Рыцарь моего сердца

Глава 10

Бодрящий морозный воздух пощипывал лицо, Бринна шла по двору. Она запахнула плащ, чтобы защититься от холодного ветра, который выдувал тонкие пучки сена из аккуратно сложенных тюков у восточной стены.

– Она предала любовь, – сказал ей Данте. Однако имя Колетт де Марсон, возлюбленной брата, он вымолвил почти с благоговением. – Ее волосы падали на спину как золотой водопад. Голос был слаще любого нектара богов. Ее любили все. Но любовь Александра была другой, он хотел ее. Мы это знали. Мы должны были сказать Брэнду, тогда, возможно, ничего бы и не случилось. Но Алекс был надежным воином и преданным другом. Мы не думали…

Прищурившись, Бринна поглядела на дальний лес, раскрашенный цветами поздней осени. Резкий ветер трепал ее плащ, выхватывал бронзовые прядки из косы, хлестал ими по лицу.

Брэнд принес холод, снова подумала она. Холод, заменивший страсть, которую даровала ему когда-то жизнь. Холод, защищающий его сердце от боли и предательства людей, которых он любил, которым доверял.

– Он зовет ее по ночам, – говорил Данте. – Я слышу это из своей комнаты. Но днем он ни разу не произнес ее имени. Никогда, – с сожалением прошептал Данте, видимо, забыв, что Бринна сидит рядом. – Может, ему не следовало отсылать ее.

– Зачем вы говорите это мне? – спросила Бринна, не желая больше ничего слышать.

Данте пожал широкими плечами, как будто не мог в одиночестве нести груз печали брата.

– Я хотел, чтобы вы поняли его и, возможно, помогли ему забыть ее.

Поежившись, Бринна плотнее запахнула плащ. Значит, слухи верны. Брэнд застал Колетт с любовником. Она вспомнила, какими видела их тогда в озере, но тут же выбросила это из головы, оставив в памяти лишь его улыбку.

«Она принадлежала Колетт де Марсон. Сколько раз эта женщина получала ее как дар его сердца?» – думала Бринна, шагая к конюшне.

– Доброе утро, Питер, – сказала она конюху, открывая тяжелую дверь.

– И вам доброго утра, миледи, – приветливо улыбнулся конюх. Он бросил метлу и помог ей закрыть дверь. – Зима на носу. Хорошо, что жеребенок вот-вот родится, а то в зиму он мог бы замерзнуть.

Когда глаза Бринны привыкли к полумраку, она увидела в стойле гнедую кобылу с раздувшимся животом.

– Как она?

– Сегодня вряд ли соберется. Видите, пока стоит, не ложится. – Питер взял метлу и принялся за работу.

Бринна ласково погладила бархатную морду лошади и прошептала на ухо своей любимице:

– Завидую тебе. Как замечательно дать жизнь другому существу.

Двери скрипнули на петлях, в конюшню ворвался яркий утренний свет, и вошел Брэнд.

– Милорд. – Улыбка Питера сразу исчезла.

– Оставь нас.

В голосе нового лорда была такая суровость, что Питер бросил метлу там, где стоял, и выбежал из конюшни, плотно закрыв дверь.

– Что вы тут делаете? – спросил Брэнд невесту.

От одного его присутствия у Бринны закружилась голова. Он был суров, как лютая зима, и прекрасен, как одинокий серый волк на поле, занесенном выпавшим снегом.

– Моя кобыла… должна ожеребиться. Я пришла взглянуть на нее…

Брэнд подходил все ближе, медленно переводя взгляд от ее губ кшее, пока она заикалась. Наконец он, слава Богу, отвернулся, чтобы погладить лошадь.

– Тихо… успокойся… все хорошо, – проговорил он, когда та фыркнула и отдернула голову от незнакомого прикосновения.

Он ласково хвалил ее красоту, стать, округлость живота. Был терпелив, пока лошадь фыркала и брыкалась, и та вскоре опустила голову и потянулась к его руке. Бринна следила за ним, тронутая нежным разговором с животным, кажется, он понимал страх кобылы. Но как он мог понять страх? Ведь он же не боится ничего.

– Вы успокоили ее страх, милорд.

– А ваш – нет, – ответил Брэнд, продолжая гладить морду лошади.

Бринна засмеялась. Правда, слегка натянуто.

– Я не боюсь вас, милорд. – Он лениво приподнял бровь.

– Но я воин, одержимый демонами, если помните.

– Я… не имела в виду…

– Вы имели в виду то, что сказали. – Он шагнул к ней. – Я хладнокровный, безжалостный варвар, берущий все, что ему хочется. Разве не так, Бринна?

– Нет, милорд, я… – Слова застряли у нее в горле, дыхание перехватило, когда он кончиком пальца нежно обвел ее подбородок.

– И вы думаете, я вас не хочу. – Он был так близко, что мог вдохнуть запах ее волос, но все же не остановился, пока его грудь не прижалась к ее вздымающейся груди. – Нет, я хочу вас.

