S.T.A.L.K.E.R. Северное сияние

2 Часть

– Я больше не буду выполнять это задание! Я вообще больше никакое задание выполнять не буду! Я сейчас иду к себе, собираю вещи и сваливаю отсюда!

Сержант Лисицын разорался не на шутку. После того, как Града вернули на базу, он пошел отчитываться о произошедшем генералу Таченко, но в какой-то момент все пошло не так. Леха взбесился, будто при нервном срыве из-за сущей ерунды, причем так непредсказуемо, что генерал на несколько секунд опешил. Слушая гневные монологи, которые подчиненный попросту не мог остановить, Таченко ходил вокруг, будто готовый вот-вот сцепиться с ним в эпичной схватке.

– Ой-вей, – сокрушенно мотал головой Серега. – Леш, я понимаю, ты устал, ты и правда заслужил отпуск.

– Я рад, что ты понимаешь.

– Именно поэтому тебе надо закончить задание с доставкой! Ведь согласись, что отдыхать, зная, что ничего не должен по работе, гораздо приятнее, чем постоянно вспоминать о своих незавершенных делах.

Леха лишь шумно выдохнул носом. Обычно генерал всегда попадает в точку, но здесь он ошибся. Лисицыну глубоко плевать на такие вещи. Теперь уже плевать!

– К тому же ты единственный, кто умеет водить машину по Зоне. Любой другой вмажется в аномалию на первом повороте, – убеждал его Таченко, нарезая круги. – А ты без труда съездишь одним днем на Янтарь и обратно. Представь, как тяжело будет мужикам идти туда пешком. Не факт, что все выживут по пути, Леш.

Пыл долговца немного поутих, но только внешне. На душе страшно скребли кошки. Он хотел все бросить, но генерал приводил действительно сильные аргументы. В это самое время Саня подъедал пряники, сидя в сторонке.

Серега со своими ребятами обустроил на третьем этаже главного корпуса вместо кабинета нормальную такую комнату отдыха. Возле углового дивана стоял невысокий журнальный столик из кусков фанеры со всякими снеками и какими-то надкусанными бутербродами с маслом. Напротив висел плакат с Хрущевым, в которого долганы со скуки метали дротики. Из простенькой магнитолы наигрывала ненавязчивая музыка, так тихо, что ее было почти не слышно. Сегодня из всей тусовки у Таченко находился только Череп и Бунчук, между которыми и приземлился Унылый. Оба хорошо поработали на заданиях и теперь гуляли заслуженные выходные. Узнавать отчет о прошедшем дне у своего товарища и его лучшего друга им было не очень интересно, но только с виду. Оба внимательно слушали и запоминали полученную информацию. Разговор утек не туда, когда Лисицын зацепился за какое-то безобидное слово.

– Ты меня очень переоцениваешь, потому что Града даже не я поймал, – уже спокойнее бурчал он.

– Но ты быстро проанализировал ситуацию и смог вовремя делегировать это дело, – заметил Таченко.

Леха перестал отвечать. Нет, все-таки он общается со стенкой. Даже когда Серега положил ему руку на плечо и повел в сторонку пообщаться уже без лишних ушей, тот отвечал только «ладно» и «ну тя нах». Саня пряниками был сыт и теперь посматривал на бутерброды с маслом.

– Эх, бастурмы бы, – протянул он.

– Могу подогнать, – вдруг загадочно протянул Бунчук. Все это время он молча ковырялся ножом в ногтях, приводя руки в чистоту.

– Он не расплатится, – взял его на понт Череп, не отрываясь от чтения какого-то маленького томика.

– Сойдет?

Саня положил на стол один «грави» из рюкзака. Бунчук помотал головой. Вздохнув, одиночка положил второй. Долговцы молчали – неужели он не закончил? Когда на стол лег третий, Череп повернулся к Унылому:

– Ты ими гадишь что ли? Эх, Унылый...

Здоровяк вынул из ящика стола большой кусок вяленого мяса в специях.

– У тебя же холодильник в доме есть? – уточнил Череп.

– Нет. Откуда?

– От тебя всего ожидать можно, – он отрезал ему широким ножом четверть от шмата, завернул в газету и сунул в руки. – Чтоб за сегодня сожрал. Потом еще зайдешь, добавлю. Хлеб, масло, вообще еда дома есть?

– Угу, – вместо «спасибо» ответил Саня, сунул в рюкзак покупку да направился к выходу. Долговцы привыкли к нему. Иногда у мужика в самый непредсказуемый момент садится внутренняя «батарейка», и он резко сбегает. Это был именно тот случай. Сегодняшний день для Унылого слишком насыщенный. Он утомился и больше всего на свете хотел в свою берлогу.

А там Рита! Дочка стояла на крыльце и курила. Она намеревалась сразу же начать болтать с папкой, но тот вручил ей вкусненький подарок и попросил не беспокоить по меньшей мере десять минут. Что ж, она тоже привыкла к своему отцу, хорошо его понимала. Поэтому Саня остался сидеть в прихожей, отдыхая от внешнего мира.

Все свалилось в кучу внутри его головы. Эта машина, на которой катается только Леха, Таченко, вцепившийся в ценных кадров мертвой хваткой, Град с «северным сиянием»... Унылый начал думать, будто он попросту уверовал в то, что живет в Зоне, хотя на самом деле он где-то в желтом доме лежит пациентом, и скоро настанет пора пить таблетки, прерывающие связь с космосом. Потому как события достигли критической массы и перестали восприниматься им за реальность.

Абсолютно убитый, серый, морально выгоревший и опустошенный Лисицын вернулся на склад. Сам забыл зачем. Там его встретил Лермонтов. Оба сели покурить на ступеньки крыльца. Обоим было на что пожаловаться.

– Я так старался, – еле слышно, чтобы не мешать соседям, произнес Лермонтов, глядя на фасад НИИ, – а всю краску сожрал выброс. Вы посмотрите! Словно я к этим панелькам вообще не притрагивался.

Недавно разрисованный муралом главный корпус уродливо серел, как пасмурное небо. На фоне потрясающего заката он выглядел особенно неуместно. Леня немного преувеличил. Местами остались кое-какие пятна, но и те наверняка истлеют при следующем стихийном бедствии Зоны.

– Я три недели без перерыва убил на то, чтобы сделать что-то такое... запоминающееся. Грандиозное. А запомнят это только как самый грандиозный провал года.

– Угу, – вяло протянул Леха, затягивая едкий дым через фильтр.

– И у вашего друга теперь вид из окна не такой живописный.

– Саня его даже не видел, можешь быть уверен.

Лермонтов поерзал пухлой задницей на ступеньке. В его голосе зажглись нотки любопытства.

– А как вы вообще познакомились, если не секрет? Александр Владимирович, мне кажется, ни с кем не дружит, кроме вас.

Леха пропускал обращения по имени-отчеству мимо ушей. Почему-то толстяк ко всем так официально. Манера у него такая, не переучить.

– Ну, если вкратце, то познакомились мы на войне, – сказал он. – Саня зачищал здание, и в нем как на зло оказался я, отбился от отряда. Потерялся в смысле.

– Как можно отбиться от отряда? – удивился Лермонтов.

