Русская идея от Николая I до Путина. Книга IV-2000-2016

Проблема первая: Русская идея

Придется временами много цитировать. Читаешь их программу-что ни абзац, то риторический перл. Так всю программу и переписал бы. Разумеется, я буду изо всех сил бороться с этим соблазном. И если в иных случаях не смогу его перебороть, значит, перебороть его было невозможно. Во всяком случае, для меня.

Добавьте к этому, что я толком так до конца и не понял, из-за чего сыр-бор разгорелся, т. е. почему, собственно, изборцы так уверены, что Россию непременно ожидает «горячая» война с Западом. Но пойдем по порядку.

Если для либералов точка отсчета в советской истории — НЭП. то для изборцев, понятно. Сталин: «В 1931 году Сталин сказал, что если за 10 лет СССР не пробежит путь, который другие прошли за сотню лет, нас сомнут… Сегодня у нас едва ли есть 10 лет, лет 5–7 в лучшем случае». Почему? Извольте: «Пятая колонна сейчас сильнее, чем в 1930-е, глобализирующийся Запад сильнее, чем тогда. А потому мобилизационный рывок должен быть намного более мощным и продуктивным». Ну, чем не перл? Помилуйте, Сталин во имя своего «мобилизационного рывка» сломал хребет русскому крестьянству, превратил в лагерную пыль миллионы Иванов Денисовичей, зверски «почистил» большевистскую и армейскую элиту, а изборцы замышляют рывок еще «намного более мощный»? Что же после такого «рывка» останется от России?

Но главное, спрашивал я не о том, почему в распоряжении сегодняшней России нет для «мобилизационного рывка» даже десяти лет. Спрашивал, во имя чего этот «рывок»? В случае Сталина понятно: он строил «социализм в одной отдельно взятой стране» в кольце капиталистического окружения (хотя спросите сегодня на улице любого, на кой, извините, ляд понадобился России такой социализм, да еще столь страшной ценой, едва ли кто-нибудь внятно ответит). Но допустим, логика, хоть и извращенная, у Сталина была. Но изборцам-то зачем понадобился аналогичный «рывок», если сегодня мы живем в такой же (во всяком случае, номинально) капиталистической стране, что и другие, строить «социализм в одной стране» не намерены, поэтому некому нас «сминать», будь то через 10 или через 5–7 лет? Нам бы «слезть с нефтяной иглы», как обещал Путин в начале своего правления, и спокойно «глобализироваться» вместе со всеми. И преуспевать. У Запада получается, чем мы хуже?

Но не слезли с этой проклятой иглы за 16 путинских лет. Напротив, взгромоздились на нее по самое никуда (если в 1999 году доля нефти и газа составляла 39,7 % российского экспорта, то в 2014-м-69,5 %). Кто в этом виноват? По мнению изборцев, вы не поверите, — «мировая капиталистическая система». Не покупала бы у нас нефть и газ, мы бы и слезли. Но мало того, что она, коварная, покупала, не давая нам «встать с колен», так еще и сама в результате угодила в острейший кризис. Я не преувеличиваю, вот текст: «Мировая капиталистическая система переживает острейший кризис. Кризис… охватывает всю планету. По сути дела, это тупик, в который завела мир кучка алчных ростовщиков». Как видим, — буквально то, что на протяжении долгих брежневских лет говорилось на всех партийных съездах КПСС. Правда, на тех съездах предлагалась и альтернатива тупиковой капиталистической системе: вот, мол. строили бы, как мы. «реальный социализм», и никакого тупика бы не было. Но путинская-то Россия вообще ничего миру не предлагает, кроме «Русской идеи»…

Лишь на первый взгляд, однако, это поразительное сходство изборцев с брежневскими идеологами должно удивить читателя. Просто он мог подзабыть, что и те и другие-одинаково «архаисты», как еще в начале позапрошлого века окрестил их прародителей Николай Михайлович Карамзин. Исповедуют, другими словами, одну и ту же Русскую идею, особый путь России в мире, Zonderweg. Вот и полагают изборцы, что, хотя Россия тоже часть мировой капиталистической системы, незачем ей быть втянутой в острейший кризис, «охватывающий всю планету». Не указ нам планета, «Мобилизационный рывок» позволит нам идти своим путем. Пусть мировая капиталистическая система в кризисе, а мы будем преуспевать. Само собою, «система» нам этого не простит. И пойдет на нас войной. И «сомнет». Если, конечно, мы не пробежим за 5–7 лет путь, который она прошла за столетие.

