11. Измена

В комнате воцарилась тишина. Роуэн знал, что сейчас все думают об одном и том же: Тимон-то прав. Только одно могло соблазнить бродников — возможность найти то чудесное место всеобщего благоденствия, о котором были сложены их легенды, спустя много веков увидеть потомков тех мудрых и сильных людей, которые некогда дружили с бродниками и заключали с ними союзы.

— Представляете, какой это соблазн для Огдена — стать тем вождем, который принес своему племени счастье, — сказал Тимон. — Провал Унрин всегда был для бродников запретным местом. Они не могут туда попасть, как не могут и взойти на Гору. Если у них это получится, значит, все остальное им тоже по плечу. А Огден знает, что ни мы, ни водяной народ не станем помогать им искать путь в долину.

— Да ради чего же тратить время и рисковать жизнью? — спросила наконец Ланн. — Золотая долина — это сказка. Ее нет.

— А бродники верят, что есть, — без всякого выражения ответил Аллун. — Для них это такая же правда, как то, что солнце встает на востоке и садится на западе. Никто в этом даже не сомневается. — Неожиданно он вскочил со своего места и яростно затряс головой. — Нет! — закричал он. — Нет! Бродники никогда не купятся на обещания зибаков! Ни за что! Даже за это! Даже за Золотую Долину. Они наши друзья! Они никогда нас не предадут!

Тимон покачал головой.

— Может, зибаки кое-чему научились у бродников, — сказал он. — Может, они поняли, что пчелы летят на мед, а не на косые взгляды и злые слова. Лестью и подкупом они способны обратить бродников против нас. Ты и сам, Аллун, это знаешь.

Роуэн замер. Вот оно: «Зло притаилось под красой»! Он взглянул на маму и Силача Джона. Неужели они не догадались, что Тимон другими словами передал смысл этой строчки?

По их лицам было видно, что да, догадались. И не только догадались. Они вспоминали видения Шебы. Три воздушных змея. Три воздушных змея бродников. И золотая сова с зелеными глазами…

Роуэн вспомнил слова Огдена: «Золотая долина… Дома раскрашены каждый на свой манер… Перед каждым домом сидит золотая сова, а глаза у нее из изумрудов…»

Он не успел ничего сообразить, потому что из соседней комнаты послышался стон. Джиллер вскочила со своего места и поспешила к Хане и Бри. За ней поднялись и другие.

Голова Бри металась по подушке, из приоткрытого рта раздавались хрипы.

В маленькой комнате было нечем дышать. Тимон рывком распахнул окно. Холодный ночной воздух принес с собой аромат горной ягоды, свежей травы. Было тихо. Совсем тихо.

— Бри, что случилось? — склонилась к нему Ланн. — Отвечай! Ну, давай говори! Попробуй!

Бри медленно открыл глаза. Он недоуменно посмотрел на людей, которые столпились в его крошечной спальне. Потом он повернул голову и увидел, что рядом с ним на кровати лежит жена.

— Хана! — простонал он и протянул к ней руку.

— Она заснула, как и ты, Бри, — сказала ему Джиллер. — Расскажи-ка нам, что с вами случилось.

— Мы делали забор, — с трудом проговорил Бри. — Вокруг того места, где растет горная ягода. Хотели защитить ее от вороватых бродников, которые могут ночью залезть в сад.

Аллун собрался было резко возразить Бри, но Джиллер предостерегающе покачала головой. Она хотела дослушать, что скажет им садовник.

— Я колья в землю вбивал, — говорил Бри. — Заострял концы, а потом вбивал. Но земля была уж очень твердая — чисто железо. Колья все никак не вбивались, хоть я и колотил по ним изо всех сил. Устал я очень. Когда сел передохнуть, попробовала Хана. Да и у нее ничего не вышло.

Роуэн заметил, что взрослые удивленно переглядываются между собой. Слова Бри всем показались странными. Земля в садах и на огородах была мягкая, жирная. Колья должны были входить в нее легко, как нож в масло.

— Устал я, — рассказывал Бри. — Устал сильно. Прилег отдохнуть. Устал…

Тут его веки сомкнулись, а рот открылся.

