Русская республика (Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Новгорода, Пскова и Вятки).

Вятка

Вслед за поражением новгородской свободы Иоанн разделался и с Вяткой, новгородской старой колониею, управлявшеюся независимо от Новгорода. Нет ничего в русской истории темнее судьбы Вятки и земли ее. Начало этой колонии летописец Вятской Земли относит к 1174 (6682) г. и несколько противоречит сам себе: в одном месте говорит, что жители новгородские отправились в путь самовольно и отделились от Великого Новгорода, а в другом, — что они отправились с согласия Великого Новгорода. Вероятнее первое, потому что эта колония не признавала власти Новгорода, несколько раз являлась враждебною Новгороду, никогда не бывала с ним во взаимодействии и испытывала против себя — по сказанию той же местной летописи — злобу своей метрополии. Впоследствии к происхождению вятской колонии приплели старинную греческую басню об основании Тарента, которая, будучи занесена к нам, применялась не к одной Вятке. Говорили, будто новгородцы отправились на войну и оставили дома своих жен с рабами. Во время их семилетнего отсутствия рабы воспользовались правами мужей и прижили с новгородскими женами детей. Опасаясь мщения мужей, жены бежали из Новгорода с своими любовниками и незаконными детьми: эти-то беглецы, будто бы, основали Вятку. Так как основание Вятки относят к той эпохе, когда после упорного сопротивления суздальцам и поражения Андреева ополчения Новгород примирился с Андреем, то, быть может, выходцы из Новгорода в это время состояли из заклятых врагов суздальской партии и не хотели оставаться в отечестве, когда в нем дела обратились противно их сочувствиям. По известию упомянутого летописца, колонисты поплыли на судах по Волге, дошли до Камы, там поставили городок и намеревались здесь оставаться. Но тут услышали они, что далее на восток живут вотяки в земле привольной, богатой и укрытой лесами. На Каме жить было не безопасно, потому что большая река — большой путь; на них станут нападать то те, то другие; притом и новгородцы знают этот путь и станут требовать подчинения. Часть колонистов осталась в новопостроенном городке, другая отправилась далее по Каме. Они вошли в реку Чепец и начали жечь и разорять вотяцкие жилища, укрепленные земляными валами. Вотяки были народ мало воинственный, пришли в страх от нападения неожиданных гостей и разбегались. По реке Чепцу новгородцы вошли в реку Вятку и, проплыв по ней пять верст, увидели на высокой горе Болванский городок. Взять его было трудно. После нескольких напрасных усилий новгородцы положили себе зарок, — не пить, не есть, пока не завоюют городка. Случился день Бориса и Глеба. Новгородцы стали призывать на помощь этих святых. Святые помогли им. Они взяли Болванский городок; множество вотяков было побито, остальные разбежались: русские построили здесь церковь Бориса и Глеба и назвали городок Никулицын.

Те, которые остались прежде на Каме, узнали, что их братья нашли себе лучше приют, бросили свой городок и поплыли по Каме, а потом по реке Вятке. Они напали на черемисский городок Каршаров. Услыхав, что святые Борис и Глеб помогли их соотечественникам при взятии Болванского городка, стали и они призывать этих святых. И им помогли святые Борис и Глеб, — в угоду русским напустили на черемисов видение: тем представилось, будто на них нападает многочисленное войско; тогда одни из них пустились врассыпную, а другие без боя отворили победителям ворота. Завоевавши Каршаров, новгородцы переименовали его в Котельнич и послали партии разведывать: нельзя ли чего еще завоевать. Между тем, и те, что утвердились в Болванском городке, послали партии на провод: какие есть по-далее земли; хотелось им найти удобное место, где бы построить еще город. При устье реки Хлыновицы, на высокой горе, место им поправилось, и они заложили город, и назвали его Хлынов — это нынешняя Вятка. Предание осталось, будто река Хлыновнна названа так новгородцами оттого, что они на этом месте услышали крик диких птиц: хлы! хлы!

