Русская рулетка

24

Тучи никак не решались излить свою досаду на город. Бродили, бродили повсюду, но лишь с неохотой покапали и сразу перестали, оставив прозрачные кляксы на лобовом стекле. Час пик – неподходящее время для сольных номеров на шоссе. И я вёл себя в потоке машин вполне благопристойно. Торопиться было некуда и незачем. Эдик отпустил меня только потому, что рассчитывал заполучить дискету со сведениями о местонахождении контейнера. Из чего следовали важные выводы. Во-первых, я пока могу не опасаться автокатастроф и катить, куда глаза глядят. И во-вторых, у меня на хвосте сидит мощная, не слишком приметная машина с двумя-тремя крутыми парнями. Мне даже не надо выискивать её среди других. Она должна быть, потому что иначе быть не может. И я не собирался дразнить тех парней, отрываться от них. Пусть себе докладывают по радиотелефону, что мне за поведение надо ставить – «отлично». Наверное, я бы расстроился, если бы их не оказалось. Мне нужны были свидетели.

Ровно в пять часов я свернул к стоянкам возле большого универмага. В видимом со стороны улицы таксофоне набрал случайную последовательность цифр. После двух гудков вновь набрал те же цифры. На противоположном конце подняли трубку, и пожилой мужчина сказал: «Слушаю». Я назвался представителем погодной службы, сообщил, что завтра дождя не ожидается, и отключился. Кто пасли меня, должны были тотчас передать Эдику об этом событии. Заснять набираемый номер им бы не удалось, я прикрывал таксофон грудью, словно телохранитель царевну; а иначе узнать, куда я звонил, было невозможно. Честно выполнив эту часть недавних обещаний, я вернулся в машину. Кружа и петляя по улицам, я приблизился к Красной Пресне. Потом опять затерялся в автомобильном потоке, который устремлялся к городскому центру.

Минут через десять я сунул чёрную папочку за поясной ремень, оставил «шевроле» в тихом переулке и беззаботным бездельником прошёлся к Новому Арбату. Проспект уже боролся с наползающими сумерками разноцветьем огней и света. Начав с магазина «Цветы», я посетил ещё несколько торговых заведений, затем подземным переходом вышел на противоположную сторону и побродил по книжным залам «Книжного мира». Не сделав ни единой покупки, без сожаления покинул проспект, углубился в полумрак старых улочек.

Эти улочки завлекали тишиной и покоем, одаривали свежестью влажного воздуха. А моя чёткая поступь в кроссовках заглушалась шагами редких прохожих. Я не менял её и у столетнего здания, которое не баловало взор светящими окнами, и внезапно нырнул под арку в мрачный безлюдный дворик, укрылся за углом выступа строения, там затаился. Ждать пришлось недолго. Два рослых парня в чёрных кожаных плащах, как зловещие вороны, пронеслись мимо меня и стали кружить по дворику. Увидав меня, невозмутимо снимающего кроссовку, они разом приостановились. Через мгновение можно было и вправду решить, что им начхать, кто я такой. Пока я вытряхивал из кроссовки воздух, они с исключительной заинтересованностью рассматривали окна верхних этажей. Я не мешал им насмотреться вдоволь. Потом надел кроссовку и приблизился, так что оба нехотя взглянули и на меня.

– Закурить не найдётся? – задал я классический вопрос детективных фильмов.

– Нет, – холодно отозвался верзила с искривлённым в боксёрских забавах носом.

