Роза для навигатора

Глава 7

Старая Терра, локальное пространство Солнца, Земная Федерация, текущее личное время, текущее базовое время

Старая Терра шестьсот с лишним лет назад от базового времени сорвалась в ледяной век. Я ещё помнила эти дебаты — вскользь следила за ними — сторонники глобального потепления vs сторонники оледенения, опять же глобального. История показала, что правы оказались как раз вторые.

В базовом времени колыбель Человечества, материнская планета моей расы, — ледяной вымороженный шарик, где спокойно жить могут только генетически модифицированные под паранорму пирокинеза люди и животные. Все прочие наслаждаются защитными системами крупных городов, которых, несмотря на столь суровый климат, сохранилось довольно много. Планета — археологический заказник федерального значения. А так же научный центр по биомедицине: Старотерранский Институт Экспериментальной Генетики, выпустивший когда-то в мир такие паранормы, как телепатию и пирокинез, действует и поныне. Прям душа заплакала: пойти туда учиться, если что…

А смысл? Всё равно память потом под ментальный нож…

Я испытала странное чувство, когда выходила на орбиту Старой Терры. Пыталась высмотреть знакомые очертания континентов: Евразии, Африки, обеих Америк… Но всё было покрыто равномерным белым цветом, за исключением рваной области на экваторе, где вода существовала не в замёрзшем виде, и пятен естественных тепловых оазисов по полушариям.

Разум отказывался видеть в чужом, странном и, чего там, страшном мире родную планету.

База хронопатруля располагалась в горах Кавказа. Я всё-таки попала в Башиль, как хотела когда-то! Даже летом — по местному времени шёл июнь… насмешка судьбы, я оценила.

Вот только на горных склонах не цвели эдельвейсы и полевые травы, всё кругом было бело от снега, об опасности схода лавин постоянно предупреждала местная погодная служба… Разве что небо сияло всё той же пронзительной синевой, как и семь веков тому назад, в прошлом…

Горы! Белоснежно-царственные, отливающие в лучах родного Солнца бледным золотом. Семь с лишним веков пролетели над ними как единый миг, а они остались неизменными, и будут такими же ещё тысячи лет. Я видела Терскол — ничего общего с городом, в котором я когда-то встретила Олега. Современное поселение под защитным куполом, внутри условия — как на космической станции, то есть, можно разгуливать в лёгкой одежде.

Зато снаружи — дубак. Без спецодежды нечего делать — минус двадцать семь… июнь… А местные умудрялись по склонам на скейтах гонять. Я бы, может, тоже сгоняла. Кто отпустит? Хронобаза — не туристическая локаль. Ты на задании, Маршав. Изволь исполнять.

— Адова морозилка, — прокомментировал младший Типаэск, застав меня перед панорамным окном.

Я любовалась горами, а крылатик шёл мимо. Решил остановиться и поговорить. Ну, я разве против… Он интересный. Потому хотя бы, что с ним не нужно бороться за свою собственную жизнь. И про морозилку он прав на все сто. Старая Терра в базовом времени — типичный ад из сказаний маресао. Может, их предки путешествовали между хронопластами? Хронопалеоконтакт, так сказать.

— Вы здесь бывали, Маршав?

— В Башиле? Нет, я бывала в Терсколе. Сюда я собиралась приехать в то лето, когда попала к Кев на корабль.

— И как оно было тогда?

— Вы ведь можете посмотреть сами, Брасвитик.

— Запрещено — без вашего согласия…

Он снова отвёл крылья за спину. Неспешно разомкнул их. Затем снова сомкнул, и края совпали идеально — выступ к выступу, выемка к выемке. И смешно и где-то даже жутко: бабочка-переросток. А в края летательных конечностей наверняка вживил ту же гадость, что и Чивртик, только еще круче. Боевой имплант последнего поколения. Которым стену пробить — что два раза чихнуть.

Я вздохнула, вспомнила Терскол, подъём на Эльбрус от станции Азау, тщательно убрала оттуда личное, об Олеге. Телепату достаточно, поймёт.

— Благодарю, — отозвался тот на мой не очень умелый, но искренний мыслепакет. — Почему вы не захотели учиться телепатическим искусствам, Маршав? Все данные у вас для обучения есть.

— Не хочу потерять себя. А в случае интеграции с инфосферой это возможно.

— Мы не теряем себя, — возразил он. — Нисколько! Наоборот…

— Слушайте, я видела, как это проявлялось у доктора Санпора, — заявила я. — Мне не понравилось!

— Инфосфера маресао считается самой слабой в галактическом пространстве.

— В Федерацию зовёте? — хмыкнула я. — Но я же оставила след в истории! По вашим собственным словам. Смысл вести среди меня имперскую пропаганду?

— Смысл есть. Вы сможете влиться в информационную поддержку сети наблюдателей в своём родном хронопласте…

Сначала я хотела его послать за горизонт событий, и налево. Сам пусть сервером работает! Но успела вовремя прикусить свой бескостный язык.

Если альтернативой будет тихое и долгое сумасшествие запертого в прошлом сознания… Сознания, которое не так уж давно водило корабли через гравитационные бури, а теперь вынуждено оставлять след в истории, подчиняясь законам и ограничениям двадцать первого века… А хуже всего, если вообще вынесут вперёд ногами — после ментокоррекции на подавление памяти. Отними у человека воспоминания — что останется? Ничего. Хуже смерти, честное слово.

— Я подумаю, — дипломатично сообщила я.

А про себя решила: ни за что. Может, еще найдётся какой-нибудь выход. Может, случится что-нибудь… Какое-нибудь… чудо…

Маршав, ты как маленькая, ей-богу! Ещё в Деда Мороза поверь.

Нет чудес, кроме тех, что творим мы сами. Мы, путешественники во времени. Стражи времени. Силы добра.

Нет чудес…

Развивать мысль рядом с телепатом из Земной Федерации я остереглась. Брасвитик Типаэск — это тебе не доктор Санпор. Никаких отеческих чувств ко мне у него нет и быть не может. Он — оперативник Альфа-Геспина, а про эту службу я наслышана: они нереально круты. И, насколько круты, настолько же и безжалостны. Нечего обольщаться эльфийским личиком и ангельскими крылышками. В этой маленькой изящной головушке — изворотливый хитрый беспринципный разум.

И у него — своя игра.

* * *

Шашлык. Боже мой, пир вкуса и духа! Ерунда, что мясо никогда не блеяло и не хрюкало: его вырастили в чане. Детали это всё, друзья! Несущественные.

Ибо то, что выглядит как шашлык, пахнет, как шашлык, вкус у него, как у шашлыка, — пища богов!

