Сага о Тидреке из Берна

Пролог

Кто хочет услышать о великих событиях, какие были в прежнее время, тому подобает творить двоякое: разузнавать о том, о чем люди дотоле не знали, и таким образом утверждать это в памяти. Если кто желает уведать неизвестные, пространные саги, то лучше, и дольше не выходит из памяти, коли они бывают записаны. Сага эта — одна из пространнейших, какие были сотворены на немецком языке, говорит о Тидреке конунге и его витязях, о Сигурде, убийце Фафни, Нифлунгах, вилькинах, русских, гуннах и многих других конунгах и витязях, попадающихся в ней.

Сага эта починается с Апулии и идет к северу по Лонгобардии и Венеции в Швабию, Венгрию, Россию, Виндланд, Данию и Швецию, по всей Саксонии и земле Франков, а на запад по Галлии и Испании. И по всем этим царствам идет эта сага, повествующая о великих делах, совершенных теми мужами, о которых рассказывают в каждой из названных стран. Датчане и шведы знают сказывать из нее много саг, а нечто они переложили (?) в свои песни, которыми забавляют именитых людей. Много поется этих песен, которые задолго перед тем сложены были по этой саге. Северные люди собрали некоторую часть саги, и кое-что в песенной Форме: во-первых, сказания о Сигурде убийце Фафни, о Вельсунгах и Нифлунгах и коваче Веленте и его брате Эгиле, о короле Нидунге. И хотя есть кое-какие различия в именах мужей и событиях, тому удивляться нечего: так много саг они насказали. Тем не менее (та сага) сложилась почти из одного материала[150].

Сага эта составлена по рассказам немецких людей, а нечто по их песням, которыми (подобает) забавлять именитых людей, сложенных древле тотчас после событий, о которых говорится в этой саге. И хотя бы ты взял по человеку из каждого города по всей Саксонии, все они расскажут эту сагу на один лад: тому причиной — их древние песни. Их стихотворная речь слагается, насколько мы можем судить, по подобию стихотворной речи на нашем языке; и некоторым словам придается бо́льшее значение — ради поэтической потребности и особо величается тот, про которого, либо про чей род говорится; так и про гибель мужей говорят, что пал весь народ, когда пали именитейшие, выше прославленные мужи. Пойми это так, что наибольшая утрата (?) была от гибели именитых людей и от того, что после них подобных им не было, как говорит Галльфред:

Не так было, как он сказал, будто опустели страны севера с падением Олафа, сказал он это в похвалу конунга, что после него не было такого мужа в странах севера, как Олаф сын Триггвы.

Таким-то образом идет по всем землям, где только ходит эта сага, слава о великих деяниях, совершенных Тидреком конунгом, его витязями и другими, жившими в его время.

Сага эта сложена таким образом, что во-первых именуются владыки, правившие странами, по их имени назван был народ, над которым властвовали они и впоследствии их родные, как и до сего дня. Эта сага сложена была в то время, когда скончался великий конунг Константин, крестивший почти весь свет. Тотчас по его смерти христианство пришло в упадок, и поднялись многоразличные заблуждения, так что в первой части этой саги не было никого, кто бы держал правую веру, хотя они веровали в истинного Бога, клялись его именем и славили его. Много было в то время других конунгов, более многочисленные, чем Тидрек и его витязи, хотя эта сага сложена преимущественно о них.

Многие сказывают, что в первое время после Ноева потопа люди были большие и сильные, как великаны, и жили несколько людских веков. По прошествии времени некоторые люди стали меньше ростом и слабосильные, как теперь, и чем далее от Ноева потопа, тем они становились слабее и немного оказывалось сильных на сто мужей, и на половину менее таких, которые обладали бы сноровкой или храбростью своих праотцев. И хотя народ уменьшился, не уменьшался задор и жадность к добыванию достатка и славы, и оттого происходили великие битвы.

Потому нередко случалось, что один сильный человек, у которого был шлем и броня настолько крепкая, что ее не брало оружие и ни у одного слабого мужа не было на столько силы, чтобы приподнять ее с земли; — у него был и острый, крепкий меч, приличествующий его силе — (нередко случалось, что) он один часто побивал своим оружием сто слабосильных людей; и хотя его меч не брал оружия, древле сделанного, тем не менее он заносился с такой силой, что его не выдерживали узкие кости и тонкие бедра. И не покажется удивительным, что малосильный человек не мог при малой силе разрубить кости либо оружия сильного, которое он не был бы в состоянии снести. Когда жил Тидрек и его витязи, много времени прошло с тех пор, как измельчал народ, и немного было в каждой стране таких, кто удержался в силе.

И так как собралось вместе не малое число сильных людей и у каждого из них было лучшее оружие, одинаково хорошо резавшее оружие и тело, то нечего удивляться, что перед ними мелкий и слабый люд оказывался жалким. Нечего сомневаться, что древние мечи, которыми действовали с столь великою силою, брали железо, ибо еще изготовлялись таковые, что не притуплялись, хотя ими рубили железо. — Но всякое предание укажет, что не все люди были по природе одинаковы: одним приписывается большая мудрость, другим сила либо мужество, либо какое-нибудь уменье или столь большая удача, что о том могли слагаться сказания. Другой род саги тот, который говорит о разных приключениях (?) с чудесами и дивами, ибо таковые (на разные лады?) приключались в свете. Что в одной стране кажется чудесным, то в другой обычно. Так и недалекому человеку кажется чудесным, когда рассказывается что-либо, о чем он не слыхал; а человеку мудрому, знающему многие приклады, это не представляется чудесным, так как он разумеет, как (это) может совершиться. Но немногие люди столь разумны, что тому только поверят, что сами видели, а многие так недалеки, что тем менее в состоянии уразуметь недавно ими увиденное или слышанное, чем (скорее уразумеют то) мудрые, хотя бы они руководились одним лишь известием.

Пройдет некоторое время, и неразумный человек как будто ничего не видел и не слышал.

А саги об именитых людях потому полезно знать, что они указывают людям на мужественные деяния и геройские подвиги, объясняют, что дурных дел надо сторониться, различают доброе от худого для всякого, кто хочет в том правильно распознаться. Только согласное мнение многих, что один человек может забавлять долгое время, а большая часть забавных игр связаны с трудом, иные с большой затратой; другие могут состояться лишь при большом количестве людей, некоторые доступны лишь немногим и длятся недолго. Некоторые игры соединены с опасностью жизни, тогда как забава сагами или песнями не влечет за собой ни траты, ни опасности, и один человек может забавлять многих, желающих слушать, а, по желанию, забава доступна и для немногих, одинакова ночью и днем, при свете или в темноте. Неразумно называть ложью то, чего кто не видел или о чем не слышал, хотя он ничего достовернейшего о том не знает. Разумно — относиться с сознательным удовольствием к тому, что слышишь, прежде чем отнестись к тому с отвращением или презрением. Может и так быть, что слушающий не захочет что-либо слушать далее потому, что оно не похоже на его деяния, когда говорится о великих делах или подвигах тех, о которых поет эта сага. И хотя все хорошее, содеянное этими людьми преимущественно перед другими, о которых говорится в саге, покажется слушателям преувеличенным, но в сравнении с другими — все они в состоянии уразуметь, что нельзя сказать о том и ином столь великого, чтобы Всемогущий Бог не мог доставить на половину более того, если бы пожелал.

Главы 21–56

Гл. 21. Был конунг, по имени Вилькин, славный победностью и храбростью. Силою и опустошением он овладел страной, что называлась страной вилькинов, а теперь зовется Sviðioð, и Gautland’ом, и всем царством шведского конунга, Skánœy, Sealand, Jutland, Vinland (AB: Vindland) и всеми царствами, какие к тому принадлежат. Так далеко простиралось царство Вилькина конунга, как страна, обозначенная (его именем). Таков и прием рассказа в этой саге, что от имени первого вождя принимает название его царство и народ, им управляемый. Таким образом и это царство названо страной вилькинов от имени конунга Вилькина, а народом вилькинов люди, там обитающие — все это, пока новый народ не приял владычество над той страной, отчего вновь переменяются имена.

Гл. 22. После того как конунг Вилькин некоторое время правил этим царством, он снарядил свое войско и пошел с несчетным множеством рыцарей и других военных людей на Польшу (Pulinaland, M¹: пошел на Pulaernaland, что находится рядом с царством конунга Гертнита), и были у него там многие и великие битвы. Тогда вышел против него Гертнит конунг, правивший в то время Русью (M¹: Ruzcialande i Austrriki) и большой частью Греции и Венгрии, почти все восточное царство было под властью его (M¹: и он завладел всеми царствами на восток до моря и многим на восток от него) и его брата Гирдира. Было у них много больших битв. Конунг Вилькин всегда побеждал русских, опустошил Польшу и все царства (þioðlaend) до моря (M¹: опустошил все их земли, которыми завладел и все малые страны — smalond — повоевал и опустошил; AB: Sialand и все области до моря), а после того повел свое войско на Русь и завладел там многими большими городами, Смоленском и Полоцком (Smalenzkiu ос Pallteskiu; M¹: Smalisku, Kiu ok Palltæskiu; A: Smalencium), и не прежде оставил (дело), как въехал в Гольмгард, что был главным над городами конунга Гертнита. Там была большая битва, прежде чем Гертнит обратился в бегство: там пал брат его Гирдир и большое войско русских, множество людей, было полонено и содержалось для выкупа; конунг Вилькин добыл там так много золота и серебра и разных драгоценностей, что никогда еще яе доставалась ему такая победа с тех пор, как он впервые стал воевать. Некоторое время спустя конунги согласились на том, что конунг Гертнит удержит за собой свое царство и станет платить конунгу Вилькину дань со всей своей земли. После того войско вилькинов осталось (Við petta staðnar) на Руси, а конунг Вилькин отправился восвояси в страну Вилькинланд (M¹ вместо того: конунг Вилькин пошел по всей Руси, знакомился с страной, брал дань и все подчинял себе).

Гл. 23. Еще рассказывают, что однажды конунг Вилькин отправился с своею ратью на восток (Austrvegr; в M¹ следующий рассказ приурочен к возвращению Вилькина: захотелось конунгу Вилькину вернуться в свою страну, и пристал он у одной своей земли в Русиланде), а когда его суда стояли у берега, он вышел раз на берег и вошел в лес, один одинёшенек, и не было с ним ни одного человека. Там он встретил красивую женщину, у него явилась к ней похоть и он лег с нею. Было то ни что иное как то, что зовется морской женою: в море она, по природе, чудовище, а на земле кажется женщиной. Когда люди, долженствовавшие следовать за ним, его хватились и стали искать по лесу, вскоре явился к своим людям и кораблям и конунг. Поднимается попутный ветер и они выходят в море; они были далеко от берега, когда у корабля конунга у палатки на корме показалась из моря женщина, схватилась за корму так крепко, что корабль остановился. Тут конунгу пришло на мысль, чтобы то значило, что эту самую жену он встретил в лесу у морского берега, и он обратился к ней с речью: «позволь нам пойти своим путем, а если у тебя есть о чем поговорить с нами, приходи в мою страну, я радушно приму тебя и будешь ты гостем у меня в доброй чести». Тогда она отпустила судно и ушла назад в море, а конунг отправился своим путем обратно в свое царство. Когда он пробыл дома в течение полугода, пришла к нему одна женщина и говорит, что она принесла с собою его ребенка. Он очень отчетливо признал ту женщину и велел поместить ее в одном своем доме. Пожив там немного времени, она родила мальчика, который получил имя Вади. Тогда она не захотела далее там оставаться и ушла, и никто не знает, что с ней потом сталось. А тот мальчик, возрастя, стал таким рослым, как великан, и пошел в матерний род, не походя на других людей: он был тяжел в обращении и потому не любим; и отец его любил его мало, тем не менее дал ему, прежде чем скончаться, двенадцать селений (дворов?) в Свитьоде (A: Saxlandi, B: Sialandi; Sv: Вади был тяжелого характера не любим, тогда конунг Вилькин расстался с ним (отделился) и дал ему девять дворов в Sioland). У короля был другой младший сын, по имени Нордиан: он был рослый мужчина, красивее и сильнее всех людей, суровый, жестокий, жадный до богатства и неразумный в сравнении с тем, как были прежде его родные. Потому его слава не была столь велика, как слава его отца.

Гл. 24. Заболел конунг Вилькин и перед смертью отдал власть и царство сыну своему Нордиану. Захватил он теперь власть и правление над всей страною вилькинов. Как услышал о том конунг Гертнит в Русиланде, взговорил и велел своим людям слушать себя, тем, которые смогут внять его речи. «Хвала Господу, что я дождался на престоле того, что услышал весть о смерти конунга Вилькина; и вот я клянусь, что хотя бы я прожил три человеческих века, никогда не буду платить вилькиновым людям отныне и впредь — ибо теперь снято с моей выи ярмо, возложенное на нее могучим конунгом Вилькином. Да услышат мои люди мой наказ, да узнают все Русские люди мои слова: чтобы всякий человек в моем царстве, настолько возрастный, чтобы мог сидеть на коне и держать щит, либо в состоянии сражаться и владеть мечом — взял свое оружие и коня, снарядился и явился ко мне. Теперь мы отмстим за себя людям Вилькина, ибо смерть Вилькина конунга разорвала мирный договор Русских с людьми Вилькина — а мы сдержим наши клятвы, данные Вилькину конунгу».

Гл. 25. Немного времени спустя Гертнит конунг снарядился в поход из Гольмгарда и направился к северу по пути к земле вилькинов, а за ним быстро двинулось непобедимое войско, всадники и пехота. Придя в землю вилькинов, он начал жечь и убивать людей и грабить, опустошая всю страну острием и мечом, пока не встретил конунга Нордиана с его войском. Тут произошла великая, продолжительная битва и было великое падение людей с обеих сторон. Пало больше людей Вилькина, ибо у конунга Нордиана войска было меньше, и многие вожди остались сидеть дома и не пришли к нему на помощь. И так кончилась эта битва, что конунг Нордиан обратился в бегство, а все его люди понесли поражение, а конунг Нордиан остался победителем и продолжал преследование в течение 3-х дней. Конунг Нордиан рассудил, что у него в руках двоякий выбор: либо бежать из своего царства, либо пасть побежденным; потому он решил обратиться к милосердию конунга Гертнита вместе с людьми, оставшимися (в живых) от его рати. Когда конунг Гертнит явился на свидание и люди (M¹ Вилькина) заявили желание подчиниться ему, явился и конунг Нордиан, и подойдя к конунгу Гертниту, упал ему в ноги, отдавая себя и свое царство в его власть и прося себе милости за свое царство. Конунг Гертнит отвечал таким образом: «могущественный король Вилькин подклонил под себя наше царство и были у него с нами многие битвы, и мы и наше царство подпали под его власть, как теперь вы в нашей власти. Но потому, что мы получили от него мир, мы вам за это отплатим, и все ваше царство будет нашим на условиях дани и верховной власти, а вы дадите клятвы и будете соблюдать договоры, как теперь говорите, по совести. Этот договор скреплен был между конунгами, Гертнитом и Нордианом. Конунг Гертнит подчинил себе всю землю вилькинов и, прежде чем отправился обратно в свое царство, посадил Нордиана правителем над тою страною, что мы зовем Sviðioð (M¹: Sioland, AB: Sialand). В таком состоянии царство Гертнита конунга находилось долгое время. У него было два сына от жены, старший звался Озантрикс, младший Вальдимар, а третий сын, которого он имел от своей наложницы, назывался Ильей (Ilias, M¹: был он муж мирный и приветливый).

Гл. 26. Состарился конунг Гертнит, стал маломощным, и посадил сына своего Озантрикса правителем и дал ему все царства Вилькиновых людей и царский титул. Долгое время правил тем царством Озантрикс, а его под-конунгом был Нордиан. Немного времени спустя посадил конунг Гертнит сына своего правителем в Греции, того что назывался Ильей, и дал ему достоинство ярла, был он великий властитель (M¹ муж сильный) и сильный витязь.

Заболел конунг Гертнит и во время этой болезни потребовал к себе главнейших правителей и мудрейших мужей, устроил все свое царство и сказал, как, по его мнению, должно держать его, по его смерти. Тут он дал титул конунга своему сыну Вальдимару и посадил его конунгом над всей Русью и Польшей и всей восточной половиной своего царства (M¹: «Ruzcialand ok Pulaernaland», а владел он почти большею восточною частью света, hæimsens. Последнее и в А, В). Немного спустя конунг Гертнит скончался в великой чести, и его сыновья долгое время правили царством.

Гл. 27. У конунга Нордиана в Зеландии (а Seolandi) было четыре сына: одному имя Эдгейр, другому Aventroð (так в А, В; нет в M¹), третьему Viðolfr Mittumstangi, четвертому Аспильян. Все они были великаны по силе и свойствам. Когда заболел и умер конунг Нордиан, конунг Озантрикс посадил Аспильяна, сына Нордиана, правителем и дал ему титул конунга. Он стал конунгом над царством, которым прежде владел его отец Нордиан. Видольф Миттумстанги был столь велик ростом, что его плечи были не ниже головы других великанов; он один был сильнее двух своих братьев, а они тоже были великаны. Он был столь суров в обращении, что никогда не щадил ни людей, ни животных. Конунг Аспильян велел сковать его вокруг шеи и по рукам и ногам железом, от которого шли толстые железные цепи и следовала длинная железная пута (?) Эдгейра и Авентрода он поставил нести толстую железную путу и водить за собою Видольфа Миттумстанги, и он не иначе будет освобождаем, как идя в битву. У него была железная палица, большая, крепкая и толстая, ею он бился в сражении, оттого его и звали Видольфом Миттумстанги. У Aðgeir’a оружием была секира скованная из железа, столь тяжелая, что 12 человек не могли поднять больше.

