Роза для навигатора

Глава 8

За окнами ливень шёл стеной, поистине — вода с прослойками воздуха. Гроза пришла с залива, неистовая и яростная. В отделении банка набилось немало успевших вымокнуть людей. На нас с Типаэском не косились — в отделении с банкоматами одна лампа не работала, вторая мерцала, электрик еще не пришёл. Так что стоял спасительный полумрак, в котором я творила гнусные дела. Из сумки, которую столько лет продержала в пространственном кармане, я выудила неработающий смартфон и подсмотрела в бумажку, куда сразу записала все пароли, какие помнила: от соцсетей, от онлайн-банка… Как чувствовала, что информация мне ещё пригодится!

На самом деле, нет. Пыталась не дать беспощадному времени стереть из памяти последние крохи моего мира, ухнувшего тогда в хронопровал, как мне казалось, навсегда. Что ж, умница, Маршав, держи шоколадку… Шоколадку, кстати, надо будет всё-таки съесть. И кофе.

Вход по карте… пин-код…

Я зависла.

Экран показывал остатки по счетам, такое дело. На карточке — двадцать тысяч. И на основном счёте — триста двадцать! А как же так? Ну как так-то?! Их же у меня спёрли тогда! Все подчистую, в ноль!

Внезапно я поняла, кто именно снял деньги. И очень остро, до дрожи в пальцах, поняла, что пока я здесь забираю свои же деньги, там, на той стороне Лахтинского разлива… происходит то, что произошло шесть лет назад по личному времени. Как я и та Маргарита совпали в пространстве одного хронопласта? Разве такое возможно? Доктор Санпор уверял меня, что нет.

В пределах одного километра…

Ну, отсюда до Ольгино куда больше километров, чем один.

Чудесно. Временная петля. Всю профессиональную жизнь в качестве навигатора меня учили избегать подобного. И вот я вляпалась на сверхсветовой скорости, как последний новичок на виртуальном тренажёре… вот же позор… узнают на нашем стационаре — засмеют.

Подтвердить операцию.

Да, подтвердить.

Деньги я выбрала все, совершенно точно знала, что мне они — шесть лет назад! — точно не понадобятся. Не понадобятся даже те двадцать тысяч, что я оставляла на карте. Я подумала, не забрать ли и их, а потом решила, что не надо. Я же помнила о том, сколько у меня осталось! Рассчитывала на них, когда шла сюда. А так не приду. И будем мы, два гражданина Галактики, один из которых нечеловек, — уточняю, нечеловек раненый! — куковать в двадцать первом веке без денег. Так себе перспектива

Деньги я сунула в сумку, сумку убрала в пространственный карман. Целее будет. Триста двадцать тысяч, это вам не плюшку скушать. За такую сумму могут убить.

— Отлично, — сказала я Типаэску. — Деньги есть. Теперь нам надо выбраться отсюда в Башиль, не так ли?

— Именно, — ответил он.

— А почему здесь нет хронобазы?

— Потому что её ещё нет, — пожал он плечами.

Мы разговаривали на эсперанто. Вряд ли простые обыватели с улицы знали этот язык. Его в моём хронопласте знали лишь энтузиасты, повсеместного распространения эсперанто пока еще не получил. В качестве межнационального в ходу был английский… но вряд ли толпа, пережидающая ливень в сухом помещении банка, знала английский тоже. В основном, тут были пожилые, большей частью, женщины, были и мамочки с детьми, мужчин среднего возраста всего двое, и они по делу — как раз вызвали к дальнему окну, по очереди…

— Башиль далеко. Здесь Санкт-Петербург…

— Я знаю.

— Нужен паспорт для вас. У меня-то есть, и я думаю, он подойдёт, раз доступ к счетам получила без проблем. А у вас нет документа? Всё-таки готовились к полицейской акции…

— Я не готовился к тому, что кому-то умному вздумается внезапно нарушить приказ и выскочить из корабля, чтобы поиграть в бравого героя с плазмоганом наперевес! — отрезал Типаэск.

Я взмокла от обиды. «Умную» я тебе еще припомню, проклятое насекомое! Как и героя с плазмоганом наперевес. Но возразить мне действительно было нечем. Нарушила приказ? Нарушила. Факт. Что при этом спасла жизнь бравого капитана, ещё, между прочим, не факт. Потому что мы не на хронобазе, а в городе, да ещё на планете, где крылатые экзоты — персонажи теорий заговоров и фантастических фильмов, но уж никак не обычные туристы, на которых и внимания-то уже не обращают, до того к ним привыкли.

— Без паспорта никак? — спросил он, взяв себя в руки. — Скажем, аккуратно воздействовать на мозг контролёра…

— А на компьютеры тоже сможете воздействовать? — язвительно спросила я.

— И что же вы предлагаете, Маршав?

— Поезд или автобус, и лучше поезд. Дорога неблизкая, двое суток примерно… Я куплю на свой паспорт два места в вагоне СВ. Имею право. А проводник легко посчитает вас багажом, если воздействовать на него бумажками, добытыми вот из этого волшебного ящичка, — я похлопала по зелёному боку банкомата. — А для начала пойдём в салон связи, за смартфоном. Чтобы получить доступ к интернету. Что там с погодой…

Ливень перестал, гроза, ворча, успокаивалась вдали. Теперь с хмурого неба срывались лишь редкие капли… Я вдохнула прохладный влажный воздух с очень знакомым цветочным ароматом… что-то где-то цвело, и я знала, что именно, но никак не могла вспомнить. Потом увидела кусты с большими лиловыми блюдцами цветов: да шиповник же! Шиповник…

Сорвала один цветок, растерла в пальцах, вдохнула запах. Почему-то меня не покидало чувство отстранённости. Как будто не к себе домой я вернулась, не в свой родной хронопласт, а на чужую планету. Шесть лет полётов среди звёзд не могли не сказаться, конечно же. Как я буду здесь жить? Привыкать к размеренной жизни докосмической эпохи, тосковать… наверное, пить начну. Или колоться. А потом башкой под колёса. Такой след в истории я должна буду оставить? Короткую сводку в рубрике «ДТП и ЧП Санкт-Петербурга»

Магазинчик со смартфонами и прочей мелочёвкой находился на той стороне улицы. Я не придумала ничего лучше, кроме как свернуть в арку между высотными домами, чтобы пройти наискось и выйти к светофору как раз напротив магазина. И это оказалось ошибкой.

От стен отделились хмурые тени:

— Сумку сюда давай, сучка.

— Какую сумку? — не поняла я ничего.

Странно и непривычно было слышать родной русский от тех, кто желал мне вовсе не блага. Их агрессивные намерения воспринимались сплошной багровой пеленой, обступившей меня со всех сторон: да, сзади тоже — двое. Пристально следили, видели, как я снимаю большую сумму денег? А может быть, в сговоре с банковскими сотрудниками, и такое тоже могло быть.

— Деньги давай! — перед моим носом блеснул нож. — А не то…

Ага, так я и полезла в пространственный карман за сумкой с деньгами. Зря, что ли, меня Кев гоняла в тренажёрке до потери сознания. Шаг — удар — вопль, шаг — удар — стук падающего тела. Блин, что ж я творю, это не железная Кев и не менее железные враги, против которых даже навигаторам иной раз доводится схватываться в рукопашную!

Поверженные шевелились и стонали, с трудом осознавая жестокую реальность: вместо денег слупили с одинокой, не опасной на первый взгляд бабы, переломы, синяки и подбитые иллюминаторы.

