Рыжие тёмными не бывают

Глава 5.

Краш.

Теперь у неё срывает крышу по-другому, не знаю, что хуже, её фонтанирующее даже без всяких способностей сексуальное желание или вот это.

«Ты спишь в моей комнате и всё. Могу в комбинезоне спать, ничего не хочу, но не отпущу, глаз не спущу с тебя.» — Она плачет, даже когда я заставляю её улыбнуться, практически без остановки.

— Поедем домой?

— Не хочу.

— А я не представляю, что мне скажет Макс, если заметит наши с тобой… странные отношения. Он с трудом проглотил, что Аня со мной и Энжи.

«Если хочешь, скажи правду. Что у меня крыша поехала.». — Она улыбается сквозь слёзы.

Я вздыхаю, сам не прочь бы быстренько рвануть домой и к полуночи уже обнять моих красоток. Только до боли жалко и эту, как она сама себя называет, влюблённую дурочку. И подставляться перед Максом неохота.

— Иди, собирайся. Только не реви, пожалуйста. А я с Максом переговорю. — Бегу искать Буяна.

— Короче, найдите, чем эту дрянь, как тараканов, вытравливать. Иначе через пару лет при свечах жить будем и на лошадях ездить. Я не смогу один сторожить каждую электростанцию и каждый самолёт.

— Вот что Эля выясняла? — Киваю, а он кривится. — Скажи, мне не показалось, что эта красотка тоже на тебе повёрнута? Насчёт Аньки я не удивлён, больше боюсь, что тебе и Анжеле она ни к месту. Жалко всё-таки, родное, верю даже, что реально влюбилась в обоих. Как она за вас горой стоит и как сладко поёт – грех не поверить.

Смотрю в глаза.

— Знаешь, я боюсь всего одной вещи – что они или что-то заставят выбирать между ними. Не смогу, поверь. А Энжи она с того света вытащила. Наперегонки потом пытались сбежать по норкам, меня, как мячик пинали друг дружке. Сейчас я уверен, как родные они.

— Ну а Эля?

— А Эля – влюблённая дура, — выходит из-за его спины, — бегаю за ним, хоть посмотреть украдкой лишний раз. Сами понимаете, на большее рассчитывать не приходится. Когда ревела, попалилась?

— Не только. — Улыбается и прижимает её голову к груди. — Ты всегда смотришь на него точно также, как и Аня моя.

— Спасибо, что поняли. — Чмокает его в щеку и уходит в машину.

— Тебя в детстве мёдом не мазали? — Макс поворачивает голову ко мне. — А чего на ночь-то собрались?

— Доберёмся.

— Аккуратно только. — Задумался ненадолго. — А лучше, если в казарме не хочется, на выезде из посёлка в кемпинге остановитесь. Там и поесть вкусно можно.

Смотрю в глаза, его улыбка скорее сочувствующая, чем ироничная.

Сажусь в машину.

«Прости.».

— Не за что. — Улыбаюсь. — Варианты у нас: домой или ночевка в кемпинге неподалёку. Макс говорит, там и кормят вкусно.

«И что?».

— Всё, что захочешь. — Смотрю в её глаза с улыбкой.

«Я получу, что захочу, или могу делать, что захочу?» — На секунду в её глазах мелькает какая-то сталь, не понимаю, просто злость или сарказм. Вместо ответа просто целую её. Этого оказывается достаточно, чтобы эти серые глазки снова стали бездонными завораживающими омутами. Ловлю себя на мысли, что мне всё больше нравится смотреть в них. Сейчас они неуловимо меняются каждую секунду, серые агаты зрачков слегка подрагивают, сужаясь и расширяясь, длинные ресницы дрожат. На её губах проступает улыбка. Теперь она целует меня и впервые с ней я чувствую, как меня охватывает возбуждение. Она прижимается ко мне, вжимает лицо в мою шею, шумно, со стоном, вдыхает воздух.

— Домой. — Тем неожиданнее её ответ.

У кемпинга притормаживаю и смотрю на Элю.

«Не соблазняй, а то соглашусь. Домой.». — Она смеётся, одной рукой играя с моими волосами.

— Почему? — Выключаю двигатель.

«Езжай отсюда, изверг. Искуситель чёртов.» — Тянет больно за волосы.

— Почему? — «Скажу, когда уедем.» — Завожу двигатель и трогаюсь с места, через сто метров торможу.

«Нет. Дальше.» — Её лицо красное, а глаза блестят ярче, чем после утренней поездки.

Выезжаем из посёлка, съезжаю на обочину и глушу движок.

