Рыцарь Черной Розы

ГЛАВА 15

Тусклое голубое сияние окружило Сота. Пока Рыцарь Смерти смотрел на него, этот свет, не имевший никакого источника, превратился в узкую дорожку – словно тропинка пролегла сквозь мрак, – протянувшуюся перед ним ярдов на сорок. Повсюду вокруг была такая тьма, какой Сот не видел еще ни разу в жизни.

Позади рыцаря внезапно возник Азраэль. Он тоже был окружен голубоватым светом. Остановившись рядом со своим господином, гном проворчал:

– Черно, как в сердце Страда.

Он приподнял голову и с шумом втянул воздух, надеясь уловить запах притаившегося во тьме врага, однако ничего не почуял, только его обожженный нос заболел сильнее.

– Держись ближе ко мне, – уронил Сот, делая несколько осторожных шагов по дорожке голубого света. Оборотень лишь поправил тунику, пытаясь прикрыть обгоревшее плечо, и захромал следом. В конце тропы их ждали разукрашенная арка и ворота из кованого железа. Ворота слегка светились.

– Никто не пройдет сквозь них, не заплатив дани, – раздался из темноты голос. Он был негромким, но в нем звучала такая угроза, что вряд ли кто осмелился бы ослушаться его.

Сот сделал к воротам еще шаг, и из мрака выскользнула темная фигура, преградившая ему путь. Хранитель Врат казался сделанным из самой тени, хотя очертания его тела наводили на мысль об очень высокой женщине или об эльфийке. Руки и ноги ее были изящны и длинны, да и двигалась она с привычной грацией. Черты ее лица не мог рассмотреть в подробностях даже Сот, однако освещенный створ Врат позволил ему увидеть тонкий профиль незнакомки. Лицо ее с высокими скулами, тонким прямым носом и полными губами было обрамлено длинными, развевающимися волосами. Точеный подбородок был слегка приподнят, отчего вся ее поза, казалось, выражала легкое презрение.

Была у хранительницы еще одна необычная черта, которая была заметна, даже несмотря на укутывающую ее лицо темноту. Голова ее была украшена парой ветвистых рогов, напоминающих оленьи, но более тонких и изящнее изогнутых. Отростки этих рогов были остры как когти Азраэля.

– Остановись! – воскликнула женщина, указывая на Сота.

Рыцарь Смерти быстро начертил в воздухе магический знак и произнес формулу, замыкающую заклинание, однако ничего не произошло.

– Здесь – мое царство, и твоя магия здесь не действует, – объявила ему хранительница. С этими словами она протянула руку в темноту за пределами голубой светящейся тропы, затем хлопнула себя по бедру, и из мрака выскочил большой остроухий пес. Как и хозяйка Портала, он был сделан из самых черных теней, однако было заметно, что тело у него мускулистое, а пасть широкая, как у мастиффа, которых Сот видел в замках некоторых рыцарей на Кринне. Впалый живот и выступающие ребра, однако, свидетельствовали, что пес давненько не ел досыта.

Хранительница двинулась к Соту и Азраэлю, пес следовал за ней по пятам.

– Дань, которую я собираю с тех, кто идет моей дорогой, высока, но все без исключения должны заплатить ее.

Сот не раздумывая выхватил меч и нанес хранительнице страшный удар. Страшное лезвие со свистом прошло прямо сквозь ее тело, не причинив никакого вреда. Только пес занервничал и залаял. Рыцарь Смерти снова ткнул призрачную женщину мечом, и снова сталь не убила и не ранила ее.

Азраэль в смятении отступил на несколько шагов, беспрестанно оглядываясь на ворота, сквозь которые они попали в это странное место.

– Может быть, нам лучше отступить, могущественный лорд?

– Никогда! – воскликнул Сот. – Назови свою цену, хранительница?

Женщина слегка наклонила голову, увенчанную короной рогов.

– Ты – мудрый человек. Даже если бы ты захотел, ты не смог бы уйти отсюда тем же путем, каким пришел, не заплатив мне. Таков закон моего царства, – она сделала еще один шаг к Соту, а пес шумно облизнулся. – Цена моя – это твоя душа!

Громко рассмеявшись, Сот спрятал меч в ножны.

– Свою душу я потерял много веков назад, хранительница, – сказал он и расстегнул застежки шлема. Затем он снял почерневший шлем с головы.

Длинные пряди светлых волос, доходившие почти до плеч рыцаря, свисали с его черепа. Кожа высохла, обтянув надбровные дуги и скулы. Густая тень скрывала его нос и рот, и черт лица было не разглядеть, однако, когда он говорил, в этой тени сверкали удивительно белые зубы. Особенно густо залегла черная тень вокруг глаз; глаза Сота давно уже не выглядели как человеческие, а напоминали оранжевые уголья, зловеще мерцающие в пустых глазницах.

Рыцарь Смерти снова нахлобучил шлем и застегнул застежки.

– Чтобы заполучить мою душу, хранительница, тебе пришлось бы совершить путешествие в Царство Чемоша, Властелина Бессмертных, но даже и тогда я не думаю, что бы он с охотою уступил тебе свою добычу.

Слегка наклонив голову, хранительница отступила с тропы.

– Можешь пройти, – молвила она, делая соответствующий жест рукой. Рыцарь Смерти кивнул головой и пошел мимо нее по тропе. Азраэль попытался последовать за своим господином, но хранительница оказалась проворнее и заступила ему дорогу. Ее пес снова залаял, прижимая уши.