Гл. 28. У конунга Озантрикса была жена по имени Юлиана. Ея отец был Ирон, конунг Skorottan’a или Mittan’a, что ныне зовется Англией или Шотландией. Царица Юлиана умерла, и смерть ее оплакивал всякий ребенок (M¹: царствовал над теми странами, из которых одна звалась Skrottan, другая Brittan, что ныне зовутся Англией и Шотландией. У Озантрикса конунга и Юлианы была дочь — звали ее Бертой приветливой (kurtæisa). Юлиана умерла и это оплакал всяк муж).

Гл. 29. Милиасом звался конунг, царствовавший в то время над страною гуннов могущественнейший и надменнейший между всеми конунгами. У него была дочь, по имени Ода, красивейшая всех жен. Ея (руки) просили могущественнейшие правители, конунги и ярлы. Так сильно любил ее конунг, что не мог обойтись без нее (без ее лицезрения), и не желал выдавать ее ни за кого из тех, кто его о том просил. Когда же конунг Озантрикс узнал эти вести о том конунге и его дочери, послал к конунгу Милиасу шесть своих рыцарей, отлично снаряженных, и велел приготовить письмо такого содержания: «Озантрикс, конунг вилькинов, шлет привет могущественному конунгу гуннов Милиасу: вашу дочь Оду очень хвалят в нашей стране за ее красоту и приветливость; также говорят нам о вашем могуществе. Мы хотим просить дочь вашу себе в жены, а вы пошлете нам столько имения, сколько вам заблагорассудится дать с собой вашей дочери, а нашей супруге; и все это пошли нам с добрыми рыцарями при всем рыцарском снаряде и большими кошелями, полными золота и серебра и других драгоценностей. Мы же предлагаем вам взамен дружбу и родственный союз (vandendi? Сл. vanda-maðr: Angehöriger, durch Verwandschaft od. andere Beziehungen). Это решение так скреплено нашею рукою, что, если вы захотите пренебречь и презреть наше послание и слова, это дело будет решено между нами при помощи многочисленной рати, прежде чем мы от него отступим».

Гл. 30. Рыцари эти отправились в путь, пока не пришли в земли гуннов, прежде всего к конунгу Милиасу, и не объявили ему письмо конунга Озантрикса, а вместе привет конунга Озантрикса. Конунг Милиас милостиво принял привет конунга Озантрикса, велел прочесть послание и пожелал услышать, чего конунг вилькинов хочет в его царстве, ибо дотоле ему было неизвестно был ли и прежде его приятелем и не было неуверенности, чтоб слова его послания были слова дружбы и он не был его недругом; потому конунгу казалось вероятным, что он жаждет (захватить) его царство. Когда же конунг Милиас услышал чтение письма и что разумелось в послании конунга Озантрикса, он отвечал таким образом: «дочь моя Ода воспиталась при моем дворе, ей от роду 15 лет, ее (руки) просили конунги могущественнейших стран и герцоги, более мощные, чем конунги (он говорил это умышленно с расчетом и приветливо) — но мы отказали им в родственной связи, ибо поистине мы не можем обойтись без лицезрения прекрасной девицы Оды, так сильно я ее люблю. А этот конунг Вилькиновых людей так горд и могуществен, что воображает, что я скорее отдам свою дочь, чем захочу увидеть его войско. — Это он узнает на опыте». И позвав своего казначея, он велит ему взять тех послов и бросить в темницу и говорит, чтобы они дожидали там конунга Озантрикса.

Гл. 31. В эту пору пришли к конунгу Озантриксу в землю вилькинов два юных вождя, Гертнит и Гирдир[152], сыновья его брата Ильи, ярла Греческого, племянники конунга Озантрикса. Гертниту было тогда одиннадцать лет от роду, а Гирдиру десять. Гертнит был красивейший и во всех отношениях храбрейший из мужчин, ни один рыцарь в стране вилькинов не мог сравниться с ним в турнире и во всяком рыцарском деле. Озантрикс конунг поставил его вождем дружины и дал ему титул ярла, который носил и его отец, и большой лен в земле вилькинов.

Гл. 32. Узнал конунг Озантрикс, что его рыцари, посланные в страну гуннов, брошены в темницу; зовет на совещание своих вождей и мудрейших мужей и спрашивает совета, как ему поступить, говорит, что его рыцари сидят в оковах в земле гуннов и как нечестно конунг Милиас принял его посольство. Он объявил свое особливое желание собрать войско, пойти в землю гуннов и биться с конунгом Милиасом и заявил, что хочет либо взять за себя дочь конунга Милиаса, либо умереть. На речь конунга ответил один мудрый муж и сказал, что разумнее будет еще раз попытать это дело (путем) посольства и подарков, выразив мнение, что конунгу Милиасу могло показаться, что те (послы) явились не с таким достоинством, как бы ему желалось и следовало. Конунг Озантрикс принял тот совет — послать других, более именитых мужей и в большем числе, а с ними много добра и дружественных даров, и посмотреть, не обратит ли на то конунг внимание (в M: мудрый муж советует Озантриксу снарядить послами ярла Гертнита и его брата Osið’a со многими рыцарями). Если же это не удастся, отправить другое послание, более грозное, чем прежние, и дождаться, не пожелает ли конунг изменить решение в этом деле.

Так окончилось это совещание, что сам конунг и все слушавшие на том согласились и порешили. Зовет к себе конунг своего родича Гертнита и говорит, что хочет послать его в страну гуннов к конунгу Милиасу, просить (руки) его дочери наперед честными словами и дарами, а коли это не поможет, объявить ему, что его ожидает с ним война, если он не выдаст дочери. Ярл отвечал, что он готов идти, куда захочет конунг. Тогда конунг велел изготовить другое послание, и стояло в нем следующее: «Конунг Озантрикс шлет слово Милиасу, конунгу гуннов: вы дурно поступили и неприязненно приняли наше предложение и послание; вы могли бы так устроить, чтобы и нам и вам было почетно, а вы посрамили нас и наших людей и поступили противно вашему достоинству, схватив наших людей и подвергнув мучениям неповинных мужей. Теперь мы посылаем к вам нашего родича ярла Гертнита (M¹: и Озида), и одиннадцать других рыцарей, именитых мужей. Исполните порученное ему: выпустите из мрачной темницы наших людей и передайте ему и вместе с тем вашу дочь, которую пришлите нам в жены с подобающею честью. Если же вы откажете нам в чем-либо, чего мы от вас ожидаем, то может случиться, что потому самому вы потеряете ваше царство, а с ним и жизнь».

Гл. 33. Конунг Озантрикс велел снарядить Гертнита в путь во всех отношениях почетнейшим, как только мог, образом, а с ним одиннадцать рыцарей с золотом и серебром, всевозможными драгоценностями, и различные великие подарки послал он конунгу Милиасу. Едет ярл Гертнит на юг в землю гуннов к конунгу Милиасу и приехал туда, где пребывал конунг, когда тот сидел за трапезой; они попросили позволения войти, и это было им дозволено.

Ярл Гертнит приветствовал конунга и сказал, что Озантрикс конунг страны вилькинов посылает ему привет; и он начал длинную речь и рассказал все о своем пути и в чем состоит его поручение, и говорил об этом деле много и красно. Но конунг Милиас принял его речь сурово. Тогда Гертнит брал пурпуровую ткань и два золотых кубка и шатер, выкроенный из шелковой ткани, вышитый золотом, и говорил, что Озантрикс, конунг вилькинов, прислал это ему в дар дружбы и затем, чтобы конунг дозволил ярлу (исполнение) дела, о котором хочет просить конунг Озантрикс. Отвечал тут конунг Милиас, что людям вилькина не удастся купить его дочери драгоценными подарками, что таким образом он продает своих рабынь, беря за них деньги. Тогда ярл Гертнит взял письмо и печать Озантрикса и показал конунгу Милиасу. И когда конунг прочел письмо, — а прочел он его сам, — возговорил гневно: «Озантрикс, конунг Вилькинов, много о себе возомнил, будто угрозами и высокомерными словами он добудет дочь мою или мою приязнь — ибо я забрал шесть его лучших рыцарей и бросил их в темницу; а теперь брошу туда его племянника Гертнита со всеми его спутниками, а, может быть, попадется в ту же темницу и конунг Озантрикс». Тогда ярл Гертнит (M¹: и Озид) и все его люди были схвачены и посажены в цепях в темницу.

Гл. 34. Вести эти широко распространились по стране, узнал и конунг Озантрикс, что его племянник лежит в цепях и в темнице. Тогда он послал приказ по всему своему царству и велел идти с собою всякому, кто в состоянии владеть мечом, либо носить щит или натянуть лук. Всего было у него десять тысяч рыцарей и три тысячи пехотинцев. Был с ним и конунг Аспилиан (M¹: Озантрикс посылает к нему i Sioland и велит прислать к нему своих братьев великанов) и его братья Авентрод и Aðgeirr и сильный Видольф Миттумстанги, что был старший из тех братьев и сам по себе наисильнейший.

Гл. 35. Когда конунг Озантрикс явился с тем великим войском в землю Гуннов, он переменил свое имя и сказал, будто вождь его войска зовется Тидреком (M¹: Friðrik). Он шел мирно с тем войском, и они никому не делали вреда, не грабили, и им открыты были все рынки, дабы покупать все, что им потребно. Они встретили конунга Милиаса. Тогда конунг Тидрек вступил в город со своею ратью. У конунга Милиаса было многое множество войска. Конунг Тидрек попросил позволения войти в палату и сказал, что у него нужное дело до конунга; это было ему дозволено (M¹: ничего не говорится о встрече с Милиасом: Озантрикс подошел под главный город Милиаса, Villcina borg, просит у Милиаса позволения вступить в него; он с войском будто бы прибыл из Spania lande и все они готовы служить Милиасу. Изложение этой главы в M¹ подробнее и представляет некоторые отличия: Friðrik прибыл из Испании, ибо он бежал от Озантрикса; в город впускают его горожане против воли Милиаса; Ода не является). Когда конунг Тидрек предстал перед престол конунга Милиаса, он так сказал: «Здравствуйте вы и все ваши люди!» Конунг отвечал: «да порадует вас Господь! Как тебе имя, какого ты роду и племени, где воспитался и куда отправляешься?» Он отвечал: «меня зовут Тидреком, родился я в стране Вилькинов, был я там герцогом, пока не рассорился с конунгом Озантриксом. Теперь он изгнал меня из своего царства, и не могу там из-за него оставаться. Хочу я попросить тебя, господин, чтобы ты взял меня своим человеком, меня со всеми нашими людьми, и будем мы служить вам, как перед тем служили конунгу Озантриксу». Тут Тидрек упал на оба колена перед колена конунга Милиаса. Отвечал тогда конунг Милиас: «Добрый вождь, сдается мне, что ты был могущественным мужем в твоей стране. Почему не поладил ты с твоим конунгом? Тебе след ему служить; вернись в свою страну и помирись со своим конунгом». Потому так говорил конунг, что, мнилось ему, неизвестно было, кто он такой. Тогда Тидрек пал на землю к ногам конунга Милиаса, отдавая себя в его власть и прося принять его к себе. Отвечал тут конунг: «Вы привели большое войско в нашу страну, сделаетесь нашими людьми, может случиться, что вы не так хорошо сможете служить (A, B: как нам хотелось бы) и мы не поладим и скорее наше войско потеряет урон, чем нам удастся выгнать вас от меня». Возговорила Ода, дочь конунга: «Почему же не хочешь ты отдать меня за того конунга, столь могущественного, что он изгнал из своей страны этого вождя? Думаю я, он мог бы завоевать всю твою страну своим мечом, если бы захотел предпринять войну против вас». А конунг все не хочет поднять Тидрека, лежавшего у его ног, ни принять его в число своих людей.

Гл. 36. Услышали это великаны, и Видольф Миттумстанги пришел в такой гнев, что хочет убить конунга Милиаса, а другие два великана его держат. А он погряз обеими ногами в землю по щиколку и громко кричит: «Господин, зачем лежишь ты у ног конунга Милиаса? А ты гораздо именитее, чем он. Опустошим и разрушим его землю и пройдем с огнем по всему его царству. Возьми его дочь и держи ее служанкою». Услышал Тидрек крик великана и понял, что он гневен; выслал рыцарей и велел сказать, чтоб великаны привязали его к стене замка. Так они и сделали, и он был там привязан большими железными цепями по рукам и ногам. В третий раз припал Тидрек к ногам конунга Милиаса и говорит: «Ради Бога и твоего великодушия, которое подобает иметь каждому повелителю, ради твоего царства и мужества даруй мне и моим людям мир в твоей стране, ибо я не в состоянии пребыть в моей волости перед лицом могучего Озантрикса, а коли ему удастся схватить меня, я тотчас буду повешен». Отвечал конунг Милиас: «встань человече и пойди прочь и ступай с миром из моего царства. Город этот весь полон вашими воинами, не хотим мы иметь чужеземного войска в нашем царстве. А если так не сделаете, заговорят (kveða) наши рога, наши рыцари вооружатся и насильно выгонят вас из города». Услышал эту речь конунг Аспильян и так разгневался, что его господин лежит у ног конунга Милиаса, что вошел в покой, поднял кулак и ударил им по уху царя Милиаса, так что он тотчас упал в обморок. Тогда вскочил конунг Озантрикс и размахнулся мечом, а с ним и все бывшие там вилькины. Узнал Видольф Миттумстанги, что его брат Аспильян пришел в гнев, разбил все железные цепи, которыми был связан, схватил свою железную палицу и стал бегать по замку, убивая мужей и жен и детей и скот, и все, что попадалось ему живого, громко крича: «Где ты, господин ярл Гертнит, будь весел и доволен, я тотчас приду освободить тебя». Услышал Гертнит голос великана и был радостен. Стали они биться в темнице; был там один рыцарь, по имени Герман, такой сильный, что ему удалось разбить темницу; они выбежали туда, где слышали голос великана, и все вместе Вилькиновы люди убили там людей без числа, а конунг Милиас убежал.

Гл. 37. Тогда взяли вилькины Оду, дочь конунга Милиаса, и все его движимое имущество, какое было в замке, и доставили вождю вилькинов. Говорил он ей: «Хотя отец твой не хотел отдать тебя за конунга Озантрикса, я поведу теперь тебя к моему господину и вкуплюсь таким образом в его мир, и заслужу его дружбу». Она отвечала: «До того дошло теперь наше дело, что вы будете рядить, как заблагорассудится, доброе или злое». Брал тогда властитель башмак, скованный из чистого серебра, посадил дочь конунга к себе на колени и надел башмак на ее ногу и он оказался ни слишком широким, ни слишком узким, а таким, как будто на то был сделан. Снял он башмак и надел другой, что был сделан из чистого золота, надел на ту же ногу и хочет посмотреть, придется ли он по ней, — а он пришелся в половину лучше прежнего. Тогда погладила дочь конунга свою ногу (legg) и говорит, подняв глаза к верху: «Боже небесный, когда будешь ты ко мне столь милостив, чтоб дожить мне до того дня, когда я могла бы также гладить мою ногу на престоле конунга Озантрикса!» Отвечал тут конунг и засмеялся: «сегодня благ и милостив к тебе Господь, ибо ты можешь гладить твою ногу (fot) на престоле Озантрикса, конунга людей Вилькиновой страны». Тут она догадалась, что явился сам конунг Озантрикс, и приняла его любезно и приветливо.

Гл. 38. После этого конунг Озантрикс отправился домой, с ним дочь конунга. Немного спустя конунг Озантрикс послал людей к Милиасу, хочет с ним помириться. Конунг Милиас назначил половину своего царства своей дочери и мужу, который ее поимет, а конунг Озантрикс хочет взять Оду себе в жены, но не желает умалить царства своего свояка конунга Милиаса, а предоставил ему в управление, пока он жив, а после (смерти) Милиаса конунга забрать все царство вместе с женой своей Одой. На этом помирились конунги. Конунг Озантрикс велел устроить почетную свадьбу. После того Озантрикс конунг правил своим царством, а конунг Милиас землей гуннов. У Озантрикса конунга была от жены одна дочь, по имени Эрка; она была красивейшая и приветливейшая всех девушек во всех отношениях, какие могут украсить (bœta) женщину.

Гл. 39. Озид звался конунг, царствовавший в Фрисландии; он был могущественный и великий властитель, равно над землями и над движимой собственностью. У него было два сына, старшего звали Ortnit (вар. Ortun А, Ortunint В), а младшего Аттила. С ранних лет он был рослый и сильный мочью, хороший ездок на коне, щедрый достатком, мудрый и честолюбивый и во всех отношениях рьяный витязь. Когда ему было двенадцать лет от роду, Озид поставил его вождем над всеми вождями. Конунг Аттила часто делал набеги со своим войском на царство конунга Милиаса, и так как конунг ослабел от старости и не было у него ни одного сына на защиту его царства, Аттила причинял большой урон его царству и забрал многие города (borgar) в его земле. В это время конунг Милиас опасно заболел, позвал к себе своих вождей и говорил с ними тайно о многом и сильно сетовал о том, что нет у него ни одного сына, которому бы оставить управлять после него царством, его дочь выдана на север в страну вилькинов, его свояку (magr) Озантриксу теперь слишком далеко, чтоб оберечь его царство, а господин Аттила, сын Озида конунга, совершает многие набеги на землю гуннов, почему ему и кажется, что власть над гуннской землей выйдет из его рода и ему было бы желательно, чтобы конунг Озантрикс вступил во владение царством и охранил его от Аттилы. От этой печали и оттого, что он был сильно болен, конунг Милиас скончался; много сетовали по нем во всей стране гуннов, ибо он был миролюбив и щедр и хорошо соблюдал законы, пока правил Гуналандом.

