Салют - Глория

Часть третья. "Салют" — "Глория"

Сутки миновали с того момента, когда Василий Швецов выпустил инопланетного робота через шлюз — обратно к его родному кораблю. Никаких изменений в состоянии техника не произошло. Самочувствие было отличным. Поэтому командир Нестеренко решил закончить карантин, и впустить третьего космонавта в общие отсеки.

Выспавшись хорошенько во время изоляции, Вася был очень бодр и активен. Тесное общение с инопланетянами чрезвычайно его вдохновило. К тому же он был очень рад вновь присоединиться к остальному экипажу.

— Ну и как вы тут без меня? — спросил он, влетая в главный модуль.

— Скучали и тосковали, — монотонно ответил Асхар, не отрываясь от иллюминатора.

Александр что-то сосредоточенно писал в блокноте.

— Когда следующий контакт? Не решили? — спросил у него техник.

— Дай хотя бы с предыдущим разобраться. Нужно столько данных систематизировать и в порядок привести, — буркнул тот. — Вот уж не думал, что мне придётся когда-нибудь заниматься чем-то подобным. Я был уверен, что с инопланетянами встретятся разве что мои внуки. Даже не дети. А то, что я сам с ними встречусь, и представить себе не мог.

— Не знаю, как вам, а мне они нравятся, — забросив руки за голову, потянулся Василий. — Отличные ребята. Добродушные. Общительные. Подумайте только, насколько обширен космос, а мы умудрились так быстро отыскать в нём друзей! Голова идёт кругом, когда начинаешь задумываться о том, чему мы сможем у них научиться. И как далеко шагнёт наша наука и наше развитие благодаря этим лунатикам.

— Это всё впереди. Сначала мы должны удостовериться в их чистоплотности, — отвлёкся от записей Нестеренко.

— В каком смысле?

— Мы пока ещё не знаем, что у них на уме. Нам они кажутся миролюбивыми и искренними, но их истинные мотивы нам неизвестны. Вдруг они хотят использовать нас, чтобы найти Землю и напасть на неё? Мне не хочется в это верить, но варианты нужно рассматривать самые различные. Тащить на Землю не пойми кого мы не имеем права. От нас зависит жизнь всего человечества.

— Каким образом Вы хотите проверить их «на вшивость»? — спросил Швецов.

— Пока не знаю. Пока думаю. Время покажет, — ответил командир.

— Сан Саныч, а что они там всё-таки делают? — подал голос Асхар, всё это время наблюдавший за соседним кораблём.

— Чего там? — убрав блокнот, подлетел к нему Александр.

Огромная глыба инопланетного корабля висела в полусотне метров от «Салюта», но можно было легко различить, как на его подсвеченном боку что-то копошилось. Словно там набухали какие-то нарывы, или опухоли. Вокруг этого нестабильного участка извивалось несколько щупалец, похожих на отростки робота-зонда, только более длинные и гибкие.

— Ремонтируются, что ли? — прищурился Нестеренко.

— У них не было никаких повреждений. Эта ерундовина появилась на корпусе около пары часов назад. И с той поры всё сильнее разрастается и набухает, — ответил Кусаинов. — Ума не приложу, что это такое.

— Продолжай наблюдение, Алиханыч. Если что-то новое увидишь — сообщай.

— Да, командир.

Прошло ещё три часа, в течение которых Нестеренко и Швецов занимались бытовыми делами, а Кусаинов следил за соседями. В какой-то момент уставший, не выспавшийся бортинженер закемарил возле иллюминатора, и вскоре заснул. Проспав минут сорок, он проснулся, встрепенувшись от неожиданности. Первым делом, Асхар Кусаинов сконфуженно осмотрелся, не заметили ли товарищи его неловкую дрёму, но тех в отсеке не оказалось. Тогда он вновь вернулся к наблюдению, и тут же, в полном удивлении, позвал коллег.

— Эй, ребя-ат!

— Да, Алиханыч, чего там? — первым прилетел Александр.

— Сан Саныч, смотрите, что они там понастроили, — указывал ему Асхар.

— Хм-м, — командир увидел на месте недавней «опухоли» странную, круглую конструкцию, выступающую из корпуса корабля, подобно обрезку большой трубы. — Что это такое?

Новый элемент внеземного судна ярко выделялся на его боку, словно какое-то инородное тело. Люди не сразу поняли, чем оно так привлекает внимание. И лишь по прошествии нескольких минут обсуждений, пришли к догадке. Пристройка имела то, чего не было в остальной конструкции — симметрию. Если весь остальной корабль выглядел абсолютно ассиметричным, то это новшество, возникшее на его корпусе, выделялось чертами правильного цилиндра. Образовавшаяся деталь специфически подсвечивалась со всех сторон и окружалась несколькими жгутами щупалец.

