S.T.A.L.K.E.R. Северное сияние

Эпилог

Стук колес по рельсам отбивал умиротворяющий ритм. За окном проносились кипарисы, воздух пах летом. Нечто неосязаемое пробивалось сквозь пыльное стекло, какое-то такое чувство, будто... наверное, такое, что они с каждой минутой все ближе и ближе к дому. Его трудно описать двумя словами, уж очень оно емкое.

Рита почесала косматую голову, сдвинула густые брови к переносице, щурясь от солнца. Сколько раз она пересекала поездом приветливую Адыгею, каждый раз любовалась на нее из вагона, как в первый. Эти бескрайние плодородные поля, ковры цветов, высокие деревья – все было в новинку. После Зоны она и вовсе взглянула на южный край совершенно иначе. Ведь это путешествие было необычным, не таким, как предыдущие.

Раньше она всегда отправлялась в приключения вместе с отцом. Это был первый раз, когда вся ответственность и решения легли целиком на ее плечи. И она ехала не праздно гулять со спальником, не есть кашу из походного котелка, приготовленную на костре, и не веселиться под вечер, отыскивая укрытие для сна под открытым небом. Во все прежние разы смысл процесса был в самом процессе. В этот раз она совершила нечто невозможное – поставила перед собой четкую цель отыскать отца и вернуть его домой. Нынешнее путешествие подходило к концу. Она справилась. Ее захлестнула новая, доселе неведомая эмоция. Ей казалось, что она победила целый мир и возвращается в родной край не маленьким ребенком, а взрослым зрелым человеком, способным на многое.

Сколько девочек в ее возрасте смогли бы сделать то, что без тени сомнений рискнула совершить Рита? Она гордилась собою заслуженно, но скромно, молча.

– Рита, зайка, – позвал ее голос из купе, – завари мне чайку.

Вот он, виновник торжества. Отец ютился на нижней лежанке, придерживая замотанную в бандаж с гипсом сломанную руку. Ему неудобно идти через весь коридор, который то и дело мотыляет из стороны в сторону. Девчонка послушно забрала его подстаканник и вернулась через минуту с кипятком. Вода постепенно окрашивалась в бурый, крепкий цвет. Придерживая пальцами непослушные кудри, Рита наклонилась и поцеловала папку во взъерошенную макушку. Унылый растаял, и на душе у него потеплело.

На соседней койке спал дядь Леша. Он вообще всю дорогу спал. Просыпался только для того, чтобы отлучиться в туалет или сонно схомячить бутерброд с котлетой. Семейство его не тревожило. Путешествие длиной в два года вытрепало его так, что некогда шумный и веселый балагур стал похожим на привидение.

К окну, возле которого Рита проводила последние полчаса, подошла Ленка. Белая майка-алкоголичка, хлопоквые шорты, шлепанцы и полотенце на плече – она только что умылась, смахнув с себя утреннюю дрему. Сперва она посмотрела на сосредоточенное лицо подростка, а затем, проследив за ее взглядом, стала изучать солнечные просторы Краснодарского края.

– А когда будут горы? – спросила она, становясь рядом с подругой.

– Тю! Еще нескоро. Через несколько часов.

– А как они появятся? Они, наверное, будут сперва холмами, а потом постепенно начнут становиться все выше и выше...

– Не, – непринужденно бросила Рита. – Они просто бац! – и вырастут из-под земли. Ты даже не заметишь, как это произойдет.

– Надо, значит, смотреть внимательнее, чтобы не пропустить.

– Лучше смотри на своего ненаглядного, хе-хе, – пихнула ее локтем девчонка. – С горами ничего не произойдет. Они как стояли миллионы лет до нас, так столько же и простоят. А за нашими мужиками нужен глаз да глаз.

– Вот уж точно, – улыбнулась Ленка, а Ритка умудренно подняла палец.

– Даже если они сидят себе спокойно или дрыхнут. От них чего угодно ожидать можно.

Послушав совет малявки, Ленка заглянула в купе. Заботливо поправила белую простынь на плечах Лехи и присела с краю.

– Хэппи энд получается? – проронила она.

– Как тебе это приключение вообще? – поинтересовался Унылый. Он боролся с чайным пакетиком, что намотался на ложку. Ленка задумалась. А как ей это приключение?

– Мне кажется, что я попала на страницы какого-то фантастического романа. До сих пор не верится, что все это взаправду.

И счастливо обвела взглядом купейный вагон, на всех парах мчащийся на Кавказ...

После драки на болоте Леха провалился во всеобъемлющую темноту. Его разбудил громкий звук чьих-то соплей. Это Унылый сложил вокруг носа тряпочку и изо всех сил сморкался в надежде, что простуда после этого бессмысленного ритуала тотчас закончится. Голова гудела. Долговец пошевелился. Все болело. Он вяло приподнялся на локте, медленно обвел взглядом их убежище. Деревенский дом из сруба освещали керосиновые лампы, одна на столе, вторая на тумбочке возле кушетки, где расположился приболевший друг.

– Что вылупился? – проворчал Унылый, отворачивая раскрасневшуюся небритую рожу. Стыдился, что предстал в таком виде.

– Что вчера было?..

Воспоминания, как кадры из кинофильма, постепенно возвращались. Трое сталкеров... Они довели их чуть ли не под локти до какого-то колхоза, завели в дом. Хотели завести беседу, чтобы что-то рассказать, но прикинув в каком состоянии была четверка, положили на это с прибором, дали каких-то таблеток, да оставили их в покое. Ух, тяжело... Вдруг рядом с ним пошевелилось что-то мелкое. От неожиданности долговец вздрогнул. Это оказалась Ленка. Такая же помятая, как он сам, с синяком на скуле и руках. Она тоже постепенно смахивала сон с глаз.

– Сколько времени? – протянула она первое, что пришло в голову.

– Десять часов, – ответил Саня.

– А чего за окном темно? – нахмурился Леха, вглядываясь за полоску белого тюля.

