Рыцарь трудного дня

ТРИ Память, Которая Несёт На Себе Следы Оружейного Нагара

Я возвращаюсь в реальный Мир, но никто не говорит, что я должен при этом себя превосходно чувствовать. Собственно Лондон никогда не казался мне домом. Дом — это место, где обитают монстры; дом-это место, где кто-то пытается убить вас каждый день; дом — вот где моё место. Я всегда знал, что моё место — ЗДЕСЬ — среди других монстров.

Но в моём деле ты идешь туда, куда тебя ведёт работа. Поэтому я направился к станции метро: «Белая Часовня», а Сьюзи Дробовик молча шагала рядом. Она смотрела прямо перед собой, её лицо было холодным, спокойным и очень опасным, как всегда, и возможно, только я мог понять, как сильно она была напряжена. Сьюзи никогда не бывала слишком демонстративной, за исключением тех случаев, когда она стреляла в людей.

Ей требовалось много времени, чтобы ужиться со своими эмоциями, и она всё ещё не была уверена, что делать с некоторыми из них. И вот теперь я направлялся навстречу опасности, в ту часть моей жизни, которую она никогда не знала и не разделяла, и я не мог позволить ей пойти со мной. Я не мог, по самым разным причинам. Она не опустилась бы до спора, и у неё было море гордости, чтобы не красться за мной, поэтому она согласилась сопровождать меня до станции, чтобы убедиться, что никто не помешает мне по пути. Я ничего не сказал. Как я мог? Я всегда гордился тем, что она мой спутник.

Они смотрели на её лицо и давали нам ещё больше места, чем обычно.

Есть те, кто говорит, что «Уайтчепел» была первой Подземной железнодорожной станцией, построенной на Тёмной Стороне ещё в Викторианские времена, связывая нас с её копией в самом Лондоне. Мне действительно нужно объяснять, почему они выбрали «Белую Часовню»?

Человек, известный в настоящее время как мистер Стаб, бессмертный непойманный серийный убийца Старого Лондона, вонзил нож глубоко в сердце города, и хотя кровь была смыта давным-давно, психическая рана осталась. Ещё до Метрополитена всё это место было пронизано скрытыми переходами и тайными шлюзами, система работала по крайне грязной методике и услуги предоставлялись только членам закрытого клуба. Хотя в самом Лондоне всегда были зоны истончённого пространства — места, где любой мог свернуть не туда, пройти не по той улице и оказаться в ночи, которая никогда не кончается. Грех всегда найдет лазейку.

— Итак, — резко сказала Сьюзи, всё ещё глядя прямо перед собой, — Уокер мёртв, и теперь ты здесь главный. Не ожидала, что это произойдёт.

— Что ты будешь делать? — спросил я как можно небрежнее. — Тебе нужно чём-то занять себя, пока меня не будет. Поэтому я поручаю тебе сохранять мир, пока меня не будет. Ты можешь быть Уокером, пока я не вернусь. Будь жёсткой, но справедливой и постарайся не перестрелять слишком много людей.

Она обратила на меня свой холодный взгляд.

— Ты даришь мне самые лучшие подарки, Джон.

— Ты не можешь пойти со мной, Сьюзи.

— Ты возвращаешься во внешний Мир, в Лондон где оружие, банды и ножи в спину. Я нужна тебе.

— Сьюзи я уже совершеннолетний. Я справлюсь. И я знаю, как вписаться; а ты потеряла эту способность, если она у тебя когда-либо была. Мне нужно делать свою работу под прикрытием, чтобы меня не узнали и не побеспокоили Власти внешнего мира, официальные, или сверхъестественные. Или любой из многочисленных врагов из моего прошлого, которые всё ещё могут желать мне зла.

— Ты пытаешься урезонить меня, — сказала Сьюзи. — Ты же знаешь, что я не поступаю благоразумно.

— Я всё ещё помню, и могу притвориться обывателем, Сьюзи. А ты нет.

— Я не возвращалась в реальный Мир с тех пор, как впервые попала сюда, — сказала Сьюзи. — Пятнадцать лет, в бегах от всех и вся. Кровь моего мёртвого брата всё ещё была на моих руках. Не знаю, почему я так долго ждала. Я должна была убить его в первый же раз, когда он принудил меня.

— Ты прав, Джон. Я больше не знаю, что делать в том мире. Я предпочитаю жить здесь, где я могу быть монстром, каким всегда себя знала.

Я остановился, и она остановилась вместе со мной. Я посмотрел ей прямо в глаза и выдержал её холодный взгляд.

— Он был чудовищем, Сьюзи. Ты сделала то, что положено делать людям: убила чудовище. А теперь попрощайся и отпусти меня.

— Если они убьют тебя… Я отправлюсь в Лондон, убью их всех и сожгу город дотла.

— Я улыбнулся. — Ты говоришь такие милые вещи, Сьюзи.

Мы обнялись прямо посреди улицы, не обращая внимания на спешащих мимо людей. У Сьюзи всё ещё были проблемы с публичными проявлениями чувств, но опять же, вероятно, только я мог знать это. Она коротко поцеловала меня, затем повернулась и зашагала прочь. Она держала голову высоко, спину прямо и ни разу не оглянулась. Её способ быть храброй. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, потом вошёл на станцию «Уайтчепел» и спустился в подземку.

Декорированные кремовой плиткой коридоры и туннели заполнены мужчинами, женщинами и другими приезжающими и уезжающими существами желающими найти всевозможные удовольствия, удовольствия которые так вредны для них. Они стараются не разговаривать друг с другом и смотреть прямо перед собой, не желая отвлекаться и отклоняться от выбранного пути.