Основание Хлынова не обошлось без чудес. Когда новгородцы стали строить город, то увидали деревья, чудодейственно приготовленные невидимою силою и приплывите к месту построения города. Построив детинец, новопоселенцы поставили а нем церковь Воздвижения Честного Креста. Этот городок с северо-запада и юга опоясан был глубоким рвом, а с востока защищался крутым берегом и рекою Вяткою; вместо городской стены служили жилища, плотно поставленные одно близ другого задними стенами на внешнюю сторону. Место было удобное; такой крепости было на первый раз достаточно против туземцев. В средине городка вырыли колодезь, поставили земскую избу для управления и винокурню. Так основался Хлынов. Жители его прозвались вятчане, по имени реки, носившей туземное название Вятки, и вся земля, занятая новопоселенцами, названа была Вятскою Землею. Население Вятского края возрастало, как естественным путем, так и приливом новых пришельцев, из Устюга, из Новгорода и из других стран; недовольные ходом дел в отечестве нередко убегали в Вятскую Землю. Так около Хлынова образовался посад, который был обнесен деревянными стенами с башнями; дремучие леса защищали его. Мало-помалу стали возникать селения и погосты. Летопись кратко упоминает о том, что переселенцы терпели набеги от вотяков и черемис, которые, конечно, смотрели неприязненно на новых обитателей своего отечества, а потом от татар Ногайской и Золотой Орды, появившихся на берегах Волги и Камы. Поэтому все русские поселения были укреплены; неоднократно русские выдерживали нападения и отбивали врагов: их подвиги оставались в народной памяти с героическим блеском. В воспоминание о них вятчане устроили торжественные ходы и праздники. Таким образом, на память одной жестокой битвы с вотяками и черемисами, было установлено каждогодно носить из Волковского погоста близ Никулицыпа образ великомученика Георгия в Хлынов и встречать его торжественно со свечами и железными стрелами, которые означали оружие побежденных врагов. Другой ход был из Никулицыпа с образом Бориса и Глеба, — в память взятия Болванского городка. Третий с чудотворным образом Николая. Черемисы препятствовали расселению русских. Однажды толпа поселенцев, хотевших основаться в землях нынешнего Яренского уезда, подверглась их нападению. Русские бежали от них и и бегстве покинули образ Николая чудотворца. Много времени спустя после этого события, в 1383 году, какой-то поселянин зачинал поселение близ той горы, где покинут был образ, и выбрал себе место для усадьбы на берегу ручья. Однажды отправная он в лес за деревом, и увидал свет: он окружал образ; по этому признаку поселянин нашел образ и поставил у себя в новоотстроенной избе. Около него стали селиться другие; заводилось и умножалось поселение. Тогда образ оказался целебным и чудотворным, и в избу поселянина стали стекаться богомольцы. Весть об этом дошла до хлыновского духовенства: оно стало помышлять, как бы приобресть такое сокровище для города. Жители деревни долго ни за что не уступали образа; едва городские жители упросили их уладить дело так, чтоб из Хлынова каждогодно совершать крестный ход в эту деревню и приносить туда образ. Таким образом, установлен был каждогодный ход в эту деревню, построенную на берегу реки Великой.