– Ты, конечно, довольно странное создание, – сказала женщина-тень раненому оборотню, – но сердце еще бьется в твоей груди. Ты должен заплатить дань.

– А это больно? Я имею в виду – потерять душу?

– Не знаю. Никто из тех, кто заплатил мне мою цену не остался в живых, чтобы рассказать мне об этом, – с нетерпением в голосе поторопила его женщина. Протягивая к нему руку с длинными и тонкими пальцами, она добавила:

– И прекрати болтать. Вот уже много лет никто не проходил по тропе, и поэтому мне и моему псу необходимо перекусить.

Лорд Сот стоял прямо за спиной хранительницы, но было очевидно, что он и пальцем не пошевелит, чтобы помочь гному. Тот был предоставлен самому себе. Увидев, что пальцы женщины почти коснулись его груди, гном поспешно отступил к самому краю тропы.

– По сторонам тропы ничего нет, – предупредила женщина-тень. Опустив руку, она погладила пса по широкой голове. – Если ты выйдешь из освещенного пространства, то будешь блуждать во мраке до тех пор, пока я не отыщу тебя.

Азраэль выбранился и прыгнул прямо на хранительницу с ее псом. Как и меч Сота, атака оборотня не причинила женщине никакого вреда, однако сила его броска была такова, что он очутился в самой середине тени, из которой состояло тело хранительницы.

В следующий миг Азраэля обволокла тьма, и он почувствовал, что проваливается куда-то вниз, навстречу своей неведомой судьбе. Он закричал, но из горла его не вырвался ни один звук. Он попытался взмахнуть руками, но не почувствовал никакого движения, кроме собственного падения в темноту. Даже его обожженное плечо не болело.

«Возможно, – потрясение подумал гном, – я уже умер».

Затем он почувствовал прикосновение тонких нежных пальцев к своему плечу, и падение сразу замедлилось. Ослепительная голубая вспышка словно раскаленная игла вонзилась в его правый глаз – левый все еще ничего не видел после удара волшебной молнии. Пронзительный крик – его собственный, как со странным безразличием отметил Азраэль, – зазвенел у него в ушах. Одновременно дала себя знать и боль в обожженном теле. Когда способность видеть снова вернулась к нему, гном обнаружил, что лежит ничком на голубой тропе, а хранительница со своим псом стоит над ним. Страшная пасть мастиффа была приоткрыта, и по брыжам стекала слюна.

Азраэль глянул на свое тело. К его большому удивлению, он снова вернулся в обличье гнома, хотя до этого оставался наполовину барсуком.

– Ч-что случилось? – спросил он.

– Ты отведал того, что лежит за пределами тропы, – сказала хранительница. – А теперь – хватит отговорок. Отдай мне свою душу.

Она наклонилась, и ее тонкие пальцы вонзились в грудь гнома. Азраэлю показалось, что они холодны и тверды, как кинжалы, выточенные из самого крепкого льда, и чем больше он сопротивлялся им, тем глубже они вонзались в его тело, тем быстрее растекался холод по всем его членам.

– Она должна, должна быть здесь! – выкрикнула женщина-тень и погрузила руку в его грудь чуть ли не по локоть. Ее пес задрал морду и издал голодный вой.

Наконец хранительница выпрямилась.

– Я никогда такого не видела, – сказала она печально. – Ты – живое существо, но души у тебя нет.

При этих ее словах пес вильнул хвостом и прыжком исчез в темноте, чтобы там дожидаться души, которая могла бы наполнить его сведенные от голода внутренности.

Все еще дрожа и стуча зубами после леденящего прикосновения, Азраэль уставился на хранительницу.

– В-вообразите с-себе, – проговорил он, похлопывая себя руками по груди, чтобы восстановить чувствительность кожи. Внезапно он передумал. Прикосновение хранительницы было болезненно холодным, однако онемевшая плоть перестала отзываться на боль от ожогов.

Азраэль вскарабкался на ноги и взглянул на тропинку, ведшую к железной арке. Сота уже нигде не было видно.

– Как давно он ушел? – взвыл гном, бросаясь мимо женщины-тени к воротам. Безразличие, с каким отнесся к его судьбе рыцарь, нисколько не удивило гнома. От столь могущественных существ и следовало ожидать подобного невнимания. Гном, однако, вытерпел столь тяжелое и опасное путешествие не для того, чтобы добровольно отстать от Сота. Ему представлялось, что Рыцарь Смерти самой судьбой предназначен для великих свершений, и Азраэлю хотелось быть рядом с ним.

Женщина пожала плечами:

– Когда ты исчез, он ушел, ни слова не сказав. Наверное, решил что ты мертв. Впрочем, тебя не было совсем недолго. Рыцарь, должно быть, не успел уйти далеко.

Гном подбежал к воротам, но, прежде чем ступить через арку, обернулся и спросил:

– Куда ведет этот Портал?

Хранительница отступила на самый край тропы. Узкие плечи печально поникли, а голова разочарованно опустилась на грудь.

– Я не знаю, – прошептала она. – Никто никогда не возвращался оттуда, чтобы рассказать мне, и никто не приходил с той стороны. Я же не могу покинуть своего королевства, поэтому мне неведомо, что лежит там – по ту сторону Портала.