Казалось бы, все уступали мне достаточно места. Хорошая, или вернее, плохая репутация имеет свои преимущества. Мне предстояло научиться результативно действовать без неё. Джон Тейлор, живший в Лондоне пять лет назад, был не столь заметной фигурой.

Я поспешил вниз по эскалатору, не обращая внимания на сладкоречивые объявления на стенах и направился к Внешней линии. Обычные нищие и уличные артисты слонялись повсюду, пели и танцевали ради пропитания. Призрак монахини пел: «Аве Мария», сопровождая пение сурдопереводом. Три парня — зомби с кожей такой же серой, как их потрёпанные костюмы, ловко, мягкими щётками отбывали свою обувную рутину.

Полдюжины клонов организовали оркестр имени себя, и что-то напевали из «Чёрной Лагуны» в старом социально-критическом стиле Калипсо: — «О, это наша Судьба»… Обновлённые надписи на стенах на мёртвых языках официально предупреждали, что: «Все фамильяры должны перемещаться только на эскалаторе»!

Внизу на платформе виднелся указатель: «Королевство Теней», «Земля Крови», «Хейвен». Платформа была наполовину заполнена, всеми обычными — необычными типажами. Группка жизнерадостных девочек-подростков в школьных костюмах выбивала дерьмо из группы головорезов в шляпах-котелках, размалёванных густым макияжем и татуажем бровей.

В то время как группа городских бизнесменов в шикарных сити — костюмах с ярко раскрашенными синей краской лицами упорно игнорировала драку погрузившись в новостной выпуск «Night Times». А большое, подвижное растение проявляло нездоровый интерес к древесной нимфе. Она была хорошенькой крошкой, вся в блестящей коре и с листьями в волосах, и я даже подумывал о том, чтобы вмешаться — пока нимфа не решила, что с неё хватит, и не ударила коленом растение прямо в орехи.

Я отвернулся и увидел перед собой рыцаря в чёрном доспехе. Он стоял в дальнем конце платформы, неестественно неподвижный, и смотрел прямо на меня. Его доспех состоял из больших чёрных чешуек, которые медленно двигались относительно друга и местами наслаивались. Сатанинские знаки были намалёваны на его нагруднике, — чём-то похожим на засохшую кровь. Его тяжёлый стальной шлем с единственной Y-образной прорезью по центру — для глаз и рта прикрывал всю его голову.

На одном его бедре висел короткий меч, похожий на нож мясника, а на другом он носил булаву с шипастым набалдашником. Я и раньше видел таких. Он был одним из доспешных рыцарей которых Король Артур привёл с собой на Тёмную Сторону из Зловещего Альбиона. Мира, в котором Мерлин Сатанинское Отродье, продолжил дело своего отца, развратил Артура и создал для повеления мрачный и ужасный Мир.

Это наши антиподы в параллельных измерениях. Для каждого… Рая — Ад, а для каждого Золотого века — Пинок в зубы.

Тёмный рыцарь, казалось, проявлял ко мне интерес больше обычного, но когда я повернулся к нему лицом, он отвернулся и переключил всё своё внимание на табло отправления. Я мысленно пожал плечами и списал это на паранойю. Много всего происходит на Тёмной Стороне.

Нарастающий рёв, ударная волна вытесняемого воздуха, и поезд вырвался из туннеля, рыкнул и остановился у платформы. Длинная, безликая, серебряная пуля, тянущая вагоны без окон, потому что вы точно не захотели бы увидеть некоторые места, через которые поезд должен проследовать по пути из Тёмной Стороны во внешний Мир.

Двери с шипением открылись, я шагнул в вагон, и все остальные в вагоне поднялись и поспешили на платформу. Не столько в знак уважения, сколько потому, что они не хотели быть рядом, когда начнутся неприятности. Я удобно устроился на потёртом сиденье из красной кожи, двери с шипением захлопнулись, и поезд плавно тронулся.

Само путешествие было удивительно тихим и мирным; ничто не пыталось проникнуть извне, ничто не пыталось заблокировать пути, и даже не было обычных странных шумов и угрожающих голосов, возможно, потому, что это была не самая оживлённая линия. Люди всегда выстраиваются в очереди и даже дерутся друг с другом, чтобы попасть на Тёмную Сторону, но лишь немногие возвращаются домой. По самым разным причинам.

Когда поезд наконец остановился в собственно Лондоне, я глубоко вздохнул, встал и уверенно вышел на платформу. Она, конечно, была совершенно пуста. Больше из поезда никто не выходил.

Двери за моей спиной с шипением захлопнулись, и поезд тронулся. Я медленно шёл по пустой платформе. Воздух был неподвижным и затхлым, и звуки моих шагов не отдавались долгим эхом, как будто этим звукам не хватало энергии. Абсолютно голые стены — ни плакатов, ни рекламы, ни граффити. Всё это место было похоже на сцену которой редко пользовались.

Глухая стена простиралась передо мной, и нигде не было никаких признаков выхода. Наконец я остановился перед телефоном, установленным на стене и прикрытым пыльным стеклом. Я поднял трубку. Гудка не было.

— Я, — сказал: Мне нужен настоящий Лондон, и снова положил трубку. Я отступил назад, и стена передо мной медленно раскололась надвое, раздвигаясь в серии скрежещущих, дрожащих движений, пока длинный узкий туннель не открылся передо мной. Его внутренние стены были тёмно-красными, как открытая рана, а свет без источника был тусклым и туманным, пахло испорченными духами и раздавленными цветами. Я уверенно шёл вперёд, и туман клубился вокруг моих лодыжек, как потревоженная вода.

