Глава 18

Камерон кое-как развел огонь в камине Саншайн, потер руки и пошел на кухню поставить чайник. Стояла весна, или, по крайней мере, так гласил календарь, но сейчас он в это не верил. С другой стороны, он встретил весну двадцать восемь раз намного скуднее одетый и со значительно меньшим количеством еды, так что сейчас ему было не на что жаловаться.

В действительности, у Камерона вообще не было причин жаловаться хоть на что-нибудь, особенно с тех пор, как его перестало выворачивать наизнанку. Он чувствовал себя прекрасно, хотя и понимал, что Саншайн заварила ему чай крепче, чем следовало бы. Может он мог приписать убийственный травяной гнев всем реакциям, которые, казалось, были у нее на него.

По крайней мере, она позволила ему остаться. Либо он действительно жалко выглядел, либо, она просто хотела посмотреть, что происходило с ним всякий раз, когда он переступал через ее порог. Это вызывало ту же головную боль, что по разным причинам за прошедшие две недели возникала у него. Порог Саншайн, внутренний двор Патрика МакЛеода, слова из прошлого…

Камерон, скачи за ведьмой МакЛеодов.

Странно, почему он не думал об этих словах или о том сражении. Еще он не думал о провалах в памяти, которые, казалось, следовали за тем сражением. Это выглядело так, словно он пошел прокатиться на лошади, затем упал с нее, и очнулся в больнице в веке, который определенно был не его. Магия? В то время он был в этом убежден.

Но сейчас он не был уверен, что верит в это.

Он глубоко вздохнул, и подхватил металлический чайник, прежде чем тот засвистел, залил кипятком красные малиновые листочки, и стал разминать руки. После нескольких минут изучения открывающегося из окна вида, он налил две чашки чая и пошел туда, где он сможет насладиться уже другим видом.

Камерон сел и приложился к чашке чего-то, что, он был совершенно уверен, не вызовет у него рвоты. И пока пил, он наслаждался. Саншайн была воплощением покоя. Как прекрасно иметь жизнь, в которой человек знал, что следующий день будет таким же приятным, как и день, который прошел.

Он завидовал ей.

Саншайн неожиданно глубоко вдохнула, вздохнула и открыла глаза. Она на мгновение подняла глаза на потолок, затем села и посмотрела на него.

— Ты все еще здесь.

Он указал на темный круг под левым глазом. — Меня ранило у твоего камина. К тому же отравили.

— Мне кажется, ты заслужил и то и другое.

Камерон улыбнулся. — Наверно. — Он протянул кружку. — Слишком рано для чая?

— Для чая бывает слишком рано?

— Никогда, тем более, когда чай щедро сдобрен виски.

— Я бы не рекомендовало такой чай, — сказала она, забирая у него свою чашку. — Вспомни, куда это привело тебя в прошлый раз.

Да, и теперь я утром смотрю на тебя. Камерон мог честно сказать, что это того стоило.

— Ты принимал душ? — спросила она. — Я не слышала.

— Я не мылся, но побрился твоей бритвой, затем поискал в ванной и наткнулся на новую зубную щетку. Я позволю тебе взять одну щетку, когда ты будешь ночевать у меня.

Саншайн замерла. Затем она очень осторожно встала и прошла мимо него. Она поставила кружку на каминную полку, и пошла в ванную. Он слышал звук, закрывающийся двери.

Камерон наклонил голову. Его первой мыслью было то, что он грубо переоценил свою привлекательность.

Сразу вслед за этим пришло понимание, что неуверенность Саншайн относится скорее к тому, что делать в сложившейся ситуации, чем к нему.

А именно к тому, что он уже был обручен с другой женщиной.

Камерон потер руками лицо. Если бы у него был хоть какой-то здравый смысл, он согласился бы с ней, оставил записку с благодарностью на столике, и решительно поехал в Камерон холл, чтобы вернуться к нездоровым делам, что являлись его жизнью.

Нет, если бы у него был здравый смысл, он никогда бы не напился до потери сознания, чтобы иметь повод увидеть ее, и не провел бы прошедшую неделю, пытаясь не думать о ней. Вообще-то, больше недели. Это началось с того момента, как он держал ее на руках в главном зале Джеймса МакЛеода.

Камерон провел последующие три дня либо думая о ней, либо пытаясь не думать о ней. Теперь, сидя перед ее камином, он решил уйти?

Никогда.