– Так вечера же. Мы проспали почти сутки.

Словно в подтверждение из прихожей раздались голоса.

– ...я с тех пор всю эту оптику на одном месте вертел.

– Если инструмент сложный в использовании, это не значит, что он говно. Просто им надо уметь пользоваться!

Знакомые голоса. Леха силился вспомнить, где же он их слышал, как вдруг его словно ледяной водой окатило.

– Да ладно... – прошептал он, вытаращившись на Саню.

– А я тебе говорил, что нас преследуют. Да, Леха, они.

– Еще пять минуточек.

Егоза поворочалась, обняла битой ручонкой своего долговца и снова мирно засопела. Но, кажется, сон к ней не шел. Выспалась, малая. Просто ленилась.

– А я считаю, что человек должен уметь делать все! – в спор мужиков влез знакомый голос Ритоньки. – Специализация для слабаков.

– Ой-вей, ты почему еще не сообразила кипяточка на десятерых, всемогущая? Цигель-цигель, леди, иначе я боюсь обидеть вашего папу.

– Пф-ф-ф!

Шаги приблизились к порогу комнаты. Дверь распахнулась. В проем высунулась знакомая рожа. Генерал Таченко ухмыльнулся от уха до уха.

– Ну что, богадельня? Хватит хари плющить! Я вижу, что вы в порядке, – немного потупившись, генерал добавил: – В относительном.

Ничего не поделаешь. Пришлось заставлять себя садиться на край кушетки, собирать глаза в кучу. Рядом такая же потрепанная Ленка зевала и потягивалась. В течение получаса комната, где они отдыхали, преобразилась. Ритка, как всегда бодрая, принесла чайничек, кружки. Ввалились туда и трое матерых долговцев. Конечно, Серега собственной персоной, а за ним Бунчук и Череп. Если Таченко хотел кипяточку на десятерых, а их семеро, не значит ли это, что отряд Лисицына тоже где-то здесь? Но обо всем по порядку.

Радовало то, что офицеры не собирались крушить рыла за доставленные проблемы. Даже напротив, Таченко с горящими глазами не мог дождаться, чтобы расставить все точки над буквами. Произошедшее его захватывало, словно это была увлекательная игра с головоломками, которые он все решил, не подглядывая в статьи с прохождением уровней.

И вот, под кофе, у кого-то под чай, под бутерброды, сгущенку, «сникерсы» начался разговор. Леха чувствовал странную вину за свои поступки, поэтому первым великодушно начал главнокомандующий. Он сидел на стуле, облокотившись о край стола. Хоть он и был одет в форменные брюки и берцы, благодаря самой что ни есть обычной майке-алкоголичке выглядел как-то по-домашнему что ли, уютно. Рита, что прибилась поближе к отцу, с нескрываемым восхищением смотрела на Таченко, словно увидела перед собой идеал. Крепкий солдат с красивыми широкими плечами, точеными чертами лица и пронзительным остроумным взглядом – какой бы дамочке не понравился этот мужчина? С небольшими шрамами на руках, полученных в сражениях, и венозными кулаками, знающими, что такое физический труд. Конечно, Унылый мигом просек, что губа у его дочурки не дура. Но покамест мелковата она, не доросла до столь брутального габарита. Не по зубам ей генерал. А жаль, Саня бы их благословил мгновенно.

– Ладно, товарищи, сразу скажу, что никто ни на кого никакого злого зла не держит, потому что я, несомненный гений мысли, с самого начала все понял. Лешенька, как думаешь, с начала – это с какого момента? Давай, заводи мозги.

– С того, как мы созвонились? Когда Град украл артефакт.

– А вот и не угадал!

– Тогда я сдаюсь, – поднял вверх ладони Леха, устало вздохнув, – глумись надо мной сколько хочешь, только дай полежать еще немного.

– Нет, ну я понимаю, что вы устали! Но я-то не устал! – обиделся генерал, всплеснув ладонями. – Куда прикажешь девать энергию?!

– Я тоже не устал, – хмыкнул Череп. Этот тоже был ничего, только уж больно пугающе огромный.

– Он тоже не устал! Дайте вас помучить.

– Ладно. Ленка, – Леха начал показывать ладонью на присутствующих, – знакомься, это высшее руководство «Долга». Это подполковник Бунчук, это полковник Череп, а это генерал Таченко. А это Ленка Егоза, мозг команды.

Девчонка даже чай не сглотнула, так и замерла с надутыми щеками. Офицеры? Генерал? Она подумала, что это скоморохи какие-то. Точно генерал? Бегает за сержантом, диггером, подростком и бандиткой?! Что-то как-то... не верится даже. Уж не того полета птицы их компания, чтобы такие большие люди поднимались ради них из своих кресел.

– Мучай своими ребусами ее. Она любопытная, – разрешил сержант.

– Так даже интереснее, – азартно потер ладони Серега, сверкнув болотными глазами. – Ты же не знаешь всех подробностей?

Наконец-то Егоза проглотила чай и произнесла:

– Знаю с «Сотки». Остальное без подробностей.

– Хорошо, вот как дойдем до «Сотки», я начну спрашивать тебя, мозг команды! Если не забуду. А пока Саня, подстрахуй. С чего начались все проблемы?

Унылый в это время жевал печеньку. Мужик выглядел хуже всех. Хоть он и наелся жаропонижающих, слабость все равно знала свое дело. Его немного знобило, и он кутался в теплый спальник, как в кокон, один нос торчал. Все смотрел в окно, в темноту. То, что Таченко решил поприставать к нему, его ни капли не обрадовало.

– С того, как Ян и Леха дотронулись до артефакта.

Леха аж покраснел. Вот и рассказывай Сане, как облажался в следующий раз! Всем растреплет! Это была позорная сцена, из-за которой он переживал. Только переведя ее в шутку в тогдашнем разговоре в машине, стало не так стыдно.