А если при этом ещё сидишь на застеклённой веранде и смотришь, как падает мягкими хлопьями снег…

Легко забыть, что сейчас июнь. Совсем не помнится, что базовое время сейчас, то есть, плюс семьсот тридцать с лишним лет от того года, в котором тебе исполнилось двадцать когда-то. Если закрыть глаза и помечтать… Олег где-то рядом и сейчас сядет за столик напротив… вот прямо сейчас…

Мы совпали в пространстве. Где-то по склонам этих самых гор Олег ведёт сейчас экскурсию… пеший однодневный поход… к водопадам… Но время разъединяло нас, огромная непреодолимая пропасть. И если подумать, то получалось, что…

— Приятного аппетита, Маршав.

Напротив уселся Дарух. Принесла его нелёгкая. Общаться с Дарухом мне сейчас совсем не хотелось.

— Спасибо, — в тон ему сказала я.

Есть сразу же расхотелось. Я не забыла, что произошло между нами перед полётом сюда. Он помнил тоже. И, хотя я старалась держаться от него как можно дальше, не больно-то получалось. Всё дело в том, что между нами не в парсек расстояние. Вот и пересекаемся.

— Я всё знаю, — сказал он, разглядывая меня в упор.

Не люблю такие взгляды. Как будто на мне узоры и цветы выросли!

— Что ты знаешь? — спокойно спросила я, а у самой кончики пальцев заледенели.

Он общается с Брасвитиком, вроде они друзья, хотя о какой дружбе можно говорить, если один спецагент Альфа-Геспина, а второй боец с нашего стационара. Не говоря уже о том, что абсолютно разные расы. Выпить на двоих невозможно никак! Я уже просветилась насчёт пищевых привычек наших крылатых товарищей по разуму: буэ. Как всякие порядочные насекомые, они жрут всякую подгнившую и полуразложившуюся гадость. А выяснилось случайно: я не поняла, почему в самое посещаемое время они сидят в гордом одиночестве. На весь зал никого. Но потом до меня донёсся запах… Ослабленный встроенными в столик фильтрами, разумеется, но всё-таки. Потом я почитала информ. Впечатлилась еще сильнее.

— Брас мне рассказал, — заявил Дарух. — Про след в истории.

— Ну, вот иди и поцелуйся с Брасом, — предложила я. — Я здесь при чём?

Настроение упало ниже плинтуса. Трепло крылатое! Нашёл, кому разбалтывать.

Дарух медленно сложил руки на груди, слегка склонил голову, сверля меня взглядом. Я молча крутила в руках пустой бокал. Поела шашлыка? Умница. Получи похмелье. Даром, что запрет на алкоголь, наложенный еще Санпором, прекрасно себе действовал и здесь.

— Маршав, перестань выпускать колючки. Меня ими ты не проймёшь.

— Передумал? — недобро усмехнулась я. — Извини. Так это не работает. У меня настроения нет. Тогда было, а сейчас сплыло.

Ему вспомнился наш последний разговор по душам, он поморщился, и я вдруг поймала его волну: он хотел помочь мне, искренне хотел. Хотя какое тут могло найтись нормальное решение, кроме преступного? Превращаться в Чивртика я не хотела, уж лучше честно провалиться обратно в прошлое, оставлять след в истории, чем это. А переспать напоследок с симпатичным парнем… Сейчас идея уже не казалась мне здравой. Ведь даже забеременеть от него я не смогу, чтобы хоть ребёнок на память остался! У меня сорок восемь хромосом, а у него — триста двадцать, почувствуйте разницу.

Дарух неожиданно положил ладонь мне на руку. Я-то ждала, что после злых слов он обидится и уйдёт. Судила по себе: человек обиделся бы непременно. Но Дарух не был человеком…

Прикосновение бросило меня в жар. Дарух уже касался меня, в первую нашу встречу, когда пытался довольно топорно склеить, но тогда я не обратила никакого внимания, потому что была уже изрядно пьяна, а сейчас… Как будто пропустили электричество.

… Как будто во времени произошёл быстрый, болезненный яростный сдвиг: я уже сидела вот так за столиком ресторана с любимым мужчиной, и он держал меня за руку, и мне казалось, у нас впереди вечность… Вечность, которая не прожила и года.

Я осторожно вытянула руку из пальцев Даруха.

— Не надо, — тихо сказала ему. — Пожалуйста.

— Я могу остаться с тобой.

— Что?

— Наблюдатели нужны в любом хронопласте. Я могу остаться с тобой…

Логика маресао в действии. Человек способен пойти на любые жертвы ради любимого, но только если чувства достаточно сильны. Маресао сделает то же самое, но исходя из доводов разума. А разум в данном случае получил пищу от Брасвитика Типаэска, к гадалке не ходи. Земной Федерации нужны наблюдатели в хронопласте двадцать первого века Старой Терры. Что может быть устойчивее и стабильнее супружеской пары? К тому же, в пару предлагается девушка, к которой изначально существовал интерес.

Кому-то, решила я, неплохо бы оторвать эльфийские крылышки и воткнуть их ему же в задницу. Предварительно обернув вокруг металлического штыря!

— Дарух, а тебе это зачем? — спросила я. — Ты ведь сам очень много потеряешь.

— Ты потеряешь больше, Маршав.

— Это — мои потери, — отрезала я.

Он помолчал, потом всё же произнёс:

— Почему-то это и мои потери тоже.

— Это ты так признаёшься мне в любви? — уточнила я.

— Тебе нужно по человеческим обычаям? — абсолютно серьёзно выговорил он. — С кольцом и цветами на одном колене?

Я вздохнула, вообразив себе эту картинку. Даже Олег в такое безумие не срывался. Он дарил мне розы, да, но о свадьбе мы не говорили. Я считала, что мне сначала надо выучиться и получить профессию, а он… Если припомнить, то замуж он меня и не звал…

Позвал бы, если бы я попросила? Вот же чёрт, не знаю, и не спросишь у него теперь, и толком не вспомнишь, потому что воспоминания битые. С искажениями, как объяснял доктор Санпор. Но позвал бы, уверена! Олег любил меня…

— Мне не нужна жертва, Дарух, — устало сказала я. — Честно. Я не хочу, чтобы ты из-за меня влезал в такой капкан. Это же на всю жизнь, это же навсегда! Не надо. Я справлюсь сама. Одна!

— Справишься, — кивнул Дарух. — Но я всегда буду рядом. Просто знай, Маршав. Я — всегда — буду — рядом…

Он встал, коротко кивнул, прощаясь, и ушёл. Я смотрела ему в спину и осознавала, что попала покруче, чем тогда к Кев на корабль. Маресао упёртые. Даже кирпичом по голове не прошибить, а уж на такого, как Дарух, одного кирпича будет, пожалуй, мало.