— Бри! — крикнул Силач Джон и тряхнул его.

Бри не отвечал. Он снова заснул, и вновь разбудить его не удавалось.

— Его зачаровали, — сердито буркнула Ланн, в досаде стукнув палкой. — И его самого, и его жену. Может, бродники и не собираются предавать нас, но вот за горной ягодой они охотятся — это точно. Они сделали так, что земля окаменела и в нее не вбиваются колья. Они усыпили садовников и…

— Ладно, пускай они усыпили садовников! — вскипел Аллун. — Но если даже так… если даже так, Ланн, что с того? Это простой безобидный фокус. При чем здесь зибаки, при чем здесь пророчество Шебы? Вы все уже сами не знаете, к чему бы еще придраться, что бы еще такое выискать, до того вам противны бродники.

— Неправда, Аллун, — сказала Джиллер, взяв его за руку.

— Правда! — крикнул он, вырывая руку.

— Нет! — громыхнула Ланн, стукнув палкой. — Угомонись, Аллун!

Джиллер тихо вышла из комнаты, Роуэн отправился за ней.

Она наклонилась проверить, крепко ли спит Аннад, а распрямившись, увидела Роуэна. От волнения у нее на лбу залегли морщинки.

— Не нравится мне это, Роуэн, — сказала Джиллер. — Беда уже близко. Мы все спорим и ссоримся между собой, а должны бы объединиться, чтобы защищать друг друга. Только тогда мы будем сильными.

Роуэн кивнул. Его охватило отчаяние. Вспомнились слова Шебы:

Все та же гордость, и промах тот же,

Доспех бесценный забыть негоже.

Значит, об этом говорилось в стихотворении? Если так, то Шеба была права, и круг уже готов сомкнуться. Колесо вертелось, и с каждым мигом враг становился все ближе. Мальчик вздрогнул.

— Как по-твоему, может, Тимон прав? — тихо спросила мама. — Может, бродники теперь против нас?

— Тогда зачем они сюда пришли? — спросил Роуэн.

— Следить! — ответила Ланн с порога спальни.

Роуэн видел, как она с трудом идет к огню. Выглядела Ланн совсем измученной и тяжело опустилась в глубокое кресло.

— Они пришли сюда, чтобы следить за нами, — повторила она. — Докладывать своим новым дружкам, сколько у нас еды и оружия.

Голова ее опустилась на грудь, и она ее еле подняла.

— Устала, — пробормотала она. — Ох и устала…

Силач Джон быстро пересек комнату и сел рядом с ней.

— Лютики пришли сюда, чтобы следить, — снова сказала Ланн. Тут Роуэн увидел, что глаза ее стали шире. — А может, чего и похуже, — произнесла она совсем тихо. — Она согнулась в своем кресле и обвела всех диким взглядом. — Ах, слепцы! — вскричала она. — Бри… Хана…

Она силилась подняться, но, застонав, опять опустилась в кресло.

— Ланн, что случилось? — в испуге крикнула Джиллер.

Закрыв рот рукой, она бросила взгляд на Аннад, но девочка крепко спала, ни разу не пошевельнувшись во сне. Она лежала как-то уж очень тихо. Джиллер заволновалась.

— Марли, — простонала Ланн. — Скорей!

Аллун быстро взглянул на нее и подошел к двери. Распахнув ее настежь, он позвал Марли. Но высокая фигура в саду не шевельнулась, и Марли ничего ему не ответила.

Силач Джон и Тимон тоже вышли из дома, а Аллун, не дожидаясь их, уже бежал к Марли. Они слышали, как он звал ее, и голос его звучал все тревожнее:

— Марли! Скажи что-нибудь! Марли!

— Он всю деревню перебудит, — заволновался Тимон.

Но никто не ответил Аллуну. Когда наконец Роуэн, Силач Джон и другие сумели догнать перепуганного Аллуна, они увидели, как он что есть сил трясет Марли, а она стоит спокойно, точно статуя, и глаза ее смотрят в одну точку.

