Сакрамента

Глава VIII. САЛЬТЕАДОРЫ

Дон Луис продолжал скакать вперед, с каждой минутой приближаясь к тому месту, где прятались сальтеадоры.

Глядя на его спокойное лицо, на то, с каким блаженством он курил сигару, никому и в голову не могло бы прийти, что этот человек прекрасно отдавал себе отчет в поджидавшей его опасности и даже мог бы указать место, где именно на него нападут.

Француз, надо сказать, был основательно вооружен: из седельных кобур выглядывали рукоятки двух шестиствольных револьверов и два таких же револьвера заткнуты за пояс. Кроме того, на боку у него была длинная шпага, за голенищем — нож, а двухствольный карабин с примкнутым штыком в виде сабли лежал перед ним поперек седла — словом, он почти мгновенно мог сделать двадцать шесть выстрелов. И это не считая холодного оружия.

Испанцы не сводили тревожного взора с француза, которого теперь отделяло от засады уже совсем незначительное расстояние.

В ту минуту, когда дон Луис достиг стрелки, перед ним немедленно появился на прекрасной вороной лошади элегантно одетый всадник.

Лицо всадника было прикрыто черной бархатной полумаской.

— Виноват, кабальеро, — вежливо проговорил незнакомец, — не будете ли вы любезны одолжить мне огня?

— С величайшим удовольствием, кабальеро, — ответил француз не смущаясь.

И, остановив лошадь, он протянул незнакомцу сигару.

Последний взял ее, но закурил свою.

Тем временем дон Луис, как знаток, любовался лошадью незнакомца.

— Какая чудная у вас лошадь, кабальеро, — сказал он. — Позвольте мне искренне вас поздравить с таким приобретением.

— Да, она и в самом деле недурна, — отвечал незнакомец, возвращая сигару и кланяясь.

— Такую именно лошадь, — продолжал дон Луис, — мечтал я всегда приобрести.

— Я вам верю, кабальеро, но, простите, мне хотелось бы предложить вам один вопрос.

— Я к вашим услугам, кабальеро, — сказал француз, кланяясь.

— Вы, вероятно, входите в состав отряда путешественников, направляющихся сюда?

— Да, сеньор, я путешествую в их обществе.

— Я так и предполагал. Но тогда зачем же вы настолько опередили ваших друзей?

— На это существует много причин, кабальеро, — отвечал, улыбаясь, дон Луис.

— Не найдете ли вы возможным сообщить их мне, сеньор?

— Отчего же нет? — сказал француз, по-прежнему улыбаясь. — Во-первых, я желал повидаться и переговорить с вами, сеньор.

— Переговорить со мной?! — с удивлением воскликнул незнакомец. — Вы, верно, шутите?

— Нимало, уверяю вас.

— Неужели вы знали, что встретитесь со мной?

— Да, сеньор, — твердо проговорил француз, — и не только вас, но и сопровождающих вас всадников, которые, не знаю почему, упорно не желают появляться.

Незнакомец с минуту внимательно смотрел на него.

— Вы, очевидно, человек очень смелый, сеньор, — сказал он затем.

— Мне всегда это говорили, сеньор.

— Ну, а если вы знали наперед, что встретите меня здесь, и если желали со мной говорить, говорите, кабальеро, я вас слушаю.

Дон Луис поднял правую руку.

Путешественники остановились.

— Что означает этот ваш жест, сеньор? — спросил незнакомец.

— Я подаю знак моим друзьям остановиться, — отвечал он, — чтобы мы могли потолковать не спеша. Незнакомец весело расхохотался.

— Ну, а если бы я приказал появиться моим спутникам? — спросил он затем.

— По всей вероятности, они исполнили бы ваше приказание, но к чему бы это повело? — беспечно проговорил дон Луис.

— Я жду, чтобы вы объяснились, — продолжал незнакомец.

— Извольте, сеньор. Но сначала позвольте мне предложить вам один вопрос. Не ошибаюсь ли я, принимая вас за начальника тех достойных кабальеро, которые скрываются в чаще?

