Эвелин
Я прислоняюсь к дверному косяку и фотографирую Шторма, сидящего на полу детской в окружении кусков дерева, шурупов и разного оборудования. Перед ним разложена инструкция, и он что-то бормочет себе под нос. Хейло проходит через комнату и плюхается на край бумаги.
— Мне казалось, будет проще, — говорит он, поднимаясь и завязывая свои длинные волосы резинкой.
— Давай помогу.
— Нет. Этим должен заниматься отец. И ты можешь родить в любую минуту.
— Мне рожать только на следующей неделе.
Он встает и потягивается.
— Надо быстро сбегать в хозяйственный, не хватает несколько винтиков.
— Ладно. Я останусь здесь и приготовлю нам обед, пока тебя не будет.
Он притягивает мое огромное тело в свои объятия и нежно целует, потирая поясницу. Не могу дождаться, когда появится ребенок и я, наконец, вернусь в свою прежнюю форму. Шторм был великолепен, все время обнимал меня и всегда заставлял чувствовать себя такой же красивой и сексуальной, как раньше, но мне не по себе и чувствую слабость.
После того, как Шторм уходит, я вывожу Нико во двор, чтобы он прогулялся несколько минут. Затем начинаю нарезать овощи для салата.
Не прошло и пяти минут, как раздается звонок в дверь. Вытирая руки полотенцем, я ковыляю в прихожую и открываю дверь. На пороге стоит Ашер, его длинные волосы обрамляют бородатое лицо из-под черной шапочки. Он, как я называю, в деловой одежде в стиле гранж — черный пиджак поверх белой футболки, потертые джинсы и байкерские ботинки. Позади него на нашей подъездной дорожке припаркован его красный «Порш».
— Привет, красавица. Приехал проведать вас, ребята, — он целует меня в обе щеки и заходит внутрь. Когда я впервые увидела Ашера, то испугалась. Его пристальный взгляд и мрачная аура, а также сходство со Штормом пугали и заставляли чувствовать себя неуютно. Но теперь, когда я знаю его, люблю как брата.
— Шторм поехал за новыми шурупами; он пытается собрать кроватку. Но скоро вернется.
— Пытается, — повторяет он со смешком, следуя за мной на кухню. Он садится на табурет по другую сторону гранитного островка, на котором я режу, и берет персик из корзины с фруктами.
Я улыбаюсь ему.
— Я немного нервничаю из-за этого.
— Я бы тоже нервничал. Радуйся, что он не использует суперклей и клейкую ленту.
Я смеюсь, и внезапно по бедрам стекает жидкость. Боже мой. Я что, только что описалась? Смотрю на свои ноги — на полу небольшая лужица прозрачной жидкости.
— Эви?
Я смотрю на него и кладу нож для чистки овощей.
— Кажется, у меня только что отошли воды.
Его глаза оживают.
— Сейчас? — он вскакивает и обходит вокруг, чтобы убедиться.
— Пора, — говорит он. — Пойдем, я отвезу тебя в больницу. — он нежно берет меня за руку, но я вырываюсь из его хватки.
— Нет… Без Шторма я никуда не пойду.
— Эви, больница находится в получасе езды. Мы не можем сидеть здесь и ждать. Я позвоню ему по дороге, он встретит нас там.
Я хватаюсь за стойку, когда начинаю паниковать. Что, если он не успеет? Я не могу сделать это без Шторма — он моя опора, и это самое страшное событие в моей жизни. Мы ходили на все занятия вместе. Мне нужно, чтобы он помог мне дышать, тужиться и кричать.
Ашер гладит меня по спине, и я таю.
— Все будет хорошо, обещаю. Я буду с тобой, пока он не приедет. Эмбер родила Кензи меньше, чем за два часа. Я бы не стал ждать здесь, если только ты не хочешь рискнуть родить ребенка на кухне.
— Два часа? — не думала, что ребенок может родиться так быстро. И вообще займет столько времени.
Он кивает.
— Ребенок вот-вот родится.
Я позволила ему вывести меня из кухни.
— Подожди, дай мне переодеться. Я приготовила кое-какую одежду в спальне.