— Я понял, мужики! — сообразил Кусаинов. — Они сделали вход.

— А у них раньше его не было что ли? — с усмешкой спросил Василий.

— Это вход для нас. Именно для нас.

— Не просто вход, — добавил Нестеренко. — Это стыковочный узел. Судя по виду, специально для нашей станции. Они изучили нашу систему стыковки и воспроизвели её у себя, чтобы обеспечить правильное соединение наших кораблей. Вот так дела.

— То есть, теперь наша очередь идти к ним в гости? — произнёс Швецов. — Хитренькие какие. Они-то нам робота подсуропили. А нам к ним придётся лично являться.

— Полагаю, что и встречать нас они будут уже лично, — ответил командир.

— Кто пойдёт на встречу? Опять я? Я готов.

— На такую серьёзную встречу нужно идти вместе. Мы с тобой отправимся на переговоры, а Асхар останется на «Салюте».

— Может быть мне с вами пойти? — с лёгкой тревогой предложил Кусаинов.

— Нет, — отрезал Нестеренко. — Нельзя оставлять станцию пустой. Здесь кто-то должен дежурить. Мы с Василием заберём тело Пеньковича, и нанесём космическим друзьям встречный визит.

— Ты, — включилась радиосвязь. — Ты. Я. Хорошо-хорошо. Вопрос.

— А вот и приглашение, — поднял голову командир. — Кажется… Василий, готовь скафандры.

— Есть.

— Ты. Я. Хорошо-хорошо. Ответ положительный, — сообщил Александр пришельцам.

— Хорошо. Я принято.

Летающая глыба, вновь демонстрируя чудеса проворства и маневренности, подлетела к «Салюту» на максимально близкое расстояние, с ювелирной точностью пристроившись только что достроенным стыковочным узлом — к аналогичному узлу станции. Осталось только пристыковаться.

— Ну что, Алиханыч? Поманеврируем? — хрустнул пальцами командир. — Надеюсь, что наши инопланетные Самоделкины не напортачили с габаритами, и мы к ним герметично присосёмся.

— Да, Саныч, попытка — не пытка. Делов-то осталось. Они уже всё сделали за нас. Осталось чуть-чуть да маленько. Только прилепиться, — приготовился бортинженер. — Эх, чукча, чукча, чукча кучерявый.

— Отставить пение. Приступаем, — Нестеренко занял место у пульта управления.

Разлапистая станция, отражая призрачный свет инопланетной конструкции своими солнечными батареями, стала медленно приближаться к ожидавшей её громадине.

— Братья по разуму! — сообщил Нестеренко по радио. — Готовьтесь нас принимать. Мы подлетаем. Дистанция двадцать. Восемнадцать. Пятнадцать. Десять…

— Братья по разуму! — ответил пришелец. — Принимать. Готовьтесь. Плохо-плохо!

— Асхар, тормози!

— Есть тормозить, — ответил Кусаинов.

Станция ещё немного продвинулась вперёд, и остановилась перед самым бортом инопланетянина.

— Да, — произнёс тот. — Братья по разуму! Хорошо нет. Плохо нет. Хорошо я ты.

— Принято, — отозвался Нестеренко. — Да.

Щупальца, окружавшие новоиспечённый шлюз, теперь вполне дотягивались до «Салюта». Они ловко ухватили его, и стали очень аккуратно подтягивать, направляя таким образом, чтобы узлы правильно состыковались.

— Ну вот мы и попались, — пошутил Кусаинов.

— Типун тебе на язык, Алиханыч, — ругнулся командир.

Две конструкции из совершенно разных миров мягко воссоединились. Затем свечение корпуса гигантской «картофелины» прекратилось, и корабли погрузились в космический мрак.

— Ты, — прорезал тишину голос из радиодинамиков. — Хорошо. Я. Ожидание.

— Они готовы к встрече, — кивнул Александр. — Ну что, Василий? Вперёд — труба зовёт?

Космонавты задраили переходной отсек, и, облачившись в скафандры, забрали окоченевшее тело учёного, после чего стали аккуратно транспортировать его в шлюз. Затем, перекрыв уже шлюзовую камеру, принялись неспешно открывать люк.

— Василий, замеряй уровень кислорода, — приказал Нестеренко.

— Есть, замерять уровень, — ответил Швецов.