Гл. 40. Когда узнал Аттила, сын Озида конунга, что умер Милиас, конунг гуннов, созвал многочисленное собрание (þing), велел придти к нему и своим друзьям. Он стал держать пространную речь, как ему хорошо удался поход в Гуналанд как много городов он забрал в Гуналанде из-под власти конунга Милиаса. Потому он клянется, что никогда не вернется в царство своего отца прежде, чем не добудет всего Гуналанда. При его речи поднялся большой крик и большую часть того дня все хвалили его за его щедрость и храбрость и как он стал гораздо более могущественным, чем дотоле были его родичи.

Гл. 41. И вот Аттила сделан (tecinn) был конунгом над войском и его дружинники назвали его конунгом, а он поклялся им взаимно (соблюдать) право и закон. После того конунг Аттила прошел, опустошая всю землю гуннов, и были у него многие битвы прежде чем он добыл своим мечом все царство, которым владел конунг Милиас. У конунга Милиаса была столица в месте, называемом Vallterborg (вар. M¹ Villcinaborg; В Villeraborg), а конунг Аттила поставил свой город в месте, что зовется Susa, а теперь Susack (M¹: Susat). Стал он могущественнейшим конунгом. Долгое время было большое несогласие между ними и народом вилькинов, ибо конунгу Озантриксу представлялось, что конунг Аттила захватил силой (at hernaðe) царством, которым владела его королева Ода, а перед тем ее отец, конунг Милиас. А конунг Аттила держал всю область (riki), что принадлежит к Гуналанду, так что конунг Озантрикс не получал оттуда никакой дани. Умер конунг Osið, отец конунга Аттилы, его старший сын Ortnið взял его царство и стал конунгом в Фрисландии. У него был один сын, по имени Osit (M¹ Osið); он послал его к конунгу Аттиле, где он и воспитывался. Озид был из всех мужей храбрейший и быстрейший, конунг Аттила поставил его в дружине вождем над многими своими рыцарями. Так оставалось царство в течение долгого времени.

Гл. 42. Случилось однажды, что конунг Аттила позвал к себе своего родича (fraenda) Osið’a и говорит, что хочет послать его на север в страну вилькинов к конунгу Озантриксу по делу, просить (руки) его дочери Эрки для конунга Аттилы. Для этой поездки конунг Аттила выбрал и другого витязя (hœfðingia), что в дружине был герцогом над рыцарями конунга Аттилы, по имени Родольфа (M¹ нет спутника), и дал им в спутники двадцать рыцарей, выбранных из его дружины за их обходительность и вежество, и каждый (из них) имел по два хорошо снаряженных молодца (конюших, sveina). Снарядили эту поездку во всех отношениях почестно. Озид и Родольф поехали своим путем, нока не прибыли в землю вилькинов, и была им удача. Нашли они конунга Озантрикса в Sviþioð’е; он приветливо принимал посланцев иноземных конунгов, и пожелал узнать, в чем их дело (orendi), хотя конунг Аттила и был ему недругом. Озид передал конунгу Озантриксу все их поручение и говорит, что конунг Аттила хочет взять за себя его дочь Эрку. Дело это конунг Озантрикс принял немилостиво, говорит, что конунг Аттила лишил его царства и стал большим врагом Вилькиновых людей. Но, говорит конунг Озантрикс, послы добро пожаловали и пусть останутся сколько пожелают. Озид и Родольф видят, что из их дела ничего не выйдет и пожелали отправиться домой, что и сделали. И когда ехали домой, говорили промеж себя, что ни одной женщины не видали, равной по красоте Эрке, а после нее — Берте, ее сестре, другой дочери конунга Озантрикса. Приходят Озид и Родольф домой и говорят конунгу Аттиле о своем путешествии, как оно обошлось и как конунг Озантрикс неохотно принял его предложение отдать свою дочь за конунга Аттилу.

Гл. 43. Посылает Аттила конунг весть маркграфу Родингейру, который властвовал в городе, что зовется Bakalar. Был он небольшим вождем (hofðingi) в царстве конунга Аттилы. И когда маркграф прибыл в Сузу к конунгу Аттиле, конунг Аттила говорит, что хочет послать его на север в землю вилькинов к конунгу Озантриксу просить (руки) его дочери Эрки для конунга Аттилы. «Если он пожелает отказать нам в своей дочери и учинит нам бесчестие, не скрой от него, что ему надо изготовить себя и свое царство против гуннского войска». Едет маркграф Родингейр, пока не прибыл в страну вилькинов. С ним было 60 рыцарей и пять молодцов (sveina), и его хорошо принимали, куда он ни являлся, ибо он был славнейший и повсюду любимейший из всех вождей, особливо за щедрость, которой он превосходил всех мужей; он был отважнейшим надо всеми в турнире. Когда он пришел в страну вилькинов, явился к Озантриксу конунгу. Конунг принял его отменно хорошо, чего он и заслуживал, устроил роскошный пир и позвал к себе многих своих друзей.

Гл. 44. Три дня шел этот пир, возговорил тут маркграф Родингейр конунгу Озантриксу: «Послушайте слово послания, пришедшего к вам из Гуналанда. Могучий конунг Аттила шлет привет конунгу Озантриксу и молит у Господа помощи вам и вашему царству, а вместе с тем желает взять за себя дочь вашу Эрку с таким добром и почетом, как прилично и вам и ему. За это он обещает воздать вам ценными дарами и дружбой, его царство в великой сиаве во всем Гуналанде и он славнее всех конунгов». Отвечал конунг Озантрикс: «хороший ты витязь, маркграф Родингейр, и хорошо исполнил поручение твоего господина, конунга Аттилы. Но нам кажется удивительным, что конунг Аттила так смел, что дерзает просить нашей дочери, ибо он взял с боя (at hérnaði) наше царство, от этого одного он и возгордился. А отец его Озид был незначительным конунгом, и род его не так знатен, как были русские люди (Rusimenn), наши родичи. Зачем мне так много его чествовать, отдав за него дочь мою, красавицу Эрку, которая мне милее большей доли моего царства? Пойдите с миром по всей нашей стране, добро к нам пожаловали, а конунг Аттила пусть не надеется, чтобы я отдал ему дочь мою Эрку». Отвечал маркграф Родингейр: «Господин, сказал он, конунг Аттила полагал, что коли он пошлет нас, мы исполним его поручение, как он сказал; и так и будет. Конунг Аттила великий воин, у него много храбрых рыцарей и многие тысячи таких, которым любо сражаться. Если вы не хотите отдать конунгу Аттиле вашу дочь, надо ожидать, что он причинит большой ущерб вашему царству; готовьтесь к тому, что он опустошит вашу страну, ему ли или вам суждено победить другого». Конунг Озантрикс отвечал со смехом: хороший ты муж (drengr), маркграф Родингейр, исполняешь свое поручение, как тебе приказано, и никакое обвинение наше не падет на тебя; а господин твой, конунг Аттила пусть поскорее приходит с своим войском в страну вилькинов, мы ни мало его не боимся, и скажет он, прежде чем вернется, что у Вилькиновых людей острые мечи, крепкие щиты, твердые брони и добрые кони, и что они не ленивы биться». Маркграф Родингейр поехал прочь, а конунг Озантрикс дал ему хорошие дары. Поехал он своей дорогой пока не прибыл в Сузу к конунгу Аттиле, говорит ему о своем путешествии, и что нет никакой надежды, что конунг Озантрикс отдаст ему свою дочь.

Гл. 45. Как услышал конунг Аттила эти вести, послал приказ по всему своему царству и собралось у него войско, хочет он поехать в страну вилькинов отомстить за свое бесчестие. Когда конунг Аттила выехал из Сузы, у него было пять тысяч рыцарей и много другого войска (M¹ шесть тысяч войска и большое войско, что зовется сержантами, saergennter). С тем войском он поехал на север в страну Вилькинов, выжигая и опустошая всюду, где проходил. (M¹ Озантрикс посылает в Sioland за Аспилианом и его братьями). Тут вышел навстречу ему с своим войском конунг Аспилиан, и была великая битва и прежде чем она кончилась, люди Вилькиновы обратились в бегство, а перед тем потеряли 500 человек. Конунг Аттила преследовал бегущих в самую страну вилькинов; тогда конунг Аспилиан и его брат Эдгейр убежали в Austrriki, а Видольф mittumstangi и его брат Aventrod к конунгу Озантриксу; конунг же Аттила забрал все движимое имущество Аспилиана и много другой военной добычи. Когда конунг Озантрикс узнал, что Аттила воюет в его царстве, собрал войско и пошел против него; и когда прибыл на юг в Ютландию (Iotland), было у него десять тысяч рыцарей и много другого войска, и хотел он биться с конунгом Аттилой. Конунг Аттила отступил на юг, в Гуналанд, а конунг Озантрикс за ним со всем своим войском. Конунг Аттила прибыл тем временем в лес, что лежит между Данией (Danmerkr) и Гуналандом, разбил свои шатры и хочет подождать, пойдет ли конунг Озантрикс из своего царства в Гуналанд (M¹: после битвы с Озантриксом, Аттила бежит к вечеру в один лес и — за лес. Озантрикс преследует его до леса; а лес был большой и ночью надо остановить преследование. Озантрикс разбил шатры у леса, на другую его сторону Аттила с войском спасается бегством).

Гл. 46. А добрый рыцарь Родольф стоял на стороже в лесу. Когда прибыл туда с своим войском конунг Озантрикс, остановил войско и велел разбить свои шатры. Когда Родольф узнал эти вести, поехал назад к войску конунга Аттилы и взял 300 рыцарей, вполне вооруженных; тут наступила ночь и стало почти темно. Тогда Родольф вернулся со своими людьми в лес и встретил у леса двенадцать стражей конунга Озантрикса и всех их перебил. Поехали они к шатрам конунга Озантрикса и затрубили во все свои рога и убивали всё, что им попадалось, людей и коней. Много ущерба учинил в войске Родольф и товарищи; было у него дело с большой силой, он и отъехал прочь, назад в лес, делает смотр своим людям: все у него на лицо, и не сильно ранены, а у конунга Озантрикса убито 500 человек. Тогда Родольф вернулся к войску конунга Аттилы и рассказал ему о своей поездке. Конунг Аттила говорит, что Господь воздаст ему за то, и сам он его хорошо наградит. После того отправился конунг Аттила домой в Сузу, а конунг Озантрикс вернулся в свое царство. На том они расстались. (M¹: Родольф убивает у Озантрикса 600 рыцарей, когда же войско Озантрикса выступило против него, бежит к Аттиле, советует ему вернуться в землю гуннов; теперь больше ничего не сделаешь. Аттила благодарит за совет, который и приведен в исполнение; долгое время Аттила и Озантрикс не воевали друг с другом).

Гл. 47. Когда конунг Аттила был дома, в Сузе, случилось однажды, что герцог Родольф явился к нему и сказал: «Властитель, у меня к вам одна просьба, дайте мне 300 рыцарей (M¹ и своего племянника Озида) на одну поездку и столько золота и серебра, сколько мне кажется нужным для этой поездки». Конунг Аттила отвечал: «Куда хочешь ты ехать, что тебе потребно так много народу?» Отвечал Родольф: «Что вам за дело, куда я намереваюсь (ехать)? Коли я не вернусь, когда пройдут три зимы, то буду мертв». Аттила говорит, что согласен, чтоб он взял все, о чем просит. Родольф выехал из Сузы с 300 рыцарями (M¹; пустил слух, что едет на запад в Испанию просить для Аттилы руки царской дочери) и свернул на дорогу на север к стране Вилькинов; приехали они в пустынный лес и разбили свои шатры. Когда они провели там одну ночь Родольф позвал на совет всех своих людей и так говорит: «Этот лес пустынный, и людям нет дороги по близости; здесь, мужи мои, вы останетесь и сделайте себе дом, пока я не приду к вам; а это золото и серебро, которое я даю вам, держите его на пищу и одежду и питье (чтобы было все) хорошо и прилично, посылайте своих людей в села (herað — country) закупить, что вам нужно (M¹: править своими людьми Родольф оставляет Озида). И как я не приду к вам по прошествии трех зим, поезжайте домой и скажите конунгу Аттиле, что я вероятно (man vera) умер». Взял он клакол (höttr) и коня и поехал в страну вилькинов, назвав себя Сигфридом, что по нашему Сигурдом.

Гл. 48. О его пути нечего сказывать, пока он не прибыл к конунгу Озантриксу. Когда он прибыл к палате конунга, попросил себе позволения войти в палату. Был он старый, плохо зрячий человек и на нем был клакол, так что почти не видать было его лица. Когда он пришел перед царя, пал к его ногам и говорил: «Господин конунг Озантрикс, ради Бога даруй мне прощение перед лицом твоей царственности (fyrir yðarn konungdom)». Отвечал конунг Озантрикс: «Кто ты? и куда направляешься и откуда идешь? Ты говоришь, как наши враги: зачем пришел ты сюда?» Родольф отвечал: «Господин, я родился в Гуналанде, там у меня родина, и был я могущественным мужем, а также и мой отец. Мне имя Сигурд, и убежал я из моей волости (riki) от моих неприятелей». Отвечал конунг Озантрикс: «Ты гунн родом и по твоему росту как будто всего более походишь на Родольфа, мужа конунга Аттилы, что совершил нам (однажды) так много вреда, что убил на одном поле (битве, velli) пятьсот человек. Если б я мог схватить его руками, он висел бы перед моим городом». Отвечал Сигурд: «Никогда не было лада у нас с конунгом Аттилой. Был я мужем конунга Милиаса и было у меня три других брата, а конунг Аттила одного из них повесил, другого убил мечом, а третьего ранил, и он еще лежал раненый, когда я уехал прочь, и не знаю, будет ли ему смерть или нет. (M¹: на подозрение Озантрикса, что он Родольф, Сигурд отвечает, что его не знает, но знает, что он многим сотворил зло ради Аттилы. Сам он после поражения Милиаса не захотел служить Аттиле, так и его четыре брата. Аттила их убил, а Сигурда лишил его достояния и сделал изгоем). После того я убил перед лицом его сто человек и сжег пять его дворов и затем бежал из Гуналанда». Отвечал конунг: «Это храброе дело ты совершил, Господь да наградит тебя за то, добро к нам пожаловал. А коли правда то, что ты говоришь, я дам тебе ярлство и столь большую волость (riki), как ты того сам пожелаешь». Отвечал Сигурд: «Господин, я хочу провести несколько зим в твоей дружине, и если твои люди будут ладить со мною и мне здесь покажется хорошо, я возблагодарю тебя за то». Показалось конунгу, что он говорит дело (vel maelt) и он пожелал, чтобы так все и было. Жил он там две зимы и за всё это время не говорил с Эркой, дочерью конунга.

Гл. 49. Тут прибыл к конунгу из Сваваланда (M¹: af Svauaralande) некий конунг, по имени Нордунг; пришел он просить (руки) Эрки, дочери конунга Озантрикса. Был он могущественный конунг. Это дело (mali) сильно поддерживали ярл Гертнит и брат его Гирдир (M¹: многие добрые люди; имен нет); Нордунг был большой их приятель. Конунг Озантрикс хорошо принял это предложение (mali), если на то будет согласие его дочери, и велел приготовить большое роскошное угощение, пока конунг Нордунг жил у него. А Эрка, дочь конунга, сидит в одном замке, куда никогда не должен был являться мужчина, и было там с нею сорок именитых девушек. Говорил тогда Озантрикс конунг приятелю своему Сигурду: «Ты пробыл в моем царстве две зимы, ты мудрый муж и хороший витязь, верный и правдивый, я хочу послать тебя посетить дочь мою Эрку в ее замке и сказать, что конунг Нордунг просит ее (руки); поговори с ней (rœða firir henni?): как примет она его предложение. Конунг Озантрикс и конунг Нордунг сидели снаружи на стене бурга, пока это происходило.

Гл. 50. По приказанию конунга, Сигурд пошел к дочери конунга и просит отпереть себе замок. Когда конунгова дочь узнала, что это посланец ее отца, она хорошо его приняла, просила пожаловать и сказать, какое дело (привело) его сюда. И еще она говорила: «Ты видно мудрый и хитрый муж: ни один муж, проведший у моего отца дважды двенадцать месяцев, не вел себя так, как ты, который ничего не разузнавал кроме того, что полезно и вам дозволено, и никогда ты не приходил к нам за все время, какое здесь пробыл». Отвечал Сигурд: «Госпожа, не обычно в нашей стране, чтобы мужчина ходил к своей королеве (drottning), поздно или рано, и никогда, разве дозволит это сам конунг, и не могут иноземные мужи беседовать с именитыми девушками. Это вежество я перенял в Гуналанде; а так как сам конунг послал меня для беседы с вами, мы будем говорить о тайных предметах». Говорила тогда Эрка сестре своей Берте: «Выйди из замка а (также) и вы все, мы здесь останемся вдвоем, и он доложит мне о своем деле». Сигурд отвечал: «Госпожа, выйдем в сад, это гораздо приличнее, и будем там вести нашу беседу, ибо конунг сидит на стене своего бурга и может там видеть, как мы ведем себя, а тем не менее никто не поймет наших слов: тогда ни один муж не заподозрит, что такое говорит иноземный муж с дочерью конунга, и какое было мне сюда поручение». Отвечала Эрка: «По истине ты вежливый рыцарь, в молодом возрасте научился хорошей сноровке (goða list). Тут позвала Эрка сестру свою Берту, чтоб она взяла две подушки и вынесла в сад с яблонями.