Камерон выпил чай, заправил кровать Саншайн, скатал матрас и сложил шерстяные одеяла, затем сел в кресло у огня и стал следить за дверью в ванную.

Он слышал душ. Вскоре он выключился, затем услышал звук фена. Потом в ванной долго было тихо, он задумался, не могла ли она, убегая от него, вылезти через окно в ванной. Его бы это не удивило.

Но прежде чем он решил, следует ему постучать или нет, дверь открылась и вышла чистенькая Саншайн Филипс. Это было самое трогательное зрелище, которое он когда-либо видел.

Камерон встал и пошел за ней на кухню, пока не сделал чего-нибудь монументально глупого, например как привлек ее к себе и поцеловал.

— Я приготовлю тебе завтрак, — сказал он.

Она замешкалась на краю кухни. — Я смогу его съесть?

— Обещаю не класть лобелию, — сказал он. Камерон открыл холодильник и заглянул внутрь. Ни масла, ни яиц, ни молока, ни сахара. Только хлеб, который выглядел так, словно был перемолот еще в средневековой мельнице, и со всех сторон в чем-то зеленом.

— Здесь ничего нет, — удивленно сказал он. Он посмотрел на нее. — На чем ты живешь?

— Салаты. Они уравновешивают мою Ши.

Камерон закрыл холодильник. — Ты же не из тех психов, которые суетятся, пытаясь спасти остальную часть человечества от сосисок с пюре, верно?

— Меня не волнует, что ты ешь, — сказала она лукаво. — Я слежу только за тем, что ем сама.

— Нет ничего плохого в каше. Я ручаюсь, овес никогда не видел, как его готовят.

Саншайн посмотрела на него, а потом улыбнулась.

Он был безумно рад, что мог опереться на стойку. Камерон был уверен, это была первая настоящая улыбка. Она заставила его желать, чтобы она улыбалась еще.

Ее улыбка исчезла слишком быстро. Она сопровождалась взглядом, который говорил, что Сани пришла к какому-то решению насчет него. Камерон не двигался, чтобы не испугать ее, пока она принимает решение, которое может ему понравиться.

Она сунула руки в карманы. — Мы можем сходить попросить еды у Патрика, — медленно сказала она. — Ты сможешь найти там что-нибудь повкуснее. — Саншайн посмотрела на него. — Если у тебя нет планов на утро.

Камерон не пережил бы тридцать пять зим, если бы был глуп, или не мог распознать намерения противника. Сани подталкивала его в нужном ей направлении. Он поставил бы на это свой замок. Камерон обнаружил, что его не волнует почему. Если это означает еще час или два в компании Сани, он с радостью заплатит за это любую цену, какую бы она не потребовала.

— У меня нет планов на сегодня, — сказал он. За исключением планов думать о многих вещах, о которых ему, на самом деле, не следует думать. Думать, как он может провести с ней еще хоть день или два. Лучше об этом не думать.

— Тогда пойдем, — сказал он, не колеблясь. Он подошел к камину и засыпал огонь, оглядел дом, чтобы убедиться, что больше ничего не надо было делать, снял ее пальто с вешалки и протянул ей.

Саншайн немного поколебалась, прежде чем позволила ему помочь ей надеть пальто. Камерон надел свое пальто, обулся и открыл для нее входную дверь. Он почти не обратил внимания на холодный озноб, пробежавший по нему, когда он перешагнул за Сани через порог.

Камерон обошел вокруг дома, убедился, что у его лошади есть корм и вода, и пошел за Саншайн по узкой, едва различимой дорожке.

— Оставайся на тропинке, — сказала она, обернувшись.

— У меня есть ботинки, — сказал он с улыбкой. — Меня не пугают колючки.

— Я говорю не о колючках.

Камерон фыркнул. — А теперь ты мне расскажешь одну из МакЛеодовских сказок о духах и приведениях? А может быть феях? Или других мистических событиях?

— На земле МакЛеодов есть что-то призрачное, — серьезно сказала она.

Всегда было, едва не сказал он, но решительное высказывание только прибавит веры в глупости. Но он все равно поменялся с ней местами. — Давай я пойду первым. На случай если произойдет что-то нехорошее, тогда вначале это случиться со мной.

— Очень галантно, милорд.

Он улыбнулся ей, обернувшись. — Мой худший недостаток.

Саншайн улыбнулась, нерешительной улыбкой, что заставила его задуматься, не потерял ли он голову вместе со всем, что съел накануне? Что, черт побери, он делал, заигрывая с женщиной, которой не мог обладать?

