Сафари под Килиманджаро

Тайна черного чемодана

Наша работа в Камеруне подошла к концу, и мы готовились к следующей экспедиции в Кению.

— Зденек, ты останешься здесь, в Камеруне, а йозеф поедет со мной в Кению, — решил я.

— Но почему? — спросил сын, явно расстроенный.

— Останешься с обезьянами. У нас сейчас зима, и если мы их отправим самолетом, они заболеют воспалением легких. Пока мы будем в Кении, ты займешься обезьянами, отловишь еще. Поймай хотя бы тех, с белыми мордочками и великолепной шерстью, но только учти, что каждая из них не должна весить более пяти килограммов…

Нельзя сказать, чтобы Зденек был в восторге. Его ожидала очень однообразная работа. Отлавливать обезьян — это значит, постоянно держать наготове вездеход и ждать сообщений от местных жителей. В тропическом лесу рядом с дорогами есть плантации, на которые обезьяны приходят полакомиться. Если они нападают на чью-нибудь плантацию, местные жители сообщают нам об этом с помощью «передатчика», т. е. тамтама. Этот сигнал, как эстафету принимают следующие деревни и всегда передают его нам, где бы мы ни находились. Такое «нападение» обезьян может продолжаться и два дня, так что мы успевали приехать вовремя и отловить много животных с помощью собак и инъекционных пуль.

— Обезьян укротишь, выучишь и отправишь в Прагу. Ясно?..

— Ясно, — грустно ответил Зденек.

— Потом приедешь к нам в Кению.

В четверг, в девять часов утра мы должны были вылететь из Дуала в Найроби. Мы взяли с собой только самое необходимое, и все равно наш багаж весил свыше двухсот килограммов. Ружья и боеприпасы мы оставили в Камеруне. Забрать все это в Кению — об этом не могло быть и речи. Разрешения у нас не было, а провоз оружия без разрешения грозил высылкой из Кении, дипломатической нотой и прочими осложнениями. Мы остановились перед зданием аэропорта и принялись выгружать багаж. Я как раз собирался нести самый большой чемодан в таможню, как вдруг кто-то страшным голосом заорал у меня над самым ухом:

— Как вы смели себе это позволить?!

От неожиданности я выронил чемодан и тут же обернулся. Позади меня стоял невысокий, толстый и разъяренный человек — побагровев от злости, он бешено размахивал руками.

— Я очень сожалею, месье, но я не понимаю, — заговорил я сбивчиво после того, как немного опомнился.

Мужчина заложил руки в боки и медленно, шаг за шагом надвигался на меня. У меня было такое ощущение… Я ведь встречался лицом к лицу с разъяренным буйволом, словом, много было разных случаев, но такого ощущения у меня еще не было. Я пятился от него до тех пор, пока не уперся в свой вездеход и беспомощно ждал, что будет дальше.

Человек уставился на меня бешеными глазами.

Я смотрел на него, как загипнотизированный. В какой-то момент вдруг стало зловеще тихо, вдобавок еще движение в аэропорту как бы замерло. Потом этот маленький господин вплотную подошел ко мне, поднялся на цыпочки и заорал в ухо:

— Что вы себе позволяете?

После этого оглушительного крика у меня в ухе что-то подозрительно щелкнуло, и только через какое-то время я начал снова нормально слышать.

— Извините, месье, — начал я как можно вежливее, — но будьте любезны мне объяснить…

— Я вам так объясню, что вы опомнитесь в больнице, — заревел он снова мне в ухо.

Как-будто издалека я услышал голос диктора: «Мадам и месье, самолет „Эр Камерун“ вылетает…».

Да, самолет улетает через полчаса. Если мы опоздаем, то придется ждать целую неделю. И так с этой поездкой были сложности. В Найроби можно лететь прямо через Киншасу, столицу Республики Заир. Но нам не дали транзитных виз, поэтому мы должны были лететь через всю Африку. Нам предстояла сложная комбинация: из Дуала в Лагос — столицу Нигерии, оттуда в Аккру — столицу Ганы, затем Хартум в Судане, и уже потом из Аддис-Абебы, столицы Эфиопии, в Найроби. Эта дорога стоила огромных хлопот, времени и денег. А теперь…

— Месье, — начал я в отчаянии, — хотя я и не знаю причин вашего гнева…

— А ну, убирайтесь! — заорал он.

— Именно этого и я хочу.

Я схватил было свой чемодан, но этот рассвирепевший господин своим маленьким и тучным телом еще раз решительно преградил мне путь и приказал:

— Поставьте чемодан! Никуда вы не пойдете!

В Африке человек должен быть готов ко всему. Ничто не должно его удивлять, он должен сохранять хладнокровие, самообладание и не всегда рассчитывать на логическую аргументацию. Это совсем иной мир. Я и сейчас старался сохранить самообладание. Я спокойно объяснил, что мы охотники, летим в Кению, что очень сожалеем, если чем-нибудь обидели его бесценную особу, хотя я никак не мог понять, чем именно. А стрелки часов неумолимо бежали.

Мой дипломатический ход, по-видимому, не произвел на господина абсолютно никакого впечатления, потому что в конце моей речи он снова заорал:

— Ну, я вам покажу!

Согласитесь, трудно сдержаться в подобной ситуации. Но я сдержался, а вот Зденек — нет. Молодые люди не переносят несправедливости.

— Отец, что ты с ним возишься? — сказал он по-французски, а потом еще добавил: — Плюнь ты на него!