Гл. 51. Вышли они и сели под прекрасным деревом, а конунг Озантрикс и конунг Нордунг видят, где они сидят. Все девушки удалились от них. Возговорил Сигурд: «Госпожа, погляди-ка сюда, когда я сниму свой клакол. Я обманул мужей, я обманул жен, обманул конунга Озантрикса, обманул Нордунга конунга, обманул и тебя, госпожа. Я не Сигурд, а я герцог Родольф, человек конунга Аттилы. Он послал меня к тебе, дабы ты поступила так хорошо, согласно с твоим вежеством, что признала бы его своим господином: возьми его мужем себе и будь ему молодой женой. Он подарит тебя сыновьями, множеством вежливых рыцарей, большими бургами, множеством золота и серебра; ты будешь носить вышитый золотом пурпур, и все твои девушки и ближние жены будут именитые и будут носить шитую золотом парчу (pell). Могущественные герцоги будут носить (подол?) твоих платьев и сама ты будешь царицей наибольшей во всем свете». Отвечала Эрка в большом гневе и ярости и позвала: «Милая сестра моя, послушай-ка какое дело у этого мужа. Он не Сигурд, а герцог Родольф, человек конунга Аттилы. Он обманул меня и обманул моего отца. Ступай к моему отцу и скажи ему эту весть, он тотчас убьет его за то, что побил пятьсот человек перед лицом моего отца; за это самое он и должен быть скоро повешен». Отвечал тут Родольф: «Лучше сделай то, о чем я тебя прошу, поезжай со мной и будь женой конунга Аттилы и его царицей, а юная Берта, ваша сестра, будет мне женой». Отвечала Берта, говорила Эрке: «Госпожа, ты дочь конунга и не должна бесчестить человека, попавшего в твою власть, доверившись (тебе); вот что будет тебе в честь: пусть идет себе куда хочет. А что ты сказала однажды, сестра Эрка, так что и я слышала? Не то-ли: Боже небесный, дай мне стать царицей (drottning) Гуналанда и царицей конунга Аттилы? Подумай ты теперь об этом, вот Господь дарует тебе, о чем ты просила. Не след тебе бесчестить иноземного мужа, быть тебе могущественной царицей Гуналанда, и я поеду с тобой». Прежде чем Берта высказала свое мнение (œrendi), Родольф хотел встать и уйти, ибо думал, что Эрка скажет своему отцу, как она ему и пригрозила. И вот она кличет: «Послушай, добрый витязь Родольф, вернись назад и не уходи. Я хочу стать царицей конунга Аттилы, а Берта твоей женой, и вот даю тебе свое золотое кольцо в залог того, что все будет так, как я говорю тебе». Видели то конунг Нордунг и конунг Озантрикс, что она дала ему золотое кольцо, и полагают, что она захочет взять (eiga) конунга Нордунга, а о нем на самом деле и не говорили.

Гл. 52. Тогда Сигурд удалился оттуда и пошел к конунгу в бург. Говорит конунг Нордунг: «Милый друг Сигурд, по правде ли ты исполнил мое поручение? Если хорошо исполнил и привел к концу, я за это тебя награжу, ты сделаешься моим ярлом, и я хочу дать тебе большую власть (ríki)». Отвечал Сигурд: «Господин, по правде она сказала мне, что не хочет понять себе мужа в эти 12 месяцев, и в утверждение этих слов (mals) она дала мне золотое кольцо. Посмотри, господин, на это золотое кольцо. И да поможет мне Бог, я исполнил мое поручение, как умел, и не мог я исполнить его лучше, и я полагаю, не многие иноземные мужи исполнили бы то лучше и отважнее перед лицом столь же именитых мужей». Тогда ответил конунг Нордунг, говорит, что охотно подождет, если в следующие 12 месяцев покончится наше дело, и просит Сигурда принять большую благодарность за его хождение. После их разговора Нордунг снарядился в обратный путь в свое царство.

Гл. 53. Конунг Озантрикс позвал к себе своего приятеля Сигурда, и когда Сигурд явился к престолу конунга, говорил конунг Озантрикс: «Добрый друг Сигурд, ты пробыл две зимы в моем царстве и теперь я узнал, что ты вежливый рыцарь и, должно быть, могущественный, по роду, человек в твоей стране. Хочу я дать тебе некую почесть (ríki): ты будешь начальником моей дружины и будешь ездить с моим войском и защищать мою страну». Отвечает Сигурд: «Не отплатил я конунгу Аттиле, за то, что он убил моих братьев и выгнал меня из моей волости (riki)[153]. Еще ранен был мой юный брат Алибранд, теперь он здоров, хочу я посетить его, господин, и он сделается твоим служилым человеком. Он гораздо более храбрый муж, чем я, и лучше меня рыцарь, и вам будет честь от его службы». Отвечал конунг Озантрикс, и ему показалось то ладно, чтоб он поехал к своему брату, и оба пришли и стали его людьми.

Гл. 54. После того Родольф отъехал, пока не прибыл в тот лес, где были его рыцари; а они хорошо (продержались) с тех пор, как расстались. Взял он к себе в спутники Озида, молодого племянника конунга Аттилы, они проехали всю дорогу, что ведет к стране Вилькинов, к конунгу Озантриксу. Сигурд явился перед престолом конунга, поклонился и приветствовал почестно; а конунг милостиво (vel) поздоровался с своим приятелем Сигурдом-Сигфреидом (Sigfroeyð) и спрашивает его, как ему повелось. Он отвечал: «Вот пришел молодой Алибранд, брат мой, ты увидишь, какой он красивый муж». Озантрикс конунг хорошо принял их обоих и говорит, что сделает каждого из них большим человеком (вождем? hofðingia) в своем царстве. — Когда они пробыли там семь дней, к вечеру, когда конунг отправился спать, Сигурд и Алибранд пошли к своим коням, а наперед забрали свое оружие и всё свое имущество, и поехали к замку королевы Эрки. И когда прибыли перед замок, им навстречу вышла королева Эрка и сестра ее Берта, хотят с ними уехать. Поехали они эту ночь как быстрее могли, ехали днем и ночью, как могли скорее и как выносили кони[154].

Гл. 55. Теперь конунг Озантрикс догадался, что его обманули, велел снарядить всех своих рыцарей и сам снарядился и поехал за ними как только мог, быстро ночью и днем; и с той и с другой стороны ехали как только могли. Родольф нашел своих людей, и они сильно обрадовались ему, ибо почти были уверены, что его потеряли. Они поехали по пути в Гуналанд, а конунг Озантрикс поехал за ними с своим войском, и подошел к ним так близко, что Родольф и его люди увидели, что им не уйти. Тогда они направились к одному замку, что зовется Маркстейн в лесу Falstr, и заперли за собою замок. Явился к замку и Озантрикс со всем своим войском и поставили вокруг военные ставки (herbuðir). А Родольф послал двух мужей в Гуналанд сказать конунгу Аттиле, как удалась его поездка. Как только эти люди явились в Сузу к конунгу Аттиле и он услышал, как Родольф исполнил его поручение, и как обстоит его дело, он тотчас кликнул, велел подать себе свое оружие и трубить во все свои рога, послал по всему своему царству, собрал непобедимое войско и ехал день и ночь, как скорее мог, пока не прибыл в лес Falstr. А Родольф и Озид каждый день бились с конунгом Озантриксом и много из его людей убили, иногда выступая из замка, иногда сражаясь из-за амбразур (бастионов, remparts). И прежде чем конунг Аттила прибыл к ним на помощь, они потеряли 40 человек, а конунг Озантрикс потерял 100 человек. А тот замок был так крепок, что конунг Озантрикс не мог взять его. А когда он получил верную весть, что конунг Аттила близко подошел с непобедимой ратью, он снял свои военные ставки и поехал домой в свое царство. Так они расстались[155].

Гл. 56. Когда Озантрикс конунг удалился со своим войском, Родольф сказал своим людям, что им следует взять свое оружие и своих коней и поехать на конунга Аттилу и его людей. Так они и сделали и встретили конунга Аттилу в прекрасной долине, и было у него народу не менее 20 тысяч рыцарей. А Родольф передал конунгу Аттиле Эрку, дочь конунга Озантрикса, и была там очень веселая встреча. Тогда конунг Аттила двинулся обратно со всем своим войском домой в Сузу, а немного спустя велел устроить роскошную свадьбу с Эркой, и тогда же выдал Берту, другую дочь конунга Озантрикса за своего герцога Родольфа и дал ему большую волость (ríki) в Гуналанде. Это пиршество было устроено с большим великолепием и множеством людей, с всевозможными играми и ценными подарками; и длилось то торжество 7 дней. Стал теперь править своим царством конунг Аттила с женой своей Эркой. У них было 2 сына, Эрн и Ортвин. Отсюда пошла большая распря между Гуналандом и страной вилькинов, и у конунга Аттилы были великие битвы с Озантриксом, конунгом вилькинов и Вальдамаром, конунгом русских (Ruzimanna), и победа оставалась то на той, то на другой стороне. В таком положении находились эти царства некоторое время.

Главы 134–146

Гл. 134. В ту пору была между Аттилой, конунгом гуннской земли, и Озантриксом, конунгом земли вилькинов, распря великая. Были поочередно и победы, и поражения. Конунг Аттила очень усилился, приобрел себе большую дружбу у славных князей и у знатных людей. Он был люб в своем царстве всему своему народу: все хотели жить и умереть, как он. Он не мог нажить себе бо́льшей поддержки ото всего народа, ибо у властителей в его стране не было желания перемены, пока он был мил всем тем, кем ему надлежало править; ведь большинству худым казалось жить в слишком большом гнете.

У конунга Озантрикса с годами стал другой нрав, чем когда он был моложе. Он стал так жестоко править, что народ, что жил в стране в его царстве едва переносил то ярмо, которое он взвалил на шею каждому. Он полагался на обширность (своего царства) и на многочисленность народа и всегда был к своим подданным в стране тем суровее относительно дани, чем больше ее ему приносили. Вел он также торговлю со всеми, с богатым и не богатым, людьми из своей дружины, крестьянином и заезжим купцом. Хотя он и давал своим рыцарям лены в жалованье, но при этом сам хотел оставаться правителем, чтобы иметь над ними верховную власть. Никогда не приносили они ему так много, чтобы он не потребовал еще столько же, и никогда не поступило в его дворец столько скота и припасов, чтобы не казалось, будто все это уходило в пропасть; и всегда там голодали и плохо пили. Каждые двенадцать месяцев бывал великий, непомерный побор, и всем это стало в привычку, ибо у него вечно были распри и войны всюду, где только находился конунг Аттила, и разорял Озантрикс из-за Аттилы свое царство, да каждый из них и из-за других (тоже). И всем казалось превышавшим меру надлежащего и приличным врагу то (обстоятельство), что, как только избавлялся Озантрикс от великой распри, сейчас же налагал подать и тяготы на весь народ, который жил в его царстве, лишь только народ этот добивался мирного жития. Захватил он достояние других подвластных ему людей, так и его родичи: все они были обучены насилию по одной книге. И было покойно подданным Озантрикса, лишь когда он бывал в грабительских набегах вне страны. Все надеялись, что он когда-нибудь выедет из царства на добычу и не вернется; все были довольны его промедлению (т. е. возврата), и все страшились его возвращения. При конунге Озантриксе всегда были два великана Видольф Миттумстанги и Авентрод, его брат. Был и еще один великан брат их, Атгейр по прозванию, только услал его конунг Озантрикс далеко в Бертангаланд по дружбе своей к конунгу Изунгу. А Изунг конунг поставил великана Атгейра на рубеж земли в одном дремучем лесу, чтоб стерег страну. И с той поры, как великан стоит на страже, не боялся Изунг за свое царство.

Гл. 135. Тут надо речь повести о конунге Аттиле. Он охотно помирился бы с конунгом Озантриксом, кабы тот решился, и посылал к нему много людей, чтобы проведать, хочет ли он помириться, или нет. Конунг Озантрикс высказался против того. И когда конунг (Аттила) уверился, что он никоим образом не желает с ним (помириться), послал письмо и печать свою Тидреку, конунгу Бернскому, чтобы тот пришел к нему в гуннское царство, если хочет подать ему помощь, с самыми лучшими богатырями, потому что он хочет теперь воевать в царстве вилькинов против конунга Озантрикса. И просил (Аттила), чтоб он этого не откладывал (не клал себе под голову; под подушку) в его (Аттилы) нужде после того, как каждый из них клялся друг другу в дружбе. И тогда порешил конунг Тидрек ехать, ибо видел, что другу его помощь нужна. Выехал он из Берна с 500 рыцарей, все хорошо испытанные в бою; были при нем, кроме того, все его витязи. И когда прибыли они в гуннскую землю, возрадовался конунг Аттила их приходу и хорошо их принял. И был он теперь совсем снаряжен, чтоб идти с ними в землю вилькинов. Наезжали они тогда со всей ратью на страну вилькинов и когда прибыли туда, стали они людей грабить и многих убили, а иные бежали. И запалили они большие и славные города и много деревень, и большие села, и взяли они добычу великую, как людьми, так и золотом и серебром.

Гл. 136. А конунг Озантрикс собрал народу великое множество по всему своему царству, выходил на встречу не знающему бегства войску. Вот они съехались и началась великая сеча. Выезжает вперед отважный Гербранд, знаменосец конунга Тидрека, и рубит на обе стороны людей и коней и валит их мертвыми одного на другого. А за ним выезжает сам конунг Тидрек со своими витязями и бьется с великой отвагою, и пытает свой меч о твердые шлемы, и о крепкие щиты, и о прочные брони. И ни один из (этих) товарищей не отставал от другого в отваге и поддержке, и никакой строй не мог устоять против них, где только они появлялись. Они въехали в середину рати вилькинов и били людей на обе стороны. Выходит на них Видольф Миттумстанги и бьет своей железной палицей богатыря Видгу, потому что он был впереди всех. И хватил его по шлему так, что он тут же с коня свалился на землю, и отдалось в его висках так, что он долго не приходил в себя. Стоял тут по близости Геймир, схватил меч (Видги) — Мимунг, когда тот (Видга) упал и тотчас удалился. Тогда Вилькины храбро бросились вперед и бились сильно, и была сеча великая. Тидрек конунг ободрял свою дружину к нападению, говорил что не хочет, чтоб они бились лишь из великого щегольства (scarti), что никто не должен долее оставаться (в живых). И просил показать вилькинам, что могут поделать его витязи: «покажем им силу наших рук». Тогда стали они вдвое неистовее, чем прежде, и ничто не могло устоять против них. И увидел конунг Озантрикс, что нечего чаять, кроме одной беды, и побежал со всеми своими людьми. И потерял перед тем Озантрикс конунг 500 рыцарей, а конунг Аттила — 300 рыцарей. И стал он преследовать бегущих.

Гл. 137. Тут подошел Гертнит, племянник конунга Озантрикса, со своей дружиной, увидали где лежал Видга, и тотчас признали его оружие, а его самого Видгу — по виду и по молве, подобрали, связали и взяли с собою. Видит Гертнит, что нечего тут делать, как отступить, так как конунг Озантрикс, его родич, бежал со всею своею ратью; а потому и он ушел от них, как и все остальные. Так вилькины были на этот раз разбиты. И разошлись они затем и вернулись каждый домой в свое царство. Конунг Озантрикс велел заключить Видгу в темницу.

Гл. 138. Едут конунг Аттила и конунг Тидрек домой в Susat, что был стольным городом конунга Аттилы, и пробыли тут ночь, а на другое утро отправился Тидрек конунг на юг, в Берн. Он потерял 60 воинов, кроме Видги, но менее желал потерять его одного, чем всех других. Пришел к конунгу Тидреку Вильдивер и просит позволения остаться ненадолго. Конунг Тидрек спросил, что это значит. Вильдивер отвечал, что никак не хочет ехать домой, в Берн, пока не узнает, жив, или умер товарищ его Видга. Конунг Тидрек дозволил ему это, и он остался при конунге Аттиле, а конунг Тидрек воротился домой в Берн.

Гл. 139. Через несколько дней поехал конунг Аттила в лес, что зовется Лиравальд, охотиться на зверей и птиц с ястребами и собаками. И был с ним Вильдивер и много других мужей и рыцарей. Когда прошел день, конунг Аттила со своими людьми поехал домой; остался Вильдивер один в лесу с двумя большими охотничьими псами. Повстречал он лесного медведя, который был больше всех зверей. Он убил того медведя, содрал с него шкуру, а потом пошел. А шел он со шкурой медведя тайком и припрятал ее в такое место, которое знал один он.