Но я осознавала корни его уверенности. До той самой горькой точки на дне души. Когда я вернусь в свой двадцать первый век, то очень скоро тоска неизбежно потянет меня к тому, кто пришёл из мира, где я была навигатором, лучшим из всех. Дарух, конечно же, всё понимал. Давным-давно разложил на безжалостные логические формулы, которыми живёт сознание любого маресао, и корни уравнения оказались не равными нулю.

И он готов был согласиться на такую жизнь. Под вечной маскировкой — в глаза линзы, волосы — перекрасить в приемлемый цвет, а в остальном… Руки, ещё пожалуй, самый заметный момент. Но сетки-хамелеонки, они же скириснарки, имеют автономное питание и могут функционировать долгие годы. Особенно если останется связь с базой хронопатруля в Башиле. Я, конечно, буду появляться на ней для отчётности…. Хотя телепатия работает мгновенно, на основе квантовой запутанности, и лишь сквозь хроноканалы не удаётся протянуть паранормальную связь. Любопытно, создала ли Федерация подобие инфосферы в каждом из наблюдаемых хронопластов? Было бы логично. Телепатический обмен предпочтительнее речевого и документального…

О, как бесила меня предопределённость! Когда знаешь заранее, — не предполагаешь, а совершенно точно знаешь! — своё ближайшее будущее, то это сводит тебя с ума. Многие знания — многие печали. Как я теперь понимала весь, заключённый в короткой этой фразе, смысл! Лучше бы я не знала ничего!

Ладно. К чёрту всё. Сначала поймаем Чивртика с приятелями. Мне этого хватит с головой!

А об остальном подумаю завтра.

* * *

Ночью звёзды проступили на непривычно тёмном небе, холодные и яркие: воздух в горах всегда был прозрачным и чистым, а уж сейчас, когда на планету спустилась вечная Зима…

Я называла Кев созвездия, не подглядывая в информ. Я помнила их. Ковши Большой и Малой Медведиц, дубль-вэ Кассиопеи.

— Это твой мир, Маршав, — сказала Кев, задумчиво вглядываясь в небо. — Вот уж не думала, что когда-нибудь снова окажусь здесь по доброй воле…

Память о первом посещении Земли не вызывала у неё никакой радости. Она потеряла всю свою команду и чудом выжила сама. И вот теперь оказалась здесь снова.

— Это еще не мой мир, — сказала я. — Мой мир — на семьсот лет вниз от базового времени…

За исключением знакомого неба и знакомых гор, на Старой Терре базового времени не было ничего «моего». Люди, моя раса, — все с паранормой. Не с пирокинезом, так с телепатией. Родовые поселения пирокинетиков разбросаны по всей планете, и чем-то похожи на семейные древа маресао: представьте себе населённый пункт в почти две тысячи человек, так или иначе связанных друг с другом родственными узами. Жизнь в условиях ледникового периода слишком сурова, приходится объединяться, а наилучшим объединением в экстриме является род…

Лишённые «горячей» паранормы проживали в городах. А города строились тут по принципу космических поселений — несколько периметров защиты, купола, всё сурово и заточено на выживание по максимуму. При этом планета была на полном самообеспечении: продовольствие, товары первой необходимости, промышленность.

Кольцо защитных станций на гало-орбите, внешние рубежи прикрыты «Алмазным щитом» — со стороны Солнечная система похожа на проволочный ёлочный шарик. Ты можёшь пройти сквозь между проволочным каркасом, но только если есть у тебя допуск. Я задолбалась общаться с диспетчерами пропускных пунктов, когда вела наш корабль к планете.

Как преступники проникают на Старую Терру?

Очень просто. Через хронопласты прошлого, где «Алмазным щитом» даже не пахнет.

Поэтому так важно отсечь их от всех возможных хронопроколов, как стихийных, так и рукотворных. Чем мы скоро и займёмся.

— Кев, скажи… Если мы можем открыть хронопрокол в прошлое… почему бы его не открыть в тот вечер, когда мы с тобой встретились? Чтобы предотвратить…

Я думала об Олеге! Я могла теперь думать о нём чаще, потому что рядом не было Санпора, а от местных телепатов я держалась как можно дальше. Было непросто дистанцироваться от Типаэсков, прямо скажу. Постоянно в зоне доступа болтался то один, то другой. Я их узнавала по ментальному отклику, даже если визуально не наблюдала. Но в личное время, рядом с Кев, они себя не проявляли. И я надеялась лишь на то, что не подслушивали. Сохранение прав неинфосферных телепатов, то-сё. Хотя спецслужбам на все права плевать, как мне кажется. Карт-бланш у них от инфосферы на любое деяние. Всё же ведь для фронта, всё для победы, и во благо, само собой.

— Я не сильна в темпоральной физике, — сказала Кев. — Но ты подумай сама, Маршав. Как ты можешь что-либо предотвратить, если оно уже свершилось?

— Не понимаю…

— Ты — с нами. Ты — здесь. Значит, всё уже произошло. Понимаешь? Хроноканал для тебя просто не откроется в то место и в то время. Даже случайно. А если увлечёшься преследованием и занесёт тебя в запретную зону, на стене памяти нашего стационара вполне может появиться скупая строчка: Маршав Сапураншраав, пропала без вести в локальном пространстве Солнца… А что конкретно с тобой произойдёт: испаришься, сгоришь, лишишься разума, выкинет в соседний хронопласт, — никто не знает.

Да уж. Приятного мало. Неизвестность пугала сильнее определённого будущего. Лишиться разума — бр-р-р!

— Я бы не хотела, чтобы с тобой произошло именно это, — честно призналась Кев, касаясь моего плеча кончиками пальцев.

Высшая степень проявления эмоций у старших маресао к младшим. Кев не считала меня супругой, хотя де-юре именно таким оставался мой статус. Она считала меня если не дочерью, то младшей сестрой точно.

А еще Кев никогда не жалела меня, за что я оставалась ей благодарна. Сочувствовала, поддерживала, но — не жалела. Я могла беситься, сколько угодно на её тупость, упёртость, чёрствость, но от её жалости я бы повесилась. Жалеют слабых, зависимых, больных, несчастных. Кев общалась со мной как с равной. Учитывая статусные заморочки маресао, дорогого такое отношение стоило.