– В десятку! – воодушевился Таченко. – Хотя, я заподозрил неладное еще с момента получения заказа. Сидоровичу нет резона вкладываться в экспертизу, ведь к нему по привычной колее и так несут артефакты, уже известные всему миру и обкатанные тысячу раз. Впрочем, у богачей свои причуды, и я не стал заострять на этом внимание. Мне стало куда интереснее, когда Ян ни с того ни с сего пропал с базы. Получается, что «сияние» едва ли появилось, а уже начался какой-то необъяснимый беспредел. Но вы вернулись, артефакт вернули... но одновременно с этим, – Таченко нетерпеливо заерзал на стуле, – не вернули! Потому как «сияние» продолжало лежать у тебя в рюкзаке, Унылый, это нетрудно понять. Хотя ты не из «Долга» и по большому счету вообще не имел к нему никакого отношения.

– Так получилось, что в той потасовке я до него тоже дотронулся, – ответил Саня. – Но я тебе так скажу, Серега. В тот день я встретил Ритку, и, вот веришь нет, артефакт – это последнее, что меня волновало.

– Да уж, я так и подумал, – он взглянул на кудрявую и подмигнул ей. Та очаровательно улыбнулась, чуть отведя смущенный взгляд. – Поэтому я решил тебя не дергать. К тому же, мне было интересно посмотреть, чем это все закончится. Я тогда гадал – вспомнишь ли ты про артефакт и сдашь ли его хоть кому-нибудь из наших или нет. И когда я встретил тебя следующим утром, то понял, что вы сейчас сдернете все вместе, причем с «сиянием». Ты, Санечка, совершенно не умеешь врать, – на это Унылый лишь носом шмыгнул, дескать, ну, вот такой я человек. – Я собрал старую команду в ту же минуту и отправился следом. Две кражи за последние сутки – это что-то новенькое, и дело здесь явно не в ваших моральных качествах. Ты никогда ранее меня не подводил, и в том, что ты благонадежный долговец я не сомневался. Значит, дело в чем-то другом.

– Я не долговец, – напыжился Унылый.

– Ой-й-й, – отмахнулся от него Таченко. – То, что ты форму не носишь и не щелкаешь клювом на построениях, не значит, что ты не долговец. Ты просто сам не заметил, как стал нашим бойцом. Работал-то ты все это время исключительно на нас.

На лице Унылого отразилась такая гамма эмоций и осознания, что Череп с Бунчуком не смогли сдержать смешки.

– Это ты выстрелил в меня на Янтаре? – вдруг опомнился сталкер. Руку вверх поднял подполковник.

– Нет, я.

– Зачем?!

Бунчук посмотрел на Унылого, как на идиота.

– Потому что приближался выброс пси-излучения. А ты там в облаках витал. Надо было задать тебе ускорения.

– А... ну да...

– У меня вопрос, – прервал их Серега. На генерала с интересом уставились все присутствующие, кроме Егозы, но именно ей он задал вопрос: – Как быстро догадалась ты, что что-то не то с артефактом, мадемуазель? А то мы уже подошли к «Сотке». С «Агропрома» эти трое слиняли прямиком туда.

Теперь все внимание досталось бандитке. Смутил ее взгляд Лисицына, полный ожидания. Она прокашлялась и ответила:

– Да тоже с самого начала. Понимаете, – она нервно крутила кружку в ладонях, – мы встретились в «Сотке». У меня там свои проблемы были. Меня удивило то, что мы шли через «Росток», где артефактов было немерено...

– Чево? – перебила Рита. – Там не было ни одного!

– Вы их просто не видели, они вам были не нужны, – подержал ее Леха.

– Подтверждаю, – встал на сторону Ленки и Череп. Ей польстило. – Может быть их не было на самом «Ростке», потому что туда мы не заходили, я не знаю, но за его пределами, по Янтарю, их было разбросано довольно много. Вы игнорировали даже то, что лежало под носом.

– Ну да, я к этому и хотела как раз подвести.

– Я ничего не видел... – признался Унылый.

– Меня особенно удивило то, что ты повел Ритку через «Росток», хотя про это место слухи ходят стремные. А Ритка в Зоне всего неделю, – Егоза еще раз прокашлялась. Кажется, тоже приболела. – И для меня это выглядело странно – потащить неопытную дочь через такое место... Прикрываясь продажей артефакта. Который ты, как оказалось, никому не продавал.

– В этом есть смысл. Я даже походить к Бармену не стал. Вроде бы сомневался, но, если честно, просто не захотел. Апчхи!

– То есть, вы игнорировали все другие артефакты, рисковали там, где не надо было, не продали, хотя собирались. Вы вообще могли бы забить на него! Потому что по пути было море других, которые в совокупности стоят, может, даже больше. А потом «сияние» снова украл Град...

– Я вставлю свои пять копеек! – поднял указательный палец Таченко. – Украсть артефакт во второй раз велел Граду лично я.

– Почему?! – возмутился Леха. Наконец-то голосок прорезался.

– По качану, – усмехнулся генерал. – Мы забрали машину от «Ста рентген» и пригнали ее вам. Подсобить по-братски, так сказать. Но надо было вам показать, где она, поэтому я придумал такой оригинальный способ. Мы все время держали связь, и как-то все это удалось провернуть экспромтом. Работать с Яном одно удовольствие. Очень смышленый дядька. Мне понравилось!

Леха опешил.

– Так это был ты?! Ты умеешь водить машину по Зоне?

– Я умею, – вновь поднял руку Бунчук.

– А снорка чего не снял?! – возмутился сержант.

– Мы проглядели, когда он успел забраться внутрь, – признался Таченко. – Мы тогда охренели не меньше твоего. И, честно говоря, думали, что ты всё.

– Я тоже так думал...

– А я нет, – проворчал Унылый.

– Это был единственный артефакт, который ты нашел за все время, – сказала Егоза, – и то только потому, что у тебя была цель его найти. О, Рита, а скажи, откуда у тебя взялся «пузырь»?