Я не стал настаивать. Вышел из-под арки на улицу, пересёк её и по узкому тротуару зашагал к виднеющемуся перекрёстку. Я приближался к глухому переулку, от которого было рукой подать до стоянки моего «шевроле». Только редкие светящие окна равнодушно взирали, как я с шага переступил оградку и бросился наутёк через длинный сквер, чтобы раствориться во тьме меж торцами кирпичных зданий. Кроссовки позволяли бежать почти беззвучно, и в то же время я слышал за спиной топот преследователей. Возле травяной лужайки я сунул руку за спину, выдернул из-за ремня папочку. Перепрыгивая через корявые ветки кустарника, будто нечаянно выронил её и резко обернулся, рванулся обратно. Кусты мешали сразу поднять потерю. Я потянулся за ней и искоса видел, что первый из бегущих за мной выхватил, вскинул пистолет с длинным стволом, из которого тут же полыхнуло бесшумное пламя. Справа от меня обломилась ветка и в падении накрыла папочку. Дожидаться следующего выстрела было глупо. Я кинулся прочь и скрылся в проулке между домами, где оказались два застывших грузовых фургон без водителей. Визг колёс мчащегося вдоль сквера автомобиля заставил меня залезть на второй фургон и растянуться на его крыше. Я приподнял голову, чтобы иметь представление о происходящем у сквера. Стройная женщина в широком плаще прошла мимо фургона. Я бы мог коснуться её вытянутой рукой, но она меня не заметила и, как показалось, не очень удивилась, когда ей навстречу выбежали двое парней в чёрных плащах и в растерянности остановились. Она лишь ускорила шаги, постаралась скорее миновать их, похожих на потерявших след легавых собак.

Тёмно-синяя «вольво» со змеиным шуршанием выкатила следом за ними и, погасив фары, затормозила, упёрлась в сгущающуюся мглу надвигающейся ночи прямо напротив моего укрытия. Сидящий рядом с водителем опустил боковое стекло, один из парней быстро обошёл «вольво» и наклонился, что-то передал ему.

– Вот папка, – расслышал я тихий голос, не похожий на голос верзилы с перебитым носом. – Выпала, когда он прыгал через кусты. Пришлось стрелять, чтоб не подобрал.

– Кажется, та самая, – ответил ему голос Эдика. – Да, письмо и дискета. Подай нотбук, – распорядился он, обращаясь к кому-то внутри салона.

В салоне загорелось мягкое жёлтоватое свечение. Я вытянул шею, но преследователи были слишком заняты, чтобы увидать меня. На заднем сидении устроился ещё один их сообщник, и я узнал черноволосого кавказца. Кавказец подал Эдику тёмную плоскую шкатулку. Эдик откинул экран, повозился с дискетой и клавиатурой, затем произнёс:

– Она самая. – И обратился к парню. – Куда он смылся?

– Должен быть поблизости.

После короткого молчания Эдик сказал:

– Он наверняка прочитал содержание. Нельзя рисковать. Вдруг решит продать сведения кому не следует. Кто дежурит у его машины?

Неслышный ответ парня ему не понравился, так как он рассерженно бросил:

– Как это никого?

– Все следили за ним.

– И потеряли?! – съязвил Эдик. – Да он уже смылся!

– Его машина там, – вмешался в разговор верзила с перебитым носом, показывая рукой в проулок. – Сразу за углом.

Кавказец раскрыл дверцу, выбрался на дорогу. Достал с заднего сидения короткую винтовку с оптическим прицелом и вкрученным глушителем.

– Пошли, покажешь, – сказал он верзиле.

Я осторожно высвободил из внутреннего кармана устройство дистанционного управления. Направил вытянутый ус-антенну туда, где был «шевроле», и нажал белую кнопку, за ней красную. В глубине проулка вдруг заработал двигатель, вспыхнули фары наполовину выступающего из-за угла автомобиля, – даже мне почудилось, он намеревался рвануться с места. Кавказец с ходу вскинул приклад к плечу, а прицел к глазу и раздался хлопок, сразу второй. Тут же включился клаксон «шевроле». Его пронзительное гуденье разбудило сонливую тишь проулка, сзывая в свидетели всех живущих поблизости. Верзила живо посмотрел в бинокль ночного видения, что-то одобрительно заметил кавказцу, и оба заспешили обратно к «вольво». Я перевёл взор на Эдика. Тот по радиопереговорнику выслушивал какую-то неприятную новость.

– Проклятье! – ругнулся он, не скрывая неприязни.