Переодеваясь в новое платье в цветочек, я пытаюсь дозвониться Шторму из спальни, но он не отвечает. Связь проходит по местным дорогам, так что не удивлена. Сделав глубокий вдох, успокаиваю себя ради ребенка. Не могу сидеть здесь, плакать и тратить время впустую.
— Готова? — спрашивает Ашер, когда я возвращаюсь по коридору.
— Подожди… Ещё нужна моя сумка для больницы. Только сейчас вспомнила.
— Где она?
Я указываю на шкаф для одежды в прихожей.
— В шкафу.
Он забирает мою сумку, пока я пытаюсь снова позвонить Шторму, но меня перебрасывают на голосовую почту.
— Не могу до него дозвониться, — говорю я, и слезы наворачиваются на глаза.
Ашер спокойно улыбается мне.
— Позвоним ему, когда доберемся до подножия холма, и он встретит нас в больнице.
Я скептически смотрю на него. Я хочу дождаться Шторма дома. Именно так я всегда представляла это в своей голове — как мы вместе едем в больницу, держась за руки в машине.
— Мой брат убьет меня, если я не отвезу тебя в больницу, Эви.
— Ладно. Думаю, ты прав.
Держа меня за руку, он выводит меня на улицу к своей машине и открывает для меня пассажирскую дверь. Я никогда в жизни не видела такой маленькой машины. Не знаю, насколько дорого она может быть, но машиной вряд ли это можно назвать.
— Аш… я не влезу в нее.
— Машина маленькая, но ты поместишься. Доверься мне, — он отодвигает пассажирское сиденье как можно дальше, насколько возможно.
Я приподнимаю платье на несколько сантиметров, и он помогает мне залезть в свою банку из-под сардин на колесах.
— Какой кошмар. Моя задница больше, чем вся эта машина.
Он смеется, когда я медленно опускаюсь на сиденье.
— Видишь? — говорит он. — Ты поместилась.
Почти. Живот почти касается приборной панели.
Он закрывает дверь и кладет мою сумку в багажник; затем прыгает за руль, разворачивает машину по узкому кругу на нашей подъездной дорожке и выезжает на улицу.
Я напугана до смерти. Малышка скоро появится на свет, а Шторм не со мной. Его сердце будет разбито, когда узнает, что я еду в больницу без него. Я дотрагиваюсь до живота, когда внезапная боль пронзает меня.
— Ты в порядке? — спрашивает Ашер, взглянув на меня. — Это была схватка?
Была ли? Уже?
— Кажется. Если честно, не уверена.
— Не волнуйся. Скоро приедем.
— Ты был там, когда родилась Кензи? — спрашиваю я.
Мне нужно продолжать говорить, чтобы отвлечься от того, что скоро я стану мамой и всех панических атак, потому что боюсь, что они могут ускорить рождение ребенка. О, Боже, я не могу родить своего ребенка на обочине дороги.
— Все время.
— Было ужасно?
— Нет. Наоборот. Наблюдать, как она появляется на свет — было прекрасно.
— Тебе было страшно?
Он кивает, умело лавируя сквозь поток машин на шоссе.
— Я был ошеломлен. Мы оба. Но порой самые страшные вещи — самые особенные.
— Как думаешь, Шторму будет страшно?
— Да. Определенно. — Ашер сжимает мою руку. — Но он не покажет тебе этого.
Я улыбаюсь и смаргиваю слезы.
— В этом ты прав.
— Попробуй позвонить ему ещё раз, мы спустились с гор.
Я достаю свой телефон из сумочки и звоню Шторму. Наконец, он отвечает.
— Привет, детка. Только хотел позвонить, чтобы узнать, не хочешь ли ты мороженого…
— У меня отошли воды! Я сейчас еду в больницу с Ашером.
— Что? Уже?
— Да, мы уже на полпути. Я хотела дождаться тебя, но он сказал, что мы не успеем. Скажу сразу, я испугалась…
— Нет, не жди. Черт, я почти дома, но разворачиваюсь и еду в больницу. Ты в порядке? — в его голосе звучат настойчивость и беспокойство.
— Да, просто очень нервничаю, и хотелось бы, чтобы ты был рядом.