Слабые голоса и обрывки странной музыки — то появлялись, то исчезали, как множество конкурирующих радиосигналов. А далеко-далеко печально звенел монастырский колокол.

Я вышел из туннеля и сразу же оказался на обычной, стандартной платформе, в то время как совершенно нормальные люди спешили мимо меня. Никто из них, казалось не заметил, что я появился среди них из ниоткуда. Я оглянулся — стена была просто стеной, и ничто не указывало на то, что она когда-то была чём-то другим. Так и должно было быть. Я присоединился к людскому потоку на платформе, направляясь в реальный мир наверху.

Я покинул станцию «Уайтчепел» и нерешительно направился в Лондон, которого не видел уже много лет. Реальный Мир казался почти вызывающе серым после безжалостного шума, ярости и яркого неона Тёмной Стороны. Куда бы я ни посмотрел, улица и люди были удивительно обычными. И движение, грохочущее вверх и вниз по дороге, состояло из легковых автомобилей и автобусов, такси и курьеров на велосипедах и грузовиков доставки. Они даже, как правило останавливались на светофорах и пешеходных переходах.

Был ранний вечер, ещё совсем светло, а я к этому не привык. Я чувствовал себя незащищённым и уязвимым, теперь, когда у меня больше не было теней, в которых можно было бы скрыться. Я смотрел на серое, затянутое тучами небо и пытался вспомнить, когда в последний раз видел солнце. Я не был впечатлён. Если вы спросите меня — то солнечный свет переоценён.

Всё было по-другому. Не было привычной динамики, привычного ощущения опасности и постоянного давления Тёмной Стороны, заставляющего куда-то идти, делать что-то неразумное и вероятно — неестественное. В Самом Лондоне, как и в любом большом городе, была своя суета и атмосфера возбуждения, но по сравнению с Тёмной Стороной это было выступление дилетантов.

Реальная разница между Тёмной Стороной и собственно Лондоном заключалась в отношении. На Тёмной Стороне всё открыто и явно. Магия и сверхнаука, противоестественное и потустороннее. Вы можете погрузиться во всё это, как в горячую ванну, полную крови. В самом Лондоне, в том, что мы привыкли считать реальным миром, такие вещи скрыты. За кулисами или за декорациями. Вы даже не будете знать, что оно там, если у вас нет Дара, и большинство этого не знает. Вы можете искать скрытый Мир, но даже в этом случае вы, вероятно, не найдете его, если он не захочет, чтобы его нашли.

Я знал, что должен сразу пойти на Оксфорд-стрит, в тайную штаб-квартиру Лондонских рыцарей, но прошло много времени с тех пор, как я был здесь, а ностальгия может быть суровой хозяйкой. Я чувствовал потребность, почти голод, снова увидеть свои старые места, вернуться в то маленькое грязное место, где я жил и работал, и так старался быть нормальным. Поэтому я запрыгнул в автобус, один из старых надёжных красных Лондонских двухэтажных автобусов, и отправился к истокам.

Я вышел из автобуса на остановке которая казалось никого больше не интересовала и побрёл по мрачным, обшарпанным улицам туда, где раньше был мой офис. Всё вокруг выглядело ещё более грязным и замусоренным, чем я помнил, хотя я и не думал, что это возможно. Узкие улочки и полуразрушенные многоквартирные дома, разбитые окна и вышибленные двери.

Сломленные люди в изношенной одежде, спешащие с опущенными головами, чтобы никому не смотреть в глаза. Холодный ветер, дующий по пустынным переулкам, и повсюду тени, потому что кто-то использовал уличные фонари в качестве мишеней для пулевой стрельбы.

Бездомные закутавшись сидят, в дверных проёмах и пьют «воду забвения» прямо из банки или бутылки. Закопчённая кирпичная кладка, потемневшая от выхлопа многих поколений проезжающих машин. Плакаты один поверх другого, послания из прошлого, реклама давно исчезнувших вещей, выцветшая и запятнанная сыростью. Когда я наконец добрался до старого здания, в котором располагался мой маленький офис, — большинство окон оказалось заколочено. А в соседних зданиях горело всего несколько огней.

Люди слишком упрямы, чтобы уйти, или им некуда больше идти. Мусор в канавах, и ещё больше его в переулках. И частично сохранившееся здесь уличное освещение, только подчёркивало выцветшее и грязное пространство.

Я был удивлён, что моё старое офисное здание всё ещё на месте. Я был наполовину уверен, а наполовину надеялся, что к этому времени его уже снесут. Это здание официально шло под снос, даже когда я ещё обитал в нём. Я остановился на противоположной стороне улицы и огляделся. Ни огней, ни признаков жизни.

Люди отказались от него, как крысы от тонущего корабля. Входная дверь была распахнута настежь, петли громко скрипели в тишине, а порывистый ветер время от времени толкал дверь, напоминая, кто здесь хозяин. Я постоял немного, вглядываясь в темноту за дверью, оттягивая момент, и я знал это.

Я в последний раз оглядел пустынную улицу, затем быстро перешёл дорогу, распахнул входную дверь и вошёл в тёмный и пустой вестибюль. Было темно, потому, что кто-то разбил единственную лампочку.

Здесь воняло затхлой мочой. И всё же это место не могло быть просто заброшено, иначе местные бездомные переехали бы сюда. Ни света, ни отопления, никаких признаков жизни — так почему же входная дверь была оставлена так удобно открытой? Приглашение, или ловушка?

Я невольно улыбнулся. Похоже, это всё-таки может оказаться интересным.