Азраэль распахнул ворота. Они заскрипели на несмазанных петлях, и порыв теплого ветра пронесся мимо Азраэля. Тьма отпустила его, и в следующее мгновение он оказался на пустынной улочке какого-то городка, между стеной здания и большой бочкой для сбора дождевой воды. Портал с этой стороны был великолепно замаскирован, и поэтому мало кто из людей мог догадаться о его существовании. С любопытством заглянув в бочку, гном увидел в собравшейся на дне воде слабое отражение металлических ворот и вершины арки, в то время как их самих вовсе не было видно.

Вода отразила также и лицо Азраэля, и он сумел рассмотреть раны, нанесенные ему магическим огнем. С левой стороны лица исчезли бакенбарды и усы, глаз был плотно зажмурен, а плечо неестественно вывернуто. Левой рукой он уже мог немного шевелить, однако ожоги на груди, на боку и да лице все еще немилосердно саднили. Впрочем, утрата бакенбардов – его главного украшения – беспокоила Азраэля гораздо больше, чем боль от увечий. Уже к завтрашнему утру он будет чувствовать себя много лучше; сверхъестественная способность к самозаживлению тела была присуща ему, как и всем ликантропам. Однако по какой-то непонятной причине растительность на его лице всегда отрастала медленнее, чем ему хотелось.

Поглядев на свою парчовую тунику, опаленную огнем, изорванную и пропитавшуюся кровью Медрота, гном и вовсе расстроился. Ему хотелось бы, чтобы его одежда обладала такой же способностью к самовосстановлению, как и его тело. Теперь ему придется снова что-то украсть, однако сперва необходимо отыскать лорда Сота.

Узкая улочка, в которой гном очутился после выхода из Портала, тянулась между двумя длинными зданиями. Судя по запаху, в одном из них помещалась бакалейная лавка, а в другом – мясная торговля. Аромат свежевыпеченного хлеба и сырого мяса, еще истекающего кровью, заставил Азраэля вспомнить о муках голода. В живете у него заурчало, но он постарался забыть о еде, по крайней мере на время, и принялся изучать окружающее.

Стены домов имели нависающие над землей верхние этажи и почти что смыкались над его головой. Окна на третьем этаже смотрели друг на друга почти в упор. Сквозь узкую щель между крышами домов по сторонам улочки почти не проникал солнечный свет. С одного конца улочка заканчивалась тупиком, зато другой ее конец выходил на оживленную базарную площадь. Под каждым окном на утоптанной глине скопились лужи грязной воды, от которых несло тухлятиной и содержимым ночных горшков. Короче говоря, улочка эта, грязная и темная, ничем не отличалась от множества себе подобных, такие улочки существовали во всех достаточно крупных поселках и городках.

– Боги Света, спасите нас! – донесся крик с рыночной площади.

Азраэль прислушался.

Пронзительный и долгий женский визг заглушил испуганные вопли множества людей, и Азраэль решил, что его заметили. Повнимательнее вглядевшись в происходящее на базарной площади, он, однако, понял, что смятение жителей вызвано какими-то иными причинами.

Подкравшись к началу улочки, гном оглядел перепуганную толпу. На площади сгрудилось больше двухсот человек, но многие бежали к широким улицам, ведшим прочь из центра поселка на окраины. Некоторые пытались скрыться в лавках и магазинчиках, окружавших рынок. Мужчины и женщины в панике метались по площади, налетая на подпорки навесов, и навесы обрушивались на них. Многие повозки и телеги валялись опрокинутыми, корзины с товарами были рассыпаны, и продукты валялись на пыльной мостовой. Кузнецы и бакалейщики, зеленщики и продавцы самых разных товаров в ужасе разбегались от высокой фигуры в древних, почерневших от огня доспехах, которая неподвижно высилась в самом центре площади.

Лицо гнома расплылось в широкой улыбке. Хранительница была права – лорд Сот не ушел далеко.

Рыцарь Смерти наугад взмахнул мечом. Сверкающее лезвие с мокрым чавканьем рассекло спину ближайшего мужчины, еще одному рыцарь проломил голову ударом своего кулака в латной рукавице. У ног его уже лежало несколько окровавленных трупов.

– Так вот как он обращается со своими соотечественниками на Кринне! – прошептал гном. – Неудивительно, что он стал главным героем их легенд.

Он внимательно рассматривал толпу, однако никак не мог понять причину гнева Сота. Никто не пытался напасть на него, никто не бросал ему вызов. Правда, один из трупов был одет в богатое платье стражника…

При виде этого мундира Азраэль почувствовал, как сердце его на миг остановилось, а затем забилось в груди неровно и быстро. Синий камзол с золочеными пуговицами и эполетами, черные бриджи, кожаные сапоги до колен, плоская шапочка с кокардой, на которой изображен черный ворон, раскинувший крылья в стремительном полете – все это было ему слишком хорошо знакомо. В такие мундиры была одета городская стража в Валакки. А если они в Валакки…

Азраэль поежился. Причина безумной ярости Сота стала ему очевидна.

Портал возвратил их в Баровию.

Старая Свалическая дорога оставалась странно безлюдной на протяжении всех трех дней, которые потребовались Азраэлю и лорду Соту, чтобы дойти от Валакки до замка Равенлофт. Оба они понимали, что Страд, безусловно, уже прослышал о резне, которую учинил Рыцарь Смерти в тихом рыбачьем поселке. Тем не менее никто и ничто не мешало им двигаться к замку Страда, хотя когда Свалическая дорога принялась петлять в лесистых предгорьях гор Гаки, они миновали несколько участков, идеально подходящих для засады.

