S.T.A.L.K.E.R. Северное сияние

5 Часть

Как только сумерки перевалили в темную ночь, на второй этаж временного убежища завалился Барсик, Леха, а за ними мрачный, как туча, Костя. К этому часу Унылый уже спал, зарывшись в свой спальник. Рита сидела на краю его лежанки, шкрябала ложкой по крышке котелка, поедая гречку с тушенкой. Сегодня кашеварила Ленка, как и обещала. Теперь она поглядывала за окнами вместе с Лермонтовым, и они первые увидели приближающийся отряд.

– Ну как там? – спросил толстяк, обеспокоенно ища взглядом пропавшего Града.

– Никак, – сержант сбросил рюкзак на дощатый пол, вытер ладонью мокрый лоб. – Без приключений.

– В каком смысле?

– Догнали, артефакт забрали, а потом я отправил его на Янтарь.

– Одного? – вытаращился долговец.

– Ну раз Град такой смелый, чтобы бегать в одиночку, то и до бункера он наверняка доберется. Это его наказание, – с явным раздражением бросил Лисицын. Принялся шуршать в вещах, вынул такую же пенку, как у Сани, спальный мешок в непромокаемом чехле. Немного подумав, он все-таки смягчил тон, – Не волнуйся, я ему дал немного денег, чтобы он нанял себе проводника дойти до «Агропрома». Хотя это я зря. Надо было ничего не давать. Вы только через подзатыльники понимаете.

– А где вы его застали? – поинтересовалась Рита.

– Неподалеку от Низины Артефактов. Ленка, расстели, пожалуйста, у меня уже руки не работают.

И то правда. Продрогший насквозь Лисицын никак не мог совладать с завязками на спальном мешке, а потому рассержено бросил его и подошел к костру греть онемевшие пальцы. Оставив пост, Ленка принялась хозяйничать.

– Короче, есть интересная новость, – стуча зубами говорил Леха, – рядом с коровятником я нашел не поверите что.

– Что? – с интересом навострил уши Леня.

– Нашу «буханку».

На сержанта с интересом уставились. Ритка даже жевать перестала. Воспользовавшись всеобщим замешательством, Барсик подошел к девчонке и принялся нагло чавкать из ее посудины. Бедный голодный кот. Конечно, Рита навалила ему обещанной кашки из котелка еще, чтобы животина наелась. Он заработал!

– Поэтому завтра я предлагаю вернуться туда и поехать до вокзала на машине.

– Получается, за Унылым гнался все-таки наш отряд? Долговский? – уточнил Леня.

– Да не обязательно. Мы бросили машину у «Сотки», забрать ее мог кто угодно.

– А ты не думаешь, что там может быть засада? – спросила Рита.

– Мы отправили кота на разведку. Он никого поблизости не нашел, – пожал плечами Леха. – Может быть, там топливо кончилось. Хотя у меня в багажнике припрятаны канистры. Или колесо спустили, я не знаю, близко не рассматривал.

– Значит, ты не единственный, кто умеет ездить по Зоне, – язвительно произнес Костик, до сих пор не проронивший ни слова.

– Выходит, так, – Леха не стал реагировать. Пацан расстроен из-за друга, нельзя позволять ему разводить ругань.

Спальные места были готовы на всех. Унылого решили не будить на караул. Мужика крепко приложило по голове, и всем будет лучше, если самый сильный элемент в команде восстановится как можно скорее. Бдить за окрестностями оставили сперва Лермонтова. Следом на ноги поставят Костика, а утром пост займет уже Лисицын. Девок еще дергать с этим делом не хватало. Сколько бы Ритка не бахвалилась, она устала и, умывшись, рухнула спать под бок к папаше, чтобы обоим было теплее. Леха переоделся в сухую футболку, посидел еще немного, дождавшись, когда высохнут брюки, после чего почистил зубы, снял берцы, оставив их просыхать, сменил носки и грохнулся в спальник рядом с Ленкой. Опешив, бандитка сперва попыталась его оттолкнуть.

– Иди найди себе другое место, – буркнула она.

– Какое другое? У тебя есть свое?

– Нету.

– Выходит, это моя постель, – тихо, чтобы никто не слышал, усмехнулся долговец. – Это я тебя приютил.

Ленка цыкнула. Стала вылезать.

– Да куда ты, дай погреться, – устало вздохнул Лисицын, не давая бандитке ускользнуть. – Не буду я к тебе приставать. Хочешь отвернусь?

– От тебя воняет, – смущенно посмеялась Егоза, на что он пихнул ее коленкой.

– А ты можно подумать розами пахнешь.

– Что, совсем все плохо?

– Нет. Мне в тебе нравится все, – успокоил ее долговец. – Ладно, давай спать. Мало ли ночью какой кипеш случится. Лучше уснуть пораньше, чтобы было больше времени на сон.

Здравая мысль. На Ленкин бок легла худая рука. Лисицын по-хозяйски закинул на девчонкины ноги свою, костлявую. Стало тепло-тепло. Приставать и впрямь не стал, всего лишь устроился поудобнее, потеплее. Да и странно бы это было, приставать к девке в присутствии всех.

– Сколько тебе лет? – вдруг спросила Егоза.

– Тридцать восемь, – сонно пробубнил Леха. – А тебе?

– Двадцать шесть.

– Ну, нормально.

После вынесенного вердикта об их разнице в возрасте, Лисицын отрубился, как убитый. Некоторое время Ленка не могла заснуть. Непривычно спать с кем-то в обнимку. Но приятно. Уютно. Немного тревожно, поскольку пока ей было не совсем ясно чего можно ожидать от долговца. И что с ним теперь делать?! Она смотрела на его глупое спящее лицо. С уголка рта на светлую щетину на щеке начинала подтекать слюна. Леха мирно сопел, провалившись в глубокий сон. Так и не поужинал, между прочим. Такое чувство, будто Егозу наматывало на гусеницы танка. Этот милый парень на самом деле из военизированной группировки? Как странно, что сорокалетний солдат «Долга» может быть таким. Ей всегда казалось, что они все злые, черствые и вместо того, чтобы разговаривать, перегавкиваются друг с другом, как овчарки. Ленка решила для себя об этом слишком глубоко не рассуждать, а радоваться, что ей так повезло. Обняв сержанта в ответ, она и сама крепко уснула, почувствовав напоследок, как им в ноги пристраивается сытый кот-имитатор Барсик, вибрирующий громким мурлыканьем.

Под утро Леху растолкал Унылый. Спросонья он даже не понял мерещится ли ему. Он продрал глаза.

– Саня? А ты чего не спишь?

– Да я уже выдрыхся. Вставай, через пару часов остальных поднимем.

– Мог бы дать мне подремать еще.

– Не мог, надо поговорить.

В спальнике зашебуршалась Ленка, недовольная чужим присутствием.

Лисицын с детства был человеком добрым и мягким. Конечно, он не хотел ни кочевать по военным училищам, ни воевать в Чечне, ни вливаться в «Долг». Не о таком он мечтал. Суровая жизнь распорядилась его судьбою иначе, закалив, сделав во многих отношениях грубым – иначе было никак. Неприступная крепость вокруг его впечатлительной личности, которая возводилась годами, рухнула в одночасье, стоило ему встретить бандитку. Его не могли размазать ни родительская диктатура, ни армейская дедовщина, ни война с о свойственными ею лишениями, смертями, грязью и страданиями, ни даже Зона, погрязшая в бесконечной тоске, отчаянии, безнадеге. Но стоило Егозе что-то невнятно проворчать, требуя тишины, как стойкий солдат мгновенно размяк. Неужели это рано или поздно происходит со всеми мужиками? Почему они так или иначе все время оказываются под каблуком? Ну или под резиновой подошвой «адидасовских» кроссовок. Он не хотел покидать спальное место и побоялся, что если он случайно разбудит Ленку, это будет катастрофа. Котеночка потревожили! Покинув постель, Леха заботливо подоткнул края спальника, чтобы ей было комфортнее.

