Салют - Глория

Часть вторая. Контакт

Прошло минут сорок с того момента, когда Василий Швецов начал возиться с радио. Никакие действия с его стороны не смогли достичь более значимого результата. Радиостанция работала исправно.

— Я сделал всё что мог, — констатировал Вася, прикручивая крышку обратно. — Попробовал и так, и сяк. Дело не в коннекторе, не в приёмной схеме и не в антенне. Дело в самом сигнале. Вероятнее всего, он закодирован. Вот, смотрите…

Техник включил запись. В отсеке раздались странные, повторяющиеся звуки, похожие на отрывистый скрипучий свист. Сигналы шли с определённым интервалом, чередуя набор звуков и акустических тональностей. Швецов указал на это командиру.

— Даю руку на отсечение, что эта передача имеет искусственное происхождение. Кто-то отправляет зашифрованное сообщение. Вы слышите? Оно повторяется с определённой регулярностью. И не меняется.

— Есть возможность его расшифровать? — спросил Нестеренко.

— Без специалистов — нет. Я лишь могу отследить отдельные закономерности и… Вот ещё что любопытно, Александр Александрович, — Василий указал на экран осциллографа. — Тут частотная аномалия какая-то. Глядите, какие тут скачки. Такого просто не бывает в обычном радиосигнале, какие бы диапазоны не использовались. Это что-то вообще запредельное. Не для наших ушей.

— А для чьих же?

— Командир. Это точно радиосигнал. И не от пульсара, а от радиопередатчика. Но передают его не люди. Понимаете? — прошептал техник. — Не люди.

— Инопланетяне что ли? — взглянул на него Нестеренко.

Вася пожал плечами.

— Час от часу не легче… Асхар! — командир позвал бортинженера. — Давай-ка сюда.

— Да, Сан Саныч, — тот влетел в их отсек. — Слушаю.

— Не нашёл откуда исходит сигнал?

— Нет. Тут азимут не определить, сам понимаешь. Но я установил, что радиосигнал дублируется инфракрасным излучением. А вот по нему уже вполне можно найти источник. Однако, потребуется время, — ответил Кусаинов.

— Кто же это может быть? Как считаете, мужики? — спросил Нестеренко. — Во внеземной разум мне как-то не верится.

— А мне верится, — ответил Вася. — И я считаю, что они нам сигналят. Вовсю сигналят. И ждут, когда мы им ответим.

— Что ж, давайте-ка попробуем, — командир подлетел к микрофону, и включил связь. — Говорит межпланетная станция «Салют», с планеты Земля. Вы слышите нас? Приём. Говорит межпланетная станция «Салют», с планеты Земля. Вы слышите нас? Приём.

Затем в отсеке повисло молчание, нарушаемое только негромким гулом системы вентиляции. Нестеренко посмотрел на часы.

— И? — произнёс он. — Что?

— Они замолчали, — едва слышно прошептал Василий. — Значит они услышали.

— Говорит межпланетная станция «Салют», с планеты Земля. Вы слышите нас? Приём, — повторил призыв Александр.

Ответом ему послужил продолжительный, непрерывающийся звук скрипучего свиста, с плавающей тональностью. Отчего все космонавты дружно переглянулись.

— С ума сойти, — произнёс Нестеренко. — Ёк-макарёк.

— Да! — Василий кувыркнулся в воздухе. — Они нам ответили!

— Знать бы ещё, кто это, — добавил Асхар. — И что хотят нам сказать.

— Рассредоточьтесь по иллюминаторам, — распорядился командир. — Попробуйте отследить их визуально, раз уж технически мы этого сделать не можем. Возможно, они где-то совсем рядом с нами.

— А если они в сотне миллионов километров от нас? — предположил Кусаинов, подлетев к иллюминатору.

— Вряд ли. Я засекал время. Обмен сигналами тождественен радиообмену с Землёй. Значит они где-то совсем рядышком, — ответил Александр Александрович. — Наблюдайте, парни, наблюдайте. А я пока продолжу их вызывать.

— Сан Саныч, — подозвал командира Асхар. — А это не они ли?

— Где? — тот подлетел к нему.

— Вон, — указал коллега.

На чёрном полотне пустынного космоса, испещрённого россыпями далёких звёзд, не сразу удалось разглядеть одно, самое необычное светило, меняющее цветность с красного — на фиолетовый и обратно. При беглом взгляде могло показаться, что это летит самолёт. Но откуда здесь взяться самолёту?

— Где-где-где? — пристроился сзади Василий, выглядывая из-за плеч товарищей.

— Видишь? Мигает, — повторил для него Кусаинов.

— Не вижу… А, вон, увидел. Да. Точно. Мигает, — радостно ответил техник.

— И приближается, — добавил командир. — На большой скорости.

Свечение быстро увеличивалось в размере. Если сначала казалось, что это светится маячок на корпусе невидимого корабля, то по мере его приближения, стало понятно, что светится весь корабль целиком. Его корпус постоянно менял цвет с красного — на фиолетовый, то ли предупреждая о своём движении, то ли о чём-то сигнализируя.

Всё отчётливее и отчётливее становились очертания незнакомого космического аппарата. Огромного, как небоскрёб. Он не имел каких-то особых черт, был полностью лишён симметрии, и совершенно не походил ни на одну земную конструкцию. Нестеренко невольно сравнил его с огромной кривой картофелиной, покрытой многочисленными шишками и буграми.

— Ёлки-моталки, сколько же в нём метров? — зачарованно простонал Асхар.

— Здоровенная бандура, — кивнул командир. — Очень здоровенная. И явно не наша. Не земная.

— С какой же она планеты, как думаешь?

— Скоро выясним. Если нас раньше не уничтожат.

— А они могут? — насторожился Вася.

— Кто же их знает? Пока что угрозы от них не исходит. Будем надеяться, что и не будет исходить. Но нужно быть готовыми ко всему. Мы их совершенно не знаем. А они не знают нас. Контакт может завершиться непредсказуемо.

— Кому рассказать — не поверят, — прошептал Асхар. — Я-то думал, что мы были первыми людьми, достигшими пределов Солнечной системы. А мы ещё и первые люди, вступившие в контакт со внеземной цивилизацией! Не слишком ли много почёта на нас свалилось, мужики?

— Ты только не зазнавайся раньше времени, — ответил Нестеренко, не спуская глаз с приближающегося инопланетного корабля. — Вот вернёмся на Землю, тогда и будем на лаврах почивать. А покамест давайте держать ушки на макушке. Никаких резких слов, или выпадов. Никаких лишних эмоций. Нельзя им показывать, что мы их боимся. Но, вместе с этим, нельзя и грубить. Мы должны держаться достойно. До конца.