Конечно же, по их следам шли волки, наблюдавшие за каждым их шагом и жестом с приличного расстояния. Хищные, но осторожные твари всякий раз скрывались в лесу, когда Азраэль пытался заставить их вступить в драку. Рыцарю было наплевать на волков, хотя он и понимал, что они передают графу Страду сведения об их передвижениях: по ночам, а иногда и днем, они слышали протяжный волчий вой. Гном же выходил из себя и иногда выслеживал волков часами. Он был опытным и терпеливым охотником, однако на этот раз ему не удалось прикончить ни одного серого разбойника.

– Страд наверняка знает о нас и уже подготовился к встрече, – проворчал Азраэль, в очередной раз выбираясь на дорогу из придорожных кустов и догоняя Сота. – Есть ли у вас какой-нибудь сюрприз для графа, могущественный лорд? Если мне, конечно, дозволено будет об этом спросить, лорд Сот.

Рыцарь Смерти не ответил, и гном внимательно оглядел окрестности в поисках волчьих следов. С тех пор как оба вернулись в Баровию, Сот сохранял зловещее молчание. За все это время он заговорил с оборотнем всего раза четыре, и гном старался за двоих.

– Я уверен, что вы кое-что подготовили для него, – продолжил он, обращаясь скорее к самому себе, чем к своему грозному спутнику. Вздохнув, он яростно поскреб покрытое коростой левое плечо. Несколько чешуек отвалились, и из-под них проглянула целехонькая молодая кожа.

Теперь, по прошествии почти четырех дней, на лице и на теле Азраэля почти не осталось следов страшных ран, причиненных ему магическим оружием Медрота.

Обожженная кожа слезла, вывихнутое плечо выправилось само собой. Левое веко все еще прикрывало глаз чуть больше обычного, однако зрение полностью вернулось к Азраэлю. То же самое относилось и к его изощренному обонянию. Только его губа и щека, такие же гладкие, как и лысая голова гнома, напоминали о фиолетовой молнии в подземелье Гунадоры.

Азраэль раздел одну из жертв Сота на рыночной площади Валакки, сменив свою окровавленную тунику на новую рубаху и штаны. И то и другое было Азраэлю велико, однако при помощи бритвы, которую он обнаружил в узелке другого покойника, он укоротил брюки, рукава и подол рубахи. Заодно он вооружился палицей убитого стражника, зная почти наверняка, что Страд пошлет против них своих зомби и ожившие скелеты. Палица лучше всего подходила для того, чтобы превращать в пыль и труху их прогнившие кости, и теперь гном шагал по дороге, чувствуя, как при каждом шаге тяжелая булава бьет его по бедру, вселяя уверенность.

Они увидели замок и поселок Баровию незадолго до заката солнца, и Азраэль воспринял это как дурной знак.

– Уф-ф, не следует ли нам дождаться завтрашнего утра, чтобы свет загнал графа обратно в его гроб? – осторожно спросил он у своего господина.

На этот раз Сот удостоил его ответом.

– Нет, – сказал Рыцарь Смерти. – В замок придется пробиваться с боем вне зависимости от того, солнце ли будет светить нам или луна. Чем скорее мы начнем битву, тем скорее голова графа украсит ворота замка Равенлофт.

Ядовитый туман, который обычно окружал замок графа фон Заровича, куда-то пропал, а с того места, откуда смотрел Сот, сам поселок выглядел пустым и заброшенным. На улицах не двигалась ни одна человеческая фигура, а лавки и рынок были закрыты, несмотря на то что до темноты было еще далеко. Это, однако, не означало, что граф не готов к обороне.

Перед ведущим в замок деревянным скрипучим мостом сгрудилась маленькая армия графа. Это был единственный вход в пределы крепостной стены, окружавшей Равенлофт, поэтому логичным казалось и то, что Страд решил защищать мост всеми доступными способами.

– Он заставил крестьян оборонять свое жилище, – презрительно бросил Сот, пускаясь в дальнейший путь по дороге.

– Живые солдаты? – с издевкой переспросил оборотень. – Ну, с этими-то мы справимся без труда.

Однако, когда рыцарь и его спутник вышли на открытое пространство перед мостом, они обнаружили, что основное ядро армии составляют зомби числом более двух сотен голов. Их поддерживали несколько десятков воинов-скелетов и закаленных в боях, бесстрашных и опытных смертных наемников. Над боевыми порядками реяли химеры и гарпии, которые ударами своих усаженных острыми шипами хвостов подбадривали изготовившихся к сражению воинов и поддерживали порядок в рядах. Завидев Сота, одна из химер подлетела к нему.

– Мой господин шлет свои поздравления, лорд Сот! – прокаркала химера, пролетая над головой бессмертного рыцаря. Серые, как черепица, кожистые крылья твари отливали красным в лучах заходящего солнца. Лицо ее было длинным и узким, а подбородок и вовсе торчал как острие кинжала. Тело летучей бестии было лишено острых углов и казалось мягким на ощупь, однако Сот знал, что это не так. Шкура подобных созданий всегда была твердой как камень.

Химера тем временем мягко приземлилась на дорогу перед лордом Сотом, опустилась на колени и низко опустила рогатую голову.

