С любовью, Шторм

ГЛАВА 2

Шторм

— Выглядишь потрясающе.

Прижимаюсь своим лбом к ней и смотрю в глаза.

— Как… Спасибо… но…

Целую в губы, мягко и медленно, чтобы успокоить и заставить замолчать. Затем отпускаю и касаюсь щеки.

— Что ты делал в полицейской машине? — спрашивает она, отстраняясь. — Признайся, ты ведь спланировал все это?

— Да. Он мой старый друг из школы. Я не хотел ехать в разных машинах, поэтому отправил ему сообщение и спросил, подвезет ли он меня, чтобы догнать тебя.

Ее лицо не выражает никаких эмоций, и я знаю, что сейчас она мыслями в том месте. Застряла посреди дороги. Злится и сходит с ума из-за меня.

Я часто шутил над ней таким образом. И знаете? Мне нравится.

— Мы отследили тебя через GPS, а потом я попросил немного подыграть мне.

На ее лице расплывается улыбка, однако в глазах тот же шокированный взгляд.

— Разве это законно? — спрашивает она. — Мне кажется, более чем нет?

Пожимаю плечами.

— Возможно, — взяв ее за руку, веду к пассажирской двери, затем помогаю забраться внутрь и сажусь за руль.

Мне приходится отодвинуть сиденье примерно на сантиметр, так как она невысокая и вынуждена сидеть возле самого руля.

— Планы меняются, детка, — я улыбаюсь и выезжаю на дорогу.

— Что ты задумал? — она поворачивается на своем месте и подозрительно смотрит. Я беру ее ладонь и переплетаю наши пальцы, наслаждаясь ощущением ее обручального кольца.

Выкинь я подобный трюк еще полгода назад, она бы сильно взбесилась.

Скорее всего, заплакала бы или, наверное, дала мне пощечину. Большинство цыпочек заезжали мне коленом по яйцам.

Но моя Эви проделала большой пусть от сумасшедшей девушки, которую я нашел в кювете. Поразительно, на что способная любовь.

И оргазмы, много оргазмов. Это как скрытая кнопка перезагрузки. Сходишь с ума? Займись сексом.

— Шторм?

— Мы едем в хижину на выходные.

— В твою хижину?

— Ага.

— А как насчёт…

— Рейн останется дома и присмотрит за Нико и Хейло. Я обо всем позаботился, детка. Мы можем спокойно провести выходные наедине, — смотрю на нее, — Я решил, что место, где мы влюбились, подойдёт идеально для разговоров.

Она смотрит на наши соединенные руки и медленно кивает. Я замолкаю и перевожу разговор на что-то легкое и веселое. Я знаю, когда нужно надавить, а где лучше не наседать на неё. Но также знаю, что к утру понедельника я наконец добьюсь выбора конкретной даты свадьбы, даже если мне придётся выманивать её поцелуями, мольбами, уговорами или жёстким трахом. Ведь речь идёт обо мне. Когда я чего-то хочу, то не собираюсь ждать. Я больше не позволю ей слушать страхи в голове. Единственное, что она должна слушать, это свадебные колокола… и, конечно, как мы выкрикиваем имена друг друга.

Мне нравится приезжать в хижину, это расслабляет. Каждый раз, когда мы с Эви приезжаем сюда, становимся только ближе. Может, потому что давным-давно здесь жили мои бабушка и дедушка, и часть их любви до сих пор обитает в этих стенах. После реабилитации я потратил много времени на восстановление этого места. Я понятия не имел, куда себя деть, мне нужно было чем-то заняться. Когда выбирал краску, паркет и мебель, то сходил с ума, и чуть ли снова не начал пить из-за стресса. Хижина всегда была под запретом, но я понимал, что в тот момент, когда сюда привёл Эви — в первый раз, во время снежной бури, сразу после того, как мы познакомились — это стало не моим особым местом, а нашим.

Как только мы входим в современный бревенчатый домик, расположенный в лесу, Эви подходит к свежему букету лилий в мозаичной вазе, стоящей на журнальном столике в центре гостиной. Она наклоняется и нюхает их, затем поворачивается ко мне и блаженно улыбается.

— Они прекрасны. Когда ты успел все это сделать?

— Вчера.

Она пересекает комнату и обнимает меня, обвивая шею.