Люк открылся, но никакого перепада не произошло. Обстановка по ту сторону полностью соответствовала внутренней. Замеры показали, что состав дыхательной смеси полностью совпадает с уровнем воздуха на «Салюте». Вряд ли этим дышали пришельцы. Скорее, они просто скопировали земную норму.

— Александр Александрович. Здесь можно дышать. Разрешите снять шлем, — попросил Василий.

— Не разрешаю. Снимешь, когда будет абсолютная уверенность, что в этом воздухе нет ничего опасного, — ответил командир. — Ох, ёк-макарёк. Вперёд на мины — ордена потом.

С этими словами, он подхватил тело Пеньковича и поплыл за пределы родного шлюза — в темноту инопланетного корабля.

Как только он пересёк границу, вокруг включился мягкий, кремовый свет. Светились стены округлой пустой трубы, в которой они оказались. Впереди виднелся тупик, представлявший из себя некую диафрагму, очень хитрой конструкции. Когда люди остановились в трубе, эта диафрагма начала причудливо и последовательно раскрываться, не издавая при этом никаких звуков. В открывшемся проходе показалось что-то непонятное, вытянутое, не имеющее ничего общего с когда-либо виденным ранее, на Земле. Нестеренко сначала даже принял это за некое оборудование, но никак не за живое существо. Лишь когда оно начало двигаться в их сторону, стало понятно, что это именно живой организм, а не какой-то искусственный предмет.

— Вот, — тихонько толкнул командира Вася. — Я такого видел в «мультике», который мне робот показал.

— Тихо, — шикнул на него тот, не спуская глаз с инопланетянина.

Космический странник выглядел совершенно нестандартно. Он был выше среднестатистического человека примерно на полметра. Его тело своей формой напоминало пупырчатый огурец, поставленный вертикально. Сверху у этого «огурца» был бесформенный набалдашник, из которого торчали отростки, напоминавшие манипуляторы зонда, только более гибкие. Четыре этих отростка соединялись с огурцеобразным телом, словно цепляясь за него. Оставшиеся три — свободно извивалась, торча в разные стороны. Было решительно невозможно понять, где у пришельца глаза, нос и рот. Поскольку аналог его головы, кроме гладкого набалдашника с щупальцами, более ничего на себе не нёс. (Как впоследствии выяснится, инопланетянин был облачён в защитный костюм, полностью скрывающий все его жизненно-важные органы). Нижняя часть тела расширялась аналогично верхней, и напоминала подставку, или цветочную кадку. Это тут же отметил Василий, и тихонько прыснул. — Хых! Александр Александрыч. Он похож на кактус в горшочке. Вам не кажется?

— Василий! — так же тихонько осадил его Нестеренко. — А ну прекрати сейчас же! Не смей подшучивать над их внешностью! Это верх неуважения! Веди себя достойно, а то отправлю тебя назад.

— Извините, — тут же умолк тот. — Вы правы.

Пришелец остановился в пяти метрах от людей. Он был один. И невесомости он как будто бы не испытывал. Но это была иллюзия. Просто он цеплялся за поверхность пятью своими суставчатыми конечностями, похожими на крабовые. Из этих пяти конечностей только четыре были ногами. Пятая, передняя, выступала в качестве щупа. Но при движении служила дополнительной опорной точкой.

Что характерно, все три сегмента инопланетного тела резко отличались друг от друга, в том числе и цветами. Нижний сегмент был тёмно-серым, средний — пурпурным, а верхний — тёмно-зелёным. Словно пришелец принципиально разделял свою структуру на три части. В его движениях неуловимо ощущалась некая разрозненность между этими деталями. Как будто бы каждая из них жила сама по себе. Но вместе с тем, части действовали целостно и методично.

Остановившись, инопланетянин изобразил некую короткую пантомиму, одновременно качнувшись из стороны в сторону, приподняв щупальца и присев на своих колченогих опорах.

— Он что, танцует? — рискнул шёпотом спросить Василий.

— Нет. Он нас приветствует. И мы должны ему ответить, — одними губами произнёс Нестеренко. — Знать бы, как это сделать в невесомости… Но мы поздороваемся по-своему. Уф-ф… Не поминай лихом, Василий.

Немного оттолкнувшись от своего коллеги, Александр подлетел к пришельцу, и потянул ему руку.

— Приветствую тебя, друг! — произнёс он. — Я, ты, мир. Я, ты, дружба. Я, ты, хорошо!

Пришелец не предпринимал никаких ответных действий, но и не отступал. Тогда землянин, поймав одно из его щупалец, очень аккуратно сжал его в кулак и покачал, имитируя рукопожатие.