Пока он бодро орудовал зубной щеткой, Унылый разливал кофе. Мужик отоспался, шум в ушах стих, да и в целом он чувствовал себя хорошо. Последствия пси-излучения оказались на счастье не критичными. Остальные члены команды спали. Вчерашний день вымотал всех так сильно, что никто не реагировал на шевеления друзей. Это было мужикам на руку. Выйдя на балкон, они сели с кружками, уставились вперед. Дождь давно прекратил, и наконец-то распогодилось. Небо подкрасилось в розоватые тона зари, постепенно светало. Солнце готово было совсем скоро вынырнуть из-за горизонта. Пахло холодом и сыростью. Такие утренние часы вызывали в друзьях непоколебимую уверенность, что весь мир существует только для них.

– У меня на повестке два вопроса, – сказал Унылый, отхлебнув кофе. – Давай сразу определимся куда ты будешь девать Ленку.

– В каком смысле? – Леха не понял.

– Мы сегодня, край завтра, покинем Зону. Что ты планируешь делать? Отправиться с ней, куда она захочет, или уговоришь ее поехать с нами?

– Э-э-э... Черт, я об этом как-то даже не задумывался.

– Самое время начать. Если вы после пересечения Периметра разойдетесь по разным сторонам, не обменявшись никакими контактами, ты себе этого никогда в жизни не простишь, – Унылый вынул из кармана куртки сигареты. На зеленой ткани засохли темные пятна крови кровососа. – Давай так – наш дом развалился, и работы в нем непочатый край. Я буду только рад, если на хозяйстве появится еще одна пара рук. Поэтому я разрешаю тебе звать ее к нам домой, в горы, временно или насовсем, там видно будет. А там смотри, согласится, не согласится.

– Мне кажется, что она не согласится.

– Почему? – удивился Унылый.

– А мы для нее слишком незнакомая среда, – пояснил Леха, задумчиво приглаживая бородку. – Она не привыкла, что все вопросы мы решаем без оскорблений и мордобития. Скорее всего она уйдет обратно в свою агрессивную зону комфорта.

– А-а-а, ты об этом. Хм... пожалуй, ты прав. Но это было бы печально, конечно.

– Я постараюсь ее уговорить, – Леха поднес кружку к губам и вдруг прыснул, – у меня колоссальный опыт общения с недоверчивыми антисоциалами.

– Да-а-а, да, – с непроницаемой физиономией отозвался Унылый. – Только скажи ей сразу, как есть, что мы застряли в прошлых веках. Чтобы она не испытала такой же шок, как ты.

От этих воспоминаний Лисицын поморщился. Это была... та еще история. Военные родители поставили ему условие отвоевать в первой кампании. В противном случае они бы оставили наследство другим родственникам, а там было за что стараться: квартира в Сокольниках, внушительная сумма на счете, все, что душа пожелает... Все, что от него требовалось, это набить себе репутацию и прочие галочки в биографию, одной из которых и был статус ветерана. Леха-то, конечно, послужной список заработал к своим двадцати пяти внушительный. Даже живой вернулся! Вот только с настолько отбитой головой, что поживя с родителями всего один день, он собрал полупустой рюкзак и молча сбежал из дома на край земли к новому другу, в неизвестность, не в силах больше бороться с тоталитаризмом в семье. Сепарировался аж на полторы тысячи километров, чтобы наверняка! Саня сравнил его тогда с главным героем Хайнлайна из «Туннеля в небе». Чтобы оказавшемуся в такой ситуации гостю гадостей поменьше лезло на ум, Унылый заставил его работать по хозяйству, очертив ряд обязанностей. Родившемуся с золотой ложкой во рту москвичу Лешеньке было дико топить печь дровами, мыться в тазике и орудовать косой девятнадцатого века во дворе. Ладно армейка, ладно война, там всякого рода лишения дело обыденное. Но дома! Дома! Где достаточно просто нажать на кнопку, и чайник сам все тебе вскипятит! У Сани было не так. Его повсдневная жизнь мало чем отличалась от полевых условий, может поэтому он такой матерый. Адаптировался Леха к сельскому быту тяжело, со скрипом, но погодя немного времени втянулся так, что теперь отказывался менять просторы Карачаево-Черкессии на каменные джунгли мегаполиса. А все потому, что он с тех пор сам себе хозяин! А когда человек сам себе хозяин, когда не зависит ни от чьих приказов, лишь от самого себя, то ему везде по кайфу.

Надо было лишь обдумать вот что: хватит ли Егозе смелости быть самой себе хозяйкой? Это не так-то легко. И не всем, к слову, надо.

– Хотя знаешь, – добавил мужик, – делай так, как сочтешь нужным. Я просто не могу проиграть в голове этот сценарий. У тебя лучше получится, хе-хе.

– Какой у тебя второй вопрос? – перевел тему Лисицын.

– А второй вопрос по «сиянию». Оно у тебя?

– Так точно.

– Мы с тобой планировали его сбагрить в «Сотке», но у меня не вышло. А сбагрить его надо. Есть идеи куда?

– Ну, – Леха почесал кончик носа, – в Мертвом Городе есть молодой и неопытный торгаш с погонялом Шекель. Только туда, как ты понимаешь, попасть без препятствий могут только свободяи или наемники. Не самый удачный район для торговли. Не знаю, как это все реализовать. Я уже думал о том, чтобы просто выбросить этот артефакт, а дома взять кредит на крышу, тысяч там на сотку. Добавим с накоплений и уложимся. Хотя тоже, знаешь, Сань, если окончательно подсчитал сумму ремонта, то смело умножай ее на два!

– Подожди пока с ремонтом. Он еще не начался, а у меня уже пар с ушей идет. Давай сперва по артефакту. Ты в итоге хочешь отдать «сияние» своему отряду?

– Я не исключаю этого.

– Что тебе мешало оставить его у Града? – Саня затушил сигарету, пшикнув уголек в кружку с кофе.

– Я не знаю. Не будем об этом.

– Можно попробовать отправить в Мертвый Город Ритку с Ленкой. За Ритку свободовцы смогут замолвить слово.

– Я против. Там сборище отморозков.

– Я на самом деле тоже против. Просто пока это единственное, что я придумал.

– Для начала я бы предложил прогуляться до «буханки». Посмотри вокруг – земля раскисла от дождя, вокруг все сырое. Мы опять будем промокшие. На улице холодно. Не хватало еще, чтобы кто-то простыл. Нам будет гораздо проще доехать до окраин Мертвого Города и там уже решить окончательно, как поступить. Я знаю что ты спросишь сейчас. Про засаду в машине и все такое, но мы отправим вперед кота. Пусть разведает.

– Буханка же у «Сотки». Ты совсем идиот?

Ой. А ведь точно. Саня же спал, когда Леха вернулся с этой новостью. Пришлось ему все объяснить. Выслушав друга, диггер задумался.

– Так вот, что меня смутило в Низине Артефактов! Там была примятая колесами трава! А я все в упор пялился и не мог понять, что же там изменилось! Леха, клянусь, я ушел на завод только из-за того, что почувствовал слежку. Ничего себе! Какой водитель лихач.

– Я сам удивился! Он действовал в промежутки времени минут по десять, по пятнадцать, – Леха неподдельно восхищался мастерством своих преследователей.