– Мой господин прослышал о вашем возвращении в графство Баровию, благородный лорд, однако он теряется в догадках, чем может быть вызван ваш гнев.

Рыцарь Смерти повернулся к посланцу вампира:

– Я ничего не скажу тебе, раб. О причинах своего гнева я скажу только самому графу. Химера кивнула и поднялась.

– Тогда выслушайте вот что, лорд Сот. Мой господин запер замок Равешюфт могущественным заклятьем. Вы не сможете проникнуть в него, воспользовавшись своим умением переноситься из тени в тень.

Жестом указав на собравшуюся на дороге армию, тварь продолжала:

– Войти в замок можно только по мосту, а мы получили приказ воспрепятствовать этому.

– Стало быть, приговор вашей армии подписан, – тяжело уронил Сот.

Химера поклонилась и взмыла в воздух. Пронесшись над рядами воинов графа, она перелетела через мост и скрылась во дворе замка, торопясь передать Страду ответ рыцаря. Остальные гарпии-командиры прокричали приказ, и армия качнулась вперед.

Азраэль взвесил палицу в руке. Он жалел, что оставил свою кольчугу в замке герцога Гундара, однако постарался отбросить от себя эту мысль. Стальные и железные орудия не могли причинить ему серьезного вреда. Его тело – тело оборотня – слишком быстро излечивалось от ран, нанесенных обычным оружием. Опасны для него были только заколдованные клинки и серебряные мечи и кинжалы, однако он сомневался, что зомби и скелеты могут быть вооружены столь драгоценным оружием.

– Примерно по сотне на одного, – проворчал гном, отважно улыбаясь снизу вверх своему могучему господину. – Как раз столько, чтобы сделать забаву интересной.

Сот повернулся к нему.

– На Кринне я побеждал при худших шансах, даже когда был простым смертным, – произнес он. – Тогда я даже не слышал о силах, которыми повелеваю сейчас.

Противник приблизился к ним на расстояние дюжины ярдов. Зомби не были вооружены, но Сот помнил, как нелегко было ему сладить с ожившими мертвецами в его первую ночь в Баровии. Скелеты и наемники-люди размахивали самым разнообразным оружием – мечами, топорами, даже цепами и дрекольем. И все же он не спешил вынимать из ножен меч, пока не спешил.

Совершив рукой быстрое движение, лорд Сот произнес негромкий приказ. Повинуясь заклинанию, с неба посыпались раскаленные камни, каждый из которых был размером с кулак бессмертного рыцаря. Бомбардируя передние шеренги атакующих, они прожигали огромные дыры везде, куда бы ни попадали, – в доспехах, в плоти, в костях.

Один из скелетов упал на колено с разбитой головой, и наступающие неровным ковыляющим шагом зомби растоптали его. Запылал первый одетый в лохмотья мертвец с напрочь отгнившими руками. От него загорелся другой, третий, и магическое пламя принялось гулять по рядам армии Страда. Все попытки зомби сбить огонь ни к чему не приводили – пламя перекидывалось с одежды на руку, с рук на лица. Очень много зомби упало, прежде чем их сотоварищи догадались обходить мечущиеся живые костры стороной. При всем при этом бессмертные солдаты не произносили ни слова и не кричали.

Битва, однако, происходила отнюдь не в полной тишине. Гибнущие наемники-люди падали с пронзительными криками, а реющие над всеобщим хаосом гарпии продолжали выкрикивать свои команды.

В конце концов им удалось восстановить кое-какой порядок. Солдаты перестроились, заменив уничтоженную колдовской атакой первую шеренгу из трех десятков воинов новыми силами, и Рыцарь Смерти вынул из ножен меч. Его лезвие казалось темным в сгущающихся сумерках.

Первый из солдат противника, подошедший на дистанцию рукопашной схватки, пал под ударом палицы Азраэля. Увидев, как скелет со сломанным позвоночником и раздробленной грудной клеткой грянулся оземь, оборотень победно завыл. Вскоре к скелету прибавился наемник из смертных – Сот почти отсек ему голову небрежным ударом меча. Азраэль хотел было издать еще один радостный вопль, но крик застыл у него на губах – он заметил зловещий блеск серебра. Другой наемник, чье лицо было обезображено грубым зигзагом старого шрама, двинулся навстречу оборотню. В одной руке он держал длинный серебряный меч, а в другой – кинжал. Кончик кинжала слегка тлел слабым магическим огнем.

– … Помолившись Паладину, Сот получил от него задание, – рассказывал Карадок. – Он должен был отправиться в город Иштар, чтобы остановить верховного священника, который собирался потребовать себе столько власти, сколько достало бы, чтобы истребить на Кринне все зло.

Страд фон Зарович с хрустом выпрямил длинные пальцы.

– Продолжай, – промурлыкал он. Карадок рассказывал ему историю Сота вот уже в третий раз, и ему казалось, что только теперь он сумел отыскать в ней полезную информацию.

– Той же самой ночью рыцари, осаждавшие Дааргардский замок, были словно околдованы. Всех их поразил магический сон, который позволил лорду Соту незамеченным прокрасться мимо них, – продолжал Карадок. – Несколько дней и ночей ехал он к Иштару, однако тринадцать эльфиек, которые открыли Рыцарскому Совету правду о его грехопадении с Изольдой, остановили его на половине пути. Они сумели убедить его в том, что Изольда была неверна ему и что дитя, которое она носит под сердцем, вовсе не от него, а от одного из его «верных» последователей.

