Саломи

КОЗЛЕНОК И БАРАН Сказка

У одного крестьянина жили-были желтый Козленок и молодой Баран.

Заботливо ухаживал за ними Хозяин, вдоволь задавал отборного корму, а хлев содержал прямо на загляденье.

От привольной жизни шерсть у Козленка стала гладкая-прегладкая и отливала золотом, а Баран закурчавился, словно новорожденный бухарский ягненок.

И все же были они недовольны!

Ведь Хозяин всегда держал их взаперти — во дворе или в хлеву, а им хотелось всласть погулять и порезвиться на воле.

Порой им удавалось ускользнуть, но их тут же загоняли обратно.

Податливый Баран послушно возвращался в хлев, но Козленок… О! Козленок доставлял своему Хозяину бесчисленное множество неприятностей. Он никогда добровольно не шел во двор.

Впрочем, Хозяин не очень-то с ними церемонился. Он быстро загонял друзей в хлев, крепко-накрепко закрывал двери, но зато доверху засыпал кормушку.

И чего, кажется, лучше? Однако Козленку, да и его послушному другу такая жизнь была совсем не по нутру.

Все чаще и чаще пытались они удрать со двора и очень этим огорчали своего доброго Хозяина.

И вот однажды призвал он к себе их обоих да начал учить уму-разуму.

— Послушайте-ка, дорогие, — сказал Хозяин. — Разве я не кормлю вас отборным сеном? Разве плохо за вами ухаживаю? Разве ваш хлев не блестит чистотой прямо на загляденье?

Ну скажите мне, чего еще вам не хватает? Зачем вы то и дело удираете со двора? Вы мечтаете о полях и лесах, но ведь там Волк, который так и точит зубы на молоденькую козлятину и баранину. Сожрет он вас и косточек не оставит. Я ведь к тебе обращаюсь, Бури. Знаю, отлично знаю, что именно ты — главный зачинщик всех проказ. Ну и пропадешь ты в первую голову…

Оба друга — и Баран и Козленок — внимательно слушали Хозяина.

Баран потряхивал тяжелым курдюком и думал про себя:

«Хозяин говорит правду. Здесь я ни в чем нужды не знаю. Корма у меня вдоволь, хлев — прямо на загляденье. А там… там, кто его знает! Может, там на самом деле бродит Волк, и он, чего доброго, действительно меня слопает в один присест. Мой друг — желтый чертенок! Он и минуты спокойно высидеть не может, только бы ему поозорничать. Нет! С меня хватит. Вот возьму и не буду больше ему подражать…»

Так думал Баран, а Козленок покачивал своей длинной бородкой, умными глазами смотрел прямо в лицо Хозяину и так размышлял:

«Эх! Полакомиться бы мне вдосталь на густых зеленых лугах, погулять по горам. Встану я на задние ноги да дотянусь до сладких веток. Если не наемся до отвала сочными побегами, не надышусь свежим и чистым воздухом степи, не покатаюсь кубарем по мягкой шелковистой траве, тогда и жить-то незачем! Опостылела мне вечная духота в этом вонючем хлеву!.. Ты, Хозяин, сколько хочешь болтай. Словам твоим я все равно никогда не поверю…»

Кончил Хозяин свой разговор с Козленком и Бараном и отпустил их.

С этого дня Баран со двора ни шагу! А Козленок? Козленок ни на волосок не изменился! Он все больше и больше, все сильнее и сильнее стремился на волю. Все от него прямо-таки изнемогали. Никому — ни старым, ни малым — он не давал покоя.

И вот однажды глубокой ночью, задолго до рассвета, Козленок приподнялся в своем уголке, блаженно потянулся и исподлобья взглянул на друга. Тот, как всегда, спал крепким сном. Козленок слегка толкнул его копытцем в бок, хотел разбудить, но Баран и не думал просыпаться.

Тогда Бури подошел к окошку хлева, выбил раму и одним прыжком очутился во дворе. С минуту постоял он на одном месте, прислушался, огляделся по сторонам. Во дворе царила мертвая тишина.