– А ты не думал, что «буханку» бросили там специально для тебя? – поинтересовался Унылый. Так как вчера обсудить произошедшее не удалось, он поделился с другом историей о выстреле из снайперки. Они еще даже кофе не допили, а уже устроили серьезный мозговой штурм.

– Слушай, я вообще не понимаю, что это. Я не знаю засада это, не засада, чей-то план или что, или куда. Выглядит все так, будто за нами просто наблюдают, – задумчиво почесал бородку Лисицын. – Если снайпер промахнулся случайно – это наши враги. Если специально, то, может быть, и не враги. Но «буханку» я считаю нужным проверить. Вчера кот никакой засады там не выявил. Отправим его и сегодня, чтобы наверняка?

– О, третий вопрос – кота ты куда собираешься девать?

– Коту придется остаться здесь, – жестко отрезал Леха, хотя взгляд его заметно погрустнел. – Мы не можем забрать его с собой. Отряду, наверное, отдам. Пусть в «Долге» служит.

– Ладно, – Унылый перестал мучить друга. Вопрос был закономерным, по делу, но это ж сердобольный Леха, с ним надо в плане кошака помягче. – Я согласен на прогулку до «буханки». Пойдем вдвоем. Потом вернемся сюда, заберем парней с девчонками и поедем.

На том и порешили. Теперь, когда самые главные темы были разложены по полочкам, мужики переключились на непринужденную болтовню о всякой ерунде. Заварили себе еще по кофе, покурили, сожрали «сникерс» на двоих. Пошли какие-то сплетни о Граде, рассуждения о генерале Таченко... перемывать кости быстро наскучило, поэтому тема перешла на то, что сготовить пожрать на обед и недоумение с обеих сторон – а чего такого, собственно, Ленка, молодая красивая девчонка, нашла в хмыре Лисицыне?

– Сам не знаю, – удивлялся он. – Офигеваю до сих пор. Но знаешь, Саня, – повеселел долговец, – как говорится, дают – бери, бьют – беги! Пойду разбужу ее. Вставать пора.

Леха доселе не знал, что может быть таким внимательным. Прежде чем поднять Ленку, он заварил ей кофе, чтобы металлические стенки кружки остыли к тому моменту, когда она закончит умываться. Просыпались и остальные, но он занял себя только ею. Позвал поговорить на первый этаж, прихватив с собой утреннее пойло. Егоза еще не до конца очухалась от крепкого сна. По правде говоря, она бы повалялась еще час-другой. Уж очень теплый у Лисицына оказался спальник. Еще и пахло приятно. Наверное, она сошла с ума, если ей понравился этот прокопченный у огня мужицкий запашок. Она задумалась об этом, когда спускалась по лестнице на первый этаж и мгновенно разочаровалась. Ведь когда они выйдут из Зоны, они займутся каждый своей жизнью. Ей бы думать не о том, какой веселый «курортный роман» она закрутила, а о том, где ей поселиться, где добывать деньги...

Каково было ее удивление, когда Лисицын усадил ее на старый отсыревший диван, вернул кофе в руки и озвучил предложение... нет, не с пылу, с жару мчаться с ним за тридевять земель, а просто обменяться адресами, чтобы не потерять друг друга на Большой Земле после того, как они выйдут за Периметр. Он сидел рядом, на полном серьезе рисовал на КПК карту, объясняя, как в случае чего к нему приехать и какими тропами идти к поселку. Около тринадцати лет назад ему точно так же это рассказывал Саня. Ничего в его краях с тех пор не изменилось! Сбитая с толку Егоза метала взгляд то на облупленные стены, то на грязный деревянный пол, то на выход, то на самого долговца. Она не верила своим ушам.

– Там что, правда такие горы? – только и смогла выдавить она из себя.

– Правда горы, – отвлекся Леха от наладонника. – Водопадов много. Реки, там, леса. А через перевал древний аланский храм. Посмотреть есть на что! Но с работой туго, врать не буду.

– А такие места что, правда существуют не только в кино?

– Ну ты даешь, мать! Гор никогда не видела?

– Нет, – вытаращилась на него Ленка. – Только скучные города с серыми панельками. И лифты обоссанные. И еще ночные ларьки с чурками. Я у них брала шаверму, и если не начинала блевать через час, значит, день удался. Обидно, когда последние сто пятьдесят рублей оказываются на асфальте.

– И погода всегда говенная, да? – всего по одному слову Лисицын догадался из какого она города.

– Да-а-а, – скривилась бандитка. – Но мне казалось, что все так живут.

– Тогда, может, сразу все вместе и сдернем на юг? Просто ради интереса, осмотришься там, мысли в порядок приведешь.

– Ну... я не знаю... Я просто буду занимать место.

– У нас участок два гектара, и за ним никаких границ нет. Места много, маленькая Ленка никого не потеснит, – заверил он.

– Давай я подумаю?

– Хорошо, – согласился долговец, – у тебя времени до пересечения Периметра. У меня тоже! – он разулыбался. – Я буду очень стараться сделать так, чтобы ты всегда хотела держать меня в поле зрения.

– Ха-ха, не перестарайся! От этого может быть обратный эффект.

– Так, а ты свой телефончик мне оставишь? Вдруг ты ничего не надумаешь, и мне опять придется делать всю работу самому.

– Это когда ты делал «всю работу» сам?, – усмехнулась Егоза.

– Вчера в сарае, например, – уже спокойнее произнес Леха. – Поэтому рассказывай, как тебя разыскать в случае чего. Я не смогу просто махнуть рукой и продолжить жить, как раньше, если ты решишь уйти, потому что влюбился в тебя сразу же, как увидел на заднем дворе «Сотки».

Ленка, покраснев, уставилась на дрожащую поверхность ароматной бурой жижи, не находя слов в ответ. Лисицын и сам прикусил язык. Кажется, он сболтнул лишнего. Как бы бандитка не испугалась такой откровенности!

Ай, сгорел сарай – гори и хата! Надо было действовать, пока Егоза не успела ничего понять. Леха убрал ее кружку в сторону, чтобы не мешалась, и сгреб девку в охапку. Неловкой паузе не суждено было случиться. Он горячо поцеловал бандитку, нагло и жадно, словно пытаясь надышаться перед смертью. Скупая на добрые слова Ленка по наитию ответила и даже в какой-то момент принялась перехватывать инициативу. Гладила по лицу, поросшему светлой щетиной, намотала на кулак воротник долговской куртки. Нет, Лисицын на такое не согласен. Это ОН собрался делать приятно и ни на какие уступки идти не был намерен. Вот только Егоза, которая не привыкла к знакам внимания, просто так тоже не сдавалась, не спешила позволять чужим рукам полностью ею распоряжаться. Как и в первый раз обычный поцелуй плавно превращался в любовную драку. Кто кого? Долговец быстро понял, что эту крепость будет сложно взять. Стоило ему припасть к бледной коже на шее, да вцепиться в талию покрепче, как Ленка растерялась. А когда Леха бескомпромиссно завалил ее на диван, подмяв под себя, и вовсе отпихнула.

– Не здесь же! Ты что, с ума сошел?!

Передавил. Черт. Как же не хотелось ее отпускать! С тяжелым вздохом долговец вынужденно ослабил хватку и вовсе убрал руки. Фрустрация раздирала мужика изнутри. Ему было уже наплевать где и когда. Стыдно признаться когда он в последний раз был с женщиной. И то... Все предыдущие пассии вдруг утратили свое былое очарование в его памяти, стали какими-то вялыми, скучными, нерасторопными. Всего-то стоило сравнить их с Ленкой Егозой. Как будто он никогда их не любил.

