборонявший город, бежал еще до прихода русских, оставив в распоряжении генерала Орлова большое количество продовольственных запасов.

Овладев Хайларом, генерал Орлов продолжил успешное наступление вдоль железнодорожной трассы далее. В бою 1 августа, когда китайские войска попытались контратаковать, погиб один из лучших китайских военачальников — генерал Пао, который командовал всеми китайскими войсками на КВЖД.

После небольшого отдыха русские войска под командованием генерала Н.А. Орлова 8 августа перешли в решительное наступление. Посланные в обход противника пять казачьих сотен ударом с тыла обратили китайцев в бегство. После этого организованное сопротивление цицикарских войск было сломлено.

17 августа к Орлову прибыли парламентеры от китайского губернатора Шоу Шаня с предложением прекратить военные действия. Однако, имея инструкции из столицы, генерал Орлов настаивал на безусловной капитуляции китайских войск.

20 августа войска генерала Н.А. Орлова соединились в городе Фулаэрди, недалеко от Цицикара, с войсками генерала П.К. Ренненкампфа.

После взятия 23 июля русскими войсками города Айгунь часть сил и средств, преследовавших отступавшего противника от самого Благовещенска, была перенацелена на продолжение наступления по дороге на Цицикар. Этот город — столица провинции Хэйлунцзян, считался центром антирусского сопротивления в Северной Маньчжурии и оборонялся большим количеством хорошо подготовленных и вооруженных войск.

24 июля Приамурский генерал-губернатор генерал Гродеков донес на имя Военного министра свои соображения о важности овладения Цицикаром: «Со взятием Хайлара и падением Айгуня необходимо сломить Цицикар — сильный центр противодействия русским интересам как по значительности гарнизона, так и по местопребыванию цзянцзюня Шеу (Шоу Шань), заявившего себя ярым нашим противником.

Удобнейшим направлением для движения на Цицикар признаю большую дорогу от Благовещенска через Айгунь и Мэргэнь; это направление представляет значительные преимущества перед направлением Хайлар — Цицикар…

В настоящее время конница Благовещенского отряда преследует по Цицикарской дороге бежавших из Айгуня китайцев и рекогносцирует путь на Цицикар, за которым и будет постоянно наблюдать.

Скорейшему овладению Цицикаром придаю особо важное значение: это отдаст в наше распоряжение всю Северную Маньчжурию и вполне обеспечит безостановочность работ на магистральной линии Маньчжурской дороги»^{356}.

Успех, который сопутствовал решительным и умелым действиям кавалерии генерала Ренненкампфа под Айгунем, было решено закрепить и развить. Отряд был увеличен до 6 стрелковых батальонов, 5,5 сотни и 20 орудий. Преодолевая ожесточенное сопротивление противника, войска генерала Ренненкампфа взяли перевал на Малом Хингане и 4 августа овладели городом Мэргэнь. За десять дней боев захвачены большие военные трофеи и значительные запасы продовольствия. На этом организованное сопротивление китайских войск было сломлено. Отряд генерала Ренненкампфа потерял убитыми: 3 офицеров и 22 нижних чина и ранеными: 5 офицеров и 79 нижних чинов^{357}.

8 августа отряд генерала Ренненкампфа выступил из Мэргэня на юг, в сторону Цицикара. Китайцы никакого серьезного сопротивления уже не оказывали.

9 августа к русскому генералу прибыл парламентер от начальника Хэйлунцзянской походной канцелярии и передал послание от цицикарских властей: «Принимая во внимание дружественные отношения двух государств, как было прежде, в настоящее время отношения к двум государствам в делах прекратились, почему решаюсь обратиться снова к почтенному государству письменно, посредством переговоров, довести до сведения высших административных палат двух государств, по взаимному соглашению, прекратить военные действам. Войска нашего государства никоим образом не будут продолжать войны против почтенного государства, и ввиду того, что настоящее положение дел поистине становится нашему государству безвыходно, а тем более для народа, который рассеялся в разные стороны и у которого движением войск почтенного государства разрушены деревни и уничтожено все имущество, а потому, согласно приказанию высших властей, прекращаю военные действия отзывом войск с боевой позиции, о чем сообщаю командующему войсками области и прошу обратить внимание, ради критического положения народа прекратить военные действия».

Само китайское послание было помечено датой 6 августа. 11 августа на переговоры с генералом Ренненкампфом приходил начальник штаба китайских войск, однако никакого компромисса достигнуто не было. Русские настаивали на безусловной капитуляции всей провинции, чего самолюбие китайских чиновников не могло себе позволить.

15 августа отряд генерала Ренненкампфа подошел к Цицикару. На подступах к городу, обнесенному двумя крепостными стенами, китайцы соорудили множество оборонительных инженерных сооружений, отрыли окопы, подготовили позиции для артиллерийских орудий. Однако русская кавалерия смелым обходным маневром обошла город с тыла. В ответ на ультиматум Ренненкампфа сдать город в течение часа, китайские войска немедленно начали отступление на юг. Из городских ворот выехал начальник штаба китайских войск с представителем населения и официально сдали Цицикар. Однако в связи с тем что китайские войска пытались бежать, вместо того чтобы организованно сдаться, русская артиллерия открыла огонь по отступающим, а казачьи сотни перерезали пути отступления. За свои решительные, а нередко и жестокие действия в Маньчжурии генерал П.К. Ренненкампф получил от китайского населения прозвище «генерал-тигр».

16 августа Цицикар был окончательно взят. Комендантом города был назначен есаул Пешков. Помимо больших трофеев, захваченных в городе, было освобождено 14 русских пленных. В тот же день отряд генерала П.К. Ренненкампфа в районе станции Фулаэрди вступил в связь с отрядом генерала Н.А. Орлова, а затем — генерала В.В. Сахарова. Отряд Ренненкампфа вышел на КВЖД и соединил ее телеграфом с Благовещенском.

Таким образом, к концу августа цицикарские войска были разбиты, а их остатки укрылись в лесах или отступили на юг. Почти вся провинция Хэйлунцзян оказалась оккупированной русскими войсками.