– Да легко. Война – это шум, паника, кишки, говно и полнейший бардак, – Лисицын рассказывал об этом, словно о прогулке в парке, непринужденно и легко. На деле ему уже было все равно. Он давно перегорел к тяжелым воспоминаниям, принял их как опыт и перестал избегать неприятной темы. Устал, оставил ее в прошлом. – В общем, тогда я крикнул, чтобы они не кидали гранату в ту комнату, где я засел. Что я, типа, свой. А потом кто-то из них пробубнил «да похеру». Ха-ха, я чуть не обделался! Саню остановили, и так мы познакомились. Он был не в восторге от того, что ему не дали погреметь и покрасить мною стены.

– Но так же нельзя.

– Знаешь сколько там таких хитрожопых было? Которые орут «э, сющи, я свой, ОМОН, да-а-а?» На его месте я бы сто раз подумал верить мне или нет. Но вот Саня никогда не думал, он сперва делал, а потом разбирался. Поэтому он был в той кампании очень эффективным бойцом. Мы потом еще пару раз пересекались, он все ржал надо мной – «Что, сученыш, не сдох еще? Ха-ха-ха!» – спародировал Леха лучшего друга, – и в конце концов мы оба попали в госпиталь. Лично я неудачно выпрыгнул с окна, чтобы в плен не взяли, и сломал ногу. А Саня таки схлопотал свою пулю. И вот, в госпитале мы уже с ним нормально поговорили. Сам понимаешь, на войне особо не пообщаться. А в палате было много свободного времени. Тем для разговоров тоже. Во многом оказались единомышленниками. Нам было совсем нечем заняться, поэтому мы запоем читали книги и курили во дворе. Никогда, ни единой минуты не было скучно. А спустя время я приехал к нему в Черкессию погостить и так и остался там жить по соседству. Потом вместе путешествовали по Кавказу и добрались в конце концов с российского юга до Зоны.

– Очень интересно. Александр Владимирович не похож на того человека, о котором вы рассказываете.

– Так нам было-то, господи, двадцать пять лет. Человек меняется всю свою жизнь. Нам уже многие вещи, которые были интересны раньше, теперь безразличны, и это нормально. Может быть, и ты к сорока годам бросишь свои рисунки. Может, у тебя другие увлечения появятся. А может и нет, не знаю.

Не получилось вкратце. Лисицын жаждал выговориться. Настолько его все задолбало.

Солнце уже практически коснулось горизонта. Задумчиво теребя в пальцах окурок, Лермонтов смотрел под ноги. Все, что он понял из этой истории, так это то, что с Унылым лучше не ссориться. Не то, чтобы он собирался. Одиночка всегда был спокоен, как танк, и не делал ничего, что могло бы вызывать негодование окружающих. Тихий дядька. Порою даже пользу приносит.

– Не сиди допоздна, – Леха щелчком отправил окурок ржавое ведро с дыркой на боку, что стояло специально для мусора, – потому что завтра я за тобой зайду, и мы с тобой поедем на «Янтарь». Я не буду брать с собой ни Костю, ни Града. Ты самый благонадежный. И приведи оружие в порядок. Броню тоже. Там много этих, – он скосил глаза и изобразил зомби, вытянув перед собой ладони.

– Так точно, товарищ сержант, – улыбнулся толстый.

Десять минут превратились в добрые полчаса. Унылый так и продолжал сидеть в прихожей, как привидение, пока Рита хозяйничала на отцовской кухне. Он все размышлял, как теперь быть. Что он сделал в своей жизни не так, что его единственный ребенок выбрал для себя не ВУЗ, а «Свободу». Ой, то есть, вообще сталкерскую жизнь!

– Чего пригорюнился?

На пороге появилась осунувшаяся харя. Леха пригладил бородку и ввалился без разрешения, как к себе домой.

– Да, я так. Завис что-то.

– Иди хоть с дочерью поговори. Не тупи, Саня, отвисай. Пойдем.

Без особой радости в глазах Ритонька подъедала ломтики бастурмы. В голове стояла звенящая пустота вместо мыслей. Сыграть роль веселой ветреной девахи перед толпой неотесанных мужиков было нетрудно. На деле же малая была шокирована не меньше своего непутевого папаши. Теперь оставалось только дождаться, когда у него закончится приступ аутизма, и как следует просчитать дальнейшие действия. Слава богу, вместе с ним появился дядь Леша. Лучшего буфера между ней и ее отцом придумать было просто невозможно.

– Здарова еще раз, пигалица, – потрепал Риту по кудрявой голове Лисицын. Улыбка невольно поползла по лицу подростка. Кстати, он обещал настроить ее КПК! И Рита, если память не изменяла, отдала его еще на фабрике. Да, так и оказалось. Леха молча кивнул и плюхнулся на диван у стены, возиться с настройками.

– Ну, давай теперь с самого начала, – вздохнул Унылый, присаживаясь возле дочери.

– Так...

Девчонка задумчиво почесала подбородок.

– Вообще, все было, конечно, немного не так, как я рассказала в первый раз. Просто там было много лишних ушей, и я решила децл приврать. На самом деле все обстояло так, – Ритка села прямо, повернувшись корпусом к отцу и держа в поле зрения увлеченного дядьку. – Ты перестал за мной заезжать, когда мне было еще пятнадцать. Но при этом ты всегда был на связи.

– Не то, чтобы прям на связи, но письма слал, звонил, да, – согласился Унылый.

– Вот. И мы с бабушкой были за тебя спокойными. Ну да, такой вот ты бродяга, но с кем не бывает? Я этих бродяг благодаря тебе навидалась в наших путешествиях и потому не переживала. Ты очень благополучный и здравомыслящий бродяга, так ведь? Ну и... в общем... Потом ты неожиданно пропал. Просто тупо два года от тебя ни звонка, – Рита начала распаляться, – ни письма, ни какой-то сраной открытки. Мы стали волноваться в первый же месяц! Ты в курсе, что мы подали в розыск?!

– Э-э-э...

– Ни ответа, ни привета. Как в воду канул. Два года, батя, блин! Два года! Ты не ошалел ли часом?!

– А я тебе говорил, что надо писать, – протянул Леха c дивана.

– Леш, заткнись. Давай, Рита, рассказывай дальше.

– Спасибо за понимание, дядь Леш! Так вот. Я закончила школу, пора было поступать в ВУЗ. Я поехала к маме, но, хм-м-м...

– Что?

– Честно говоря, здесь я не соврала. Она мама выходного дня. Жить с ней невозможно. Мне вот предельно ясно, почему в нашей семье отец-одиночка, а мама где-то там, там вот, – помахала рукой Рита в пространство, – вон там.

– Не ругайся на мать. Нельзя жить прошлыми обидами. Она, может, как мать и не фонтан, но другой у тебя не будет.

– А мне другой и не надо! Просто я поняла, что жить с ней не смогу. Это слишком тяжело. Первую неделю весело, а потом начинаешь понимать причины вашего развода.

– Ты запарила. Она нормальная здоровая женщина, – Унылый скрестил руки на груди.

– Значит я ненормальная.

– Ты? Ты, восемнадцатилетняя писька, сидишь на территории базы «Долга» в свободяйском комбинезоне в окружении солдатни, Рита. Какие могут быть сомнения, – подкинул Леха пищи для размышлений.

– А, – осеклась девчонка. – Точно. Ладно, все, убедил! Короче, я поехала домой.

– К бабушке? – уточнил Унылый.