— Красть — нехорошо, — закрепила я среди них воспитательную мораль. — Нападать на девушек — плохо. Пошли, — это я уже Типаэску.

Бравый капитан подпёр спиной стенку, сложил на груди тонкие ручки и философски наблюдал за стычкой. Интересно, почему он не вмешался-то? Воздействовал бы, телепатически, что ему стоило? Чтобы вся эта милая компания прошла себе мимо, забыв, зачем явилась.

— Не могу, — ответил он на вопрос. — Развитой инфосферной системы наблюдения в этом хронопласте у нас нет. А вот у Чивртика была… Конечно, со смертью ядра она могла упасть, но, как мне кажется… даже больше, я уверен! — связующим звеном там был не только Чивртик Сацивиримэск. Так что инфолокаль вполне может быть живой и действующей, хоть и, образно выражаясь, раненой. Нам с вами, Маршав, надо быть очень осторожными. Чтобы нас не засекли ментально!

— Блеск, — сказала я. — А я думала, вы их всех в том посёлке порешали без проблем…

— Может и порешали бы без проблем, если бы кто-то не схватил плазмоган вопреки приказу, — огрызнулся он.

— Понять, простить, — вернула я ему шпильку. — Да, я сглупила! Да, виновата! Но, может, хватит уже тыкать меня носом в дерьмо?

— В ваше собственное дерьмо под названием «человеческая дурь», — непримиримо заявил он. — Не хватит! Иначе вы до Башиля не доберётесь сами и меня не довезёте.

— Очень хочется жить, да?

— Хочется, — не стал он спорить. — А еще очень хочется связаться с инфосферой наконец-то. Сбросить лишнее. Автономное функционирование сознания — замечательная штука, но утомительная, я бы сказал.

— А ведь вы всего лишь на третьем ранге, — припомнила я. — Сознательное ограничение? А как же ваш отец? У него первый ранг!

— Капсуляцию сознания впервые придумал и осуществил именно он. Потом развил этот навык…

— В секрете держите, разумеется, — покивала я.

— Естественно…

Я купила смартфон, отмахнувшись от слов продавца насчёт «самое лучшее и самое новое». Прежде всего, интересовала надёжность. Да и деньгами сорить — дорога дальняя, на руках — инопланетное существо. Агент Малдер, ау. Впрочем, чёрт с ним, с агентом, подельники Чивртика страшнее. Просто потому, что их тупо больше, чем нас двоих. И могут ведь не просто убить, а… воображение отказывалось генерировать варианты того ужаса, какой с нами могут сотворить. В одном я была уверена точно: смерть конфеткой покажется.

Мы устроились в придомовом сквере на лавочке под большим деревом.

Да, поездом или автобусом — под двое суток дорога до Нальчика. От Нальчика — еще придумать, как добраться. Башиль закрыт, вот такой вот банан. Официально туристическую путёвку туда не купишь, надо договариваться с местными.

Типаэска не устраивала дорога в двое суток. Желал лететь самолётом, что ты скажешь. Но как его протащить в самолёт? В чемодане? Теоретически можно, он маленький, и весит в пределах двадцати трёх допустимых килограмм.

Чемодан моему спутнику категорически не понравился. Надо думать!

— Есть идея получше, Маршав.

— Слушаю.

— Где-то здесь неподалеку находится некое место… как бы сформулировать поточнее… пункт поддержки для галактических собратьев по преступлениям. Чивртик там часто бывал, его хорошо знают. Мы можем получить там поддержку. Одежду, например. Документы. Преступники обосновались в этом хронопласте с большим комфортом! Так вот. Вряд ли они смогут сходу отличить нас друг от друга. Я могу назваться Чивртиком. И мы сможем улететь отсюда напрямую. Есть же разница, двое суток наземным транспортом и три часа воздушным!

Мне крепко не понравилась идея. Сама не знаю почему. Интуиция просто ревела: не соглашайся, это авантюра, не буди лихо, если хочешь добраться до Башиля без лишних приключений.

— Что я слышу, — язвительно высказался Типаэск. — Человек отказывается от безрассудства. Сказать кому!

— Это не просто безрассудство, это — могила, — сообщила я. — Хотите гробануться с гарантией?

— Двое суток по железной дороге, три часа в воздухе, — Типаэск изобразил руками весы. — Мне критична каждая минута.

— Ну…

Я не знала, чего моему спутнику стоило удерживать в своём сознании полноценную личность страшного преступника-ментальника. Вот как вырвется на свободу, как подомнёт под себя бравого капитана, что мне с ним делать. Убью, если верить Типаэску. А дальше? Что мне делать с телом? Допустим, спрячу в пространственный карман, как вариант. Он безразмерный. Весёленькая перспектива, тащить на хронобазу труп напарника! Нет уж. Пускай он туда собственными ножками доберётся.

— Будь я туристом, Маршав, я бы выбрал поезд. Но мы не на туристической прогулке! И двое суток я попросту могу не выдержать. Без инфосферы, с пленником в собственном сознании, которому нечего терять. Поверьте, навигатор, я серьёзно рискую. Могу не вывезти. И жить мне хочется. Да, я готов жертвовать собой во имя службы, не сомневаюсь, что готовы и вы, Маршав. Но лучше выполнить задание и выжить, чем выполнить задание и умереть, не так ли?

У меня не нашлось слов, чтобы возразить. Логика в словах Типаэска казалась железной. Самой не улыбалось трястись в поезде двое суток. Мы теряли время! Что мешало преступникам вычислить вагон, в котором мы будем ехать, дождаться, когда уснём от усталости, и…

Шорох капель сквозь листья усилился. В город снова возвращался дождь.

* * *

Место находилось в гаражах по Мебельной улице, куда мы шлёпали под вновь начавшимся дождём добрых минут сорок. Типаэск с радостью бы взлетел, но тогда в инстаграме взошла бы новая звезда за каких-нибудь пару минут. И без того на нас оглядывались. Ну, а мне приходилось подстраиваться под короткий шаг капитана. Бегать он не мог, догнать меня, идущую быстрым шагом, тоже.

Пока шли, распогодилось окончательно. По небу потянулись перистые облака, верный признак перемены погоды. В данном случае, с грозы и шторма на ясное безветренье. По влажному асфальту шуршали машины, ходили автобусы. Я никак не могла перестроиться, город не воспринимался родным. После шести лет службы в Галактике я была здесь пришельцем со звёзд, чужой, но никак не своей.

В этом доме, к примеру, жили мои подруги… Одна выскочила замуж и родила, вполне могу встретить её сейчас с коляской… Но это было прошлое. Глубокое прошлое. Семьсот тридцать лет назад от базового! Подруга давным-давно мертва, и её ребёнок тоже. Прожили долгую, счастливую жизнь и умерли от старости…

Их потомки основали хронобазу Башиль семь веков спустя.

Думать обо всём, голова заболит, решила я. И выкинула на мороз беспокойные мысли. Прошлое или не прошлое, а погибнуть в нём можно было точно так же, как и в настоящем. Легко!

С виду схрон галактических преступников выглядел именно гаражом, одним из многих в длинном ряду. Типовые вороты, пара старых драных покрышек, приспособленных под клумбы. Влажный тонкий аромат… вспомнилось название цветка, петунья. Яркие цветы пламенели в вечерних сумерках малиновым огнём.