— Ты удивительный, знаешь? — нежно говорит она, глядя в глаза.

Я целую в кончик ее носа.

— Знаю, — я обнимаю ее и веду на кухню. — Приготовим ужин, а потом я сорву с тебя одежду, и мы искупаемся в джакузи.

— А можно мне сорвать с тебя одежду? — дразнит она.

— Безусловно.

Мы вместе потягиваем красное вино и нарезаем салат, пока наши стейки жарятся: ребрышки для меня, небольшой кусочек филе миньон для нее. Когда я не в туре с группой, мы все делаем вместе. Готовим. Убираем. Ходим за продуктами. Даже вместе водим к грумеру кота с собакой. Она часами сидит рядом со мной в гараже и болтает без остановки, пока я чиню мотоцикл. Пока я играю на гитаре, она массирует мне ноги. Я выпрямляю ей волосы утюжком, потому что Эви всегда пропускает то единственное место на затылке. Мы довольно много и часто общаемся по переписке, когда вдалеке друг от друга. Она моя лучшая подруга, и я люблю ее в самых лучших и худших проявлениях, и даже когда она не в духе. И, наконец, я нашел того, кто любит меня таким, какой я есть. Ей было плевать на мои деньги или на то, что я играю в рок-группе. Она не "фанатеет" от меня и ставит на место, когда нужно — что бывает довольно часто.

Мы — идеальный союз, нерушимый, мы крепко связаны, как друзья и любовники.

Нужны ли нам клятвы и свидетельство о браке, чтобы подтвердить это? Черт возьми, нет. Но я хочу, чтобы она стала моей женой. Я хочу видеть в ее электронном письме подпись Эвелин Валентайн. Я хочу представлять ее, как мою жену, а не невесту. Чтобы все безумцы в социальных сетях знали, что мы женаты. Они могут вешать на нее хэш-тег #СнежнаяЦыпочка, сколько угодно. Однако мне хочется, чтобы они знали, она не очередная интрижка, а наоборот — с ней все серьезно.

Когда мы заканчиваем ужинать, она споласкивает посуду в раковине и начинает раскладывать ее в посудомоечной машине по размеру и хрупкости. В этой ее технике переключения внимания нет ничего нового. Когда она напугана или нервничает, то замыкается в себе и мечется, как маленький кролик.

Как ястреб, я подлетаю к ней и перекидываю через плечо.

— Шторм! — она извивается в моих руках, пока я иду к раздвижным стеклянным дверям, к джакузи, на задней веранде. — Что ты делаешь? Я должна сделать…

Я игриво шлепаю ее по заднице.

— Единственное, что тебе сейчас нужно сделать, это залезть в джакузи.

Ночной воздух в сочетании с легким морозом — идеально подходит для расслабления в горячей бурлящей воде. Я ставлю Эвелин на ноги и приподнимаю ее подбородок, затем целую в губы. Открываю крышку джакузи, пока она стоит с ошеломленной улыбкой на лице. Когда я оборачиваюсь, она выходит из оцепенения, делай шаг ко мне и крепко обнимает за талию.

— Ты выглядела сексуально, склонившись над капотом машины, — шепчу ей на ухо, вытаскивая ее блузку из пояса брюк. Медленно расстёгивая маленькие пуговицы, задерживаюсь на ложбинке ее груди. Следуя моему примеру, она возится с четырьмя пуговицами моих джинсов. К черту молнии. Это слишком легко и быстро. Мне нравится чувствовать, как она с нетерпением тянет за медные пуговицы и касается меня. Стягиваю с нее блузку и бросаю на соседний стул. Она дрожит от дуновения ветра, ее соски торчат под тонким кружевом лифчика.

Я жадно накрываю ее рот своим, когда она хватает мой член, сжимает ладонью, ее пальцы скользят по твёрдому стволу.

Застежка лифчика легко расстегивается, и я убираю руки с талии, чтобы поласкать ее грудь. Эвелин стонет мне в рот и сжимает меня, пока быстро расстегиваю молнию на ее брюках и спускаю до лодыжек.

Возбужденные от страстных поцелуев, мы переступаем через одежду, я поднимаю ее на руки и опускаю в дымящуюся воду. Как только я оказываюсь рядом, она обвивает мою шею руками, а ногами — талию.