Цзянцзюнь Хэйлунзцянской провинции Шоу Шань покончил с собой. Согласно легенде, он, как положено по ритуалу, проглотил золото и лег в гроб. Но смерть не приходила к нему, и тогда он приказал своему помощнику застрелить его. Лишь третья пуля оказалась смертельной. Тело Шоу Шаня жена вывезла в Монголию^{358}.

Уже к 20 августа вся магистраль КВЖД на протяжении 1200 км полностью перешла в руки русских войск. Вслед за воинскими частями шли команды строителей, которые немедленно начинали восстановительные работы на железнодорожной трассе. Охранная стража по мере освобождения железнодорожных станций брала их под охрану. В руках китайцев оставался последний самый крупный населенный пункт — Гирин, столица провинции Цзилинь.

В походе на Гирин приняли участие русские войска общей численностью 18 стрелковых батальонов, 25 сотен и 78 орудий. В резерве находилось еще 8 стрелковых батальонов и 24 орудия, а также 12 конных и две пешие сотни охранной стражи.

23 августа командующий Приамурским ВО Н.И. Гродеков утвердил план наступления. Со стороны Цицикара через Бодунэ и Чанчунь двигался отряд П.К. Ренненкампфа. От Нингуты и Хуньчуня приближался отряд под командованием генерала Айгустова. С севера наступать должен был отряд генерал-майора В.В. Сахарова. Общее руководство операцией по овладению Гирином возлагалось на генерала А.В. Каульбарса, выехавшего из Харбина 29 августа. Взя тие Гирина намечалось на 5 октября.

Гиринский цзянцзюнь Чан Шунь неоднократно пытался убедить русское командование не занимать город. 19 августа к В.В. Сахарову прибыл парламентер, сообщивший, что Чан Шунь отправил в Харбин генерала для переговоров и поэтому просит прекратить наступление.

24 августа Н.И. Гродеков приказал генералу В.В. Сахарову: «1. Относительно переговоров с китайцами о прекра щении военных действий руководствоваться Высочайшей резолюцией на докладе о подобных переговорах, начатых бывшим цицикарским цзянцзюнем, именно:

«От китайцев самих зависит не возобновлять военных действий».

2. На все предложения китайцев потребовать от них сдачи их войсками нам решительно всего оружия, как ручного, так и пушек, ввиду вероломного нападения на нас китайских войск заодно с мятежниками-боксерами; сдачи нам всех укреплений, также Гиринского арсенала и других военных заведений и складов; предоставления инпаней в Гирине и в других пунктах под помещение наших гарнизонов; наконец, установления добрых отношений к нам населения по выставке рабочих, продаже продовольственных продуктов, найма подвод. При исполнении вышепоставлен-ных требований, обещать полное покровительство мирному населению, а властям, с самим цзянцзюнем во главе, полную поддержку для умиротворения края и для управления провинцией.

3. Из-за ведения переговоров отнюдь не терять времени для наискорейшего выполнения экспедиций против Гирина, дабы не дать китайцам лишнего времени усилить сопротивление в Гирине.

4. С Гирином поступить так, как поступлено нами в Цицикаре и Нингуте, именно: сопротивляющиеся войска разбить и обезоружить, а жителей со всем их добром суметь сохранить так, чтобы не разбежались и доверились нам вполне.

5. Отправление в Хабаровск цзянцзюня или другого уполномоченного для переговоров со мною безусловно отклоняю, тем более что, по трактатам, цзянцзюню не предоставлено права сноситься с генерал-губернатором, а только с губернаторами»^{359}.

6 сентября генерал Гродеков через российский МИД получил телеграмму князя Цина, оставшегося в Пекине для переговоров после бегства из китайской столицы императорского двора. Телеграмма предназначалась для передачи гиринскому цзянцзюню Чан Шуню. В ней, в частности, говорилось: «Для облегчения приступления к переговорам, конечно, следует прекратить военные действия. Прошу строго приказать всем войскам принять это к немедленному исполнению, ибо без прекращения военных действий трудно начать переговоры… Опасность для династии представляет чрезвычайную важность. Настоятельно требую не делать новых осложнений, дабы не вредить общему делу»^{360}.

Для вручения данного послания Чан Шуню из отряда генерала Айгустова был отправлен разъезд Приморского драгунского полка во главе с корнетом Васильевым. Утром 10 сентября Васильев встретился с гиринским цзянцзюнем и от имени генерала Гродекова вручил ему документ.

В этот же день в Гирин вошли передовые части отряда Ренненкампфа. У городских ворот его встретили китайские парламентеры, попытавшиеся отговорить русские войска вступать в город. Рысью отряд русских направился в сопровождении парламентера к губернаторскому дворцу, по дороге обезоруживая китайский гарнизон. Во дворе дворца Ренненкампф обнаружил 220 китайских всадников и «заставил их побросать свои карабины в Сунгари». Всего в этот день в Гирине было захвачено 1500 китайских солдат, 61 орудие, 900 пудов серебра.

Китайцы фактически не оказали какого-либо существенного сопротивления. Только один из фортов города пытался обороняться, некоторое сопротивление русские войска встретили также на патронном заводе. Захваченные в Гирине вооружение и боеприпасы общим количеством 48 тонн пороха, один миллион патронов и 5 тысяч ружей были затоплены в реке Сунгари^{361}. По сообщениям китайской стороны, сам город был подвергнут ограблению.

13 сентября войска генерала Ренненкампфа выступили из Гирина в сторону Мукдена, а в город с востока вошли казаки генерал-майора Крыжановского из отряда генерала Айгустова. Гиринский правитель Чан Шунь в письме на имя инженера А.И. Юговича в связи с этими событиями писал о том, что русские войска, «запасшись мулами, лошадьми, золотом и серебром, отправились из Гирина. Я никогда не мог допустить, чтобы армия почтенной России, которая известна своей дисциплиной, сделала бы столько зла и насилия… Я слышал еще, что с востока к Гирину идет генерал Айгустов. Если генерал, пренебрегая миром, поступит с городом так же, как и первый отряд, то в Гирине не останется не только жителей, но убегут и куры, и собаки»^{362}.