— Ты ведь хотела этого?.. — К моему любопытству присоединяется некоторая обида – сам иронизирую с этого чувства.

— Да. — Она продолжает меня буквально поглощать своими глазищами. — «Теперь я знаю, что мечта провести с тобой ночь может осуществиться. Но я получила больше.».

— И в чём же дело? — Рывком перетягиваю её к себе на колени. — Почему ты отказалась от того, чем чуть ли не бредила, когда я готов это тебе дать?

— В этом… — Она целует меня. — «В том, что в твоём сердце нашелся маленький уголочек для меня. Я ведь не ошиблась?». — Снова погружаюсь в её поглощающий взгляд.

— Наверное, нет. — Признаюсь. — Но…

«Без но. Я знаю, что твоя нежность ко мне не задевает твою любовь к девочкам. Мне достаточно этого, чтобы почувствовать себя счастливой.»

— А знаешь, — смеётся, — на какой мысли я себя поймала? — «Мне теперь гораздо легче находиться рядом с тобой. Ведь ты теперь и "мой Крашик".» — Копирует интонацию Энжи.

Смеёмся. Она пересаживается в пассажирское кресло.

— Не передумала?

— Нет. Домой. — «Хватит мне на сегодня. Я сейчас сама себя боюсь.».

Завожу машину и мы трогаемся. На половине дороги Элю смаривает сон, а я продолжаю поглядывать периодически на её милое лицо, думая о том, что она в самом деле смогла "взломать" моё сердце. Самое интересное – никак не в ущерб тем, кто правит в нём целиком и полностью. На какое-то время отвлекаюсь на мысли о Рыжике и Энжи, чувствую, что начинаю терять концентрацию и могу уснуть. Тормошу Элю.

— Развлекай меня, а то усну за рулём. — нежно трясу за плечо.

«Ты всё-таки гад.» — Потягивается. — «Такой сон обломал.».

— И что же тебе снилось? — Моя сонливость улетучивается в один момент. — Ночь в кемпинге, от которой ты сама отказалась?

— Почти. — Хитро улыбается. — «Не скажу ни за что.».

— Даже за поцелуй? — Дразню её. — «Даже. Ты всё равно схалтуришь. Сам угадай.».

— В кемпинге? — «Наверное.» — Не выдерживает. — «Ужин при свечах, всё так романтично и красиво, потом ты меня несёшь на кровать, а затем сразу трясёшь "Развлекай меня, а то усну за рулём". Говорю же, гад и обломщик» — Хохочет. — Ты мне поцелуй должен.

***

Аня Рыжик.

Осторожно выбираюсь из цепких объятий. Оглядываюсь и сразу набрасываю мягкий плед на мою златоволосую неженку. Уж кто бы говорил, Эльке до неё далеко. Вот что за безобразие? Пару часов назад отрубилась первая от усталости, а теперь нате вам – выспалась. Оглядываюсь снова на мою красотулю, улыбаюсь – пусть спит моя золотая, не буду трогать. Мой взгляд притягивает тень от окна, освещенного луной. Темнота ниже подоконника кажется густой и бездонной, прямо завораживает взгляд, притягивает меня. Встаю, иду, останавливаюсь в шаге от тёмного прямоугольника. Воспоминание о панике, охватившей меня в лесу, когда я провалилась и не понимала, как выйти и куда попаду, заставляет цапнуть и натянуть халат. Хихикаю, думая, что чуть не отправилась непонятно куда голая, и делаю шаг.

Темнота обступает меня со всех сторон. Она не такая пугающая, как тогда в лесу. Наоборот, понимаю, что не боюсь её, мой страх сейчас только один – вдруг я не смогу найти путь обратно. Смотрю вокруг, вижу маленькие искры во тьме, похожие на трещинки. Каждая из них, стоит за неё зацепиться взгляду, расширяется и растягивается, превращаясь в разрывы, через которые видны детали чужих пространств. Оборачиваюсь и смотрю в тот разрыв, через который только что прошла сама. Когда вижу чётко знакомую обстановку, золотистые локоны на подушке и свернувшуюся калачиком фигурку, облегчённо вздыхаю, вот оно – я знаю, что всегда смогу вернуться. Перевожу взгляд на другой разрыв. Проступает какая-то мебель, телевизор с синим экраном, напротив него в кресле спит старушка.