Типаэск уверенно подошёл к железной двери, постучал особым образом… Я смотрела на него, и меня знобило. Вообще от Чивртика не отличить! Улыбочка, развязные манеры — куда делся бравый капитан Сил Добра? Даже в ментальном ощущении он воспринимался именно Чивртиком, хотя и не до такой степени жутким, как настоящий.

Мои проекции, разумеется. Для подельников, лишённых телепатической паранормы, разницы не будет никакой. Много они представителей крылатой расы видели, что ли? Это ведь как для меня все китайцы или маресао в первые дни на стационаре — на одно лицо. И всё же Типаэск страховался, копируя эмоциональный фон врага. Било по мозгам страшно.

Повышенная телепатическая восприимчивость без должного обучения — зло. Я впервые задумалась о том, что учиться всё-таки надо. Знание — оружие, которого мне сейчас отчаянно не хватало!

Железная дверь отошла ровно настолько, чтобы можно было боком проскользнуть внутрь. Гараж как гараж… машины нет, но мало ли, где та машина, может, в автосервисе… Впустивший нас мужик не был пропитым алкоголиком, чего я поневоле ждала. Ну а что, маскировка, так маскировка! Кто будет добадываться до пьяницы? Однако преступники решили не доводить ситуацию до абсурда.

Встретивший был качком, иначе не скажешь. Высокий, в спортивном костюме, чёрные волосы по плечам, на ногах — шнурованные берцы.

— А-а, — сказал он, разглядывая Типаэска сверху вниз, — это ты, Чив…Выглядишь хреново.

— Захлопни пасть, — велели ему. — Комплект номер восемь. Тащи.

— Для девочки тоже?

Тамбовский волк тебе девочка, угрюмо подумала я, но промолчала.

— Она обойдётся.

Говорили по-русски, однако. Я ждала эсперанто, но нет. Преступниками можно было восхититься: не поленились выучить местный язык. А с другой стороны, знание языка носителей разума, проживающих в той местности, где ты устроил себе схрон, вопрос выживания…

Комплект номер восемь состоял из плаща, особых перчаток на руки, имитирующих человеческие руки. Были там и линзы, чтобы максимально приблизить инопланетные глаза к человеческим, и обувь, и сухой паёк. Типаэск, копируя поведение Чивртика, тут же вскрыл одну упаковку и вгрызся в неё. По гаражу прокатилась волна отменного аромата!

— Фу, бл… — высказался хозяин гаража. — Чив! На улице пожрать не мог!

— Потерпишь. Мог бы — жрал бы на улице…

Я, дыша через раз, тихонько оглядывалась. Удобно устроились, ребята! Никто не догадается. Надо знать, очень хорошо знать, что здесь находится, быть в курсе условного стука-пароля, и вообще…

Паспорт уже был готов — подозреваю, сильно заранее, поскольку Чивртик тут явно был частым гостем. На имя Лилии Ивановой.

— Опять женский документ сделал… Просил же тебя!

— Ты на себя в зеркало посмотри, Чив. Разве ты мужик? У тебя ведь даже яиц нет! Сплошной эдегаус. Хитинизированный!

Черноволосый мне не нравился. Чем дольше я на него смотрела, тем больше не нравился. Шуточки у него… Явно не местный, раз с Чивртиком ведёт себя на равных. И, пожалуй, даже так, будто равнее крылатого… Или местный, но на более высокой ступени преступной табели о рангах?

— Зато у тебя твои яйца везде, даже в мозгах, — грубо осадил негодяя Типаэск-Чивртик. — Точнее, вместо мозгов!

— Кто бы говорил, — хохотнул черноволосый и внезапно обратился ко мне:

— Что ты в нём нашла? Умница и красавица — связалась с насекомым-вредителем. На что польстилась?

— На эдегаус, — мрачно объяснила я.

Было, было в черноволосом что-то… Какая-то чуждость. Меня вдруг пробило холодным потом: я поняла!

Он не тот, за кого себя выдаёт! Не человек двадцать первого века Старой Терры! Он тоже из Галактики!

Я уловила между его мыслями злобу: … траханная сучка Сапураншраав…

Он узнал даже не Типаэска! Будь Типаэск один, он бы провёл врага на раз-два, но со мной шансов не оказалось. Черноволосый узнал меня. И я узнала его тоже: да Амбал же! Вот это встреча! Зачем, зачем я попёрлась следом, подождала бы снаружи! Рано мы с ним встретились, очень рано, не справимся!

Дальше всё завертелось со страшной скоростью. Амбал выхватил мини-плазмоган — но мысль быстрее физического движения, и я сбила выстрел, плазма просвистела над головой Типаэска, опалив ему волосы. Я прыгнула вперёд, не рассуждая, что уже было рассуждать, тут уже — только жизнь продать подороже, потому что с Амбалом мне не справиться. На активацию брони уйдут драгоценные секунды, да и после активации — уверена, у него тоже броня. А женщина-человек, даже тренированная, против мужика-нечеловека — это дохлый номер.

Меня спасло только то, что Амбал до последнего считал Типаэска Чивртиком. И удара в спину от него не ждал.

Выстрел. Выстрел. Выстрел.

Яростно гудящее пламя мгновенно охватило гараж. Спонтанный телепатический раппорт с сознанием Амбала всё ещё сохранялся, и я увидела, ощутила каждым нервом и каждой клеточкой кожи стремительно распускающийся бутон энергетической розы. Амбал активировал струну хронопрокола! Умно. Свалить из ставшего огненной ловушкой жестяного гроба, оставив на смерть своих врагов, — самое правильное решение.

Я — навигатор. У меня есть допуски, и есть возможности, и не зря говорят, что навигатор — не столько профессия, сколько паранорма. Я схватила Типаэска за руку и успела скорректировать горловину хронопрокола до того, как Амбал врезал мне кулаком по лицу — чтоб отвалилась от него и дала сбежать, ведь струна не смогла бы вывезти сразу троих.

Она и не вывезла.

Лопнула на середине прокола.

Короткий полёт, удар головой обо что-то, совсем не мягкое, звёзды из глаз, темнота.

* * *

Я пришла в себя в сыром заболоченном лесу. Летние сумерки, судя по температуре воздуха и внутренним ощущениям, хотя внутренним ощущениям верить… Заряд головной боли едва не отправил сознание вновь во мрак забвения. Но я зажмурилась, стиснула зубы и устояла. К затылку невозможно было притронуться, под пальцами обнаружилась здоровенная шишка. Судя по липкости — рассадило голову до крови.

Я ахнула, вспомнив летящий в лицо кулак Амбала, быстро ощупала себя… Кажется, струна лопнула за мгновение до того, как я получила в глаз. Лицо осталось гладким, не разбитым, пальцы к коже не липли…

— А всего-то и надо было: не покидать корабль, — угрюмо сообщил мне Типаэск, устроившись на стволе упавшей берёзы.

Дежа вю. Кажется, берёза та же самая, только вроде бы мха на ней поменьше. И тела Чивртика не видать…

— Место то же самое, — подтвердил мои догадки Типаэск. А вот время…

— Почему нас выкинуло сюда снова? — не поняла я. — Один раз — случайно, но второй — это уже система!

— Потому что где-то у наших друзей сердечных здесь, в лесу, есть тщательно обустроенное убежище. Но пройти в него без хроноключа мы не можем. И я бы на вашем месте долго в грязи не лежал. Надо выбираться отсюда, и как можно скорее.

Не поспоришь.

Я встала, морщась. Адски болело ушибленное колено, но, похоже, обошлось без переломов и вывихов. И эта мерзкая грязь! Снова придётся лезть в холодную водичку чиститься. Как хорошо, что в пространственный карман, куда я сложила документы и деньги, не проникают никакие жидкости.