Гл. 140. Раз пришел к конунгу Аттиле главный скоморох Изунг с юга из Берна, от конунга Тидрека. Тот послал его за вестями; узнать, жив ли Видга, потому что скоморохам можно без опаски ходить промежду знатных людей — везде, куда не попасть другим по недоверию (к ним). Конунг Аттила принял скомороха Изунга хорошо. Изунг пришелся по нраву и другим мужам и веселил их весь тот вечер. Вильдивер поговорил с скоморохом Изунгом и рассказал ему о своем намерении, что он никогда не хочет ворочаться в Берн, пока не отыщет Видгу живого или мертвого. «Хочу я, чтоб ты устроил своими хитростями и уловками так, чтобы я пробрался в свиту конунга Озантрикса, и никто не узнал бы меня, если только ты хочешь того, чего и я». Изунг сказал, что будет к тому готов не позже, чем на другое утро, и попросил и Вильдивера приготовиться. И на следующее утро, лишь только настал день, явился Вильдивер пред конунгом Аттилой и говорит, что хочется ему поехать на короткое время домой, в землю Амелунгов, на свою родину, а потом снова вернуться к нему. Конунг Аттила дозволил это ему и спросил, не хочет ли он взять с собою сто рыцарей, чтобы не ехать одному. Вильдивер сказал, что с ним идет Изунг, главный скоморох, и что ему не нужно больше людей, потому что идти придется по мирной земле и сидят все друзья и родичи там, где он пойдет. Конунг Аттила дал ему разрешение.

Гл. 141. Вот они оба вышли вместе из города Сусат, и когда были вдали от других людей, Вильдивер вытащил медвежью шкуру, показал Изунгу и спросил его, не поможет ли она чем в их обманной проделке. Скоморох Изунг оглядел шкуру, выворотил ее, внимательно осмотрел, какова она, и сказал, что она могла бы послужить им, кабы повезло в их проделке. Тогда Изунг велел Вильдиверу влезть в шкуру. Вильдивер проделал это так, что надел шкуру поверх своей брони; а Изунг достал иглу с ниткой и сшил очень крепко шкуру па спине и ногах Вильдивера так хитро и ловко, что Вильдивер казался всякому медведем. Он и вести себя стал, словно медведь. Тогда Изунг надел ему на шею ошейник и повел за собою. Шли они день за днем, покуда не пришли в землю вилькинов. Когда они были недалеко от города конунга Озантрикса, повстречали человека. Изунг спросил у него вестей, а тот у него. Изунг спросил, откуда он идет, тот отвечал, что идет из города, от конунга Озантрикса. Пытает Изунг, дома ли конунг и много ли с ним народу. Тот сказал, что он наверно дома, и что с ним народу теперь мало, ибо он был недавно в походе, «как ты и сам, верно, слышал»; теперь большая часть его рыцарей разъехалась по домам, у кого они есть, потому что очень дорого стоит долго жить в торговом городе. Изунг спросил, в каком духе конунг после победы, доставшейся ему в его походе. Тот отвечал, что сам конунг победой не очень доволен, а люди говорят будто он там больше потерял, чем получил, кроме того, что полонил одного богатыря у Тидрека Бернского, и то бы он его не взял, кабы не Гертнит, его племянник. Изунг спросил тогда, дома ли в городе Гертнит, его родич и как зовут богатыря, которого полонили и жив он еще, или нет. Тот говорит, что Гертнита нет дома, он уехал в свои замки и имения, и Видгой звать богатыря, которого взяли, и сидит он в темнице, в крепких цепях. «Сдается мне, что он ждет своего последнего часа в многих и великих муках». Изунг сказал, что надо надеяться, что он (Озантрикс) станет держать его крепко, и что конунгу нет никакой выгоды, чтобы он вышел на волю. И он пожелал тому человеку хорошего пути, тот ему — тоже; тут они расстались.

Гл. 142. Изунг направился к городу и прежде всего вошел в город к самому конунгу. И как явился туда известный главный скоморох, ему сделан был хороший прием. Конунг Озантрикс спросил, какую такую игру может им сыграть славный скоморох, если он знаменитее всех других скоморохов. Изунг отвечал: «Надеюсь, господин, что мало играли тут в земле вилькинов так, чтобы мне не сыграть лучше, чем бо́льшая часть других. Я умею петь, играть на арфе, на скрипке, гудке и на всех струнных инструментах». Конунг Озантрикс приказал подать ему арфу, и заиграл он на арфе. Говорит конунг и все остальные, что никогда не слыхали лучшей игры. И только отыграл он на арфе, начал его медведь играть, а потом заплясал. Изунг дал имя своему медведю — прозвал его Визлео. И показалось каждому чудом и дивом, как умеет этот медведь хорошо и ловко плясать, а и как он зол. В тот вечер Изунг хорошо и искусно забавлял конунга, а также и его медведь. А медведь был такой злой, что ни одного человека не подпускал к себе близко, кроме одного Изунга. Всякого другого он бы разорвал и растерзал, кто бы подступил к нему ближе. Говорит конунг: «Медведь твой очень зол. Может ли он сплясать лучше, чем сказывали и чем мы видели»? Изунг отвечал: «Как далеко я ни хаживал по белу-свету, а такого сокровища, как мой медведь, никогда не встречал. Он знает все игры и ловкие штуки так хорошо, что немного людей могут с ним поравняться».

Гл. 143. На ночь Изунг отправился спать, а на другой день утром конунг Озантрикс попросил Изунга услужить ему какой-нибудь потехой с его медведем. Изунг сказал, что вряд ли можно ему отказать в этом Озантриксу. «Только совсем неладно, говорит он, потешать вас моим медведем, коли вы захотите чересчур пытать его». Конунг сказал, что он на этот раз хочет испытать медведя — спустив на него охотничьих собак, чтобы поглядеть, какой храбрый будет медведь. Отвечал Изунг: «Неладно ты затеял, конунг, с моим медведем, говорит он, потому что коли не станет у меня медведя и сгинет, то не надо мне всего твоего злата и серебра, сколько у тебя его ни будь, хоть ты мне отдал бы его; а коль станется, что сгубишь ты своих собак по милости моего медведя, то ты разгневаешься и заодно со своими людьми убьешь моего медведя. А мне крепко сдается, что мой медведь оборонит таки себя и сразу не уступит». Конунг сказал: «Не смеешь ты мне отказать в этом, велю и спустят на медведя собак, но обещаю тебе, что ни один из моих людей, да и я сам не сотворю вреда твоему медведю». Тогда Изунг сдался на приказ конунга. И как в этот день, так и вечером накануне слышали они ту же молву, что Видга лежит в тюрьме в крепких оковах и несокрушимых нашейниках.

Гл. 144. На утро после этого вышел конунг из города со всеми своими людьми, какие там были, на прекрасный луг, с ним был Видольф Миттумстанги в крепких цепях, потому что его никогда нельзя было освобождать, кроме как в битвах, когда, казалось, нечего от него была ждать большой беды. Великан Авентрод, его брат, вел его, и были они безоружны, как и все остальные люди. Вот вышли из города женщины и мужчины, молодежь, старики и все дети, какие были в городе, чтобы поглядеть на игру и потеху, которые там будут. А Видга узнал в темнице, что пришел друг его Изунг, и сдается ему, что он освободит его какой-нибудь хитростью из темницы, с помощью конунга Тидрека или других его друзей. Тогда Видга сломал на себе оковы. Они же выпустили на медведя 60 больших псов, и они набросились на него все вместе. А медведь схватил самую большую собаку за задние ноги своими передними и убил ее, а ею 12 других лучших собак. Разгневался тут конунг, что убиты его собаки, подбежал к медведю, выхватил меч и ударил медведя сверху по спине. Но меч просек только шкуру, а в броне засел. Конунг отступил и хочет идти к своим людям, а Вильдивер выхватил свой меч из рук у Изунга-скомороха, взмахнул им, погнался за конунгом и снес ему голову. Потом он бросился на великана Авентрода и убил его; тут же напал и на Видольфа Миттумстанги и убил его. Так конунг Озантрикс скончал свой век, а с ним 2 его великана, на которых он, по-видимому, сильно полагался, пока они жили вместе. Тогда побежали все люди конунга, что стояли там безоружные. Все были опечалены и испуганы гибелью конунга, всем мнилось, что сам нечистый забрался в того медведя, потому что слишком неистовым казалось им его поведение; и многим из них было не по себе. А Вильдивер вбежал в город, зовет и спрашивает, где тут добрый друг его Видга. А Видга уже взломал темницу, и оба побежали вместе по городу и убили там 16 человек. Не было там недостатка в хорошем оружии и добрых конях; Видга тут признал коня своего Скеминга и все свое оружие, кроме меча Мимунга, которого не нашел; очень неладным это показалось ему. Тогда Вильдивер сорвал с себя медвежью шкуру и показал себя, какой был. И увидали тогда городские люди, что то человек, а не нечистый, как они думали, и уразумели тогда, что от великого коварства произошла гибель их вождей; вознамерились отмстить за него (конунга), и некоторые хватились за оружие. А Видга и Вильдивер, а с ними и скоморох Изунг вскочили на лошадей — не хотят они дальше ждать невыгодной перемены. Показалось им довольно того, что они набрали, а они уже забрали серебра и золота, и богатых драгоценностей, сколько могли увезти. Выехали они из города и едут, как могут, по ненаселенным местностям, пока не приехали в гуннскую страну — к конунгу Аттиле.

Гл. 145. Конунг Аттила принял Видгу и его друзей очень хорошо, и так держал себя, точно достал Видгу из ада. Он спросил, как это он освободился от конунга Озантрикса, а Видга рассказал конунгу все об их поездке и смерти конунга Озантрикса. Тогда сказал конунг Аттила: «Вестимо и по правде, конунг Тидрек, ты хороший вождь-витязь и великий воитель и большое у тебя сокровище в людях, и всякий охоч положить живот свой на нужды товарища и за твою славу, и тоже обычно (sva vanda) освобождать товарища из таких обстоятельств, в каких ты был, добрый друг Видга. Разумеется, за это следует хорошо наградить; так и мною будет вам воздано за такое дело, ибо доставили мне мир, коли только я сам в состоянии его уберечь. Взаправду не ладно (обошлось это для тебя), Озантрикс, и подлинно почетнее было тебе принять мирные условия и не было бы никакого бесчестья и позора от нашего свойства, кабы он был податливее на мир. А теперь ты учинил нам обоим великое затруднение и ущерб твоим беспокойным нравом. Было бы лучше тебе и нам обоим раньше помириться».

Гл. 146. Вот Видга, Вильдивер и скоморох Изунг попросились у конунга Аттилы и поехали на полдень домой в Берн — к конунгу Тидреку. Приехали они туда, конунг Тидрек был им очень рад и спросил о вестях. Они рассказали ему все, что знали, и что приключилось с ними. Конунг Тидрек был всем этим доволен и очень благодарил Вильдивера; и он от этой победы стал славен далеко по странам. Видга теперь дома, но очень нерадостен. Конунг Тидрек спросил Видгу, отчего он такой скучный. Видга отвечал и говорит, что не повеселеть ему никогда, пока не услышит он чего о мече своем — Мимунге. «Коли сыщу я того человека, который носит мой меч, то у нас будет всегда о чем поговорить, и я наверно или положу живот свой, или добуду Мимунг». Сказал тут конунг Тидрек: «Нечего тебе много говорить об этом: я скажу тебе, что человек, у которого меч, здесь, в дружине; он у Геймира, нашего товарища; он взял его тотчас, когда ты упал». Прошло после того несколько дней.

Главы 241–244

Гл. 241. Аттила — конунг Сузы, был могуч, и была у него многочисленная дружина, и покорил он много царств — государств. Он вступил в дружбу с конунгом Эрминриком, который тогда владел Апулиею. Эти два конунга заключили между собою дружбу так, что конунг Аттила послал конунгу Эрминрику родственника своего Озида с 12-ю рыцарями. Конунг Эрминрик в свою очередь послал Вальтария из Васкастейна, сына своей сестры, с 12 рыцарями. Вальтарию было тогда 12 зим; здесь он пробыл семь зим. Две зимы спустя после приезда Вальтария в Сузу, прибыла туда Гильдигунда, дочь Ильи, ярла Греческого, и была она отправлена заложницей конунгу Аттиле; в то время ей было семь зим. Эти молодые люди очень любили друг друга, но конунг Аттила ничего не знал об этом.

Гл. 242. Случилось однажды, что в саду конунга Аттилы был роскошный пир п чудесная пляска, и тогда Вальтарий взял заруку Гильдигунду. Они говорили промеж себя о многом, и никто этого не заподозривал. Сказал Вальтарий: «Долго ли быть тебе служанкой королевы Эрки, и было бы лучше, если бы ты поехала со мной домой к моим родичам». Она сказала: «Господин, не следует тебе насмехаться надо мной, хотя я и не у своих родных». Отвечал тут Вальтарий: «Госпожа, ты дочь ярла Ильи Греческого, и дядя тебе по отце Озантрикс, конунг вилькинов, и другой в великой Руси (Ruzi), а я племянник по сестре Эрминрика, конунга Римского (af Romaborg), а другой мой родич Тидрек, конунг Бернский; зачем же мне служить конунгу Аттиле? Сделай лучше так, поезжай со мной домой, и как я расположен к тебе, так да будет Бог милостив ко мне». Она отвечает: «Раз я наверно узнала твою волю, так узнай же и ты меня и мою волю. Мне было четыре зимы, когда я увидела тебя впервые, и я сразу полюбила тебя так сильно, как ничто больше на свете, и я готова ехать с тобой, куда тебе угодно». Тогда Вальтарий отвечает: «Если так, как ты говоришь, то приходи утром когда солнце восходит, к самым последним воротам городским и возьми с собой столько золота, сколько только можешь взять обеими руками, потому что ты знаешь все сокровищницы королевы Эрки, родственницы твоей». И та говорит, что так будет сделано. А конунг Аттила не узнал об этом умысле, прежде чем Вальтарий выехал из Сузы, с ним и Гильдигунда, и было с ними много добра (fé) золотом. Вдвоем выехали они из города, и не было у них ни одного настолько доброго друга, чтобы они доверились ему в своей поездке.

Гл. 243. И вот узнал конунг Аттила, что Вальтарий уехал и Гильдигунда, и он велит двенадцати своим людям ехать в погоню за Вальтарием и Гильдигундой: «Вы должны привести обратно всю казну, что была похищена, а также и голову Вальтария». — В числе их был один муж, Гёгни, сын конунга Альдриана. И вот эти двенадцать рыцарей поспешно едут за ними, уже те и другие видят друг друга. Тут Вальтарий соскочил со своего коня с большой ловкостью и смелостью, ссаживает свою жену Гильдигунду с их драгоценностями. Затем вскакивает на своего коня, надевает себе на голову шлем и обнажает свой меч. Тогда Гильдигунда сказала своему дорогому господину: «Прискорбно, господин, что тебе одному приходится биться против двенадцати рыцарей. Вернись лучше и спаси себе жизнь». «Не плачь, госпожа, говорит он, видал я и прежде, как раскалываются шлемы, как разрубаются щиты, и рассекаются брони, и как люди без голов падают с коней своих, и все это я совершил своей рукой, и не было мне это не под силу. И вот выезжает он навстречу им. Вот начинается крепкая сеча, и прежде наступил мрак ночи, чем завершился бой.

Гл. 244. И Вальтарий был очень изранен, и убил одиннадцать рыцарей, а Гёгни спасся и ушел в лес. А Вальтарий отыскал свою жену, и они расположились подле леса. Вальтарий высек огня кремнем, развел здесь большой огонь (пожег, eld) и на нем изжарил окорок кабана. И затем они стали ужинать и кончили не прежде, как всё (мясо) сошло с костей. Тогда Гёгни вышел из лесу на огонь, у которого сидел Вальтарий и думал, что ему удастся убить его, и замахнулся мечом. Гильдигунда сказала Вальтарию: «Берегись, вон идет один из твоих врагов, с которыми ты бился сегодня». И вот он поднял ногу кабана, которая была объедена, и пустил ею в Гёгни, и нанес такой сильный удар, что тот сразу упал на землю: он попал ему в щеку так, что мясо тотчас расселось, и выскочил глаз. И вот тот быстро поднялся на ноги, вскочил на своего коня и с тем и поехал домой в Сузу и рассказывает конунгу Аттиле о своей поездке. Вальтарий вскакивает на коня своего, и едут они на юг через горы к конунгу Эрминрику. И он рассказывает ему все о своей поездке[156].

Главы 291–301

Гл. 291. Говорит конунг Аттила конунгу Тидреку, как много невзгод в течение долгого времени сотворил ему конунг Озантрикс вилькинов, убийством людей и опустошением страны. Конунг Тидрек отвечал, говорил, что желает, чтобы за то было отомщено, пока он пребывает в царстве конунга Аттилы: не хотим мы того более терпеть. Немного спустя пришли к конунгу Аттиле посланцы с вестями, что конунг Озантрикс пришел в его царство с великим войском, жжет селения, опустошает его страну и много народа умертвил. Когда выслушали это конунг Аттила и конунг Тидрек, конунг Аттила отвечал: «Да знают все мои люди, что мы снарядимся как можно скорее и поедем и станем защищать нашу страну; и пусть всякий покажет себя как можно мужественнее». Говорит тут конунг Тидрек своим людям: «Дядя (meistari) Гильдебранд, возьми мой стяг, да пусть наши люди снарядятся на помощь конунгу Аттиле; теперь опыт покажет, какую отвагу проявят Амлунги ему на помощь». Выезжал тогда конунг Аттила из Сузы со всем своим войском: с ним конунг Тидрек и маркграф Родингейр; всего было у него десять тысяч рыцарей. Это войско ввели они в город, что зовется Брандинаборг; городом этим овладел перед тем конунг Озантрикс и убил там много народа. Там засел конунг Аттила со своими; конунг Озантрикс со своим войском был также там.