Он на самом деле никогда никого не любил. Не испытывал того чувства, про которое ему однажды рассказал Унылый. Тогда Саня говорил об своей жене и расписывал, как это чувствуется, когда крышу рвет. Когда ты просыпаешься с именем любимого человека на уме и засыпаешь с ним же. Когда все свои действия совершаешь с расчетом на двоих. Кажется, теперь он понимал. Ленку не хотелось просто трахнуть да забыть, как всех прежних. Ее хотелось... забрать к себе домой? Да. Часто ли хочется забрать девку домой? Чтобы она всегда была рядом? Лисицын захотел этого впервые. Мало того, он, глядя в ее зеленые глаза, на эту милую родинку у правого века, осознал, что готов на все, что угодно, лишь бы это случилось, и это странное ранее неведомое чувство придавало ему нечеловеческих сил. Казалось, что он теперь непобедим.

Размышления о Ленке настолько его поглотили, что он пропустил момент, когда вернулся наверх. Когда Саня был готов выдвигаться в путь до «буханки». Очнулся он только когда раз в десятый легонько пнул свой рюкзак у стены. Барсик наотрез отказался идти с ними. Кот устал и спал на Лехином спальнике, демонстративно развалившись. Больная лапа благодаря способностям мутантов к регенерации уже практически зажила. Все равно имитатор хотел долечиться, набраться сил. Командой было единогласно принято решение оставить животное отдыхать. После мучительного заточения это было меньшее, что они могли ему предложить. А вчера он им так много помогал, что заслужил выходной. Костик что-то буркнул в адрес Лисицына. То ли, что он недо-сержант, то ли усомнился в его моральном облике истинного долговца, что-то такое уничижительное, но Леха не расслышал. Его заинтересовало другое – а долго ли его ребята собираются идти за ним по пятам? «Вот приеду, и мы это обсудим», – решил он для себя. Логично было бы отпустить их восвояси. А что? Пусть они пока посторожат девчонок, а потом идут с миром. Тем более что Костя заприметил ноль реакции от командира и переключился на Лермонтова, практически в открытую уговаривая его уходить на базу. Пусть уговаривает. Если начать ставить его на место, будет только хуже. Костя – это мешочек с говном.

Ритка с Ленкой махнули им ладошками на прощание. Девками было принято решение пропустить им и парням еще по кружке кофе и собирать шмотки, чтобы загрузиться в тачку сразу, как та подъедет.

– Леша-а-а, очнись, – прозвучал замогильный голос.

Лисицын включился в реальность.

– Чего?

Солнце во всю сияло на голубом небе с редкими облаками, похожими на вату. Такой ясный погожий день обещал мгновенно просушить остывшую сырую землю, дать замерзшим сталкерам тепла, которого так не хватало. Не слышался разве что воодушевляющий щебет птиц. Вместо него свежий воздух разрезало хриплое карканье воронья. Хлюпающая грязь под ногами уже не раздражала. Все-таки погода сделала настроение на порядок лучше.

– Ленка воровка, – вздохнул Унылый.

– В смысле? – вытаращился на него Леха. – Она что-то украла?

– Ага. Моего друга.

Саня пригнулся, и ладонь, что летела шлепнуть ему подзатыльник, пронеслась над головой. Мужик посмеялся.

– Что-то ты веселый, я смотрю. Это не к добру, – фыркнул долговец.

– А ты злее обычного. Не дала?

В Унылого врезалось худое тело. Тот лишь посмеялся, отшатнувшись, и вернулся на свою траекторию.

– Где она мне даст? На вонючей тахте?! – раздраженно бросил Леха.

– Ха-ха-ха!

– Сука ты, Саня.

Мужик решил больше не глумиться над другом. Ну если только чуть-чуть...

– Ты чего, обиделся?..

– Саня, иди на ху...

Разразился гнусный смех. Пришлось остановиться, чтобы Унылый проржался.

– Сейчас вмажешься в «карусель», и тебя порвет.

– Ха-ха-ха! Меня и без «карусели» сейчас порвет! Ты бы видел свое лицо.

Лисицын лишь шумно выдохнул носом, отвернувшись да бросив обреченный взгляд в голубое небо. Унылый пихнул его, и они продолжили идти к машине.

– Она оставит тебя с разбитым сердцем и без копейки в кармане, – вдруг заявил Саня. – У меня тоже есть колоссальный опыт, в общении с проблемными дамочками.

– Я не хочу говорить на эту тему.

На том и порешили. Леша не маленький, разберется.

– Мы обошли завод вот здесь.

Леха показал на еле заметную тропинку, ведущую от остановки наверх. Унылый, разумеется, вчера ее не заметил, поскольку был сильно оглушен. Из-за размякшей почвы идти в гору было трудно, подошвы скользили, и они еле держались, чтобы не начать съезжать. Цеплялись за кусты, разросшиеся по краям тропы, принимали на себя холодные брызги с желтых листьев. Иногда Леха останавливался, чтобы помочь подняться другу, протягивал ладонь, а потом они продолжали карабкаться. Спустя некоторое время мужики выбрались на холм, с которого им было хорошо видно все: туннель на Лиманск, их временное убежище близ железного моста, янтарные рощи Рыжего Леса, а в другой стороне злополучный завод. Возвращаться на его территорию они не собирались. Дорога впереди была чиста на аномалии, поэтому они достаточно быстро отдалились от зловещей промзоны. И вот, впереди замаячили развалины коровника вместе с кратером скопления аномалий. И Леха не соврал: там действительно посередь поля стояла их «буханка»! Мужики схватились за оружие и осторожно направились к транспорту. Они убедились в том, что ошибки быть не может: на дверце у пассажирского места красовалась мощная вмятина, сделанная собачьим рылом.

С первого взгляда казалось, что машина на ходу. Колеса уж точно были целы. Убедившись, что в салоне чисто, и даже гитара стоит на месте, Леха жестом показал, что сейчас пойдет проверять кузов. Держа наготове «беретту», он бесшумно шагнул к правой дверце. До ручки было не дотянуться с угла, поэтому Леха зашел за машину. Потянул ладонь, чтобы открыть.

Вдруг двери кузова с диким грохотом распахнулись. Лисицын получил по роже, подобно тому слепышу, отшатнулся, оглушенный, назад. Он даже не успел рассмотреть, кто его так огрел. В следующую секунду к нему метнулась черная тень. В мгновение мир утратил очертания. Над виском врезался приклад «калаша». Леха услышал хруст в ушах, и единственное, что успел подумать, что ему свернули шею. Но ему даже не дали упасть! С озлобленным рычанием тварь замахнулась вновь. Удар прикладом под дых оборвал дыхание долговцу, и третий плашмя пришелся в грудину, свалив на спину. Вновь что-то хрустнуло, даже сквозь бронежилет. Мир медленно остановился и замер. Не видя перед собой ничего, Леха попытался встать. Тело вело, шаг назад, еще шаг, падение. Лишь почувствовал, как заскользил по траве. Ноги подкосились, и он полетел по склону вниз, прямо в овраг с «каруселями»...

Снорк отпрыгнул, спасаясь за «буханкой» от стрельбы Унылого. Раздался хрипатый смешок над бывалым солдатом. Каждая его пуля ушла в никуда. И вот, они оказались по разные стороны машины. Саня резко припал к земле и выстрелил по берцам, что мельтешили возле колеса. Раз – и они исчезли. Сделав прыжок назад, сталкер случайно запнулся, но сделал спасительный кувырок назад. Снорк рухнул всей тушей на то место, где только что стоял его новый противник.

– Гр-р-ря, – осклабился мутант.