Звездолёт прекратил светиться, и плавно остановился в сотне метров от станции. Никаких реактивных струй он не выбрасывал. Просто резко сбросил скорость и встал как вкопанный, точно был приколочен к небу гвоздями. Из-за полного отсутствия огней и выступающих технических деталей, он больше напоминал астероид, нежели рукотворный аппарат.

В динамиках раздался короткий свист, переплетающийся с тихими щелчками. Потом, спустя несколько секунд, ещё один. Точно такой же. И, ещё спустя несколько секунд, третий подобный звук. После чего пришелец затих.

— Знать бы, ребятушки, о чём вы нам говорите, — с досадой произнёс командир.

— Звук не резкий. Я могу с уверенностью сказать, что они убавили мощность, и снизили звук, — сообщил Швецов.

— Для чего?

— Наверное, чтобы нас не раздражать. И не напугать. Они настроены дружелюбно. И предлагают пообщаться. Надо придумать, как им ответить, — предложил Вася.

— Знать бы, как им ответить. Они же нашего языка не понимают, — Александр задумался. — Пораскинем мозгами. Они, как и мы, не любят резкий шум и вибрацию. Любое живое существо, по идее, испытывает от этого дискомфорт. Так? С другой стороны — спокойные и негромкие звуки воспринимаются ими позитивно. От этого и попробуем оттолкнуться. Тихо — это хорошо. Громко — это плохо.

— Не совсем понимаю, что из этого следует, — пробормотал Кусаинов.

— Сейчас. Я попробую, — Нестеренко подлетел к радио и включил связь.

— Внимание. Братья по разуму, — спокойным, тихим, но твёрдым тоном начал он. — Если вы меня слышите. Даю вам звуковую схему.

После этого он начал хорошо поставленным голосом издавать короткие звуки «А», начиная с едва различимого шёпота, и далее — постепенно повышая тональность, пока не дошёл до крика.

Закончив это выступление, он перешёл на приём, и умолк.

— Ну у тебя и голосина, Сан Саныч, — восхитился Асхар. — Тебе бы солистом быть!

— Тс-с-с, — тот приложил палец к губам.

Связь заработала. Инопланетный собеседник начал передавать короткие сообщения с аналогичным наращиванием звукового тембра. Сначала он звучал тихо, как запечный сверчок, но с каждым разом свистел всё громче, пока от очередного свистоскрипа, у космонавтов едва не заложило уши. Передача завершилась.

— Ура! — воскликнул командир. — Они меня поняли! Теперь давайте продолжим эксперимент. Включив связь, он сначала пропел всё то же «А» максимально тихо, а затем — максимально громко.

Пришелец раздумывал около трёх минут. Затем издал самый тихий звук. Но громкий уже не издавал.

— Да! Отлично! Да вы мои умницы! — обрадовался Нестеренко, и приблизившись к микрофону, чётко произнёс — «хорошо».

Внеземной разум еще пару минут молчал, а потом повторил тихий сигнал. И Александр Александрович точно так же на это ответил. — Хорошо.

Тут вдруг внезапно пришелец выдал максимально громкий звук, заставив людей зажмуриться и заткнуть уши.

— Плохо! — выкрикнул командир. — И тут же добавил уже ровным голосом. — Плохо.

Затем они стали ждать повторения громкого сигнала, но тот не повторился.

— И что дальше? — не выдержал Кусаинов.

— Эй! Они приближаются, — глянув в иллюминатор, заметил Василий. — Уже очень близко. Того и гляди столкнёмся!

— Плохо, — произнёс в микрофон Нестеренко.

Повисла пауза. Асхар переводил взгляд с командира — на техника.

— Теперь удаляются, — сообщил Вася, вися перед иллюминатором.

— Хорошо, — сказал пришельцам командир.

— Продолжают удаляться. Уже метров триста.

— Сан Саныч, может хватит? Они так и вообще от нас улетят. И мы тут одни останемся, — пошутил Кусаинов.

— Плохо, — скомандовал Нестеренко.

— Остановились. Дальше не улетают, — наблюдал за соседями Василий. — Ну-ка, а пусть чуть поближе подлетят.

— Хорошо, — передал Александр Александрович.

И корабль пришельцев вновь поплыл на сближение, пока землянин не остановил его командой «Плохо».

— Очуметь, — выдавил из себя прилипший к иллюминатору Швецов. — Они слушаются. Они понимают!

— Значит они мыслят примерно теми же категориями, что и мы, — сделал вывод Нестеренко. — Это очень радует. Их цель — не напугать нас, а достичь максимально комфортного уровня общения. Учитывая то, как быстро и адекватно они реагируют, и насколько их корабли серьёзнее наших, можно с уверенностью сказать, что их уровень развития намного опережает наш. Перед нами определённо один из самых совершенных разумов во Вселенной.

— Так или иначе, нам надо как-то постараться наладить с ними диалог, — развёл руками бортинженер. — Поскольку они — наш единственный ключ к спасению. И уж если кто и сможет доставить нас на Землю — так только они. Представьте, какой это будет праздник, когда мы вернёмся, да ещё и с такими гостями!

— Не беги впереди паровоза, Асхар. То, что они умные — ещё не значит, что они добрые. Сперва мы должны удостовериться в том, что это не враги, а всё-таки друзья. Не хватало ещё приволочь к себе в дом какую-нибудь космическую сволочь.

— Нужно продолжить контакт! — выпалил Василий. — Чем быстрее мы узнаем друг о друге побольше — тем лучше!

«Внимание. Братья по разуму. Если вы меня слышите. Даю вам звуковую схему», — неожиданно для всех заговорило радио.

— А? — космонавты разом обернулись на голос.

Сомнений не оставалось. С ними говорил инопланетянин. Говорил на их языке.

— Какую ещё схему? — Асхар вопросительно посмотрел на Нестеренко. — Чего они хотят?

— Не знаю, — ответил тот.

«Говорит межпланетная станция «Салют». Вы слышите нас? Приём», — продолжил вещать космический скиталец.

— Это же мы — станция «Салют», — продолжил недоумевать Кусаинов.

— А это — мой голос, — командир вернулся к радио. — Они ничего этим не хотят сказать, а просто повторяют запись моей передачи. Дают понять, что могут не только воспринимать нашу речь, но и воспроизводить её.

— Прекрасно! — хлопнул в ладоши Вася. — Значит мы можем с ними нормально разговаривать.

— Хорошо-хорошо, — произнёс пришелец голосом Нестеренко. — Хорошо-хорошо.

— А теперь они чего хотят? — спросил Асхар.

— Погодите. Дайте подумать, — Александр поднял глаза к потолку. — Ёлки, как же нелегко-то без знаний соответствующих! Так-так-так… Я им значит… А они… Так… А что если? Что если они хотят пристыковаться к нам?

— Как ты это понял? — удивился бортинженер.