– Не-е-ет. В наш дом. В горы. Ты же между своими путешествиями там появлялся иногда, – пожала плечами Ритка, – я надеялась тебя найти. В Грозном я оставаться уже не хотела, мне там делать нечего. С мамой я рада видеться иногда, но если мы останемся вместе жить, мы точно поругаемся, а я этого не хочу. И я решила вернуться в дом.

– И как он там? Стоит еще?

– В тот вечер на нас налетел град. Я прикрыла голову сковородкой, добежала по двору в туалет, вообще невтерпеж было. И пока сидела там, обрушилась крыша.

Унылый вытаращился.

– Надеюсь, над кухней?

– Не-е-е, – помотала головой Ритка. – Над самой жилой коробкой. И проломила к чертовой матери. Твоя комната сейчас в руинах. – Вдруг девчонка задорно махнула кулаком, – Если просрать всё, то по-крупному, да, бать?

– А я говорил, что крышу надо было подлатать, – тихонечко произнес Леха.

– И я не могла оставаться вот... Ну пап, ну ты прикинь, как мы там вчетвером жили, ты, я, дядь Леша, бабушка. Когда мама приезжала был праздник. А потом просто бац, я совсем одна и дом заброшен!

Да, с житьем по-соседству Лисицын привирал не в первый раз, поскольку его могли бы неверно понять. А так он жил с этой семьей под одной крышей – так уж сложились непростые обстоятельства. Унылый помолчал, отведя взгляд в сторону. Да, он виноват. Вместо того поддерживать этот потрясающий дом, он его оставил, следом его оставила его мама, поскольку одинокой женщине невозможно содержать такое огромное хозяйство... Дом не отапливался, терпел горную непогоду и стихии. Ничего удивительного в том, что он развалился за эти десять лет. Он и в лучшие времена нуждался в ремонте. А дом был потрясающим: маленькая коробочка с тремя комнатами и печкой была нужна только для того, чтобы там ночевать, читать книги и смотреть кино по видику. Все остальное время жители дома проводили снаружи, за стенами из речного камня и под огромной крышей, что защищала не только летнюю кухню, баню и веранду, но и помещала под собой эту самую жилую коробку. На крыше коробки чердак. Как бы... ты вроде бы на крыше. Но над ней еще одна. И вроде бы это чердак. Словом, ни у кого такого необычного дома не было. Удивительное архитектурное решение, которое принял Санин прадед. Тот тоже был со странностями, раз построил поверх дома еще один дом... Много у кого дом внутри дома? То-то же.

– Я полазила по обломкам, надеялась хоть какой-то порядок навести. Что-то выбросила, что-то просто поднять не смогла, – вздохнула Ритка. – И пока я там шурувала, мне попался, дядь Леш, твой ежедневник... Нехорошо так делать, но я его почитала. И там ты расписал какие-то координаты, че-то там... короче, я посмотрела по атласу. Это были координаты Зоны и тайника.

– Блин, там долгая история, – отмахнулся Лисицын, когда почувствовал на себе взгляд Унылого. – Давай ты закончишь свою, и я поясню, окей?

– Окей, я почти закончила. В общем, я так подумала и решила пойти искать вас обоих сюда. Думаю, если не найду, то хоть денег заработаю, чтобы отремонтировать дом, или зацепки какие-то по вам найду. И в первую неделю, сами понимаете, мне было не до того. Я пока не в том состоянии, чтобы без боязни бегать по всей Зоне с вашими фотками. Э-э-эй, кто видел этих двоих?! Но говорят, что новичкам везет, поэтому мне и бегать не пришлось, вы сами встретились. Вот так я здесь, за этим столом и очутилась. Зе енд.

Задумчиво почесав затылок, Саня не нашел что сказать, лишь протянул виноватое «мда». Пауза затянулась, поэтому инициативу взял на себя Леха, все так же пялясь в экран Риткиного КПК.

– Ты знаешь, что нам частенько попадаются всякие странные люди в путешествиях. Вот однажды я познакомился со сталкером. У Сани уже тогда начинала отваливаться спина.

– В каком смысле? – не поняла Ритка.

– Старая травма, с войны еще.

– Ноги немели. Дотаскался рюкзаков, – лаконично объяснил Унылый. – Уже все в порядке, поэтому можешь не переживать.

– Я с этим сталкером выпил, а там слово за слово. Я пожаловался, что у меня друг болеет, как лечить не знаю, да и не умеют у нас такое лечить. Или умеют, но за неподъемные суммы. Он взял да рассказал мне про Зону, целебные артефакты. Дал по доброте душевной координаты тайника. Мы вернулись в дом, чтобы собраться как полагается в такой масштабный поход. Там я и бросил свой ежедневник. Саня же, – Лисицын зыркнул на него, – упирался, как баран, никому ничего не хотел говорить, просто решил пропасть без вести. А чо такого? Ерунда какая, подумаешь.

– Ты что, специально спалил где мы находимся?! – мужик аж покраснел.

– Ну, вообще, – Рита шмыгнула, – я не хотела тебя сдавать, дядь Леш. Но да, выглядела эта записка вот так.

В кармане брюк зашелестела бумажка, и перед лицом Унылого развернулся листок в линейку с надписью Лешиным почерком: «Рита! Мы ушли СЮДА! Никому не говори. В тайник не ходи, скорее всего он уже пустой :) Советую вообще сюда не ходить, но когда ты слушала мои советы? Я ничего не знаю про это место, кроме того, что тебе понадобится дозиметр, бронежилет и огнестрельное оружие. Надеюсь, ты не сможешь их раздобыть и останешься дома дожидаться нас. Будь умницей.» И набор цифр – местоположение. Клочок претерпел два года ожидания, где-то покрылся плесенью.

– Леха! – повысил голос Унылый.

– Рита, я ценю то, что ты прикрываешь меня, – улыбнулся долговец.

Та в ответ лишь показала большой палец, дескать, говно вопрос.

– Рита!

– Я собиралась раздобыть бронежилет и огнестрельное оружие на базе одиночек, но случайно перепутала тропы и ушла в Темную Долину. Раньше их раздобыть у меня и впрямь не получилось, да, только дозиметр...

– Леха, нельзя было об этом говорить!

– Молчать тоже нельзя. Но так как пребывание в Зоне дело наказуемое по закону, я предпочел не трепать это по телефону с шестнадцатилетним подростком, – Лисицын сделался построже. – И да, Рита, кто такой Вован? – кивок на КПК.

– Не знаю! Мне эту глупую балалайку свободяи подарили. Но чтобы перенастроить попросили во-о-от столько денег. Я на все плюнула и хожу с запароленным КПК Вована.

– С трупа какого-то сняли, короче. Тут есть точка с тайником, я тебе ее сохранил. А так балалайка твоя готова, держи.

Семейство словно ополчилось против Сани. Это был сговор! Леха наплел страшную интригу, из-за которой Ритка теперь оказалась чуть ли не в самом опасном месте на планете! Хотя, если вспомнить Грозный, не такое уж оно и опасное... так, фигня какая-то... Отставить!

– Это все какой-то бред, – проворчал Унылый. – Два года не посещала дом, а как там появилась, так сразу нашла записку и рванула сюда... Как тебе ума хватило?!

– Ну, для этого не нужно быть, типа, гением. Нужно лишь обладать слабоумием и отвагой, прямо как у тебя, – ответила Ритка.

– Давайте лучше поговорим о делах насущных.