Впереди перед русскими войсками лежал последний крупный город Маньчжурии — Мукден.

С военно-стратегической точки зрения Приморская область в начавшихся военных действиях с Китаем была одним из наиболее уязвимых мест Российской империи. Эта уязвимость обусловливалась прежде всего географической «оторванностью» региона от остальной России. Положение усложнялось также тем, что большая часть русских войск была отправлена из Приморья в Квантуй и Чжили. Фактически летом 1900 года главной задачей, стоявшей перед военным губернатором Приморской области генерал-майором Чичаговым, было обеспечение безопасности русских границ и поддержание порядка в приграничных районах. Ситуация еще более стала сложной с началом военных действий в Маньчжурии, когда в Южно-Уссурийский край начали прибывать беженцы с КВЖД.

Русское военное командование не исключало активных действий китайцев в отношении Южно-Уссурийского края и готовилось дать надлежащий отпор в случае вторжения китайцев. Еще 4 июля Приамурский генерал-губернатор генерал-лейтенант Н.И. Гродеков, оценивая ситуацию в регионе, отмечал: «…весь ход событий на Печилийском театре и на Амуре показывает, что на нас легла задача не только усмирить мятеж в Китае, но вести открытую войну с этим государством. Неизбежным из сего выводом служит то, что необходимо без потери времени выставить соразмерные с громадными средствами противника силы на каждом из отдельных театров — Печилийском, Квантунском, Маньчжурском, имея резерв также в Южно-Уссурийском крае, в виду готовой к войне Японии. По мере дальнейшего промедления силы противника быстро растут, и задачи будут тяжелее и тяжелее»^{363}.

Опасения российского военного командования по поводу возможного вмешательства Японии в Южно-Уссурийском крае нашли свое отражение и в других документах того времени. Это придавало событиям на границе с Китаем особый характер. Так, в письме Извольского, российского посланника в Токио, сообщалось: «Япония считает себя серьезным фактором во всяких событиях, интересующих крайний Восток. Как держава, соседняя с Китаем и обладающая внушительными морскими и сухопутными силами, она, несомненно, хочет дать почувствовать, что с нею надо считаться при разрешении настоящего кризиса и что, если понадобится, она может оказать Европе существенную военную поддержку в Китае.

Мы получили от Японии положительное уверение, что она намерена действовать не иначе как в полном согласии с нами и со всеми державами и не ищет никакой особенной роли или особенных выгод. Таким образом положен конец попытке Англии возбудить вопрос о международном поручении Японии умиротворить Китай и учредить порядок в Пекине и Тяньцзине.

Участие Японии в происходящих в Китае событиях, конечно, под нашим контролем и сдерживаемое в надлежащих пределах, может оказаться для нас выгодным; оно даст удовлетворение японскому самолюбию и воинственному пылу, расстроит всякие попытки к специальному сближению с Китаем нам во вред, отвлечет на время внимание японцев от Кореи и, наконец, может быть, приведет Японию к соревнованию и недоразумениям с европейскими державами»^{364}.

Проведенные на российско-китайской границе в Приморском крае разведывательные мероприятия показали, что в районе Хунчуня происходила концентрация китайских войск, а их поведение «с каждым днем становилось все более дерзким».

Во второй половине июня почти все русские войска покинули Владивосток. 15 июня Военный министр приказал Н.И. Гродекову сформировать отряд в составе не менее двух стрелковых батальонов, двух сотен казаков и одной батареи. Отряд, получивший название Никольского, должен был действовать под руководством генерала Чичагова из Никольска-Уссурийского в направлении на Харбин.

Операция началась 1 июля. Авангард Никольского отряда выступил на двух поездах в сторону станции Мэурэнь, где к нему присоединились три сотни и одна рота охранной стражи КВЖД. 5 июля китайские войска, выйдя из крепости Эхэ, перешли в наступление. Натиск китайцев был отбит, русские войска даже вступили в форт Эхэ, вывезли из него все китайские орудия и подожгли сооружения.

После этого первого боя обстановка на восточном участке КВЖД стабилизировалась вдоль реки Муданьцзян. У китайцев и русских не было сил для ведения боевых действий с решительными целями. Лишь 20 июля произошел серьезный бой у крепости Эхэ. Русские подразделения, высланные на рекогносцировку, напоролись на китайские войска численностью 1000 человек пехоты и 250 кавалеристов с двумя пушками. В результате «жаркого» боя русские потеряли убитыми — 8 драгун и ранеными — 11 человек, однако китайцы были «опрокинуты».

Для успеха действий русских войск на восточном участке КВЖД необходимо было овладеть крупным и хорошо укрепленным китайским населенным пунктом Нингута, расположенным на дороге, которая вела к Гирину и далее — к Мукдену. Однако овладение Нингутой было невозможно без предварительного овладения крепостью Хунчунь, где сконцентрировалось большое количество китайских войск и повстанцев-«боксеров». Эту задачу было поручено решить командиру 2-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады генерал-майору Айгустову, возглавившему так называемый Новокиевский отряд. О взятии Хунчуня Приамурский генерал-губернатор Н.И. Гродеков доложил Военному министру 18 июля:

«…Нам надо было взять инициативу в свои руки, так как до сих пор мы играли пассивную роль, отбиваясь лишь от самых дерзких и вероломных нападений китайцев. Отряд выступил из Новокиевского 16 июля, ночевал в деревне Новой. 17 июля в 8 часов вечера овладели Хунчунем. Походное движение к Хунчуню отряд совершил ночью. Боевые действия начались в 5 часов утра 17 июля, китайцы сопротивлялись упорно. С нашей стороны убиты командир 6-й горной батареи подполковник Постников и подпоручик 16-го стрелкового полка Квятковский 2-й, ранен подхорунжий Читинского казачьего полка Епифанцев; нижних чинов убито 6, ранено 4. Потери неприятеля свыше 1000 человек; захвачены орудия на фортах и при преследовании.