Свечение в салоне погасло, и уже в темноту верзила сообщил:

– Всё в порядке. Не успел отъехать.

– Они на хвосте, – отозвался Эдик. – Все в машину!

Кавказец и верзила с напарником крысами юркнули на задние сидения, дверцы захлопнулись, и «вольво» быстро покатило задним ходом прочь из проулка. На выезде развернулось и с включаемыми фарами скрылось в стороне сквера. Я ещё не слез с фургона, а тем же путём пронеслась мышастая «самара» с вглядывающимися в лобовое стекло мужскими силуэтами.

Я побежал к своей урчащей, светящей и гудящей машине. Первым делом влез под панель, нашёл и вырвал красный проводок под панелью. Гуденье клаксона прекратилось, двигатель тоже зачихал и смолк. Я больше не нуждался во внимании любопытных: отключил и свет. Уже в восстановленной тишине и темноте осмотрел, что с «шевроле» сделали два выстрела. Оба были точными, пробили только боковые стёкла у передних сидений. Да ещё продырявленной «головой» к рулю приваливалась резиновая кукла. Воздух с шипением истекал из дыр, и она потеряла округлые очертания, обмякла. Я помог ей выдуться, свернул в ком, спрятал в багажник. После чего закрыл и замкнул все дверцы, и поспешил удалиться с надеждой, что местные жители не усмотрели в происшествии ничего подозрительного, не вызвали милицию. Вскоре вышел на оживлённую широкую улицу. Свернув к остановке, успел догнать троллейбус и заскочить в него. Он следовал к Садовому кольцу. Там я пересел в автобус. Хвоста не заметил и доехал до метро «Улица 1905 года», но сошёл на следующей от метро остановке. Подозрительные личности не желали показываться на глаза, никто не проявлял намерения сопровождать меня хоть на край света. В этом я окончательно удостоверился, когда поплутал по пешеходным дорожкам и тротуарам, и к семи часам подошёл к Тишинсткому переулку, заранее кляня непреклонную пунктуальность. Стоять – не идти. Пока я дожидался Ольги, промозглая сырость забралась под куртку и рубашку, стала изгонять тепло из майки. И моя радость при появлении девушки, от её лёгких пританцовывающих шагов росла по мере приближения не только по причине удовольствия видеть милую пособницу. Серые брюки, голубая шёлковая рубашка и чёрный свободный плащ, перехваченный завязанным узлом поясом, придавали ей вид уверенной в себе особы.

– Обалдеть, – буркнул я, когда она приостановилась рядом и тряхнула густыми распущенными волосами.

– Извини, – проговорила она вместо приветствия, – я немного опоздала. Можно, я буду на ты? – Она подхватила меня под руку и потянула. – Пошли. Нам нельзя стоять на месте.

– Почему? – задал я глупый вопрос.

Впрочем, мы уже быстро вышагивали вдоль улицы по слабо освещённой дорожке.

– Так… – она на ходу оглянулась, затем дёрнулась от дороги, и мы быстро спрятались в густой ночной тени жилого кирпичного строения.

На углу перекрёстка, где я её ждал, плавно остановилась новая «БМВ» стального цвета. Высокий парень студенческого возраста вышел из наружу, посмотрел в одну, в другую сторону.

– Не виду её, – сказал он кому-то в салоне.

После чего опять сел за руль. При развороте машины свет фар высветил дорожку и стену дома, возле которого мы стояли. Ольга прижалась ко мне, чтобы быть обхваченной, будто для поцелуя, и «БМВ» с ускорением проехала за моей спиной.

– Я сбежала с вечеринки, – прошептала она, когда я отстранился.

– Я тоже, – признался я.

Она сжала губы, но не выдержала и прыснула. Задыхаясь от смеха, снова дёрнула меня за руку, и мы пробежали дворами. Наконец она перешла на шаг.

– У-уф! – выдохнула она и с облегчением рассмеялась.

В её зрачках резвились знакомые уже бесенята, которых она не в силах была укротить.