Я замер. Я ожидал взрыва. Но представьте себе, что этот господин спокойно, тихо и логично ответил на это:

— Не сможет… Я начальник полиции в аэропорту!

Потом вынул из кармана свисток, победно усмехнулся и засвистел. Тут же из здания аэропорта выскочили полицейские… и прощай, вместо Кении мы отправимся в тюрьму.

Но почему?.. Я ничего не понимал.

Полицейские быстро нас окружили и ждали приказаний. Начальник смерил меня взглядом с головы до ног, а потом показал пальцем на Зденека:

— Забрать его.

Наверное, Зденек показался ему наиболее опасным. Мысленно я уже прощался и с Камеруном, и с Кенией. На самолет мы уже не успеем, и из Камеруна нас тоже вышлют. Но почему, этого никто не знал. Только этот маленький злобный человечек…

И еще полицейские.

Подошла и моя очередь. Начальник показал на меня пальцем и приказал:

— Убрать.

Можно это понять по-разному. На счастье, нас убрали вместе с машиной на триста метров в сторону. Начальник остался на том месте, где состоялось наше необычное знакомство, и оттуда наблюдал завершение предпринятых им действий.

— Месье, что я сделал? — спросил я полицейского с отчаянием и недоумением.

— Оскорбили нашего начальника.

— Каким образом?

— Вы поставили свою машину на его место.

— А откуда я мог знать, что это его место?

— Он там ставит свою машину каждый день.

— Но я иностранец. Я в этом аэропорту был всего лишь раз в жизни.

— Он и тогда ее ставил здесь. Он здесь каждый день ставит.

— Но…

Я ничего не мог сказать…

Начальник полиции сел в свой «Ситроен» и отъехал немного в сторону… как раз на то место, где перед этим стояла наша машина. Потом спокойно ушел.

И полицейские тоже ушли.

Мы стояли на раскаленном булыжнике и размышляли, что же нам делать дальше. От аэропорта нас отделяют триста метров, это значит, что на такое расстояние на руках нужно перенести девять чемоданов. А до отлета осталось всего несколько минут.

— Отец, мы уже не успеем, — сказал Йозеф.

— Попробуем. Может… ну, не знаю, что… Идем!

Можете себе представить, как мы тащили чемоданы в аэропорт. Вы представляете, что значит перенести двести килограммов, да ещё в такую жару?! Все полицейские собрались перед зданием аэропорта и с любопытством смотрели, чем все это кончится.

За пять минут до отлета самолета мы перенесли свой последний чемодан в таможню. Мы уже понимали, что сражение проиграно. И вдруг диктор объявляет:

«Дамы и господа, леди и джентльмены… Вылет самолета авиакомпании „Эр Камерун“ по техническим причинам задерживается на три часа».

Я подошел к окну. Я должен был сделать глоток свежего воздуха.

И вдруг я вижу как из боковой двери полицейского участка вышел Зденек, осторожно огляделся вокруг, побежал к нашей машине и моментально укатил. Он воспользовался интересом полицейских к двум белым, которые боролись с чемоданами и со временем, и удрал от них.

Ура! Мы выиграли!..

Но это мы только так думали!..

Через два дня мы, наконец, прибыли в Найроби. Служащие аэропорта меня уже знали по предыдущим экспедициям, поэтому поставить печать в паспорте было делом нескольких минут. Но Йозеф… Не помогли уговоры и объяснения, что это мой сын. Он должен был встать в длинную очередь. Наконец, спустя три часа мы могли отправиться со своим багажом в таможню. Таможенник выбрал из нашего багажа большой черный чемодан и спросил:

— Что в нем?

— Одежда, месье.

На этом таможенный досмотр закончился. Из Камеруна мы послали множество телеграмм, но часть из них вообще не дошла, а часть пришла уже после нашего приезда. Я позвонил в чехословацкое посольство.

Вскоре за нами пришла машина, и, благодаря заботе нашего посла, бесславный отъезд из Дуала начал казаться нам неприятным сном.

В эту ночь мы спали прекрасно. Но наше пробуждение!..

— Хватит лениться, — сказал я йозефу. — Отправляемся в учреждения… на переговоры… Нужно соответствующим образом одеться… Ну-ка, давай сюда чемодан с одеждой.

Йозеф принес чемодан, я открыл его и… упал на ближайший стул. Думаю, что просидел я на нем довольно долго. Йозеф в это время брился, посвистывал, а потом удивленно посмотрел на меня.

— Отец, что с тобой?

— Этот ч-ч-ч-емодан…

— Что с ним?

Йозеф тоже упал на ближайший стул. В этом чемодане был весь наш охотничий арсенал, который Зденек должен был переправить из Камеруна в Чехословакию. Ружья, патроны, пули с усыпляющими веществами… Боже мой, если бы все это у нас обнаружили таможенники!.. Не избежать бы нам тогда дипломатической ноты.

— Что делать? — спросил я. Ничего другого я не в состоянии был сказать.

Положение было ужасным. Никому такого не пожелаешь.

Но все кончилось благополучно. Ведомства Кении, когда мы им правдиво и на дипломатическом уровне объяснили создавшееся положение, с пониманием отнеслись к истории с заменой чемоданов и наш «арсенал» охотно легализовали.

Эти чемоданы мы перепутали в аэропорту в Дуале из-за скандала, устроенного господином полицейским начальником. Хорошо, что он об этом ничего не знал. Вот бы была для него радость!