* * *

— Дышит, — сказала Джиллер, склонившись над негнущимся телом Марли, которую они положили у костра. — Да только…

— Не проснется она, — пробурчала Ланн. — Нас по одному заколдовывать будут. Так задумано. Все заснем — и уж тогда…

Она не успела договорить, как откинулась в своем кресле.

Засел он во тьме — берегись, дурак!

Вскрикнув, Джиллер вскочила и потрогала рукой лоб старой женщины. Та даже не пошевелилась. Крепко сжав губы, Джиллер отвернулась и пошла посмотреть, как там Аннад.

— А почему это никто не пришел узнать, что у нас здесь творится? — вдруг заволновался Тимон. — Аллун орал так, что сюда с десяток человек должны были бы прибежать. Бронден ведь рядом живет. Да и другие тоже.

— Может, не слышали, — мрачно сказал Силач Джон. — Может, заснули крепко. Вот как дети Бри и Ханы. Как сами Бри и Хана. Или как Марли. Или вот как теперь Ланн.

Из угла раздался тихий, сдавленный стон Джиллер. Все оглянулись к ней. Она облизала сухие губы.

— И Аннад, Джон, — прошептала она. — Аннад тоже… как все…

Роуэн почувствовал, как внутри у него все сжалось. Он подбежал к сестре и как следует тряхнул ее. Но малышка не двигалась. Роуэн, сверкая глазами от гнева, обернулся к Аллуну и воскликнул:

— Аллун! Аллун, скажи бродникам, чтобы прекратили свое гнусное колдовство!

Бледный Аллун отступил.

— Этого не может быть… — растерянно сказал он. — Не может…

Он переводил взгляд то на лежащую на полу Марли, то на Ланн, которая дремала в кресле, то на Джиллер, склонившуюся над спящей Аннад.

— Пойду к ним, — тихо сказал он. — Если это делишки моего племени, я остановлю их. Клянусь, остановлю! — Он схватил Силача Джона за руку. — Беги звони в колокол. Да посильнее, чтобы хоть кто-нибудь пришел. Не может быть, чтобы из всей деревни одни мы не заснули этим странным сном.

— Я пойду звонить, — сказал Тимон. — Джиллер и Силач Джон пусть останутся здесь, с теми, кто заснул, чтобы с ними не приключилось чего-нибудь еще. Ты, Аллун, отправляйся в лагерь на холме. Не теряй времени и возьми Роуэна с собой.

— Нет! — воскликнула Джиллер. — Зачем Роуэна?

— Огден познакомился с ним и уважает его за то, что он один одолел Гору, — объяснил Тимон. — Сегодня вечером он увидел в мальчике что-то особенное, и это показалось ему любопытным и даже понравилось. После Аллуна лучше Роуэна с этим не справится никто.

— Да, — согласился Силач Джон. — Роуэн должен пойти. Шеба сказала, что он появляется в ее видениях. Наверное, для него вновь настала пора помочь разгадать эту загадку.

Джиллер кивнула и без сил опустилась на кровать, положив себе на колени голову Аннад. На ней лица не было от усталости. Синие круги под глазами стали черными.

— Мама! Смотри не засни! — осторожно предупредил ее Роуэн.

Аллун потянул его за руку:

— Пойдем. Времени мало!

Они вышли из дома и побежали через деревню. На небе занималась заря. Когда они были уже у деревьев, там, где Роуэну встретилась Шеба, послышался призывный звон набата.



Роуэн представил себе, как Тимон один-одинешенек стоит на площади, сжимает в длинной руке веревку от колокола и звонит, звонит… От этого звона он, должно быть, совсем оглох. Он, наверное, упрямо глядит в темноту и ждет, что кто-нибудь проснется, выберется из постели и придет на его зов.

Роуэн с Аллуном миновали рощицу и двинулись вверх по холму. Роуэн шел, опустив голову, тяжело и часто дыша.

Он услышал, как идущий за ним Аллун вдруг охнул и замедлил шаги.

— Что такое? — еле выговорил Роуэн. — Что, Аллун?

Аллун остановился.

— Видишь? — выдохнул он и протянул вперед руку.

Холм, на котором накануне разбили свой лагерь бродники, стоял голый и пустой. Они ушли.

Загрузка...