— Ну, смотрите, мы с ними определились, что слово «хорошо» — означает «А» — положительный результат, и «Б» — приближение. Сейчас они сигналят нам сдвоенным кодом «хорошо», очевидно предлагая пойти на сближение. И при этом убеждают в чистоте своих намерений, — объяснил Александр.

— Так надо соглашаться, — выступил Василий. — Если они протягивают нам руку дружбы.

— Я не пущу их на борт «Салюта», — отрезал командир. — Ни при каких обстоятельствах. Нечего им тут делать. Мы слишком мало о них знаем. И их истинные намеренья нам не известны. Я не буду рисковать ради каких-то амбиций.

— Но и проигнорировать их жест тоже будет невежливо, — заметил Асхар.

— Согласен. Нужно искать компромисс.

— Э-эх! — махнул рукой Василий. — Компромисс в нашем случае может быть только один! Это я!

— Что ты удумал? — покосился на него Нестеренко.

— Александр Александрович, поможете мне надеть скафандр?

— Ты хочешь выйти наружу? Зачем?

— Если мы не желаем пускать их к себе, то должны сами выйти к ним навстречу. Это будет и вежливо, и безопасно. Рискую только я один. Но чего не сделаешь ради такого события?!

— Отставить. Я тебя не пущу, — насупился командир.

— Сан Саныч, а всё-таки Вася прав, — поддержал техника Кусаинов. — Ну что мы теряем? Пришельцы выглядят миролюбивыми. Хотели бы напасть — уже бы давно напали. А они с нами пытаются беседовать. Причём культурно. Ну как-то же нам надо сдвинуть дело с мёртвой точки? Если не хочешь Ваську отпускать, позволь тогда мне.

— Я пойду. Сам, — решил Нестеренко.

— Исключено. Ты — командир корабля. И ты — самый опытный из нас. Твоё место здесь — на станции. А мы с Васей — готовы выполнить свой долг в полной мере. Только выбери — кто пойдёт.

Бортинженер был абсолютно прав. Спорить с ним смысла не было.

— М-м-м, — промычал командир, почесав затылок. — Хорошо. Василий, готовься к выходу наружу.

— Слушаюсь, Александр Александрович! — обрадовался тот.

— Только никакой самодеятельности! Близко к инопланетному кораблю не подлетай, и тем более не забираться внутрь. Даже если будут затягивать. Не поддавайся. Если они культурные, то не станут тащить тебя силой.

— Что же мне тогда остаётся делать? — развёл руками Вася.

— Ничего. Вылетишь, поболтаешься там на верёвке, как Петрушка в кукольном театре, и назад. Для первого раза этого будет достаточно. Я так понимаю, что с их стороны тоже кто-то высунется, и вы просто должны увидеть друг друга. Познакомиться лично, так сказать. Обменяетесь там сигналами дружбы, и по домам… Только смотри мне, без импровизаций. И уж тем более без шуточек всяких неуместных. Ты можешь к ним со всей душой, а они это воспримут как оскорбление. И всё, пиши пропало. Поэтому, используй самые элементарные и простейшие жесты. Вот. Поднятая рука, пальцы растопырены. Это значит, что ты безоружен, и не собираешься нападать. Что ещё? Можешь им ещё вот так показать, обе руки прикладываешь к груди, а потом медленно. Медленно, Вась! Запомни! Никаких рывков. Медленно разводишь руки в стороны. Дескать, вот твоё сердце, и ты к ним со всей душой. Ты раскрыт, и полностью им доверяешь. Пусть так думают. Пусть знают, что мы пришли с миром, и не боятся нас, — давал напутствия Нестеренко.

— Хорошо, я всё понял, — кивал в ответ Василий. — Положитесь на меня. Я не подведу.

— Предупреждаю. Они могут быть какими угодно, — добавил командир. — Могут быть необычными. Могут быть чертовски страшными. Но это не значит, что их нужно бояться. По внешности не судят. Помнишь пословицу? «Встречают по одёжке, а провожают по уму». Поэтому, кто бы ни вылез из их корабля. Хоть Змей Горыныч трёхголовый. Не показывай ему свой страх. Не показывай своё отвращение. Просто поставь себя на его место, и помни, что для него ты — такой же урод, как и он для тебя. И нужно сразу отмести предвзятое отношение друг к другу.

— Хех! А если там вылетит красавица-инопланетянка? — лукаво предположил Асхар. — Как в «Планете бурь». Тогда уж ты держись, Василий, и помни, что дома тебя жена дожидается.

— Да ну Вас, Асхар Алиханыч, — рассмеялся Вася. — Скажете тоже! Красавица! Хотя, положа руку на сердце, я бы не отказался от такой милой переговорщицы. Всяко лучше, чем какой-нибудь диназёбр страхолюдный. Или мормышка какая-нибудь, вот с таким носом-дудкой, знаете — как обычно инопланетян рисуют в «Мурзилке».

— Не надо строить глупые предположения, — оборвал их легкомысленный настрой командир. — Вот появится пришелец — тогда и будете выводы делать, касаемо его привлекательности. А пока, сосредоточься, Василий. Повторяю. Что бы там ни появилось — держись достойно. Это наш первый контакт со внеземным разумом. И мы не должны его провалить. Напротив — мы должны его провести с наилучшим результатом. И торопиться в этом деле нельзя. Ни в коем случае нельзя.

— Я понял, Александр Александрович. Понял. Так вы поможете мне со скафандром? — улыбнулся Вася.

Космос был по-прежнему холоден и мрачен. Но теперь, когда в его бесконечном пространстве встретились два обитаемых корабля, эта зловещая пустота стала казаться уже не такой пустой и зловещей. Две цивилизации нашли друг друга посреди бескрайнего вакуума. Нашли и потянулись друг к другу навстречу.

Когда внешний люк открылся, и Василий Швецов выбрался наружу, из шлюзовой камеры, темнота вокруг него озарилась мягким свечением, исходящим от гигантского соседа, по сравнению с которым станция «Салют» выглядела совсем крошечной и невзрачной.

— Командир, я вышел, — сообщил Вася по радио, ожидая дальнейших указаний.

— Поприветствуй их. Помнишь, как я тебе говорил? — ответил в его наушниках голос Нестеренко. — Аккуратно. Без спешки. Давай.

Василий поднял руку в приветственном жесте, а затем, приложил обе руки к груди и развёл их в стороны.

— Молодец. Теперь жди, — наблюдал за ним в иллюминатор Александр.

Свет, исходящий от чужого корабля стал ярче, но мягкости не потерял. Он не слепил людей, а просто создавал некий световой мостик между космическими аппаратами.

— Хорошо, — послышался голос, транслируемый инопланетным передатчиком.

— Вася, они хотят, чтобы ты подлетел ближе, — передал Нестеренко своему парламентёру. — Давай. Только не быстро.

Техник слегка оттолкнулся от обшивки, и, медленно стравливая шнур, полетел в сторону пришельца.

— Хорошо, — повторил тот, освещая его своими лучами.