Вот такая удивительная архаическая логика, позволяющая увязать «Евразийскую рапсодию», как величают изборцы преуспевающую Россию будущего, с грозным сталинским постулатом. Увы, логика очевидно абсурдная. Потому что в реальном мире все ровно наоборот: преуспевает капиталистическая система, оставив позади рецессию, а «рапсодия» по-прежнему корчится на своей нефтяной игле. Так с какой стати, спрашивается, «системе» идти на нее войной? Нет, не катит Русская идея, не объясняет ни неизбежности войны, ни необходимости «рывка», не сходятся у нее концы с концами. Так из-за чего же колготятся изборцы?

Проблема вторая: «ненависть Запада»

А вот из-за чего. У них, оказывается, наготове запасной вариант. Тот самый, с которым еще в далеком 1996-м чуть не выиграл президентские выборы Зюганов. Я писал о нем подробно в третьей книге (см. главу «Перед выбором»). Повторю основное. Вот как по-рабочекрестьянски просто выглядел этот вариант в его программной предвыборной книге «За горизонтом»: «Запад не может жить на одной планете с Россией как с великой и единой страной, являющейся стержнем евразийского геополитического пространства». Поэтому «Запад поставил перед собой цель уничтожить российскую государственность и навязать стране несвойственный ей образ жизни».

Было у Зюганова и историческое обоснование: «Заговор Запада против России начался не вчера. Еще в XIX веке во время Крымской войны Запад всем скопом навалился на Россию за то, что она своей независимой политикой разоблачила его лицемерие и самоотверженно вступилась за традиционные христианские ценности, давно утраченные Западом. Но в XX веке заговор этот уже перешел все мыслимые границы: Запад внедрил в высшее руководство страны своего резидента Горбачева и его руками разрушил Великую Россию».

Что имелось в виду под Великой Россией, объясняется с той же простодушной ясностью: «На обломках Российской империи возник СССР, государство вождя, которое по своему духовнонравственному типу соответствовало Российской народной монархии». И венчало все это утверждение, что «капитализм не приживается и никогда не приживется в России». С такой программой в 1996 году Зюганов собрал под свои знамена 30 миллионов голосов. Серьезная, согласитесь, рекомендация.

Зюганов

Понятно, что пассаж про Крымскую войну и «народную монархию» изборцы опустили ввиду явной абсурдности. Все-таки интеллектуалы, не чета спичрайтерам Зюганова. Гипотезу, что капитализм в России не приживется, тоже опустили. Но в том, что Запад спит и видит, как бы навязать стране «несвойственный ей образ жизни», они уверены ничуть не меньше Зюганова. В этом, собственно, и есть гвоздь их собственной программы. Более того, они убеждены, что ненавидящий Россию Запад почти добился своей цели. «Потому что вульгарная либеральная идеология, — объясняет «лубянский духовник», епископ Тихон (Шевкунов), который, конечно, тоже постоянный член клуба, — совершенно очевидно главенствует в обществе». А также потому, что «формула либеральной социально-экономической политики успешно осуществляется в нашей стране на протяжении всей последней четверти века национального предательства», — добавляет Михаил Делягин. Впрочем. Александр Дугин вносит оптимистическую ноту в этот хор отчаяния: «Мы должны не забывать, что Карфаген должен быть разрушен, а на его месте будет стоять опять-да, Третий Рим».

Суммируем (на этот раз из изборского «Мобилизационного проекта»): «Сам факт существования РФ как формально (?!) суверенного государства препятствует реализации западных планов установления всеохватывающего контроля над русскими ресурсами и пространством… Новый курс необходим для сохранения Русской цивилизации, для того, чтобы мы могли остаться самими собой, со своей субъектностью, ценностями, культурой, с правом решать, каким будет будущее наших детей».

Согласитесь, это все-таки шизофрения или мистика. Разве Зюганов попытался хоть как-то обосновать (кроме дурацкой ссылки на Крымскую войну, где агрессором был русский царь), почему именно с Россией не может Запад жить на одной планете? Попытались изборцы объяснить, почему, даже оккупировав после жестокой войны Японию, Америка ни на минуту не покусилась на то, чтобы «установить всеохватывающий контроль над ее ресурсами и пространством»? И тем более над ее правом «решать, каким будет будущее ее детей»? Как были ее ценности и культура японскими, так и остались. То же произошло совсем недавно в Ираке. Вляпались туда, конечно, по глупости, как Путин в Сирию, не разобравшись, где шииты и где сунниты, но как вляпались, так и убрались.