Наконец-то Лисицын присоединился к семье. Хитро улыбнулся, зашторил окна, поставил чайник на плиту, нашел разбросанные по кухне кружки.

– Сейчас мы по большому счету вышли на рубеж под названием «начало конца». Саня больше не болеет, он здоров и полон сил. То есть, наша цель пребывания здесь выполнена. По ходу дела я вляпался в «Долг», но и «Долг» вполне способен жить и процветать без меня.

– А чем ты тут занимался? – поинтересовалась девчонка.

– Сперва был проводником. Потом пропаганда и вербовка.

– Ого... Хотя нет, не «ого», пожалуй, я не удивлена. Ты – жук.

– Хе-хе. Так вот, денег на ремонт дома мы уже накопили предостаточно. К тому же, – продолжал мысль Лисицын, – сюда приперлась еще и ты. А мы не можем позволить тебе шляться по Зоне. И из этого можно сделать вывод, что пора бы уже сваливать отсюда. Я не знаю, что мне здесь еще нужно. Сань, тебе здесь еще что-то нужно?

– Я потерял свой металлоискатель, – в голосе Унылого проскользнула неподдельная печаль. Он любил этот предмет. – Пожалуй, мне здесь без него делать тоже нечего.

– Значит, завтра ты съездишь на задание, а послезавтра мы пойдем домой? Да?

– Завтра я не поеду на задание.

Леха развернулся, сердито скрестив руки на груди и прислонившись копчиком о столешницу.

– Я точно знаю, что если завтра пересилю себя и поеду, я точно сдохну по пути. Сталкерская чуйка, сечешь? Я уже ничего вокруг себя не вижу, меня все бесит. У меня не холодная голова! Нельзя садиться за руль, если голова не холодная. Я только просыпаюсь, а меня уже потряхивает, потому что надо работать. Я не могу уснуть, потому что меня потряхивает, потому что при пробуждении меня ждет работа. Все, я больше не могу.

– Это выгорание, – с видом знатока кивнул Саня.

– Спасибо, капитан очевидность, – поерничал долговец. – Я сяду за руль только для того, чтобы быстренько отсюда свалить вместе с вами.

– Мы поедем к Периметру? На Кордон?

– А тут нужен ваш совет, друзья. Вы забыли, что у нас есть неизвестный науке артефакт?

Точно! Отца и дочь осенило, что сегодняшняя встреча состоялась только благодаря ему. Унылый на мгновение задумался.

– Так оставь его здесь, в чем проблема?

– Да ни хрена, – Леха совсем понизил голос и почти зашептал, склонившись над семьей. – Я предлагаю его продать другому барыге. Если, как Рита говорит, в доме провалилась крыша, нам еще нужно будет организовать во дворе кондейку, в которой можно жить, пока идет ремонт, а это дополнительные затраты, – хозяйственно считал Леха.

– Логично. И время на стройку уйдет значительно больше, а значит, больше денег уйдет на пропитание и быт, – так же тихо согласился Саня.

– Так помимо этого к нам присоединилась Ритка, которую тоже надо на это время обеспечивать. А она девочка, ей мало куска хозяйственного мыла и макарон с тушенкой!

– Дядь Леш, я на штучки-дрючки смогу себе сама заработать. Дом гораздо важнее. Но все равно спасибо за заботу.

– Ну, смотри, я тебя за язык не тянул. И все же!

– И все же, – солидарно кивнул Унылый.

Закипел чайник. Лисицын спешно разлил по кружкам кипяток. Сахара Унылый в чай не клал, поэтому пришлось пить несладкий.

– Я предлагаю доехать до Бара. Не то, чтобы у нас может водить машину кто-то кроме меня, но на всякий случай лучше лишить погоню колес и дать себе хорошую фору, – Леха забрал листочек со своей запиской двухлетней давности и стал чертить на нем приблизительную карту. – Здесь мы начинаем путь пешком. Доходим до «Сотыги». Продаем артефакт. Дальше придется пройти по Дикой Территории...

– Леха, я думаю, что это перебор. Я туда заглядывал однажды. На «Ростке» поголовье мутантов – тушите свет.

– Но ты думаешь, что втроем там пройти невозможно?

– Возможно по стелсу, но очень рискованно. Ладно, давай я тебя выслушаю, и мы вместе подумаем.

– Короче, когда мы пройдем через Дикие Территории, мы окажемся между Янтарем и Мертвым Городом. Нам ни туда, ни сюда заглядывать не надо, мы их обогнем по периферии и выйдем на запад к заброшенному железнодорожному вокзалу. Там же сможем пересечь Периметр и спокойно себе свалить на родину. Так вот, почему я выбираю такой путь, – Леха постучал попкой карандаша по столу, – не думаю, что «Долг» отправит в погоню через «Росток» отряд. В том и дело, что слишком рискованно. Это хороший способ сбросить с себя хвост. Просто если мы найдем другую дорогу, менее опасную, есть шанс, что нас схватят за жабры. Я тебе скажу по правде, Саня, тот же Череп на порядок быстрее меня. Если я его перед собой увижу, я сразу сдамся.

– Слабак.

– Это в тебе в моменты опасности просыпается хтоническая машина для убийства, а я остаюсь таким же Лехой.

– Ну ладно, убедил. Рита, что скажешь?

– Я ниче в этом не понимаю, поэтому за любой кипеш кроме голодовки.

– Кхм...

– Саня, если есть идеи, то предлагай.

– Есть, – вдруг заявил он. – Я предлагаю дойти до Янтаря. Так будет безопаснее. Артефакт продам я, а не сдашь за зарплату ты.

– Ты думаешь, на Янтаре не знают, что им должны принести именно этот артефакт?

– Я им что-нибудь могу наврать.

– Не дури. Ты не умеешь врать. Это уже моя суперспособность.

Аргументов больше не нашлось. Похоже, что план Лехи был самым логичным и разумным, хоть и не лишенным риска. Впрочем, здесь каждый день один сплошной риск. Унылый обернулся на Ритоньку, которая уже во всю лазила в новой игрушке.

– Во сколько встаем?

– Да давай в пять. Чтобы в шесть уже дать по тапкам. Не ссы, Лермонтову я сказал, что зайду за ним, но, разумеется, ни за кем я заходить не буду. Пойдемте покурим что ли?

Предложение было встречено с охоткой. Вскоре все трое вышли на крыльцо. Уже смеркалось, на небе зажглись звезды. Троицу обдал прохладный сырой воздух, лучи налобных фонарей патруля разрезали светом плотную пелену летней черной ночи. Поодаль слышалось бормотание усталых вояк, вышедших так же на непринужденный перекур. А за пределами базы выли слепые собаки, взорвалась глухим хлопком аномалия.

– Дядь Леш, а чего сразу Несмеяна? – насупилась Рита, разглядывая свой профиль в КПК. Тот в ответ лишь хмыкнул, пригладив бородку. Поежившись, девчонка прижалась поближе к папане, и тот заботливо обнял ее за плечи. Она повзрослела, сравнялась с ним в росте, но за те два года, что они не виделись, набралась женских форм и теперь могла похвастаться хорошей женской фигурой. В отличие от отца она была не поджарой, имела при себе резервный запас жирочка. Но не стоит обманываться: под ним скрывалась гора мышц. Как и под милой улыбкой нелюдимый характер. Впрочем, было бы странно, воспитай Унылый кого-то другого.