— Думаете, он понимает? — окликнул его Швецов.

— Да уж побольше чем ты, — стараясь сохранять добродушные нотки в голосе, произнёс Нестеренко. — Эх, жаль нет фотоаппарата. Такой момент необходимо запечатлеть для истории.

— Я, ты, хорошо, — наконец заговорил пришелец. — Приветствую тебя друг.

— Обалдеть, — глядел на это со стороны ошарашенный техник. — У меня сейчас слёзы потекут. Мы действительно общаемся с настоящими инопланетянами. И мы подружились с ними. Мы это сделали. Да здравствует советская космонавтика!

— Тише, Вася, тише. Не смущай товарища инопланетянина своими неуместными возгласами, — с трудом сдерживался растроганный командир, выпустив щупальце из руки.

— Центр схема, — произнёс пришелец. — Ты вопрос. Центр схема.

— Не понимаю, — ответил Нестеренко. — Прошу разъяснения.

— Я извлечение вибрировать ты. Центр схема ты вопрос. Оперировать ты вопрос.

— Не нужно никого оперировать. У нас один мёртв, а остальные здоровы.

— Я извлечение вибрировать ты. Управление ты вопрос.

— А-а, — догадался Александр. — «Извлечение вибрировать». Значит, извлекать звуки. То есть, говорить. Это называется «говорить». Ты говоришь со мной и хочешь знать, кто у нас главный? Ты угадал. Я — командир станции «Салют». Я — управление.

— Принято.

— А ты — тоже командир корабля? Вопрос.

— Я — командир ответственность встречать.

— Ты отвечаешь за переговоры, — кивнул Нестеренко. — Принято. Я… Уважение… Ты.

— Я уважение ты, — повторил инопланетянин. — Я нужда информирование. Я плохо количество характеризовать.

— Я дать ты информация. Ты спрашивать. Я вибрация ответ, — командир повернулся к технику и вдохновенно произнёс. — Ёк-макарёк! Вася! Я начинаю его понимать уже слёту. Вот это они учатся!

— Ага. Нам бы так! — ответил тот.

— Я вопрос, — пришелец развёл два своих головных отростка в стороны и между ними загорелся красный луч, похожий на лазерный. — Прыжок.

— Прыжок? — Нестеренко задумался. — Он про гипердвигатель, что ли?

— Вряд ли, — прищурился Василий. — Не думаю, что он сразу зашёл с козырей. Скорее это опять какие-то основы.

— Например?

— Например, дистанция. Что если это их единица измерения, характеризующая длину?

— А ведь и правда, — согласился Александр. — Молоток, Василий. И что дальше делать?

— Хорошо, что я при себе всегда рулетку имею. Позвольте-ка, — Вася облетел командира и, подлетев к пришельцу, развернул рулетку, измеряя длину луча. — Так. Один метр, двадцать сантиметров.

Затем, он убавил отрезок рулетки, и твёрдо сказал инопланетянину. — Метр.

Тот сократил длину луча до того же размера, и повторил. — Метр.

После чего, он вновь расширил луч, и разделил его на пунктирную линию, состоявшую из ста пятидесяти отрезков, произнеся при этом. — Сочленение.

— Я угадал, — обрадовался Швецов. — А это, скорее всего, их сантиметры. Ну-ка, измерим.

Если инопланетный метр превышал земной на двадцать сантиметров, то сантиметр был меньше земного примерно на 2 миллиметра.

— Сантиметр, — Василий вновь показал пришельцу рулетку, и тот увеличил пунктирчики до указанной длины, повторив новое слово.

— Сантиметр.

— Ну вот, кажется с основными мерами длины разобрались, — убрал рулетку техник.

— Молодец, — одобрил Нестеренко. — Давай теперь закрепим полученные знания. Ну-ка, друг, покажи нам метр. Метр.

— Метр, — пришелец соединил пунктир обратно, в общую прямую.

— Ага. Метр. Правильно. А теперь смотри, — человек подлетел поближе, развёл руки на ширину светящегося отрезка и сделал жест, словно перекладывает его поближе к себе. — Можешь добавить ещё один метр, отдельно. Добавление. Понимаешь? Копия метр.

— Копия метр, — инопланетянин пошевелил щупальцами, и параллельно лучевой линии засветилась ещё одна, точно такая же.

— Умница. Вот это и это если соединить друг за другом, получится два метра. Теперь давай копию метра ещё.

— Копия метр, — появилась третья параллель.