Ощущалось так, словно в груди хрустело битое стекло. В легких клокотало. Лежа на спине, Леха закашлялся, брызнув со рта алым фонтаном. На бородке повисла густая нитка окровавленной слюны. Он поднял веки, перевернулся на бок. Стало невыносимо больно, настолько, что мужик мученически захрипел. Мутным взглядом уставился сперва в мокрую траву, окропленную его кровью. А затем вперед себя. Глаза, залитые красным, вперились на подрагивающий воздух. Он упал вплотную к «птичьей карусели». В вялом вихре кружились листья, аномалия подвывала еле заметным воем и медленно подтягивала долговца к себе. В ее эпицентре лежала выроненная «беретта», нетронутая из-за малого веса аномальной энергией. Выхаркнув из себя еще один внушительный кровавый сгусток, Леха медленно посмотрел назад, а затем пополз подальше от смерти, что дышала ему в лицо.

В ответ на реплику мутанта Саня вдавил спусковой крючок. Снорк отскочил вперед, однако, одну пулю принял. Правда не в себя, в ЗАРЮ. Тварь перехватила цевье «калаша», рывком отбросила оружие Унылого. Чудовище не стало тратить патроны, и вместо этого решило забить всех руками. Саня увернулся от вражеского приклада, что целился прямиком в голову.

«Один удар, и я труп», – подумал он.

Снорк замахнулся вновь. Раздался выстрел. Из шеи вылетели куски мяса, хлынула кровь. Пуля, просвистевшая навылет, задела по касательной ухо Унылого. Выходное отверстие раскрылось уродливой багровой розой. Рука мутанта дрогнула, он выронил винтовку. Брызнул с пасти. Приложил ладонь к хлещущей ране.

На краю оврага лежал Лисицын, держа в руке пистолет. Конечно. У него же их два. Долговец тяжело дышал, быстро и поверхностно. Каждый вдох отдавался адской болью до мути в глазах. Секундное замешательство. Он прицелился вновь, и вновь выстрелил, но уже не видел куда. Рука безжизненно упала на сырую землю, «беретта» выпала из ладони.

Мутант не ликовал, увидев, что ранивший его лишился чувств. Оценив обстановку, прикинув что-то в уме, он отскочил назад и помчался прочь, как наскипидаренный. Саня дернулся было за своим «калашом», но убедившись, что тварь решила сбежать, плюнул на это. Вместо того, чтобы догонять врага, мужик подбежал к другу.

– Леха! Эй!

Лисицына перевернули на спину. Яркое солнце слепило глаза. Голос Унылого раздавался словно из-под толщи воды.

– Очнись!

В ответ Лисицын только закашлялся. С первого удара снорк рассек кожу на голове, и теперь его лицо водопадом заливала горячая кровь. Светлые пряди заалели, слиплись. Со второго мутант, кажется, завязал ему желудок в узел. Хотелось беспрестанно блевать, во рту жгло металлическим вкусом. А с третьего превратил в кашу грудину, и теперь в легких булькало, скрипело. Леха очень надеялся, что ему ничего не сломали, однако, все говорило об обратном. Набравшись сил, он еле слышно прохрипел:

– Не ссы... я его... хорошо продырявил...

– Его продырявил не ты.

Опять снайпер? Лисицыну было все равно.

– Леш, скажи, – сталкер огляделся по сторонам, осекся в реплике. Помолчал. Взвешивал что-то в уме и, наконец, решился: – Ты сможешь вести машину?

Потребовалось время, чтобы придумать ответ. Сможет ли?

Там, у Рыжего Леса, в двухэтажном КПП сидит Ритка, Санина дочь, которую он любит, как родную племяшечку, и Ленка, которой Леха хочет подарить лучшую жизнь. Там же находится его отряд. Бросать их одних, неопытных, вот так посреди Зоны... это недопустимо. Даже Граду он дал возможность нанять проводника! А Барсик? Господи, да это всего лишь кот-имитатор, но почему-то Лисицын так к нему прикипел, что при мысли о том, что животина будет его искать, не понимая, куда он пропал, сердце сжималось. А если кот будет винить себя за то, что не пошел с ним и Саней? Не предупредил об опасности? Может быть, Леха его слишком очеловечил? Наделил разумом, которым тот в действительности не обладает? Проверять не хотелось.

И «сияние». Если не продать артефакт, то они не получат денег, которые смогут потратить на крышу. И если Леха не сможет вести машину, и вообще больше ничего не сможет, и закончится прямо здесь, Саня с ремонтом в одиночку ни за что не справится. И останется без дома. И Рита останется без дома. И Ленка.

Вопрос следовало поставить иначе – есть ли у Лехи выбор не садиться за руль?

Ну, вообще-то есть.

– Нет. Садись сам, – требовалось собраться с силами, чтобы озвучить мысль до конца. – Я покажу дорогу.

С горем пополам Унылый дотащил на себе друга до «буханки». Уже сидя на пассажирском сидении Леха, утратив все свои понятия о чистоплотности, выхаркнул комок прямо под ноги. Заляпал штанину. Неважно.

Дальше все было, как в тумане. Унылый ехал к КПП, выбирая тропы, по которым могла пройти тарантайка. Внимательно следил за аномалиями по указам Лехи. Тот, если чувствовал, что зрение поплыло, жестом просил сбавлять скорость. Саня тревожно молчал, нахмурив брови, всматривался в каждый квадратный метр. Он не был уверен в том, что видит все. Вел машину он не так гладко, как друг, то и дело наезжал на кочки, хоть и старался двигаться помедленнее. Каждая встряска, даже самая незначительная, отдавалась обжигающей болью в грудине. Лехе хотелось лечь и потерять сознание на ближайшие сутки, а то и недели, чтобы проснуться без боли, головокружения, тошноты и всех неприятностей, которые ему доставил гребаный снорк. Каким образом машина достигла остановки, Леха даже не понял. Он что, и правда почти приехал? Колесо провалилось в яму, замаскированную лужей. Машину поколбасило из стороны в сторону. Все это время мужик стойко терпел, но тут непроизвольно застонал, прислонившись лбом к холодному окну.

– Все, я торможу, – наконец сказал Унылый. – Хватит, мы тебя дотащим.

– Нет, нет, езжай...

Лисицын плавно убрал Санину руку с ключей зажигания, не дав ему заглушиться.

Ленка с энтузиазмом выглянула на балкон, едва заслышав звук мотора. Они приехали!

– Ритка! – радостно позвала бандитка. – Мальчишки, поехали!

– А нам-то зачем куда-то ехать, – скрестил руки на груди Костя, зыркнул на Риту. В его глазах отразилось мимолетное сожаление. Она ему приглянулась. Обидно, что в отряде дезертира несправедливо большая концентрация прекрасного пола. Хотелось и себе кого-нибудь оттяпать! И все же юнец несмотря на взбалмошность был реалистом. – Мы вас с Леней посторожили, а теперь пора на базу. Дальше давайте сами.

– В каком это смысле, – опешила Ритка, подбоченившись. Она уже была готова, надела свой рюкзак за плечами, Лехин повесила на грудь.

– В таком. Мы все еще долговцы, да и из Зоны уходить не собираемся. За нами и так косяк. Мы вас должны были доставить на «Агропром», а вместо этого помогали от него отдаляться. Да, Леня?

Толстяк, что поглядывал на ворота в Рыжий Лес, отозвался с нотками беспокойства в голосе:

– Это как начальство распорядится. А начальство у нас товарищ сержант.

– Ц, – закатил глаза Костя. – Товарищ сержант провалил задание, украл артефакт, якшается с бандитами, мутантами, и за то, что мы ему до сих пор помогаем, нам таких вломят дюлей на базе... Тебя не пугает молчание со стороны офицеров?!