— Я буду там, детка, обещаю. Что, черт возьми, за шум?
— Машина Ашера.
— Ты в «Порше»?
— Да, он меня, в буквальном смысле, придавил.
— Я убью его. Почему он не взял твой внедорожник?
Хороший вопрос.
— Не знаю. Мы не подумали.
— Моя быстрее и круче, — говорит Ашер достаточно громко, чтобы услышал Шторм, подмигивая мне.
— Как там оказался Ашер?
— Он просто зашел в дом после того, как ты уехал.
— Как всегда, со своей странной способностью при выборе удачного времени.
— Шторм, не гони как безумец. Ребенок родится не так быстро, как ты думаешь, — уверяю я, игнорируя взгляд Ашера, когда меня пронзает еще одна боль.
— Ладно. Увидимся там. Я люблю тебя, детка.
— Я тоже тебя люблю.
— Я и забыл, что у тебя есть машина, — говорит Ашер, когда я заканчиваю разговор.
— Как и я.
— Отличная выйдет история — твой шурин везет тебя в больницу на «Порше».
Боже. Надеюсь, нас никто не увидит. В соцсетях устроят праздник, если заметят, как Ашер Валентайн отвозит свою беременную невестку в больницу, а Шторма нигде нет. Я вздрагиваю и улыбаюсь ему. Знаю, он пытается рассмешить меня, но я слишком волнуюсь, чтобы сейчас над чем-то смеяться.
Когда мы подъезжаем к больнице, Ашер заезжает прямо в приемный покой, выскакивает, хватает инвалидное кресло и бежит с ним к пассажирской двери, чтобы осторожно помочь мне выйти из машины и сесть в кресло.
Я отправляю Шторму сообщение, что мы здесь, пока Ашер вкатывает меня внутрь, зовя медсестру.
— Лучше бы любимым дядей этого ребенка стал я, — говорит он.
— Будешь, уверена.
— Боже мой, это солист «Эшес&Эмберс»? — слышу, как восклицает медсестра.
Вмешивается другая:
— Кажется, да! Он чертовски горяч. А это, видимо, его девушка!
— Он женат, — парирует медсестра.
— Он может быть и женат, и иметь беременную девушку одновременно!
Пока я тру лоб, надеясь, что это не превратится в цирк слухов, мой телефон подает сигнал, оповещая о сообщении:
ШТОРМ: Я уже рядом. Я люблю тебя и малышку Фасольку. Целую.
Медсестры увозят меня в отдельную палату, все еще перешептываясь о том, кто же такой Ашер, в то время как он ждет прямо за дверью, звоня семье, чтобы сообщить им, где мы находимся. Тем временем меня переодевают в халат и подключают ко всевозможным мониторам.
— Это ваш муж? — спрашивает одна из медсестер.
— Нет… Это его брат. Мой муж уже едет сюда.
— Вы правда замужем за Валентайном? Из рок-группы? — шепотом уточняет у меня молодая медсестра.
— На одном из них, — отвечаю я. — Можем мы, пожалуйста, сейчас сосредоточиться на ребенке? И так, к сведению, Ашер женат, у него нет девушки. — я качаю головой, глядя на них.
Схватки участились, а Шторм так и не появился. Ашер пододвигает стул и берет меня за руку, позволяя сжать ее, несмотря на боль.
— Где он? — спросила я. — Разве он не должен быть уже здесь?
— Он, скорее всего, застрял в пробке. Не волнуйся. Я останусь здесь с тобой.
Мы недавно приехали с той же стороны, что и Шторм, и не попали не в какую пробку. Ужасные картинки проносятся в голове. Как в фильмах, где муж все никак не приходит, потому что он либо сбежал из города, либо попал в ужасную аварию.
— С ним точно все хорошо? — спрашиваю я, ища в глазах Ашера какие-нибудь нотки сомнений. Он ободряюще улыбается, его глаза не отрываются от моих.
— Он в порядке. Просто расслабься и подумай о своей маленькой девочке.
— Он писал тебе после того, как мы приехали сюда? — мой телефон молчит. Никаких звонков или сообщений.
Выражение лица Ашера остается спокойным, когда он качает головой.