– И забегая наперед – откуда у Барсика мешок с гранатами?! – поддакнул Леха.

– Ты ж мне сохранил на балалайке тайник Вована. Он был недалеко от коровятника. Пока вы там с Ленкой ворковали и обжимались, я делом была занята, мэжду прочим, – горделиво вздернула нос девчонка.

– Могла бы и подольше погулять. Из-за тебя мы не закончили, – не растерялся Лисицын.

– Там было сыро, – парировала Ритка. – А так в тайнике лежал «пузырь», гранаты с леской, пара тысяч рублей, скотч, мусор какой-то...

– И все?

– И шоколадка «киткат».

– О! А ты ее еще не слопала?! – глаза бандитки аж загорелись. Ритка удивилась такой реакции. Помотала головой. В Егозу прилетел батончик в красной обертке. Бандитка поймала его на лету, раскрыла и захрустела вафлей. – Обожаю, блин, «киткаты»!

Как это мило. А Рита все голову ломала, что же ей нравится.

– Значит, Град действовал по твоим приказам с самого начала. Он сливал о нас всю информацию, и ты просто за нами наблюдал. И знал об этом только он, – вздохнул Леха. – Теперь мне все понятно. Костя его уламывал вернуться на базу, но Ян упорно отказывался. Я догадывался, что он темнит, но не находил этому подтверждения. А Лермонтов, выходит, просто не хотел бросать нас.

– Да, совершенно верно. Я подловил Града еще в то утро, когда ты сбежал, и предложил свою идею. Он очень помог. Это Ян рассказывал мне, что он чувствует, когда артефакт далеко от него и когда близко, – генерал закинул ногу на ногу, устав сидеть в одной позе. Сцепил руки в замок на коленке. – Вообще он был весьма подконтрольным, назовем это, «зараженным». Ян быстро научился отделять свои мысли от тех, что внушал ему артефакт. Мы разгадали его свойство сразу после того, как тебя ранили. Град вызвался к вам в помощь. Он захотел не столько помогать, сколько быть ближе к «сиянию», он честно в этом признался. Он вообще хорошо анализировал происходящие с ним метаморфозы, а главное не пытался что-то от нас скрыть.

– Получается, что он единственный, кто осознал, что тяга к «сиянию» – это проблема, – сказала Рита.

– Именно так, леди. И мы тогда решили, что пора вас остановить и разворачивать до базы. Вот только не вышло, поскольку вы виртуозно слиняли, – Таченко виновато скривил губы, – и у нас тоже были и стычки с мутантами, и аномалии. И снорка в «буханке» мы проглядели неспроста, на то причины были. Ночью мы до вас не смогли дойти, а поутру нам, например, пришлось помогать твоему отряду побить псевдогиганта. Он оказался чрезмерно живучим. Так что мы даже вспотели, мэжду прочим. В деревне уже к тому моменту никого из вас не было. Один в Лиманске, другие трое на минных полях. Ни туда, ни сюда мы сунуться не могли. Словом, возможности вас нагнать попадались, но в силу обстоятельств не удавалось ими воспользоваться, пока мы не оказались тут, в этих болотах.

– Я, может, немного не догоняю, но давайте подытожим в двух словах – что конкретно у него за свойство? – уточнила Рита.

На вопрос ответил немногословный Череп, пробасив:

– Артефакт заставляет хотеть владеть собой любого, кто к нему прикоснется.

– Как кольцо всевластия?

– Вроде того. Только никакой волшебной силой он владельца не наделяет.

Вот оно как. Леху потрепало за эти дни, поэтому такой четкий ответ прояснил многое и для него. Его догадки бродили вокруг да около, только в единый вывод не складывались до сего момента.

– Леша, чего завис? – по-доброму спросил Серега.

– Почему Рита продала «сияние» в легкую, а Саня не смог?

– Думаю, это из-за того, что она позже всех за него схватилась. Еще несколько часов, и она бы тоже его не стала продавать.

– Возражу, – ответила девчонка. – Я его продала не в легкую. Это было сложно. Просто я подумала, что мне батя глаз на жопу натянет, если я это не сделаю.

– Вот это авторитет, – уважительно покивал Таченко. – Никакой артефакт не смог перебить железное воспитание ортодоксального христианина, отца-горца.

– Я не ортодоксальный христианин, – проворчал Унылый, как бы ненароком погладив принт «Powerwolf»на футболке.

– Просто дома при храме постоянно работаешь, – подначил его Леха.

– Думаю, что у людей разный иммунитет на этот артефакт, – пожала плечами Ленка. – Кто-то острее реагирует, кто-то полегче. Ян, получается, не устоял перед ним спустя всего час после контакта, а Рита оказалась более стойкой, поэтому смогла с ним даже через сутки добровольно расстаться. Зато Ян понял, что «заразился», а никто из нас – нет.

– Да, звучит логично, – согласился с ней Таченко. – Имейся у нас целая группа людей для эксперимента, то и наши представления о свойствах «сияния» были бы точнее. Но что-то мне не хочется искать второй такой же кусок! – генерал на мгновение сбросил с себя образ неугомонного авантюриста, став серьезным, под стать своему званию. Строго помолчав с несколько секунд, он басовито озвучил следующее: – Страшно представить, какой мировой переполох можно было бы устроить, подсунув эту игрушку дьявола в круги влиятельных людей. В Кремль там, в Рейхстаг, в Белый Дом. Вы хоть понимаете,что именно мы с вами победили?

Повисла тишина. А ведь действительно...

Компания взяла тайм-аут от разговоров. Каждый слопал по бутербродику, обдумывал, о чем еще не успели поговорить. Первой нарушила тишину Ленка. Ей было неловко портить дружелюбную атмосферу своим щекотливым вопросом. И все же оставлять эту недосказанность нельзя. Надо было разобраться.

– А куда... делся Барсик?