– Еще как пугает. И все равно, если сержанту нужна будет моя помощь, я останусь.

– Как тебя вразумить?! Нам надо возвращаться! Зачем нам вообще было ввязываться в их мутки с «сиянием»? Этот приказ отдал Ян, а его здесь больше нет, значит мы должны идти за Яном, а не за сержантом!

– Костя, я свой выбор сделал.

Ленка вдруг задалась вопросом: а действительно, почему сбежавшим с базы долговцам не приходят никакие сообщения на КПК от вышестоящего руководства? Это странно. Ей была ясна позиция толстяка Лермонтова. Ей все предельно ясно и в позиции Костика. Спасибо на том, что они Барсика не пришили. Кот отоспался, подлечился и теперь, после завтрака, нализывал пухлые мутантские щеки. Обернувшись на улицу снова, Ленка нахмурилась. «Сияние», которое спутало все карты, Ян, молчание с «Агропрома»... Что-то не так. Опять это чувство.

– Давайте спускайтесь! – крикнул Унылый.

Конечно, мимо никто спокойно пройти не смог. Первой на водителя решила посмотреть Ленка. Она подошла, но улыбка быстро пропала с ее лица. Причина, по которой водителем был сегодня Саня, находилась на пассажирском месте, и выглядела она, как самый худший кошмар! Как хорошо, что Леха ничего не слышал. Если не слышал, то и отвечать не обязательно. В воздух подняли какую-то глупую панику, спрашивали что случилось, пока Саня через повышенные тона и нецензурную лексику отправлял девчонок в чертов кузов. Единственное, когда к Лисицыну подошли Леня и Костя, он прохрипел:

– Идите на базу. Мы дальше сами.

Рядовые переглянулись.

У Лермонтова на душе заскребли кошки. Он никогда не ослушивался приказов сержанта, но... Разве можно его бросать в таком состоянии? «А чем я смогу ему помочь?!» – сразу промелькнула мысль. Чем угодно! Аптечкой, например. Он может помочь постоять на шухере, поменять перевязки, да хоть в огонь, в воду и медные трубы! И даже, если не потребуется ничего, кроме как накормить всех присутствующих, Лермонтову не жалко и поварить на костре съестное. Это было впервые, когда толстяк совершенно сознательно саботировал распоряжение командира. Что же до Кости, он вечно понтовался перед начальством, нарывался, провоцировал, чтобы выяснить для себя не западло ли такому, как Леха, подчиняться. Но чтобы желать ему зла по-настоящему?

Словом, долговцы переглянулись, кивнули друг другу и запрыгнули в кузов к девчонкам и коту. Ленка побелела, как мел, Ритка нервно грызла большой палец. Барсик, чувствуя напряженное настроение, затих, лег под лавочку, чтобы никому не мешать. «Буханка» тронулась.

– Дай мою балалайку, – еле слышно попросил Леха.

Унылый похлопал его по боковым карманам брюк. Нашел. По экрану расползлась паутинка битого стекла. Гаджет не включался.

– Ты его разбил. Что тебе надо? Я в своем посмотрю.

– Карту.

Не торопясь, Унылый вел машину в обход Янтаря. Им надо было на юго-восток. Они объезжали рытвины на земле, ухабы, разбросанные аномалии. Объезжали лужи, в которых был риск завязнуть. В гробовой тишине они объезжали почерневшие под бесконечными выбросами деревья, мертвые, раскидистые, с вывернутыми ветвями, усеянные такими же черными гнездами черных птиц. Солнце било в окна, жизнерадостно бликуя в забрызганном салоне, куда долговец грязно схаркнул кровавым сгустком уже который раз. Легче не становилось, только хуже. Камыши шуршали по стенкам «буханки». Когда заросли закончились, по правую руку раскинулась ядерная речушка. Над нею очертания самой огромной аномалии Зоны – города Лиманска. Вскоре водитель нащупал проселочную колею вдоль берега и выехал на более-менее нормальную дорогу. Сзади что-то громыхнуло. Потревоженные в зарослях кабаны. Леха услышал, как Рита призвала покрошить тварей прямо на ходу. Благо, кабаны после очередей в четыре ствола быстро отвязались. Впереди стояла парочка псевдоплотей. Безобидные мутировавшие то ли коровы, то ли свиньи, на хитиновых, как у жуков, ножках топтались и жевали каких-то дохлых лягушек. При виде «буханки» плоти просто решили разойтись, пропуская железного монстра. А потом всего один «трамплин», и тот на обочине. Так получилось, что они подъехали с севера к Мертвому Городу, а не с юга, как хотели изначально. Но это все ерунда. Главное, что вообще подъехали.

Леха понял, что больше не может указывать путь, когда дорога окончательно утратила очертания. Все. Хватит. Он вновь прислонился к стеклу, оставив яркий кровавый след.

– Все, не двигайся, я тебе помогу, – тревожно сказал Саня, заглушив мотор.

Леха мысленно выматерился. На речь его больше не хватало. В глазах то темнело, то светлело еще с коровника. Сейчас и цвет, и свет, все перемешалось в единое бесцветное, ни темное, ни светлое ничто. Про боль и говорить нечего. Раз болит, значит пока живой. Он откинулся на сиденье. Казалось, он был готов в следующую секунду отойти в мир иной. Чудо, что он вообще сделал напоследок хоть что-то полезное.

Саня выскочил на улицу.

– Эй, помогите! – взволнованно заорал он. – Что вы там телитесь?!

Первым из кузова вылетел Костя. Последнее, что запомнил Леха, это как он вываливается из открытой двери, словно мешок, и падает в руки Унылого и своего бойца.

Они расположились в дачном домике. Деревушка в основном уже развалилась, и то, что им досталось, было очень даже неплохим перевалочным пунктом. Идти дальше они не могли. Несмотря на то, что день только начался, сложившиеся обстоятельства диктовали свое. Придется провести его, борясь за жизнь товарища. А было непонятно собирался он умирать или нет. Все же, в команде не было врачей. Выглядел сержант так, будто его переехал каток. Но одно ясно точно: три удара снорка сопоставимы с тремя ДТП. Эти мрази феноменально сильны.

Лисицын чувствовал, как по его лицу скользит что-то мокрое. Это Ленка осторожно оттирала запекшуюся кровь. Мужик открыл глаза, осмотрелся, как смог. Комната с отвалившимися местами обоями. Табуретка у стены. Разбросаны рюкзаки. Окна заколочены досками. В щели пробивались лучи, в свете которых плясали золотистые пылинки. Воняло грибком и сыростью. Пусть воняет. Главное, что он наконец-то лежит. Боль поутихла. Интересно, сколько лошадиных доз обезболивающих в него вкололи.

– Ленка, – просипел он.

– Молчи, не говори ничего.

– Где все?

– Рита караулит вокруг дома. Костя и Леня ушли за запасами в машину. А Саня ищет артефакты. «Ломти мяса», «светляка», любые. Вот.

– А мы где...

В общем, он не очень хотел слышать ответ. Лучше бы не просыпался. Сейчас Леха понял, что на нем нет ни куртки, ни брони. Прикоснулся пальцами к груди – футболка на месте. Кашель отозвался беспощадным прострелом в груди. Ленка ничего не могла сделать, кроме как взять долговца за руку. Ему это не поможет избавиться от боли.

– Дай я это... я скоро.

Она быстро оттерла остатки крови с разбитой головы, после чего наложила бинты. Ужасное чувство. Становилось страшно от мысли, что он проснулся только затем, чтобы через несколько минут уснуть навсегда. Ну почему нельзя заглянуть каким-то особым зрением в человеческий организм, чтобы знать наверняка – там что-то смертельное или нет?! Неизвестность хуже всего.