Я поднялся по узкой деревянной лестнице на следующий этаж. Лестница как всегда громко жаловалась под моим весом. Арендаторам это нравилось, скрип предупреждал о появлении посетителей. Я остановился наверху, чтобы оглядеться, мои глаза уже привыкли к темноте, но не было никаких признаков того, что здесь кто-то недавно был.

Я шёл по лестничной площадке, по пути проверяя открытые двери офисов. Старые воспоминания о старых лицах, о соседях, которые никогда не были чём-то большим. Дешёвые и мерзкие кабинеты, в которых когда-то жил расстрига бухгалтер и безработный дантист, теперь тёмные и пустые, давно вычищенные, без каких-либо признаков того, что ими когда-либо пользовались.

Мой кабинет всё ещё находился там, где я его оставил. Дверь была слегка приоткрыта, и на старой облупившейся вывеске едва можно было разобрать слова: «РАССЛЕДОВАНИЕ ТЕЙЛОРА». Отверстие от пули в матовом стекле тоже было на месте. Мне бы следовало заменить стекло, но оно становилось таким замечательным поводом для разговора…

Клиенты любят намёк на опасность, когда нанимают частного детектива. Я толкнул дверь до упора кончиком пальца, и петли громко и жалобно заскрипели в тишине. Я глубоко вздохнул, приготовившись к чему-то, чему не было названия — но, всё, что я видел это пыль и гниль, и тогда я вошёл в кабинет.

Мой старый кабинет был совершенно пуст, заброшен, много пыли, паутины, и крысиный помёт в углу. Янтарный свет падал через единственное зарешеченное окно, собираясь на полу.

Вся мебель исчезла, но я всё ещё видел её мысленным взором. Массивный письменный стол и два удобных стула, раскладушка которую я поставил у дальней стены, когда спал в своём кабинете, потому что домовладелец запер меня в офисе, в качестве мягкого намёка на то, что он хотел бы получить часть арендной платы. Это было место, где я пытался помочь людям, ещё более бедным чем я, за любые деньги, которые у них были. Я сделал для них всё, что мог. Я старался.

Я медленно огляделся. Трудно поверить, что я провёл здесь пять долгих лет, пытаясь сойти за обывателя. Пытаясь помочь реальным людям с реальными проблемами, в реальном мире. Погрузиться в их проблемы, в их жизнь, чтобы не думать о своей. Я на собственном горьком опыте убедился, что не так уж хорош в качестве сыщика, — без поддержи дара.

Я не осмеливался использовать его здесь. Охотники бы это немедленно почувствовали, а узнав, что я сбежал с Тёмной Стороны пришли бы за мной. При необходимости они могли сойти за нормальных. Они выглядели как люди, но не были ими. На них были простые чёрные костюмы с аккуратными галстуками, начищенными до блеска туфлями и шляпами с низкими полями, так что никто не мог видеть, что у них вместо лиц. Они пытались убить меня с самого детства. Они без колебаний пришли бы за мной в реальный Мир.

Одна из причин, по которой я пришёл сюда — освободиться от них. Они пугали меня. Страх долго доминировал в моей жизни. Теперь он исчез, что дорого обошлось мне, и тем кто был рядом.

Они были лишь одной из причин, по которой я покинул Тёмную Сторону. Я хотел хотя бы попытаться стать человеком, а не чудовищем. Чтобы жить своей собственной жизнью, а не следовать планам многочисленных заинтересованных группировок. Я думал, что буду в безопасности в реальном мире, пока не использую свой дар, или не вляпаюсь в какую-то противоестественную ситуацию. Я слишком мало знал…

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что без моего дара я и вполовину не так хорош, как следователь, в этом я себя переоценил. Я помог некоторым людям, раскрыл свою долю дел и заработал на этом чёртовски много денег. Но на этом пути я накопил кучу долгов и нажил множество реальных врагов среди преступных авторитетов. Потому что даже в реальном мире ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Потому что я не брал взяток, не отступал и был чёртовски честен для своего же блага.

Позже я узнал, что мои бывшие и будущие Враги на Тёмной Стороне организовали серию трагических событий, которые заставили меня бежать с Тёмной Стороны с пулей Сьюзи, горящей в моей спине. Это их представление о милосердии. Второй шанс — не быть тем, кем они меня считали, или кем я мог бы стать. Я попытался воспользоваться шансом, который они предложили. Но это был не я.

Моя рука скользнула к пояснице, где шрам от пули Сьюзи всё ещё напоминал о себе в дождливую погоду. Какой-то коновал выковыривал её у меня из спины, пока я кусал верёвку, чтобы не закричать. Добро пожаловать в реальный Мир…

Сьюзи не собиралась меня убивать. Это был просто её способ привлечь моё внимание. Мы давно простили друг друга.

Я резко оглянулся, возвращённый в настоящее звуками чьего-то приближения. Медленный, размеренный шаг поднимающегося по деревянной лестнице, без попытки приглушить их. Кто-то хотел, чтобы я знал, что он идёт. Я быстро подошёл и встал за открытой дверью. Белый плащ может быть знаковым, как Ад, но он точно затрудняет прятки в тенях.

Я стоял очень тихо, напрягая слух при каждом звуке, пока шаги неторопливо продвигались по лестничной площадке, игнорируя все остальные кабинеты, направляясь прямо ко мне. Они остановились перед моей открытой дверью, затем в комнату неторопливо вошёл мужчина. Невысокий, средних лет, лысеющий в безымянном пальто, настолько невзрачный на вид, что его почти не было. Я немного расслабился. Я знал его. Я вышел из-за двери.