Плыли в вышине тёмные скалы и непривычно редкие после шести лет службы на галактическом стационаре звёзды. Млечный Путь вставал точно в створе ущелья, как призрачная сияющая дорога, не доступная простым смертным…

* * *

Пришли полётные карты. Сказать, что я от них обалдела, значит, ничего не сказать! Старая Терра, древняя колыбель Человечества, одна из ключевых локалей хронопотока, и обходиться с нею следовало бережно. Вдобавок, не так уж много нашлось пригодных для наших целей пока ещё действующих хроноканалов. Нам не нужна была эпоха динозавров и даже конец двадцатого века не был нужен. Надо было попасть точно в девятнадцатый год двадцать первого века. Весна-лето. Именно на этом временном интервале оставалась свобода маневра, но с такими якорями и оговорками, что я впервые дрогнула перед поставленной целью.

Да, я — лучшая… Без ложной скромности. Но вот это… это я могу и не вывезти. И тогда…

Страшно было даже представить себе, что будет тогда.

Будущее — неопределенно, оно формируется в базовом времени, но не раз и навсегда, а согласно законам непрерывного хода истории. То есть мы, сейчас, затевая акцию по разгону и поимке преступников, не знаем, удастся ли нам провернуть задуманное вообще, и если удастся, то с каким успехом. Хроноканалы в будущее из базового времени не пробить! Только в прошлое.

Почему — топайте к темпоральным физикам. Они знают.

Хотя я понять не могу, почему наше базовое время не может быть прошлым для какого-то ещё. Для той меня, которой будет сто лет… ведь когда-то же мне исполнится сто лет… пусть даже и в могиле… Ладно, много будешь думать — голова заболит. Что мне со схемой-то делать, вопрос.

Я пропадала в ангаре, тренируясь в условиях, максимально приближенных к боевым. На вылете всё равно всё пойдёт к чёрту, и начнётся самое любимое: импровизация, приправленная острым желанием спасти собственную шкуру и шкуры экипажа. Но хотя бы все подводные камни надо с закрытыми глазами знать. Чтобы не вмазаться в какой-нибудь из них на световой.

— Пренебрегаешь физической подготовкой, — сделала мне замечание Кев.

— Мне сейчас только физподготовка осталась, — огрызнулась я. — Бегать с плазмоганами у нас и без меня есть кому!

— А вдруг придётся?

— Кев, не приставай, — попросила я, пытаясь сосредоточиться на карте.

— Маршав, разомнись, — она подошла и поставила ладонь между мной и экраном. — Ты уже дней пять как сидишь без движения!

— Блин! — мгновенно рассвирепела я. — Кев! Не мешай!

— Вставай и разминайся.

— Убью!

Ну, да. Убьёшь её. Уже. Я села обратно. Если Кев ждала, что я сейчас начну гоняться за нею с воплями и получать ответки за неудачные или неполные приёмы, она жестоко просчиталась.

— Маршав…

— Не мешай, — выставила я ладонь, вновь впиваясь взглядом в экран. — Не мешай! Или тебе жить надоело? Вылет через два дня! А у меня в голове ни просвета.

— Что, настолько всё сложно?

— Да.

Я не стала вдаваться в подробности. Кев — всего лишь пилот. Отличный пилот, но особых навигаторских способностей у неё нет. Иначе она не попала бы так тогда, шесть лет назад по личному времени.

— Маршав….

Я поняла, что она хочет сказать. Что сама идея возвращаться на стационар без меня ей не нравится. Что, может быть, она будет бывать здесь, на местной хронобазе, и тогда будем видеться… Что… Плохо быть телепатом! А может, наоборот, хорошо. Неприятные разговоры можно погасить в самом зародыше.

— Не надо, — быстро сказала я, отрываясь от экрана.

Долгое время мы смотрели друг другу в глаза. Потом Кев вздохнула, коснулась пальцами моего плеча. В её прикосновении было всё.

Наша встреча. Наш эпический побег в базовое время. Несколько лет службы плечо к плечу. И грядущее расстояние. Может быть, маресао не настолько эмоциональны как мы, люди. Но они не бесчувственные брёвна, однозначно.

* * *

База негодяев скрывалась в элитном посёлке (кто бы сомневался!). Но конкретно этот элитный посёлок находился совсем рядом с моим домом… С тем, что осталось от моего дома, потому что мы должны были высадиться через несколько дней после того, как Кев забрала меня на свой корабль… По галактическим меркам расстояние — вообще ни о чём!

Если припомнить, вокруг «Северного Версаля» с самого начала творилось странное. Построили на отшибе дворцовый комплекс, как они это громко называли. Несколько коттеджей в стиле дворцов прошлых веков. На картинке всё красиво, а по факту… Очень закрытая территория. Кто там живёт, трудно понять. Но есть забор, охрана, по улице мимо не пройти, фотографировать нельзя, кусок пляжа прилегающего — было ваше, стало наше, как говорится. Несмотря на законы, запрещающие брать в частное владения пляжи общественного пользования…

Неудивительно, что галактическая нечисть завелась именно там! Тихо, тепло, и мухи не кусают.

Но этот посёлок стоял рядом с моим домом.

С домом, который пока ещё не сгорел.

Я остереглась, спрятала мысль между другими, растёрла её. Подумаю об этом завтра…

В идеале всё выглядело чинно и благородно. Мы такие на борзых конях, то есть, патрульных скаутах числом не менее семи штук (больше хроноканал не пропустит), заваливаемся в гости к негодяям, истошно орём «всем лежать, руки за голову», они такие все до единого падают мордой в пол, и мы собираем их тушки для суда и следствия. Ну, да, каждый преступник втайне желает, чтобы его наказали. Прямо жаждет, до скрежета зубов.

Младший Типаэск, взявшийся курировать эту чудную сцену, похоже, сам не верил в то, что говорил.

— Навигаторам, — сказал он, — корабли не покидать ни при каких обстоятельствах.

Ага, готовность сделать ноги в любой момент — номер один. Кто бы сомневался.

— Боишься? — спросил у меня Дарух, когда мы шли к кораблю — трёхчасовая готовность, все дела.

— Боюсь, — ответила я. — Как понял?

— Я знаю людей, — напомнил он мне.

Прямо навязший в зубах рефрен. Сколько раз я слышала это от Даруха? Если напрячься и подсчитать, получается много.

— Я не смерти боюсь, — сказала я, почему-то важно было донести до него именно это. — Я боюсь, что гады ускользнут. А они могут.

— Не позволим, — уверенно заявил он.

— Ты, главное, не вздумай там сдохнуть, — искренне посоветовала я. — Что я скажу над твоим трупяком, когда его доставят на базу?

Он просиял, будто я его рублём одарила. Язык мой длинный… Зачем я даю надежду парню, с которым у нас ничего не будет? Никогда. Потому что… и снова я растёрла эту мысль среди остальных. Оба Типаэска порхали по ангару, а с телепатами такого уровня свои истинные мысли надо держать в противоядерном бункере. От греха.