— Предположим, что это так, — отвечал незнакомец.

— Простите, но мне хотелось бы знать это наверное.

— Извольте, я начальник этих кабальеро.

— Вас человек сорок, не так ли?

— Нас ровно двадцать пять человек… может быть, вам кажется, что это слишком мало?

— Может быть. Нас, правда, только пятнадцать, но мы все, как видите, отлично вооружены.

— Недурно.

— Не правда ли? А, между тем, я желал бы, если только это возможно, избежать столкновения.

— Каждый как умеет, зарабатывает свой хлеб, сеньор. Времена сейчас трудные.

— Да, торговля идет плохо… Ну, так вот об этом-то я и хотел потолковать с вами, а заодно сделать вам предложение.

— Предложение?

— Клянусь честью, да. Надеюсь, вы ведь не считаете необходимым непременно вступить с нами в бой?

— Если этого можно избежать…

— Разумеется. Я изложу мое предложение в двух словах. Нас пятнадцать человек.

— Вы это уже говорили.

— Я уплачу вам по полторы унции за каждого пеона, что составит восемнадцать унций.

— А за господ?

— По пять унций за каждого.

— Всего, значит, двадцать восемь унций?

— Да. Это кругленькая сумма.

— Но этого мало. Француз сделал удивленное лицо.

— Я сказал, что этого мало, — повторил незнакомец.

— Я отлично слышал ваши слова, но, признаюсь, не понимаю, как можно считать такую сумму недостаточной?

— Но вы же не считаете выкупа за дам.

— Верно, я про них совсем и забыл. Ну, хорошо, я добавлю вам еще двадцать унций за дам.

— Но и это еще не все.

— А именно?

— Навьюченные мулы.

— Гм! Вы, по-видимому, собрали подробные сведения.

— Исчерпывающие, сеньор.

— Это видно… Я готов прибавить еще восемь унций за мулов, и, таким образом, весь выкуп составит пятьдесят унций — это очень хорошая сумма.

— А все-таки этого недостаточно.

— Что?! Вы считаете недостаточно пятидесяти унций? — с удивлением проговорил француз.

— Я требую сто унций, — невозмутимо объявил незнакомец.

— Ну, знаете, что я вам скажу? Вы заламываете слишком большую цену!

— Вы так считаете?

— Да.

— Но вы забываете главное, я ведь могу, если пожелаю, завладеть всем вашим имуществом.

— Это ваше намерение кажется мне несколько рискованным, сеньор, — холодно отвечал француз. — Но поскольку я хочу доказать вам мое искреннее желание покончить дело миром, я согласен исполнить ваше требование: вы получите сто унций.

— Когда?

— Через десять минут. Или, может быть, вы находите этот срок слишком долгим?

— Нет, я согласен. Но прежде, чем окончательно принять ваше предложение, я должен посоветоваться с моими товарищами.

— Что ж, посоветуйтесь, сеньор.

— Вы не испугаетесь их?

— Я! — француз презрительно пожал плечами. — Вы забываете, сеньор, что в моем распоряжении двадцать шесть выстрелов, а вас только двадцать пять человек.

Это был маневр вполне в мексиканском духе, и незнакомец его оценил.

— Вы настоящий мужчина, — сказал он.

Дон Луис молча поклонился.

Незнакомец хлопнул два раза в ладоши, и почти в ту же минуту несколько человек, тоже в масках, вооруженных до зубов и на прекрасных лошадях, выскочили из лесу и обступили начальника.

Француз отъехал немного в сторону, чтобы не мешать им совещаться.

Начальник сообщил им о предложении дона Луиса.

Насколько француз мог судить по выражению лиц и по жестам сальтеадоров, те отказались принять условия, предложенные доном Луисом.

Француз подумал, что не удастся избежать сражения с этой бандой, и на всякий случай убедился, что оружие его находится в полном порядке и может быть пущено в дело в любую минуту.

Между тем, прения, видимо, принимали благоприятный оборот для путешественников, большинство сальтеадоров склонилось на сторону начальника, и только двое упорно продолжали стоять на своем.