— Привет, Рассел.

Он спокойно повернул голову, ничуть не удивившись и не испугавшись. Он кивнул, как будто мы случайно столкнулись на улице. Рассел был маленьким серым человечком, всегда тихим и вежливым, всегда готовым сделать что-нибудь противозаконное. Если цена была правильной. В своё время он делал для меня кое-какую работу. Рассел делал кое-какую работу для многих.

Он был как травинка в газоне — незаметный посыльный и надёжный поставщик сомнительных товаров. Он никогда не пачкал своих рук — он давал возможность другим людям делать то, что они должны. Он знал всех плохих парней, пил во всех сомнительных барах, всё слышал и ничего не говорил. Пока ты не вложишь ему в руку деньги. Никто его не любил, но все его использовали. Рассел никогда не жаловался. У него были проблемы с самооценкой.

Он почти не изменился. Чуть поседевший, чуть больше похожий на крысу. Всё ещё создающий впечатление, что на самом деле его здесь нет. Когда он заговорил, это был всё тот же вежливый, застенчивый шёпот, который я помнил.

— Так, так. Это же мистер Тейлор. Снова вернулись, после всех этих лет. Как необычно снова встретить вас в этом старом месте. Большинство из нас полагало, что вы сбросили с себя эту бренную оболочку, или членовредители помогли вам её сбросить. Куда вы исчезли, мистер Тейлор? Никто не мог найти вас, некоторые люди искали очень усердно…

— Вы не поверите, если я вам расскажу.

— Где бы вы ни были, мистер Тейлор, похоже, вы смогли договориться. Вы отлично выглядите. Можно даже сказать, процветающие… Возможно у вас есть деньги, которые вы должны?

— Только не при себе.

— О боже. Это очень прискорбно, мистер Тейлор. Хотя после всех этих лет я должен сказать, что даже если бы у вас были деньги, этого было бы недостаточно. Видите ли, всё дело в интересе. Накопились эмоции. Некоторые люди очень рассердились на вас, мистер Тейлор. Вы сбежали. Вы тот, кто подаёт дурной пример…

— Почему вы здесь, Рассел? — спросил я, прерывая поток, который грозил длиться вечно. — Я имею в виду, даже я не знал, что приеду сюда. Это не может быть совпадением, что вы вот так появились.

— Вряд ли, мистер Тейлор. Некоторые люди держали это место пустым, но наблюдали все эти годы. На случай, если вы снова появитесь.

— Да ладно вам. — Я не так уж много должен.

— Вы чрезвычайно рассердили некоторых людей, мистер Тейлор, — сказал Рассел. — Дело уже не в деньгах, а в мести. Никому не должно сойти с рук неповиновение авторитетам. Нужен финал. Иначе у людей пробуждается свободомыслие.

— Вот, как. Я рад, что хоть чего-то добился, пока был здесь. Но, поразмыслив над этим вопросом, я должен сказать, что мне наплевать на то, чего хотят авторитеты.

— Они годами наблюдали и ждали, мистер Тейлор, не пренебрегая возможностью. И вот вы здесь! Снова вернулись, после стольких лет. Некоторые люди будут очень рады этому…

— Люди годами следили за моим старым офисом? Почему?

— Ради вознаграждения, мистер Тейлор.

— За мою голову назначена цена? Я чувствую себя странно польщённым. Насколько велика награда?

— Солидная сумма, мистер Тейлор. Я бы даже — сказал весьма солидная сумма.

Я задумчиво посмотрел на него.

— Так вот почему вы здесь, Рассел? Сразу после моего возвращения? Ради вознаграждения?

— Не совсем так, мистер Тейлор. Но вы же знаете, как это бывает… И если я здесь, другие не сильно отстанут.

— Сколько у меня времени, прежде чем об этом узнают?

Он впервые улыбнулся.

— Они уже здесь, мистер Тейлор.

Я быстро подошёл к зарешеченному окну и выглянул на улицу. Снаружи было припарковано несколько автомобилей, которых раньше здесь не было, и прибывали новые. Громко захлопали дверцы, и на улицу высыпали вооружённые люди. Им было всё равно, знаю ли я, что они там. Ловушка захлопнулась.

Люди на улице. Авторитеты — серьёзные люди с серьёзными намерениями. Они носили оружие так, словно знали, как им пользоваться. Мне было лестно, что они видят во мне такую большую угрозу. Все остальные, включая бездомных тихо покидали улицу. Никто из них не хотел становиться свидетелем того, что должно произойти. Стать свидетелем — навредить своему здоровью.

С улыбкой я наблюдал за парнями столпившимися у здания. Прошло много времени с тех пор, как кто-то приходил за мной с оружием в руках. Но, конечно, эти люди знали только меня прежнего, в те времена когда я ещё скрывал свой дар. Я с нетерпением ждал, когда смогу их разочаровать. Тем не менее, учитывая огромное количество появившихся крутых парней, похоже, Рассел был прав, когда упомянул о существенной награде. Я обернулся и посмотрел на Рассела. Он не двигался — маленькое серое существо в полутёмной комнате.

— Мне пришло в голову, — сказал я, — что награда не ради возврата денег, а за меня самого. Кто-то хочет наложить на меня руки, и не в хорошем смысле.

— Кто-то затаил обиду, мистер Тейлор. Кто-то хочет, чтобы вы заплатили кровью и страданием.

В его руке был пистолет, направленный на меня. Я был просто шокирован. Я ни разу не видел Рассела с пистолетом за всё время, что он работал на меня. Но пистолет не выглядел неуместным. Что-то в том, как Рассел его держал говорило мне, что он привычен к этому.

