Часть шестая. Последствия

События в мире идут своим чередом.

Представители Европейского Союза выразили своё возмущение действиями России, которая, использовав неприемлемый акт ядерной провокации, едва не развязала войну с инопланетянами.

Польша выступила за то, чтобы силы НАТО немедленно нанесли удары по главным центрам управления на территории Российской Федерации. Франция и Испания рассматривают введение дополнительных антироссийских санкций. А Италия, Великобритания и Швеция предложили организовать полную морскую блокаду России. Обстановка накаляется. Но Соединённые Штаты пока молчат. В Белом Доме идёт экстренное совещание, о целях которого ничего пока не известно.

Тем временем, мир облетели шокирующие и неоспоримые кадры, на которых инопланетный корабль использовал некое загадочное оружие против людей, доверчиво вышедших к нему на встречу с абсолютно мирными намерениями. Непонятные сгустки, которые громко лопались над головами людей, трещащие искры и… Паника. Окровавленные лица, падающие тела, затаптываемый транспарант «ДОБРО ПОЖАДЛОВАТЬ НА ЗЕМЛЮ!» и, конечно же, обезумевшая от ужаса и горя мать, потерявшая своего малыша посреди этого кошмара. Всё было ясно без слов. Пришельцы явились не с миром. Они хотели показать себя новыми хозяевами Земли, но земляне неожиданно дали им отпор, да ещё какой. Увидев, какой силы был взрыв ядерной ракеты, космические захватчики поняли, что если такая ударит по их кораблю, то от него ничего не останется. И трусливо ретировались обратно, в далёкий космос. Навсегда ли? Разумеется, нет. Когда-нибудь они обязательно вернутся, с новыми силами, с новым вооружением. И человечество должно дожидаться их без страха, объединившись и во всеоружии. Прогнали их в этот раз, прогоним и в следующий. Как говорится, можем повторить. И обязательно повторим.

Наконец, президент Соединённых Штатов выступил с обращением ко всему мировому сообществу. Он сказал следующее:

«Леди и джентльмены! Граждане Земли. Сегодня мы стали свидетелями того, что ещё неделю назад видели только в голливудских фильмах. И вот, эти фильмы стали реальностью. Мы оказались не одни во Вселенной. И я был бы рад этой новости, если бы самые худшие наши опасения не подтвердились. Инопланетяне, прибывшие на Землю, оказались крайне агрессивными и далёкими от понимания священных принципов мира, свободы и демократии. Мы можем по-прежнему обвинять Россию в грубой, враждебной политике, рушащей основы прав человека и добрососедских отношений. И мы будем правы, поскольку Россия действительно заслуживает подобных обвинений. Но теперь, когда мы столкнулись с новой, чудовищной угрозой, бросившей вызов всем нам без исключения, мы обязаны пересмотреть свои отношения друг к другу. И хоть Россия всё так же является агрессивным государством и нашим врагом, нам придётся переступить через неприязнь и разногласия. Поскольку у нас теперь появился общий, смертельный враг, готовый в любой день вернуться и уничтожить нашу планету. Нашу свободу! Наш привычный образ жизни! Мы не можем этого допустить. И для этого мы должны найти в себе мужество отложить все текущие распри и объединиться в единый кулак, способный отразить внешний удар из космоса! Сейчас как раз тот случай, когда «враг моего врага — мой друг». Поэтому, уже завтра мы сядем за стол переговоров с президентом Российской Федерации, и начнём обсуждать создание новой, совместной, глобальной планетарной обороны. Россия доказала, что наше оружие способно обращать пришельцев в бегство. Если у неё это получилось, значит у всех нас, вместе, это тем более получится. Я верю в вас! Я верю в нашу победу! Боже, храни Америку! Боже, храни Землю!»