Так откуда же панический страх за будущее российских детей, которому якобы угрожает Запад, откуда эта пугающая уверенность в неминуемости мировой войны? Вот недавнее от Максима Шевченко, еще одного постоянного члена клуба: «Мировая война на пороге? Как ни страшно об этом говорить, но, похоже, что да».

Проблема третья: павловские рефлексы

Вопросы эти, конечно, риторические. Я знаю, откуда все взялось у наследников почти двухсотлетней традиции имперского национализма, оказавшихся свидетелями агонии их имперской мечты. Я написал об этой традиции много книг, опубликованных на многих языках, включая, кстати, японский. Но все-таки имперские националисты бывают разные. Не все оперируют доморощенными аксиомами, которые никто, кроме них, аксиомами не считает. Не у всех сочетания определенных звуков вызывают, как у подопытных академика Ивана Павлова, рефлекторные реакции (например, капитализм — «кризис», США — «враг», революция — «оранжевая», правящая элита — «чистка», либералы — «национал-предатели», Европа — «оккупирована Америкой», доллар — «рушится»). Иные, пусть немногие, пытаются доказывать свои утверждения. С такими спорить не только можно, но и необходимо.

Как это делалось в свое время, есть классический пример — мой наставник Владимир Сергеевич Соловьев. Работать ему пришлось в нелегкое время: 1880-е были, как сейчас, эпохой контрреформ Александра III, когда для большинства имперцев национальная идея, как он писал, «стала предметом площадной торговли, оглашающей своими полуживотными криками все грязные площади и переулки русской жизни». Этих он язвительно разоблачал, не очень, как видим, политкорректно. Но с Константином Леонтьевым спорил очень серьезно, и с Николаем Данилевским спорил. И так это оправдывал: «Обдуманная и наукообразная система русского национализма заслуживает серьезного критического разбора».

Среди изборцев я вижу двух, с кем стоит серьезно, по-соловьевски, спорить. Это лауреат Нобелевской премии по физике Жорес Алферов, играющий там, впрочем, скорее роль свадебного генерала, и академик Сергей Глазьев. Остальные, насколько я могу судить, мыслят на уровне павловских рефлексов. Но в физике я не мастак, а Глазьев у нас по ведомству Владислава Иноземцева. Мне придется иметь дело, увы, именно с «остальными». Да, среди них тоже есть Леонтьев, но общая с Константином Николаевичем у него лишь фамилия.

Так или иначе, читатель теперь знает, с какими проблемами я столкнулся, и, стало быть, понял, что мне придется ограничиться описанием того, что нас ожидает в случае успеха изборцев, в частности, в одной, всех нас касающейся области.

«Духовная мобилизация в сфере медиа»

Так в программе изборцев именуется раздел, ей посвященный. Как ни странно это может показаться, но изборцев решительно не устраивает даже сегодняшний раскаленный добела «зомбоящик». Ибо «в практике государственного публицистического вещания важны не столько охранительные действия, не столько ответы на внешние посягательства, сколько смыслообразующая деятельность, наличие собственной стратегии и способности к опережающей инициативе».

Понимаю, для звезд «зомбоящика» звучит обидно. Ведь они, по словам одного из них, «остервенело исполняют все пожелания власти», а от них требуют какой-то «опережающей инициативы». Кого опережать? Власть? Она потребовала «Новороссию» от Харькова до Одессы и беззаветной борьбы с «укрофашизмом». И все орудия развернули против «киевской хунты». Воодушевили народ. Головы не снес бы тогда смельчак, который посмел бы заикнуться, что про «Новороссию» власть завтра забудет. И что вместо нее придется прославлять никому не известного Асада, а родиной православия вдруг окажется Сирия. А послезавтра надлежало переключиться на Эрдогана, которого еще вчера расхваливали… Ну, нельзя же так, в самом деле, над людьми издеваться! Отдадим должное переживаниям звезд «зомбоящика», но…

Но изборцы сурово настаивают, что «с учетом сложившихся и глубоко укоренившихся в нашем медиасообществе нравов начинать трансформацию этой сферы придется с создания особо выделенного и по-новому выстроенного государственного медиахолдинга, который станет информационным рупором и вдохновителем мобилизационного проекта» (выделено изборцами, — А.Я.). И почему, вы думаете? Потому что «рассчитывать на то, что существующие сейчас госмедиа будут качественным проводником идеологии мобилизационного проекта наивно». Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Выходит, все эти Киселевы, Соловьевы, Шевченко, самоотверженно поднимавшие народ и на «крымнаш», и на «Новороссию», и на Сирию, так ничего, кроме фиктивного рейтинга, и не добились?