Тихонько делаю шаг – я действительно в чужой квартире. Аккуратно дотягиваюсь до пульта в руке бабушки и выключаю телевизор. Оборачиваюсь и моё сердце замирает. Никакой тени в углу нет, её создавало кресло со старушкой, освещённые тусклым светом от телевизора. Ощущаю уже знакомое мне чувство, снова приступ паники сковывает меня, будто льдом. Тихо оборачиваюсь, разбираю едва заметный отсвет от двери из комнаты. Думаю, какое счастье, что я босиком, и выскальзываю из комнаты. В прихожей маленький ночник даёт тусклый свет без всякой тени. Со всё нарастающей паникой пробираюсь на кухню. Вот оно, моё спасение – в окне видна луна, а ниже знакомая густая тень. Окунаюсь в неё со вздохом облегчения.

Несколько минут отдыхаю, слушая громкие удары своего сердца. Хватит с меня, хочу домой. Только вот никак не могу найти нужный мне разрыв, за которым ставшая родной кроватка с такой сладкой и нежной спящей златокудрой девочкой. Десятки разрывов, десятки разных обстановок объединяет только одно – всё не то, всё чужое. Чувствую, как по моим щекам бегут слёзы, скулю от ужаса, словно маленький щенок.

— Краш, спаси меня! — Шепчу, словно молитву, закрыв глаза.

Когда паника немного отступает и я открываю глаза, тьма вокруг мне кажется не такой непроглядной, а разрывы более яркими. Заглядываю в очередной из них – обстановка обычной прихожей, отсвет идёт из комнаты и из кухни. В комнате в кресле сидит девочка лет пятнадцати, полностью одетая, даже в ботиночках, напряженно прислушивается к тому, что происходит на кухне. Там парень, от силы мой ровесник, наливает из пачки сок в высокий стакан. Секунду раздумывает, достаёт таблетку из маленького пластикового пузырька и бросает в стакан.

— Вот урод. — Шиплю, узнавая банку, точную копию тех, из которых меня пичкали отравой.

Классика жанра. Наркотик, выключающий все предохранители вместе с мозгом, оставляющий лишь животное желание. Прямо через разрыв хватаю проходящего парня за ногу. Падает он "удачно": стакан переворачивается, а сам он головой прикладывается об дверной косяк. Пока он мычит, приходя в себя, выскакиваю, девчонку за руку буквально выволакиваю на лестничную площадку.

— Домой вали, идиотка!

Захожу обратно в квартиру. Придурок сидит на полу, почти оклемавшийся. Забираю с кухни пузырёк и иду к тени. Он бросается ко мне и впечатывается лбом в дверь ванной комнаты, которую я резко открываю, падает обратно.

— В следующий раз просто кастрирую. — Шиплю и растворяюсь в тени.

От злости вся киплю. Тьму уже практически не замечаю, лишь ярче светятся разрывы на сером фоне. Раза с десятого попадается разрыв, ведущий на улицу – хорош по гостям ходить, ещё и в таком виде, в халате на голое тело. Родной двор, я рядом со своим подъездом, в тени кустов. Из подъезда неуверенно выходит недавняя девчушка, растерянно смотрит на окна.

— Кому сказала, домой вали. — Рявкаю из кустов так, что она подпрыгивает.

— Кто ты? — Девчонка не из робких, хоть и ревёт с перепугу.

— Твой ангел-хранитель. Знаешь, что он тебе в сок подсыпал? — Показываю пузырёк.

— Догадываюсь… — Через минуту цедит сквозь зубы, снова смотрит вверх, теперь с ненавистью. — Сука.

Поворачивается ко мне.

— С-спасибо. Но кто ты? — Она улыбается, блин. И симпатяга.

— Не важно. Далеко идти? — Качает головой.

— Рядом. — Она растопыривает ручки, я ей махаю – кыш отсюда.

— Тебя не учили, что с привидениями не обнимаются? — Хихикает.

— А ты очень красивое привидение. — Всё-таки делает шаг назад.

— Вот обниму и ты тоже будешь красивым привидением. Бу! — Дёргаюсь в её сторону, она пищит и смеётся.

Едва избавляюсь от малолетней любительницы острых ощущений, во двор въезжает машина. Быстро направляюсь к знакомым кустам и лишь в последнее мгновение останавливаюсь, больно хорошо мне знаком звук этой машинки. Додж останавливается рядом с нашей красной машинкой.

— Я надеюсь, девочки простят меня, что я напросилась к вам. Просто одна в четырёх стенах сейчас не хочу быть. — Элька в зелёном комбинезоне выбирается с пассажирского места.