Вампир улыбнулся:

– И тогда лорд Сот повернул назад, оставил свою святую миссию и поспешил домой, чтобы поквитаться с неверной супругой.

Он встал и зашагал по кабинету из угла в угол. Тонкие черты лица графа отражали его неподдельное волнение.

– Значит, этот человек был подвержен сильным страстям, вот как?

– Он говорил при мне, что Паладин послал ему совершенно отчетливое предупреждение, видение грядущей катастрофы, каковая непременно произойдет, если ему не удастся остановить первосвященника, – объяснил призрак. – Он сказал, что боги накажут первосвященника за его гордыню, обрушив на Иштар небесную гору. По его словам, видение, посланное ему Отцом Добра, сопровождалось другими чувственными ощущениями – он чувствовал жар от охватившего город огня, слышал крики умирающих и переживал их боль.

Граф уселся за письменный стол у дальней стены кабинета.

– И все же он вернулся в Дааргард, чтобы обвинить свою жену в неверности…

Призрак неуклюже кивнул, после чего его голова снова свесилась ему на плечо.

– Когда он умер, а это случилось в тот же день, его проклятье коснулось и тех, кто верно служил ему. Его рыцари превратились в безмозглые скелеты в доспехах, а я… – он воздел руки и оглядел свое призрачное тело. – Страсти Сота бросили его на самое дно, но если судить по справедливости, то я не должен был разделить с ним его участь.

Несколько мгновений Страд обдумывал слова Карадока. На память ему пришли строки, нацарапанные слепым мистиком

Вольдрой в день, когда Туман принес лорда Сота и его сенешаля в Баровию: «Загнанный вепрь и охотничий пес, господин и слуга, – не надейся сломать эту связь. Вместо этого восславь и уважь ее».

Наконец-то неясное и туманное предупреждение стало ему понятным!

Страд взял со стола перо и кусок пергамента и быстро написал записку.

– Я хочу, чтобы ты запомнил это послание и передал его лорду Соту.

Призрак в испуге отлетел в самый дальний угол комнаты. Он попытался произнести что-то умоляющее, однако слова никак не могли протиснуться сквозь его искалеченное горло, к тому же стиснутое судорогой страха. Заметив отчаяние, в котором пребывал его слуга, Страд поднял вверх одну руку в перчатке:

– Я распространю действие магических сил, которые защищают замок от его магии до сторожевых башен, которые стоят в преддверии моста. Если не будешь заходить дальше этих башен, то будешь недосягаем… для него.

Карадок хотел было возразить, но граф уже положил пергамент на стол.

– Я хотел бы, чтобы лорд услышал эти слова из твоих уст еще до того, как взойдет луна. Вот тебе мое слово, что ты будешь защищен. Или ты сомневаешься в моих обещаниях?

– Конечно, нет, хозяин. Я… я сделаю все, что бы вы ни попросили, – сказал Карадок и поклонился, увидев, что Страд покидает кабинет.

Химера, которой Страд поручил опасное дело приветствовать Сота на площадке перед мостом, ожидала графа в коридоре.

– Битва складывается для нас неудачно, – сообщила тварь. – Бессмертный рыцарь и оборотень уничтожили уже половину наших воинов, хотя сами были лишь легко ранены.

Закрывая дверь в кабинет, Страд кивнул:

– Все не так уж плохо, Ягус. Битва протекает именно так, как я и предполагал. Если число воинов сократится до пяти десятков, дай мне знать – я подниму новых зомби с поселкового кладбища. Сот никогда не перейдет мост.

Страд зашагал по коридору, но на половине пути обернулся через плечо:

– Через несколько минут Карадок отправится на мост, чтобы передать Соту мое послание. Последуй за ним и доложи мне обо всем, что там произойдет.

И он быстро зашагал в одну из комнат, расположенных в главной башне.

Это была маленькая комната без всяких окон и с одной-единственной дверью, обитой для крепости железом. Она отворилась по приказу вампира, а затем со скрипом затворилась, когда он вошел. Два факела по сторонам дверного проема сами собой вспыхнули, освещая узкую келью. В отличие от других помещений замка Равенлофт ни одна пылинка не села ни на пол, ни на книжные полки, развешанные по стенам, ни одна самая тоненькая трещина не змеилась по поверхности крепких каменных блоков пола и стен. Даже факелы горели совершенно без всякого дыма, а на потолке над ними не было видно ни пятнышка сажи.

Гобелены, со тщанием расписанные сложными узорами, состоящими из переплетенных колец и геометрических фигур, украшали собой три стены комнаты, а потолок был расписан разноцветными спиралями, которые сходились в одной точке.

В комнате было всего два предмета мебели: трехногий табурет и большой стол со столешницей, сделанной из одного куска полированного стекла.

Граф поставил свой табурет перед одним из гобеленов и уселся на него. Лишь только он проделал это, две ножки стеклянного стола стали вытягиваться и удлиняться до тех пор, пока перед графом не выросла стеклянная стена.

«Гундар терпеть не может, когда я связываюсь с ним таким способом», – припомнил граф и придал своему лицу непроницаемо-мрачное выражение. Закрыв глаза, он представил себе хищное лицо и нечесаную бороду властителя Гундарака

– И ты осмеливаешься связываться со мной теперь, грязный мерзавец! – раздался неистовый крик герцога.