Гл. 292. Как узнал конунг Озантрикс, что конунг Аттила подошел близко, устроил свое войско и вышел против конунга Аттилы. Когда они сошлись, с той и другой стороны изготовились к битве. Тут можно было видеть много красивых шлемов и новых щитов, белых броней и острых мечей и многих храбрых рыцарей. Звал — спрашивал конунг Озантрикс, готовы ли к бою конунг Аттила и его войско, и увещал гуннов защищаться мужественно. И вилькинов он увещал, чтобы сражались храбро и никто бы не обратился перед ними в бегство. Отвечал Тидрек, конунг Бернский, говорил: «Скоро узнаешь ты, конунг Озантрикс, что конунг Аттила совсем теперь снарядился; и наперед вы встретитесь с дружиной, что зовется Амлунгами, а затем с гуннами; да защищайтесь так, как будто сюда явились люди по вашу жизнь». И еще говорит он своим людям: «Наступайте бодро, добрые молодцы, мне сдается, что они обретут смерть, а мы победу; подадим в первый раз добрую помощь конунгу Аттиле». Вот выехал Гильдебранд с братом конунга Тидрека и рубит обеими руками, и валит вилькинов одного на другого. А тотчас за ним конунг Тидрек, перед ним падают на обе стороны вилькины; за ним следует с большой отвагой его родич Ульфрад, за ним один за другим (рать сонм) из земли Амлунгов. Перед этим сонмом валились вилькины всюду, куда он вторгался, а Гильдебранд (meistari) нес стяг Тидрека так далеко в войско вилькинов, что они проехали все его ряды, а все таки вернулись другим путем и валили вилькинов одного па другого. Таким образом ездит он весь день. Видит это конунг Озантрикс, храбро выехал против гуннов и многих сразил. Поднялась тут сеча пагубная для той и другой рати. Конунг Озантрикс выехал впереди войска и многим учинил урон. Ему на встречу выехал Ульфрад, родич конунга Тидрека, с своим отрядом, и была у них жестокая сеча, и прежде чем она кончилась, пал конунг Озантрикс. И когда конунг пал, вилькины обратились в бегство, а гунны преследовали их и столько их убили, что немного спаслось. Победа досталась конунгу Аттиле, а перед тем он потерял в бою пятьсот рыцарей, а конунг Тидрек полсотни своих людей. Поехал конунг Аттила домой с своим войском, освободив свое царство от вилькинов. Тогда вилькины сделали конунгом Гертнита, сына конунга Озантрикса. Тем не менее им удалось сохранить дружбу конунга Аттилы, благодаря ценным подаркам, которые дал Эрминрик конунгу Аттиле[157].

Гл. 293. После того как Аттила конунг недолго пробыл дома, он узнал такие вести, что Вальдемар конунг Гольмгардский, брат Озантрикса конунга, пришел в землю гуннов и производит опустошение с огромным войском. И вот однажды, когда Тидрек конунг стоял на самой высокой башне и смотрел далеко по Гуналанду, он видит сильный дым и большое пламя далеко по стране. Едет он к Аттиле конунгу и говорит: «Встань, государь, и вооружись сам и все люди твои. Я видел, что сегодня конунг Вальдемар сожжет много твоих селений и много красивых городов, и много вреда (зла) учинит он в государстве твоем. Если ты не хочешь идти против него и оборонять свою землю, он все-таки придет сюда, тебе волей-неволей придется сражаться, или в противном случае бежать». И вот встает конунг Аттила и приказывает трубить во все рога. Выезжает конунг Аттила из Сузы со своим войском. А конунг Вальдемар взял у конунга Аттилы один богатый город и в этом городе захватил одного доброго рыцаря Родольфа, посла[158], и связал его. А всего он перебил сто сот человек и сжег сто сот сел и пятнадцать замков и городов и (взял) много добра и людей. А когда узнал, что Аттила ведет неодолимое войско, побежал обратно в свое царство.

Гл. 294. Едет конунг Аттила со своим войском; и собрал по всему своему царству герцогов и графов, и рыцарей, и всякого рода войско. И когда он изготовился, поехал в Русскую землю и собирается мстить за себя. И как только он вступил в царство Вилькиналанда и Руси (Ruzilandz), опустошал и сжигал все, где проходил, и наносил им великий урон. Конунг Вальдемар проведал о том, что вчинал Аттила конунг, собирал себе людей по всему своему государству и послал против него; они встретились в земле вилькинов, и было там у конунга Вальдемара гораздо больше войска. Оба намереваются вступить в бой, а конунг Аттила поставил гунское войско и свой стяг против стяга конунга Вальдемара, а конунг Тидрек ставит свое знамя и свой отряд против знамени Тидрека, сына конунга Вальдемара.

Гл. 295. И вот они съехались и весьма храбро бьются одни с другими. Поехал Тидрек Бернский перед средину своего строя и рубит русских на обе стороны; а к нему подъезжает Тидрек, сын Вальдемара, и они бьются вдвоем, так что никто не помогает ни одному из них. И вот наносит один другому сильные удары и много тяжелых ран, и бьются они со всей отвагой и ожесточением. Тидрек Бернский получил девять ран, а Тидрек, сын конунга Вальдемара, 5 ран и все тяжелых. Вот Тидрек Бернский наезжает со всей смелостью и не остановился, пока не взял Тидрека, сына Вальдемара, и не связал его затем. Заслышали они сильный военный клич и узнают, что то бежит конунг Аттила со всем войском гуннов. Тидрек Бернский кличет громко и гневно: «Вы все, мои люди, вернитесь и бейтесь, я не хочу бежать таким образом, и вы еще одержите победу, если захотите постоять за себя». И он яростно выезжает вперед и рубит на обе стороны, и все его люди смело следуют за ним. Конунг Аттила потерял из своих людей 500 человек и после этого обратился в бегство, пока не достиг гуннской земли. А Тидрек Бернский бился весь день, и потерял из своих людей 200 человек, а конунг Вальдемар потерял всего более двадцати сот рыцарей.

Гл. 296. И вот едет Тидрек со всеми своими людьми туда, где был древний замок, и был он разорен. В этот замок въехал Тидрек со своими людьми, а (кругом) осел конунг Вальдемар, и было у него больше двадцати тысяч рыцарей; и каждый день бьется Тидрек с этим сильным войском и убивает из них множество народа и причиняет им много другого вреда. А когда у Тидрека и его дружины стало мало съестных припасов, он устроил через лазутчиков так, чтобы ему знать, что конунг Вальдемар сидит за трапезой и все войско его. Велит он вооружиться 500 рыцарям и 250 рыцарям велит выйти с его знаменами, а из других ворот велит выехать остальным 250 рыцарям. Русские не заметили их прежде, чем они подошли к ним с двух сторон. Тидрек и его дружина подняли громкий военный клич и затрубили во все рога. Думает конунг Вальдемар (и люди его), что сюда пришел конунг Аттила со своей ратью и обращается в бегство со всем своим войском, а конунг Тидрек и люди его убивают из них много народу. Конунг Тидрек захватил здесь достаточно пищи и вина. Когда они только что обратились в бегство, конунг Вальдемар догадался, что то было не что иное, как издевка и насмешка его врагов, а никакого войска от конунга Аттилы не приходило. И он снова возвращается к замку и осаждает его до тех пор, пока у Тидрека и его людей не стало съестных припасов, и дошло до того, что они под конец ели своих коней.

Гл. 297. Однажды сошлись Тидрек с дядькой своим Гильдебрантом на беседу и рассуждали, какое решение им принять. Тидрек сказал: «Кого найдем мы среди наших людей настолько отважного рыцаря, чтоб у него хватило смелости поехать к русскому войску, и так удачно, чтоб он добрался до маркграфа, моего лучшего друга и сказал ему, в какой крайности мы находимся». Отвечал Гильдебрант: «Здесь, думается мне, нет на то столь подходящего человека, как твой добрый друг Вильдивер; если у кого из наших людей есть отвага, так это, по моему мнению, у него». — Тогда Тидрек призвал его к себе и говорит: «Вильдивер! поезжай, если у тебя есть смелость пробраться к дружине (сквозь войско?) Вальдемара конунга, может так случиться, что тебе удастся доехать до маркграфа Родингейра, и если ты найдешь его, он, думается мне, подаст нам помощь, когда узнает в какой крайности мы обретаемся». — Вильдивер отвечает: «У меня столь тяжкие раны, что я не гожусь ехать в такую трудную сечу, а другое то, что, пока я в состоянии носить свой щит и меч, я не желаю расстаться с тобою». Потому он сказал так, что не осмеливался ехать. И еще сказал Вильдивер: «Позови своего родственника Ульфрада, попроси его поехать с этим поручением; здесь нет никого столь годного для такой поездки по мужеству и по силе». И вот пошли они туда, где был Ульфрад. Тут Тидрек сказал: «Ульфрад, родич мой, хочешь ты ехать с моим поручением в стан русских и доставить весть маркграфу Родингейру, до чего мы дошли? И скажи ему, в какой крайности мы находимся». Отвечал Ульфрад: «Государь, Вильдивер поедет с этим поручением, он лучший боец между нашими людьми, а я молодой человек и мало испытан в храбрости, чтобы ехать на столь великую опасность». Тогда Тидрек отвечал: «У Вильдивера тяжкие и многие раны, и он не может по этому ехать в одиночку (einvigi) против столь сильного войска». Отвечал Ульфрад: «Вильдивер, друг наш, не отваживается ехать и указал на меня; и если ты дашь мне своего быстрого коня Фалька и добрый шлем Гильдигрим и твой острый меч Эккисакс, я поеду в этот путь, если вы желаете». Тогда Тидрек сказал: «Это я сделаю для тебя, дабы ты поехал в этот путь». Тогда поменялись они доспехами, конунг Тидрек и Ульфрад.

Гл. 298. У Ульфрада были теперь все доспехи конунга Тидрека, а также и его добрый конь, и вот он едет из замка, когда наступила ночная темь, туда, где людьми Вальдемара конунга был разведен огонь, схватывает себе горящую головню и едет, пока не добрался до середины войска конунга Вальдемара. Все думают, что то должно быть кто-нибудь из сторожевых, что так бесстрашно едет среди (i gegnum) их войска. Ульфрад прибыл туда, где середи палатки стоял большой шатер; здесь спочивал сам конунг Вальдемар и многие именитые люди (hofðingiar). Он бросил в этот шатер головню, которую держал, чтобы освещать себе путь. Вот загорается тот шатер, ибо шелк легко воспламеняем, вскочили те, что были в шатре, когда шатер загорелся над ними, и ищут спасения. Тут Ульфрад обеими руками убивает 10 рыцарей. Но так как ночь была темна, то он и не узнал, лишился ли жизни конунг Вальдемар или нет. Вскочил он на своего коня и уехал. Конунг Тидрек и Гильдебрант и Вильдивер стояли на углах замка, видят, что шатер горит, и что то устроил Ульфрад, что поджег шатер, и учинил еще больше, и они сильно возрадовались. Вот едет Ульфрад ночь и день до вечера, как только он мог быстрее, пока не достиг гуннской земли, и не нашел Аттилу с его войском и маркграфа Родингейра. А когда маркграф завидел его, он узнает доспехи конунга Тидрека и думает, что это должно быть сам он, и выезжает перед войско на встречу ему. А когда они встретились, Ульфрад сказал: «Здравствуй, маркграф, конунг Тидрек шлет вам свой привет». Тут маркграф узнал, что это не Тидрек, а муж конунга Тидрека. Тогда он сказал: «Слава Богу, что я знаю, что конунг Тидрек здоров, и мы скоро пойдем подать ему помощь». Тут отвечал Ульфрад и рассказывает все о своей поездке, и какое поручение дал ему конунг Тидрек. Маркграф отправился тогда к конунгу Аттиле и передал эти вести. Когда Аттила услышал это, встал, велит трубить во все свои рога, и все они берут свои доспехи и шатры и возвращаются подать помощь конунгу Тидреку. Они едут со своим войском, пока не подъехали близко к замку, где был конунг Тидрек. Когда сторожевые Вальдемара конунга Гольмгардского узнали, что непобедимое войско пришло в Русскую землю, они поспешно пошли и говорят конунгу. Тогда конунг Вальдемар велит трубить в свои рога и приказывает всем своим людям вооружиться, сесть на коней и отступать.

Гл. 299. Когда конунг Тидрек узнал, что конунг Вальдемар отступает, они выступили из замка и пошли на них и убили из них 200 человек. Когда конунг Тидрек возвращался в замок, встретил конунга Аттилу с великим войском. Когда они встретились, каждый из них очень радостно приветствовал другого, и конунг Аттила был рад, что конунг Тидрек жив и здоров. Затем они вошли в замок. Тогда сказал маркграф Родингейр: «Очень было прискорбно, что мы не могли придти раньше и подать вам помощь в такой крайности, в какой вы находились». Тут возговорил Гильдебрант: «Мне уже сто зим от роду, а не бывал я прежде в такой нужде, какую мы 500 человек испытали здесь, и такой настал у нас голод, что мы съели 500 коней, и только семь осталось из тех, которых мы привели сюда». Затем Тидрек пошел туда, где был Тидрек, сын конунга Вальдемара, указывает на него Аттиле и говорит: «Вот сын конунга Вальдемара, Тидрек, которого я взял в битве, но по дружбе (нашей) я хочу отдать его тебе, и ты можешь делать, что хочешь: убить его, или позволить его отцу выкупить его за золото, серебро и крепкие города и большую волость (miklu riki)». — Тогда конунг Аттила сказал: «Вот дашь ты мне дар, который я считаю дороже груды (skippund = a wemight) красного золота, прими за это великую благодарность и нашу дружбу». Тогда поехали они, конунг Тидрек и конунг Аттила, обратно в гунскую землю, и нечего рассказать об этой поездке, пока они не прибыли домой. У Тидрека было много тяжелых ран, и лежал он в ранах, а Тидрека, сына конунга Вальдемара, бросили в темницу, п он также был очень изранен.

Гл. 300. После того как конунг Аттила пробыл дома полгода, случилось однажды, что ему пожелалось поехать на войну; и вот велит он трубить во свои рога и шлет приказ повсюду, куда только простиралась его держава, чтобы пошли к нему все, кто хочет оказать ему помощь и отваживается на битву. Аттила снарядился со всем своим войском, и было у него войска не меньше восьмисот рыцарей и несметная сила других людей. А Тидрек так изранен, что не может ехать с Аттилой и оказать ему помощи. Тут выходит к Аттиле королева Эрка и говорит: «У меня есть до вас одна просьба, государь, чтобы вы выпустили из темницы Тидрека, сына Вальдемара, моего родича, и дозволили ему, чтобы я его лечила и сделала здоровым; и если бы так хорошо вышло, чтобы вы оба, конунг Вальдемар и ты, замирились, будет лучше, чтобы Тидрека, сына Вальдемара, не убивали». Отвечал тут конунг Аттила: «Не могу я для вас сделать того, о чем вы просите, потому что если он выздоровеет, пока меня не будет здесь, никогда потом не заполучу я его в свою власть». Тогда Эрка королева сказала: «Коли он выздоровеет, я прозакладываю голову свою на том, что если он уедет, то, когда вы вернетесь назад, я позволю вам отрубить мне голову». Тут Аттила конунг очень разгневался и говорит: «Хочешь ли ты освободить из темницы наибольшего врага моего, Тидрека, сына Вальдемара? Хочешь ли сделать его здоровым? А если я упущу его, и он от тебя уйдет в Русскую землю, эта потеря будет для меня важнее, чем лишиться Сузы, города моего, ибо родичи его предпочтут скорее выкупить его за много крепких городов и большую волость (riki), чем его лишиться. И вот ты, жена, предлагаешь в залог свою голову; не отпирайся тогда; коли ты упустишь Тидрека, сына Вальдемара, я отрублю тебе голову, а когда он вылечится, ты не помешаешь ему ехать домой». Сделалось так, как того желала королева. Вот велит Эрка королева освободить своего родича Тидрека из темницы и перевести в одну башню, велит устроить его роскошно, и сама сидит над ним и лечит его. А конунг Аттила идет со своим войском дальними путями по населенным и пустынным местам, пока не достиг Полыни и Руси (Pulinaland, Ruziland); здесь он воюет и пожигает и опустошает землю конунга Вальдемара.

Гл. 301. Теперь нужно обратиться к королеве Эрке, как она лечит Тидрека, сына Вальдемара, родича своего. Она приказывает перенести его в одну из самых лучших своих постелей, и каждый день приносила ему много лакомых яств и делала ему постоянно ванны и дарила много драгоценностей. А к Тидреку, конунгу Бернскому она послала свою служанку лечить его, и та не умела так хорошо лечить его, как королева; с его ранами было плохо, и затягивались они медленно, и выходил от них тяжелый дух. А когда Тидрек, сын Вальдемара, выздоровел, он берет свои доспехи, надел поножи (brynhosom) добрые, облекся в броню, надел себе на голову шлем гладкий, как стекло, белый, как серебро, и (твердый) как сталь. Тут заговорил он со своим шлемом. «Ты, крепкий шлем мой, сказал, он, много сильных ударов вынес ты от Тидрека, конунга Бернского, и за все эти удары, которые я получил от него, я отплатил ему, не легче и не меньше, и он лежит еще в ранах, а я здоров. Если бы то сделал другой муж, я убил бы его, но это такой славный боец, что я не могу убить его, ибо теперь он не способен к бою. Теперь я поеду из Сузы и по всему моему пути, пока не прибуду домой в Русь, не помешает мне в этом ни конунг Аттила, ни Тидрек Бернский, ни из других кто». И вот когда заметила королева Эрка, что он задумывает уехать, спрашивает Тидрека, родича своего: «Что ты такое затеваешь про себя», сказала она. Говорит тогда Тидрек, сын Вальдемара: «Слишком долго пробыл я здесь в гуннской земле, а теперь хочу ехать обратно в свое царство». Тогда сказала королева Эрка: «Ты уезжаешь отсюда с невеликой честью и так-то платишь мне за то благодеяние, которое я оказала тебе; я поручилась за тебя своей головой, а ты на то не обращаешь внимания, что меня убьют, если ты уедешь». Тут Тидрек сказал: «Ты могущественная королева, и Аттила конунг не убьет тебя, а если я дождусь его, то он наверное убьет меня». Он идет туда, где покоился Тидрек, конунг Бернский, и спрашивает заросли ли его раны, здоров ли он и силен? Тидрек отвечал: «Ран у меня много и тяжелых, так что дух идет от них, и я не могу ни ехать, ни идти, пока я в таком состоянии». Тогда Тидрек, сын Вальдемара, пошел, где был его конь, накинул на него седло и затем вскочил ему на спину. А конь тот был конунга Аттилы. Сказала тогда королева Эрка своему родичу Тидреку: «Останься здесь со мной, и я помогу тебе так, чтобы вы, конунг Аттила и ты, помиритесь. А если ты не хочешь этого, то конунг Аттила так свиреп, что, когда вернется домой, отрубит мне голову». Тидрек уехал, как будто она ничего не говорила.