Вытягиваясь на ложементе, привычно давая команду к слиянию, я старалась не думать о том, что очень скоро окажусь в местах, где прошло моё детство. В родном хронопласте. Совсем рядом с точкой перелома, изменившей всю мою жизнь раз и навсегда.

Я — навигатор. Моя работа водить сквозь гипер и хронопрыжки корабли…

Я-корабль. Я-человек. Мы — единое целое.

— Диспетчер, код серо-синий-синий, к старту готов.

— Старт разрешаю…Земля-контроль, курс на сто первый сектор.

— Код серо-синий-синий, есть курс на сто первый сектор…

* * *

Обеспечить выход из хроноканала над поверхностью планеты невозможно, именно поэтому мы уходим на орбиту. Нарочно для нас освободили сто первый сектор, участок орбиты над интересующим нас местом. Малые пересадочные станции — у Земли их две — отведены на противоположную сторону. Перенаправлены потоки частных стартов.

А в остальном, периферия планеты функционирует в обычном режиме.

Жерло хроноканала раскрывается передо мной лепестками энергетической розы. Визуализация на самом деле может быть какой угодно; в самый первый свой коум я соотнесла образование хроноканала с распускающейся розой, и так оно и осталось. Но, в целом, каждый навигатор видит своё…

Несовершенство мышления, основанного на функционировании биологических систем.

Нас выбросило в реальный космос через сутки после входа в хроноканал. Слишком быстро, пришлось ждать остальных, заодно прятаться от планетарных систем наблюдения. Да, Земля двадцать первого века не могла похвастаться галактическими технологиями. Но МКС, телескопы, спутники, военные системы дальнего обнаружения — к чему нам были лишние неприятности?

Но местные — это еще не самое страшное. Главное, нас не должны засечь преступники! А уж у этих-то точно всё начеку. И приборы, и телепаты.

Когда в пространстве встречи появился последний, седьмой, скаут, мы понеслись ангелами возмездия вниз, на окопавшегося в элитном посёлке «Северный Версаль» врага…

* * *

Земная Федерация, локальное пространство Солнца, Старая Терра, текущее личное время, минус семьсот тридцать два года от базового времени

При полицейских акциях навигатор никогда не покидает корабль, лишь при прямой угрозе жизни это допускается, но и то, как сказать: ограничений до чёрта. Ты не имеешь права спасать свою шкуру, если по причине твоего побега врагу достанутся полётные карты и доступ к нейросети корабля. Если преступники получат базу гипер и хроно проходов, быть беде.

Владеющие техникой переходов между хронопластами могут натворить немало дел прежде, чем им обрубят доступ. К сожалению, на галактических расстояниях ни одна блокировка не способна сработать мгновенно. А двух-трёх секунд может оказаться достаточно для возникновения громадного вреда.

Они ведь не признают никаких правил. Им плевать на ход истории. Они как браконьеры на Земле двадцать первого века: главное для них — «я хочу», на всё остальное насрать. Когда схлопывается хронопласт, они удирают из него, поджавши хвосты, а все остальные гибнут, целые ветви событий исчезают без следа, одна реальность переключается на другую, и такое переключение не несёт в себе ничего хорошего.

Да, ход истории способен меняться естественным образом, подчиняясь законом темпоральной физики. Но одно дело — оно само, совсем другое — пнули в пропасть глазом не моргнув…

Они похищают детей — а пятнадцатилетние девушки это дети! Страдания детей увеличивают энтропию во Вселенной, красивая фраза, за которой стоит зловещая суть: действительно ведь увеличивается, измерено, признано недопустимым и опасным, сурово карается. Бог знает, что еще они похищают — артефакты, предметы искусства, оружие. Высасывают хронопласт частыми посещениями в ноль. И это один из них убил Олега!

Я зацепила глазом пепелище на месте родного дома. По времени хронопласта прошло всего двое или трое суток с того момента, как я попала к Кев на корабль. Слишком свежая рана. Кровоточит даже шесть лет спустя. Что уже говорить о паре дней!

Коршунами возмездия пали мы на территорию посёлка и штурм с натиском начался.

Сначала никакого шума не было, всё по плану. Доблестные бойцы с плазмоганами наперевес и командой «всем лежать, руки за голову!» А дальше началось как всегда.

Через нейросеть корабля я наблюдала за вспышками неконтролируемой энергии, таким заумным словечком управляющий разум корабля характеризовал пальбу и веселье. Кулаки чесались выскочить наружу и дать жару лично.

Меня плющило ненавистью, ненависть требовала выхода, дать выход ненависти я не могла. Вот и варилась в собственном соку, отчаянно завидуя Кев, которая пошла на дело с остальными.

Хроноканал смог перебросить всего семь кораблей. Семь кораблей — это, в общем-то, немного. Каждый боец на счету, не зря нас всех дрючат физподготовкой как могут. А прайм-пилот для корабля не так важен, как навигатор. На чистое пилотирование способен каждый первый, ладно, второй. А вот грамотно провести машину сквозь прыжки, сориентировать в пространстве и времени, выбрать из веера маршрутов лучший — всё это я. Интуиция, опыт, где-то даже паранорма, как говорили о навигаторах в шутку, но в каждой шутке, как известно, скрывается доля правды. А правда в том, что без навигатора в неродном хронопласте ты сдохнешь. Если повезёт как-нибудь выжить физически, проживёшь всю свою жизнь в прошлом.

Спасательные операции проводятся редко. Главный принцип, как в медицине, не навреди. Но попробуй найти потерявшегося между временами! Не так это просто, как кажется.

Особенно если не знаешь хотя бы примерных координат точки выброса. А ты, как правило, их не знаешь…

Потом мои мысли переключились на Даруха и на то, о чём слишком громко думать всё-таки не стоило. Да, телепаты сейчас заняты… интересно, как старший Типаэск, при его первом ранге, пережил путешествие во времени? Он ведь интегрирован в инфосферу Федерации на первом ранге, а она считается самой мощной в Галактике. Первый ранг старшего Типаэска это примерно раз этак в сотню выше, чем первый ранг Санпора, хотя док тоже очень и очень непрост. Не иначе, штучки спецслужб! А может быть, в этом хронопласте создана сеть наблюдателей-телепатов и имеется своя собственная локальная инфосфера, филиал основной.

Если так, то слишком громко думать действительно не стоит. Моя проснувшаяся телепатическая паранорма светит для всех причастных как атомный взрыв в тёмную ночь. Они давно меня засекли, уверена.

Но по такому же принципу — Чивртик за что вылетел из основной инфосферы? За попытку создать свою ментальную локаль с центром в виде себя любимого. А у преступников кто мешал ему сделать то же самое? С его-то способностями.