Страд открыл глаза и посмотрел в стекло напротив себя, совсем недавно бывшее крышкой стола. Там появился герцог Гундар собственной персоной. Клыки его были оскалены, лицо покраснело, а взгляд дико блуждал.

Повелитель Баровии, однако, прекрасно знал, что сейчас он видится Гундару лишь как призрачное лицо, обрамленное гипнотизирующими линиями магического гобелена, висящего за его спиной. Каждый, кто смотрел на эти линии слишком долго, впадал в гипнотический транс. Гундар, однако, слишком давно имел дело с графом. С трудом сосредоточившись на лице Страда, он прорычал:

– Ты дорого заплатишь за кровь Медрота, Страд.

– Чудовища, убившие твоего сына, – вовсе не мои слуги уверяю тебя. Оборотень – это изменник и убийца, который терроризировал моих крестьян на протяжении нескольких лет. Что касается Рыцаря Смерти, то он слишком силен и могуч, чтобы служить мне или тебе, – граф приложил все усилия, чтобы озабоченность и тревога, которые он испытывал, отразились на его лице как можно явственней. – В настоящее время эта парочка штурмует ворота моего замка. Портал, расположенный в твоем замке, вернул их обратно в Баровию, прямо на улицы поселка Валакки. Лорд Сот обвинил в этом меня.

Гундар свирепо дернул себя за всклокоченную бороду и прищурился:

– Признаешь ли ты, что они узнали о Портале от тебя?

– Конечно, – немедленно отозвался граф. – Правда, я имел дело только с рыцарем. Оборотень – это его слуга.

Он внезапно наклонился к стеклу:

– Давай будем честны сейчас, Гун дар. Я, не скрою, надеялся, что лорд Сот сумеет учинить в твоем замке небольшой разгром, подобный тому, что он устроил в Равенлофте. Если бы он убил твоего сына, – что ж, тем лучше для меня, однако я был уверен, что он не сумеет причинить тебе никакого вреда, серьезного вреда, конечно. Для этого у него не хватило бы сил.

Герцог отозвался пространной тирадой, виртуозно нанизывая проклятья одно на другое, и Страд вынужден был движением руки попросить его прерваться.

– Если бы Рыцарь Смерти попал не в мои, а в твои владения, – холодно констатировал он, – ты тоже постарался бы обратить его против меня. Это очень похоже на обмен посланниками, которых мы поочередно умерщвляем.

– Это совсем не одно и то же! – взъярился герцог. – Отнюдь! Этот жуткий монстр-оборотень перегрыз горло моему Медроту. Кто-то должен заплатить своей кровью за его кровь! Предупреждаю, я желаю получить компенсацию! Страд рассмеялся:

– Это оборотень должен потребовать с тебя вознаграждение за труды. Твой маленький ублюдок пугал тебя до… до невозможности. Если бы ты мог, ты сам убил бы его много лет назад.

Гундар медленно повернулся к Страду спиной, и оба надолго замолчали. Когда герцог снова повернулся к призрачному лицу графа, его черты были искажены беспокойством, близким к страху.

– Рыцарь Смерти напал на меня, – сказал он с мрачным отчаянием. – Напал на меня в моем собственном доме!

– Вот почему я связался с тобой, – объяснил Страд. – Лорд Сот оказался опасен, он представляет собой страшную угрозу для нас обоих, для Баровии и для Гундарака. Как я уже упоминал, он как раз сейчас сражается с моими воинами, пытаясь ворваться в мой замок. – Граф улыбнулся, обнажая свои острые клыки:

– Я мог бы избавить от него нас обоих, но мне понадобится твоя помощь.

Гундар снова помолчал, а потом спросил:

– Что я должен сделать?

Сот и Азраэль бились, прижавшись спинами друг к другу. Трупы и груды костей, скопившиеся вокруг них, сильно мешали продвижению противника, а каждый взмах меча рыцаря и каждый удар палицы гнома еще больше увеличивали эту мрачную баррикаду. Оба уже пропустили по несколько выпадов врага, однако крепкие доспехи Сота спасали его от любых, кроме самых мощных, ударов, а поразительная способность оборотня к регенерации помогала ему и вовсе не замечать большинство царапин и неглубоких ран. Только наемник со шрамом на лице нанес гному несколько серьезных ударов – его серебряный меч рассек Азраэлю плечо, а заколдованный кинжал проткнул ногу. Гном же никак не мог заняться этим смертным вплотную, поскольку он атаковал только тогда, когда Азраэль был слишком занят, отмахиваясь палицей от наседающих скелетов. В остальное время он скрывался за спинами других воинов.

Зомби оказались самым трудным противником, как и предвидел Сот. Их конечности продолжали сражаться и путаться под ногами даже после того, как рыцарь отрубал их своим мечом. Азраэль теперь сражался с пылающей веткой в свободной руке, которой он тыкал в мертвецов при каждом удобном случае. Пламя оказалось самым действенным оружием против зомби, так как их ветхая одежда и мумифицированная плоть быстро воспламенялись и горели легко и весело.

Азраэль как раз поджаривал очередного мертвеца, когда с полдюжины гарпий и химер, носившихся над полем боя, прокричали сигнал к отступлению.

– На мост, на мост! – кричали они и хлестали зомби по спинам своими шипастыми хвостами.