Главы 302–315

Гл. 302. Горько сетует королева Эрка, плачет и рвет на себе одежду и идет туда, где лежал в ранах Тидрек Бернский. И говорила Эрка: «Тидрек, добрый молодец, пришла я сюда поискать у тебя благого совета. Вылечила я Тидрека, сына Вальдемара, а он отплатил мне тем, что уехал. А как возвратится домой конунг Аттила, знаю я, что мне верная смерть, если не получу твоей помощи». Сказал тогда конунг Тидрек: «Хорошо, что он отплатил тебе так за то, что ты лечила его и делала ему добро, приносила ему всякого рода лакомства, делала ему ванны и одаривала его драгоценностями. А сюда ко мне так прислала самую негодную служанку, которая не умела, да и не хотела лечить мои раны, а лежала с мужем каждую ночь: это не в обычае врачей. Теперь мои раны наполовину хуже, чем когда я получил их впервые, ибо на них омертвелое мясо. Вот я ранен и болен, так что не могу ни ходить, ни сидеть и ни с кем сражаться. И не приходила ты ко мне, госпожа, доныне, с тех пор как я в этой постели». Тогда засетовала королева Эрка, плакала и жаловалась, зная, что так (именно) было, как он говорил о своих ранах. И снова она молвила: «Добрый господин, конунг Тидрек, ты первый из всех в мире мужей по храбрости и по мужеству. Горе мне, сказала она, что не лечила тебя так, чтоб ты мог помочь мне. Если бы я сделала так, не уехал бы Тидрек, сын Вальдемара. Нет теперь у меня ни единого мужа в моем царстве, который бы мне помог; отрубит конунг Аттила мою голову, и разгласится это по всей земле. О, господин, конунг Тидрек, коли бы ты был теперь здоров, тогда бы я осталась в живых и правила моим царством». И много раз повторяла она то же самое, и плакала, и рвала на себе одежду и волосы, и била себя в грудь.

Гл. 303. Тут молвил конунг Тидрек: «Принеси мне сюда мой панцирь и оружие». И еще молвил он: «Принеси мне мой щит, и мы съедемся с Тидреком. Когда конунг Тидрек вооружился, велел привести своего коня и возложить на него седло; затем вскочил ему на спину и поехал как скорее мог. И когда едет, его раны точат кровь, так что и панцирь его и конь — все в крови. Едет он, пока не приехал к замку вилькинов. В этом замке убит был Фридрек, сын конунга Эрминрика, что устроил Сифка. В этом замке на одной башне стояла девушка, дочь ярла, владевшего замком; видела она поездку Тидрека, сына Вальдемара, а теперь видит, едет за ним поспешно какой-то муж. И она пошла к воротам замка, как только могла скрытнее и скорее. Конунг Тидрек подъехал так близко, что она могла разговаривать с ним; он сказал: «Не видала ли ты, госпожа, проезжал здесь один муж, на нем белый панцирь, у него белый щит и конь серой масти; это был мой товарищ, и я хочу следовать за ним в его царство». Она сказала: «Видела я того мужа, о котором ты говоришь, недалеко он проехал в лес». Понудил он шпорами коня своего Falk’a и едет вдвое быстрее, чем раньше. Догадалась тут дочь ярла, что не друг он тому, что вперед проехал, а вернее хочет убить его, и показалось ей, что она слишком поспешила сказать, что между ними короткое расстояние, и она обратилась к нему еще раз: «Добрый господин, заезжай сюда, я вижу, ты сильно ранен, кровь течет по твоей броне. Добрый господин, подъезжай сюда, я перевяжу твои раны, тогда ты можешь скоро поехать за тем человеком, которого ты хочешь догнать. Да и не можешь ты ехать так скоро, чтобы догнать его, вследствие твоих ран, ибо из всех них сочится кровь. А если угодно будет тебе погодить, я перевяжу твои раны и будет тебе лучше ехать». А конунг Тидрек не хочет того вовсе и поехал затем как можно быстрее. А ей показалось ясным, что они настоящие враги, и один получил раны от другого, и не хочет она уйти прежде, чем не узнает, как окончится их переделка.

Гл. 304. Едет Тидрек, конунг Бернский, пока не приехал к лесу, что зовется Borgarskogr; лежит этот лес между Польшей (Pulinaland) и гуннской страной. Видит Тидрек Бернский поездку Тидрека, сына Вальдемара, когда ехал к лесу и зовет его: «Воротись! Я хочу дать тебе столько золота и серебра, сколько есть у меня в гуннской стране, и ввести тебя в дружбу с конунгом Аттилой». Говорил Тидрек, сын Вальдемара: «Почему твой (þinn) враг предлагает мне золота и серебра; тогда как я никогда не сделаюсь твоим другом? И не будь мне в том бесчестья, никогда бы впредь не видать тебе царицы Эрки. Уезжай от меня, так как дурной дух идет из твоих ран!» Молвил тут Тидрек, конунг Бернский: «Воротись, добрый товарищ (felagi). Не честь тебе уехать так из земли гуннов, что голова твоей родственницы, царицы Эрки, за тебя прозаложена, ибо мы оба поддержим тебя, дабы ты примирился с конунгом Аттилой». Говорил Тидрек, сын Вальдемара, те же самые речи, что и прежде. Тогда разгневался Тидрек Бернский и говорит: «Если ты не хочешь вернуться со мной в гуннскую землю для ради золота и серебра и дружбы моей, ни ради жизни родственницы твоей, царицы Эрки, ни ради доблести вашей и ваших родичей, так слезай с коня твоего, если отважишься сразиться. А если ты этого не захочешь, будешь ты позором для всякого, и никогда с этих пор не зваться тебе порядочным (dugandi) человеком, если побежишь перед одним мужем; а конь мой настолько хорош, что не удастся тебе уехать, и ты будешь тогда убит в битве, и никогда потом твое имя не будет ходить среди храбрых мужей». Когда услышал эти слова Тидрек, сын Вальдемара, поворотил своего коня, хочет наверно биться, а не бежать, хотя знал, что ему верная смерть. Спрыгнул каждый с своего коня, сходятся и долго бьются чрезвычайно храбро и отважно; разбивают они друг у друга и панцирь и щиты, и были оба ранены. Когда уже долго пробились они, утомился Тидрек Бернский от ран, которые перед тем получил, и тех, что получил теперь. И истомился и Тидрек, сын Вальдемара, и каждый поставил на землю свой щит, чтобы опереться на него и отдохнуть. Молвил тут Тидрек Бернский: «Добрый друг мой и тёзка, воротись, поедем назад оба вместе и окажу я тебе такую помощь, что ты войдешь в мир с конунгом Аттилой. А если выйдет так худо, что ты не войдешь с ним в мировую, тогда я возьму свое оружие и своих людей и последую за тобой домой в твое царство». Но Тидрек, сын Вальдемара, вовсе того не хочет. И сходятся они во второй раз, и бьются с великою яростью; и вот одним сильным ударом, который нанес Тидрек, конунг Бернский, он угодил справа в шею Тидреку, сыну Вальдемара, так что голова его отскочила налево.

Гл. 305. Идет конунг Тидрек к своему коню и держит в руке голову Тидрека, сына Вальдемара и привязывает ее (к седлу) пахвами (подхвостниками), и едет тою же дорогою, пока не приехал к берегу вилькинов. Находит там ту же самую девушку, которая раньше предлагала перевязать его раны; теперь он принимает это (предложение) и дает ей перевязать свои раны. Пока перевязывала она его раны, он набросил одежду на голову Тидрека, сына Вальдемара, чтобы не могла она ее видеть. Пришел туда отец ее, ярл, и спросил, что то за муж, что там с его дочерью. Тут молвил Тидрек: «Не знаю, должен ли я по правде назвать вам свое имя, потому что, если верно то, что мне сдается, я потерял здесь моего близкого родича; а все-таки я скажу вам по правде. Зовут меня Тидреком, я сын Тетмара, конунга Бернского». Как услышал это ярл, почтительно просит Тидрека переночевать у него, а тот принимает это (приглашение), так как был и очень ранен и утомлен. И эту ночь он был там в добром веселии, и случилось так, что Тидрек и дочь ярла лежали ночью оба в одной кровати.

Гл. 306. Когда наступил день, пришел ярл к своим мужам и ищет у них совета, что ему следует предложить конунгу Тидреку за его родича, такое, что было бы ему в почет, а также им обоим. Отвечает ему один рыцарь; он был родич Сифки: «Так как Тидрек пришел сюда один и так раненый, возьмем наше оружие и убьем его, и нечего нам будет впредь бояться его. А если мы дадим ему уехать, то может случиться, что он возьмет весь наш замок и убьет всех своих недругов; он так свиреп, что не щадит никого, хотя бы мы и меньше учинили, чем теперь». Отвечал ярл: «Если мы только убьем здесь конунга Тидрека, будет нам верная вражда от конунга Аттилы, как только он узнает, что конунг Тидрек убит; а против него мы не в состоянии удержать нашего города; он более могущественный муж». Отвечал тогда другой витязь (hofðingi): «Лучше последуем другому совету; зададим конунгу Тидреку пир и дадим ему добрые дары золотом и серебром и дадим ему много рыцарей, чтобы сопровождали его в Сузу. Он хорошо это примет, как добрый витязь». Этого совета послушался ярл.

Гл. 307. Приказал ярл готовить большой пир, чтоб угостить конунга Тидрека. И Тидрек остался там несколько дней. Потом ярл приказал снарядить шесть своих лучших рыцарей в пурпур и всяческие другие драгоценности; идет к Тидреку и говорит: «Конунг Тидрек, этих шесть рыцарей мы хотим дать вам ради вашего благоволения к нам». Отвечает Тидрек, просит принять за это большую его благодарность; и принимает Тидрек все эти (знаки) почета, которые оказал ему ярл. Сказал тогда ярл: «С одной просьбой хочу я к вам обратиться и охотно бы желал, чтоб она была исполнена». Отвечает конунг: «Я не могу обещать тебе, пока не узнаю, чего ты просишь, но ради вашего благоволения, я сделаю для вас то, что вы просите». Говорит ярл: «Я очень бы желал, чтоб ты не гневался на меня за то, что я убил твоего родича Фридрека, по наущению Сифки, и, разумеется, я не сделал бы этого, если бы знал это дело по истине». Говорил ярлу конунг Тидрек: «Разумеется, не вменяю я этого вам в вину, так как вы приняли меня с почетом и дали мне добрые дары. Но если бы ты не сделал этого, то наверно я отмстил бы за своего родича». Тидрек снарядился к отъезду, с ним те шесть пригожих (kurteisi) рыцарей; тут ярл подошел к коню Тидрека и снял с него одежду, которою накрыто было седло, и ему удалось увидеть голову, и стало таким образом известным, как окончилась схватка с Тидреком сыном Вальдемара. После этого вскочил конунг Тидрек на спину своего коня, а за ним и шесть его рыцарей, и едет он, пока не приехал домой в гуннскую землю. И когда он прибыл домой в Сузу, вышла ему на встречу царица Эрка, и подумала, когда увидела поездку Тидрека и его рыцарей, что в поездке будет и Тидрек, сын Вальдемара, и очень она обрадовалась. Тогда конунг Тидрек взял голову своего тёзки и бросил ее к ногам царицы. Расплакалась тут царица Эрка, и сильно печалилась, что так много ее родичей из-за нее лишились жизни. А Тидрек прошел к своему ложу и лежит там в ранах, как прежде, а те шесть рыцарей были там в добром веселии и служили ему с большим почетом и верностью.

Гл. 308. Теперь надо рассказать о походе конунга Аттилы, как он сжег большие бурги и замки в царстве конунга Вальдемара. Когда конунг Вальдемар узнал, что в его царстве не мирно, посылает приказ по всей своей земле, чтобы все сошлись к нему, кто может владеть щитом и дерзает биться. А когда конунг Вальдемар снарядился, чтобы идти против конунга Аттилы, было у него не меньше народу, как десять тысяч рыцарей и много другого войска. Пошел он, пока не встретил конунга Аттилы, и была там великая битва, когда оба эти конунга сошлись. Бились они долгое время с огромною храбростью и мужеством. Конунг Аттила едет первым в своем отряде, и сам держит знамя свое в руке, а в другом отряде едет Гильдибранд с людьми Тидрека, конунга Аумлунгов, и держит в руке своей знамя Тидрека. И дерется он очень храбро, и пали перед ним многие из войска конунга Вальдемара. То же самое делает и маркграф Родингейр. Конунг Вальдемар едет вперед очень смело и возбуждает русских (Ruzimenn) и велит трубить в рога (mörgum). Поднимается тогда великая сеча и шум от возбуждения и натиска русских, и пало много из войска гуннов. До того дошла их переделка, что конунг Аттила бежал со всем своим войском, а до того он потерял из людей своих не меньше десяти сот. Видят маркграф и Гильдибранд, что бежит конунг Аттила. Вспомнил тогда Гильдибранд, как храбры в битве Аумлунги, и снова побуждает их биться, а маркграф делает то же самое с своим войском; одни возбуждают других и поддержали битву со всею возможною храбростью и в короткое время убили десять сот человек. Случилось так, что против них вышел один греческий ярл (jarl einn af Greka; B, Gerseka borg) конунга Вальдемара и так сильно ударил Гильдибранда своим копьем, что Гильдибранд упал с коня на землю. Как увидел маркграф, что Гильдибранд упал, побуждает своих людей, а также и Аумлунгов, чтобы они быстро пошли вперед на помощь Гильдибранду, дабы он мог бежать. И едет маркграф туда, где был Гильдибранд, и ему удалось поймать его коня и привести его ему. Как только тот взобрался на своего коня, стал драться со страшною яростью, быстро едет вперед и бьется некоторое время с великою доблестью (hoeversku). Так кончилась битва, что Гильдибранд обратился в бегство, ибо он имел дело с столь превосходной силой, что нельзя было подступиться (lenda), а он потерял 100 человек из Аумлунгов. И маркграф также потерял не меньше людей, и побежал на этот раз. И едут, пока не прибыли в гуннскую землю, и нашли там конунга Аттилу. Понесли они поражение с бесчестием и поехали домой в Сузу.

Гл. 309. Когда прибыли они домой, пришел Гильдибранд туда, где покрытый ранами лежал конунг Тидрек и говорит: «Я рад, что вижу тебя в живых, но был бы еще более рад, если бы ты стал здоровым и способным к ратной службе (herfoerr)». Спросил конунг Тидрек Гильдибранда, что нового совершилось в их поход на Русь. Отвечал Гильдибранд: «Есть о чем порассказать. Часто ты говорил, что конунг Аттила очень храбр, добрый витязь и отважен в сражении, но мне кажется, будто не должен он быть ни бойцом, ни храбрецом, скорей, сдается, мне, величайшим псом, ибо, когда пришли мы на Русь, выступил против нас конунг Вальдемар, и когда мы приготовились к битве, вышли против нас русские и дрались очень храбро, и когда битва была упорнейшая, и мы должны бы были дружно (bezt) идти вперед — тогда обратился в бегство этот скверный пес Аттила конунг со всем войском гуннов и дал пасть стягу (древку?) своего знамени. Тогда вспомнил я, какую большую доверенность (traust) имел я, там где были Омлунги и со мной маркграф Родингейр. Выехал я три раза против войска русских, и в это время пало не менее тысячи мужей. Тогда выступил против меня один ярл конунга Вальдемара, храбро наехал на меня и изо всей силы ударил в меня, так что я свалился с коня на землю. И мы обязаны маркграфу, что он привел мне моего коня и помог бежать. Так понесли мы поражение и позор на Руси». Отвечал конунг Тидрек: «Дядя (meistari) Гильдибранд, оставь это и не рассказывай мне больше о вашем походе, ибо он крайне дурно удался. Надеюсь, что мне будет лучше и я вылечусь от своих ран; и коли так будет, мы еще пойдем на Русь и прежде, чем уедем оттуда, попытаем, кто из нас раньше побежит, конунг Вальдемар или мы. И не долго будут хвалиться русские, что у них больше доли, чем у гуннов или Омлунгов». И прежде чем прошло полгода, выздоровел конунг Тидрек.