Внутреннее устройство Вятки нам неизвестно в подробностях. Верно только то, что вятчане управлялись сами собою, вечем — по образцу новгородскому. Летописец говорит о них: "И тако Новгородци начата общежительствовати, самовласт-вующе правами и обладаемы своими жители, и нравы свои отеческие и законы, и обычаи новгородские имеячу". Хлынов был главный город всей земли; под его первенством были пригороды, из которых известны, как существовавшие во времена независимости, Котельнич, Никулицын, Орлов, Слободской. По новгородскому обычаю устроены были погосты, к которым тянули деревни. Несмотря на сходство в нравах с новгородцами, — по известию вятского летописца, — вражда господствовала между Новгородом и Вяткою. Новгород, считая Вятку своим поселением, домогался от нее такой же зависимости, как от двинских колоний. Вятчане ни за что не хотели ему подчиняться и платить дани. Тогда новгородцы давали от себя князьям отказные и предавали вятчан на произвол то тех, то других князей; а князья все вообще не любили Вятки, почитали вятчан самовольниками и со своей стороны препятствовали им сойтись и помириться с новгородцами. Вятка — одна из всех русских земель, управлялась без князей; одна сохраняла чистое народоправство, и не нуждалась в княжеской власти. Природа помогала ей защищаться и от метрополии, и от князей; трудно было провести к ней войско сквозь непроходимые леса; одним вятчанам были известны пути в своем отечестве. Зато и вятчане не сидели в покое. Там больше, чем где-нибудь, распространено было уш-куйничество. Постоянно нерасположенные к Новгороду, вятчане однако не чуждались новгородских ушкуйников, разгуливавших на востоке без воли Великого Новагорода, и наполняли их шайки. В Вятке был гостеприимный приют удальцам; там происходили сборы на удалые выпранм. Только однажды в 1449 г., они с ушкуйниками не поладили и разбили их. Плавая в судах по Каме и по Волге, вятчане грабили гостей бесерменских и нападали па татарские жилища. За это-то в отмщение, в 1391 году, по повелению хана Тохтамыша, татарский царевич Бекбут напал с ордою на Вятку; много было побитых, много в полон захвачено. Вечные враги Новгорода, вятчане помогали великим князьям против него: так в 1417 году, вместе с новгородскими беглецами и изменниками, они опустошали Двинскую Землю. С Устюгом они жили во вражде; в 1436 н 1438 г. они разоряли Устюг, сожгли город Гледен и разогнали жителей по лесам. Когда уже московское самовластие начало и до них добираться, они упрямо оборонялись против пего: таким образом мы видим их сторонниками Василия Косого и Шемяки, восстававших против Василия. После укрощения князей, Василий отправил войско на Вятку, в 1456 году, под предводительством князя Ряполов-ского и Горбатого, но они, дошедши до самого Хлынова, ничего не сделали: вятчане подкупил.и их посулами. Архангельский летописец обвиняет в этом какого-то Григория Перхушкока.

На следующий год отправлено снова войско под главным начальством князя Патрикеева: на этот раз москвичи взяли два вятских города: Орлов и Котельнич. Вятка покорилась и признала над собою власть великого князя. Но это признание было только на словах. Она продолжала управляться сама собою. В 1468 г. вятчане заключили союз с казанским царем Ибрагимом и не хотели помогать москвичам и соединенным с ними русским силам против татар. Они то отговаривались, что царь казанский обязал их не стоять ни за кого, то не отвечали на приглашения. Видно было, что Москва внушала им такую ненависть, что они не поддались искушению — воевать своих непримиримых врагов, татар, которые издавна беспрестанно грабили и разоряли их, где только могли. Но в 1471 году они пошли за великого князя против других своих врагов и братьев — новгородцев; их ополчение воевало против двинян. В тот же год другое ополчение совершило блистательный ушкуйнический набег на понизовье Волги: оно напало врасплох на Сарай, взяло и ограбило его. Татары спохватились, пустились по Волге вперед, чтоб загородить им путь: вся Волга была перенята их судами; по вятчане пробились сквозь них. Хотели было перенять их под Казанью, но и там пробились они и благополучно ушли в свою землю с добычею.

Участвуя в поражении Новгорода, Вятка приготовила гибель и себе. Новгород пал, а Вятка напрасно думала оставаться с своей независимостью, с своим народоправством и с своею удалою вольницею. По давнишней вражде своей к Устюгу, вятчане в 1486 году пошли воевать на этот город; ограбили три устюжских волости, а потом подплыли под городок устюжский, Оси-новец; по тут ушли от них воеводы и они обратились назад. Эти самовольные походы дали право московскому государю укорять их в разбойничестве. Когда потом войска великого князя отправились в поход против казанцев, вятчане решительно объявили себя независимыми и прогнали великокняжеского наместника, к ним посланного. Иван Васильевич, верный своей политике — казаться правым, действовать прежде всего убеждениями и нравоучениями, и по-видимому, прибегать к уничтожению старого свободного порядка как бы в крайнем случае, приказал митрополиту Геронтию написать к ним увещательные послания. Таких посланий дошло до нас два: одно к вятчаиам всем вообще, другое к вятскому духовенству. Послание к вятчанам обращено к воеводам, атаманам и ко всему вятскому людству. "Вы, — писал митрополит, — только что зоветесь христианами, а делаете злыя дела: обидите святую соборную апостольскую церковь, русскую митрополию, разоряете церковные законы, грубите своему государю великому князю, пристаете к его недругам, соединяетесь с погаными, воюете его отчину, губите христиан убийством, полоном и грабежем, разоряете церкви, похищаете из них кузнь (металлическия вещи), книги и свечи, да еще и челом не бьете государю за свою грубость". Он грозил им, в случае непослушания, приказать священникам затворить все церкви и выдти прочь из Вятской Земли, и на всю землю посылал проклятие. В послании к священникам митрополит изъявляет сомнения, действительно ли они настоящие духовные лица. "Мы не знаем, — пишет он, — как вас называть; не знаем, от кого вы получили поставление и рукоположение". Действительно, не имея своих владык, неизвестно откуда Вятка получала священнослужителей. Вероятно, туда приходили из разных мест духовные лица; и свои вятчане отправлялись посвящаться в разных местах. Понятно, что при таком составе там господствовало чрезвычайное уклонение от церковного порядка. Митрополит укорял их, что их духовные дети, вятчане, не наблюдают церковных правил о браках, женятся, будучи в родстве и сватовстве, иные совокупляются четвертым, пятым, шестым, седьмым браком. Видно, что вятские священники не хотели знать никакого святителя, потому что митрополит грозит наложить на них тягость церковную, выражаясь так: "если вы, зовущиеся священниками, игуменами, попами, диаконами и черноризцами, не познаете своего святителя"...