– Вчера был такой мерзотный день, и все обошлось. Мы спокойно прошли через этот сраный «Росток», а излучение на заводе, от которого люди превращаются в зомби, всего лишь отправило Саню поспать. А сегодня, когда ничего не предвещало... Леша, – лицо Егозы стало мрачнее тучи. Она склонилась над ним и на полном серьезе сказала: – Поздравляю, ты своего добился. Я с тебя теперь точно никогда глаз не спущу, обещаю.

В ответ он только слабо улыбнулся. Да уж, по-дурацки вышло. Разговаривать было тяжело. Хотелось просто закрыть глаза и поспать еще. На сон это походило мало, скорее на предсмертный обморок. В нем казалось, что Лисицын, абсолютно здоровый, бодрый, без боли и усталости, стоит в кромешной тьме. Здесь было спокойно, ни холодно, ни жарко, никак. Он знал, что именно так выглядит смерть. Когда нет оценок хорошо это или плохо. Он просто приходил к ней, и в уме крутилась только одна фраза: «Вот и все».

Любой бы осознал, что ни при каких обстоятельствах никто в полевых условиях такие раны не заштопает. Оставалось только немного подождать, когда он растворится в этой тьме, и все закончится.

Девки со скоростью света расстелили пенку и спальники, поэтому когда Костя и Унылый внесли в домишко сержанта, «койка» уже была готова. Саня переживал, на него это было совсем не похоже. Обычно непроницаемый сталкер кусал кулак, нервно оглядывался, лихорадочно принимая решения.

– Я пошел искать арты, – сказал он, но тут же осекся. – Твою мать, а смысл?! У кого-нибудь есть антирады?

На порог ввалился Лермонтов.

– Немного есть! Две дозы!

– Немного не пойдет. Арты фонят, его лучевуха убьет...

– Не убьет.

Мужики обернулись на Риту. Малая шустро копалась в своем рюкзаке. Сане продемонстрировали «пузырь». Артефакт выглядел как бледно-зеленый кусок камня причудливой формы. Как печенка курицы-переростка. Вот и настал момент козырять тайником Вована. Рита не ожидала, что делать это придется при таких обстоятельствах...

– Откуда это у тебя? – удивился он. «Пузырь» обладал редким свойством нейтрализовать радиационный фон. Его вполне хватит для того, чтобы Леха без последствий воспользовался другими артефактами.

– Какая разница?! Иди ищи арты! И это возьми с собой тоже.

Унылый принял из рук дочери и детектор артефактов «Медведь». Свой-то он оставил на «Агропроме»! Откуда он знал, что ему понадобится?! «Медведь» относительно простая машинка, пользовалась популярностью у бродяг. Сейчас каждая минута была на счету, и детектор наверняка поможет ему сэкономить время. На глаз он бы искал артефакты целую вечность, которой у него в запасе нет. Он выбежал из дома даже не поблагодарив. По пути до дачного участка он видел несколько небольших скоплений. Первое он благополучно пропустил. Буквально в соседнем огороде кружились «карусели», но детектор смолчал. Ничего там нет.

Дачный участок оказался пуст. Детектор откликнулся только на гараж на выезде, да и там горели «жарки». Нет, Унылому нужны другие аномалии. Те, которые формируют артефакты из органики, из живых существ. Как те же «карусели» или «гравиконцентраты». Позавчера бахнул выброс, поэтому арты абсолютно точно где-то есть!

Унылый бежал рысцой по проселочной дороге, озираясь по сторонам. Летнее солнце играло бликами в кронах зеленых деревьев, легкий ветер шелестел травой. Или это был не ветер? Резко обернувшись, Саня перехватил «калаш». Что-то шевелилось в кустах, там, в лесополосе.

– Да расслабься ты. Это я.

Берцы пошуршали по папоротнику, и к Унылому вышла знакомая фигура.

– Ян?.. – Унылый растерянно опустил оружие. А он откуда нарисовался?

Выглядел Саня не ахти. Замызганная свежей кровью куртка еще куда ни шло, но его потерянное выражение лица не сулило ничего хорошего. Никогда прежде Град не видел его в таком моральном упадке. Долговец поправил очки.

– А ты думал, что я вас так просто оставлю? Рассказывай, что у вас стряслось.

Саня даже пререкаться, как обычно, не стал. Казалось, еще мгновение, и он грохнется на колени, чтобы просить о помощи. Он нервно провел ладонью под носом, протараторил:

– Нам нужно срочно найти целебные арты. Я проверил все скопления по пути, они пустые. Ты видел что-нибудь? Времени нет совсем!

Не стал задавать вопросов, не поинтересовался, как так вышло, что Град оказался здесь практически одновременно с ними. Видно, ситуация плачевная настолько, что сейчас не время устраивать словесные баталии, разборы полетов и прочую чепуху. Необходимо собрать всю волю в кулак и сделать то, что требуется во что бы то ни стало. Град кивнул, ободряюще хлопнул Унылого по плечу.

– Найдем. Пошли туда, там было что-то.

Он указывал в том направлении, откуда пришел. Саня, всегда недоверчивый, легко согласился делать то, что скажут.

– Так что произошло? – спросил Ян, ведя по видимой только ему тропинке через лесополосу. Мужик внимательно смотрел под ноги, перешагивая через корни, норовившие зацепиться за ботинок и свалить невнимательного путника.

– Леху сильно ранили.

– Кто?

– Снорк. Ударил три раза, по голове раз и по ребрам два.

– Бронежилет не помог?

– Да что этот бронежилет! – эмоционально выпалил Унылый. Он прав, против снорка бронь помогает постольку поскольку. Слабо.

Ян больше не стал задавать вопросы. Ясно все. Сотрясение и переломы как минимум. На пути вырос бурелом. В воздух поднялся хруст веток, заскрипело карканьем потревоженное лесное воронье. Впереди маячил просвет, и вот, они вышли на плато с куцым подлеском. По низу стелилась просторная поляна. В глаза сразу бросилось скопление высоких вековых деревьев, скрученных в неестественную форму. Там, прямо в центре, разрослась архианомалия размером с три-четыре оврага. Огромная! Саня не имел ни малейшего представления о том, как в нее заходить. Это тебе не мизерные пукалки на Свалке!

– Все и сразу – «карусели» с «гравиконцентратами», «трамплины», прочая хрень, – кивнул на деревья Град. – Но здесь неподалеку ошивается одна проблемка.

– Большая?

– Размером со слона.

Словно в подтверждение слов долговца в поле зрения Унылого попала массивная тварь. Перекошенная плоская морда сверкала рядом острых, как у пираньи, желтых зубов. Один глаз воспалился и наполовину выпал из глазницы. Существо было похоже на общипанную куриную тушу, что перемещалась на двух коротких лапах с подобием человеческих стоп, потряхивая массивным гузном. Шеи у мутанта не было, зато были две маленькие кривые ручонки, походившие на рудиментарные отростки с изогнутыми артритными пальцами. Оно просто гуляло по полю, выбирая направление без какой-либо закономерности. Паслось без цели. Унылый внимательно оценил противника через АКОГ.

– Псевдогигант...

– Я могу его отвлечь, пока ты будешь искать то, что тебе надо, – предложил Ян.

Мужик щелкнул затвором, снял «калахан» с предохранителя.

– Нет, я там буду долго. Сделаем по-моему. По команде разбегаемся в разные стороны.