Я вспомнила первую встречу с гадом, в собственном гараже, и поёжилась: впечатления оказались свежи как розы. Вторая наша встреча у Лазурной не была столь эпичной. Он там был моложе года на четыре и ни черта ничего не понял. Но пометочку в памяти сделал, и это уберегло меня от смерти на корабле Кев. Он боялся меня! Теперь я очень чётко это понимала.

После Лазурной Чивртик меня боялся. Поэтому он тогда постарался смыться — вместо того, чтобы убить. Поэтому я здесь. И он где-то здесь, скотина, я нутром чуяла. Надеюсь, Типаэски вправят ему извилины!

Дарух…

Волосы у него интересные. Прозрачные полностью, и именно из-за этого в косе преломляется свет, получается такое характерное радужное сияние. Я встречала иногда других маресао с прозрачными прядками в причёсках, но мне казалось, это дань моде… или суевериям. Суеверия у народа, живущего логикой, тоже имеются, весьма специфичные, но есть, есть. Кев, к примеру, никогда не расчёсывает волосы перед вылетом. Считает, что так можно вычесать удачу и нарваться на что-нибудь такое, что невозможно станет вывезти. Не она одна так считает, кстати говоря.

Хотя, скорее всего, им просто лень. Коса-то у каждого ниже пояса! И толстая. Её просто так не прочешешь!

Было мне грустно и странно. Одновременно печально и радостно. Привязалась я к Даруху, что ли? Но, по сути, он первый, кто смог пробить мой барьер недоверия. Я ведь считала своими только Кев и, пожалуй, Санпора. И как-то незаметно так получилось, что в круг своих попал и Дарух. Внезапно. Я думала о нём в последнее время до неприличия много.

Но если получится… стереть мысль и не носиться с нею, как с писаной торбой… — если всё у меня получится, то Даруху в моей жизни места не будет. Может, к лучшему, как знать.

Я буду жалеть? Наверное, да…

* * *

Между тем, возле корабля что-то происходило. Я выдернулась в реальность: да возле корабля кипела драка!

И вот смотрите. Можно, конечно, активировать бортовое оружие ближнего боя. Но тогда от посёлка ничего не останется. От поляны, на которой мы стоим, так уж точно. А можно лично подстрелить гадину, не ждущую плазмы в спину. Да, в спину, а как вы думали? С рыцарскими кодексами по Галактике не путешествуют. Сопротивляешься полиции при задержании — получи.

Тем более, вина определена, и ордер на любые — лю-бы-е! — действия выписан. Невинные? Здесь и сейчас нет невиновных. С развитием телепатических искусств отпала надобность в дорогостоящих адвокатах, способных отмазать какую угодно сволочь от возмездия. Отказываешься от ментального скана? Презумпция виновности действует против тебя. Честному добропорядочному гражданину нечего скрывать от инфосферы.

Нарушил закон — получи. Нарушил закон и сопротивляешься — получи и, опционально, сдохни. Невиновен, но оказался в центре пекла? Прости, друг, тебе не повезло…

Хотя, конечно, непричастных, по возможности, стараемся щадить.

Я выскочила в ангар корабля, и — через шлюз — открыла стрельбу. Вроде даже попала! Но на том моё везение и кончилось.

Мир потёк, меняясь, закручиваясь спиралями, сползая мутными каплями. За ним открылась очень не приглядная, и, чего там, страшная картина: никакой драки не было, под бортом стояли тишина и безветрие.

И Чивртик.

Я сразу узнала его. Не тот, какого я встретила у Лазурной. Старше, с почти прямыми волосами, лишь на концах скручивающимися в спиральки. Крылья — лиловым шёлковым морем за спиной. А в глазах — смерть.

— Ты!

Он тоже узнал меня. И я восприняла через его злость — отчаяние: опять та же самая человеческая девчонка, что за невезуха, но, с другой стороны, отличный шанс поквитаться за всё. О навигаторе Маршав Сапураншраав он знал теперь всё, что смог узнать. И за его спиной шли к нам те, кого Чивртик объединил вокруг себя мощью своей паранормы. Чёткий слаженный шаг: мужчины, женщины, подростки.

Наверное, в спокойное время они жили или работали в этом посёлке. На одной из девушек была форма горничной. Мальчик лет четырнадцати так и не снял игровые наушники. Женщина в садовых перчатках держала в руке секатор… Абсолютно разные по внешности и социальному статусу, они слились в единое инфополе, подвластное галактическому преступнику. Что давала ему такая коллективная жизнь? Усиление способностей? Эмоциональную подпитку, катастрофически необходимую любому телепату высокого уровня? Всё вместе, и что-то ещё.

— Умри!

Ментальный удар лучше всего пропустить сквозь себя, да, док Санпор? Но сейчас у меня не было мнемонической каверны, где скрывался бы слепок сознания одного из лучших телепатов нашего стационара. Собрать себя в кучку обратно я навряд ли смогу. Всё это доли секунды, поймите, ментальные взаимодействия — штука стремительная, времени на принятие решения практически нет. Всё решают опыт, опыт, ещё раз опыт и — немного интуиции, совсем чуть-чуть — везения.

Я бросилась в подкате Чивртику в ноги.

Он не ожидал этого настолько, что телепатический удар смазался, задел лишь по касательной, а я уже сбила гада с ног и вцепилась ему в глотку — ошибка, ошибка, ошибка, глотки у этой расы — куда крепче человеческих, потому что у них вместо кожи хитин, для начала. Второй ментальный удар прикончил бы меня в два счёта, но его перехватили!

Не могу описать! Во-первых, всё это даже не секунды, а доли секунды. Во-вторых, ощущение упавшей между мной и врагом стены в ментальном исполнении на редкость жуткая штука. Я даже почувствовала свист, с каким в миллиметре от лица пронеслась гранитная поверхность этой стены.

Меня отбросило в сторону, а в воздухе развернулся смертельный танец: двое крылатых выясняли отношения друг с другом в бою на поражение. При этом спаянные сознанием преступника в единое информационное пространство жертвы продолжали идти к нам. Синхронно, как механизмы. Эффекторы, вспомнилось мне нужное слово. Дополнительные руки и ноги того, кто дрался сейчас в воздухе за свою поганую жизнь. Скоро они дойдут сюда и просто задавят количеством; я могу их подстрелить, но это займёт время, отвлечёт меня от собственной защиты, и в конечном счёте погубит.

Я отчаянно старалась разглядеть, в кого мне стрелять. Чёрт, ну почему не прилетел старший Типаэск! У того — золото на шее, легко различить, а тут… чёрт, чёрт, чёрт, чёрт!