Ранним утром Саня и Рита плотно позавтракали остатками макарон. Если малая еще не привыкла к обстановке, то ее папка остро ощутил грустный момент расставания с местом, которое осознал как свой дом. Нет, у него был дом на Кавказе, конечно же... но то дом из другого мира, нормального. А это – дом в мире сталкеров. Уходить из него было необходимо, да вот по правде говоря не хотелось. Он так старательно его обустраивал! Он помнил, как он был загажен до потолка мутантами, крысами, грязью. Помнил, как ползал на карачках с больной спиной, чтобы начистить полы и стены. Как подбирал стекла по всей Зоне, чтобы найти подходящий по размеру кусок, обрезать и засунуть в облупленные рамы. Потом скотч, чтобы склеить мозаику из осколков. Как сидел под светом керосинового фонаря, орудуя иголкой по камуфляжным тряпочкам, ставшими занавесками. Выискивал посуду, копил туристические коврики, раздобыл большой тазик для стирки. Эх, это все мелочи, но именно из них, именно из такого рутинного кропотливого труда и выстроилось самое безопасное место в Зоне, где непременно накормят, согреют и укроют от внешних угроз. Где можно спать, не дергаясь от каждого шороха. Когда Унылый закончил перебирать рюкзак, он в последний раз прошел беглым взглядом по полкам с фотографиями, по плакатам, кустарной мебели, теплым спальным мешкам на диване, где так любил батониться Леха. Все, пора уходить.

Только семейство спустилось с крыльца, как на Унылого вылетел, как черт из табакерки, генерал Таченко. От неожиданного столкновения одиночка чуть не вломил ему промеж глаз, да вовремя спохватился.

– Ой-вей, Саша! – ничуть не меньше опешил долговец. Хлопнув мужика по плечам, он поинтересовался. – Куда так рано?

– Привет. Выпроводить одну пигалицу на Кордон, – угрюмо пробубнил он в ответ.

– А-а-а, понятно. Это дело правильное. А так расскажешь, может, что интересного?

Унылый напрягся. Таченко что, уже все пронюхал что ли? Весь их хитрый план? У него в доме прослушка?!

– Да ничего, – осторожно сделал шаг в сторону сталкер.

– Тебя все устраивает? Нет никаких проблем? Может, замечания какие?

– Все нормально. Почему ты спрашиваешь?

Таченко по-доброму улыбнулся, однако взгляд веял холодком. Он поправил воротник зеленой куртки своему собеседнику, как строгий батя. Только генерал мог позволить себе такой жест в адрес угрюмого сталкера и остаться невредимым.

– Я должен знать обо всем, что творится у меня под носом. Понимаешь? А для начала, чтобы стать ближе к этой цели, надо по крайней мере задавать вопросы.

– Удивительное откровение. Мы пойдем с твоего позволения.

– Конечно, конечно. Счастливого пути!

Только у шлагбаума Унылый почувствовал, что у него трясутся коленки. «Он понял, что мы что-то мутим. Твою мать. Он все понял. Я же совершенно не умею врать!» Рука дернулась к карману с КПК, чтобы отписаться Лехе. Нет. Рано. Это глупый жест. Лучше уйти, как ни в чем не бывало, к Кордону. Просто топать вперед, пока их не подберет «буханка».

После дождливого дня погода рассеялась. Сегодняшнее утро сияло каплями росы, бликуя и радуя теплыми летними красками, поплывшими по небу, как акварель. Растрескавшуюся асфальтированную дорогу перебежала псевдоплоть. Если Унылый не обратил на нее внимания, то Рита на всякий случай перехватила «калахан», готовая к обороне.

– Не боись, это местная, – успокоил ее Саня.

– В каком смысле?

– Они обычно сбиваются в стаи, но эта отщепенка тут уже месяц бродит одна. А по одиночке они нападают только чтобы защититься. Просто так она на тебя не полезет.

– А-а-а... Я не хочу гадать укусит она меня или нет, я лучше пристрелю, а потом буду разбираться, так что не обессудь, – разумно аргументировала Рита.

– Это до тех пор, пока у тебя боеприпасов достаточно, – парировал Унылый. – Потом лишний раз махать волыной не захочешь, начнешь экономить.

– Тогда почему ее «Долг» не уберет?

– Раз не убрал, значит эта плоть не такая уж и тупая, умеет выживать.

Сане вспомнилось, как вчера эту «свыню» унизил Леха и вдруг хохотнул под нос. Ритка задумчиво плелась рядом с отцом, глядя то по сторонам, мониторя обстановку, то на его спину. То, что бывшие военные немного поехавшие на голову, она всегда знала. Но не до такой же степени! Ладно они оба бросили дом и ушли бродяжничать, как бомжи. Искали себе адреналину и приключений. Ладно батя ржет что-то сам с собой. Но как можно просто взять и без задней мысли исчезнуть без вести на два года? И ведь не пошевелилось ничего в извилинах! Хорошо, надо признаться самой себе в том, что она обиделась. Это было очень обидно. Бабуля там с ума сходила – единственный сын пропал. Идиот. Зона не место для нытья, поэтому Рита решила отложить свое негодование на потом, но отцу не скрыться от ее праведного гнева. Однажды он его непременно настигнет.

Позади послышался гул мотора. О, вот и Леха. «Буханка» нагнала двух сталкеров, и из окошка водителя под звуки бодрой финской метал-группы высунулась белобрысая худая рожа.

– Запрыгивайте и ложитесь на дно. Рита, полезай назад.

На блокпосту при выходе на Свалку долговцы пропустили Лисицына, как ни в чем не бывало. Саню это напрягло, ведь он был абсолютно точно уверен в том, что Таченко что-то просек. Почему Лехе дали так легко уйти «в одиночку»? Или у него паранойя? Когда машина свернула вправо от Депо и медленно покатилась вдоль красной кирпичной стены, огибая трухлявые пни и рытвины, Унылый поделился подробностями этой утренней встречи с другом. Леха все внимательно выслушал, однако, в ответ лишь пожал плечами. Дескать, поживем – увидим.

Выехав на асфальт, Леха прибавил газу и помчал вперед до железных воротин, что являлись некоей границей между Свалкой и Баром. Там он предупредил беречь голову, после чего завихлял вправо-влево, огибая «гравиконцентраты» по неровной холмистой обочине. От тряски Унылый таки вмазался лбом в бардачок.

– А я предупреждал, что надо пристегиваться, – между делом проронил Лисицын, выруливая на прямую. Россыпь аномалий закончилась. Зато погодя сотню метров началось другое. Солнце уже во всю шарашило, и нетрудно было увидеть справа у пересохшей канавы проржавевшее авто со спущенными колесами, а возле него внушительную стаю слепых собак во главе с матерым псевдопсом. Облезлые смердящие твари сперва не поняли, кто это такой смелый выкатился на их территорию. На пару секунд опешили, вперив безглазые морды на «буханку». А затем сорвались с безумным лаем на железного неприятеля. Как положено любой псине, они пытались кусать колеса, бросаться на двери, прыгать до окон, наводя страху на тех, кто прятался внутри. Ритке стало не по себе от такого напора, Леха, цыкнув, втопил газу. Лишь Саня, как ни в чем не бывало вдруг резко лязгнул ручкой. Одна из собак с бешеным грохотом огребла на полном ходу в череп, оставив на металле глубокую вмятину. Дверь захлопнулась. Унылый похихикал.