Времени на «стелс» не хватало. Саня прицелился еще раз. Автомат выдал очередь. Из больной глазницы псевдогиганта брызнуло кровью вперемешку с желтым зловонным гноем. Раздался оглушительный рев боли. Мутант мгновенно обнаружил людей. Еще одна порция свинца прошила грудину взявшего на них разгон монстра. Град не растерялся и добавил из «абакана» сверху, по спине. Чудовище боль не остановила, лишь наоборот рассердила, и теперь он бежал на пределе возможностей, чтобы наказать своих обидчиков.

– Поехали! – Унылый бросился налево, Ян направо. Оставалось гадать, кого псевдогигант выберет своей жертвой.

Выбор пал Унылого. Мужик поскользнулся на сыром дерне, кубарем скатился с холма, отбив бока. Пока он пытался встать на ноги, мутант, на удивление быстрый, сократил дистанцию. Вдруг, сев на задницу, монстр поднял тяжелую лапу. БА-БАХ-Х-Х! Неистовой силы удар по земле вызвал подобие взрывной волны с локальным землетрясением. Полетели в разные стороны комья земли с пучками травы. Уши заложило. Возможно, псевдогигант думал, что Унылого это задержит, но кто же знал, что он стреляный воробей. Он просто ринулся вперед, не глядя. Главное, что не в архианомалию и не в сторону мутанта. Места навалом! Бегай – не хочу! Самое главное, что пока псевдогигант делал свою оглушающую атаку, Град щедрой очередью продырявил ему бочину еще в нескольких местах.

– Бей по ногам! – заорал Унылый. Так громко, что никакое псевдогигантское оглушение и рядом не стояло! Ян удивился – он не знал, что Саня умеет так громко голосить. Прицелившись, долговец выпустил еще несколько пуль. Они вырвали из-под лап дерн с осокой, кое-где попали в кожу. Перезарядив «абакан», Град продолжил постреливать, пока не увидел, что Унылый, завернув по полю круг, бежит в его сторону. А значит и псевдогигант тоже. Диггер раскраснелся, запыхался от своего сумасшедшего спринта. Град махнул рукой, веля проваливать с линии огня. Как только Унылый ушел в сторону, в рожу мутанту полетел шквальный огонь, раскурочивая плоть на тысячу ошметков горячего мяса. Раненая зверюга зашлась в истошном вое, замедлив бег. Тут и Саня затормозил рядом с долговцем, тяжело дышал. На лбу блестел пот. Вскинув «калахан», он вторил Граду. Уж насколько они продырявили тело псевдогиганта, а тот все никак не спешил подыхать, все дергался, порывался куда-то убежать. Сухой щелчок сперва издал «абакан», а за ним почти сразу и «калаш».

– Вот мразь какой, – раздраженно цыкнул долговец.

Резким движением Ян вынул из-за поясницы из ножен широкое лезвие. Крутанув нож, с силой метнул. Острие вошло почти по рукоять в уцелевший глаз, лишив мутанта зрения. Тварь остановилась, заорала в агонии, тряся башкой из стороны в сторону в попытке вытряхнуть инородный предмет.

– Да ты заколебешь! – выругался долговец, вынимая второй нож из берца. Взмах, бросок – куда-то в район сгнившего носа. Нож с бедра, взмах, бросок! Под подбородок. Пираньи зубы залило алой кровью. Существо забулькало и наконец-то рухнуло на землю, испустив дух.

– Все ножи замарал, – удрученно покачал головой Саня.

– Не все, – хохотнул Ян. – У меня есть еще! Все, давай ищи артефакты. Я постою на карауле.

– Спасибо.

Проводив Унылого взглядом из-под очков, Ян улыбнулся. Надо перезарядиться и забрать ножи.

Детектор запищал аж за метр до границы аномалии. Есть контакт! Саня сбросил рюкзак и «калаш» на землю, чтобы те не мешали. В одну руку взял «Медведя», в другую – горсть болтов. Ну, с богом...

По закоулкам завода «Янтарь» шаркал подбитый мутант. Из раны на шее то и дело вырывался фонтанчик крови, как бы снорк ее не зажимал. Боли он не чувствовал. Единственное, навалилась усталость. Он утомился. Успокаивало лишь то, что они с тем долговцем разменялись, а значит, и ему сейчас тоже приходится хреново. Мутант утомился, присел на корточки. Тяжело вздохнув, снорк продолжил путь, передвигаясь короткими прыжками на четвереньках. Какая жалость, что у него нет той сумасшедшей регенерации, как у кровососа. Придется потерпеть, подождать, пока шея затянется.

По заводу бродили потерянные зомбированные. Как безвольные болванчики. Они что-то мычали, не реагируя на снорка. Он и сам не обращал на них никакого внимания. Ходят и ходят. Пусть ходят. Тихие соседи, проблем не доставляют. На асфальт капали рубиновые капли. Да уж... потрепало его. Похоже, что «ЗАРЯ» не такой уж и хороший комбез. Или даже так – комбез-то сам по себе неплохой... но для компании сталкеров, которую снорк взял на карандаш, нужно что-то погабаритнее.

Он огляделся. Гопник в трениках. Сталкеренок в курточке. Наемник.

Военный.

Снорк сверкнул глазами-бусинками. Наемник или военный? У наемника комбез уже совсем потрепался. Не то, чтобы мутант гнался за красивой шмоткой, просто «Берилл» по всем параметрам выглядел внушительнее. А еще у него был шлем! Спокойно подойдя к жертве, снорк встал рядом во весь рост. Некогда живой офицер теперь уставился в пространство пустым взглядом. Лицо его было измазано грязью, в кулаке сжат ПМ. Снорк медленно, как бы показывая, что он не причинит вреда, даже в некоторой степени ласково положил вояке ладони на щеки. Щелк! Тело обмякло, военный рухнул, как подкошенный. Мутант, поднапрягшись, потащил добычу к обочине и сел рядом, переводя дух. Негоже находиться на открытом пространстве слишком долго. После пули в шею он это хорошо усвоил. На всю жизнь хватит. Отдохнув, мутант унес тело в подворотню.

Под противогазом запеклась кровь, и снорку пришлось, морщась, отдирать с лица приклеенную зеленоватую резину. Жалко, этот противогаз ему нравился. Стекла не мешали, нос, точнее, то что от него осталось, дышал свободно. Он прожил на мутанте дольше всех предыдущих. Подъехав на заднице по асфальту поближе к вояке, он стал расстегивать шлем от костюма «Берилл». Застежки поддались, отщелкнувшись друг от друга, и вот снорк примерял на себя новый головной убор. Тут же нацепил и очки. Почесал нос, немного стыдливо прикрыл его. Новое обмундирование недостаточно сильно прятало лицо. Ему такой вариант не нравился.

Еще больше ему не понравится, когда ему прилетит рикошет или осколок гранаты. Снорк рассудил, что на войне все средства хороши. Потерпеть неприлично открытый нос можно. Пока что шлем он отложил – надо было сделать еще кое-что. Он снял с себя бронежилет, снял куртку. Подцепив края тельняшки, мутант постарался извернуться, чтобы избавиться и от нее. Координация подводила, сказывалось ранение и усталость, поэтому он просто дорвал ее на себе широким жестом, словно распахнул грудную клетку. Разорвав ткань на лоскуты, он старательно замотал шею, делая себе перевязку. Провозившись несколько минут кряду с трупом военного, снорк его таки раздел до трусов. Брюки было решено тоже поменять на новенькие, зеленые. С наколенниками.

И вот, сидя одетым в «Берилл», снорк с довольной рожей закреплял лямочки шлема под подбородком. Ничего-ничего. Сейчас он поспит, сейчас придет в себя, раздобудет у кого-нибудь оружие поприличнее и непременно добьет ту долговскую мразь.

Если та, конечно, еще не сдохла.