Мир взорвало белым огнём — сработала струна хронопрокола!

Мгновение, и мы в каком-то диком безлюдном месте, редкий лесок, за кривыми стволами — отражается луна в гладкой поверхности большого озера. А сверху падает тело, рушится на землю, подминая под себя крылья. Приподнимается на локте и вдруг… начинает яростно плеваться!

Облалдеть, что, так можно было?

Младший Типаэск спланировал на землю не очень уверенно. Кажется, с крылом у него возник непорядок: повисло тряпочкой, тогда как второе осталось распрямленным за спиной. Совершенно хладнокровно Типаэск пристрелил поверженного. В лоб. Тот сунулся лицом в землю и затих, теперь уже навсегда.

Долетался, паскуда!

— Я вам что говорил? — меня обожгло чужим бешенством. — Из корабля — не выходить! Корабль — не покидать‼! Навигатор-р, вашу мать!

— Но…

Типаэск раздулся чуть ли не вдвое. Иллюзия моего уязвлённого разума, не иначе.

— Вам что говорили: корабль не покидать! Где, по — вашему, мы сейчас оказались?!

Я оглянулась. Редкий заболоченный лесок, тревожно раскричавшиеся птицы, под ногами — сырость. Чёрт! Да где угодно, и как бы не в гостях у динозавров! Куда спозиционировало жерло струны, активированной проклятым Чивртиком?

Да, гаврик помер, но нам-то от этого не легче!

— Надо что-то сделать с трупом, — неуверенно сказала я.

— Да, — кивнул Типаэск, неласково улыбаясь. — Надо. Оставлять его гнить здесь прямо так — чересчур опрометчиво и нарушает ход истории: с моей расой Человечество познакомится гораздо позже…

Он скривился, нашёл взглядом упавший берёзовый ствол, вскарабкался на него, помогая себе здоровым крылом:

— Сырость под ногами… Ненавижу болота!

Как будто я их люблю! Я прошлёпала к бревну, встала рядом. Меня, пожалуй, не выдержит, лезть на бревно не стану, уговорили. Здесь действительно было посуше…

Пахло влагой, мхом, прелыми листьями, хотя на деревьях листва была упругой, зелёной и свежей Не прозрачно-желтоватой, как весной, и не золотой, как осенью, — зелёной. В подлеске я заметила цветы. Из памяти вышибло названия, но я узнала некоторые из них, часто видела такие по обочинам дорог. Дикорастущие травы…

Кажется, сейчас середина лета в этом хронопласте. Птичий гвалт тому подтверждением. Весной зинькают синицы, ни с кем их не спутаешь, а сейчас в лесу их не слышно, зато откуда-то слева донеслось дробное стаккато — дятел. Может быть, краснокнижный белоспинный, видела когда-то, и в памяти тут же возникла картинка…

— А вы уверены, что отнесло нас именно в прошлое от текущего момента? — спросила я у Типаэска.

Потому что выкинуть на самом деле могло где угодно, кроме разве что будущего от базового времени.

— Уверен. Чивртик давал команду на активацию струны хронопрокола в минус от текущего. Я сбил настройку, нас вынесло не по адресу, но в минус от текущего момента, это вне всяких сомнений… Весь вопрос в том, насколько в минус…

Мы посмотрели на мёртвого. В дохлом виде он уже не пугал так, как при жизни, — до дрожи в коленках. Страшные глаза закрылись, из крыльев ушёл шелковистый блеск, тонкие руки подломились в локтях… У крылатых по два локтя на каждой руке, такие дела. Если кто-нибудь наткнётся на останки, будет весело.

— Может, сжечь? — предложила я.

— Вот это, — он постучал себя по лбу кончиком здорового крыла, — горит при очень высоких температурах. Нет, у меня есть идея получше. Возьмите…

Я с подозрением взяла маленькую серую капсулу из трёхпалой ладошки.

— Что это?

— Положите на труп, и увидите… Надеюсь, мертвецов вы не боитесь?

— Абсолютно не боюсь, — заверила я. — Они же не кусаются!

— Правильный настрой. Делайте.

Я положила капсулу, как было велено. По-хорошему, труп Чивртика следовало бы пнуть от души, напоследок. Но что-то удержало меня от справедливого возмездия. Может, то, что сам Чивртик пинка уже не почувствует, а это несчитово…

Капсула подействовала минут через пять: труп испарился прямо на глазах. Заодно вместе с ним испарилась труха, на которой он лежал, гнилые ветви, парочка пеньков и прочий лесной мусор. Обнажившаяся земля неприятно холодила взгляд голым тёмным пятном.

— Серый тлен, — пояснил младший Типаэск.

— Штучки спецслужб? — осведомилась я.

— Они самые…

Он как-то так сидел нехорошо, нахохлившись, вцепившись в бревно руками и ногами. Ранен? Безусловно…

— Вам нужна помощь, — поняла я.

— Чем вы мне поможете, — слабо отмахнулся он.

— И всё же… Кстати, а что вы с ним сделали, — я ткнула пальцем за плечо, в голую землю, оставшуюся от трупа Чивртика после серого тлена. — Плевался как ненормальный, пока промеж глаз не получил…

— Младенческий рефлекс, — неохотно объяснил Типаэск.

— Чего-о?

— Я снял его личностную матрицу, — еще неохотнее рассказал мой спутник. — Так надо было… Дамп… Дамп был бы полумерой… Поэтому я забрал всё. Операция фатальна. Биологический носитель теряет личность полностью, остаются лишь младенческие реакции. В принципе, на этой основе можно воспитать новую личность, но, как бы сказать… не в полевых условиях. Нам с вами надо выжить. Маргарита Александровна. Мне нужно выжить.

— Вы чего-то недоговариваете, — прямо сказала я. — Я тоже телепат, пусть и не училась ничему! Я чувствую!

Он снова пошевелил крылом. Человек бы потёр ладонью подбородок, маресао тронул бы ухо… Младший Типаэск пребывал в замешательстве. Он не знал, как мне объяснить, но объяснить было надо, потому что требовалась моя помощь.

— Личностная матрица Чивртика Сацивиримэска сейчас со мной, — сказал он наконец, прикрывая глаза. — Его очень важно доставить на базу хронопатруля. Я должен это сделать! Передать в инфосферу поганца, чтобы его там разобрали на атомы.

Я собрала на переносице складку: он это о чём? Я верно понимаю, что Чивртик всё ещё жив, и заточён в ментальных барьерах, установленных в его собственном мозгу? Вот же жуть! Неприятно вспомнилась мнемоническая каверна, ради которой — полностью вопреки моей воле! — из моей памяти выкинули дорогие сердцу мгновения. Что выкинул из своей памяти капитан Типаэск ради того, чтобы организовать ментальную тюрьму личностной матрице Чивртика?