Сот, однако, не позволил армии отступить, без того чтобы не нанести ей новых потерь. Мечом он почти перерубил пополам отступающих наемников, и вдребезги разбил кулаком застывший в бессмысленной улыбке череп одного из скелетов. Пока остатки армии Страда пятились к мосту, Сот быстро оглядел поле сражения, выглядывая, не появится ли где-нибудь новый, более опасный противник.

– Приветствую тебя, лорд Сот, – раздался голос с одной из сторожевых башен, охраняющих преддверие замка. – У меня к тебе послание от моего господина, графа Страда фон Заровича.

Знакомый голос заставил Сота вздрогнуть. Даже меч выскользнул из его пальцев, когда он увидел на вершине башни Карадока. Голова призрака болталась на сломанной шее, как бумажный шарик на веревочке, а сам он трусливо пригнулся за зубцом стены.

– Граф просит принести свои извинения за то, что не может лично переговорить с тобой. Он просил меня передать, что прибудет для переговоров с тобой, когда луна будет в зените.

– Карадок, – прошептал Рыцарь Смерти не в силах поверить своим собственным глазам. – Подлый предатель!

С этими словами он сделал шаг вперед и указал пальцем на своего бывшего сенешаля. С пальцев его руки сорвалась быстрая молния. Однако, прежде чем ударить в Карадока, она натолкнулась на магическую стену, которую Страд воздвиг вокруг всего замка. Во все стороны полетели золотые и алые искры, но Карадок остался цел и невредим.

Карадоку потребовалось несколько секунд, чтобы снова обрести способность разговаривать. Страд сдержал свое слово: Рыцарь-Смерти не мог до него дотянуться.

– Послание моего господина гласит: «Я сожалею, что вам не удалось покинуть пределы Баровии, однако ваше обращение с моими подданными в Валакки и нападение на замок Равенлофт не могут быть прощены. Если вы незамедлительно прекратите свои враждебные действия, то я, возможно, поступлю с вами милосердно».

Азраэль пнул ногой один из трупов, валявшихся на земле.

– Милосердие? Граф, который трусливо укрылся в замке, предлагает нам милосердие?

– Что касается тебя, гном, то послание его светлости к тебе совершенно иного свойства, – заметил Карадок. – Мне поручено довести до твоего сведения, что ты обречен.

Выставив перед собой сжатые кулаки, лорд Сот ринулся вперед. Армия на мосту сомкнула ряды, чтобы сдержать его атакующий порыв, однако он остановился еще до того, как достиг передней шеренги.

– Ты не сможешь вечно прятаться от меня, Карадок, – прокричал он. Ненависть, пылавшая внутри него, была едва ли не горячее небесного огня, который отнял жизнь рыцаря.

Чувствуя себя в безопасности, призрак перегнулся через зубчатую стену башни.

– Тебе никогда не победить Страда, – крикнул он, указывая на свою сломанную шею. – Тебе удалось сделать со мной только это, а ведь я лишь самый ничтожный из слуг граоба.

Радость от того, что он может безнаказанно дразнить могущественного рыцаря, желчная злоба и злорадство настолько овладели призраком, что он забылся совершенно и не заметил мягкого сияния, показавшегося в воздухе над головой Рыцаря Смерти.

– Я украл у тебя твою бабу, лорд, – прокричал Карадок, – и ты еще надеешься перехитрить Страда? Медальон с душою Китиары Ут Матар был спрятан среди костей моего скелета в башне Дааргард-Кипа. Ты чуть было не наступил на него, топча мои кости. Он все еще там, но ты никогда не вернешься на Кринн, никогда не возьмешь его в руки. Могучая воительница навсегда потеряна для тебя!

Над головой Сота возник в воздухе могучий кулак в бронированной латной перчатке. Он светился багровым слетом, с каждой секундой разгораясь все ярче. Рыцарь Смерти поднял вверх свою руку, и магический кулак поднялся выше. Когда он оказался на одном уровне с вершиной сторожевой башни, Сот взмахнул рукой, словно нанося удар невидимому противнику, и огромная длань в точности повторила его движение, с силой врезавшись в магический щит Страда. Удар был настолько мощным, что весь замок содрогнулся, а от стены сторожевой башни отвалилось несколько крупных камней. Защитный экран вспыхнул ярким голубым светом и прогнулся, однако устоял.

– Ты… никуда… не… скроешься… от… меня!!! – прокричал Сот. Огромный кулак ударял в барьер с каждым его словом, и безоблачное ночное небо отозвалось громовыми раскатами. По прозрачному голубому экрану магической защиты, словно трещины по штукатурке, разбежались извилистые желтые линии, а замок снова содрогнулся до самого основания.

Карадок не нуждался в подсказке. Он бежал под защиту толстых стен замка, но голос Сота и громовые раскаты преследовали его. Карадок почувствовал некоторое облегчение, лишь только когда увидел Страда, стоявшего в дверях.

– Похоже, ты серьезно рассердил его, – негромко сказал граф. – Ну что же, тем хуже для тебя.

Облегчение, испытанное Карадоком, превратилось в страх, когда он увидел в глазах вампира холодный блеск. Граф разглядывал его с таким видом, словно что-то прикидывал или подсчитывал в уме.

– Хозяин, я…

Страд покачал головой явно не желая выслушивать мольбу Карадока.

– Боюсь, что твое дальнейшее пребывание в замке Равенлофт нежелательно, Карадок, – промолвил вампир. – Я настаиваю, чтобы ты ушел отсюда немедленно.