Потрясение китайцев так велико, что ни одного жителя не осталось в городе и его окрестностях; многие бежали почти голыми. Китайские войска из Савеловки, не выдержав удара, еще 14 июля отступили в Хунчунь. Падение крепости Хунчуня со значительным гарнизоном лучших войск и артиллерии, бывшей всегда передовым оплотом китайцев против нас, имеет важное значение для всего хода военных действий на северном Маньчжурском театре. Подвиг под Хунчунем доказал, что молодые Приамурские войска с помощью Божьей достойно поддержат боевую славу Русских войск»^{365}.

Айгустов с частью сил вернулся в Никольский отряд, а 16-й стрелковый полк и сотня казаков под общим командованием полковника Орлова остались в Хунчуне и впоследствии продолжили наступление в сторону Омосо.

15 августа Никольский отряд под командованием генерала Айгустова перешел в наступление и на следующий день, переправившись через реку, в 10.00 утра вступил в Нингуту. Город оказался брошенным китайским гарнизоном и жителями. Еще накануне комендант с 2000 солдат и двумя пушками бежал на повозках, отобранных у местного населения. В погоню за ним по направлению к Омосо был отправлен конный отряд генерала Крыжановского. Вслед за ним выступил 14-й стрелковый полк. 25 августа русские войска вошли в город Омосо, завладев богатыми трофеями.

Русские войска продолжали движение к Гирину, до которого было около 150 км. 13 сентября конница генерала Крыжановского в составе пяти эскадронов и одной казачьей батареи вошла в Гирин, сменив там войска генерала Ренненкампфа, выступившего с их подходом на юг Маньчжурии.

Последующие военные действия на приморском направлении представляли собой отдельные операции по поиску и уничтожению небольших групп и отрядов (шаек) беглых китайских солдат и «боксеров»-хунхузов, скрывавшихся в горно-лесистой местности восточных районов Маньчжурии. Вся линия КВЖД была освобождена, и на ней немедленно начались полномасштабные восстановительные и строительные работы.

Русские войска продолжали наступление на юг Маньчжурии, к Мукдену, навстречу двигавшимся по Южной ветви железной дороги нашим войскам из Квантуна. Впереди еще предстояли операции по полному очищению Северной Маньчжурии от продолжавших сопротивление китайских военных отрядов, повстанческих групп и банд хунхузов.

С начала сентября 1900 года началась постепенная и поэтапная демобилизация войск Приамурского военного округа.

С занятием русскими войсками Гирина Военный министр 18 сентября телеграфировал генералу Гродекову: «Ныне боевая задача вверенных вам войск окончена. Надо, не медля ни одного дня, пользоваться лучшим временем года, чтобы возвратить запасных домой и продать лишних лошадей с возможною пользою для населения. Вы проявили железную волю и настойчивость при мобилизации и направлении военных действий. Признаю настоятельно необходимым, чтобы вы ныне возможно шире воспользовались предоставленным вам правом частной демобилизации и в этом деле проявили ту же энергию, настойчивость и быстроту, как и в деле мобилизации и ведении военных действий»^{366}.

20 сентября российский император повелел начать демобилизацию русских войск немедленно после овладения Мукденом и всем Южноманьчжурским участком КВЖД.

Таким образом, военные операции русских войск в Северной Маньчжурии были в истории взаимоотношений наших двух государств самыми крупномасштабными военными действиями России на территории Китая.

Военное участие России в событиях в Маньчжурии в 1900 году было обусловлено начавшимся в Китае и распространившимся на северо-восточные провинции страны массовым народным движением Ихэцюань («боксеров»), выступавшим против иностранного закабаления Китая. Цинский двор, с самого начала занявший двуличную позицию в оценке этого движения, пытался извлечь выгоду из создавшейся ситуации, фактически бросив против вторгшихся иностранных войск свою армию. В результате военные действия приобрели характер настоящей войны, в которой участвовали все рода войск и все доступные средства поражения.

Вторжение России в Маньчжурию преследовало главную цель — обеспечить экономические, политические и военные позиции Российской империи на Дальнем Востоке и, прежде всего, на строящейся линии Китайско-Восточной железной дороги. В этом было принципиальное отличие военных действий в Маньчжурии от операции по овладению Тяньцзинем и Пекином.

На Печилийском ТВД русские войска внесли фактически решающий вклад в общую победу союзных войск и покинули его, предоставив союзным державам возможность максимально воспользоваться всеми плодами победы.

В Маньчжурии русское правительство с самого начала предупредило остальные державы и свои войска о недопустимости чьего-либо вмешательства в происходившие в этом регионе события.

Русскими войсками в ходе военных действий в Северной Маньчжурии были взяты большие военные трофеи. За период с 1 июля по 30 ноября 1900 года войсками Приамурского военного округа было захвачено 283 орудия. Помимо этого позднее было зарегистрировано в качестве трофеев еще 90 орудий, которые в большинстве своем были найдены в входе последовавшего после окончания военных действий разоружения китайских частей. В числе отобранных орудий находилось 5 пушек, взятых китайцами в Албазине в 1689 году, которые, таким образом, «после 200-летнего плена вновь попали в наши руки»^{367}.

Многочисленные сражения и бои, имевшие место в Северной Маньчжурии, равно как и на других ТВД, характеризовались непропорциональным соотношением потерь сторон. Если русские войска при взятии населенных пунктов или крепостей теряли обычно несколько десятков человек убитыми и ранеными, то потери китайцев оценивались сотнями и тысячами человек. Какой-либо подробный и достоверный учет китайских потерь никем никогда не велся.

В целом русские войска в кратчайшие сроки успешно выполнили поставленную перед ними задачу. Линия КВЖД была полностью взята под контроль русских войск, налажена ее охрана и оборона. Русские войска готовились к действиям по дальнейшей стабилизации обстановки в Маньчжурии и гарантированному обеспечению восстановления, постройки и эксплуатации железной дороги.