— Ещё копия метр… — Нестеренко, раскрасневшийся от азарта, повторял свою просьбу до тех пор, пока пришелец не нарисовал в воздухе десять параллельных линий, тогда командир землян продолжил обучение. — Вот это — десять. Десять метров. (Он сделал новый жест, будто пытается обхватить линии руками). Теперь мне нужна копия десять метров.

— Копия… Десять метров, — у космического существа начался мыслительный процесс, продлившийся полминуты, после чего он всё-таки понял, что от него хочет человек, и добавил второй набор из десяти параллельных прямых.

— Копия десять метров, — повторил Александр.

Им с Василием пришлось отступить почти к самому выходу на «Салют», чтобы дать пришельцу место, где нарисовать десять таких наборов.

— Уф-ф, — окинул получившуюся картину командир. — А теперь сделай то же самое, только сверху. Вот здесь. (Он провёл ладонью чуть выше светящихся линий). Этот набор. Копия. Выше. Понимаешь?

Теперь инопланетянин думал минуты полторы, но затем, к величайшему восторгу Александра и Василия, изобразил одни линии над другими.

— Отлично! Ещё один набор, копия, выше, — попросил Нестеренко.

Когда инопланетный художник нарисовал десять слоёв, состоящих из сотни линий, Нестеренко наконец-то выдохнул. — Километр. Это. Называется. Километр. Метр, метр, метр, метр, и так далее. Всё вместе, если соединить в одну сплошную линию, получится километр.

— Принято. Размещение плохо-плохо-плохо я, — произнёс зашевелившийся инопланетянин. — Корректировка. Размещение далеко я.

Батарея из тысячи светящихся линий исчезла. На её месте, между пришельцем и землянами, появилось полупрозрачное сине-зелёное изображение капли. С обеих сторон от неё стали возникать другие капли. Какие-то больше, какие-то меньше по размеру. Новые капли имели другой цвет — жёлто-коричневый.

— Это планетарная система, — прошептал Нестеренко. — А вот эта, зелёная — их родная планета. Смотри, Вась. У них в системе всего четыре планеты. Крайняя — самая маленькая, в два раза меньше их родной планеты. Следующая — явно их планета. Она неслучайно выделена другим цветом. Потом идёт газовый гигант, который, как мне кажется, гораздо больше Юпитера. И последняя планета, больше их родной раза в четыре. Вряд ли газовый гигант. Но тоже может им быть.

Тут сине-зелёная капля замерцала, и пришелец издал продолжительный свистоскрип. После чего произнёс странный набор слов. — Ау три гать ноль восторг эт пара насыпь вар пять воздух старение.

— Это название такое? — спросил у командира Василий.

— Скорее параметры. Хотя, может быть и название. Вдруг они используют не имена, а характеристики? — размышлял тот.

— Ты удобство наименование размещение я, — попросил пришелец. — Ты удобство наименование размещение я.

— Видимо он хочет, чтобы Вы сами придумали название его планеты. На своём языке, для удобства, — «перевёл» техник.

— Я это понял. Я просто думаю, как её назвать, — ответил Нестеренко. — Чёрт. Как назло, всё из головы повылетало… Хм… А что если? Что если «Слава»?

— Слава? — с недоумением взглянул на него Вася. — Почему Слава?

— Ну слава, в смысле, славное открытие. Слава нам, слава им, — разводил руками командир. — Разве плохо?

— Не плохо, но как-то, на мой взгляд, не очень для планеты. Если у них планета называется Слава, тогда они, получается, славяне, что ли? А мы тогда кто? Не знаю, Александр Александрович, по-моему, надо ещё над этим подумать.

— Если не Слава, тогда… Глория.

— Глория?

— Ну, тоже Слава, только на латыни. И язык уже мёртвый, поэтому будет признан всеми странами на Земле. Все поймут.

— А что? Глория — это действительно звучит неплохо. А они, значит, будут глорианцами? Хорошо.

— Называем?

— Называем!

Нестеренко набрал в грудь побольше воздуха и, указывая на мерцающий шарик, произнёс. — Глория!

— Я размещение Глория, — подтвердил пришелец. — Что внутри переработка параметр Глория вопрос.

— Глория — это хорошо! — ответил командир. — Глория — это достижение, почёт, высокая оценка ты.

Инопланетянин помолчал, видимо анализируя массив данных, ранее добытых из умственного потока Василия Швецова, и, как показалось Александру, остался весьма доволен результатами. Значит в его мире подобные определения тоже являлись не пустым звуком.

— Глория приемлемо я размещение, — ответил он. — Я благодарность ты.

— Не за что, — человек улыбался ему, хотя пришелец вряд ли понимал его мимику. — Только не «ты размещение», а «планета». Это (он указал на полупрозрачный шарик) планета. Планета Глория.