Он сошел с ума.

Но она была, как первый проблеск летнего сияния, после бесконечной, холодной зимы и дождливой, мерзкой весны. Он чувствовал то же, когда стоял в своем кабинете, то же чувство удовольствия при одной мысли о ее имени. Да сжалятся над ним святые, все, что он мог сделать, это остановиться и поднять лицо к свету.

Камерон время от времени оглядывался назад, чтобы убедиться, идет ли она все еще за ним, затем, в конечном счете, подошел к ней и взял за руку. Она не отпрянула — чем удивила его — но он не собирался спорить. Пока они не оказались в пределах видимости из внутреннего двора Патрика МакЛеода, он наслаждался ощущением ее пальцев сплетенных с его добрую четверть часа. Саншайн вырвала руку и сунула ее в карман. Камерон бы запротестовал, но понимал, что она права. Он еще больше убедился в этом, когда увидел свирепый взгляд хозяина Вэнмода. Камерон остановился в нескольких шагах от зятя Саншайн и пожалел, что у него нет меча.

Патрик на секунду впился в него взглядом, но затем должно быть из-за того, что заметил подбитый глаз, рассмеялся.

— Я хотел спросить тебя, какого черта ты делаешь с моей сестрой так рано, но смотрю, время было проведено с пользой… — Он резко замолчал и, нахмурившись, повернулся к Саншайн. — Ты ударила его?

— Я уронила на него книгу.

— Уронила книгу? — повторил он. — Ты не хочешь сказать «бросила книгу»?

Сани шумно вздохнула. — Это вопрос терминологии, Пат. Я не защищала свою добродетель. Он был настоящим джентльменом. Это произошло, когда мы ложились спать, и я наклонилась над ним…

— Вы что!

Камерон смотрел, как у Саншайн хватило наглости рассмеяться, когда она нырнула под руку Патрика и ушла внутрь замка, где было безопаснее. Он бы не удивился, если бы Патрик бросил ему вызов на поединок на мечах — если так он улаживал вопросы, как подозревал Камерон.

— У тебя есть объяснение? — холодно спросил Патрик.

Камерон поднял руки. — Я спал на полу, не в кровати, но…

— Но, черт, — зарычал Патрик. — Что ты делал с ней, идиот? И если ты еще раз скажешь мне, что ты не уверен, ты пожалеешь об этом.

В молодости Камерон, скорее всего в ответ на такие слова Патрика вытащил бы свой меч, но он был не так импульсивен, как раньше — и Патрик МакЛеод имел право потребовать ответа. Он думал, что меньшее, что мог сделать это предложить самые честные ответы.

— Я напился позапрошлой ночью, и приехал домой вчера после обеда, узнать, не могла ли она сделать мне чай. Вот твой ответ.

— Ты обручен!

— Поверь мне, — мрачно сказал он. — Я осведомлен об этом неприятном факте.

Патрик сложил руки на груди. — Дай подумать, могу ли я в этой неразберихе воспользоваться своим плохим чувством юмора. Ты помолвлен с женщиной, и все же спокойно возвращаешься в дом и морочишь голову другой девушке? А эта, другая случайно является моей сестрой? У тебя совсем нет чести, или просто, здравого смысла?

Камерон провел рукой по волосам. — Наверно и того и другого.

— Ты не на земле Камеронов, паренек, — закончил Патрик тихим, опасным тоном. — Не важно, как мило мы провели прошлый вечер. Если ты обидел Сани, я распорю тебя от сердца до живота, вырву кишки и задушу ими, а затем обставлю все как ужасный несчастный случай. И если ты думаешь, что я не могу — или не буду — тебе лучше подумать еще раз.

Камерон не ожидал ничего другого и у него не было сомнений, что Патрик воплотит свою угрозу, если его вынудят. — Предупреждение принято. — он замолчал. — Тебе будет легче, если ты узнаешь, что я ей не нравлюсь.

Патрик еще раз посмотрел на его подбитый глаз, фыркнул и пошел обратно в замок. — Тогда у нее еще есть здравый смысл. Пойдем, поедим.

Камерон так и сделал, пока предложение все еще было приветливым.

И когда он сел за стол и уплетал то, чего не было в холодильнике Саншайн, он думал о Патрике МакЛеоде. Думал о тех сказках, что ходили в пабе о Джеймсе МакЛеоде. Думал о слухах из своей молодости, слухах о Джеймсе, лаэрде клана МакЛеод, который обманул смерть и забрал свою жену в рай. Кузен этого лаэрда, Ян, исчез несколько лет спустя при таких же загадочных обстоятельствах. А его брат Патрик исчез за несколько лет до них.