Цинский двор, в условиях победы русского оружия, выразил полную покорность и фактически приветствовал военное вмешательство России. В Маньчжурии русское правление в какой-либо форме введено не было, маньчжурская администрация с приходом русских войск вновь начинала функционировать во всех населенных пунктах. Местное население, плохо разбирающееся в перипетиях сложнейшей политической борьбы в Цинском Китае, покорно следовало указаниям властей.

Несмотря на присутствие в своей стране огромной военной силы иностранной державы, население Северо-Восточного Китая не поднялось на «народную войну», чего первоначально опасались в Петербурге.

Военные действия в Южной Маньчжурии

Успешные действия русских войск в Северной Маньчжурии создавали благоприятные условия и для действий на южной части КВЖД с Квантунского плацдарма. Главным объектом наступательных действий русских войск стал город Мукден — последний опорный пункт китайцев в Маньчжурии. Задача разгрома войск Мукденской провинции и оккупации Южной Маньчжурии легла на войска Квантунской области под командованием вице-адмирала Е.И. Алексеева.

6 августа 1900 года Военный министр телеграфировал адмиралу Алексееву в Порт-Артур:

«Государь император соизволил отдать следующие приказания:

1. С занятием Пекина, Печилийский театр становится второстепенным, а потому главной задачей для войск, вам подчиненных, является овладение Мукденом и замирение Мукденской провинции.

2. Общее число войск, которое необходимо временно оставить на Печилийском театре, определяется в 12 батальонов, три батареи, одну мортирную батарею, одну пулеметную батарею, от четырех до шести сотен казаков, две роты саперов, две железнодорожные роты и небольшой осадный парк.

3. Войска эти желательно держать возможно сосредоточенно.

4. Дабы уменьшить смешение организационных частей, ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ угодно, чтобы в состав Печилийского корпуса вошли 2-я и 3-я Восточно-Сибирские стрелковые бригады из трех полков каждая, для чего необходимо дослать в Дату один батальон 7-го полка и возвратить в Инкоу и Порт-Артур 2-й и 15-й стрелковые полки и два эскадрона драгун.

5. На Южноманьчжурском театре ГОСУДАРЬ изволил указать собрать 1-ю Восточно-Сибирскую стрелковую бригаду из 1-го, 2-го и 3-го полков и держать эти полки совершенно в совокупности, почему 1-й полк надо собрать с малых постов полностью.

6. Руководство действиями в направлении к Мукдену Государь определил возложить на генерала Суботича, соизволив на производство его в генерал-лейтенанты, вследствие чего все войска на Южноманьчжурском театре вне Квантунской области должны быть подчинены в оперативном подчинении названному генералу. Ваше превосходительство, сохраняя права главного начальника, определяете цели действий, а выбор времени и способов будет зависеть от генерала Суботича, которому даны будут через вас указания относительно согласования его операций у Мукдена с операциями войск, могущих быть выделенными для той же цели со стороны Приамурского округа.

7. Войска 4-й стрелковой бригады, по мере подхода, должны быть направляемы в отряд генерала Суботича.

8. Необходимо теперь же принять меры для подготовки передовой базы для наступления к Мукдену, начав безотлагательно сосредоточивать там в соответственном количестве запасы. В этом отношении, быть может, будет удобен взятый нами Хайчен или какой-либо другой пункт, который, по вашим соображениям, представит наибольшие выгоды»^{368}.

Генерал Д.И. Суботич прибыл в Порт-Артур в середине августа и приступил к подготовке наступления. 31 августа от Военного министра пришла телеграмма, в которой генералу Суботичу указывалось на недопустимость вступления в переговоры с китайскими властями:

«Согласно сообщенной вам Высочайшей воле никаких переговоров о прекращении военных действий не должно быть допускаемо. Требуется полная покорность, выдача всего оружия, сдача укрепленных пунктов, складов; в случае же сопротивления — овладение всем этим силой оружия.

Сообщите Высочайшие указания Гиршману и Кристи и строго запретите им ведение каких бы то ни было переговоров с китайскими властями, касающихся военных действий. Переговоры не разрешается вести и вам. Надо идти вперед, обезоруживать сдающихся и поражать сопротивляющихся»^{369}.

В ходе подготовки войск Квантунской области к наступлению адмирал Е.И. Алексеев, равно как и генерал И.И. Гродеков, получил несколько категоричных указаний Военного министра и начальника Главного штаба о характере действий русских войск в Китае. 17 августа 1900 года Военный министр телеграфировал:

«Вынужденные двинуть наши войска в китайские пределы, мы почти уже сломили, и несомненно окончательно сломим, вооруженное сопротивление мятежных войск и мятежного населения. Но этого недостаточно. Настоятельно необходимо принимать меры, дабы мирное население не было увлечено мятежными и не создало нам тяжелой необходимости бороться с народной войной.

В этих видах ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ благоугодно было указать на необходимость принятия со стороны всех начальствующих лиц энергичных мер, дабы военные действия поражали со всею неумолимостью, присущей войне, лишь китайские войска и вооруженное население. Войска и вооруженное население надлежит разбивать, укрепления уничтожать, оружие отбивать. Но мирные жители, их жилища и имущество не должны служить предметом действий наших доблестных войск.

Никаких излишних жестокостей и разорений не допускайте. Уничтожение городов, деревень, пожары, наиболее озлобляющие против нас население, могут быть допустимы лишь как редкое возмездие за тяжелые и кровавые против наших подданных и войск преступления.

Грабеж со стороны воинских чинов во всех видах должен преследоваться суровыми мерами включительно до полевого суда по законам военного времени.

За все поставляемые населением продукты надо уплачивать наличными деньгами.

Страшные в бою, наши войска должны быть, как были до сих пор на всех театрах войны и во все века, человечными не только к мирному жителю, но и к побежденному силою оружия врагу.