— Только далеко меня не запускайте, — попросил Василий у командира.

— Лети-лети, соколик, пока всё нормально, — ответил тот.

Швецов постепенно удалялся от станции. Десять метров. Пятнадцать. Двадцать.

— Плохо, — сообщил пришелец.

— Асхар, стоп! — передал Александр бортинженеру, управляющему блочным механизмом.

— Есть, стоп, — быстро отреагировал тот, и Василий, дёрнувшись, остановился, словно большая неуклюжая кукла.

— Что там, командир? — с лёгкой ноткой волнения, спросил он.

— Всё нормально. Они хотят, чтобы ты остановился. Приготовься. Сейчас будет их выход. Готов?

— Всегда готов!

— Молоток. Давай, пионер, не ударь в грязь лицом. От тебя зависит престиж родной планеты. Инопланетяне должны увидеть, что мы тоже не лыком шиты. Что мы цивилизованные представители разумного вида, а не какие-то варвары.

— Ух, Александр Александрович! Я как на иголках. Но настроение бодрое! Вы там, главное, тоже не спите. Приготовьтесь меня назад оттаскивать, если что.

— Мы за тобой наблюдаем, Вась, не переживай. Если что — тут же вернём тебя обратно. Как там обстановка? Видишь что-нибудь?

— Пока нет. Их корабль светится. Но не весь, а только его фрагмент. Ближайший к нам. Видимо у них нет прожекторов, а источники освещения располагаются прямо в покрытии внешней обшивки. Вроде люминесценции, только чрезвычайно мощные, и регулируемые. Возможно, они общаются не только звуками, но и светом. А ещё цветом.

— Так, хорош болтать попусту. Будешь строить гипотезы, когда вернёшься. А пока сосредоточься, и говори только по делу, — оборвал его Нестеренко.

— Слушаюсь.

Командир покосился на экран часов, и опять выглянул в иллюминатор. Время шло. Ничего не происходило. Но вот, Василий опять заговорил.

— Командир, кажется что-то летит.

— Что? Я не вижу.

— Я вижу. Но оно маленькое. Очень маленькое.

— Инопланетянин? — присмотрелся Александр.

— Не знаю. Выглядит… Пока сложно сказать, как. Далековато. И мелковато. Вроде бы предмет, а не живое существо.

— Будь настороже. Да, теперь я его тоже увидел. Действительно мелкий, чертяка.

— Он как их корабль, только в миниатюре, — разглядел приближающийся объект Вася. — Размер меньше полуметра. Форма, как у картошки с ростками. Летит медленно.

— Асхар, приготовься вытаскивать Ваську, — распорядился Нестеренко.

— Жду команду, — ответил Кусаинов.

— Вася, что там наш друг?

— Подлетает. Дистанция — метров двадцать. Сложно сказать без дальномера. Но уже близко.

— Так, всё. Мы тебя вытаскиваем.

— Подождите! Всё в порядке. Пусть подлетит. Давайте рискнём? Риск — дело благородное!

— Ох. Смотри, Василий, доиграешься. Хорошо, посмотрим, чего хочет этот малыш. Асхар, приготовься. Будь начеку.

Небольшой, клубнеобразный предмет, сантиметров тридцать в длину, на низкой скорости подлетел к парящему в космосе человеку и остановился в паре метров от него. Василий облегчённо выдохнул, а вместе с ним и Нестеренко.

— Приветствую тебя, инопланетный друг, — техник приветственно поднял руку.

Один из чёрных отростков летающей картофелины вытянулся на полуметровую длину и, изогнувшись, оттопырился в сторону, словно повторяя жест космонавта.

— Вы видите это? — произнёс Вася.

— Нет. Что там? — спросил Нестеренко.

— Он тоже меня приветствует.

— Это хорошо. Очень хорошо. Не дотрагивайся до него. Осмотри хорошенько. Этого будет достаточно.

— Да тут осматривать особо нечего. Предмет имеет нестандартную, ассиметричную форму. Покрытие гладкое, глянцевое, внешне напоминающее пластик, очень тускло подсвеченный изнутри тёмно-оранжевым цветом. Имеется пять… Нет. Шесть. Шесть гибких отростков разной длины, чёрного цвета.

— Щупальца?

— Нет. Не настолько гибкие. Больше напоминают щупы. Или антенны. Расположены неравномерно. Имеют особенность выдвигаться, либо вытягиваться, становясь таким образом длиннее в четыре раза. Александр Александрович, позвольте мне его потрогать.

— Ни в коем случае! Не вздумай!

— Александр Александрович, я просто протяну к нему руку. И всё. Возможно, он сам не захочет ко мне прикасаться. Тогда я не буду его трогать. Но если он мне ответит — значит эти отростки на самом деле его руки. Мы по крайней мере узнаем немного больше об их строении. Обещаю его не хватать. Просто протяну руку, — упрашивал командира Василий.

— Хм-м-м, — тот с сомнением поглядел на Асхара, подумал немного, и разрешил. — Только очень медленно. Без рывков. Плавно-плавно.

— Спасибо! Выполняю, — Вася очень осторожно протянул руку в сторону неопознанного объекта.

Тот продолжал висеть на одном месте, не предпринимая никаких действий. Затем с инопланетного корабля пришло сообщение. — Хорошо.

Набравшись решимости, Нестеренко ответил. — Хорошо.

И маленький посланник полетел к Василию, протягивая к нему свой удлинённый усик.

— Он летит, командир. Он летит ко мне, — послышался в отсеке взволнованный голос Швецова.

— Всё в порядке. Мы согласовали ваше сближение, — ответил ему Александр. — Коснись его пальцем. Но не более того.

— Понял!

Вися в безвоздушном пространстве, друг напротив друга, освещаемые мягким розоватым светом чужеродной рампы, два представителя разных цивилизаций, впервые в истории обменялись первыми прикосновениями. Контактёр Швецов ликовал.

— Александр Александрович! Вы видите это? Он до меня дотронулся! Это случилось!

— Осторожнее, Вася, осторожнее, — около командирского лба зависло несколько шариков пота.

— Полный порядок! Он не проявляет грубость, не бьётся током, не пытается повредить скафандр. Но… Что это?

— В чём дело, Василий?!

— Это удивительно, Александр Александрович! Он летит за рукой. Когда я отвожу руку в сторону, он перемещается следом за ней. Это необычно. Чего он хочет? Чего добивается?

— Мы видим это. Не дёргайся, Вася, не дёргайся. Сейчас попытаюсь всё уладить. Чёрт, — Нестеренко связался с пришельцами. — Плохо.

— Плохо, — ответили те.

— Перестал! — тут же сообщил Швецов. — Больше не летает за рукой. Висит напротив меня и никаких действий не предпринимает.

— Пусть висит. Заканчиваем контакт. Мы тебя возвращаем.