— Вы никогда не любили стрелков, Рассел, — укоризненно сказал я. — Вы никогда не были жестоким человеком. Первым покидали паб, когда начиналась драка. Что случилось?

— Это связанно с вами, мистер Тейлор. Он целился из пистолета прямо мне в пах. Обезвредить, но не убить. Он не хотел моей смерти. Ещё нет. Что давало мне преимущество, даже если он этого не осознавал. Я приподнял бровь, показывая, что он должен продолжать, и он не смог остановиться. Слова лились рекой, как будто он годами их репетировал. — После того, как вы ушли, после того, как вы бросили меня, мне пришлось самому позаботиться о себе.

Оказалось, что у меня это очень хорошо получается. Я никогда не понимал, как сильно вы меня сдерживаете. Я перестал работать на других и занялся бизнесом для себя. А теперь, — я авторитет. Я закон на этой территории. Я скупил все ваши долги и назначил цену за вашу голову. Вы мой должник, мистер Тейлор.

— Это из-за денег, или из-за того, что не попрощался, когда уходил?

— Вы никогда не ценили меня, мистер Тейлор. Никогда не уважал меня. Даже после всего, что я для вас сделал.

— Я платил вам по текущей ставке, как и все остальные. И я обращался с вами лучше, чем с другими. Я думал, что сам процесс расследования повеселит нас. Разве мы не веселились, спасая хороших людей от плохих парней, исправляя ошибки и унижая нечестивых? Возможно, я не был самым успешным частным детективом в Лондоне, но мне нравится думать, что я оставил свой след. С вашей помощью.

— Не говори со мной так, будто я твой друг, или даже напарник. Ты использовал меня.

— Для этого вы и существовали, Рассел. Вы были доносчиком, низшим из низших, презираемым всеми. У вас не было принципов и ещё меньше достоинства. Ради выгодной сделки вы бы распотрошили и продали собственную мать. По крайней мере, я дал вам хорошую цель в жизни. Опустите пистолет, Рассел. Это не для вас.

— О, но это так, мистер Тейлор. С вашим уходом и всеми врагами, которых вы нажили, кружащими, как стервятники, я должен был научиться заботиться о себе. И первое, что я узнал, — это то, что пистолет имеет огромное значение. Маленький человек может стать большим, если у него есть оружие и мужество им воспользоваться. К своему большому удивлению, я обнаружил, что это так. На самом деле мне это понравилось. Я проделал долгий путь с тех пор, как вы были здесь в последний раз и наслаждался каждым грязным моментом. Встань на колени, мистер… Тейлор. Встань на колени и извинись.

— А если я не сделаю этого?

— Тогда для начала я прострелю тебе коленные чашечки. Затем… Я не буду торопиться. Получу удовольствие от жизни. Я так люблю слушать, как кричат мои враги.

«Никогда не возвращайтесь в знакомые места». Люди никогда не бывают такими, какими вы их запомнили.

— Я очень разочарован в тебе, Рассел.

— Встань на колени и моли о спасении.

— Нет. — Я этого не сделаю.

Я посмотрел ему в глаза, удерживая его взгляд своим, и увидел, как страх наполнил его лицо, когда он понял, что не может отвести взгляд. Рука, державшая пистолет, задрожала, когда он попытался нажать на курок и обнаружил, что не может. Я шагнул вперёд, крепко сковывая его волю своей. Кровь сочилась из-под его век и текла из носа. Он всхлипнул, когда я взял у него пистолет и убрал в карман пальто. А потом я отпустил его, и он упал на пол, содрогаясь и причитая.

— В последнее время я сам стал совершенно другим человеком. Я повернулся к нему спиной и направился к двери.

— Ты ублюдок.

Я оглянулся, и Рассел заставил себя встать на колени, чтобы посмотреть на меня налитыми кровью глазами.

— Ты всё ещё не уважаешь меня!

— Да, на то есть причина, Рассел. Я оставил в прошлом людей которых уважал много больше, чем тебя. А теперь мне действительно пора. Нужно заняться важными делами, ты же знаешь, как это бывает. Жаль, что до этого дошло… Не позволяй прошлому определять твою жизнь, Рассел. Вы не можете двигаться дальше, если постоянно оглядываетесь через плечо…

— Ублюдок!

Слова мудрости просто растрачиваются впустую на некоторых людей. Я вышел за дверь и осторожно ступил на лестничную площадку. Я слышал, как внизу в вестибюле суетятся вооруженные люди. И тут Рассел злобно и повелительно закричал.

— Он здесь, наверху! Тейлор здесь! Идите сюда и найдите его! Забудьте о том, чтобы взять его живым, я хочу, чтобы он Сдох! Сдох! Десять кусков тому, кто принесёт мне его голову, чтобы я мог помочиться ему в глаза!

Целая армия мужчин с грохотом поднималась по лестнице, тяжело топая по жалующимся деревянным ступенькам. Я бесшумно двинулся к ним по лестничной площадке, затем проскользнул в кабинет перед моим и спрятался за открытой дверью. Некоторые трюки — классика. Целая куча очень тяжёлых людей целеустремленно двигалась по лестничной площадке, хлопая каждой дверью, к которой они подходили.

Я напрягся и принял удар на плечо, стиснув зубы, чтобы не издать ни звука. Бандит шагнул в дверной проём, быстро оглядел пустой кабинет и двинулся дальше. Не все головорезы безмозглы и пустоголовы, но это их типичное состояние.