Да, Таченко, Череп и Бунчук видели кота-имитатора. Их такой финт со стороны сержанта немало удивил. Больше всего на них произвело впечатление то, что Леха обращался с мутантом, как с любимым домашним котом. Им тоже было интересно куда пропал питомец. Говорить об этом Лисицын не хотел. Он сентиментально погрустнел.

– Погиб.

– Как? – Егоза расстроилась, поникла. Все расстроились.

– Снорк пристрелил.

– А сама эта мразь где? – спросил Череп.

– А снорка пристрелил я.

– Молодец.

Леха не ответил. Отставил пустую кружку в сторону.

– Так что нет необходимости ломать голову, как быть с Барсиком. Спокойно выходим за Периметр и едем домой. Эх, я как представлю фронт работ, так даже ехать не хочется никуда, хоть оставайся...

– О! – обрадовался генерал такому чистосердечному, но его быстро перебила Рита.

–Вообще-то!.. Вообще-то я наврала про крышу. Целая она стоит.

Немая сцена. На нее медленно повернулся Унылый. Если бы он не шмыгал носом, то выглядел бы угрожающе. А так похож на сердитого сыча в одеяле.

– Я это сказала, чтобы, э-э-э, замотивировать тебя оторвать свою пятую точку отсюда и возвращаться домой поскорее, – выпалила малая. – Чтоб ты такой: «А-а-а, без меня все пропало! Надо срочно брать на себя ответственность за дом и семью!» Тебя же это проняло?

– Рита...

– А потом я не хотела говорить, что это все вранье. Думала, вы плюнете на все и отдадите «сияние» дядь Лешиному отряду. И я больше никогда не увижу наш артефактик. Не смотрите на меня так, я тоже была в числе «зараженных»! Но зато у нас есть деньги Шекеля. Хорошо ведь?

– Плесни еще чайку, – попросил Унылый, протягивая дочери кружку.

– Не будешь ругаться?

– Не-а. Я тебя что, часто ругаю что ли?

Рита улыбнулась, обняв отца.

– Вот вы знаете, – вдруг обратилась она ко всем присутствующим, аж глаза горели от счастья, – когда я была маленькая и принесла свою первую двойку из школы, мой папка отправился в магазин. Купил кучу вкусностей, накрыл поляну, и мы вместе праздновали мою двойку.

– Потому что никаких отметок в реальной жизни не бывает, – мудро сказал Унылый.

– Ба, это удивительно, – улыбнулся Таченко. Не без недостатков, конечно, но все-таки Саня хороший родитель.

Впрочем, это их семейные дела. Оставался, пожалуй, только один вопрос, который интересовал Леху.

– Где мой отряд?

– Караулит дом снаружи, – ответил Череп. – Нормально все с ними, не парься. Хочешь поболтай, что там. Они уже в курсе всего.

И на этом разговор прекратился. Вроде бы, все понятно. Хотя тоже как сказать – все было так очевидно, и в то же время нет. Голова закипала от навалившейся информации.

Значит, артефакт настолько промыл им мозги, что они были готовы поубивать друг друга за право им владеть? И что бы было дальше? Они просто дошли бы состояния зомби, пялящихся на его зелень, пока не умрут от голода? Или как это должно было выглядеть? С сохранением рассудка? Когда Лисицын целился в спину Егозы, рассудок явно перестал быть его лучшим другом. От этой мысли все внутри сержанта неуютно съежилось.

– Да уж, Сидор будет не в восторге, когда узнает, что нет больше никакого «артефакта», – вздохнул Леха.

– Проблемы индейцев шерифа не волнуют, – небрежно бросил Таченко. – Мы не служба доставки, пусть на носу себе зарубит. Мы устраняем угрозы, связанные с Зоной, и со своей работой здесь справились. Ладно, ребятня, отдыхайте. Завтра с утра уже будем думать, что с вами делать. Хотя я бы посоветовал вернуться на «Агропром», подлечиться перед уходом.

– Простуда – это ерунда, – заявил Унылый.

– А это – нет.

Генерал потянулся со своего места через стол до краешка спальника. Не получалось. Унылый сидел не шевелясь, а Таченко все никак не дотягивался. Спустя секунд десять сцена стала выглядеть комичной.

– Саша! – возмутился Серега, все так же сидя и протягивая пальцы к диггеру.

– Что?

– Ну подыграй!

Он закатил глаза и немного наклонился в сторону долговца. Тот наконец подцепил край спальника и стянул его в сторону, демонстрируя то, что имел ввиду. Теперь все увидели, что левая рука Унылого понуро висела на бандаже. Мужики очень старались вытянуть его из болота и в какой-то момент перестарались, сломав кость. Впрочем, генерал еще раз уточнил, что все дальнейшие действия они обсудят уже утром. Пока что им достаточно, пусть поспят, переварят. К Сане сон пока что не шел. Рассудив, он вышел из комнаты вместе с остальными, чтобы оставить Ленку с Лехой наедине. Им наверняка было что сказать друг другу. Долговец чувствовал себя неловко. За то, что подвергал ее опасности, заставлял волноваться, а под самый конец еще и направил на нее оружие. Да, это все из-за «сияния», но... простым «извини» тут не обойтись. Ему казалось, что она больше не захочет иметь с ним никаких дел и уйдет своей дорогой после пересечения Периметра.

– Чего харю скукурузил? – пихнула Егоза худой бок.

– А чего?

– Не вешай нос. Я тебя тоже люблю.

Сказанное настолько сбило мужика с толку, что он глупо засмеялся. Почему это так потешно прозвучало? Обрадовавшись, что настроение долговца улучшилось, Ленка прильнула к нему. Им следовало многое еще обдумать, но в голову не приходило ничего, кроме одной вещи – как же сильно им на хватает Барсика, лежащего в ногах и громко мурлыкающего. От осознания, что его больше никогда с ними не будет, Егоза печально опустила глаза в дощатый пол. Леха тоже пока не был готов обсуждать эту тему. Он тот еще кошатник, и для него потерять кота было ударом. Но как же он радовался, что Таченко нашел их! Если бы не он, то они бы точно пропали. Он ненавидел своего генерала и обожал одновременно.