Возможно, сказки о колдовстве на земле МакЛеодов не были так далеки от истины.

Он обратил свое внимание на еду, частично потому что Патрик МакЛеод был превосходным поваром, частично потому что не хотел больше думать о вещах, что заставляли его чувствовать себя неуютно.

Под конец, Камерон откинулся на стул с чашкой чая и удовлетворенно вздохнул.

— Спасибо, — сказал он с чувством.

— Разве ты не ел до этого? — спросил Патрик.

— Я был в Лондоне, делай собственные выводы. Я допускаю, что голоднее, чем обычно, принимая во внимание, что провел большую часть ночи в ванной твоей сестры.

Патрик поднял бровь, глядя на Сани, — Правда?

— У него было похмелье из-за непомерного количества виски и позднего завтрака, — сказала Саншайн. — Я не могла не предложить свою помощь. Вот и приготовила ему чай с лобелией. Ты подумал бы, что глава клана Камерон знал больше о вкусе трав, но очевидно нет.

— Я точно знаю, что я пил, и ты это отлично знаешь, — мягко сказал Камерон. — Я проявил вежливость, не жалуясь. Кроме того, я плохо себя чувствовал.

Сани изучала его мгновение, затем повернулась к Патрику. — Ему нечего сегодня делать.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал с этим? — спросил Патрик фыркнув. — Побыл его нянькой?

— Может, он захотел бы съездить к Яну, — предложила Саншайн. — Сейчас он чувствует себя полным сил.

Патрик бросил на нее взгляд, но так быстро изменил выражение лица, чтобы Камерон мог его понять. Прежде чем он подумал о нем, к нему повернулся Патрик.

— Нормально себя чувствуешь, чтобы пофехтовать, Камерон?

Камерон почувствовал, как открылся его рот. — Фехтовать?

— Я знаю, сколько времени ты проводишь в Бэгли, — сказал Патрик. — Конечно, ты мог бы потратить несколько минут на поединок со мной. Уверен, я отнюдь тебе не уступаю.

Он сказал последнее с улыбкой, которая заставила Камерона поверить, что Патрик МакЛеод не заблуждался на счет своих способностей.

Камерон посмотрел на Саншайн. Она осторожно следила за ним, словно ждала, когда он придет к какому-то решению. Так вот зачем она привела его сюда, но почему? Почему она предложила провести утро у Яна МакЛеода? Почему ее волнует, скажет он да или нет?

Что-то пробежало по его спине. Он не назвал бы это неловкостью, но это не могло быть ничем иным. Невозможно, чтобы она знала о его прошлом, верно? Мысль, что он мог родиться в веке далеком от ее, была такой смехотворной, что он с трудом поддерживал ее. Его жизнь началась восемь лет назад.

Все остальное было делами, которые он был счастлив оставить в прошлом.

Включая фехтование чем-то другим, кроме рапиры.

— Съезди за другой одеждой, — резко сказал Патрик.

Камерон заставил себя вернуться в настоящее. — Жаль не могу, — сказал он с притворным сожалением. — Но я не на машине. Пройдет много времени, пока я дойду туда и вернусь. Вам не имеет смысла, ждать меня.

Патрик вытащил из кармана ключи и бросил их через стол. — Возьми мою и поторопись.

Камерон посмотрел на Сани. Она все еще следила за ним тем взглядом, который говорил, что она только ждала, чтобы показать, из чего он сделан. Да поможет им Бог, если она когда-нибудь узнает.

— Ты не боишься, правда? — спросила она.

Он попытался разжать челюсти, но они, казалось, сжались накрепко. — Ты пытаешься подловить меня? — спросил он осторожно.

Она только улыбнулась и потянулась за его тарелкой. — Не думаю, что ты действительно хочешь знать. Лучше поторопись и захвати свои вещи, пока Патрик не подумал, что ты пошел на попятную.

Камерон посмотрел на Патрика, но он, беспристрастно следя за ним, просто ждал. Камерон медленно потянулся и взял ключи.

— Мне нужно даже на машине два часа, — медленно сказал он. — У меня есть ботинки Джона, но нет одежды.

— Я дам тебе ее, — сказал Патрик с намеком на улыбку. — Торопись, парень. Мы будем ждать.