После боя надо стремиться устанавливать с населением мирные отношения, как то нам удавалось на Кавказе и в Средней Азии. Предписывая эти указания, ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР выражает полную уверенность, что молодецкие войска, вам вверенные, не омрачат своей славы жестоким отношением к мирным жителям и, напротив того, будут всемерно содействовать восстановлению к туземному населению нормальных мирных отношений»^{370}.

1 сентября генерал-лейтенант Д.И. Суботич получил от Военного министра указания о немедленном наступлении на Мукден. Штаб генерала Суботича во главе с опытным штабистом полковником Л.К. Артамоновым приступил к планированию и организации военных действий.

2 сентября адмирал Е.И. Алексеев выдал генералу Суботичу дополнительные собственные директивные указания:

«Сверх изложенного считаю необходимым довести до вашего сведения некоторые указания, сообщаемые мне по Высочайшему повелению Военным министром, и которые в общих чертах заключаются в нижеследующем:

Усилия наши в Маньчжурии должны быть направлены к скорейшему окончанию военных действий и восстановлению в этой части Китая порядка и спокойствия.

Главной задачей России в настоящее время в Маньчжурии ставится продолжение и окончание строящихся нами железных дорог, и усилия наши должны быть направлены к тому, чтобы облегчить восстановление работ и затем охранять производимые работы.

Присоединять к своим владениям какой-либо части китайской территории Россия не предполагает.

Ввиду такого направления нашей политики следует искать достижения поставленных целей по возможности мирным путем, а потому, когда вверенный вам отряд подойдет к Мукдену, прежде чем приступить к овладению этим городом силой, предписываю предложить сдать его на капитуляцию, причем, однако, требование о капитуляции должно быть предъявлено самым категорическим образом и отнюдь не давать неприятелю возможности выигрыша времени для лучшей подготовки сопротивления, а в числе условий капитуляции должно заключаться требование о выдаче всего оружия под угрозой репрессий за сокрытие такового.

Во всяком случае, каким бы способом Мукден ни достался в наши руки, должны быть приняты строжайшие меры для предотвращения в нем поджогов и грабежей, и количество вводимых для занятия города войск должно быть по возможности ограниченное»^{371}.

В свете полученных от вышестоящего командования указаний и директив начальник созданного Южноманьчжурского отряда генерал-лейтенант Д.И. Суботич 6 сентября издал приказ № б по своим войскам, в котором он потребовал гуманного отношения к местному населению. В приказе, в частности, отмечалось:

«Вменяю в непременную обязанность всем начальникам отдельных частей под личной тяжкой ответственностью по законам военного времени следить за тем, чтобы подчиненные им части без особого на то моего приказания отнюдь не были вводимы во внутрь мирных населенных китайских городов и деревень, а равно неосторожным обращением с огнем не причиняли бы пожаров. Вина за нарушение данного указания всецело падет на командира отдельной части, к которой будут принадлежать виновные»^{372}.

К 15 сентября силы русских войск Квантунской области, собранных в районе Инкоу — Хайчен для наступления в направлении Мукдена, достигли 18,5 батальона стрелков, 2 кавалерийских эскадронов и 6 сотен казаков, 68 полевых и 18 осадных орудий^{373}.

Наступление на Мукден началось 10 сентября 1900 года, когда войска генерала Суботича выступили из Хайчена. Для ведения операции силы русских были разбиты на три колонны: левая под командованием генерала Флейшера в составе шести батальонов 1-й и 3-й Восточно-Сибирских стрелковых бригад и двух сотен; средняя под командованием полковника Генерального штаба Артамонова в составе пяти батальонов из 13-го, 14-го и 15-го Восточно-Сибирских стрелковых полков; правая под командованием полковника Мищенко в составе 4 сотен охранных войск.

Первой 11 сентября вышла левая колонна генерала Флейшера, которая уже на следующий день овладела китайскими укреплениями у Старого Нючжуана. Бой был тяжелым, прежде всего из-за сильнейшей жары. Русским войскам пришлось действовать на незнакомой и очень неудобной для развертывания артиллерии местности. Потери русских составили убитыми — один нижний чин, ранеными — 2 офицера и 18 нижних чинов. Китайцы понесли большие потери в живой силе и отступили.

13 сентября отряд генерала Суботича решительными действиями с флангов и с фронта овладел хорошо укрепленными оборонительными сооружениями китайцев на высотах у города Аньшань.

14 сентября утром китайские войска попытались остановить русских на позициях у города Шахэ. На какое-то время им даже это удалось сделать, однако уже к вечеру стало ясно, что оборона китайцев прорвана. С этого момента китайская армия, брошенная своими генералами, вынуждена была в панике отступать в направлении Мукдена.

15 сентября последнее организованное сопротивление китайцев у города Ляоян было сломлено войсками генерала Суботича. Русские войска не стали входить в брошенный противником город, остановившись перед крепостными стенами. Главной задачей для них было непрерывное наступление на Мукден. Отступающие китайские войска уничтожали все на своем пути, грабя и сжигая населенные пункты.

18 сентября отряд генерала Суботича сосредоточился в 12 км от Мукдена в небольшой деревушке. Вечером от жителей Мукдена, в основном купцов и христиан, в адрес русского военного командования поступило письмо с просьбой скорейшего прихода в их город. В письме, написанном на английском языке, говорилось: «Дорогой сэр! Мы очень рады известить Вас, что здешний монгольский генерал Шоу и все власти бежали отсюда ночью третьего дня благодаря Вашей храбрейшей армии. Узнав об этом, здешняя китайская чернь стала производить беспорядки, сжигая дома купцов и обывателей, вследствие чего мы находимся в самом горячем ожидании, что вы прикажете немедленно Вашим знаменитым войскам как можно скорее прибыть в Шэньцзинь (Мукден)…

Любящие Вас Ваши купцы и христиане»^{374}.

Первой в Мукден уже 18 сентября ворвалась сотня охранной стражи под командованием есаула Денисова. Казаки заняли внешние городские ворота и открыли огонь по городу с крепостных стен. К ночи все восемь городских ворот Внутреннего города были в руках русских. Большая часть китайского гарнизона и местных жителей города разбежалась.