– Иди к Ритке, отдохни, – улыбнулся Леха, – завтра уже поговорим, ладно? – и поцеловал бандитку в щеку, уколов кожу светлой щетиной.

– Да, хорошо. У меня тоже в голове пусто.

Тут за окном раздался смех. Унылый курил вместе с Яном где-то у крыльца. Раньше они цапались, как кошка с собакой, а тут гляди притерлись друг к другу. Впрочем, простуда давала о себе знать, и когда Ленка покинула комнату, в нее через минуту завалился утомленный Саня.

– Приехал калекой, и уезжаю калекой, – проворчал он.

Лисицын мигом разразился.

– Не гунди давай! Перелом это не инвалидность!

– Ой, ой, батюшки. Опять не дала что ли?

В Унылого прилетела корка хлеба.

– Скажи спасибо, что она у нас сперла этот дебильный артефакт.

– Да я ничего не говорю. Чего ты злой такой? Чего хочешь?

Леха хмурым взглядом оглядел стол. Чай с бутербродами это хорошо, печеньки тоже, но вообще он впервые за несколько дней захотел основательно пожрать. Не станет же он заставлять Саню варить макароны? Потерпит до завтра.

– Я все никак не могу отделаться от мысли, что толкнул тебя в болото.

– Не начинай, – отмахнулся Унылый. – Я заставил тебя указывать дорогу, когда тебя чуть не убили. Мы все конкретно накосячили друг перед другом.

– Я просто хотел извиниться.

– Не надо ни о чем сожалеть, – кряхтя, Саня забрался на свою лежанку, укутался уютно в спальник, – все равно все в могиле сгниет.

Слова диггера вызвали улыбку, словно от чего-то освободили. Друг затушил керосиновые лампы, и Леха тоже упал спать.

Наутро Рита, Ленка, Костя и Лермонтов во всю резались в карты на кухне. Игра называлась «по колено в говне». Веселый гогот молодежи разбудил всех, кто еще спал. Лисицын отправился отмываться от пыли, пота и грязи, а Саня, которому всю ночь не давали покоя насморк и перелом, обреченно сверлил взглядом потолок.

Они остановились совсем недалеко от вокзала. Периферия Зоны обрадовала всех собравшихся под крышей сруба звуком проносящегося мимо поезда. Стук рельс пробудил во всех и каждом неподдельный интерес. Как оказалось, эти звуки были ничем иным, как местной аномалией, походившей на радио на чердаке близ Болот. Отголоски прошлого промчались мимо, и совсем скоро на местность опустилась привычная тишина апокалипсиса. Сегодня было не холодно и не жарко, небо затянуло серое полотно, сквозь которое прорезался голос диктора. Как обычно из динамиков что-то пробубнили с гулким эхо, и аномалия замолчала, словно ничего не было. На горизонте виднелся чернеющий заброшенный с прошлого века железнодорожный вокзал.

В выходном дне нуждались только самые пострадавшие, это Унылый и Лисицын. Только если Леха за день еще сможет придти в себя, то Саня вряд ли. Простуда за день не проходит, перелом и подавно. Несмотря на то, что за завтраком Таченко приводил весомые аргументы в пользу лечения на «Агропроме», диггер наотрез отказывался идти обратно. Вот он Периметр, пересекай да проваливай домой. Он соскучился по дому, хотел вернуться как можно скорее в свои родные горы.

– Леша, вразуми его ты, – попросил Таченко, все такой же непринужденный в своей майке-алкоголичке и форменных брюках.

– Как? – поинтересовался сержант.

– Скажи ему все то же самое, что озвучил я, только по-своему.

– Не уверен, что он послушает.

Саня в подтверждение громко чихнул, а затем простонал, ощутив боль в руке.

– Хорошо, – Серега задумался. – Мы собираемся идти отрядом на станцию Янов через неделю примерно. Нам нужен проводник. Возьмись за эту работу? Как в старые добрые, – лукаво подмигнул он. – Унылый будет вынужден оставаться дома и дожидаться пока ты вернешься.

– Тут уже я не согласен, – помотал мокрой головой Лисицын.

– Не очень-то я и рассчитывал. Но ты подумай. По двойному тарифу заплачу. Нам нужен проводник.

– Господи, Серега, тебе проводников в Зоне не хватает? Не пойду. Оставь меня в покое. Вон, Захарчука с собой возьми и не делай мне голову.

– Ладно, замолчи. Мы проводим вас до Периметра, – согласился генерал. – Даже договоримся с караулом, чтобы он случайно отошел отлить и вас не заметил. Но дальше давайте сами. И не забудьте заглянуть в ближайший секонд-хенд, чтобы приодеться, а то вас дальше сталкерских городков не пустят.

Ох, черт. Леха и запамятовал, что они выглядят, как бомжи. Уже настолько привык выглядеть маргиналом, что не придал этому особого значения. Саня так-то тоже смутился, но уже в другом смысле – а с ним что-то разве не так? Подумаешь, куртка в крови кровососа. Эка невидаль...

Решили не задерживаться. После плотного завтрака компания собралась и пошла к вокзалу. Окраина ЧЗО из страшилок могла предложить лишь очередной аудиоряд из проносящихся мимо призрачных поездов и неразборчивого голоса женщины. Леха не упустил случая пропеть Утесова и потанцевать, за что был немедленно награжден почти что ласковым подзатыльником от Черепа. Пока сержант плелся среди старших товарищей, Унылого поддерживал отряд рядовых. Шли они заметно тише, болтал только Костя и Лермонтов. Ян вышагивал вместе с Саней, покуривая на ходу сигаретку. Они и без слов неплохо поговорили, мысленно. Самыми нормальными из всех были только девки. Они обсуждали маникюрчик и какими кремами лучше мазать лицо перед сном, чтобы не было прыщей. Неужели Рита нашла себе подругу? Унылый перекрестился про себя. Слава богу это произошло.