Закрыв глаза, Бринна чувствовала огонь внизу живота, который рвался вверх, к ее сердцу.

– Вы считаете, я не могу быть ласковым. – Поцелуй длился, пока у нее в легких не осталось воздуха, сильные руки прижимали ее к твердой мужской груди, притягивая все ближе… ближе, пока ей не показалось, что сейчас она просто сольется с ним. Его язык и губы подтверждали, что он может быть ласковым. Наконец он медленно, такмедленно отпустил ее, что Бринна чуть не изнемогла в его объятиях. Дыхание у него было тяжелым, прерывистым.

– Вы очень красивы, – прошептал Брэнд.

Он уже забыл, насколько приятно держать в объятиях женщину, а тело Бринны охотно принимало его ласку, посылая ему в кровь огненные стрелы. Он жаждал накрыть ее своим телом и склонился для нового поцелуя.

– Вы хотите меня сейчас?

Господи, она хотела его с той минуты, как увидела. Она еще не была с мужчиной, но исступленный восторг плавающего Тритона разжег пламя в ее груди, заставил ее покраснеть. Сможет ли она вынести его страсть, его натиск? Но почему-то она была уверена, что он возьмет ее нежно, смягчив медоточивым голосом временную боль от его страсти. Нет… ей хотелось большего. Она хотела, чтоб он смотрел на нее так же, как тогда на своего ангела. Хотела заставить его улыбаться так, как он улыбался леди Колетт. Хотела быть для него всем, хотела видеть это в его глазах, чувствовать в его ласках.

Собрав остаток сил, Бринна отстранилась:

– Нет.

– Бринна…

– Нет! – Она сделала шаг назад. – Я стала бы для вас не больше, чем Алисия прошлой ночью.

Брэнд замер, в глазах его мелькнуло удивление, потом гнев.

– Я не спал с Алисией! Я только сказал Вильгельму, что…

– Я хочу быть для вас больше, чем служанка, лорд Брэнд.

Его взгляд стал жестким, улыбка напомнила занесенный меч, но голос прозвучал как соблазнительное мурлыканье.

– Oui, леди. Вы будете моей женой, и тогда я уже не стану просить вас о близости. Я просто возьму вас. – Он стер кончиком пальца влагу с ее губ, которые она только что нервно облизнула, и поднес руку к своему рту. – Я варвар, одержимый демонами, я просто возьму, что хочу.

Когда Брэнд вышел из конюшни, морозный воздух наполнил легкие и он глубоко вдохнул, позволяя холоду остудить его сердце. Бринна уже имела о нем сложившееся мнение: он бессердечный негодяй, который спит одну ночь со служанкой, а другую – с ней. Брэнд стиснул зубы. Да, она права. Его больше не ослепит любовь, теперь он будет держать глаза открытыми и не упадет с края скалы. Он может пропасть в соблазнительных вспышках раздражения и нежности, которые видел в ее глазах. За скромной улыбкой Колетт скрывалось расчетливое хладнокровие, а улыбка Бринны столь же бесхитростна, как ее очарование. Нетрудно пасть жертвой ее невинно-страстного поцелуя. Ему следует готовиться к браку так же, как он готовился к битве, надев доспехи, не пробиваемые стрелой Купидона. Леди Бринна Дюмон – опасный противник.

Убрав тем временем клетки с соколами и выйдя во двор, Питер сразу почувствовал желание юркнуть обратно, ибо к нему шагал новый лорд. Нет, бежать слишком поздно. Волк уже заметил его и смотрел так, словно Питер был мягким куском мяса.

– Ты! Как тебя зовут? – Конюх застыл на месте.

– П-Питер, милорд.

– Следи за кобылой, Питер. Если начнутся роды, немедленно доложишь мне.

– Да, милорд, – дрожащим голосом пролепетал слуга.

Что это? Его не собирались загрызть? Новый лорд прошел мимо и, будто в поисках другой пищи, направился к замку. Черный плащ развевался у него за спиной, как темные крылья сокола, готового камнем упасть на Эверлох.

Сравнение с птицей не пришло на ум Вильгельму, когда его друг буквально ворвался в замок. Но герцог согласился бы с Питером: новый хозяин Эверлоха, кажется, готов вонзить в кого-нибудь свои зубы.

Герцог Нормандский удобно расположился в кресле с кубком эля в руке и темноволосой служанкой на колене, другую ногу он перекинул через подлокотник.

Брэнд сразу направился к нему:

– Когда ты уезжаешь?

Вильгельм что-то шепнул девушке, затем развратно подмигнул и с нежной улыбкой отпустил ее.

– А что? Тебе надоело меня видеть? – спросил он.

– Нет. – Брэнд отстегнул серебряную застежку плаща, бросил его на стул и начал вышагивать по залу. – Я просто хочу, чтобы ты на несколько дней отложил свой отъезд и не ставил об этом в известность короля.

Теперь герцог был полон внимания.

– Почему?

– Ты приглашен на мою свадьбу.