— Подождите. Неужели это всё? Общение в самом разгаре, — воспротивился Василий. — Мне кажется, что он чего-то хочет. Но я не могу понять, чего именно.

— Вот именно поэтому контакт и надо завершить. Мы должны всё проанализировать.

— Хорошо, — произнёс пришелец, затем издал короткий свистоскрежет, и вновь повторил. — Хорошо.

Этот сигнал был им передан четыре раза подряд с интервалом в две секунды.

— Чего он хочет? — спросил у командира Кусаинов.

— Дважды передаёт «Хорошо» и один раз — что-то на своём языке, — подытожил тот. — Такое впечатление, что он просто не знает, чем заменить недостающий блок информации, и надеется, что мы поймём по интонации. Но если бы мы понимали их интонации…

— Я думаю, что они не хотят прекращать контакт, — предположил Асхар.

— Ну а что ещё можно им предложить? Мы познакомились, поручкались. Для первого раза это очень даже неплохо. Как продолжать контакт, если у нас нет для этого достаточного уровня знаний? Надо покумекать, и придумать новые пути к сближению. Но не сейчас, когда время ограничено запасами кислорода, и у нас человек болтается за бортом. Лучше сэкономить кислород для второго захода.

— Хорошо-хорошо, хорошо-хорошо, хорошо-хорошо, — вдруг сообщил инопланетянин.

— Новая радиограмма, — вздрогнул Асхар.

— Близко-близко? — задумался Нестеренко. — Допустим, это означает «близко-близко». Что под этим подразумевается?

— Кажется я понял, Сан Саныч. Они хотя пригласить нас к себе на борт, — выдвинул мысль Кусаинов. — Куда уж ближе?

— Или сами напрашиваются к нам в гости, — добавил Александр. — Они знают, что кислород у Василия ограничен, и долго контакт не продлить. Поэтому, чтобы продолжить общение, они хотят переместиться на нашу территорию, где нам будет спокойнее, и мы не будем следить за запасами дыхательной смеси. Точно! Как же я сразу об этом не догадался?! (Он хлопнул себя по лбу, разметав по сторонам капельки пота). Это не он! Не пришелец!

— Не понял, — удивился Асхар. — Как это, не пришелец? А кто же?

— Этот предмет, который они выпустили, не живой. Это зонд! Понимаешь? Робот!

— И-и, что? — всё ещё недоумевал бортинженер.

— А то, что они действуют так же, как действовали бы мы, оказавшись на их месте. Если бы у нас было всё необходимое оборудование для поиска внеземного разума и контакта с ним. Мы бы не полезли сразу обниматься с инопланетными мормышками! Мы бы сначала отправили к ним зонд! Это было бы правильно и разумно. Именно так они сейчас и поступили. А теперь, видимо, хотят, чтобы мы приняли этот зонд, и позволили ему изучить нас и нашу станцию изнутри.

— Хорошо-хорошо, хорошо-хорошо, хорошо-хорошо, — повторил пришелец.

— И как мы поступим? — спросил Кусаинов.

— Ситуация непростая, — капитан почесал голову. — С одной стороны — отказ будет воспринят ими как недоверие с нашей стороны. Вроде как мы не готовы к диалогу с ними. А с другой — я не могу пустить на станцию неизученную заранее штуковину. Она может притащить на себе всё, что угодно. От оружия — до опасного вируса. Хорошо, если их зонд стерилен. А если нет?

— Подожди, Саныч, они ведь дважды «хорошо» сказали? Да? — уточнил бортинженер.

— Да. Три раза по два «хорошо».

— Ответь им «хорошо» один раз.

— Почему один?

— Попробуй. Это будет не полное согласие, и в то же время не отказ. Пусть дальше сами думают, — развёл руками Асхар.

— Ай, да Алиханыч. У тебя не голова, а Дом Советов, — похвалил коллегу Нестеренко. — Действительно, это будет самый подходящий ответ.

И он тут же передал пришельцам единичный положительный сигнал.

— Хорошо, — ответили те таким же единичным кодом, и зонд начал смещаться в сторону Василия.

— Алекса-андр, Александрыч, он ко мне летит, — провыл тот с опасением.

— Не прикасайся к нему, не пытайся отогнать, вообще никак не реагируй, — ответил командир. — Виси там спокойно, и не рыпайся.

— По-онял, — откликнулся Вася. — Надеюсь, Вы знаете, что делаете.

— И мы на это надеемся, — со вздохом пробормотал Нестеренко, уже с выключенной связью. — Асхар, жди моего сигнала.

Инопланетный робот облетел землянина со всех сторон, растопырив свои отростки, очень медленно прошёлся вдоль спины, выпячивающейся горбом дыхательного ранца, и наконец остановился над головой, не касаясь шлема.

— Где он? Куда он подевался? — вопрошал Швецов.

— Не шевелись. Он прямо над тобой, — сообщил командир.

— И что он там делает?

— Ничего. Сейчас улетит. Терпи.

— Почему Вы так уверены, что улетит?

— Васька, тихо! Просто помолчи минут пять. Мы всё контролируем. Если почувствуешь боль, или ещё какой-то дискомфорт, тогда немедленно сообщай. А пока не чувствуешь ничего — замри и умолкни. Дай ему тебя осмотреть.

Прошла минута молчания, и Василий опять заговорил.

— Командир. Вы сказали, чтобы я сообщал, если что-то почувствую. Я почувствовал.

— Что? Тебе больно? — насторожился Нестеренко и поднял было руку для отмашки.

— Нет. Мне как-то странно. Тепло в голове. Словно шлем нагревается. Слушайте, он мне там голову не кипятит случайно?

— Вообще, он очень близко от тебя, — присмотрелся Александр. — А тебе это всё не кажется? Может от волнения температура подскочила?

— Нет. У меня в голове шумит. И кожу покалывает. Он меня словно облучает чем-то.

— Так, всё. Хватит этих экспериментов. Асхар…

«Приём… Это… Себе».

— Кто это сказал? — встрепенулся Нестеренко.

— Радио, — Кусаинов так и не запустил лебёдку. — Это они сказали.

— Они? — в полной растерянности взглянул на него коллега. — В смысле, инопланетяне?

— Ну это точно не Вася. Хотя голос похож на Васин.

— Вася, ты сейчас говорил что-то? — уточнил у того командир.

— Нет, Александр Александрович. Я молчу. И кстати, голова перестала гореть. Всё опять в норме.

— Что же это было?

«Приём… Это… Себе», — повторило радио.

— Они заговорили. Но как? — Нестеренко вернулся к микрофону, и подключился к каналу пришельцев. — Что принять?

«Приём… Это… Себе»

— Дошло, — Александр потёр глаза. — Они хотят, чтобы мы приняли зонд. Я был прав. Они хотят запустить к нам «жучка». Но как они разучили эти слова?