— Планета, — повторил инопланетянин, после чего мерцание Глории прекратилось, и начали поочерёдно мерцать соседние шарики, а он продолжал обозначать их. — Планета, планета, планета.

— Да, — кивнул внутри шлема Нестеренко. — И это — планета, и это, и это.

Изображение изменилось. Глорианская система уменьшилась до такой степени, что даже газовый гигант съёжился до предыдущих размеров Глории. Но теперь рядом появилось огромное, жёлтое, пульсирующее пятно.

— Облучение, — представил его инопланетянин.

— Звезда, — поправил название Нестеренко.

— Звезда определение удобство ты.

— Вот, ёк-макарёк… Теперь мне ещё и солнце им нужно обозвать? Как, Василий? Думай. У меня уже закончились варианты, — обратился к технику Александр.

— А вдруг эта звезда уже как-то называется, у нас, на Земле? — предположил тот. — Ну и ладно. Пусть пока будет… Кира.

— Твоя жена, что ли? — усмехнулся Нестеренко.

— Ну да. Это же временно. И если Вы не согласны…

— Согласен-согласен. Кира — так Кира. Пусть будет Кира.

— Что внутри переработка параметр Кира вопрос, — опять спросил инопланетянин.

— Кира — это тепло, дом, хорошо, жизнь, — важно ответил Нестеренко.

— Кира приемлемо. Звезда Кира отметка. Необходимость продолжение отметка. Секвенция, — произнёс пришелец.

— Ого, Василий, это ты где таких слов нахватался? — пошутил Александр, косясь на техника. — Он ведь твой словарный запас пользует.

— В детстве ходил в музыкальную школу, — ответил тот.

— И чего сейчас желает наш друг?

— Повторения.

— Он чего-то не понял? Что ему повторить?

— Секвенция — это повторение, в музыке, насколько я помню. Повторение, последовательность.

— Повторение, или последовательность? Ты уж будь поточнее.

— Один, — перебил их инопланетянин, протягивая своё щупальце, затем вытянул второе. — Другое. (И, вытянув третье). Другое копия.

— А-а-а! — хлопнул себя по забралу шлема Нестеренко. — Последовательность цифр! Его интересует счёт! Как мы называем числа. Так. Смотри на мои пальцы. Вот. Один, два, три, четыре…

Он разгибал пальцы на руках, пока не закончил на десяти.

— Десять. Это десять. Теперь, Вася, помоги мне, разгибай пальцы дальше. Одиннадцать, двенадцать…

Они дошли до двадцати.

— Принято, — ответил пришелец. — Ты продолжение последовательность.

— Хорошо. Тут мы, значит, сбросили, — командир опять сжал пальцы в кулаки, и стал разгибать их заново. — Двадцать один, двадцать два.

И так до тридцати. Затем, Василий досчитал до сорока.

— Десять. Двадцать. Тридцать. Сорок, — отсортировал десятки брат по разуму. — Дальше.

— А дальше, если по десять. То… Пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, восемьдесят, девяносто и сто. Сто — это десять раз по десять. Дальше к сотне добавляются десятки. Сто двадцать, сто тридцать и так далее. После сто девяносто будет двести. Вторая сотня. Понимаешь?

— Принято. Сто. Двести. Дальше, — попросил пришелец.

Александр довёл счёт сотен до тысячи, и далее получил запрос на перечисление тысяч. В итоге, он дошёл до миллиона. И подытожил. — А дальше таким же образом идут: миллиард, триллион, квадриллион, квинтиллион и… Дальше, я честно скажу, не знаю. Просто не было надобности считать до стольки. До квадриллионов-то ни разу не доходил.

— Достаточно, — ответил инопланетянин. — Я благодарность.

Он опять увеличил изображение Глории, и обвёл её по экватору ярко-белым тонким лучом. А затем продолжил говорить. — Планета Глория. Оборот. Четырнадцать тысяч пятьсот сорок четыре километр.

— Ого. А их планетка побольше нашей будет, хоть и ненамного, — указал Александр.

— Ты планета оборот вопрос, — попросил пришелец.

— Диаметр нашей планеты двенадцать тысяч семьсот сорок два километра, — ответил Нестеренко. — Это я знаю точно.

— Принято, — уменьшив Глорию до горошины, и опять явив Киру взору землян, собеседник так же обвёл её лучом, только уже синего цвета. — Звезда Кира. Оборот. Два миллиона восемьдесят восемь тысяч километров. Ты звезда оборот вопрос.

— Эх. А я и не помню, — озадачился Нестеренко.