Холод прошёл по позвоночнику, прямо антарктический, я бы сказала.

Из тюрьмы можно убежать.

Из любой тюрьмы. Были бы желание, изобретательность и воля к победе.

— Да, всё вы верно понимаете, Маргарита Александровна. Я трачу немало сил, чтобы сдерживать пленника… Но именно поэтому мне нужно как можно быстрее оказаться в базовом времени! Мне помогут. Там — помогут. Больше нигде.

— Но если Чивртик овладеет вами…

— … то вы убьёте меня, навигатор Сапураншраав.

Боже, ужас! Вот они, ментальные битвы во всей красе: смерть биологического тела еще не означает смерти разума, личности. И если драться до последнего, драться без оглядки на методы и средства, а что терять — терять давно нечего, уже всё потерял! — то можно получить бонусом вторую жизнь. В теле спецагента Альфа-Геспина. С его памятью и допуском. Мама!

— Я, — мой голос сорвался, но я взяла себя в руки. — Я могу ведь не успеть…

— Вы успеете. Я снабдил ваше сознание психокодами шат-апа. Как только мой пленник вырвется на свободу, эти психокоды сработают — помимо вашей воли… Простите меня, пожалуйста. Так было надо.

— Вот как?! — осатанела я. — И какими ещё, не нужными с вашей точки зрения, воспоминаниями вы воспользовались по своему усмотрению?

— Не личными, — слабо улыбнулся он. — Об этом можете не беспокоиться…

Хотелось бы мне верить… Впрочем, не время сейчас закатывать истерики. Надо выбираться отсюда!

— Перестаньте звать меня Маргаритой Александровной, — потребовала я. — Я — Маршав!

— Тогда и вы зовите меня просто Брас, — предложил он.

— Отлично, — согласилась я. — А то об ваше имя язык сломать можно. Идти можете? Как ваше крыло?

— Заживёт.

— А если нет?

— Вырастят имплант, — отмахнулся он. — Пойдёмте к воде! Возможно, на берегах этого милого озера стоит какой-нибудь посёлок или город или маленькая наблюдательная станция…

Браконьеры тут стоят, наверняка. Судя по первому впечатлению, место глухое… Рыбаки, охотники, — эти могут встретиться. Подстрелить да прикопать… с некоторых из низ станется. Необязательно погибать от удара ракетой в космическом бою, подумала я внезапно. Хватит пули, обычной огнестрельной пули, которая и оборвёт жизнь великолепного навигатора Маршав Сапураншраав…

А еще тут могут водиться звери. Медведи, как вариант. Медведь — совсем не здорово, несмотря на броню, оружие и вколоченное инструкторами галактического стационара умение правильно драться.

— Вы только людям на глаза не показывайтесь, — озабоченно выговорила я.

Сойти за местного подростка такой экзот, как Типаэск, не смог бы ни за что. Если мы угодили во времена Инквизиции или, ещё хуже, не только в эти милые времена, но и на территорию Европы, где святые люди вовсю изничтожали огнём и мечом всякую бесовщину, ведь сожгут как демона! И меня заодно, как ведьму, связавшуюся с чёртом…

Но когда мы продрались через камыши к воде, то я увидела знакомые очертания Лахтинского разлива, а впереди по курсу — закрученную кукурузину башни, которую в народе ласково прозвали газоскрёбом.

— Чему вы так радуетесь, Маршав? — спросил Типаэск настороженно.

— Башня, — объяснила я. — Её достроили в две тысячи восемнадцатом году! Видите, рядом с нею нет строительных кранов! А это значит, что мы провалились в прошлое от текущего момента не дальше восемнадцатого года двадцать первого века. Всё, что нам нужно сейчас, это выбраться к ближайшей базе хронопатруля…

— Логично, — оживился Типаэск.

— Вы ведь знаете, где ближайшая?

— Знаю, — кивнул он. — В горах Кавказа. Башиль!

— О чёрт, — выругалась я.

— Что-то не так?

— Да всё не так! Туда ещё надо добраться, а корабля у нас нет, а билеты на самолёт стоят денег, а… блин!

— Что?

— Тучи за башней видите?

Со стороны залива надвигался чёрный штормовой вал. А я ещё не успела позабыть, какими бывают здешние ветра. Надо было срочно искать убежище… да хотя бы парадную любого панельного дома, по Камышовой улице, — в более поздние новостройки попросту не пустят, там охрана, камеры и прочие атрибуты продвинутой жизни. Не такой продвинутой, как в «Северном Версале», конечно же. Но всё же. Типаэску под камеру только и попадать.

— Пойдёмте. Нам надо переправиться через реку на ту сторону. Там — город…

Глухарка, всплыло в памяти название реки. Сейчас нам нужно вернуться в лесок, потом пройти к берегу, потом вдоль берега… а как на ту сторону без лодки, я не знаю. Переплыть? На виду у народа с пляжа.

Как бы я сама реагировала в своей прежней жизни, увидев, как из реки выбирается тётка в странной одежде и еще более странное инопланетное существо? Правильно, схватилась бы за смартфон! И полетело бы в интернет видео за видео. А по наши головы полетели бы враги.

Я не сомневалась, что окопавшиеся в «Северном версале» преступники замечательно себе мониторят соцсети, подобие информа в Галактике. Как долго мы с Типаэском проживём, словив звезду славы в инстаграм и ютуб-каналах?

Шесть лет галактической жизни не сумели вытравить из памяти реалии моей прежней, до встречи с Кев, жизни. Всё вспоминалось легко и непринуждённо, как будто я никогда не покидала Землю родного двадцать первого века. Соцсети, смартфоны… в моём скрытном пространственном кармане как раз лежал смартфон, нерабочий, правда… вряд ли он включится, даже если я найду зарядное. А вот что я смогу сделать точно, так это снять с карты наличные. Там у меня еще оставалось двадцать тысяч на карте, после того, как неизвестные злоумышленники обчистили мой банковский счёт.

Деньги, решила я, лишними не будут. Где там по Камышовой ближайший банк…По паспорту выдать должны.

Но сначала надо точно установить, в какое конкретно время мы с Типаэском попали. А то, может, денег на моей карте ещё нет, не успели появиться. И паспорт служба безопасности банка забракует — не выдавали еще такого паспорта в принципе, вы кто, девушка? Хотя в восемнадцатом году паспорт у меня уже был…

Голова пухнет от этих ваших темпоральных заморочек!

А зато не у динозавров. Хотя с динозаврами, наверное, было бы проще…