— Наверное, каким-то образом, они просветили Васькину голову, и извлекли оттуда необходимую информацию, — ответил Асхар.

— То есть, они умеют читать наши мысли?

— Похоже на то.

— Это чертовски плохое дело, Алиханыч. Не хватало ещё, чтобы они в наших головах копались.

— Давай взглянем на это с другой стороны? Такая способность упростит нам задачу общения с ними. Если они телепаты, то нам будет гораздо проще понять друг друга. Хоть они и умеют читать наши мысли, но они по прежнему их не понимают. Ведь мы думаем о вещах, которые им неведомы.

— Пожалуй, ты опять прав. И каковы твои предложения?

— Принять их посланника. Сан Саныч, пойми, сейчас это единственная ниточка, связывающая нас с Землёй. Если кто-то и может помочь нам вернуться домой — так это они. Если они этого не смогут, то больше никто не сможет, — посоветовал Кусаинов.

— Да, — кивнул Нестеренко. — Пропади оно всё пропадом.

Включив связь с Василием, он передал ему.

— Вася, как самочувствие?

— Отличное, товарищ командир! — ответил техник.

— Есть предложение пригласить пришельца на чаёк. Как ты на это смотришь?

— Смотрю положительно! Кажется, он безобиден. И ведёт себя дружелюбно. Если не считать нагрева моей тыковки. Но я уверен, что это он делал не со зла.

— Хорошо. Тогда готовься к возвращению, — Нестеренко переключился на канал инопланетян, и сообщил им. — Хорошо-хорошо. Хорошо-хорошо. Хорошо-хорошо. Готовы принять вас.

— Хорошо, — ответили те. — Себе приём хорошо.

— Асхар, запускай, — скомандовал Александр, и лебёдка потянула Василия обратно в шлюзовой отсек.

Зонд устремился за ним следом.

Когда Швецов вместе с роботом оказались в шлюзе, и техник задраил люк, командир корабля удостоверился, всё ли в порядке.

— В полном, — отозвался Вася. — Можете нам открывать.

— Э, нет. В базовый модуль я тебя пока не пущу.

— Что за шутки, командир?

— Это не шутки, Василий. Это карантин. Ты должен пробыть в изоляции как минимум сутки.

— Сколько?!

— Успокойся. Ты обеспечен всем необходимым. В переходном модуле есть запас продуктов питания и воды. С туалетом тоже порядок. Поэтому не нервничай, и будь хорошим мальчиком. Мы должны убедиться, что этот зонд не приволок нам какую-то заразу.

— Я всё понял, Александр Александрович. Вы правы. Карантин — штука важная.

— Рад, что ты понял. Теперь слушай дальше. Когда карантин закончится, наш гость отправится обратно в космос. А ты вернёшься к нам. Поэтому, пусть тоже не обижается.

— Я думаю, что он не обидится. Да, приятель? — Василий подмигнул роботу, висящему напротив его лица.

Тот медленно перевернулся, причудливо расставил свои отростки, и образовал ими некую полуовальную фигуру.

— Алекса-а-андр Александрович! Команди-и-ир! — как-то неестественно протянул техник.

— Да, Вася, что там у тебя?! — встревожился Нестеренко.

— Командир, включите телекамеру, посмотрите, что он тут вытворяет.

Командир поспешно включил экран, показывающий изображение со внутренней камеры, расположенной в переходном модуле. Он увидел забившегося в угол Василия, который был без шлема, а в центре отсека висел инопланетный «клубень», излучающий какое-то сияние между своими отростками.

— Что там происходит? Что он делает? — спросил Александр. — Мне плохо видно.

— Не знаю. Он мне тут какие-то мультики показывает. Это как телевизор, только без экрана, прямо в воздухе. Но изображение вообще непонятное какое-то. Много тёмных пятен, переходящих друг в друга. Как будто краску смешали. И подсвеченные, осветлённые контуры чего-то знакомого. Но вот чего? — гадал Василий.

— Они пытаются продолжить контакт с использованием визуализации, — подсказал командиру Асхар. — Очень мудрый ход.

— Ну, по крайней мере, не приморили нас сразу, и не попытались ничего у нас свистнуть, — пошутил тот. — Пусть визуализируют на здоровье, главное, чтобы Василий не пострадал.

— Командир, я разобрался в этих кляксах, — сообщил Вася. — По этим самым контурам узнал. Большая клякса — это я. А маленькая — он. Изображение очень плохое, но если прямо внимательно-внимательно посмотреть, то становится различимо.

— Беда у них с телевизорами, — в свою очередь пошутил бортинженер. — Неужели не могли сделать почётче изображение?

— Да это не с изображением беда, — сообразил Нестеренко. — А с природой. Скорее всего, они просто так видят. Не как мы. А по-своему. Они как минимум различают инфракрасное излучение. И вообще, их спектр совсем не такой, как наш. Гораздо шире. И Ваське они показывают то, что видят своими глазами. А он не понимает.

— Александр Александрович, — продолжил сообщать Вася. — Как я понял из этого мультика, инопланетянин просто мечтает посидеть на моей голове. Что-то я переживаю маленько. Если он даже через шлем так тыковку жёг, то теперь, без шлема, как бы вообще мне мозги не вскипятил.

— Правильно опасаешься, Вась, — ответил ему Нестеренко. — Не торопись с этими панибратствами. Давай оценим степень риска.

— Риск конечно есть, — гладил подбородок Асхар. — Но похоже, что иначе нам эту телегу с места не сдвинуть.

— В общем, Василий, смотри. Если почувствуешь что-то подозрительное, и особенно, болезненное, произнеси кодовое слово «плохо». Пришелец должен на него среагировать. Что бы ни происходило, сперва применяй словесное воздействие, а лишь потом — всё остальное. Старайся вообще к нему не прикасаться, и уж тем более не бить. Делай это только в том случае, если сигнал «плохо» не сработает. Если же готов к продолжению контакта, то скажи «хорошо», — дал указание Александр.

— Хорошо, — ответил техник. — Ой. В общем, ладно. Всё равно я готов.

Зонд подлетел к его голове и завис над ней, опуская отростки сверху-вниз, по всей окружности человеческого черепа.

— Мой друг, когда был в ГДР, в командировке, смотрел там одно американское кино, — тихо поведал Кусаинов. — Фантастическое. У них это называется «фильм ужасов». Там были пришельцы, которые выглядели как летающие зонтики. И вот они прицеплялись сверху людям на головы, и отгрызали их. Я надеюсь нашему Ваське так же голову не откусят?

— Да иди ты, Алиханыч, знаешь куда, со своими фильмами, — слегка вспылил Нестеренко. — Не нагнетай обстановку. Что нам до этих американцев? Они хотя бы раз с настоящими инопланетянами встречались? Нет. Так зачем нам их дурацкое кино вспоминать? Если у них там космические зонтики на людей нападали, значит это говорит только об одном. Они там, в своей Америке, во всех видят только врагов. А мы — наоборот, видим друзей. Тем от них и отличаемся. Смотри, с Васькой полный порядок. Вася! Как ты там?

