С любовью, Шторм

ГЛАВА 1

Эвелин

Я еду по дороге, плохо подпевая чувственному голосу Ланы Дель Рей, как вдруг позади моей машины вспыхивают полицейские мигалки.

Смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как приближается патрульная машина. Я замедляюсь и двигаюсь к обочине, чтобы пропустить ее, но машина следует за мной.

Дерьмо! Он останавливает меня.

Я притормаживаю, выключаю музыку и ставлю машину на парковку как раз в тот момент, когда ко мне медленно приближается молодой, симпатичный офицер. Опускаю стекло и улыбаюсь ему.

— Добрый вечер, мэм. Знайте, почему я остановил вас?

— Если честно, нет. Не думаю, что превысила скорость.

— Вы неустойчиво вели машину и вас постоянно заносило.

Меня? Ой. Может быть, когда я переключала плейлист на телефоне и случайно уронила его между сиденьем и консолью, свернула в сторону, пытаясь дотянуться до него.

— Я уронила свой телефон, — признаюсь. — Простите. Я просто пыталась…

— Пользоваться мобильным телефоном во время вождения запрещено, мэм, — строго говорит он.

— На самом деле, я им не пользовалась, просто включала музыку.

Он сжимает губы, когда делает шаг ближе к окну.

— Мне понадобятся ваши водительские права и регистрация.

Черт. Черт. Черт.

Я хватаю свою сумку, чтобы достать все, что нужно, и вручаю ему документы, мило улыбаясь, и надеюсь, что он отпустить меня с предупреждением, но полицейский забирает у меня все и идет обратно к своей патрульной машине, не говоря ни слова.

Я сопротивляюсь желанию отправить Шторму сообщение, чтобы сказать ему, что я опаздываю на несколько минут. Боюсь даже взглянуть на свой телефон, когда офицер находится всего в нескольких сантиметрах от меня.

Смотрю в зеркало заднего вида, ожидая его возвращения, и вздыхаю с облегчением, когда он наконец возвращается.

— Мне нужно, чтобы вы вышли из машины, мэм.

Волна удивления и нервозности прокатывается по мне.

— О, ладно, — открываю дверцу машины и выхожу.

— Куда вы едете?

— В ресторан. У меня свидание с моим женихом за ужином. Пожалуйста, не выписывайте мне штраф. Обещаю не прикасаться к своему телефону. Мой жених убьет меня, если я получу штраф, — я провожу рукой по волосам. — Ну, не в буквальном смысле убьёт, он не убийца. Но он будет в бешенстве. Не скажу, что он сделает мне больно, но будет раздражен. На самом деле, он такой милый, а это я невнимательный водитель. И это, своего рода, такая шутка между нами. Вообще-то, мы так познакомились. Я заблудилась и разбила свою машину, а потом он спас меня… — мой голос затихает, когда офицер качает головой и смотрит, глядя на меня, как на сумасшедшую.

— Вы пили, мэм? Может под воздействием чего-то?

Я смотрю на него в изумлении.

— Я? Боже, нет! Я вообще не пью и не употребляю наркотики. Я от природы волнуюсь и странно себя веду.

Мужчине в форме было не смешно.

— Я обязан попросить вас пройти ровно по линии.

О, Боже, он что, шутит? Конечно, он может сказать, что я просто нервничаю, а не пьяна. Я перевожу взгляд с него на землю и снова на него.

— Эм… где именно?

— Просто идите ко мне, не сводя с меня глаз и ставя одну ногу перед другой.

Я вздыхаю, сосредотачиваюсь на его носе и делаю несколько шагов, слегка покачиваясь на своих новых трехдюймовых каблуках, которые надевала всего один раз. Они все еще немного жмут, и мои ноги дрожат после ста приседаний, которые я сделала сегодня утром. Черт бы побрал Эми и ее сумасшедшие ежемесячные челленджи!

— Вы, кажется, немного навеселе, мэм.

Я останавливаюсь.