— Вы паспорт не потеряли? — спросила я у Типаэска.

Потому что если потерял или как-то испортил, то все наши страдания умножились на ноль.

— Полагаете, в этом времени он будет действовать?

— Почему бы и нет?

— У динозавров? — ехидно озвучил он мои же недавние мысли.

Я стремительно обернулась, разглядывая местность. Берёзы… берёзы… кажется, в эпоху динозавров росли ёлки и эти, как их, хвощи, но не берёзы. Скорее всего, мы не у динозавров. Но где…

Я пролезла по затопленной тропке к воде. Тропа вселяла надежду: кто-то здесь всё-таки ходит, и не динозавры, если судить по следам от рыбацких сапог и пустой бутылке от кока-колы, сиротливо лежавшей в камышах. Кока-кола! Бутылочка вселяла надежду: я попыталась было дотянуться до неё палкой, чтобы прочитать дату розлива. Не смогла, слишком далеко зашвырнули. Плюнула, бросила палку. Не динозавры, не князь Рюрик, и ладно.

А потом я увидела башню Газпрома. На месте, милая, без строительных кранов, — я расцеловать её была готова. Мы провалились не дальше восемнадцатого года, и это, прямо скажу, просто красота. Можно лететь в Башиль на самолёте!

Повезло. Я вспомнила, как вмешалась в работу струны гиперпрокола — убейте меня на месте, если бы я понимала как! Вряд ли я повторю фокус во второй раз, а значит, попадаться преступникам на глаза больше нельзя ни в каком виде.

Над Лахтой разливался другой совсем вечер, не тот, в котором мы оказались в лесу в первый раз. За башней не клубились чёрные тучи, идущие с залива, в воздухе не пахло грозой, ветра не было, и поверхность разлива превратилась в зеркальную гладь, исправно отражая берега и небо.

А в небе, сквозь золотые когтеобразные облака, тянулся инверсионный след от транзитного самолёта. И где-то по правую руку, за деревьями, в посёлке Ольгино стоял мой дом. Дом, который пока еще не сгорел…

* * *

— Даже не думайте, — люто предупредил меня Типаэск, заметив взгляд в сторону правого берега.

— Не собиралась, — заверила его я.

В самом деле, какой бы ни была огромной тоска, что мне делать в своём доме? Ещё сама себя встречу, хотя вроде как, согласно законам темпоральной физики, это невозможно. Меня выдавит в другой хронопласт при попытке подойти к себе-прежней ближе, чем на сто метров… Не было печали, очередного перехода между реальностями только не хватало!

Так что из сознания я мысли о доме убрала. Не сейчас ещё. Не здесь.

Смартфон поймал сеть. Июнь восемнадцатого года. За год до того, как мы подрались с Амбалом-Сиренгео в гараже… Мы не знали, в какой именно временной отрывок он провалился, но и он не знал, где сейчас оказались мы! Как по мне, преимущество слабое. То, чего ты не знаешь, можно узнать. Если есть возможности, и ты знаешь, как именно искать и где. Так что надо срочно выбираться в аэропорт и лететь в Нальчик, а оттуда — добираться в Башиль. Чем ближе подойдём к месту, где скрывается база хронопатруля, тем лучше.

Мы перебрались через реку и выползли в цивилизацию, мокрые, уставшие и злые. Пришлось долго сушиться в камышах, чтобы совсем уже народ не пугать. И что-то надо было делать с причёской моего спутника: опалённые волосы не добавляли ему шарма.

Правда, с полученным от Амбала пакетом номер восемь Брас Типаэск стал больше похож на человека, но у меня все эти вещи вызывали сильное сомнение. Как бы там чего в них не засунули, следящего! Мы проверили самым тщательным образом, в том числе ментально, ничего не нашли, но расслабляться я не собирались.

Город, мой родной город, мог стать смертельной ловушкой в любой момент.

Странно и страшно оказалось чувствовать себя затравленным беглецом на знакомых с детства улицах. Вот школа, в которой я когда-то училась. Красное здание во дворах многоэтажек. А я не могу туда войти, поздороваться с учителями, услышать «привет!» от младших сестёр или братьев моих одноклассников…

Как будто смотришь кино. Вроде старого сериала из двадцатого века: «Вечер! Такой же, как у нас…» Для героини той истории всё происходящее воспринималось прошлым. Тем, что давным-давно отгорело, отболело и рассыпалось в прах, причём даже не у неё самой, слишком уж поздно она родилась.

Базовое время, в котором я водила корабли сквозь хроно и гиперпроколы наступит лишь через семьсот тридцать с лишним лет вперёд от нынешнего года. Я улечу на корабле Кев через год от нынешнего времени. Так странно, где-то здесь жила, дышала и любила я шестилетней давности… Июнь… Я встретила Олега или ещё нет? В памяти остался лишь тёплый серебристый свет, никакой конкретики. Санпор восстановил с дампа не всю мою память, а только ту её часть, которую смог перенести. С искажениями…

Я увидела вывеску маленькой парикмахерской, из тех, что устраивают в квартирах на первом этаже. Отлично, вряд ли там больше двух клиентских кресел, так что шанс заткнуть любопытство суммой в пределах разумного есть.

— Какая симпатичная девочка, — восхищалась мастер, ловко орудуя ножницами.

Типаэска она приняла за мою дочь, и я не стала её разубеждать, а что по этому поводу думал бравый капитан, легко можно было догадаться: ничего хорошего. Но он молчал, понимая всю серьёзность ситуации. Вот только в его эмоциональном фоне чётко прорисовывалось желание убивать.

— В папу удалась, — сообщила я.

— А где же так испортила волосы?

— Играла с огнём, — с намёком, которого мастер, естественно, не поняла, произнесла я, получив в награду яростный взгляд «девочки».

Нам повезло — прямой рейс из Санкт-Петербурга в Нальчик стоял в расписании на сегодня. Повезло вдвойне — мы успевали! И даже втройне — были свободные места. В випе. Ну… и ладно, деньги есть. А там заодно вопросов задавать не будут, я надеюсь.

— Не спешите покупать билеты через информ, — посоветовал Типаэск.

— Почему? — спросила я.

— Если Сиренгео не дурак, то данные моего документа он отслеживает. Что об очень многом говорит! Например, о контактах синдиката с ведущими производителями систем, способных вести слежку по нескольких хронопластам… Это мы еще бразберём в подробностях, когда на базе окажемся. Предлагаю приобрести билет по факту, в аэропорту. Там же есть такая возможность?

— А если места закончатся, пока мы приедем?

— Покажите, сколько там свободных? Двенадцать… за четыре часа до вылета… не думаю.

До Пулково добрались без проблем, без проблем же приобрели билеты. Уже очень скоро взмыли в небо.

Удачное это было решение, вип-билеты. Много места, соседей — ни одного, вопросов — да, не задавали. Вип-клиенты имеют право на любые странности.

Я зарядила свой старый смартфон еще в аэропорту. А теперь, с бешено бьющимся сердцем, включила его. Он загрузился. Радости моей не стало предела! Я-то думала, что пролежав шесть лет в пространственном кармане, бедная машинка уже никогда не запустится. Но смартфон включился, и я сразу же пошла в галерею. Смотреть фотографии…

Олег. И ещё раз — Олег. И снова — он. Действительно, чем-то похож на Даруха — изгиб губ, что ли, манера смотреть с искренним доброжелательным любопытством. Тёмные волосы, серый знакомый взгляд… Олег…

Я бы всё отдала, лишь бы он жил. Только бы жил…

Прямое взаимодействие невозможно. Подловить и потребовать, чтобы не смел отвечать на мой звонок… полные глупости. До страшных событий ещё год. Со мной Олег, наверное, ещё даже не познакомился. Да и нельзя напрямую воздействовать. Никак. Нельзя! Не выйдет ничего хорошего.