Утром 19 сентября в Мукден прибыл с авангардом своего отряда генерал Д.И. Суботич. На площади Императорского дворца полковым священником Пивоваровым был отслужен торжественный молебен. К полудню главные силы русских проследовали через весь город и остановились в 5 км к северу от него. Немедленно русские войска приступили к ликвидации мародерствующих китайских шаек, наведению порядка в городе и его окрестностях и разминированию объектов города.

20 сентября в оккупированном Мукдене началось создание местных органов управления — китайской администрации. Военным комендантом города был назначен полковник П.К. Домбровский. Сам город был разделен на четыре района, во главе каждого из которых был поставлен русский полицмейстер с пятью помощниками.

Главной задачей русских войск в Мукдене стало поддержание порядка и спокойствия. Работа местной администрации затруднялась непрекращающимися попытками террористических актов, поджогов и грабежей в городе. Неоднократно бандитами делались попытки взорвать или поджечь некоторые объекты Мукдена, а также Императорский город.

Одним из наиболее важных объектов, взятых под охрану русскими войсками в городе и его окрестностях, стал комплекс Императорских сооружений — дворец и гробницы. Для определения ущерба, нанесенного этим сооружениям, была образована специальная комиссия, в которую вошли полковник Нищенков (председатель), подполковник Гаитенов, капитан Масальский, представитель Государственного контроля чиновник Успенский и делопроизводитель подпоручик Мяновский. Комиссия констатировала попытки грабителей и мародеров из числа местных жителей и китайских солдат проникнуть на территории дворца и гробниц. Однако русские войска успели взять под свою охрану все наиболее ценные вещи и сооружения. В частности, район Императорских гробниц, находившийся к Северо-западу от Мукдена, был занят двумя эскадронами драгун, двумя стрелковыми ротами и взводом конной артиллерии.

В конце сентября в Мукден прибыл представитель китайского императора, который «был очень тронут таким вниманием к их святыне и заявил, что Китай никогда не забудет такой услуги со стороны России»^{375}.

В Мукдене русские войска взяли богатые военные трофеи, в частности 50 орудий новейших систем, 8 тысяч артиллерийских выстрелов, 7 тысяч ружей разных систем, свыше 20 миллионов патронов к ним, а также несколько тысяч пудов пороха на патронном и пороховом заводах. 27 сентября при уничтожении пороховых запасов на одном из складов произошел взрыв, в результате которого погибло 27 русских военнослужащих и 5 человек было ранено. Проведенное расследование показало, что причиной трагедии было взрывное устройство, заложенное отступавшими из города китайскими войсками.

В целом местное китайское население Южной Маньчжурии достаточно доброжелательно отнеслось к русским войскам. Это обусловливалось несколькими причинами. Прежде всего китайская армия и «боксеры» своими грабежами и мародерством полностью скомпрометировали и себя, и национально-освободительное движение Ихэтуань. Кроме того, в русских войсках строго следили за поведением военнослужащих и их отношениями с местным населением.

В частности, как пишет генерал-майор Нищенков, «Южноманьчжурский отряд может гордиться тем, что во время похода в Мукден им не было сожжено ни одной деревни. В отряде все время был образцовый порядок. Считаю своим долгом указать, что и до приезда генерала Суботича в Южноманьчжурском отряде был большой порядок, ибо генерал Флейшер обращал постоянное внимание на установление правильных отношений войск к жителям. Благодаря этому в скором времени явилось доверие жителей к нашим властям»^{376}.

Далее участник тех событий генерал Нищенков отмечает: «Дисциплина в войсках отряда, покупка предметов продовольствия и фуража на наличные деньги, отсутствие насилий над жителями и поджогов деревень со стороны войск, создали добрую славу про наших солдат. Все чаще и чаще стали повторяться случаи донесений жителями о пребывании в том или другом месте хунхузов. По этим указаниям не раз производились захваты хунхузов и шаек китайских войск. Очень часто жители обращались с просьбой поставить у них в деревне хоть несколько наших солдат.

Единственное исключение составили жители города Мукдена, не сразу возвратившиеся в свои дома и сумрачно посматривавшие на нас. Но это объяснялось тем, что они ожидали возмездия с нашей стороны и казней; только месяц спустя после занятия Мукдена стали возвращаться жители сперва поодиночке, потом целыми семьями; в то же время началась и торговля…

Принимая во внимание крайнее миролюбие и трудолюбие коренного населения Маньчжурии, прихожу к заключению, что если суждено будет отойти этому краю под скипетр нашего Государя, то при хорошей администрации и справедливом отношении к жителям очень скоро край станет цветущим, а жители его сделаются такими же верными подданными нашего обожаемого монарха, как и коренные жители России»^{377}.

С овладением городом Мукденом была решена первая часть возложенной на генерала Д.И. Суботича задачи. Следующим шагом русского военного командования был перевод оккупированных территорий на путь мирного развития. В связи с этим 22 сентября начальник Южноманьчжурского отряда в своем приказе № 36 по войскам указывал:

«Ныне предстоит нам еще успокоить волнуемую мятежниками страну.

Помните, что в Азии надо быть всегда начеку. Требую от всех начальников частей отнюдь не распускать своих людей и держать их в постоянной боевой готовности. Безусловно запрещаю ослаблять меры охранения на биваках, особенно в ночное время.

В части войск, стоящих на биваках или размещенных казарменным порядком, всегда должна быть в полной готовности дежурная часть. Команды, посылаемые в предместья или окрестности города, должны быть при оружии.

В сношениях с жителями войска должны стремиться ласковым, справедливым обращением и своевременной уплатой за забираемые продукты или товары приобретать себе друзей, но отнюдь не восстановлять их против себя и русского имени грубым обращением и самоуправством.

Предписываю начальникам всех отдельных частей внушить указания настоящего приказа своим подчиненным, дабы высоко держать во вновь занятой нами стране честь русского оружия и доброе имя своей части»^{378}.