Гл. 310. Однажды призвал Тидрек конунга Аттилу к себе на беседу и сказал: «Помнишь ли ты, господин, сколь большое бесчестье получил ты в последний раз на Руси от конунга Вальдемара; так хочешь ли ты отмстить за себя или оставить это так?» Отвечал конунг Аттила: «Разумеется, я не хочу оставлять этого так, если получу от тебя помощь, и я надеюсь, что ты окажешь мне ее, как и раньше, твоим мужеством и храбростью». Отвечал тогда конунг Тидрек: «Вестимо, я окажу тебе помощь; если хочешь принять мой совет, надо собрать войско по всему твоему царству, и не должны мы медлить, потому что либо конунг Вальдемар убежит перед нами из своего царства, либо потеряет свою жизнь, или же в третьем случае мы не вернемся домой живыми. Тогда конунг Аттила приказал послать приказ по всему своему царству, чтобы всякий муж пришел к нему, кто хочет помочь конунгу и имеет настолько мужества, чтобы сражаться. И собрал конунг Аттила в короткое время большое войско, не меньше как десять тысяч рыцарей. И еще приказывает он снова послать приказ, чтоб пришли к нему все, которым от роду 20 лет и более; и прежде чем он выехал из гуннской земли, у него было 20000 рыцарей и много другого войска. Идет он с этим войском на Русь и на Польшу и сжигает бурги и замки всюду, где проходит. И пришел конунг Аттила со всем своим войском к городу, который зовется Полотском (Palteskia; А Palltica; В Faltica). Город этот так укреплен, что они едва ли знают, как им удастся взять его; была там крепкая каменная стена, большие башни и широкие и глубокие рвы, а в городе было великое войско для его защиты, да и те, которые охраняли этот город, весьма мало боялись войска конунга Аттилы. Когда конунг Аттила увидел, как трудно будет взять город, велит разбить палатки и на три стана разделяет войско: под своим знаменем ставит он 10000, а других 10000 рыцарей располагает другим станом, а над ним начальником (hofðingia) Тидрека Бернского, и за этим отрядом следовало большое множество бродяг (ribballda), а в третьем стане ставит он 10000 рыцарей под начальством маркграфа Родингейра, и была у него большая толпа скоморохов. И вот каждый из этих начальников ставит в своем стане свои шатры (herbuðir) против города, и много дней бьются они с горожанами, совершают много великих дел и каждая сторона теряет от другой много людей.

Гл. 311. Когда лежали они вокруг города три месяца, говорит конунг Тидрек конунгу Аттиле, что не хочет он дольше оставаться со всем войском в этом месте, и говорит таким образом: «Господин, конунг Аттила, теперь хотим мы одно из двух: или поезжайте со своим отрядом дальше на Русь, а также и маркграф в другое место, а мы будем сидеть с нашим отрядом у этого города, и не прежде уйдем отсюда, как когда город будет взят; но так, что если тебе лучше захочется сидеть здесь, мы поедем на другое место». Конунг Аттила ответил умеренно, и ему пришло на мысль, что конунг Тидрек хочет получить позволение взять этот город; а ему сдается, что много разрушено в городской стене, ибо день и ночь действовали стенобитные машины, которыми двигали не меньше 300 человек, и было их много в каждом отряде. И то еще пришло ему на ум, что если конунг Аттила захочет остаться один с своим отрядом, может случиться, что явится конунг Вальдемар и будет с ним сражаться с непобедимым войском, которое, как он слышал, он собрал — и что тогда ему будет недоставать помощи конунга Тидрека и маркграфа. Конунг Аттила таким образом отвечал конунгу Тидреку: «Добрый друг, так много усердия я положил на то, чтоб взять этот город, что не желал бы уехать отсюда прежде, чем мое знамя будет поставлено на бастионах города. Скорее я попрошу тебя, чтобы ты, а также и маркграф Родингейр не уезжали, ибо мы часто бились с Русскими так, что были в меньшинстве перед превосходной силой их. У нас большое войско, так что нам ничто не может повредить, если мы не разделим нашего войска». Отвечал конунг Тидрек: «Долго будем мы покорять Русь, если втроем будем сидеть под одним городом. Мы пришли против всей русской рати с войском не более 10 сот человек, а теперь у нас 10000 рыцарей и много другого войска, а мы так отделились от войска, что русские поставили против нас более чем 20 сот человек. Теперь ты, господин, оставайся здесь с твоим войском и маркграф со своим, а я выеду с моим отрядом и поищу себе многих городов, ибо гунны теперь одержат победу». И на этом они согласились.

Гл. 312. И вот снимает конунг Тидрек все свои шатры и ведет все свое войско в Русь. Он идет по ней с опустошением и куда не придет убивает много людей, разрушает много замков и бургов и причиняет великое зло. Вот пришел он к городу, который зовется Смоленском (Smaland, Sirialand), и обложил этот город своим войском, и были у него большия битвы с горожанами. И как пробыл он там шесть дней, туда пришел конунг Вальдемар с русским войском, и было у него не менее 40.000 войска. Тут велит конунг Тидрек трубить во все свои рога, приказывает Аумлунгам и гуннам вооружиться, вскочить на своих коней и ехать против конунга Вальдемара, и они говорили, что в этот день должен конунг Вальдемар, или погибнуть или бежать, или в третьем случае сам конунг Тидрек падет со всем своим войском. Конунг Тидрек едет на вражеский отряд, а с ним его родич Ульфрад и дядька Гильдибранд (maeistari) и его добрый друг Вильдивер, и завязалась упорная и вместе долгая сеча. Конунг Тидрек заехал в середину русского войска и бьет с двух сторон ровно людей и коней, и падают они одни на других; а его витязи храбро следуют за ним, и каждый из них валит великое множество; все Омлунги были веселы и сражались весь тот день с большой отвагой. А конунг Тидрек бьется тут в войске как лев в стаде, и все боятся его оружия; и весь он в крови, а также его конь. И вдруг встречает он пред собою знамя и отряд самого конунга Вальдемара, едет на него очень отважно и поражает одним ударом рыцаря, который держал знамя, в его правую руку, а с рукой и броню, и знамя упало на землю; вместе с тем он наносит смертельный удар самому конунгу Вальдемару. После того поднимается великий клич и шум со стороны Аумлунгов и гуннов, и один возбуждает другого, а русские валятся сотнями. Тут побежали русские, было их повалено перед тем, словно кустарнику, там, где они сошлись. Аумлунги и гунны бьются весь тот день, ночь и следующий день и убивают всякого, кого могли остановить, и только малая часть убежала.

Гл. 313. Спустя три дня после того, как конунг Тидрек уехал от конунга Аттилы, конунг Аттила делает такой сильный приступ к городу с военными машинами и самострелами (lás-bogum: latch-bow, cross-bow), что им удалось взять город. И в тот день гунны взошли в город со всем своим войском, перебили много людей и взяли несчетную добычу, почти весь город сравняли с землею. Тогда совершены были дела, которые еще может видеть кто приходит в тот город.

Гл. 314. После этого конунг Аттила ведет все свое войско дальше на Русь, где только слышал о конунге Тидреке. И когда Тидрек конунг вернулся назад к Смоленску, пришел туда и конунг Аттила со своим войском, и конунг Тидрек рассказывает конунгу Аттиле все новости, которые случились в его походе с тех пор, как они расстались. В городе этом был ярл Ирон, брат конунга Вальдемара. Держит он совет со своими мужами: «Кажется мне, у нас в руках два выбора: один таков, чтоб поддержать битву с конунгом Аттилой, пока сможем, хотя всего более можно ожидать, что мы не устоим против их превосходства и погибнем; но есть и другой выбор: сдаться и сдать город во власть конунга Аттилы». Тогда снимал ярл свою обувь (af sinom skom), сложил все свои доспехи, и таким образом все начальники русские (hofðingiar), босые и без оружия вышли из города, показывая этим, что они побеждены. И в этот день честь и власть русских конунгов передана была конунгу Аттиле. Держит совет конунг Аттила с конунгом Тидреком, какой мир ему дать этому ярлу. «Кажется мне полезным (syniz mer ráð), сказал конунг Тидрек, коли хочешь так поступить, — даровать мир этому ярлу и его мужам; хотя он пришел в вашу власть и все его царство вам подчинилось, тебе в честь и достоинство не убивать его, ибо у него нет оружия, чтоб обороняться; а всем царством русских ты волен завладеть». Конунг Аттила сказал ярлу: «Если любо вам служить нам верно, объявите это на вашу веру, и мы дадим мир тебе и всем вашим мужам, которые пришли в нашу власть, по совету конунга Тидрека и других наших воевод» (hofðingja). Отвечал ярл Ирон таким образом: «Господин конунг Аттила, если бы было у нас такое большое войско, чтоб могли мы держать город перед гуннским войском, не пришли бы мы в вашу власть, а потому и делайте с нами (судьбой, ráð), что хотите. Затем и сложили мы наше оружие и отворили город, и сами пришли к вам босые, и стоим теперь у ваших колен, что знали вас за добрых витязей и сильных мужей, как это теперь и оказалось. К тому вело и другое обстоятельство, что все сильнейшие вожди (воеводы, hofðingiar), русских убиты; и, конечно, будем мы то делать по вере, оказывая вам повиновение. Тут конунг Аттила поднял ярла Ирона и посадил его со своими воеводами.

Гл. 315. Зовет конунг Аттила конунга Тидрека и многих других воевод на совет; и рядят они земский ряд, как устроить все то царство, которое они покорили. И затем, по совету конунга Тидрека и других воевод, посадил конунг Аттила ярла Ирона воеводою на Руси, управлять тем царством, судить по земскому закону и платить дани конунгу Аттиле и давать ему подмоги, когда ему понадобится.

Главы 349–355

Гл. 349. Конунг Гертнид был могущественный муж в стране вилькинов и великий витязь (hofðingi) во всех отношениях, лучший из всех бойцов. Его жена была Остация, дочь Руны, конунга Восточного царства (Austrríki). Ея мачеха была так искусна в чарах, что заколдовала ее в детстве и передала ей свое колдовство, так что она стала столь же вещей, как была прежде нее ее мачеха. Остация была тем не менее прекраснее и мудрее всех жен, но была также очень зла (illgjörn). Конунг Гертнид очень ее любил.

Гл. 350. В это время правил в земле Бертангов конунг Изунг Сильный со своими сыновьями. Был он большой недруг конунга Гертнида и оказывал большую помощь конунгу Аттиле и причинял много вреда мужам вилькинам. Конунг Гертнид очень хотел отомстить за то, что убит был конунг Озантрикс, брат его отца, прежде всего конунгу Аттиле и конунгу Тидреку, а затем конунгу Изунгу, что был третьим наибольшим зачинщиком (höfudsmaðr) в убиении конунга Озантрикса. Вот собирает Гертнид конунг большое войско и едет с войском, пока не прибыл в страну бертангов в царство конунга Изунга. Там жжет он и убивает мужей и берет много добра. Конунг Изунг и его сыновья сидят в Бертангабурге (Baertangaborg) и не знали, что наделал конунг Гертнид. А когда конунг Гертнид захватил такую большую добычу и проехал так далеко, как хотел, в землю бертангов, он отправился обратно домой сохранив всех своих мужей.

Гл. 351. Конунг Изунг и его сыновья узнают, что сделал Гертнид, конунг страны вилькинов, что был их наибольшим врагом. Они собирают войско по всему своему царству и едут за конунгом Гертнидом и хотят отомстить за себя. Он шлет весть хорошему своему другу Тетлейфу Датскому и другому мужу, Фазольду Гордому. Они хорошо приняли его послание (orðsending) и едут со своими мужами на встречу Изунгу королю; сходятся они все вместе в земле вилькинов, и жгут там много больших селений и убивают много людей. Перед ними бежит все, где бы они ни проезжали. Ни один муж не отважен настолько, чтоб осмелился метнуть против них копье. Все бежит: часть в лес, часть на корабли, а часть в безлюдные степи; иные бегут к конунгу Гертниду, говорят ему, что пришел в его царство конунг Изунг из земли бертангов со своими сыновьями, а с ним Тетлейф Датский и Фазольд Гордый, и всего у них пять тысяч воинов; и ни один отряд не устоит перед ними, ни один витязь не отваживается их выждать. При этой вести очень разгневался конунг Гертнид и шлет по всей своей земле приказ, чтобы все воины из мужей вилькинов сходились вместе защищать свою землю. Такая весть всем кажется странною, чтобы (можно было) сражаться против столь сильных витязей, какие пришли теперь в землю вилькинов.

Гл. 352. Затем собралось к конунгу Гертниду большое войско. А его супруга Остация вышла и возбудила своих духов (raerði sinn ganð); так мы называем то, что она пошла колдовать, как делалось в старину, что вещие жены, которых мы зовем вёльвами, чаровали чары (skylðu sæiða honom sæið). Так много совершила она своими чарами и колдовством, что наворожила к себе разных зверей, львов и медведей, и больших летучих драконов. Она укротила их всех до того, что они ее слушались, и она могла направить их против своих врагов. Так говорится в немецких песнях, что ее войско походило на самого дьявола, а сама она стала на подобие (sem) летучего дракона. Конунг Гертнид ведет свое войско против конунга Изунга, и когда они сошлись, была жестокая битва. Конунг Изунг и его сыновья быстро идут вперед со своим знаменем и убивают много мужей, рубят по обе стороны коней и людей, и перед ними валится войско, где они прошли вперед. В другом месте выезжает Тетлейф Датский со своим отрядом, и он также убивает многих мужей, и перед ним не устояли вилькиновы мужи. Третий же отряд был у Фазольда Гордого, он сражался в этот день с большим мужеством и разлучил многих мужей с их конями, так что больше никогда они не виделись. Мужи вилькины валятся в этой битве так, как когда сжинают ниву.

Гл. 353. В это мгновение приходит туда Остация со своим сонмом, который собрала она чарами. Драконы летают над войском и наносят смерть людям своими когтями и пастями, львы дерутся и кусают, также и медведи, а сама Остация носится в виде дракона над войском, и наказывает всем зверям и всем драконам драться. Конунг Изунг и его сыновья видят, что это сильное и свирепое полчище (svæit) причиняет им много вреда. Он побуждает шпорами коня своего и крепко хватает свое копьище, столь длинное и толстое, что на трое расколот был дуб, и его копьище было одною частью того толстого дуба. Видит он, где летит тот вредоносный дракон, что был больше и ужаснее, чем все другие, и пускает копьем в дракона. Дракон видит, как это большое копье летит на него, отлетает прочь, копье пронеслось мимо него; а дракон бросается сверху на короля, хватает его своей пастью и когтями, и проглатывает его. Видит то его старший сын, что был всех их сильнее, и своим копьем пронзает дракона сквозь лапу вверх до живота. Дракон повернулся при ударе и схватил его своими когтями так крепко, что они прошли сквозь панцирь и живот; так он был убит, а до того он убил льва и медведя. В эту минуту Лорантин, младший сын конунга, убил одного льва и был ранен, и одного дракона ранил он на смерть; а дракон нанес ему своими когтями смертельную рану. Так долго длилась битва, что драконы и львы почти все утратили жизнь под сильными ударами сыновей конунга Изунга. И конунг Изунг убит со всеми своими сыновьями от зверей и драконов, и никто не причинил им смерть иным способом, кроме чар Остации.

Гл. 354. Фазольд Гордый велел нести вперед свое знамя в средину войска вилькинов против конунга Гертнида, и настает тут жестокий бой между двумя этими вождями. Фазольд обеими своими руками убил многие сотни мужей вилькинов; он теперь очень изранен и утомлен в бою. Вот едет на него сам конунг Гертнид и мечет своим копьем в его грудь, так что оно прошло промеж плеч. Пал Фазольд мертвый со своего коня, и пала раньше большая часть его дружины. Видит это Тетлейф Датский там, где он дрался и валил мужей вилькинов, так что груда убитых лежала не ниже, чем его седло. Он также потерял почти всех своих мужей, и сам он очень изранен. Тем не менее он храбро въезжает в войско мужей вилькинов и хочет отомстить за Фазольда, своего любимого друга. Он побуждает шпорами коня своего и наезжает на конунга Гертнида, мечет своим копьем в его щит, так, что оно разнесло щит и двойную броню и прошло под рукою и совсем рассекло плечи в углублении у лопатки; и конунг тут же упал с коня на землю. Тетлейф убил там своим мечом многих славных витязей над конунгом Гертнидом; и многие теперь побежали, лишь немногие остались. Тут летит один из злейших драконов над Тетлейфом с разинутой пастью и хочет причинить ему смерть. Тетлейф метнул своим копьем вверх к дракону в его пасть; так что оно прошло сквозь шею. Дракон охватил его своими когтями и бьет крыльями, и наваливается весь на него сверху; и так принял смерть Тетлейф Датский и конь под ним.

Гл. 355. Когда пали все витязи из Бертанга, мужи вилькины разошлись не прежде, чем убиты были все мужчины (manns barn) войска бертангов. Мужи великаны находят своего господина, конунга Гертнида очень израненным сильными ранами, взяли его с собой; пришли лучшие врачи, какие были в стране вилькинов, и лечат его. Когда конунг Гертнид прибыл домой в свой бург, жена его Остация была больна; и тогда узнал конунг Гертнид, откуда ему пришла подмога, которую принесли ему драконы и звери, и как искусна была в чарах его жена. Спустя три дня она умирает с невеликим почетом (með litlum orðstir). А конунг Гертнид исцеляется от своих ран и правит своим царством, землей вилькинов, как еще сказывается в саге о нем, и совершает много подвигов, пока был конунгом в земле вилькинов; и о нем есть очень большая сага, хотя об этом не говорится здесь, в этой повести (frasögn).