Наши губы и тела идеально соединяются. Обхватив ее ягодицы, притягиваю упругое, влажное тело к своему, затем погружаюсь в нее. Ее тихие стоны и мурлыканье сводят с ума. Каждый звук, каждое сжатие, каждый изгиб ее тела разжигают во мне огонь, я ни о чем не могу думать, кроме Эви. Все, что мне надо и о чем могу думать — это она. Эви не заполнила пустоту: она заняла в моей жизни место, о существовании которого я не подозревал.

Под звездным небом ее бедра сжимаются вокруг меня, пальцы обхватывают плечи, и, после пару глубоких толчков, мы вместе кончаем, а наши тела дрожат и содрогаются в дымящейся воде. Я поднимаю ее и сажаю на выступ в джакузи, нежно целуя, когда она тянется меня обнять. Ее ноги все еще дрожат. После секса Эви всегда сонная, осоловевшая, медленно целуется и выглядит очаровательно.

— Я люблю тебя, — шепчет она. — Очень, очень, очень, очень сильно.

Мое сердце переполняется, когда касаюсь ее щеки.

— Звучит очень соблазнительно, — губами прижимаюсь к ее влажному лбу.

— Так и есть.

— Я тоже очень сильно тебя люблю.

Расслабившись и налюбовавшись звездами, я помогаю ей надеть один из больших халатов.

Мы возвращаемся в дом, и я держу ее за руку, чтобы она не смогла сбежать и заняться очередным, отвлекающим ее, занятием.

— Я принесу еще вина, — беру с кухни бутылку вина и два новых бокала, пока она сворачивается калачиком на диване. Надеюсь, что смесь вина, горячего джакузи и оргазмов успокоит ее настолько, что она разговорится, а не отправится в десятичасовой сон. Эви быстро пьянеет, когда дело касается алкоголя — вообще она не пьет, это я недавно убедил ее, что мы можем иногда выпить бутылку вина и со мной ничего не случится.

Я принимал наркотики и пил, чтобы сбежать от собственных мыслей. Теперь у меня больше нет причин заниматься этим дерьмом.

Я доволен жизнью.

— Спасибо тебе за все это, — говорит она, пока я сажусь на диван рядом с ней и кладу ее ноги себе на колени.

— Последние несколько недель мы были заняты, — я запускаю руку под ее халат и останавливаюсь на бедре. — Нам нужно немного времени, чтобы поговорить.

Она нервно сглатывает.

— Поговорить?

Другой рукой я беру ее руку и поднимаю; даже в полумраке комнаты большой бриллиант сверкает, как звезда.

— Я подарил тебе это не просто так. Помнишь?

Она улыбается.

— Конечно, помню. Это был один из лучших дней в моей жизни.

— Тогда давай назначим дату того дня, который затмит все остальные — день с тортом, украшенным маленькими фигурками. Если хочешь, добавим ещё собаку и кошку.

— Шторм…

Мое нутро сжимается от ее угасающей улыбки.

— Ты все еще хочешь выйти за меня замуж? В чем проблема, детка?

Я получил десятки предложений руки и сердца за эти годы. Большинство от фанаток, которые верили, что влюблены в меня, хотя я никогда не встречался с ними. Некоторые были случайными интрижками и длились всего одну ночь. У меня даже были мужчины, делавшие мне предложения — красивые, с более роскошными волосами, чем у меня, и кучей денег. Единственная девушка, на которой хочу жениться и не могу представить свою жизнь без нее, колеблется, и я понятия не имею, почему.

— Конечно, я хочу выйти за тебя замуж. Мне хочется этого больше всего на свете, Шторм.

— Тогда что тебя так волнует? Почему ты не швыряешь мне в лицо приглашения с красивым шрифтом или не превращаешься в брайдзиллу¹?

Она опускает взгляд и из уголка глаза скатывается слеза. Эта крошечная блестящая слезинка — двадцатисантиметровый ярко-красный предупреждающий знак для меня.

Схватив Эви за подбородок, осторожно приподнимаю лицо.

— Поговори со мной, детка. Ты можешь всё мне рассказать. Ты ведь знаешь.

Мой голос может и звучит уверенно, но внутри я чертовски переживаю. Я не дам ей впасть в депрессию.

Не позволю ей разрушить день, который должен быть самым счастливым моментом в ее жизни — в нашей жизни.