– Ты сейчас похожа на шкодливого спаниеля, – заверил я. – А ну, выкладывай, где сестра?

Строгость тона не подействовала. Она тряхнула головой.

– Сначала своди куда-нибудь. Я хочу посидеть с тобой. – Потом добавила. – Мне надо выяснить кое-что.

– Послушай, – я приостановился. – Таскать тебя по ресторанам я не буду. Это дорого и нелепо в моём положении.

Она вернулась.

– А мы не в ресторан. Зайдём в какой-нибудь бар. – И повышая голос, безапелляционно объявила. – И не спорь со мной! А то ничего не скажу!

– Убедила, – согласился я. – Только заткни уши. Мне нужно изрыгнуть страшное проклятье.

– Зачем?

– От него задрожит воздух, и к ногам посыплются золотые червонцы.

– Обругать меня? – она хихикнула. – Я тебе лучше открою кредит. – И снова взяла меня под руку. – Пошли же! Не дуйся, а то хуже будет.

Ничего не оставалось, как подчиниться. Спорить с барышнями – самое идиотское занятие, какое можно придумать. Я поплёлся, как выгуливаемая собака, обдумывая складывающееся положение вещей и свою растущую зависимость от странных созданий.

– Так ты скажешь, где сестра?

– Потом узнаешь.

От дворов к следующей улице мы вышли у столба с горящим светильником, от него свернули на пешеходную дорожку. Нас обдали волнами света и одна за другой миновали несколько машин.

– А где твой «пежо»? – спросила Ольга.

– «Шевроле», – поправил я.

– Я это и хотела сказать. Где он? Я его не видела.

– Зализывает раны.

Она на ходу взглянула мне в лицо.

– Какие ещё раны?

– Так, не очень серьёзные. Не надо ездить позади грузовиков. С кузова вылетел гравий и угодил в боковые стёкла.

– Разбились?

– Вдребезги.

– Жаль.

– Ещё бы!

Она встала, остановила меня. Глаза её сверкнули.

– Я чувствую, ты мне врёшь, считаешь меня соплячкой. Ты собираешься на ней жениться?

Я на мгновение опешил. Ольга смотрела так, что отвечать надо было обязательно. Я лихорадочно соображал, что именно.

– Не знаю, – я пожал плечами. – Ещё не думал.

– А зачем тогда ей голову морочишь? И мне тоже?

Я сухо сглотнул, выигрывая время и подбирая слова.

– Почему ты решила, морочу голову?

– Морочишь! И той, от которой сбежал, тоже морочил. Разве не так?

Я чуть не взвыл.

– Ну, ты же ничего не знаешь! Там была совсем другая история…

– Как же я могу знать, если ты ничего не рассказывал, утаивал? Если б мне такое устроили, я бы… Я бы точно тебя убила.

– За что?

Она хмыкнула.

– И чего Вика из-за тебя мучается? Мало ей было одного…

– Троих! – резко оборвал я с внезапной злостью. – Ты забываешь о двух мужьях. И я не знаю, скольких ещё.

– О-о-ой! – Она хлопнула в ладоши и заметно повеселела. – Смешно.

– Что ой?! Что смешно?!

Я взял себя в руки, быстро остыл.

– Смешно, и всё. Нам надо поймать тачку.

Она отвернулась и пошла дальше, всем видом показывая, что не желает обсуждать ею же поднятую тему. Я мысленно изругал себя последним ослом: позволил девчонке втянуть меня в выяснение отношений! Только этого не хватало в навозной куче проблем, которые свалились на мою голову. Но именно в тот вечер больше всего на свете мне захотелось увидеть Вику. В запасе было часа два, и мне вовсе не улыбалась перспектива провести их в одиночестве, шляясь по улицам наподобие бездомного кота, мучаясь вопросами, на которые всё равно не ответить. Я широким шагом догнал Ольгу, подстроился под её походку.

– Мы же друзья? Не так ли? – сказал я. – Действительно, неплохо бы очутиться в тепле и перекусить.