— Хорошо, командир, — ответил техник. — Жара уже нет. Лишь лёгкое покалывание. И в голове сумбур. Сложно объяснить, на что похож. Будто бы я на экзамене, или на какой-то планёрке. Я ничего не говорю, и ничего не слышу, но мозги загружены непонятно чем.

— Пришелец продолжает изучать его мозг, — пояснил Асхар. — Надеюсь, что это нам поможет, и на Василии никак не отразится.

— Тоже на это надеюсь, — кивнул Нестеренко. — Вася! Доложи обстановку!

— Голова начала побаливать, Александр Александрович. Но пока терпимо, — сообщил Швецов.

— Всё, заканчивай процедуру! Командуй гостю отбой!

— Плохо, — произнёс Василий.

Зонд тут же убрал свои щупальца и, вернувшись на прежнее место, посреди отсека, завис, обрабатывая полученную информацию.

— Сработало, — Вася засмеялся. — И голова сразу прошла.

— Хорошо-да, — вдруг заговорил с ним робот. — Плохо-нет.

— Чего? — техник поглядел на него, а затем перевёл взгляд на камеру. — Чего это он?

— Проводит логические сопоставления, — ответил командир. — Расширяет кодировочную систему. Уточняет, является ли слово «да» — позитивным ответом, а «нет» — негативным.

— Да, — ответил Вася.

— Ты, — зонд загорелся оранжевым свечением и тут же погас, затем чуть подлетел к Васе, протянув к нему все свои отростки, после чего произнёс. —Я.

— Он перепутал личные местоимения, — догадался Нестеренко. — Объясни ему, что всё наоборот. Только не останавливайся на этом, а разверни пояснение дальше.

— Эх! Как же я это смогу? — почесал затылок Василий. — Ладно, попытаюсь. Смотри. Это — я. (Он хлопнул себя в грудь). Я.

Затем взяв фонарик, висевший на стене, посветил в сторону пришельца. —Я. А вот это — ты. Ты.

Он протянул к инопланетному гостю обе руки.

— Ты, — пришелец опять моргнул оранжевым цветом.

— Нет. Неправильно. От кого исходит произношение. Понимаешь? Смотри. Швецов посветил фонариком в инопланетянина и, указывая второй рукой сперва на себя, а затем на него, чётко произнёс. — Я… Ты… А теперь гляди. (Подлетев к собеседнику чуть ближе, он почти приставил к нему фонарик, только развернув его лампочкой к себе, и включил свет). Теперь вот — Я. А вот — Ты. Понял?

Пришелец очень долго думал. Казалось бы, элементарнейшая расстановка определений, превратилась для него в невероятно трудную задачу. Но он справился.

— Я, — сказал он, моргнув оранжевым, и протянул к Васе щупальца. — Ты.

— Да, — ответил техник, и так же произнёс, посветив фонариком, и протянув руки. — Я… Ты…

— Я… Ты… — повторил робот.

— Я… Ты… — засмеялся Василий. — Заяц — Волк, Заяц — Волк, ха-ха-ха!

— Василий, а ну прекрати! — остановил его наблюдавший за контактом командир. — Расшутился тут. Не забывайся.

— Извините, — опомнился Вася. — Просто всё это выглядит очень забавно. Как в «Ну, погоди!»

— Это серьёзнейший процесс в истории человечества! Уникальнейший эксперимент! Мы налаживаем мирный диалог с братьями по разуму! — прочёл ему нотацию Нестеренко. — А ты относишься к этому так легкомысленно. Соберись!

— Слушаюсь.

— Ты… Процесс… Питание… Да, — пришелец опять причудливо расставил свои отростки и включил телеизображение. — Процесс… Питание… Да…

Василий пригляделся. На чудесном воздушном экране опять происходило что-то малопонятное, состоящее из плавающих пятен и грязных клякс. Даже знакомые контуры теперь не просматривались.

— Я не понимаю. Александр Александрович, тут он мне что-то показывает, но я вообще ничего разобрать не могу.

— Постарайся мне объяснить, что ты видишь? — попросил командир.

— Кляксы. Они движутся. Тут есть определённая закономерность, но суть я не улавливаю.

— Так. В прошлый раз ты видел контуры, похожие на тебя и на него?

— Да. Но теперь я их не вижу. Контуры есть. Но уже не наши, а чего-то непонятного. Какая-то высокая шишка, а снизу у неё не то корни, не то лапки, как у паука, или краба.

— Что она делает?

— Ничего. Стоит неподвижно. А вот кляксы выплывают откуда-то из-за экрана, проходят сквозь контур этой шишки, и там в центре как-то перемешиваются, распадаются и превращаются в новые кляксы.

— Пищеварение, — понял Нестеренко. — Что он тебе сказал? «Процесс питание»? Он хочет подтвердить соответствие слова «питание», которое он обнаружил в твоей голове, непосредственному употреблению и усвоению пищи. То есть, он интересуется, питаемся ли мы так же как они. Принимаем ли пищу и перерабатываем ли её в своих организмах. И кляксы, которые ты видишь — скорее всего, схематическая демонстрация процесса пищеварения. Только у них. Поэтому ответь ему «да».

— Да, — тут же ответил Швецов. — Процесс питание да.

Для пущей убедительности он открыл рот и потыкал туда указательным пальцем. — Есть. Кушать. Питание.

— Я питание ты, — пришелец вдруг засветился тёмно-малиновым светом. — Питание ты есть. Я есть кушать ты!

— Не понял, — Василий опять прижался к стенке, держась подальше от покрасневшего робота. — Александр Александрович. Он что, сожрать меня хочет? Не смей! А-ну, не смей, кому говорю.

— Успокойся, успокойся, — напряжённо всматривался в экран командир. — С чего он взял, что ты съедобен? Нет, это что-то другое.

— Есть кушать. Питание. Здесь, — продолжил монотонно говорить зонд. — Ты. Есть кушать. Определение. Наличие.

— Не ешь меня, слышишь, — ответил Василий. — Я не съедобен. Ты отравишься.

— Питание. Определение. Проба замер. Повторение питание, — робот опять погас.

— Сан Саныч, а ведь он спрашивает нас о запасах провизии, — произнёс Кусаинов. — Он хочет узнать, есть ли у нас еда.

— А ему-то зачем? Неужели он думает, что мы их всех прокормим? — нахмурился Нестеренко.

— Да нет же. Он не просит у нас еду. Он нам предлагает еду.

— Допустим. Но с чего он решил, что их еда нам подойдёт?

— «Определение, проба, замер и повторение». Он ведь так сказал? Значит он просит показать ему образец нашей пищи, чтобы там, у себя на корабле, они могли её воспроизвести для нас. Видимо у них есть подходящее оборудование для этого.