– Отморозок, – засмеялся Леха, – ты мне машину помял.

– Неправда.

– Ну я же слышал. Готовься, сейчас вылезать будем.

– Но они все еще гонятся за нами! – возмутилась из кузова Рита.

– Просто держись около меня, – ответил ей Саня.

Леха резко затормозил, разворачивая «буханку» поперек дороги, чтобы семейству было сподручнее выпрыгивать. Здесь начинался заводской комплекс «Росток». Дальше ехать не получится. Подбежавшую троицу встретили серые бетонные стены будки КПП, из которой тотчас высунулась морда сталкера-одиночки. Всполошенный юнец был одет в «ЗАРЮ» и вооружен «гадюкой».

– Э, Димон! Димон, там собаки!

Из будки выскочил некто Димон в таком же обмундировании. «Двое из ларца», – подумал про себя Унылый, перехватывая «калаш», готовый дать поддержку огнем. В стаю уставилось шесть стволов: два «калашникова», две «гадюки» и две «беретты». Леха аж высунул кончик языка в предвкушении пошмалять с двух рук. Псы замедлили шаг возле брошенной тарантайки, недовольно рычали. Парочка особо оборзевших слепышей даже порывалась дернуться на незваных гостей, и если бы не псевдопес, давший «команду» разойтись по норам, вся стая рисковала плохо закончить. А так остались голодными, зато живыми.

– Все, ушли, слава богу, – вздохнул тот, который не Димон. – Вы кто такие вообще?!

Как водится в этой семье, на контакт с социумом пошел Лисицын.

– Нам бы в «Сотку», чисто воды попить. А то так есть хочется, что переночевать негде.

– Это вам туда, – махнул рукой разговорчивый сталкер, утратив к посетителям бара всякий интерес. Ну и ладно. Напоследок Леха бросил взгляд на машину. На дверце красовалась вмятина.

– Саня, это целый кратер. Ты там никого не убил?

– Не знаю, – он подошел поближе. Показал рукой на дорогу, где поодаль, выглядывая из-за колеса, лежала белая псина, потрясаясь в конвульсиях. – Это не она?

– Думаешь, после такого она бы еще смогла пробежать стометровку?

– Я ничего по этому поводу не думаю. Надо будет – еще раз отоварю, я не жадный.

– Хватит стоять трепаться! Пойдемте в бар! – сердито подбоченилась Рита.

Димон смерил компанию флегматичным взглядом да удалился дальше играть в нарды с товарищем. Охрана подступов к «Сотке» говорила лишь о том, что Бармен, местный торгаш, пока не мог раскошелиться на кого-либо посолиднее, лишь парочку вялых сталкеров. С другой стороны, почем троице знать об их боевых способностях? Может быть они как Саня – лохи только на первый взгляд.

О решении Бармена обосновать «Сто рентген» возле «Ростка» ходило немало слухов. Это был очень опасный район Зоны, куда забредало не так уж и много бродяг. Нет более невыгодного места для ведения бизнеса, однако Бармен рассудил иначе. «Это пока», – говорил он, загадочно глядя в пространство. Хоть посетителей у него были единицы, они ценили «Сотку» как единственный в округе оплот железобетонной безопасности. Здесь была не только местная разливайка спиртного, но и медпункт, а также торговая точка, куда можно было продать весь хабар, принесенный с территории заводского комплекса. Учитывая, что шлялось там полтора бесстрашных человека, артефакты генерировались аномалиями куда быстрее, чем их успевали собирать. Однажды в этом убедился и Унылый, погуляв по Дикой Территории и получивший с этого внушительный навар. И все же он не стал повторять свой опыт, поскольку в первую и последнюю вылазку его там чуть не съела здоровенная собака.

С той поры в баре поменялась лишь одна деталь, а именно над входом под крышу предбанника появилась вывеска из жестяного профнастила с названием заведения. Какое новаторство. Нигде такого больше не было! Любые лавочки ограничивались полугнилой доской, на которой кривым почерком были написаны лаконичные слова вроде «техник» или «магазин», неизменно белой краской или мелом. А здесь Бармен постарался из баллончика и по трафарету сделать что-то цивильное. И надо сказать, что у него получилось! Вся троица после минутной дискуссии касательно вывески пришла к выводу, что однажды этот логотип станет в Зоне таким же узнаваемым и популярным, въевшимся в сознание местных людей, как на гражданке логотип, например, чипсов «Лейс» или того же вкусненького «сникерса». А зеленые, белые и красные цвета в сочетании друг с другом имеют особое значение для таких вояк как Унылый и Леха. Насмотрелись на чеченские флаги на всю жизнь. А бывших военных среди сталкеров полным полно! Словом, троица сошлась на том, что Бармен гений. Лихо придумал. И с дизайном, и с цветом. Молодец.

Уже в предбаннике ребята обсудили, кто пойдет торговаться.

– Сань, ты пойми, – положив ладонь Унылому на плечо говорил Леха, – я могу придумать, как кого-нибудь обмануть, как манипулировать, как агитировать, схему какую-то прикольную изобрести, наплести интриг и бахнуть что-нибудь по-крупному, с риском и весельем. Но торговаться на рынке за скидку я вообще не умею. Это по плечу чурке, типа тебя, а я-то что? Офонаревший мажор из Москвы, деньги не считаю. Да таких, как я, на рынке накрячивают все, кому не лень. Потом еще ржут между собой, как столичному дебилу продали мешок вялой картошки за пять тысяч.

– Это ты деньги не считаешь? Ты только вчера все с ходу посчитал на месяцы вперед и решил продать артефакт, – хмыкнул Унылый. На «чурку» он совсем не обиделся.

– Так это вполне крупномасштабная операция с просчитанными наперед шагами. Бизнес-план, ёмоё! Сейчас-то речь о рынке и торгаше, это другое. Ты справишься лучше меня. Или ты, Рита? Хочешь поторговаться?

– Мне не хватает опыта торговли с местными барыгами, – честно призналась девчонка. – Я бы постояла рядом и послушала. Так, для общего образования.

– Ну Саня, я знаю, как ты ненавидишь общаться с людьми, но в этой ситуации ты справишься лучше меня. Он мне скажет – «продам не больше, чем за косарь», и всё! И что мне делать?

– Господи, элементарно... – закатил глаза одиночка, но его перебили, подталкивая ко дворику в сторону входа в бар.

– Ну вот иди и сделай это свое «элементарно».

– Сука ты, Лисицын. Ладно, уговорил.

– Ага, ага. Я покурю пока, воздухом подышу. Сегодня хорошо, свежо, даже трупятиной почти не пахнет.

Оставив Леху перед входом в подвал одногоэтажного здания, Унылый и Рита стали спускаться. Вокруг царил полумрак, на кирпичных стенах висели выцветшие планы эвакуации, какие-то потрепанные плакаты. Среди них нашелся и нарисованный рукой Лермонтова – призыв к службе в «Долге». Интересно, сколько денег отлистали Бармену за разрешение разместить агитацию? Должно быть, оно того стоило. На формате А3 было лаконично и одновременно подробно расписано преимущество группировки, а красочная картинка мгновенно привлекала взгляд, отвыкший от насыщенного цвета. Не один Бармен гений дизайна. Тут же располагалась комнатушка вахтера, в которой одиноко куковал охранник.