Олег мне не поверит. Вы бы поверили? Подойдёт к вам странная тётка, явно больная психически, и начнёт втирать что-то насчёт пожара и «побереги себя» через год. Поверите? Вот. Даже я, умеющая водить между хронопластами космические корабли, не поверю. Приму к сведению, но и только. А поступлю — по — своему!

Олег сделает всё ровно так же, я в нём не сомневалась. Ради меня…

Мы были вместе почти год, но на удивление мало за этот год оказалось фотографий. Привычка снимать всё в зоне поражения на камеру с Олегом почему-то не работала. Может, от того, что мне хотелось смотреть на него не через приложение. Видеть, слышать, прикасаться к нему — к живому. А фотография на экране — это всего лишь холодный свет.

Мы много бродили тогда по старому городу, взявшись за руки. Я поймала его в кадр на мосту с грифонами — стылый зимний ветер трепал Олегу тёмные волосы, и он натягивал вязаную шапочку, а я дразнила его южным растением, дрожащим на северном ветру, он отшучивался, а потом сгрёб в объятия, и мы целовались, целовались, целовались. На ветру, ага. Губы потом вспухли, я помнила.

Как же мне не хватало любимого. До рези под лопаткой. Снова взять его за руку, ощутить родное тепло, увидеть его улыбку, голос услышать… Но я готова была до конца дней не подходить к нему, если бы только могла знать, что у него всё хорошо. Что он выжил. Там и тогда, в том диком огне — выжил. Несмотря ни на что и вопреки всему!

— Что с вами происходит, Маршав?

Я с трудом отклеилась от драгоценных воспоминаний. Вспомнила, на каком я свете. В прошлом хронопласте, за семьсот с копейками лет от базового. Рядом с носителем разума чуждой во всех отношениях расы насекомых.

— Сейчас вы испытываете сильную боль. И это практически вывело вас из строя: вы утратили стабильность и бдительность.

Я потёрла ладонями лицо. Брас Типаэск прав, прав… а ну как высунется сейчас из заднего ряда проклятый Амбал?! Я мявкнуть не успею же. Несмотря на вбитый Кев условный рефлекс.

— Источник — в памяти вашего устройства? Личные воспоминания?

Я кивнула. Ещё какие личные! Те, что так и не восстановились в полном объёме со сделанного Санпором дампа шестилетней давности.

— Отключите… Посмотрите уже на базе. Когда мы туда доберёмся.

— Если доберёмся, — угрюмо ввернула я.

— Человеческий чёрный юмор, — кивнул Типаэск. — Понимаю. И всё же возьмите себя в руки. Вас убить сейчас — как чихнуть было. Радуйтесь, что живы…

Неприятная правда. Но деваться некуда. Я отключила смартфон и спрятала его в пространственный карман. Не потеряю!

— Поговорите со мной, Маршав, — попросил вдруг Типаэск. — О чём угодно.

— С вами всё в порядке? — забеспокоилась я, отметив повышенную бледность эмоционального фона.

Выражения «кровь бросилась в лицо» или «лицо залила мертвенная бледность» — не про насекомых. У них вместо крови — гемолимфа, желтовато-зелёного цвета. А на щеках вместо кожи — хитин. А вот эмоциональная составляющая эго-образа телепата, который тот транслирует миру, может рассказать о многом. Судя по ней, капитану Типаэску отчётливо было нехорошо…

— Вы, наверное, голодны, — предположила я. — Нам ещё… нам два часа еще лететь.

— Не в голоде дело, — отмахнулся он. — Чивртик… оказался сильнее, чем мы могли предположить. Большой талант… из тех, что приходят раз в сто лет, не чаще. И связался с преступниками, — в голосе крылатого отчётливо сквозила горечь. — Он мог пойти далеко! Сделать совершенно потрясающую карьеру на первом ранге…

— Не захотел, — сказала я. — А можно ли было вернуть его к той точке, где неверно принятое решение перекрывало ему возможность возврата к законопослушной жизни?

— Во времени? Нет. А вот стереть личностные воспоминания до этой точки и воспитать заново — да. Но ему не повезло. Биологическое тело прекратило существование. Технологий переноса сознания из одного тела в другое не существует.

— А в инфосфере…

— В инфосфере эхо активного сознания гаснет после биологической смерти быстро. Хотя попытки сохранить особенно ценный разум неоднократно предпринимались.

— И почему не получилось?

— Душа меняется на душу, разум — на разум, — слабо улыбнулся Типаэск. — Если кто-то после смерти получил шанс на новую жизнь, это означает только одно: кто-то другой умер вместо него. В инфосфере невозможно сохранить действующее сознание целиком. Только — память о нём. Понимаете?

— Честно говоря, не очень, — призналась я. — Но вот Чивртик, он с вами и он — жив? Так?

— Жив пока что… Потому что делит вместе со мной один мозг. Долго это продолжаться не может. Поэтому нам так важно успеть в Башиль до того, как подобное двойственное сосуществование перейдёт точку невозврата.

— А что будет потом?

— Потом меня восстановят с последнего дампа. То есть, все наши приключения от начала операции в посёлке «Северный Версаль» до того момента, как мы переступим шлюзовый порог хронобазы в Башиле, для меня будут потеряны. Говорю сейчас, потому что потом уже не будет времени. Вам нужно знать, с чем вы можете столкнуться, Маршав.

Вот когда как следует пробрало льдом по хребту. Он говорил спокойно и так, словно проделывал нечто подобное уже не раз. Я считала, что слишком много отдала службе, но Типаэск буквально кромсал на части свою душу, и всё во имя чего?!

— Служу Федерации, — бледно улыбнулся он, отвечая на мои мысли.

Какие воспоминания он отдал под тюрьму для Чивртика? Какой частью себя пожертвовал навсегда ради спасения целого? Боюсь, об этом я уже не узнаю. Если спрошу прямо, ведь не ответит.

— Как ваше крыло? — я не нашла ничего лучшего, кроме как спросить о ране…

— Не так плохо, как ожидал. Выйдем из этой жестяной банке, пожалуй, смогу взлететь…

— Ну, на глазах у посторонних всё же не надо…

— В горах посторонних будет мало.

— У вас тоже там в край крыла та дрянь вживлена? — полюбопытствовала я. — Чтоб если по морде врезать, то — морда нафиг?

— Разумеется, — слабо улыбнулся он. — Жизнь такая.

— Послушайте, — меня вдруг озарило, чем можно убить время полёта. — Вы в шахматы играете?

Ну, не романтические же комедии ему показывать! Я шестилетней давности большой была охотницей до несерьёзных и смешных сериалов, несколько серий одного из них как раз лежали на флэшке в моём старом смартфоне. Может, пересмотрю когда-нибудь. Когда захочется устроить себе сеанс мазохизма…

* * *

Аэропорт Нальчика встречал южным теплом, запахами и влагой недавно пролившегося дождя. Типаэск отстал на два шага, вслушиваясь в ментальный фон воздушного вокзала. Я задержалась у киоска с журналами: возникла шальная мысль купить пару номеров Космполитена, показать Кев моду двадцать первого века. Да, в общем, технический журнал «Занимательная механика» тоже хорош… а еще по вооружению целых два номера…

— Девушка, дайте совет, пожалуйста… Если вам не трудно, разумеется.