— Вряд ли, — усомнился в предположении бортинженера Александр. — Но почему бы не попробовать? Василий! Покажи ему тюбик с супом, хлеб и воду.

— Зачем? — удивился техник.

— Покажи! Пусть проанализирует.

— Слушаюсь.

Василий Швецов поочерёдно продемонстрировал роботу продукты питания и воду. Тот засосал маленькую капельку супа, воды, и кусочек хлеба.

— Смотреть. Делить. Определение. Делать. Ты, — произнёс он. — Есть кушать газ дополнение.

— Я вообще ничего не понимаю, что он говорит, — поглядев в камеру, пожал плечами Вася.

— Я понял только то, что они изучат нашу пищу и воду, после чего постараются их синтезировать, чтобы пополнить наши запасы, — ответил Асхар.

— Как мило с их стороны, — произнёс Нестеренко. — Ну а газ тут причём? Ах, да-а… «Есть-кушать газ», значит «дышать». Газ — это воздушная смесь. Они заботятся не только о нашем пропитании, но и о запасах кислорода. Вот только зачем? Мы же их не просили.

— Неспроста это, — покачал головой Кусаинов.

— Вася, спроси у нашего благодетеля, почему он так добр к нам? Зачем предлагает пищу, воду и кислород?

— Он Вас прекрасно слышит, Александр Александрович, — ответил Василий. — Я включил громкую связь. Он уже анализирует Ваш вопрос.

— Вот же, ёк-макарёк. Ты хоть предупреждай!

— Я смотреть определение ты перенос. Ты перенос плохо. Ты перенос хорошо нет. Ты перенос недостаток есть кушать. Ты перенос недостаток повторение плохо нет. Я повторение хорошо да, — выдал длинную тираду зонд.

— Ничего себе — разговорился как, — отметил Асхар. — Эдак за ним скоро записывать придётся.

— Тихо, не сбивай с мысли. Я пытаюсь запомнить всё, что он наговорил, — отмахнулся от него Александр. — «Определение на перенос. Перенос плохо». Какой такой «перенос»? Он думает, что мы плохо перенесли гиперпрыжок?

— Дальше он сказал о недостатке еды при переносе. Может считает, что за время нашего долгого путешествия наши запасы истощились? — поглядел на него бортинженер. — И предлагает помочь?

— Перенос, перенос… Вряд ли они так быстро разобрались с такими понятиями как «перенос трудностей», или «перенос путешествия». Скорее они оперируют, пока ещё, базовыми определениями. Что может быть переносом? Пере-нос. Переносить. Перемещать. Перемещаться. Эврика! Перенос — это наша станция! Вот, про что он нам говорит. Они изучили нашу станцию, и обнаружили, по их меркам, недостаток провизии, воды и дыхательной смеси. Они понимают, что надолго нам этих запасов не хватит, и предлагают нам их восполнить за счёт своих хитроумных устройств. Репликаторов. Или как это обычно в фантастике называется? — просиял Александр.

— Грех от такого отказываться. Тем более, что пришельцы могут обеспечить нас такими запасами кислорода, воды и провизии, что нам хватит до самой Земли.

— Ну это ты загнул, Алиханыч. Чтобы нам хватило до Земли, нужно тащить за собой грузовой отсек размером с их дурынду. Нет, отставить. В первую очередь нам нужна перенастройка и перезарядка гипердвигателя, чтобы прыгнуть обратно к Земле. Именно в это русло нужно как-то перевести диалог.

— Но от провизии и кислорода тоже отказываться не стоит. Пока мы с ними движемся к общему знаменателю, нам необходимо чем-то дышать, что-то пить и, извините, что-то кушать.

— Разумеется.

— Я смотреть определение ты перенос, — продолжил робот. — Ты перенос иметь ты выключено. Ты выключено плохо. Я хорошо-хорошо ты выключено.

— Он про наш двигатель? — спросил у командира Василий. — Наш двигатель действительно выключен. Он предлагает его починить? Или заправить?

— Нет, — ответил Нестеренко. — Тогда бы он говорил про перенос. Про станцию. А не говорил бы «ты». «Ты», в его понимании — «вы». И не просто наш экипаж, а вообще все люди. «Ты выключено плохо» может означать только одно. Мёртвый космонавт. Они каким-то образом «унюхали» труп Пеньковича. И предлагают отдать его им.

— Думаешь, это будет правильно? — покосился на командира Кусаинов.

— Смотря с какой стороны это рассматривать. С одной стороны, это будет неэтично по отношению к памяти Якова Михалыча, и к его близким. Но с другой. Пеньковичу-то уже всё равно. К тому же, долго мы его хранить на станции не сможем чисто технически. Придётся что-то с ним делать. И самое логичное — это похоронить его в космосе. Так что правильнее? Выбросить Якова в космос, или передать инопланетянам для изучения? Повторюсь ещё раз. Самому Яшке это уже до лампочки. Тут всё упирается в мораль. Но если перешагнуть через эту мораль, то что мы получим? Давай рассуждать. Пришельцы изучат Якова в своей лаборатории, и узнают о людях ещё больше информации. Из чего мы состоим, как дышим, сколько живём. Учитывая уровень их прогресса, думаю, что накопают они немало. И всё это сблизит нас ещё сильнее. Как ни кощунственно это говорить, но смерть Пеньковича сыграла нам на руку. Инопланетянам не придётся использовать для изучения живых людей, то есть нас с вами. Тем не менее, я бы хотел в этом щекотливом вопросе посоветоваться с вами, товарищи.

— Да мне-то что? — сразу ответил Асхар. — Яше действительно уже всё равно. Его родня, может быть, и вообще об этом никогда не узнает. Поэтому, что мы теряем? Во всяком случае, если бы я был на месте Яши, то мне бы тоже было абсолютно наплевать.

— А ты Василий, что скажешь? — спросил Нестеренко у техника.

— Я только за, — ответил тот. — Яков Михалыч был учёным. Думаю, что он бы согласился стать объектом изучения для инопланетян.

— В таком случае, отвечай им следующее, «ты хорошо-хорошо я выключено. Но потом».

— Я понимать ты, — вместо Васи ответил робот. — Я приём ты выключено потом.

— Вот так — так, — поразился бортинженер. — Саныч, ты смотри. Они говорят всё лучше и лучше.

— Да, — кивнул тот. — Я заметил. Они учатся. И учатся очень быстро. Просто молниеносно. Не знаю, что там у них за система дешифровки, но работает она потрясающе. То, на что должны были уйти месяцы, они постигают за минуты. Это очень развитая цивилизация.

— Так это же хорошо. Значит мы с ними быстро договоримся о помощи с возвратом на Землю.

— Теперь сомнений в этом у меня практически не осталось. Первый контакт завершился удачно.