– Оружие можно не сдавать, – махнул он рукой на посетителей.

– А чего ты там смотришь? – со всей непосредственностью Рита заглянула в окошко. В каморке мигал свет от экрана ноутбука.

– «Зловещие мертвецы». Иди давай, нечего тут толпиться.

– О, это классный фильм! Можно я тоже посмотрю? – то ли у отца, то ли у охранника спросила девчонка.

– Развлекайся, – разрешил Унылый.

– Заходи, открыто, – пожал плечами опешивший охранник. Часто ли симпатичные молодые девчонки просят у него сеанс кино? – Сухарики будешь? Я, кстати, Жорик...

Время шло, каждый нашел себе занятие. Леха отчалил на задний двор бара, где стояли ящики вместо скамеек и консервные банки-пепельницы, чтобы никто не сорил. В ржавой железной бочке, что располагалась там же, валялся разный мусор, который можно было поджигать, чем хозяйственный чистоплотный бизнесмен периодически занимался. Сейчас мусорный бак был наполнена лишь наполовину. Видно, стеклотару и жестянки он выносил в другое место, чтобы не гадить там, куда люди приходят есть. Толковость Бармена радовала. Леха присел на ящик, вынул из кармана на бедре сигареты. Щелкнул зажигалкой.

– И где же твое оружие, солдатик?

Долговец повернул голову. Из-за угла, подперев стенку, на него смотрела невысокого роста девчонка. Опять девчонка. Ладно Рита. Дочь понятно кого и понятно с какими тараканами. Исключение из всех правил. Но что здесь делает эта симпатичная мордашка с пшеничными волосами? И делает давно, судя по внешнему виду. Ее челка отросла, но недостаточно, чтобы собрать ее заколкой на затылке. Теперь круглое милое лицо обрамляли две светлые пряди, слегка измазанные в саже. Лисицын обратил внимание, что на ней бурый плащ с бандитским шевроном, а ноги одеты в синие треники «адидас» с белыми лампасами. Красивые ноги, кстати, ровные. Боже. А еще она раскручивала на пальце брелок с миниатюрным перочинным ножичком. Это придавало ее образу огонька. Как красный перец в еде.

– При себе, – растерявшись, ответил он, показав на две кобуры с пистолетами.

– Ты собрался идти так на «Росток»?

– Что тебя смущает?

– Тебя же там зверье почикает. Надо иметь при себе нормальный автомат. Я вот даже с «гадюкой» ни за что туда не сунусь. Эта пукалка может быть и возьмет слепую собаку, но кровососа точно нет.

Леха улыбнулся. Какая очаровашка. Он жестом пригласил ее присесть напротив себя. Чего болтать из-за угла? Он, вроде бы, не кусается. Девчонка приглашение приняла. Между бандитами и «Долгом» были нешуточные терки, как между любыми мусорами и шпаной, однако эта встреча была какой-то... другой.

– Курить будешь?

– Я не курю, – помотала светлой головой гопница. На ее плече и впрямь болталась «гадюка». Рюкзака при ней не было, да и выглядела она как-то по-нищенски. Совсем не готовая к Зоне. Саня так-то тоже не походил на сталкера, однако, тот хотя бы был мужиком с внушительным военным опытом. Вряд ли бандитка могла похвастаться физической мощью и прохождением горячих точек.

– Как тебя зовут?

– Лена. Лена Егоза. А тебя?

– Просто Алексей.

– Ладно, я можно сразу к делу? У тебя просто, э-э-э, – она обвела жестом вокруг головы, – интеллект на лице написан. С тобой, кажется, можно пообщаться.

– Да, давай, послушаю тебя.

Зеленые глаза вперились в серые. Несколько секунд Егоза мысленно подбирала слова. Леха сам не заметил, как размяк, как поползла улыбка. С сигареты упал столбик пепла, тотчас потерявшись в жухлой траве между армейскими берцами и некогда белыми кроссовками.

– Если коротко, мне очень нужно, чтобы меня проводили до Кордона или хотя бы до Свалки, – произнесла бандитка. – Ты сможешь мне помочь?

– Странная просьба. Свалка же совсем близко.

– Да, но там по пути стая собак, через которую я не смогу пройти одна. Стая все еще там или ты ее перестрелял? Вдруг зря спросила.

– Нет, собаки там же. Мы проскочили по-быстрому. А почему ты обращаешься с этим вопросом ко мне? – Лисицын показал взглядом на свою форму. Куртка с шевроном лежала в рюкзаке, однако по черно-красному бронежилету было абсолютно понятно какой группировке он принадлежит.

– Ну-у-у, как бы объяснить... – Ленка прищурилась, приподняв верхнюю губу. – По ряду причин. Сойдет такой аргумент?

– Сойдет. По оплате что? Наличные, карта?

Ленка строго уставилась на Леху исподлобья. Шутник.

– Неловко признаваться, но денег у меня нет. Совсем.

– А, понял. Да уж, мать! Ну, смотри, я тебе могу помочь, допустим, по доброте душевной, за то, что ты просто симпатичная? Почувствую себя героем и все такое. А потом ты пойдешь обчищать карманы новичкам, «говном» барыжить, грабить, заниматься прочей ерундой, которая мешает жить честным людям. И тогда вся Зона будет говорить о том, какой Леха Лисицын не герой, а гандон. Лучше бы оставил тебя в «Сотке», чтобы ты честно работала на Бармена, кастрюли мыла, варила макароны. Всем было бы намного лучше.

Ленка понимающе покивала. Хороший ассоциативный ряд. А он продолжил:

– Поэтому я должен получить взамен что-нибудь, что будет того стоить.

– Ты намекаешь на то, чтобы я тебе дала, или что? – в лоб спросила бандитка.

– Чего сразу «дала»? Ничего мне от тебя такого не надо. Я просто рассуждаю вслух. Лучше расскажи, как ты здесь застряла. Почему одна, без денег?

Это вранье. Конечно, ему было надо. И если бы не ряд «но», то немедленно! У него уже так давно не было женщины – да что уж говорить, он их сто лет в глаза не видел! – что сейчас ощущал себя неказистым подростком, на которого обратила внимание самая красивая девчонка из параллельного класса. До него долетал еле уловимый сладковатый женский запах, а взгляд цеплялся за такие милые мелочи, как малюсенькая аккуратная родинка около правого глаза, длинные ресницы, слегка вздернутый носик... Из-под черной футболки с модной нынче надписью «ЯРусский» проглядывался силуэт небольшой аккуратной груди. То, как Ленка сложила свои ладошки на коленях, то, как держала спину, какая у нее остренькая хулиганская мимика и как покачиваются на легком ветру пряди волос – все это оставило неизгладимое впечатление на оголодавшего по женскому обществу сержанта. Он даже не отразил, что с самого начала сидел, по-дурацки улыбаясь, пока сигарета не истлела до фильтра, а сам он неосознанно положил голову на ладонь, облокотившись на колено. Из-за этого все его здравые речи звучали несколько... лживо, что ли, карикатурно. Ленка неожиданно замолчала, оборвав свою историю на полуслове.

– Ты сейчас говорила что-то важное, но я все прослушал. Извини.

– Я говорю, я пришла сюда с братвой, но они слиняли без меня рано утром, пока я спала. Забрали все деньги, оставили только пожрать на пару дней и оружие, и все.