Абсолютно спокойная дорога не подкинула им ни мутантов, ни опасных аномалий. Лишь на самом вокзале, когда отряд проходил пути мимо навеки вставших обесцвеченных составов, на них залаял какой-то совершенно нормальный здоровый бобик. Дворняжка повиляла хвостом и скрылась за зданием вокзала. Все, Зона закончилась. Вот так, неожиданно. Даже без происшествий. Настало время прощаться.

Таченко первый тепло обнял Леху, как родного племянника или младшего брата.

– Надо было мне отправить тебя домой пораньше, – нехотя признал он.

– Так бы я поехал один. А тут вон смотри, – кивнул Лисицын на Егозу. Ленка немного смущалась троицы офицеров, то ли потому что бандитка, то ли потому, что они огромные. И красивые! Не настолько, как Леха, конечно, но боже, какая концентрация мужиков!

– И то верно! Начальство никогда не опаздывает.

– Ладно, проводник, проваливай, – по-доброму хлопнул его по плечу Череп.

– Удачи, сержант, – пожал товарищу руку Бунчук, после чего обратился к Таченко, – или мы его разжаловали до рядового?

– Да какая разница, он все равно сюда уже не вернется! – ответил генерал. – Пусть уходит сержантом, звания не жалко.

Попрощались они и с Саней. Все трое, как один, обрадовали мужика тем, что его старый домик на базе будет отдан под склад, которому давно пора расширяться. Словом, поглумились от души и похохотали над выражением лица диггера.

Костик первый пожал руку своему сержанту.

– Я тебя что-то вообще не уважал, но после этой истории конкретно зауважал, – сказал он, пялясь то под ноги, то куда-то в сторону.

– Пф, Костя...

– Твои пиар-выходки были веселыми на самом-то деле, хоть и странными. Не жалею, что из бойцов перешел в ряды офисных крыс.

Лермонтов чуть было не разнылся, когда командир собрался его покинуть, а Ян поблагодарил за работу. Дескать, приятно было иметь с тобой дело, сержант.

Каждый из присутствующих сошелся на том, что это было хорошее приключение. В нем жаль только кота Барсика, и то если рассудить животное погибло без мучений, даже не успев понять, что произошло. Наверное, для столь суровых мест это наилучший исход, на который можно надеяться. В некотором смысле лиманский кот-имитатор оказался счастливчиком.

Девчонки скромно попрощались с долговцами и потрусили за своими мужиками – за отцом и любимым. Второй лишь обернулся с легким уколом совести во взгляде, когда офицеры и рядовые уже уходили обратно в сторону Зоны. Может следовало согласиться проводить их на Янов? Как вот они будут? А если другой проводник окажется ненадежным? Но тут его взяла за руку теплая ладонь Ленки, и все сомнения остались позади.

Периметр они пересекли без приключений. Там же добрались до ближайшего сталкерского поселения, обосновавшегося на более-менее цивильной территории. Здесь было и электричество, и магазины, и кое-какая инфраструктура. Они приоделись в ближайшем секонде, как им велел Серега, от старых вещей избавились. Ну, кроме Сани. Он пожалел свою куртку и любимую футболку – умрет от старания, но выстирает и проносит еще лет десять! Не готов он расставаться с ними. Леха же поступил иначе: просто отнес форму «Долга» бармену местной сталкерской рыгаловки и продал за три копейки, оставив себе на память только шевроны и фотографии лиманского кота Барсика, которые все это время хранил во внутреннем кармане.

Сняв в отделении банка сумму денег на первое время, они занялись тем, о чем мечтали последние годы. Хостел, душ, закупка рыльно-мыльными принадлежностями и прочий скучный быт. В результате на следующий день они даже походили на более-менее приличных людей, разве что немного серых и, кажется, голодных. Пару дней они провели в своеобразном чистилище, приходя к осознанию того, что Зона осталась позади по-настоящему и безвозвратно. Этот этап завершился. Настало время выходить на новый жизненный виток.

Подошвы кроссовок шелестели изумрудным ковром травы. Здесь было так необычно. Ленка подняла голову, пытаясь понять, чудится ей это или нет: небо здесь было немного как будто фиолетовым. Она помнит холодные голубые оттенки неба северного, такого ледяного, прозрачного и кристально чистого. Здесь оно было густым настолько, что казалось, словно его можно выскребать ложкой, как сгущенку. Густым и фиолетовым. Чем угодно была готова поклясться – фиолетовое оно! Острыми пиками торчали вершины невероятно живописных скалистых гор. Компания пересекала перевал по открытому пространству, но совсем скоро зашла в лесок. Там тропа вела прямиком к заветному поселению в долине. Щебетали звонким бисером маленькие птички, кричали наждачным скрипом разноцветные сойки. Подъем в гору замедлил Ленку, и она, тяжело дыша, остановилась перевести дух. Саня убежал вперед на добрых двадцать метров, скрывшись в чаще, Рита шаг в шаг следовала за отцом. Единственный, кто послеживал за неопытной девчонкой с равнин, был Леха, и когда она откровенно выдохлась, он присел на поваленное бревно и пригласил ее жестом присоседиться.

– Что, устала? – спросил он, скидывая рюкзак на землю. Приобнял ее, повалил боком на себя.

В ответ Ленка покивала.

– Ничего, привыкнешь.

– Сколько мы уже прошли?

– Да нам ерунда осталась, – отмахнулся Лисицын.

– Да-а-а... – протянула она, оглядывая кроны деревьев. – На словах оно звучит одним образом, но на практике все совсем иначе выглядит. Эх, Леша, непривычно это мне все! Но интересно. Здесь очень красиво. И я никогда ничего подобного не видела.

– Все бывает в первый раз.

Им было хорошо сидеть вот так вдвоем. Каждый миг был бесценным. Даже разговаривать было не нужно, достаточно просто смотреть и запоминать ощущения.