Я проходил через это и занимался подобными вещами, а в знак доказательств под моей футболкой остались шрамы.

— Я волнуюсь, — говорит она, вытирая слезу со щеки.

— Это естественно, но скажи почему. Ты сомневаешься насчет меня или нас?

Она качает головой.

— Нет… Я хочу сказать, когда ты уезжаешь, все вокруг становится немного безумным, и социальные сети выбивают из колеи, но как пара — у нас все хорошо.

— Тогда в чем дело?

— У меня… некому прийти на свадьбу.

Ее голос срывается.

— Есть только Эми — я люблю ее — но у меня нет ни родителей, ни других друзей, кроме твоей семьи.

— Эй, моя семья — твоя семья, Эви.

— Знаю, и я очень их всех люблю. Просто грустно, что нет мамы, с которой я могла бы спланировать это, или отца, который поведет к алтарю. Я была в средней школе, когда они умерли и были моменты, когда говорили о моей свадьбе. Мама хотела, чтобы я надела ее жемчуг и особые бриллиантовые серьги, — она всхлипывает и слабо улыбается. — А отец хотел пригласить музыкальную группу, которая могла бы играть и петь песни Синатры для него и мамы. И он всегда говорил, что серьезно поговорит с моим будущим мужем и только после этого даст свое благословение… но теперь мы никогда не узнаем, что он хотел сказать.

Подрагивание ее нижней губы разрывает сердце, и все, что я могу сделать, это притянуть ее в объятия и прижать к себе.

— Ты все еще можешь надеть особые серьги своей мамы. И кажется, я догадываюсь, что сказал бы мне твой отец, — я прижимаюсь губами к ее макушке. — Он бы сказал любить тебя, заботиться, быть терпеливым и никогда не причинять боль. Что мне стоит всегда обращаться с тобой как с принцессой. И я буду это делать. Всегда. Он бы сказал, целовать тебя каждую ночь и каждое утро. И, вероятно, постричься и найти настоящую работу.

Она смеется и рыдает одновременно, затем прижимается к моему плечу.

— Думаю, ты прав. Могу представить эту картину.

— Понимаю, ты скучаешь по ним, Эви. Если бы был способ вернуть их, я бы без сомнений сделал это. Но я точно знаю, что они присматривают за тобой, и не хотят видеть, как ты грустишь из-за своей свадьбы. Наоборот, они хотели, чтобы ты была счастлива.

— Ты прав.

— Мой отец не может дождаться момент, когда он будет вести тебя к алтарю. Спрашивает об этом каждый раз, когда я с ним разговариваю. И ты знаешь, моей маме и бабушке не терпится начать организовывать свадьбу и принимать во всем участие, и, конечно, потратить как можно больше денег. Взгляни на Тэлона и Азию. У Азии тоже нет семьи, и она вышла замуж за незнакомца, с которым встретилась в помещении, полном еще большим количеством незнакомцев. Я люблю тебя. Моя семья любит. У тебя все получится, детка.

У нее вырывается глубокий вздох, и я чувствую, как ее тело расслабляется.

— Ты прав. Прости. Я чувствую себя немного потерянной, одинокой и подавленной. Порой некоторые моменты навевают грустные воспоминания, и я скучаю по своим родителям еще сильнее.

— Все хорошо. Просто поговори со мной, если снова почувствуешь это. Только не закрывайся. Ты же знаешь, я не могу с этим смириться. Это сводит с ума.

— Знаю. Тебе нравится быть в моей голове, — поддразнивает она, накручивая прядь моих волос на палец.

— На самом деле, мне нравится быть в тебе везде.

Она хихикает, когда притягиваю ее ближе и целую в шею. Ее смех для меня — бальзам на душу. Она никогда не узнает, что изнутри меня убивает ее грустный или обеспокоенный вид, впускает призраков прошлого и пугает до дрожи. Я не хочу показывать свою темную сторону.

Выпуская ее, наливаю немного вина и передаю ей бокал.

— Почему бы нам не пойти в спальню и не поиграть в плохого копа, арестовать непослушного водителя, а завтра выбрать дату свадьбы?

Она чуть ли не давится вином, когда снова хихикает.

— А у вас есть наручники, офицер Шторм?

— Скоро узнаешь.

Вот, что я особенно люблю и в чем нуждаюсь, — она всегда готова подыграть любым моим причудам.