Я подался вперёд, осторожно заглядывая за край двери. Вооруженные люди остановились, сгрудившись перед открытой дверью моего кабинета. Рассел кричал на них, но они просто стояли и терпели.

Вероятно, это входит в их должностные обязанности. Рассел производил впечатление любителя покричать на людей. Все бандиты были вооружены, причём очень профессионально. В основном пистолеты и несколько обрезов. Всего я насчитал двадцать два вооружённых человека. Двадцать два к одному — это довольно много. Тем более, что раньше меня никогда не считали таким опасным — либо Рассел не хотел, чтобы я снова исчез, либо… кто-то проболтался.

Толпа головорезов в ограниченном пространстве. Ну что же, нужно же с чего-то начинать.

Я медленно обошёл дверь кабинета и осторожно двинулся по сумрачному коридору, пока не оказался позади человека, стоявшего в самом конце толпы. Я обхватил его сзади за горло и прежде чем он понял, что происходит сдавил. Я быстро оттащил его в соседний кабинет, крепко сжимая, пока он не отключился и осторожно опустил на пол.

Сьюзи обучила меня многим полезным приёмам. Часто во время прелюдий.

Я вышел из кабинета, небрежно прошёлся по коридору и похлопал по плечу стоявшего передо мной человека.

— За кем мы охотимся? — Прошептал я ему на ухо.

— Какой-то подонок по имени Тейлор, — сказал бандит, не оборачиваясь. — Ходят слухи, что он в долгу перед боссом, — по крупному.

— Тейлор, — сказал я. — Это имя из прошлого.

Бандит коротко пожал плечами.

— Не надо было возвращаться. У босса настоящий стояк на этого парня.

— Какое ужасное выражение, — Здесь все, или ещё кто-нибудь придёт?

— Нет, все здесь. Но будь осторожен, этот Тейлор должно быть хитрый.

— О, да, — сказал я. Он такой… Изворотливый.

Казалось, бандит что-то заподозрил, он обернулся, чтобы посмотреть на меня. Его глаза расширились, когда он понял, с кем разговаривал. Он открыл рот, чтобы поднять тревогу, и я резко ударил его коленом в пах. Он зажмурился и упал на пол. Другие члены группы чувствуя что-то неладное начали оборачиваться в мою сторону.

Я достал пакетик с крупнозернистым волшебным перцем, который всегда держу в кармане пальто, разорвал его и бросил гранулы прямо им в лицо. Они вскрикнули от боли, когда жгучие слёзы потекли по их лицам, ослепляя, а затем началось чихание и кашель, их тела сотрясались, судорожно вдыхая воздух. Никогда и никуда не ходите без приправ. Приправы-наши друзья.

Я быстро двинулся вперёд, пробиваясь сквозь дрожащих, со слезящимися глазами, почти беспомощных головорезов, отрабатывая захваты, удары ниже пояса и иногда реально болезненные удары локтем назад, — когда представлялась возможность. Я бил головорезов о стену, отправлял их на пол и даже перекинул нескольких через перила. Ни одному из них не удалось даже дотронуться до меня.

Я уже начал чувствовать прилив самоуверенности, когда люди на самом дальнем краю толпы, а следовательно, и дальше всех от перца, подняли свои стволы и открыли огонь. В замкнутом пространстве шум стоял оглушительный, и пули летели повсюду. Кто-то из них испещрил дробью стену рядом со мной, кто-то открыл огонь по своим, но никто из них не приблизился ко мне, потому что я опустился на одно колено и скрылся из виду. В воздухе сгустился пороховой дым, ещё больше запутав ситуацию. Звучали крики, возгласы, общая неразбериха, и я внёс в это свой вклад: — Он там! — Там! Я старался помочь…

Я легко проскользнул сквозь растерянную толпу и выскочил с другой стороны, пригибаясь, уворачиваясь и нанося неожиданные, жестокие удары недостойным. Нет ничего лучше, чем множество людей в ограниченном пространстве, так можно уровнять шансы в пользу одинокого бойца. Особенно, если он ведёт грязную борьбу. Я подождал у подножия лестницы ведущей на следующий этаж, пока не убедился, что они знают, где я нахожусь, затем применил один из моих любимых трюков — небольшую, но полезную магию, чтобы извлечь все пули из их стволов.

Грохот выстрелов резко оборвался, и послышались смущённые щелчки затворов. Воспользовавшись замешательством, я взбежал по лестнице на следующий этаж. А потом резко сел и стал хватать ртом воздух. Я уже не так молод, как раньше. Я осторожно выглянул из-за перил, чтобы посмотреть, что происходит внизу.

Более половины головорезов валялись на полу: без сознания, истекая кровью, застреленные своими же подельниками, или всё ещё не пришедшие в себя после раздачи грязных трюков. Большинство из них ещё какое-то время не проявят интереса к происходящему, а остальные сейчас слишком заняты, проклиная своих товарищей за то, что они такие криворукие стрелки. Рассел всё ещё выкрикивал приказы и ругательства, почти раскалённые от ярости. Я и не подозревал, что он способен на такое. Стены первого этажа были испещрены отверстиями от пуль, и моё матовое стекло исчезло.

Пороховой дым медленно рассеивался, но снаружи по-прежнему пробивался лишь прерывистый свет. Мне пришло в голову, что я не должен видеть всё это так ясно, как сейчас… А потом я отбросил эту мысль, когда несколько головорезов перезарядили свои пистолеты и начали осторожно подниматься по лестнице — ко мне, подгоняемые визгливым голосом Рассела.