В этот же день, страны Евросоюза начали активно выступать, в поддержку инициативы американского президента, и наперебой выдвигать заявки на вступление в ГПО. Первой была Германия, которая предложила так же снизить санкции в отношении России, касавшиеся поставки в Европу энергоресурсов, и подключения к единой платёжной системе. Германию поддержала Болгария, Греция, Дания, Норвегия и Швейцария. Затем, выступила Великобритания, которая заявила, что поддерживает идею создания глобальной обороны, и это совсем не связано с тем, что предложение исходило от США. За Великобританией, в ГПО попросились Исландия, Франция, Бельгия и Румыния. Италия поддержала предложение Германии немного убавить санкционное давление в отношении России. Турция, Испания, Финляндия и Швеция высказались за возобновление авиаперевозок между Россией и Евросоюзом. Ватикан, в лице папы римского, благословил грядущее противостояние со внеземной, сатанинской силой. Польша, Венгрия и страны Прибалтики высказались против создания ГПО, затем объявили, что готовы вступить в ГПО, если в ней не будет участвовать Россия, но в итоге, после совещания с представителями Госдепартамента США, приняли все условия новой Глобальной Планетарной Обороны и поддержали её.

Третья мировая война остановилась возле точки невозврата. Мир был спасён.

В России праздновали победу над инопланетными захватчиками. Чествовали президента, правительство и правящую партию, которые не дрогнули перед лицом страшной неизвестности, буквально свалившейся на голову землянам. Даже враги в лице объединённого Запада и блока НАТО были вынуждены признать, что на всём земном шаре только одна страна рискнула бросить вызов новой угрозе. И этот вызов оказался решающим.

По телевизору показывали бесконечные выступления политиков. Праздничные парады, концерты, обращения. Была сформирована новая молодёжная организация, которую назвали «Люди в чёрном» (в честь знаменитых героев американского фильма, сражающихся с инопланетянами). Подчёркивая это название, члены организации носили одинаковые чёрные рубашки. Патриарх Московский и Всея Руси, одобрив их начинание, заметил, что называться в честь американских киногероев не совсем благое решение, поскольку на Руси издревле существовали свои люди в чёрном — православные священники, которые боролись с нечистью не на экранах кинотеатров, а на самом деле. Сами же «люди в чёрном», в итоге переименовались в «имперских штурмовиков» — тоже персонажей американского кино, чьё название, в данном случае, подчёркивало несколько иную суть. Вместо галактической империи подразумевалась, разумеется, Российская.

Глава Роскосмоса торжественно объявил, что уже через три года, в России будет построена боевая станция «Звезда Смерти», которая будет размещена на орбите, для надёжной защиты Земли не только от космического вторжения, но и от возможных астероидов-убийц. Так же, руководитель разместил в своём аккаунте, в социальных сетях, смешную картинку, на которой он, высовываясь из окна, проделанного прямо в земном шаре, прогоняет перепуганных пришельцев криком «Вы кто такие?! Я вас не звал! Идите на …» Фраза заканчивалась троеточием.

А тем временем в Государственной Думе единогласно поддержали законопроект «О межпланетной этике». Отныне было запрещено подвергать сомнению агрессивные намеренья инопланетян. Говорить о возможности дружбы между Землёй и инопланетянами. И высказывать какую-либо критику в адрес действий Военно-Космических Сил Российской Федерации и ГПО. Виновные причислялись к «изменникам родной планеты» и приравнивались к изменникам родины.

Глорианцев же было запрещено называть «глорианцами». Отныне они назывались «ксеноагрессоры», и никак иначе. Слово «глорианец» приравнивалось к героизации инопланетных захватчиков.

В связи с новой, глобальной угрозой, экономика перешла на так называемый «мобилизационный режим», при котором были введены серьёзные ограничения. Запрещены независимые профсоюзы, трудовые договора заменены на рабочие ордера (позволяющие трудящимся устраиваться на работу), рабочий день в России увеличен до двенадцати часов, а отпуск сокращён до пяти дней в году. Сложная стрессовая обстановка, вызвала рост цен, коммунальных платежей, налогов и штрафов, к чему всех жителей призвали отнестись с пониманием. Но это выглядело пустяком по сравнению с единым порывом, объединившим всё человечество, и заставившим его сплотиться вокруг своих лидеров, куя будущую победу над затаившимся в космосе злом. Военные заводы модернизировались с невероятной быстротой. Земля наливалась новыми ядерными мускулами, нацеленными уже не на противоборствующие страны, а наружу — в чёрный зев космоса. Цель оправдывала вложенные в неё средства. И результаты не заставили себя долго ждать. Благосостояние богатейших людей мира всего за полгода значительно увеличилось, и продолжало расти. Таким образом, страшная космическая угроза неожиданно привела весь земной шар к долгожданному, общемировому Величию.