— Начнём с того, — слышу голос, от которого на душе сразу теплеет, — что ты и не напрашивалась. Дэн завис на работе, так чего сидеть, скучать. Я думаю, девчонки будут только рады тебе.

— Мне немного неудобно, но я реально очень хочу их обнять. — Элька останавливается всего в метре от меня, ещё и спиной – не виноватая я!

Тихонько подкрадываюсь, обхватываю её и шепчу:

— Бу. На, обнимай. — Она медленно поворачивается ко мне с абсолютно белым лицом, оно реально отражает лунный свет своей белизной, почти висит на моих руках и не дышит.

— Зараза мелкая. — Бормочет еле слышно, обхватывает мою шею. — Я же чуть не померла от страха.

— Ты чего тут гуляешь? — Краш обнимает меня и удивляется. — Ещё и в таком виде?

— Полтергейстом работаю. — тихо смеюсь. — тренируюсь.

— Точно полтергейст. — Элька смеётся. — Чуть не уморила.

Заходим в квартиру, я выдыхаю – дома. На будущее – ключи, нормальные одёжки и желательно что-нибудь увесистое. А то сама чуть не вляпалась, спасая малую дурочку. Уже на кухне рассказываю о своих приключениях.

— Так что я полезный полтергейст. — Достаю из кармана банку с таблетками и отдаю Крашу, он рассматривает их, кивает и выбрасывает в мусорное ведро.

— Оно самое – клубная наркота. Отшибает мозги, сильно возбуждает.

— Оставил бы, вдруг пригодится? — Смеюсь. — Вот я сейчас Эле подсыпала бы и соблазнила её.

Замираю, глядя на реакцию обоих: Эля смущённо улыбается, а Краш ржёт, глядя на неё.

— В чём дело? Уже пробовала?

— Наоборот. — Краш стискивает нас в общую кучу. — Эля сама фору любому такому наркотику даст. У неё способность буквально, как у демона-суккуба. Сносит крышу от желания.

— И?.. — Жду продолжения.

— Ты не знаешь Краша? — Эля обречённо вздыхает. — Он и тут выкрутился и меня в дурочках оставил. — Смеётся.

Она уходит в комнату, а я разворачиваюсь к любимому, надув щёки.

— Вот что-то мне подсказывает, что между вами что-то произошло. Для нас с Энжи плохие новости есть? — Смотрю, как он улыбается и качает головой. — Что захотите, сами расскажете.

— И всё? — Он меня нежно целует.

— А как ты смог не повестись, если мозг тю-тю?

— Почти чудом. — Смеётся. — Лита помогла.

— Вот блин. — Вздыхаю. — Мне Энжи поручила тебя за нас обеих ревновать, а к этой чучундре не получается, она вроде как своя. И классная.

Вижу, что он измучен, и отправляю под бочок к нашей златовласке. Иду к Эльке, она как раз мучается, выползает из комбинезона. Толкаю на кровать, стягиваю комбез с её ног и падаю рядом.

— Признавайся, подруга. Втюрилась совсем? — Кивает и краснеет, тяну к себе её головёшку. — И что с тобой делать?

— Я не буду лезть к нему. — Она бурчит мне в плечо. — Не буду спать с ним.

— Вообще не проблема, если он захочет. — целую в грустные глазки.

— Энжи меня убьёт. Не за Краша, так за Дэна. — Продолжает слюнявить мой халат.

— Не убьёт. Она давно в курсе.

— В смысле? — Оторвалась от моего плеча и заглядывает перепугано в глаза, сердечко вот-вот выскочит.

— А мы не видим друг дружку, чтоб не заметить, что подружка на нашего парня точно также слюнки пускает? — Смеюсь и целую её.

— Меня сегодня твой папа враз спалил, когда я разревелась из-за него. — Шмыгает.

— А ревела чего?

— Он на вертолёте летал. А они все падают.

— Чего делал? — Вскакиваю и иду в другую комнату, но сразу возвращаюсь. — Там спячка, разбор полётов будет завтра. Если хочешь посмотреть на кошку под валерьянкой – можешь глянуть на физиономию Энжи, она, похоже, сквозь сон его унюхала. Вот гад.

— Я тоже так сказала. — улыбается наконец-то. — Вообще не парится, что за него кто-то переживает.

— А что тут ещё скажешь? Ума палата, ключ потерян. — Злость немного проходит. — Давай спать.

— Ой. — Реагирует, когда я сбрасываю халат. — Ты совсем так?..

— И ты так. — дотягиваюсь до застёжки на её спине и ныряю под одеяло. — А будешь возникать – полезу целоваться. И тогда вообще не уснём.