– На твою свадьбу! – засмеялся Вильгельм. – Сначала ты не хочешь жениться, а потом вдруг так спешишь, как будто на тебе загорелись штаны. – Брэнд хранил молчание. Наконец герцог отсмеялся и тяжело вздохнул. – Значит, твои штаны горят. Тогда почему бы тебе не взять ее прямо сейчас? Убедишься, что она достойна твоей брачной постели.

– Она достойна. – Брэнд сделал знак слуге: – Что-нибудь выпить. – И, когда тот побежал исполнять приказ, сухо прибавил: – Она думает, что я спал с Алисией.

– Понятно. Леди ревнует и отказывает тебе в любви.

– Я хочу не любви.

Герцог пожал широкими плечами:

– А ты думаешь, сразу после свадьбы она будет готова подарить тебе неземное наслаждение?

– Готова или нет, я возьму то, что хочу.

– И чего же ты хочешь, Брэнд? Кроме ее тела под собой, разумеется?

Брэнд помолчал, а потом нехотя ответил:

– Я ничего от этого брака не жду.

– Иногда мы бываем приятно удивлены тем, чего не ждем, – ухмыльнулся герцог и залпом проглотил эль.

– Избавь меня от своих загадок, Вильгельм, и скажи, что у тебя на уме.

– Знаешь, все всегда спешат поцеловать мне зад, только не ты… и не она. Леди Бринна Дюмон сделает твою жизнь интересной, mon ami. Счастливой, я надеюсь. И, я уверен, несчастной. – Герцог указал на пустой кубок проходившему оруженосцу и подождал, пока тот вернет его полным. – Ты понимаешь, что я имею в виду? – ехидно спросил он и пригубил кубок. – А ты все ждешь свою выпивку.

Когда Брэнд засмеялся, большой зал будто наполнился солнечным светом. Его блестящие, как у ребенка, глаза сияли от беззаботного веселья, и, глядя на него, Вильгельм с болью понял, насколько ему не хватало прежнего, жизнерадостного друга.

– Она вернет тебя к жизни. Твоя леди – огненный ангел. Будь я лет на двадцать моложе, я бы дрался с тобой за нее.

– И проиграл бы.

Оба засмеялись. Услышав их веселый громкий смех, слуги в зале не могли не улыбнуться.

– Значит, ты остаешься? – спросил Брэнд.

– Конечно. Я надеялся, ты попросишь остаться. Мне здесь нравится, да и потом как-то не привлекает возвращение домой по такой погоде.

– В тебе же кровь викингов, и несколько бурных волн не испугают тебя, – поддразнил Брэнд.

– Не испугают. Но испортят мне аппетит.

– Тогда оставайся до весны.

– Нет. Я лишь ненадолго задержусь. Я должен готовить своих людей к битве.

Вспомнив, что ему до сих пор не принесли выпить, Брэнд поискал глазами слугу.

– И какой же страной ты мечтаешь управлять теперь? – небрежно спросил он, зная, что не проходило ни дня, чтобы герцог Нормандский не сражался или не помышлял о битве.

– Страной Эдуарда.

– Англией?

Удивленный и потрясенный, Брэнд повернулся к другу. Вильгельм сейчас походил на льва, жаждущего крови.

– Ты много раз посмеивался насчет этого, но я не думал, что твои планы так серьезны.

– Почему нет? Эдуард обещал трон мне. Гарольд Уэссекский будет протестовать, я уверен. Он уже принимает решения, а Эдуард не вмешивается, потому что боится ничтожного ублюдка. Но я сниму с Гарольда голову. И тогда вся Англия будет моей.

– Рад, что я не король. Что никто не готовит мои похороны, когда я еще не умер.

– Эдуард не молод и не здоров.

– Не замечал, – сухо пробормотал Брэнд, и герцог взглянул на него с хитрой усмешкой.

– Я должен готовить свое будущее.

– Наверняка у тебя есть несколько месяцев, прежде чем король умрет.

– Если в замке останусь я, то останется и сэр Ричард.

– Знаю. Он должен присутствовать на свадьбе дочери. Когда Ричард не путается у меня под ногами, желая удостовериться, что я хорошо обращаюсь с Бринной, он кажется довольно приятным. – Брэнд прищурился. – Интересно, когда Эдуард выставит кого-нибудь против меня, как в случае с лордом Ричардом?

– Тебя это беспокоит? – гневно спросил Вильгельм. Улыбка друга заставила герцога засмеяться, подняться из кресла и хлопнуть Брэнда по спине. – Значит ли это, что король не приглашен на твою свадьбу?

Откинув голову, Брэнд засмеялся. Вильгельм был доволен. Хотя его любимый рыцарь столь же беспощаден на поле битвы, как и он сам, его смех может очаровать даже злейшего врага.

Через минуту, ища в коридоре свою любовницу, Вильгельм разразился громким хохотом, когда услышал из зала почти умоляющий рев друга:

– Так где, во имя Господа, моя проклятая выпивка?