— Я помню, — выступил Василий. — Диаметр Солнца — один миллион триста девяносто две тысячи километров. Астрономия была моим любимым предметом в школе.

— Принято. Поиск вместилище пример исход, — собеседник зашевелил щупальцами.

— Они что, ищут где Земля? — пробормотал Василий.

— Похоже на то.

— Разве они смогут найти её в космосе, по одним лишь диаметрам?

— Они ищут её не во всём космосе. Сдаётся мне, что они определили исходную точку нашего гиперпрыжка. Тот самый импульс, о котором ты заикался. Но учитывая, что галактика сместилась, им теперь приходится менять систему координат, чтобы обследовать квадрат, из которого ушла Солнечная система. Думаю, это не настолько сложная задача, ведь мы отпрыгнули всего лишь до её границы.

— Поиск звезда планета конец, — сообщил пришелец, и, убрав изображение Киры, показал несколько миниатюрных систем с планетами, вращающимися вокруг звёзд. Как ни странно, их оказалось целых семь. Людям пришлось искать среди них свою. Но поиски завершились очень быстро, поскольку лишь одна система имела похожий планетарный набор.

— Вот, — указал на неё Василий. — Это она. Точно она. Солнечная система.

— Раз, два, три, четыре… Восемь планет всего, — пересчитал Александр. — А где Плутон?

— Вон, — указал Швецов. — Просто он совсем мелкий. И там дальше ещё какая-то мелочь есть, оказывается.

— Да, похоже на нашу. Я благодаря Сатурну определил.

Инопланетянин убрал остальные системы, оставив только одну, и увеличив её.

— Всё так и есть, — сказал ему Нестеренко. — Вот, смотри. Это звезда Солнце. Это планета Меркурий, планета Венера, планета Земля, планета Марс, планета Юпитер, планета Сатурн, планета Уран, планета Нептун и вот — планета Плутон. Я планета. Моя планета. Наша планета. Вот. Земля. Планета Земля.

— Принято. Планета Земля ты месторасположение, — пришелец увеличил одну Землю.

Родная планета выглядела очень странно. Вся покрытая серо-ржавыми разводами. Такой её люди точно не привыкли видеть.

— А почему она такая облезлая? — с подозрением в голосе произнёс Василий. — Она же голубая. Где океаны, материки? Эта больше на Венеру похожа, чем на Землю.

— Да. Вид явно не земной, — согласился Нестеренко, и сказал инопланетному визави. — Не похоже. Вид. Не так.

— Настройка, — ответил тот, и принялся менять цвета изображения: от ярко-кислотных, до тускло-мутных.

Наконец, изображение максимально совпало по цветности с привычным людскому глазу, и космонавты с радостью, в один голос воскликнули. — Она! Вот теперь — она! Наша Земля!

Инопланетяне воспринимали цвета совершенно иначе, чем люди, поэтому ранее показывали им изображения в своём зрительном спектре.

— Земля, — произнёс пришелец.

— Да. Земля, — Александр указал сперва на изображение, а потом на себя, на Василия и в сторону упакованного тела Пеньковича. — Человек. Человек. Человек. Это обозначение. Характеристика. Единица — человек. Много — люди. Понятно?

— Человек. Люди, — повторил собеседник.

— Правильно. А теперь имена. У нас у всех есть имена. Имя. Имя — это ярлык. Обозначение. Позывной. Обращение. Например. Я — человек. Имя. Александр. Он — человек. Имя. Василий. И он — тоже человек. Его имя Яков. И там (он указал в сторону шлюзовой камеры) — человек. Имя. Асхар.

— Ты. Командир. «Салют». Человек. Александр, — неторопливо перечислил пришелец.

— Да. Хорошо. Верно, — восхитился его понятливостью Нестеренко. — А ты? Какова твоя характеристика? Каково твоё имя? Вопрос.

Пришелец вернул изображение Глории. Только теперь, в новой расцветке, его планета выглядела совсем иначе. Она была красно-фиолетовой, с белыми шапками полюсов.

— Планета Глория. Я определение… Триплекс. Состав-соединение. Разнородность совмещение. Имя. (Далее он издал продолжительный свист, который колебался то выше, то ниже). График функции синус. (И опять какие-то свистящие потрескивания).

— Александр Александрович, мне кажется, что они себя позиционируют как некое сообщество. Возможно, коллективный разум. Как у муравьёв, или пчёл, — предположил Василий. — А имён у них вообще нет. Они вместо этого используют какие-то тригонометрические функции. Видимо различают друг друга по неким биологическим колебаниям, выражающимся в синусоидах, или косинусоидах. Этого я уже не знаю.