23 сентября отряд полковника Мищенко вступил в Телин, где вошел в контакт с казачьей сотней под командованием есаула Кузнецова из авангарда генерала Ренненкампфа. В результате этого русские войска, вошедшие в Маньчжурию с севера и юга, соединились в Телине. Вся трасса КВЖД, включая ее Южную ветвь, была полностью очищена от китайских войск, отрядов «боксеров», банд и шаек хунхузов. Таким образом, к концу сентября военные операции русских войск в Маньчжурии окончились.

4 октября 1900 года российский император утвердил инструкции, подготовленные Военным министром и адресованные вице-адмиралу Е.И. Алексееву в Порт-Артур:

«В виду овладения Мукденом и всей южной ветвью Маньчжурской железной дороги ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР приказал сообщить вам для руководства следующее:

1) Все части войск, вступившие в район Маньчжурии южнее Телина, подчиняются вам на правах командира отдельного корпуса войск.

2) Особые полномочия генерала Суботича по ведению военных действий с занятием Мукдена и принятием мер к преследованию бежавших китайских войск прекращаются. По командованию вверенными ему войсками, генералу Суботичу сохраняются присвоенные ему права командира неотдельного корпуса.

3) Наши войска должны занимать пункты на железной дороге и близ нее. Поэтому если и представится необходимость производить отдельные небольшие экспедиции в глубь страны, то отнюдь не должно оставлять вдали от железной дороги наших гарнизонов. Надлежит спешить передать дело управления занятыми местностями в руки китайских властей и им же поручить, при помощи китайской полицейской конной и пешей стражи без артиллерии, борьбу с мелкими партиями вдали от линии железной дороги.

Надо быть возможно бережливым в расходовании войск для занятия различных пунктов, не имеющих особого значения.

4) Ставя основной целью для действий наших войск успокоение занятого нами края и содействие восстановлению железной дороги, в то же время надлежит возможно быстрее возвращать войска к обычной мирной деятельности по обучению войск и хозяйству.

Заботы наших начальников частей, при содействии инженеров и врачей, ныне должны быть направлены к возможно хорошему приспособлению на зиму помещений и самой тщательной дезинфекции их. Надо ожидать усиленного заболевания и готовиться бороться даже против эпидемий. Все меры к ослаблению заболеваемости должны быть принимаемы; главная из них это поддержание твердого внутреннего порядка, хорошая пища, соответственная одежда, возможно сухие помещения и непременно достаточная ежедневная работа.

Переход войск от форсированных трудов к бездействию весьма вреден. Открывайте скорее походные церкви, примите меры, дабы размещение офицеров было возможно удобнее: разрешите, после восстановления железной дороги, не стесняясь некоторой опасности, приезд семей в Мукденский район. Надо организовать быстро в Мукдене, в районе расположения войск, офицерское собрание. Надо также принять меры к улучшению быта нижних чинов: надо закупить табак, устроить гимнастики, игры и, главное, бани.

Соберите сведения и телеграфируйте, какие вам необходимы денежные средства сверх уже отпущенных: 1) на надежное приспособление помещений для нижних чинов и офицеров; 2) на улучшение быта офицеров; 3) на улучшение быта нижних чинов. Сделайте расчеты отдельно по Маньчжурскому, отдельно по Печилийскому районам военных действий. Для расходов по Мукденскому району ассигнуется в ваше распоряжение из военного фонда авансом 70 000 рублей. Все работы производите при содействии войск и пленных китайских солдат.

5) Ввиду наступающего зимнего времени надо спешить устройством или приведением в порядок грунтовых путей, связывающих отдельные части войск между собой и с их штабами»^{379}.

Таким образом, русские войска, вошедшие в Маньчжурию, закреплялись и обустраивались вдоль линии КВЖД, готовились к зимованию на новых местах.

В лесах и труднодоступных горных районах Северо-Восточного Китая еще продолжали скрываться отряды китайских войск и повстанцев, которые совершали регулярные набеги на русские гарнизоны. Борьба с ними продолжалась еще полтора года.

Итак, военная операция в Южной Маньчжурии по овладению провинциальным центром Мукденом представляла собой акцию, согласованную с общими военными усилиями русских войск в Северо-Восточном Китае. Она была естественным продолжением военных действий в Северной Маньчжурии и отличалась скоротечностью, решительностью действий, ограниченным пространственным размахом операций.

Действия русских войск в Южной Маньчжурии характеризовались соблюдением гуманных норм обращения с китайским населением и не вызвали резкого протеста со стороны местного населения. Более того, местное население нередко выступало на стороне русских войск, указывая последним места расположения скомпрометировавших себя китайских войск и отрядов повстанцев. В отличие от действий в Северной Маньчжурии, где русскими войсками предавались огню оказавшие сопротивление населенные пункты, в Южной Маньчжурии русские войска даже старались намеренно не заходить в оставленные китайскими гарнизонами населенные пункты,

Действия русских войск проводились целенаправленно вдоль трассы КВЖД и имели четкие и понятные цели: взятие под охрану всей железнодорожной линии. Ясность политических и военных целей обеспечивала успех боевых действий русских войск. Успешная операция по овладению Мукденом и прорыв на Телин означали, что вся линия КВЖД, включая ее Южный участок, была освобождена. Восстановительные и строительные работы начинались немедленно по мере занятия русскими войсками железнодорожной трассы и станций.

Потери Южноманьчжурского отряда генерала Д.И. Суботича за 8 дней боев составили всего 42 человека убитыми и 80 — ранеными, причем, как уже говорилось, 2/3 безвозвратных потерь были вызваны взрывом на пороховом складе в Мукдене.

В целом военные действия в Южной Маньчжурии укрепили позиции России в ключевом стратегическом районе Дальнего Востока — на Квантунском полуострове. В то же время Россия еще раз убедилась в огромной значимости и важности своей арендованной военно-стратегической базы в Китае, из-за которой вскоре ей предстояла ожесточенная схватка с Японией.