Именно этого он и боялся. Он посмотрел на Сани, но она все еще была занята посудой, и он предположил, что вымученное из нее «до свиданья» не прибавит ему любви Патрика МакЛеода. Он поблагодарил хозяина Бэнмора за завтрак, и ушел, пока с ним не случилось еще чего-нибудь выбивающего из колеи.

Он вел машину Патрика к деревне, не отвечая ни на какие вопросы вытащил ботинки из чулана Джона, и вернулся той же дорогой.

Он припарковал машину Патрика, на том же месте, где нашел ее, и заметил на ступенях ожидающих его Патрика и Саншайн. На плече у Патрика, словно старая винтовка, лежал меч.

Шестифутовый клеймор, если кому-то было любопытно.

Сани выглядела словно, в этом не было ничего необычного. С другой стороны, она постоянно общалась с МакЛеодом, так что может это не казалось ей странным. Камерон подошел к ним и протянул Патрику ключи.

— Спасибо за одолжение.

— Вещи в ванной, — сказал Патрик.

— Поторопись.

Камерон переоделся, затем вернулся на улицу, и обнаружил, что его ждал только Патрик. Сани уже благополучно спускалась к лесу. Камерон покашлял.

— Где твоя жена?

— Занимается на скрипке.

Камерон удивленно моргнул. — Я думал, что слышал запись. Она очень хорошо играет.

— Да, — согласился Патрик. — Я думаю, что ей следовало бы сделать карьеру, но она довольствуется званием матери нашей крошки, и иногда проводит время с Ангус Макинни в пабе, ошеломляя парней.

— Я никогда не слышал ее там, и думаю, что сожалею об этом. Но с другой стороны я не могу сказать, что виню ее. Многие люди бы все отдали, чтобы иметь дом.

Патрик бросил на него резкий взгляд, но ничего не сказал.

— А ты? — продолжал Камерон, в поисках чего-нибудь, чтобы отвлечься от вида женщины, которой он не мог обладать, спускающейся в пятидесяти шагах перед ним. — Как ты кормишь свою семью?

— Обучаю выживанию в дикой местности в школе Яна. И фехтованию, когда мне подходит. В прошлом году в саду я вырыл ящик дублонов и продам их, когда мне захочется. — Он взглянул на Камерона. — Еще я пишу книгу о средневековой шотландской войне.

Камерон споткнулся.

— А ты, — едва смог сказать он. — уже публиковался?

— Да, если можешь в это поверить. В промежутке между фехтованием и тратой времени на то, чтобы просто смотреть на жену и думать, как мне повезло, что она у меня есть, я довольно занят.

Камерон следил, как Саншайн шла впереди него. — Могу понять.

— Тем не менее, Сани тоже красива, не правда ли?

— Ошеломляюще, — согласился Камерон.

Патрик наклонился ближе. — Но, так как она не твоя, лучше тебе не смотреть на нее так жадно, верно?

Камерон подумал, что Патрик может быть прав. Но он все равно смотрел, потому что не мог остановиться, и продолжал смотреть, пока не понял, что стоит на заднем дворе Яна МакЛеода. Правда, это был не совсем задний двор. Он больше походил на поле для тренировок. На нем было место рядом с домом с детскими игрушками и, чтобы расслабиться взрослым, но Сани не остановилась там. Камерон последовал за ней и Патриком туда, где Ян МакЛеод ждал их.

Ян обнял Сани. — Так, это и есть белоручка, которую обещал привести Пат, — растягивая слова, громко произнес он. — В каком кружке кройки и шитья вы его нашли?

Сани сухо улыбнулась. — В Камерон холе, который ты знаешь, он там лаэрд, что ты тоже знаешь. Выкажи ему хоть немного уважения, Ян.

Ян только рассмеялся. — Лорд Роберт и я встречались раньше, и он знает, что я просто провоцирую его, чтобы заставить его кровь бежать быстрее.

— Ему это понадобиться, — коротко сказал Патрик. — Ян, дай ему меч.

Судя по лицу Патрика МакЛеода, Камерон понял, что ему понадобиться весь пыл своей крови. Патрик отбросил ножны, словно делал это тысячи раз — в чем у Камерона не возникло сомнений. Он сделал глубокий вдох и повернулся посмотреть на Сани и увидел в ее лице то, чего никак не ожидал.

Надежду.