Я вздрогнула, ещё не поняв ничего, но уже ощутив в полной мере острый укол ужаса. Медленно обернулась.

Передо мной стоял Олег. Вне всяких сомнений. Олег. Его волосы. Его спортивная куртка. Только что смотрела фото, и среди них попалась на глаза одна из тех редких, где мы вместе, — вот эта самая куртка на Олеге и была, с короткими полосками у воротника. Секунду мы смотрели друг другу в глаза. И я почти услышала его изумление: «Мар?! Ты?»

Сердце глухо бухнуло в рёбра, еще сильнее и ведь сломаются кости. Но в знакомом-знакомом, любимом до дрожи сером взгляде не возникало узнавания. Это был другой Олег. Мужчина другой меня. Той, что еще не сгорела шесть лет назад в бешеном огне. Всё у него было ещё впереди. Как и у меня-прежней.

— Мне нетрудно, — ответила я, и как у меня голос не дрогнул, знала только я сама. — Я вас слушаю.

— Что можно подарить девушке на первом свидании? Вы ведь тоже девушка, вы должны знать…

Он был серьёзен. Ни намёка на флирт: он меня не цеплял, ему вправду было важно узнать, как будто он никогда раньше не встречался с девушками и не дарил им цветы… А может быть, вправду не встречался? Может, он действительно до встречи со мной оставался девственником?

При его работе — гид-инструктор туристических групп. При его внешности — обалденной, без слов, канонической красе сошедшего с пьедестала Аполлона! Красивый спортивный парень с такой замечательной улыбкой, что, глядя на него, можно умереть за два удара сердца… Невероятно, невозможно, не может быть!

— Розу, — сказала я, умудрившись справиться с внезапно севшим голосом. — Подарите ей розу…

— Спасибо! — просиял он и направился к цветочной лавке.

От дорогого голоса кожа покрылась мурашками, и зашевелились волосы на затылке. Олег. Мой Олег. Живой Олег. Покупает цветы мне же самой, боже, да что за мука, не могла я раньше выйти из здания вокзала! Или позже! Но, наверное, не могла. Ход истории…

Я позорно сбежала, и смотрела уже издалека. Как мой мужчина расплачивается, как уходит, бережно прижимая к груди цветок. Надо же. Он ездил за розой в Нальчик тогда. Из Терскола. В Нальчик. Чтобы шесть лет назад подарить мне розу…

— Маршав, — выдернул меня в реальность строгий голос Типаэска. — Я замучился уже вас блокировать! Что происходит? Разве вы не понимаете, что ваши эмоции — как атомный взрыв для любого телепата? За местного одарённого не сойдёте — обучение, пусть хаотичное и неполное, сквозит в вашем эго-образе за парсек!

— Простите, — тихо сказала я.

Но собраться так и не сумела. Мысли мои вертелись вокруг Олега. Живого Олега. Который ни черта ничего не знает. И которого неплохо было бы предупредить…

Но когда я попыталась снова найти в толпе знакомую куртку, то попытка провалилась. Олег исчез. Я знала, что он благополучно вернётся в Терскол и подарит мне эту проклятую розу. Я помнила, как это будет, до мельчайших подробностей. И очистить разум от воспоминания полностью так и не смогла.

* * *

Надо было выбираться за город в сторону Башиля. Типаэск собирался послать сигнал бедствия в дороге. В горах, рядом с хронобазой, риск получить внимание от преступников-телепатов невелик. Можно звать, не опасаясь за то, что тебя услышат н чужие уши…

А я угрюмо думала, что слишком легко и просто прошёл перелёт. Прямо как по маслу, без проишествий. Никто не пытался убить нас. Никто не бросался на нас с плазмоганами наперевес. Мы сели в самолёт и прилетели как самые обычные пассажиры. В самом Нальчике нас никто не встретил, а казалось бы.

Так не бывает.

И потому я держала руку у пояса, чтобы активировать броню в любой момент. В городе, может быть, преступники побоятся с нами связываться, лишний шум и миллионы лайков в соцсетях от восторженных подписчиков прохожих со смартфонами им совершенно точно были ни к чему.

А вот за городом возникали варианты. Горное малолюдное ущелье… до цели — доплюнуть можно. Сколько народу гибло именно за полплевка до цели, свято поверив в то, что всё позади и можно уже расслабиться? То-то и оно.

— Не надо бы нам между собой разговаривать голосом, — предложила я, когда мы искали машину на Башиль.

Общественный транспорт не вдохновлял. Да и ходил автобус всего лишь раз в день. Мы на него давно и прочно опоздали.

— Вы же сами говорили, местные не знакомы с эсперанто…

— Местные — да. А наши криминальные приятели? Ну, и простите, ваш голос… даже если вы заговорите по-русски…

— Языка жестов вы, конечно же, не знаете, Маршав, — задумчиво выговорил Типаэск. — Хотя о чём это я! Язык жестов базового времени тоже послужит сигнальным маяком… Но я не хочу создавать с вами телепатический раппорт, Маршав! Это уязвимость, не столько моя, сколько ваша!

— Да и в ментале наш с вами раппорт полыхнёт как атомный взрыв, — уныло выговорила я. — Беда. Может, пешком пойдём? Никому я тут не доверяю. Всех боюсь.

— Почти сто километров по горной местности. Не дойду. Придётся рисковать.

Мы нашли машину. Особо оговорили — никаких попутчиков, скорость — максимально возможная, на месте доплатят (чтоб не возникло мысли вынуть на середине пути ятаган и потребовать миллион). Кошки на душе скребли, но я мужественно затолкала их под мысленный же диван. И зря, как вскоре выяснилось.

* * *

Лучше гор могут быть только горы! Родные горы родной планеты и родного же времени. Справа — неприступные скалы. Слева — грохочущая по камням стремительная река. И — ни одной машины. Ни попутной, ни встречной.

— Прекрасное место, чтобы поговорить по душам, — усмехнулся Сиренгео.

Я молчала. Так глупо попасться! Это ж надо было — в разум не вмещается. Договорились с одним из водителей о поездке на турбазу Башиль, — не пешком же идти восемьдесят три километра! Хотя лучше бы пошли пешком. Целее были бы.

А он, отъехав от города на достаточное расстояние, сбросил маску. Точнее, сеть-хамелеонку или скириснарку, как этот прибор называли в Галактике. По свойствам зверя, умеющего менять не только свой окрас, но и в значительных пределах свою форму. Получился сюрприз.

— Сопротивление бессмысленно, Сиренгео, — невозмутимо выговорил Типаэск. — Ты арестован. Твои права личности ограничены.

Он сохранял ледяное спокойствие. Я ощущала его эмоциональный фон как копье, наведённое на цель. Отчаянно завидовала, между прочим. Меня саму раздирало на части паникой и яростью, и не известно ещё, чем больше.