Да, свидетельствует Захар Прилепин, не добились. А он, между прочим, самый, быть может, проницательный член клуба (признанный писатель все-таки, увенчанный всеми литературными премиями): «В 2015 году я объездил городов 50–70 по всей стране, выступал в вузах, встречался со студенчеством, с интеллигенцией. Поэтому более-менее понимаю ситуацию. Она заключается в следующем. Мощнейшая либеральная пропаганда работает в России так же хорошо, как отработала на Украине. Поэтому стону о том, что вся Россия подчинилась абстрактному Киселеву, я не верю ни одной секунды. Низовая либеральная работа многократно превосходит патриотическую работу… При этом есть полулиберальные города: Екатеринбург, Иркутск, Томск, где для Майдана все готово. Создать его там очень легко. Поэтому “Антимайдан” надо поддерживать. Иначе мы проиграем эту войну. И пока мы ее, по сути, проигрываем». (Я предупреждал читателя, что не всегда буду в силах сопротивляться цитатному напору изборцев.)

«Антимайдан» не поможет: поздно захлопывать клетку, птичка уже вылетела, «только специально выделенный и осуществленный концентрацией передовых кадров и творческих решений медиахолдинг, — отвечает Прилепину «Мобилизационный проект», — может стать той необходимой экспериментальной площадкой, на которой будет внедрена новая национальная идеология и предъявлена современная адекватная картина мира».

Но «абстрактному Киселеву» паниковать рано, на улицу его сходу не выставят, просто пока что оттеснят на второстепенные позиции. «Какое-то время новый медиахолдинг как ключевое звено концентрации мобилизационных сил может развиваться и в кардинально отличном от него окружении, вызывая ощущение ментального дискомфорта или диссонанса с остальными СМИ. Но такое “двоевластие” не может быть продолжительным». Со временем, и очень скоро, значит, выгонят все-таки Киселева.

Что бы все это значило?

Если бы Глазьев проиграл дворцовую битву за Путина, то — ничего. Но если бы выиграл, это означало бы то же самое, что произошло (со всеми поправками на два столетия), когда Сергей Семенович Уваров выиграл дворцовую битву за Николая I. Сначала было бы то, что Чаадаев назвал «революцией в национальной мысли», а затем и то, что неминуемо вытекает из столь полного и демонстративного торжества Русской идеи, — войну.

Как сказал еще один постоянный член клуба, историк из РГГУ Андрей Фирсов: «Изборский клуб-примета военного времени. По сути, это ответ русских интеллектуалов на вызов военного времени». И продолжил: «Нужна новая конфигурация власти, принципиально новая ее организация, новое оргоружие, которое будет крушить оппонентов так, как испанские конкистадоры крушили ацтеков, то есть преимущество на порядок». В дополнительных объяснениях нет нужды: ИДК (издательство изборцев) уже выпустило книгу, которая так и называется — «Новая опричнина». Для тех, кто не в курсе: речь об организации власти, позволяющей тотальную мобилизацию общества для войны не на жизнь, а на смерть.

Предполагается, что изнеженный потребительством и комфортом, а также странным, с точки зрения изборцев, представлением о ценности человеческой жизни Запад ни на какое превращение власти в «оргоружие» неспособен. А Россия способна. В Великой Отечественной войне она это доказала, сокрушив самую могущественную в истории военную машину и добившись великой Победы.

* * *

Два неизвестных портят эту по-своему стройную картину. Во-первых, поскольку для новой опричнины нужен новый Иван Грозный или современное его воплощение, Сталин, то сможет ли Путин стать Сталиным? Во-вторых, захочет ли Россия снова пережить кошмар Отечественной войны в ситуации, когда Отечеству никто не угрожает? Вы бы захотели, читатель?

А теперь слово Иноземцеву.