Начальник вынудил их подчиниться, а затем подъехал к дону Луису.

— Мы согласны, — сказал он. — Где деньги?

— Сейчас привезу.

— Поезжайте и возвращайтесь поскорей, или я ни за что не ручаюсь.

— А я ручаюсь за все, — возразил француз насмешливым тоном.

И, повернув лошадь, он галопом помчался к отряду путешественников, с тревогой ожидавшего результата переговоров.

— Ну! До чего вы договорились? — спросили его дон Гутьерре и дон Мигуэль.

— Все в порядке, — отвечал француз, — но, к сожалению, это обойдется вам дорого.

— Пустяки! — вскричал дон Гутьерре. — Лишь бы нам отделаться от них.

— Я тоже так думаю.

— Значит, они согласны взять выкуп? — спросил дон Мигуэль.

— Да. Но выкуп огромный, целых сто унций.

— Если бы потребовалось, я уплатил бы вчетверо больше, — весело сказал дон Мигуэль.

— Давайте скорей, они ждут с нетерпением.

Дон Мигуэль и дон Гутьерре пошарили в карманах и вручили обусловленную сумму дону Луису.

Отряд тронулся вперед.

Дон Луис ехал впереди.

Сальтеадоры выстроились на дороге полукругом с предводителем посередине.

— Вот назначенная вами сумма, — сказал француз, вручая набитый золотом кошелек начальнику сальтеадоров. — Потрудитесь, пожалуйста, пересчитать.

Незнакомец взял кошелек и стал считать деньги. Тем временем некоторые из его товарищей, пошептавшись между собой, внезапно бросились на путешественников с саблями и пистолетами.

— Измена! — вскричал дон Луис, стреляя в нападающих из револьверов.

Путешественники старались держаться твердо и приготовились к защите.

Столкновение становилось неизбежным. Но тут, к счастью, вмешался начальник. Он смело преградил путь своим сообщникам и громко крикнул:

— Что это значит, кабальеро? Неужели вы хотите обесчестить себя, нарушив данное слово!.. Назад, говорю я вам! Я этого требую!.. Я убью как собаку того, кто осмелится ослушаться меня!..

Бандиты отступили.

Один из нападающих упал, но ранен не был. Дон Луис специально выстрелил не в него, а в его лошадь. Благородное животное увлекло за собой и своего всадника, и тот упал на землю к самым ногам лошади дона Луиса.

При этом — последнее, впрочем, было вполне естественно — тесемки от маски развязались или лопнули, обнажив лицо сальтеадора.

— Э! Э! Сеньор Рамон Аремеро. — сказал француз, насмешливо улыбаясь. — Мне доставляет огромное удовольствие лицезреть вас! Боже праведный! Я был почти уверен, что это именно вы. Однако вам не повезло, как и в первый раз… Согласны вы со мной?

Дон Рамон, а это действительно был он, приподнялся с земли и с яростным криком, словно тигр, бросился с ножом на дона Луиса.

Но последний, очевидно, знал, с кем имеет дело, и все это время держался настороже. Он мгновенно вытащил ногу из стремени и со всего размаху ударил негодяя сапогом в грудь, так что тот замертво рухнул на землю.

Тогда начальник сальтеадоров подошел к французу.

— Все точно, сеньор, — сказал он, — можете продолжать путешествие вместе с вашими спутниками, но послушайтесь меня и не совершайте новых нападений, это может слишком дорого вам обойтись.

— Сеньор, я не нападал, а только защищался. Вы, в свою очередь, тоже послушайтесь меня и не пытайтесь мне угрожать, вам не удастся меня запугать.

В рядах сальтеадоров послышался ропот.

— Будь я один, — крикнул француз звенящим голосом, — я никогда не согласился бы платить вам выкуп. Клянусь Богом, я этого не сделал бы ни при каких обстоятельствах и проложил бы себе путь силой!..

— Перестаньте хвастаться, кабальеро. Проезжайте себе с Богом! — сухо проговорил начальник.

Дон Луис презрительно передернул плечами и ничего не ответил.