Они нагнали остановившихся поодаль на привале Риту с Унылым и отправились дальше. Поселок пестрил потрясающими садами. Там тебе были и персики, и сливы, и кизил с яблонями. Цвели шапки самых разных цветов, благоухая на всю улицу. Жужжали шмели. Дорогу путникам перебежало стадо барашков, задорно мекая между собой. Местные жители, все как на подбор носатые кавказцы, выбежали навстречу старым знакомым почти сразу, как заприметили. Они окружили компанию стайкой, здоровались с Саней, сокрушались о его переломе и интересовались где он так долго пропадал. Унылый поначалу что-то нехотя отвечал, но вскоре, как обычно, устал от общения, замолчал, утратив способность соединять звуки в членораздельные слова. Незнакомый язык, на котором общался бывший сталкер с колоритной публикой, смутил Ленку, и она поспешила спрятаться за Леху. Ритка же игриво сцепилась с компанией парней своего возраста, еще молодых, но мужественных и статных. Они шутили, весело толкали друг друга, безобидно подначивали, пока другие девочки скромно стояли в стороне и посмеивались над своей странной соседкой. Она была тут единственной девушкой, расхаживающей с непокрытой головой и в брюках, еще и камуфляжных. Обычаи обычаями, но к этой семье отношение здесь было каким-то особенным.

Какой-то дед в каракулевой папахе подъехал на мятой «шестерке», предлагая подбросить земляков до опушки леса, покуда есть дорога. Леха, взяв на себя роль дипломата, поблагодарил за подмогу. Машинка, поднимая в воздух столпы пыли, погнала вперед. Ленка была до глубины души поражена тому, как бесстрашно несколько мальчишек облепили легковушку снаружи – один сел на багажник, двое зацепились за крышу. Для них эта поездка стала приключением, и они звонко смеялись. Когда дорога закончилась, юные внуки водителя помогли соседям по-братски донести рюкзаки до дома, ведь двое из компании девочки, которым тягать тяжести не положено, а один покалеченный. А в одиночку Леха все не унесет! Гостеприимство, взаимопомощь и доброжелательность оставили неизгладимое впечатление, которое Ленка запомнит на всю оставшуюся жизнь.

Как и дом, о котором ей так много рассказывали: каменные стены, внутри которых стоит еще один дом. Крыша, под которой постелена еще одна крыша. Целая и невредимая! Мозг просто взрывался! Кто же придумал такое удивительное сооружение? Пока она таращилась на заросшую террасу, на засохшие веники трав, что висели на деревянных балках или гвоздиках, вбитых в наличники, на разрисованные стены, разноцветные витражи в окнах и глиняную посуду, простоявшую на сушилке у умывальника последние годы нетронутой, Саня что-то тихо сказал деду в папахе, и тот, сверкнув в растянутой улыбке белоснежными зубами, целыми и здоровыми, отозвал своих мальчишек-помощников. Пусть путешественники сами пока разберутся. Вернулись, блудные сыновья! Видно, что Унылый несмотря на всю свою нелюдимость смог заработать хорошую репутацию.

И тут Ленка заметила, что не заметила... ни одного замка! Дом не был заперт, и из него, судя по спокойной реакции хозяина, ничего не пропало. Вообще ничего! С ума сойти!

– М-да, работы здесь, конечно... – вздохнул Унылый, присаживаясь во главе стола. – Лех, давай пока ты за главного. Что-то я утомился от всей этой толпы.

– Без проблем, – легко согласился он и тотчас принялся распределять обязанности: – Сань, давай тогда на тебе кухня. Ты со своим переломом ничего тяжелее поварешки все равно поднять не сможешь. Девки! Пошли разбирать рюкзаки. Вы займетесь уборкой, а как управимся, весь оставшийся день кутим! Рита, помоги Ленке, покажи ей тут все, а я займусь своими делами.

– Это еще какими? – уперла руки в бока Ленка. Решил сунуть ей метлу в руки и бросить?

– Например, поколю дрова. Но если ты сомневаешься в моих силах, то можешь сделать это сама, – подмигнул ей Лисицын.

– Ничуть не сомневаюсь, – пошла она на попятную. – Только зачем нам дрова? На улице ведь жарко.

– Чтобы просушить комнаты, а вечером растопить баню.

Девка задумалась. Хм-м-м... звучит логично... Леха добродушно щелкнул ее по лбу.

– Все нормально, мать. Осваивайся. Чувствуй себя, как дома.

Вечером, когда опустилась непроглядная ночь, застрекотали сверчки и зажглись звезды на небе, семья собралась за одним столом. Большой казан макарон источал аппетитный аромат фарша и чили-соуса, по глиняным кружкам расплескалось красное вино из местного аланского православного храма. Свечи из пчелиного воска потрескивали, тени плясали под ритм огоньков. Трещали остывающие угли в печи, что недавно прогревала баню, расположенную здесь же, под крышей большого дома, а в окнах маленького горела лишь одна лампочка – для уюта.

– За «северное сияние»! – голосил тост уже заметно поддатый Леха, проливая драгоценные рубиновые капли на дубовую столешницу. – Не было бы в нашем доме пополнения, если бы не оно!

– За Сидоровича в таком случае тоже! – вторила Рита, поднимая свой стакан с отбитым краешком и подтекшей голубой глазурью.

– Давай сперва за «сияние», а потом за Сидоровича? – попросил компромиссу он, приглаживая бородку и хитро усмехаясь. – У Сани в погребе на всех хватит.

Три пары глаз уставились на хозяина дома, ожидая от него окончательного вердикта. Унылый, словно Дон Корлеоне, флегматично поводил вином по краям посудинки, что-то взвесил про себя. Довольно обведя взглядом всех присутствующих, радостный от того, что собрал всех под одной крышей, накормил и отогрел, он произнес, поднимая кружку:

– За «северное сияние», гори оно в аду. До дна!