Потому что Сиренгео — не Чивртик. Зря я прозвала его Амбалом. Помимо физической силы, у него были мозги. И что-то ещё…

Он тоже был паранормалом, но не телепатом, как его приятель или Типаэск. Грозная страшная сила исходила от него как излучение аккреционного диска вокруг чёрной дыры. Он знал, кто я. Помнил, как я подправила ему струну гиперперехода сквозь время. Может быть, он сам был навигатором? Причём не хуже меня. Иначе как бы он мотался по космосу, творя свои преступные дела…

Если умеешь в навигацию, то ты свободен так, как никто другой в Галактике. А если умеешь хорошо… А если — на отлично…

— Чив не такой дурак, чтобы так просто дать себя уничтожить, — усмехаясь, выговорил Сиренгео. — Он непременно выберется из твоей ловушки, и ты сделаешь гиперпереход к дьяволу, Брас. И не жаль. Знаешь, почему у него это получится? Потому что он уже устраивал такой переход другим дурачкам минимум два раза, опыт есть.

— Третий — волшебный, — тихо улыбаясь, сообщил Типаэск.

Два раза. Два раза Чивртик перебирался из умирающего тела в здоровое, так, что ли? О господи. Телепат, владеющий подобным приёмом, способен выкинуть из тела кого угодно! Хотя, может быть, не любого, а разумного своей расы. Но тогда… изначально он мог родиться не крылатым. У них там нефиговое кастовое разделение по гендеру, есть крылатые мужчины и женщины, ответственные за размножение и от того ведущие праздную, полную плюшек и гедонизма жизнь, и бескрылые, заодно бесполые, все остальные. Как в пчелином улье. Солдаты, строители, управленцы, няньки…

Хреново быть рабочей особью, имея мозги и дух авантюриста. То есть, хочу сказать, что теперь понимаю, отчего Чивртик подался в преступники. Там на его происхождение смотрели сквозь пальцы, лишь бы пользу приносил. Хотя что ему мешало прибиться к какой-нибудь другой расе? Не разбирающейся в гендерных тонкостях родного пространства.

— В твоём положении, Брас, самый раз надеяться на волшебство, — покивал Сиренгео. — Можешь еще помолиться каким-нибудь богам. Местному Иисусу, например. Говорят, он любит страдальцев и неудачников.

— Хватит, — резко бросила я. — Хватит над ним издеваться!

— Почему? — с живым любопытством спросил Сиренгео.

Этим вопросом он мгновенно напомнил мне одну расу, не умеющую жить без ответов. Ну, да… Сейчас он в образе, в маскировке, чтобы максимально соответствовать облику человека. Но зуб даю, по расе наш Сиренгео — маресао. И имя похоже на их имена, и вот это вот фирменное «почему»…

— Просто пристрелить не судьба?

— Нет, — рассмеялся он. — У нас с Брасом давняя любовь. Верно, враг мой? Не будь ты насекомым, может, даже полноценный секс сейчас случился бы, как знать!

Типаэск промолчал. В его сознании шла война — возможно, Чивртик перестраховался, оставляя Сиренгео какие-то возможности как раз для подобного случая. А снять личностную матрицу со второго, так, чтобы тот пустил слюни, сваливаясь во младенческое состояние, Типаэск сейчас вряд ли сможет. Две полноценных, очень опасных личности, в одном мозгу — перебор.

— П*-с, — процедила я сквозь зубы в адрес врага. — Не путать с нормальными геями.

— Даже не старайтесь, Маршав, — хмыкнул Сиренгео, пропуская оскорбление мимо ушей. — Вы меня из себя не выведете. Руки, конечно, чешутся надавать вам по вашей упругой попке, предварительно спустив с неё штаны. Но на то, чтобы пристрелить вас как бешеное животное, у меня не встанет.

— С чего вдруг? — злобно спросила я.

— С того, что Маршав Сапураншраав, лучший навигатор пространства маресао, мне нужна, — любезно объяснил Сиренгео. — Давайте вместе подумаем, для чего. Вы любите летать, не так ли?

— Завербовать хотите? Хрен вам.

И показала для убедительности этот самый хрен, жёстко придержав правой рукой локоть левой.

«Дамп, — прошелестел у меня в сознании тихий голос Типаэска, и я каким-то чудом умудрилась проглотить рвущийся с языка вопрос: «Что?!»

«Сделайте дамп его памяти, вы умеете. Сейчас некогда и незачем вникать в тонкости процедуры, щадить сознание дампируемого — тем более. Ваше единственное оружие — против его возможностей. Давайте, Маршав, ну!»

Я вспомнила, как мне было плохо, когда получила по мозгам от Чивртика. Вспомнила, как плохо было ему, когда я поступила с ним так же, воспользовавшись заложенными в моё сознание психокодами Санпора. Они ведь никуда не делись, эти психокоды! Они всё еще во мне!

— Понимаю вашу непримиримость, Маршав, — серьёзно говорил Сиренгео. — И всё же. Сколько вы уже служите, шесть лет? А как вас собираются наградить за верную службу?

Я пропустила его слова мимо ушей. Что толку слушать врага? Ничему вечному и доброму преступник не научит никогда. Но вопрос о награде всё-таки задел. В самом деле, прям вот по совокупности, не убавить и не прибавить. Соблюдение хода истории без права на полёты! Я стиснула зубы — подумаю об этом завтра! — яростно вспомнила, как и что было на Лазурной, когда мне пришлось спасти от гнева Сверхновой эту парочку, Амбала с Мелким. Дамп!

Мне показалось, будто через меня пропустили ток высокого напряжения, настолько сильным оказалось воздействие. Типаэск помог мне, наверняка! Так или иначе, но Сиренгео отшатнулся, вскидывая ко лбу кулаки, а я рванулась вперёд и от души вмазала ему ногой в челюсть, — как учила Кев.

И полетел бы он с обрыва в реку, как миленький, но жить негодяю очень хотелось, а выход оказался всего один: активировать струну гиперпрокола.

Я — навигатор! У меня все допуски и возможности и моя профессия — нечто большее, чем просто переброс корабля из точки А в точку Б между пространствами и хронопластами. Контролеры струн не настолько сложны, как нейросети кораблей, но принцип действия у них — тот же самый, единых для всех устройств подобного рода, управление — ментальное, потому что нет ничего быстрее мысли, даже скорость света уступает, а в переделках навроде нашей исход драки решают скорость и опыт.

Не знаю, куда выбросило Сиренгео. Явно не туда, куда он планировал. Хорошо бы к динозаврам! Чтоб его там мезонихии, копытные хищники, затоптали и сожрали!

От Типаэска пришла тёплой волной благодарность. Я обернулась к нему, как раз вовремя, чтобы увидеть, как он сползает по боку машины прямо в дорожную пыль. Ментальный поединок с пленным Чивртиком не прекращался ни на секунду, поняла я. С самого начала нашей эпопеи с попадаловом в стержень хронопласта двадцать первого века!

Он уже не мог говорить.

Его голос звучал прямо в моём сознании.

«Сделайте дамп и мне, Маршав. Пожалуйста! Я не знаю, выдержите ли вы, но уверен, что справитесь. Не медлите!»

— Вам же сейчас и так хреново! — от изумления я высказалась вслух.

«Плевать. Переживу!»

Я выполнила просьбу. Чего мне это стоило, знала только я одна. Память об Олеге… с изумлением поняла, что не затронуло. Наверное, затронуло что-то другое, но, как там выразился Типаэск, наплевать. Ярость душила меня, пополам с бешеной злобой. На Чивртика, на Сиренгео, на них на всех. Я доставлю младшего Типаэска на базу, и тамошние телепаты вытряхнут из его мозгов мерзкую тварь. А Сиренгео мы поймаем чуть погодя! Поймаем и повесим! Такие сволочи не должны коптить Вселенную, точка.