— Некоторые «особо одарённые» личности, у которых в голове плещется известная субстанция, пишут мне всякий бред. «Почему инопланетяне — наши враги? А может они не хотели нападать? Может мы их чем-то оскорбили? Может они просто так выражали свою дружбу?» Ага, выражали дружбу. Сорок три покалеченных. Двое… Или даже трое — убитых. Малолетнего ребёнка изувечили. «Они-и про-осто не та-ак всё поняли, они-и пришли-и с миром…» Вы идиоты? Вы совсем, что ли, без мозгов? — говорил знаменитый пожилой блогер, давая интервью другому знаменитому блогеру, молодому. — Они прилетели к нам, пронзив бездны пространства, думаете, просто так, из любопытства? Ну, если вы так думаете — поздравляю. Вы — дебилы. Опасные дебилы. Или же враги, готовые сдать родную планету с потрохами непонятно кому. И нас всех вместе с ней.

— Ну а может всё-таки в этом есть какое-то зерно истины? — саркастично улыбаясь, спросил молодой интервьюер.

— Ка-кое зерно-о?! О-о-ох-х! Ну что вы в самом деле? Ну ёлы-палы! Ну везде природа устроена так. Природа! В природе всегда сильный пожирает слабого. Всегда! Нет в природе никакой дружбы и бескорыстности. И цивилизация — это всего лишь надстройка разума над природными инстинктами, позволяющая обдумывать свою выгоду. Хитрить, изворачиваться, изобретать. Все цивилизации строятся на этом. И цивилизация этих ксеноагрессоров не исключение. Какие вам ещё нужны доказательства их агрессии? Они должны были не двоих грохнуть, а миллион? Всю страну? Тогда бы вы согласились, что они враги? Идиоты, ну просто настоящие идиоты. Если к нам прилетело это космическое дерьмо, то оно явно имело на нас планы. И планы серьёзные. Наши ресурсы, наша вода, наши люди в конце концов. У нас богатейшая планета. Богатейшая! И естественно, ограбить её так бы хотелось. Но вот неожиданность! Оказалось, что у «примитивных землян» есть оружие! Кстати, оставленное им героическими предками. И это оружие так им вжарило, что они улетели, роняя кал, и даже не оглядываясь. Ты видел этот ролик, когда они улетали? Ну вот. Летели впереди собственного визга. А если бы мы с ними миндальничали, то сколько бы ещё людей пострадало?

— И всё же как-то хотелось бы мирного космоса. А то у нас теперь боязнь пришельцев вышла на новый уровень. Уже во всём мире запрещено слово «extraterrestrial» — «инопланетянин», и разрешено только «alien» — «чужой». Недавно вот, — слышали? — был запрещён к показу фильм «Инопланетянин» Спилберга, где был добрый пришелец. Это вообще правильно, как Вы считаете?

— Правильно. Не правильно. Я не знаю. Фильмы запрещать может быть и не надо, но вот всю эту пропаганду внеземной дружбы — определённо стоит искоренять. Пока мы не поймём, что вокруг нас враги, что все. Все! Хотят нас уничтожить. И только того и ждут, чтобы разорвать нас в клочья. Мы будем жить под постоянной угрозой полного, тотального уничтожения. Можно ли подружиться с ксеноагрессорами? Можно. Но для этого мы должны постоянно держать их под прицелом своего оружия, чтобы они понимали — любое агрессивное движение в нашу сторону — и всё, они огребут. Хотите торговать, обмениваться технологиями, мирными научными открытиями — пожалуйста. Мы всегда этому рады. Но помните. На любой выпад в нашу сторону будет дан суровейший ответ! Вот тогда будет дружба. Тогда будет взаимопонимание и мир. Мир во всём космосе.

Картинка прервалась.

В комнату, где Александр Нестеренко смотрел телевизор, вошёл уже знакомый ему представитель спецслужб, который до сих пор ему так и не представился.