— Вперед! — крикнул он пеонам.

Последние погнали мулов.

Француз выждал, пока они продефилировали мимо него, затем, когда весь его отряд исчез за поворотом дороги, и он остался один на один с сальтеадорами, сгруппировавшимися в нескольких шагах от него, он выхватил револьверы:

— Ну! Дорогу мне, разбойники! Кто из вас осмелится меня остановить?

На его вызов никто не ответил.

По знаку своего начальника сальтеадоры повернули лошадей и галопом умчались в лес.

Дон Луис расхохотался.

— Как жаль, что с нами две женщины! А мне так хотелось бы преподать этим негодяям урок!

Затем он снова сунул револьверы в кобуру и удалился мелкой рысцой, время от времени оглядываясь, чтобы убедиться, что сальтеадоры окончательно отказались от попытки сразиться с ним.

Когда он, в свою очередь, исчез за поворотом дороги, из леса вышел человек и, настороженно озираясь по сторонам, подкрался к дону Рамону, которого сальтеадоры не удосужились прихватить с собой и который по-прежнему лежал на земле. Он приподнял его, взвалил себе на плечи и, посадив у дерева, стал заботливо приводить его в чувство.

Человек этот был капитан дон Ремиго Диас.

Вскоре дон Рамон не замедлил открыть глаза.

— Ах, это вы, дон Ремиго? — сказал он слабым голосом. — Благодарю вас за заботу.

— Не стоит благодарности, сеньор. Дружба не позволила мне покинуть вас.

— А где же остальные ваши товарищи?

— Кто их знает? Разделив между собой полученный выкуп, они разбежались в разные стороны.

— И покинули меня здесь?

— Да, но я вспомнил про вас.

— Благодарю вас еще раз, дон Ремиго. Я не забуду услуги, которую вы мне оказываете в эту минуту. А где проклятый француз?

— Удалился чуть ли не шагом, издевательски насмехаясь над нами.

— О, дьявол! Если мне даже придется преследовать его до самого ада, я все равно ему отомщу.

— Не забывайте, что это очень опасный противник, способный доставить немало хлопот.

— Да, да, он храбр, — отвечал дон Рамон со зловещей улыбкой. — Но вы же знаете, что маленькая коралловая змея способна убить царя зверей — ягуара. Я убью дона Луиса Морэна.

— Значит, мы не вернемся в Веракрус?

— Нет, нет и нет, по крайней мере, не раньше, чем мы отомстим.

— Я хочу еще сообщить вам, что дон Луис сейчас держит путь в Мехико, а куда он отправится потом, неизвестно.

— Зато мне это известно. Но, надеюсь, ему не удастся уехать из Мехико.

— Да услышит вас Небо, дорогой сеньор. Я уступил бы, кажется, свое место в раю, которое, надеюсь, мне там уготовано, лишь бы добиться того, о чем вы говорите. Но вот о чем я еще подумал: мы очутимся в Мехико среди сторонников изменника Мирамона, и нам придется употребить всю нашу хитрость, чтобы обнаружить себя.

— На этот счет будьте спокойны. Я богат, и у меня есть там друзья.

— Увы! — проговорил дон Ремиго со вздохом. — Я не могу похвастать ни тем, ни другим. Дон Рамон зло улыбнулся. Капитан дон Ремиго продолжал:

— Как же нам быть? Мы ведь еще очень далеко от Пуэбло.

— Э! Стоит ли говорить об этом?.. Как-нибудь доберемся.

— Это верно, но ваша лошадь убита, а моя основательно загнана, так что мы не сможем быстро продвигаться вперед… А! Знаете, что мне пришло в голову?.. Вы ранены, и поэтому садитесь на мою лошадь.

— Благодарю, потому что и в самом деле чувствую себя неважно, этот негодяй нанес мне сильный удар в грудь.

Дон Ремиго поспешил в лес и вскоре вернулся, ведя свою лошадь.

Он помог своему другу, или скорее сообщнику, взобраться на лошадь, и они медленно двинулись в путь, направляясь к Пуэбло.