— Нет. Но не волнуйся.
Просить меня не волноваться — все равно что просить расправить крылья и полететь на Луну. Этого никогда не случится. Просто невозможно.
Я вытираю слезы со своих щек.
— Ладно. Стараюсь. И тебе не обязательно держать меня за руку.
— Но я хочу, — мягко говорит он. — Приятно чувствовать, как ты сжимаешь мою руку в ответ.
Я киваю в молчаливом понимании. Даже представить себе не могу, как сильно он скучает по Эмбер и всему, что у них было. Даже думать об этом душераздирающе. Если со Штормом что-то случится, не знаю, как смогу это пережить.
Где же он? Бросаю взгляд на настенные часы и понимаю, что прошло много времени, по крайней мере, больше часа.
Внезапно дверь моей палаты открывается, и Шторм врывается с самой широкой улыбкой на лице, весь запыхавшийся.
— Я сбежал с парковки. — он бросает свое пальто на другой стул и садится на край кровати, берет меня за другую руку и наклоняется для поцелуя. — Я не должен был уходить в этот гребаный хозяйственный магазин. Было предчувствие, что она появится сегодня.
Я с облегчением прижимаюсь к нему, не желая отпускать.
— Я так волновалась, — шепчу я.
— У меня кончился бензин, а на телефоне села зарядка. Пришлось идти пешком.
— Боже мой, — представляю, как он бредет по обочине шоссе, мимо него пролетают машины, а его длинные волосы развеваются на ветру.
— Ты серьезно? — восклицает Ашер, отпуская мою руку и поднимаясь со стула, чтобы Шторм мог занять его место.
— Предельно. Какой-то чувак подобрал меня и узнал, кто я. Он вел себя как сумасшедший, фотографировал меня и звал в бар спеть караоке или еще какую-нибудь хрень. Я сказал ему, что просто выгляжу как парень из группы и на самом деле обычный строитель. Мне казалось, этот псих похитит мою задницу.
— Ты магнит для сумасшедших. Я рада, что ты здесь, — переплетаю свои пальцы с его.
— Я добрался сюда, несмотря ни на что, детка. Я бы прошел весь путь, если бы пришлось.
— Где твоя машина? — спрашивает Ашер. — Я распоряжусь, чтобы ее привезли сюда.
— Дальше по дороге, примерно в двадцати милях от того нового отеля.
Как только Ашер уходит, Шторм снова целует меня.
— Не хотел тебя волновать. Ты в порядке? Как малышка?
— Теперь, когда ты здесь, все хорошо. Она решила появиться раньше времени, но доктор сказал, что все нормально, — говорю ему.
Он глубоко вздыхает и улыбается, все его лицо озаряется.
— Этот день настал, — говорит он. — Наша малышка Фасолька скоро будет здесь.
Вот и все — у нас будет ребенок. Наша жизнь никогда не будет прежней.
Роды длятся три часа, Шторм рядом со мной, дышит вместе со мной, плачет вместе со мной и заставляет смеяться, как и всех остальных в комнате.
После долгих усилий и немалой боли на свет появляется наша маленькая Фасолька — вопящая, с копной темных волос — весом пять килограммов и три грамма. Шторм с гордостью перерезал пуповину, медсестры вымыли ее, и он осторожно забрал у них малышку, словно она сделана из тончайшего хрусталя. Видеть, как он несет ко мне нашего крошечного ребенка, — зрелище, которое я запомню навсегда. Он целует ее морщинистый лоб, затем отдает мне на руки.
— Она похожа на маленького ангела, — шепчу я, проверяя ее крошечные пальчики на ручках и ножках, ее идеальные маленькие ушки и приглаживая волосы, которые так и норовят встать дыбом. У нее огромные проникновенные глаза, и я надеюсь, они зеленые, как у Шторма.
— Это Уинтер Рэйвен Валентайн, — мягко говорит он, держа ее за маленькую ручку.
О, ее имя настолько прекрасно, что не могу придумать ни одного другого, которое бы подошло ей.
— Оно прекрасно, — бормочу я. — Как она. И ты.
Приподняв меня за подбородок, он нежно целует меня в губы.
— И ты. Мы любим тебя.