— Ну, проще говоря, они распознают друг друга не по наименованиям, а по излучению каких-то уникальных волн, или особых вибраций. Для нас это кажется сложно, а для них — вопрос секунды, — добавил Нестеренко, и, повернувшись к пришельцу, сказал ему. — Ты — глорианец. Вы — глорианцы.

— Я — глорианец. Имя вопрос, — произнёс тот.

— Хм-м… Как бы тебя назвать, дружище? О. Придумал. Дарветер! Ты. Имя. Дарветер. Это значит герой, космос, командир, храбрость.

— Я имя Дарветер. Я — глорианец. Планета Глория.

— Правильно, мой друг, правильно.

— Что это за имя такое? — осторожно спросил у командира Василий.

— Ну, то есть, Дар Ветер, — ответил тот. — Персонаж книги Ивана Ефремова «Туманность Андромеды». Не читал?

— Нет.

— Ну и ладно. Главное, что мы наконец-то познакомились.

Времени прошло уже много, и стало понятно, что встречу пора заканчивать. Так же, её сильно омрачало присутствие мёртвого космонавта, чьё тело всё это время зависало возле выходного люка. Пока люди общались с пришельцем, они невольно, затылками ощущали присутствие мертвеца, и этот факт их несколько смущал. Поскольку трагедия, связанная с его гибелью, как-то уж больно сильно притупилась, отодвинутая далеко на задний план яркими и эпохальными событиями, связанными с контактом и первой встречей инопланетян. Нестеренко вообще не хотел брать покойника с собой на встречу, и всего лишь пошёл на поводу у братьев по разуму, пожелавших забрать его для изучения.

Наконец, обсудив самые основные вопросы, Дарветер указал на тело учёного.

— Дисфункция восстановить детали недостаток.

— Нет-нет, — Александр всё понял по-своему, и решил, что инопланетянин предлагает оживить Якова при помощи замены органов. — У нас так не получится. Он умер около полутора суток назад. Начался процесс разложения. Оживить его нельзя. Хотя, может быть, вы и умеете, но лучше не надо. Слишком много времени прошло.

— А что, если они его клонируют? — предположил Василий.

— Тогда это будет уже не он.

— Да и пусть. Главное, чтобы его память восстановили. И он бы нам рассказал, как прыгнуть обратно к Земле.

— Нет, Вася, это уже слишком. Пусть они его изучают, а мы придумаем способ получше.

— Я забрать. Вопрос, — на всякий случай уточнил Дарветер.

— Да, — позволил Нестеренко. — Только просьба. Это был наш брат. Человек. Просим проявить максимальную деликатность при изучении и особенно при утилизации. У нас это называется «похороны». Я доверяю вашей цивилизованности.

Пришелец долго молчал, разбирая его слова, а затем ответил. — Принято. Человек Яков изучение аккуратность. Следующее. Человек Яков утилизировать аккуратность.

— Именно так, — кивнул Александр.

— Человек Яков не иметь симбиоз деталь уверенность. Вопрос.

— Нет, Дарветер, люди не могут посмертно менять свои органы, как запасные детали. Если умер — то умер. Василий, давай подтащим Якова поближе. Пусть они его заберут.

— Слушаюсь, — Швецов полетел назад — к Пеньковичу, со словами. — Простите, Яков Михалыч. И прощайте.

Тем временем, диафрагма позади Дарветра развернулась и из неё вылетел продолговатый предмет, похожий на арахис, размером с небольшую бочку. Приняв этот предмет, Дарветер легонько ухватил его щупальцами и, словно мячик на пляже, толкнул в сторону Нестеренко.

— Александр ты хорошо, — произнёс он.

— Не знаю, что это, но спасибо, — поблагодарил тот.

Подцепив одним щупальцем тело Пеньковича, которое к тому моменту подтащил Василий, Дарветер начал медленно отступать к диафрагме, буксируя его за собой.

— До свидания, — помахал ему рукой командир.

— До свидания, — присоединился к нему Швецов.

— До свидания, — ответил пришелец и исчез в полумраке.

Свет внутри соединительной трубы начал медленно гаснуть, но полностью не потух.

— Ну вот и всё, — облегчённо произнёс Нестеренко. — Мы справились. Экспериментальный полёт «Салют — Глория» прошёл успешно. Объявляю тебе благодарность, товарищ Швецов.

— Служу Советскому Союзу, — шутливо козырнул тот.

Космонавты, забрав непонятный подарок инопланетян, вернулись обратно на свою станцию.