Я чувствовал Экскалибур на своей спине, свирепое и опасное присутствие, грызущее меня, как больной зуб, требующее, чтобы его извлекли и использовали. Меч быстро бы расправился с вооружёнными головорезами, но я не хотел этого. Мне не нужен был легендарный меч, чтобы вынести нескольких плохих парней с манией преследования. Я был Джоном Тейлором, который больше не притворяется обывателем.

Я достал из кармана пальто светошумовую гранату, разблокировал и отправил вниз по лестнице. Отвернулся, отсчитал до пяти и потом крепко зажмурился. Вспышка-взрыв, затопила лестницу невыносимо ярким светом. Головорезы завизжали, как маленькие девочки и не дожидаясь пока ослеплённые яростным светом глаза адаптируются к темноте открыли огонь вслепую, — перед собой, кроша лестницу и стены, но не приближаясь ко мне. Я подождал, пока они перестанут стрелять, затем небрежно спустился вниз по лестнице, выхватывая пистолеты из их рук и целенаправленно — то тут, то там раздавая хук за хуком и апперкот за апперкотом.

Одно за другим я сбросил их бесчувственные тела с лестницы и скинул им вслед пистолеты. Я никогда не заботился о вещах. Один-единственный бандит остался у подножия лестницы. Ему удалось избежать худшего во время взрыва и перцовой атаки, и сейчас его пистолет был направлен на меня. Однако он выглядел серьёзно напуганным — его рука дрожала, а глаза были болезненно расширены, когда он смотрел, как я спускаюсь по лестнице к нему. Я угомонил всю их банду и даже не сбил дыхание.

Я одарил его своей лучшей обезоруживающей улыбкой.

— Вот что я тебе скажу парень: ты убежишь сейчас, ужасно быстро и я не сделаю тебе очень, очень больно…

Его рука задрожала, ещё сильнее. По его лицу струился пот. Я широко улыбнулся, а он издал низкий, скулящий звук.

— Бу! — Крикнул я, и он повернулся и побежал, спасая свою жизнь. Если подумать, убегал потенциально здравомыслящий молодой человек…

Я вернулся в свой старый кабинет. Увидев меня, Рассел издал тихий, полный ужаса звук. Он попятился, и я последовал за ним. Он продолжал отступать, пока не врезался в зарешеченное окно и не понял, что ему больше некуда идти. Весь румянец исчез с его лица, но широко раскрытые глаза по-прежнему смотрели остро, зло и расчётливо. Если бы я был настолько глуп, чтобы повернуться к нему спиной, он бы воткнул в неё нож. Я остановился посреди комнаты и задумчиво посмотрел на него.

— Как тебе нравится быть большим человеком, Рассел? — Выдавать ссуды отчаявшимся людям под две тысячи процентов, а потом посылать к ним ломателей ног, когда они просрочили с платежами? Получать свою долю от всех этих наркотиков, работяг и рэкета? Выкачивать деньги из обывателей. Как ты жил раньше? В прошлом ты никогда не интересовался подобными вещами.

— Раньше у меня никогда не было денег, мистер Тейлор. Его голос был ровным и собранным, скорее настороженным, чем испуганным. — Я стал другим человеком, с совершенно новой жизнью. Я больше не нуждаюсь в вашей защите. И у вас закончились фокусы.

— Вы так думаете?

— Конечно, иначе вы не стояли бы здесь и не разговаривали со мной. Говорите, говорите. Я уже позвонил. С минуты на минуту здесь будет подкрепление.

Я вынул из кармана его пистолет и протянул ему. Он уставился на меня, потом выхватил его из моей руки и направил на меня. Когда его палец напрягся на спусковом крючке, я вынул все патроны из его пистолета и позволил им выпасть из моей открытой ладони на пол, они падали, подпрыгивали и звонко гремели. Рассел издал высокий скулящий звук и всё равно нажал на спуск. Когда ничего не произошло, он бросил пистолет на пол и надменно посмотрел на меня.

— Я знаю вас, мистер Тейлор. Может, вы и научись кое-каким трюкам, но не изменились. Вы не убьёте безоружного.

Я задумчиво посмотрел на него. Рассел не перестанет преследовать меня всё то время, пока я буду в Лондоне. Он не остановиться, пока не умрёт, он, или я. Если только я с ним что-нибудь не сделаю. Меч на моей спине хотел, чтобы я его казнил. Моя рука поднялась к невидимой рукоятке за плечом и снова опустилась. Я не был палачом.

И вся эта борьба, все эти действия, погружение в опасность с улыбкой на лице и бесконтрольное развитие событий — это был не я. У меня больше здравого смысла. Меч воздействует на меня. Однако хватит. Я разберусь с Расселом по-своему.

Я быстро шагнул вперёд, крепко схватил его за ухо и потащил прочь из моего старого кабинета, вниз по лестнице, обратно через вестибюль и на улицу. Затем я быстро и ловко раздел его догола и оставил висеть вниз головой на ближайшем фонарном столбе. Крепко привязанным за лодыжку подходящим куском верёвки из кармана моего пальто.

Рассел дёргался, но никак не мог освободиться. Он висел передо мной вниз головой, его кожа уже посерела от холода, губы слабо шевелились.

— Я избавлялся от мусора, который выглядел менее отвратительно, чем ты, Рассел. — И у тебя действительно удивительно маленький дружок…(вилли). Что многое объясняет. Посмотрим, кто будет работать на тебя теперь, после этого. Даже простые шестёрки где-то проводят чёрту. До свидания, Рассел. Если я увижу тебя снова… Я придумаю для тебя что-нибудь похуже этого.

Довольно ностальгии, подумал я, идя по улице. Пора найти Лондонских рыцарей.