– Хреновая у тебя братва. Шла бы ты в «Долг», у нас так с товарищами не поступают. Тебе бы там дали работу. Парни у нас там нормальные, нашла бы себе кого.

На это Ленка не ответила ничего. Так просто ее не разговорить, держится особняком.

– Ты мне поможешь? – ушла она от темы.

Потухший еще десять минут назад окурок наконец приземлился в консервную банку. Шумно вздохнув носом, Лисицын сел прямо, задумчиво уставился небо, что постепенно затягивали свинцовые тучи. О нет, тепло заканчивается. Неужели солнечное утро было обманом?

– Если бы я был один, то да. Я должен сперва обсудить это со своей... – осекшись на слове «семья», Леха поправился, – со своим отрядом.

– Оу... Вас тут много? В смысле, долговцев. Я не хочу себе проблем.

– Нет, из долгарей только я. Побудь здесь, я постараюсь управиться быстро.

– Ладно.

За поворотом Леха представил себе, как сейчас он спустится с Риткой в «Сотыгу», сядет за один стол с ней и Саней, пока на улице нагнетается непогода. А потом пойдет противный дождь, как из пульверизатора, а бедная Ленка будет сидеть на заднем дворе и мокнуть, дожидаясь, когда ее возьмут в добрые руки, как бездомного котеночка. От одной этой мысли у матерого вояки сердце кровью обливалось. Как же он хотел развернуться прямо сейчас, схватить ее в охапку и единолично принять решение оставить ее у себя! Ему было наплевать, что она из лагеря бандитов. Видимо, ей было наплевать, что он из лагеря «Долга». Насколько человек отчаялся, что подошел к врагу просить помощи? Интересно, как бы поступил в такой ситуации Таченко. Наверняка бы порицал Леху за мягкотелость и помощь неприятелю, но похвалил бы за доброту. И за нее же бы отругал – однажды доброта губит всех. Впрочем, какая разница, что он подумает? Лисицын устал от него. От службы устал, от Зоны, и даже несмотря на то, что его никогда не долбали жесткой дисциплиной, от нее он тоже устал. И сердился, что на протяжении последних месяцев его методично допекали до состояния полного эмоционального выгорания. Сейчас ему было искренне класть с прибором на весь «Долг». Одна мысль об «Агропроме» вызывала тошноту и злость.

Созвав за столик в углу зала семейство, Леха обрисовал ситуацию, с которой столкнулся на перекуре. Здесь, в «Сотке», было по сталкерским меркам неплохо. Бармен включил какой-то ненавязчивый медляк на фон, смотрел телек прямо за стойкой, если его не отвлекали посетители. Их здесь было совсем немного, считай, троица и еще пара сталкеров – один прожженный в «СЕВЕ» и один в каком-то самоделе, без названия. Не густо. Но Бармен всем своим видом внушал уверенность, что это место только в начале пути. В любой бизнес, прежде чем иметь дивиденды, нужно вкладываться, терпя период убытков и турбулентности. В этой атмосфере, под светом ламп накаливания, со «сникерсами» к крепкому чаю, решалась участь Ленки Егозы.

Выслушав рассказ друга, Унылый и Рита переглянулись. Это был воистину исторический случай – впервые в жизни долговцу не удалось наврать. Первой нарушила тишину девчонка.

– Мне кажется, он просто втюрился.

– Разве мы можем осуждать его за это? – снисходительно протянул Саня.

– Эй, я вообще-то здесь.

– Леша, скажи, чем тебе не угодили все те женщины, с которыми тебя сводила жизнь? Почему ты не можешь просто вернуться домой и найти себе порядочную жену из нашего поселка?

– Потому что они все ограничены идеями о замужестве, детях, стирке носков и варке борщей, – скрестил руки на груди Лисицын. – Они все скучные и без огонька.

– По-моему он не в курсе, что ему уже под сорокет, – тихо пробормотал Унылый дочери.

– Седина в бороду – бес в ребро, – удрученно помотала та кудрявой головой.

– Мы вообще не об этом!

– Но мне нравится то, что ты ничего не стал отрицать, – сказала Ритка.

– Я думаю, что нам пригодится четвертый человек в отряде, – неожиданно заявил Унылый. – Если мы будем вынуждены подраться с мутантами, то еще один боец придется кстати. Ты ей сказал, что мы идем через «Росток»?

– Для начала я решил обсудить ситуацию с вами, а не выдавать все наши планы малознакомым людям.

– О, дядь Леш, это очень зрелый и взрослый поступок!

Леха смерил малявку сердитым взглядом, как это несколько минут сделала Егоза по отношению к нему.

– Мне же под сорокет, ты что, забыла?

В конце концов Унылый и Ритка дали свое согласие.

– Зови ее сюда, и обсудим эту тему уже вчетвером. Заодно посмотрим на кого ты променял нашу философскую жизнь.

Когда Леха вернулся на задний двор, миниатюрная Егоза все так же сидела там, выковыривая ножичком грязь из-под ногтей. Солнце скрылось, стало пасмурно. Дождя покамест не предвещало, но все равно стало очень жалко бросать юную гопницу здесь на произвол судьбы. Совсем скоро она отпивалась теплым чаем за столом троицы, «сникерсы» почему-то игнорировала. Из скромности, наверное? Она познакомилась со всем отрядом и теперь внимательно слушала то, что они ей предлагали. Рассказали свои планы, а именно покинуть Зону насовсем, но только не через Кордон, а через вокзал к западу от Мертвого Города. О причинах такого маршрута тоже заикнулись, но без лишних подробностей, дескать, у них всего лишь небольшое недоразумение с «Долгом», и из-за этого пересекаться с группировкой им не хочется. Леха на этом моменте подмигнул. Дескать, я тоже тот еще хулиган. Ленка на это снисходительно улыбнулась. Впрочем, она не стала выпрашивать подробности, соблюдая границы. У всех свои дела, в которые лучше не лезть, если не просят. Оставалось лишь разобраться нужно ли это приключение ей и не лишено ли смысла подождать кого-то, кто поможет ей выйти с «Ростка» в нужном для нее направлении. И что для нее более приемлемо: за услугу дать бой мутантам или дать просто.

– Да мне, честно говоря, все равно, – выпалила она, про себя радуясь, что никто не собирается принуждать ее к нехорошему. – Я сама хочу свалить на гражданку. Не знаю пока что мне там делать, но что-нибудь придумаю. Все лучше, чем здесь колбаситься.

Все это время Леха внимательно следил за мимикой бандитки, считывая ее характер, местечковое вранье, реакции, и улыбался, как дурак, что окончательно дало понять – он поплыл. Но осуждать его и впрямь за это было нельзя. Егоза оказалась весьма хороша собой даже в бандитском прикиде. Особого изюму ей добавляла ершистость, не борзая, а какая-то правильная, конструктивная. Лисицын вообще разглядел в ней многое за это короткое время. Не маленький уж, разбирается в людях.

– Тогда самое время собираться в дорогу. Мы сытые, мутанты уже разошлись по гнездам спать после ночной охоты... погнали? – спросила Рита.

Все единодушно дали добро. Ленка забрала у Бармена китайский рюкзак «венгер», а Саня докупил провиант на ближайшие дни. Пополнили они и запасы сигарет. Теперь им ничего не страшно. Настало время завершить начатое два года назад.