Звон разбитого стекла не разбудил никого из домочадцев. Козленок подошел к изгороди, разбежался как следует, мигом перемахнул через нее, и только его и видели…

Настало утро. Аул проснулся. Все кругом зашумело.

— Пойду, — сказал Хозяин, — выпущу Козленка и Барана из хлева — пусть хоть во дворе погуляют…

Открывает он дверь и видит: Баран лежит спокойно на жирном боку, жует свою жвачку, окно разбито, а Козленка и след простыл.

Созвал Хозяин всю семью и сказал:

— Бури все-таки удрал. Не станем мы его разыскивать. Беднягу, наверно, уже волки съели. Теперь следите в оба за Бараном… А то, пожалуй, и совсем не выпускайте его из хлева.

Услыхал краем уха эти слова Баран. Он сразу раскаялся и подумал про себя:

«Мой смелый товарищ — желтый чертенок — прав. Надо было и мне бежать с ним».

А Козленок в это время бежал да бежал без оглядки в те чудесные места, которые так часто грезились ему во сне и наяву.

Вдосталь лакомился он на густых зеленых лугах. Становясь на задние ноги, он дотягивался до сладких ветвей, наедался до отвала сочными побегами.

Впервые вдыхал он полной грудью пьянящий, свежий, чистый воздух степи, кубарем катался по мягкой, шелковой траве.

— Вот теперь я понял радость свободы, теперь я знаю, как сладка жизнь, — говорил сам себе Козленок… — И как это до сих пор я мог жить в вечной духоте тесного, вонючего хлева?..

Зашло солнце. Стемнело. Козленок выбрал себе удобное место для ночлега и улегся.

Но как только он задремал, прямо в ноздри ударил такой странный запах, какого ему еще никогда не приходилось ощущать.

Мгновенно вскочил Бури на ноги. Ночной ветерок покачивал ветвями да шелестел листвой, и от этого отовсюду доносилось тихое-тихое шуршание.

Смотрит Козленок вперед и видит — к нему приближаются да приближаются два каких-то круглых зловещих огонька-.

Понял он, что вот это и есть страшные волчьи глаза. Сердце его тоскливо сжалось, а все тело охватила непреодолимая дрожь. Но в такой тревоге он находился лишь мгновенье. Прошло оно, и Козленок сказал себе:

— Бегство меня не спасет. Чему быть — того не миновать. Погибну, но в смелой борьбе.

Он широко расставил ноги и приготовился встретить врага рогами. Знал он, что от одного-единственного удара зависит вся его жизнь. Промахнись он — и тут же погибнет.

Понял Козленок, куда ему надо целиться, — прямо в страшное волчье горло.

Все ближе и ближе волчья пасть. Вот уж она совсем рядом…

Подскочил Волк, чтобы сразу схватить добычу, но то был его последний прыжок, — острые рога Козленка вонзились хищнику в горло.

Хлынула кровь, Волк упал, судорожно дернулся когтистыми лапами и затих.

С трудом вытащил Козленок свои рога и бросился бежать без оглядки.

Мчался он все дальше и дальше, все выше и выше — в далекие горы.

Временами он спотыкался о камни и корни, острые сучья жестоко терзали его, но он упорно пробирался все вперед и вперед.

Но вот из-за вершин могучей дубравы показались первые лучи утреннего солнца. Поредел лес, открылось безграничное небо.

Козленок остановился, ошеломленный открывшейся перед ним картиной.

Вдали, в недосягаемой вышине, виднелись покрытые вечными снегами горы. На них весело играли солнечные лучи.

Ниже шли суровые каменистые хребты, а еще ниже — зеленый кустарник.

Безграничная радость охватила сердце Козленка. Понял он, что жить ему суждено теперь здесь, на этих горных склонах.

И, даже не отдышавшись, помчался он снова вперед — к далеким вершинам, к высотам свободной и вольной жизни.