Российский крупный бизнес: первые 15 лет. Экономические хроники 1993-2008 гг.

Заключение

Нарушая каноны жанра, начнем данный раздел с рассмотрения нового сюжета, которому в силу построения книги не нашлось места ранее. Обсудим основные способы, или технологии, создания субъектов крупного бизнеса, которые были сквозными для 1990-х и 2000-х гг. В реальном секторе их, на наш взгляд, было четыре. Остановимся на них подробнее.

1. Первичная приватизация. Чаще всего это была покупка отдельных предприятий, но в ряде случаев речь шла о специально сформированных государством компаниях. Вопреки ожиданиям таким образом появилась на свет достаточно малая часть нынешних субъектов крупного бизнеса. Но этот путь был основным для нефтяной промышленности и электроэнергетики, широко использовался в металлургии, производстве минеральных удобрений и автомобилестроении. Так были созданы, например, «Иркутскэнерго», «ЛУКойл», «Сургутнефтегаз», «Норильский никель», «Северсталь», «Акрон», «АвтоВАЗ». Последний пример — «Комплексные энергетические системы», ставшие крупной генерирующей компанией лишь в 2007–2008 гг. в результате реформы РАО «ЕЭС России».

2. «Крупноблочная сборка», т. е. формирование компаний путем приобретения небольшого числа предприятий у уже владевших ими частных собственников (включая трудовые коллективы). Так были сформированы многие лидеры сырьевого сектора (Стальная группа «Мечел», «Евразхолдинг», УГМК, «Еврохим» и пр.) и обрабатывающей промышленности («Трансмашхолдинг», Sollers, «Силовые машины», «Объединенные кондитеры» и пр.). Но есть подобные примеры и в других отраслях, например транспортная компания FESCO.

3. «С миру по нитке». В этом случае компания формируется из более чем десятка относительно небольших частных предприятий. Наибольшее число примеров здесь дает, по-видимому, пищевая промышленность («Вимм-Билль-Данн», «Русагро», «Разгуляй», АПК «Черкизовский», «Балтика» и др.). Таким же способом сформировались лидеры сотовой связи — МТС и «Вымпелком». И даже в нефтяной промышленности существует подобный пример — «Русснефть», возникшая через много лет после раздела отрасли на основе скупки мелких добывающих предприятий.

4. Бизнес с нуля. Так можно охарактеризовать те структуры, в деятельности которых купленные материальные активы не играют ключевой роли. К этой категории, например, можно отнести всех лидеров розничной торговли («Евросеть», X-5 Retail Group и пр.), фармацевтики («Протэк», «СИА Интернэшнл»), IT («Техносерв», IBS). Таким же образом сформировались «СТС-Медиа» и последний из большой «сотовой тройки» — «Мегафон».

Четыре выделенные технологии представляют собой в некотором смысле «чистые стратегии». Разумеется, использовались и «смешанные». Так, ТНК-ВР свои основные активы получила в результате приватизации, но другую часть — в результате поглощения уже частной «Сиданко». Другой пример — Группа ГАЗ, включающая большое число предприятий отрасли. Однако ее ядро — одноименный автомобильный завод — само по себе изначально являлось субъектом крупного бизнеса.

Нами не обнаружен ни один субъект крупного частного бизнеса, при построении которого доминировали бы следующие технологии:

1) скупка акций на фондовом рынке;

2) покупка обанкротившихся предприятий;

3) рейдерский захват;

4) покупка зарубежных активов.

Использование первой технологии было и остается невозможным из-за малого free float у подавляющего большинства российских эмитентов. Процедуры банкротства широко использовались, но, как правило, уже сложившимися субъектами крупного бизнеса. Хорошо известно, например, что «Евраз» купил и Новокузнецкий, и Западно-Сибирский металлургические комбинаты в результате конкурсного производства. Но к этому времени он уже контролировал и Нижнетагильский комбинат, и Качканарский ГОК, и ряд угольных предприятий. Рейдерство же, во-первых, было отдельным бизнесом, и им занимались специализированные игроки на свой страх и риск. А во-вторых, случаи рейдерских захватов по-настоящему ценных активов, которые могли бы стать основой для крупного бизнеса, были единичными.

Что касается четвертой технологии, то один пример попытки ее реализации нам известен, но неудачный. Это шинный холдинг «Амтел». Его основатель — индийский венчурный капиталист С. Гупта, получивший высшее техническое образование в СССР и по решению семьи оставшийся делать бизнес в России. В 2004 г. «Амтел» приобрел голландского производителя шин премиум-класса — компанию Vredestein Banden, сопоставимую по масштабу с самим «Амтелом». Таким образом сформировался холдинг Амтел Vredestein NV, который в конце 2005 г. осуществил IPO своих акций на LSE. Однако в погоне за глобальностью, похоже, был допущен просчет в операционном руководстве, и уже в 2006 г. С. Гупта был вынужден продать основную часть своего пакета и был отстранен от управления. А в 2008 г. начались переговоры о поглощении Амтел Vredestein NV другим ключевым игроком отрасли — «Сибур — Русские шины».