— Я не навеселе. Это новые туфли, и мои мышцы дрожат от утренней тренировки. Вы не можете просто дать мне тест на алкотестер? Было бы гораздо легче.

— Мы не ведем переговоры с нарушителями, мэм. Пожалуйста, подойдите сюда.

Нарушителями? Теперь я преступник? Мой пульс учащается, когда я подхожу к месту, на которое он указывает, перед моей машиной.

— Мне нужно, чтобы вы повернулись и положили ладони на капот своей машины, наклонились и прижались правой щекой.

Мои глаза расширяются от неверия.

— Офицер, я не хочу показаться невежливой, но это необходимо? Я никогда не нарушала никаких…

— Мэм, пожалуйста, сделайте, как я прошу.

Мое сердце начинает колотиться, когда я наклоняюсь над капотом, как было велено, прижимаюсь ладонями и щекой. Что-то здесь кажется очень неправильным. Все, что я сделала, это лишь немного свернула в сторону. Я ни во что и ни в кого не врезалась. И это не моя вина, что у меня дрожат ноги, и я не могу ровно ходить. Сначала я должна была попросить показать мне его значок, чтобы убедиться, что он настоящий полицейский. Он может быть каким-то преступником, который украл полицейскую машину и форму, а теперь похищает невинных женщин и…

— Пожалуйста, ждите здесь и не двигайтесь. Я позову напарника для подкрепления.

Подкрепления?!

— Офицер, мне кажется это не правильным, я бы хотела позвонить адвокату или кому-нибудь в 911, думаю.

— Вы можете обсудить это с моим напарником. Пожалуйста, подождите здесь и не двигайтесь с места, иначе мне придется надеть на вас наручники.

Я дрожу, нервничая, когда он возвращается к своей машине, и через несколько мгновений слышу тяжелые шаги, затем кто-то останавливается прямо позади меня. Хочу поднять голову и поговорить с ним, но цепенею от мысли, что на меня наденут наручники, арестуют и кинут на заднее сиденье патрульной машины. Мой мозг напрягается, пока пытаюсь вспомнить, не сделала ли еще что-то не так, о чем первый офицер не сказал мне. Иначе зачем бы ему задерживать меня и вызывать подкрепление? Неужели я снова впала в дорожную кому и попала в какую-ту аварии?

Офицер позади меня делает шаг ближе и кладет свои руки рядом с моими на капот машины, его тело нависает надо мной, широкая грудь фактически касается моей спины.

О мой Бог. Это никоим образом не может быть нормальным или законным. Я должна позвать на помощь и попытаться поймать какую-нибудь машину. Но, как назло, я снова нахожусь на дороге, на которой нет машин.

— Простите, — говорю я, мой голос слабый и писклявый. — Я не уверена, в чем проблема, но мне бы хотелось вернуться в свою машину, пожалуйста.

Он наклоняется еще ниже, прижимаясь ко мне всем телом, приковывая к машине. Его горячее дыхание касается моего уха, легкая щетина на его щеке прикасается к шее.

— Ты была очень плохой девочкой, Эви, — шепчет он. — Мне придётся тебя арестовать.

— Шторм! — пытаюсь повернуться, но он удерживает меня, зарываясь лицом в мои волосы, чтобы поцеловать и покусать мою шею. Полицейская машина отъезжает, оставляя нас на обочине.

Какого черта?

Я поворачиваюсь к нему лицом, и мой гнев сразу испаряется при одном взгляде на него: эта сексуальная улыбка, ярко-зеленые глаза, сверкающие озорством, эти длинные волнистые распущенные волосы и широкие плечи, обтянутые его тонкой черной рубашкой.

Боже, этот человек превращает меня в безмолвную, трепещущую дурочку по крайней мере пять раз в день.

Шторм Валентайн — сумасшедшая, добродушна, сексуальная и известная рок-звезда и мой жених.

Он хватает меня за талию, крепко прижимает к своему телу и целует так сильно, что я даже не могу злиться на него за то, что он напугал меня до чертиков.

Вот на что похожа жизнь, когда любишь и становишься любимой Штормом.