Эти послания, как следовало ждать, не имели успеха. Великий князь послал на Вятку рать под предводительством Шестака-Кутузова. Но этот воевода поладил с вятчанами. Они как-то оправдали себя, и он воротился, не сделав им зла. Иван Васильевтч двинул на них в 1489 году другое сильное войско, под главным предводительством князя Данилы Щени и Григо-рия Морозова; с ними пошли тверичи, вологжане, устюжане, двиняне, вожане, каргопольцы, белозерпы, жители берегов Вы-ми и Сысолы: Иван умышленно составил это ополчение преимущественно из северных соседей вятчан, которые были их давние враги, терпели от них много раз набеги и разорения и теперь с охотою шли отомщать своим извечным недругам. Даже татар казанских послал московский государь на Вятскую Землю — мстить за всю старую злобу. Войска было, — по сказанию архангельского летописца, — шестьдесят четыре тысячи; эта страшная сила прошла опустошительной грозою по Вятской Земле и 16-го августа явилась под Хлыновым. Вятчане — так смело презиравшие могущество московского государя, решаясь не покоряться тому, кто уже подчинил себе Новгород, — конечно, не ожидали, чтобы столько гостей, да еще таких старых знакомых гостей, явилось у них под стенами. Сопротивляться было невозможно. Они выслали воеводам поминки с Исупом Глаза-тым: это средство прежде удавалось; по теперь воеводы поминки приняли, а вятчанам дали опас только до другого дня. На другой день вышли из города большие люди, поклонились воеводам и сказали: "Покоряемся на всей воле великого князя, и дань даем и службу". Воеводы отвечали: "Целуйте крест за великаго князя и выдайте ваших изменников и коромольников: Ивана Оннкиева, Пахомия Лазорева, да Палку Богодайщикова". Вятчане сказали на это: "Дайте нам сроку до завтраго". — "Даем", — отвечали воеводы и отпустили их.

Вятчане поняли, что от них не удовольствуются ни данью, ни службою; задаться за великого князя, целовать крест за него значило лишиться своей воли, своего народоправления, своих вековых обычаев. Вместо того, чтоб явиться на другой день и дать ответ, прошло два дня; воеводы терпели, наконец, на третий день вятчане дали отказ. Тогда воеводы приказали каждому пятидесятку ратников тащить две сажени плетня и приставить к стенам, а другим приказали нести смолу и берест. Вскарабкавшись на плетни, они бросали через стены огненные приметы. Тогда вятчане отворили ворота, ударили челом и выдали троих требуемых зачинщиков. Воеводы приказали их тотчас же заковать и отдать устюжанам — их врагам, под наблюдение. У воевод уже было заранее приказание, что им делать. 1-го сентября они развели Вятку — по сказанию одного летописца, всю, а по известиям других, только больших людей. Их повели в Москов-щнпу. Великий князь приказал их расселить в Боровске, Алексине, Кременце, и дать им поместья; торговых людей поселил в Дмитрове, а коноводов приказал высечь кнутом, а потом повесить. Вместе с пленными вятчанами привели и Арских, т.е. вотяцких князей Вятской Земли; но Иван Васильевич не счел их опасными и отпустил в свою землю.