Теперь перейдем к традиционному краткому резюме и попытке прогнозов.

За пятнадцать лет своего существования российский крупный бизнес прошел большой путь. Пережив трансформационный спад в России и мировой финансовый кризис, взаимную любовь и последующее охлаждение отношений с государством, игнорирование, затем сменившееся ажиотажным интересом со стороны глобального рынка капиталов, он к настоящему моменту уже мало чем похож на себя начала 1990-х гг.

Основной фактор, определяющий структурные характеристики субъектов крупного бизнеса и их трансформацию на протяжении всего рассматриваемого периода, на наш взгляд, был одним и тем же. Это макросреда в широком смысле, которая включает как ситуацию в стране, так и отношение к этой ситуации международного инвестиционного сообщества. Именно изменения макрообстановки, а вовсе не внутренние механизмы саморазвития детерминировали, как нам представляется, и основные процессы, происходившие в отечественном бизнесе, и их результаты.

Вспомним 1990-е гг. — самый драматичный этап российского транзита с наложившимися друг на друга сменой социально-экономического строя, глубоким спадом производства и резким снижением уровня жизни при слабом, не пользующемся доверием общества государстве. В результате невыполнимый объем социальных обязательств бюджета, налоги, платить которые в полном объеме невозможно, непоследовательная приватизация и противоречивая политика денежных властей. Добавим к этому весьма ограниченный интерес к России со стороны иностранных инвесторов, в том числе его практически полное отсутствие со стороны «портфельщиков».

Адекватная таким условиям деловая стратегия должна была включать быструю мобилизацию финансовых ресурсов, покупку недооцененных активов в любых отраслях и обеспечение реального контроля над ними (в том числе защиту от других претендентов). Также нужно было иметь возможность быстро и не привлекая внимания перепродать активы при необходимости. Вот почему основной формой существования крупного бизнеса стала интегрированная бизнес-группа с ее непрозрачной конгломератной структурой, неразрывностью собственности и управления, отсутствием дивидендов и «распилом» финансовых потоков.

В 2000 — первой половине 2008 г. макросреда была принципиально другой. Ее основными характеристиками являлись достаточно быстрый экономический рост при весьма благоприятной внешнеэкономической конъюнктуре и следующий за ним рост реальных доходов основной части населения; профицит бюджета; значительный и увеличивающийся интерес к стране со стороны мирового финансового рынка и, наконец, политически сильное государство (с доминированием исполнительной власти), пользующееся широкой электоральной поддержкой. Все это стало сильнейшим стимулом к тому изменению модели построения крупного бизнеса, которое мы назвали фундаментальным сдвигом. Основным игроком вместо ИБГ стала компания, имеющая четкую специализацию. На место непрозрачности пришли транспарентность и good corporate governance, доходы собственников начали формироваться за счет дивидендов и роста капитализации. Одновременно происходили два взаимосвязанных процесса: приобретение субъектами крупного бизнеса существенных заграничных активов и появление у них влиятельных иностранных инвесторов — как стратегических, так и портфельных. Однако публичность большинства российских компаний, даже с большим free float и многочисленными независимыми директорами, пока еще формальна. Их контрольные пакеты принадлежат физическим лицам — основателям, которые продолжают играть основную роль в управлении.

Существенное место в российском крупном бизнесе всегда занимали структуры, подконтрольные государству. Если говорить о них, то также естественным образом выделяются два периода. В 1993–2002 гг. государство, вообще говоря, уходило из крупного бизнеса и в целом из экономики. В последние пять лет эта тенденция была повернута вспять. Произошло это за счет национализации, а также в результате консолидации неприватизированных предприятий и компаний. Для некоторых новых структур была выбрана экзотическая форма некоммерческой организации — государственная корпорация. Одни созданные госкомпании и госкорпорации выглядят вполне органично, другие (которых большинство) вызывают резкие возражения. И все же никакого перехода к новой государственно-капиталистической модели за всем этим не просматривается. Тем более что в эти же годы прошла масштабная приватизация в электроэнергетике и были сделаны первые шаги по демонополизации на железнодорожном транспорте.

Полномасштабное развертывание мирового финансового кризиса во второй половине 2008 г. радикально изменило макроситуацию, в которой развивался российский бизнес начиная с 2000 г. На какой срок — не очень понятно, но, по мнению многих, надолго. Это с большой вероятностью приведет к изменению сложившейся модели крупного частного бизнеса. Контуры новой модели мы не беремся описать даже приблизительно. Ясно лишь одно: кредитором «последней руки» для крупного бизнеса становится государство, которое в результате получит в залог пакеты акций многих ведущих компаний. Вопрос в том, как и когда оно ими распрядится.

Все это делает еще более неопределенными перспективы государственного сектора в крупном бизнесе. С одной стороны, и президент, и председатель правительства уже заявляли о том, что дальнейшее его расширение нецелесообразно, с другой — еще до прихода кризиса в Россию чиновники разного уровня и некоторые руководители госструктур объявляли все новые сферы экономики стратегическими и на этом основании требовали их огосударствления.