Что-то в нем оборвалось, что-то настолько важное, что на мгновение, он не мог вернуться к нормальном состоянию. Он вынужден был остановить себя, чтобы не протянуть руку и не притянуть ее к себе. Но он не мог запретить себе, подойти к ней и нежно положить руку ей на плечо.

— Что случилось, любимая? — тихо спросил он.

— Ничего, — быстро сказала она. — Ничего. Иди и хорошо проведи время.

Камерон обнял ее, прежде чем хорошенько подумал, что делает. Ян ничего не сказал. Патрик не вонзил меч ему в спину, мир не перевернулся.

Но что-то внутри него вырвалось с привычного места, где оно покоилось, передвинулось и легло туда, куда он совершенно не ожидал.

Сани неожиданно обняла его, крепко, а потом отстранилась. — Тебе лучше идти, пока Патрик не пришел за тобой.

Камерон задыхался, и ничего не сказал. Он посмотрел на нее еще раз и увидел, что вопреки ее беззаботным словам, у нее все еще было то же самое выражение лица. Словно она так сильно надеялась на что-то, что даже не могла произнести это вслух.

Он задумался, что бы это могло быть. А еще он задумался, почему, черт побери, он позволил втянуть себя во все это. Он мог изобрести полдюжины извинений, чтобы избежать столкновения лицом к лицу с мужчинами, которые, он был в этом совершенно уверен, знали, каким концом меч направлять от себя. Он решил, что все еще мог уйти. В конце концов, он старательно игнорировал все прошедшие восемь лет свое прошлое, прошлое, в котором он может достиг, а может и нет зрелости с мечом в руках. Со средневековым мечом. Подаренным ему его очень средневековым отцом.

Камерон задумался, что подумает Саншайн, когда увидит, что он может.

Прежде чем он смог подумать об этом еще, Ян бросил ему меч. Камерон поймал его не думая. И как только меч оказался в его руках, действительно не было смысла уходить, вложив меч в ножны, не так ли? И как только лезвие было обнажено, еще меньше было смысла не воспользоваться им по назначению, не так ли?

Патрик атаковал внезапно и свирепо, что заставило Камерона отойти назад.

Немного.

Восемь лет испарились, словно их никогда и не было. Камерон держал в руках тяжелый меч и владел им, словно целыми днями ничего не делал, а с рассвета до заката только тренировался. Он давал отпор по привычке, сражался упорно, сражался, применяя все хитроумные уловки, которые когда-то знал.

Он чувствовал себя, словно оказался в сотнях лет назад во времени. Он наслаждался бы этим ощущением, но был слишком занят. Патрик МакЛеод оказался одаренным фехтовальщиком и столь же безжалостным, как и все мужчины клана МакЛеода, с которыми Камерон сражался. Ему пришлось выйти далеко за пределы того, что он обычно делал. Это было удивительное ощущение.

Прошел час, может больше, прежде чем он смог оглянуться, чтобы посмотреть на выражение лица Саншайн. В это мгновение, он не был бы удивлен ничем. Удивление, ужас, отвращение. Он был готов к любому из трех чувств.

Но он не был готов увидеть текущие по ее лицу слезы.

Только то, что он всю жизнь знал, что близок к тому, что ему отрубят голову, сейчас спасло его от этого. Он вскинул меч и услышал крик Патрика. Камерон посмотрел на него в шоке.

— Ты чуть не убил меня.

— Тогда надо лучше реагировать, не так ли?

Камерон нахмурился. — Ты пожалеешь об этом.

Патрик фыркнул. — Не сомневаюсь. Но я не сомневаюсь и в том, что нам с тобой надо серьезно поговорить. Я составил список вопросов.

— Ты можешь справляться с этим и сражаться одновременно?

Патрик громко рассмеялся, затем неожиданно ударил по мечу Камерона так сильно, что он чуть не выронил его.

Но он был сыном Вильяма МакКамерона, он вырос с мечом в руках, и считал для себя обязанным держать его в руках, а не в траве у ног, так что он держал свой меч, там, где должен был. Камерон бросил на Сани еще один взгляд, увидел, что выражение лица не изменилось, и у него не было больше времени, чтобы думать об этом.

МакЛеоды были МакЛеодами и очевидно неважно, какой был век, они требовали все его внимание.

Как бы то ни было, Камерон переводил взгляд на их ведьму при любом удобном случае. Он задумался, почему она, казалось, ждала исхода, который он не мог предугадать.

Он задумался, сможет ли перенести ответы, когда получит их.

Загрузка...