«Похоже, это наш последний бой»

Я тоже чувствовала приближение врагов. Их было… один, два, три… пять… восемь… много. Коснулась пояса, активируя броню, и то же самое сделал мой спутник. Фишка в том, что злодеям мы нужны были живыми, во всяком случае, Брас Типаэск точно. А они нам все — до одного места. Можно было не стесняться.

… Они вылетели из-за поворота на мотоциклах. Первое впечатление было, что на мотоциклах, на самом деле техника не принадлежала не двадцать первому докосмическому веку моей планеты. Типаэск развернул облитые серой плёнкой брони крылья и взлетел. Не так легко, как у него получалось в ангаре на базе, но враги, стреляя по нему, промахнулись. И совершенно зря.

Боевая бабочка способна натворить в полёте многое, если вовремя её не подстрелить.

Вот когда я добрым словом вспомнила безжалостность Кев, считавшую что даже смерть не повод отказываться от тренировки! Пригодилось. Я стреляла, я уворачивалась, я прыгала, — и вверх свечечкой, и под ноги гадам подкатом, вертелась волчком, и всё равно их было слишком много. Слишком много. Здоровых крепких амбалов-нелюдей, генетически заточенных на войну и драки. А я всё-таки всего лишь натуральнорождённая женщина, да ещё человек…

И паранорма моя — суперспособности недоучки, не пожелавшей приобретать необходимые для ментальной драки боевые навыки — ничем помочь не могла. Снять дампы одновременно со всех, наверное, не смог бы и перворанговый при полной поддержке своей инфосферы. Не то, что я. Да и что мне делать со всем этим добром, лопнуть от натуги? Сколько в необученный мозг может поместиться дампов, не бесконечное же множество. У меня и так уже торчали в ящичке сразу два. И было это аккурат на два больше, чем надо бы.

Надежда на попытку активировать струны гиперперехода, как я сделала это с Сиренгео, умерла, не успев родиться: ни у кого из нападавших струн не оказалось.

… Типаэск в воздухе извернулся и внезапно полоснул меня крылом! Я уклонилась каким-то чудом, а ещё, может, потому, что вовремя уловила резкую перемену в его эмоциональном фоне. Враги поддержали преображение дружным воплем: они тоже были в курсе метаморфоз Чивртика, оказывается! Огромный вал поддержки, как на стадионе, когда фанаты вскакивают с мест огромной ревущей волной, поддерживая удачно забитый любимой командой гол…

… напомнил мне людей в посёлке «Северный Версаль».

Так эти «друзья» — часть личной инфолокали Чивртика! И вызвал их сюда вовсе не Сиренгео. Сиренгео сгинул, затерялся среди времён и пространств. Он, конечно, оттуда выгребется, но не так скоро.

Всё, Маршав. Тебе конец. Причём тебя не пристрелят, нет. Тебя — под характер Чивртика! — ждёт кое-что повеселее плазмы в лоб. Твою ж мать!

Меня лишили брони — деактивировали дистанционно, сволочи! — вывернули руки, вмяли лицом в дорожную грунтовку, совсем не мягкую. И я увидела прямо перед глазами серые ботинки Типаэска. То есть, конечно, никаким Типаэском там уже близко не пахло.

«Как же долго я ждал этого момента…»

Ненавистный голос прогрохотал в сознании как горный обвал. И в тот же миг ботинок врезался мне под дых. Боль была — словами не описать. Боль, унижение и бессильная ярость, помноженные на бешеную злобу, едва не разорвавшую меня на части.

«Маршав Сапураншраав, — я даже запомнил имя! Теперь ты в полной моей власти…»

А вот не факт, дерьмо. Ты ведь поймал лишь только тело. Ответом был мне демонический хохот. Перекат колокольчиков на ветру, — голос у Чивртика нечеловеческий, потому что сам он не человек, и даже вовсе нелюдь, в более широком смысле этого слова. Не по расе, а по состоянию мерзкой червивой душонки. Дорвался, гад. Одного поля ягода с Сиренгео, потому они и спелись: тоже любитель поиздеваться над поверженным противником.

В ментальных драках всё решают доли мгновений и опыт. Я не училась приёмам телепатического боя специально, я вообще ни черта ничего не умела, кроме как гнать волну ненависти и ярости, не обращая внимания на сокрушительные пинки. И еще я могла снять дамп. Процедура травмирующая, не спорю, но такой, как Чивртик, наверняка сумеет восстановиться быстро. А это значило…

Дамп!

И еще один.

И ещё…

И снова!

Пока у самой в глазах не потемнело. Но я успела увидеть, как крылатый катается по земле, стискивая голову ладонями, и визжит на высокой непрерывной ноте.

Так тебе, гадина! Так тебе, сволочь! Не возродишься ты в теле офицера оперативной службы Альфа-Геспина. Не сможешь! Не я, так сам Типаэск тебя добьёт. Уверена, ты оттеснил его ненадолго. Дамп!

Последней мыслью было: а как же шат-ап психокоды, которые сам Типаэск мне доставил именно на такой вот случай? Тут же пришло ледяное знание: Чивртик получил их в полном объёме, но сумел обойти! Силён, тварь. Дамп! И ещё один. И ещё. Получи гранату, сволочь! Сдохни!

Меня обожгло ужасом: а вдруг Чивртик соберётся и перестанет верещать как сумасшедший?! Вдруг справится. Не дай ему бог, выживет. Я же этого не вынесу!

Дамп…

* * *

Сознание вернулось рывком, внезапно. Я ощутила боль в избитом теле, острые гравийные крошки впились в щёку, в жестоко саднящая ладони. Но руки мне уже никто не заламывал, и ментальный фон не истекал багровым пламенем яростной злобы. Я попыталась подняться, хотя бы на одно колено, и не смогла, руки-ноги разъехались, снова ткнулась мордой в грунтовку. В голове шла метель из разрозненных кусочков чужой памяти, сочившейся из всех, собранных мною ментальных дампов. Сколько их всего было? Я не могла сосчитать. Много…

Кто-то большой и сильный вдруг взял меня на руки. Не грубо, перекидывая через плечо, как добычу, без нежности и заботы, а совсем иначе. Как в детстве, когда была маленькой и болела… но откуда бы здесь взялись мои родители. И моё детство.

Я с усилием приоткрыла глаз и увидела Даруха. В броне, но без шлема, — значит, опасность миновала, и он убрал защиту с головы, чтобы не напугать меня… Прозрачные волосы слабо сияли в быстро сгущающихся сумерках. В горах ночь наступает быстро. Упало солнце за вершину — всё, здравствуй, кромешная ночь.

Я вывернула шею, посмотреть, что там с Типаэском. Его тоже держали на руках, благо крылатик, как все летающие представители его расы, был лёгким и маленьким. Я лишь понадеялась на то, что он жив… хотя…

Тело-то живо, но что с разумом? Чей разум теперь обитает в этой изломанной оболочке? Он шевельнулся и открыл глаза. Я испугалась, что сейчас напорюсь на взгляд ненавистного Чивртика, но нет, Типаэск подмигнул мне и улыбнулся, и я поняла, что вижу бравого капитана вместо того, другого.

Сделал ли Чивртик переход к дьяволу, когда получил по мозгам серией последователньых дампов в моём топорном исполнении, после чего снова потерял доступ к телу, я не знала. Но его фатальный проигрыш отменно согрел мне душу. Теперь можно было расслабиться, ткнуться лбом в затянутое бронёй плечо Даруха и разреветься едва ли не в голос.