— Здравствуйте, — поздоровался он, когда кто-то из его сопровождения запер дверь на ключ, с другой стороны. — Как Ваши дела?

— Когда меня выпустят отсюда? — уныло взглянул на него Нестеренко.

— Всё зависит от Вас. Вы бы уже давно здесь не находились, если бы вели себя адекватно.

— А в чём заключается моя неадекватность?

— Ну, как в чём? Вас пригласили на интервью. На очень важное интервью. На главном канале страны. Хорошо, что трансляция была не в прямом эфире. Из часового ролика в итоге пришлось оставить всего десять минут.

— Меня спрашивали, я отвечал.

— Вас спрашивали не о том, какие хорошие ксеноагрессоры, и чем они там живут. И тем более Вас не спрашивали про СССР и про его достижения. Я понимаю. Вы совсем недавно вернулись оттуда, и Вам пока ещё тяжело оторваться от той, советской действительности, и переключиться на нормальную жизнь. Но Вас же предупреждали. Вам говорили, что эта тема никому не интересна. Более того, она не удобоварима в современном обществе. Упоминание тоталитарной эпохи, принёсшей нам столько горя, давно считается моветоном. Забудьте же о социализме, и выбросьте его из головы. Всё, возврата к нему никогда уже не будет. Люди изменились, и больше не верят дурацким лозунгам безумных вождей. Теперь, что касается ваших любимых инопланетян. Вам кто дороже, они, или люди? Мне вот, к примеру, дороже люди. Потому, что я тоже человек. На пришельцев мне наплевать. Вы говорите, что мы их обманули. Как, позвольте спросить? В чём заключался обман? В том, что мы представили их угрозой всему человечеству, без их непосредственного ведома? Так им от этого ни тепло, ни холодно. Им на это вообще наплевать. Но могут же они быть подобной угрозой? Гипотетически? Могут. Выходит, что ложь эта — никакая не ложь, а необходимая полуправда. Спасительная полуправда.

Седой выдвинул второй стул, и уселся напротив Александра, забросив ногу на ногу, после чего продолжил свой монолог.

— Вы верите в Бога, Александр Александрович? Не отвечайте. Вижу, что не верите. А зря. Как Вы думает, кто если он Он, забрал вас на время, чтобы вернуть нам в самый подходящий момент? Он всё сделал так, чтобы мы — его любимцы, не подверглись истреблению. И Вы являетесь прямым доказательством того, что Бог существует. Не просто существует, но и опекает нас. Россию. Русских людей. Единственных на Земле, не поддавшихся тлетворным западным тенденциям и сохранившим в своих душах истинную святость. Россия — богоспасаемое государство. И теперь это трудно будет оспорить всяким глупым атеистам. Вы всё ещё не верите? Это Ваше дело. Как бы там ни было, всё сложилось максимально хорошо. Эти Ваши, как Вы их называете, «глорианцы», на самом деле, не заслуживают никакого внимания с нашей стороны. Поскольку, основываясь на полученных фактах, можно сделать вывод, что их раса, на самом деле, существует без какого-либо смысла. Существует, чтобы существовать. И их распространение в космосе, ставящее во главу угла полную изоляцию, является ничем иным, как тривиальное собирание ресурсов вокруг себя. Они как жуки-скарабеи, катающие по пустыне шарики спрессованного навоза. Зачем они это делают? За тем, что такова их природа. И нам, людям, несказанно повезло, что мы столкнулись именно с этими космическими навозниками, а не с настоящими ксеноагрессорами. Иначе всё бы закончилось очень и очень плохо для нас.

Мы так же определили, где живут эти существа. Действительно, очень далеко. В созвездии Лебедя. Рядом со звездой Табби. Она же KIC 8462852. Эта звезда уже давно вызывала интерес у астрономов своим странным мерцанием. И неоднократно выдвигались предположения, касающиеся инопланетной активности в этом районе. Теперь же эти гипотезы подтвердились. Энергия Табби на самом деле используется ксеноагрессорами для гиперпространственных перемещений. Исходя из этих данных, можно успокоиться. Поскольку добираться оттуда — до Земли ксеноагрессоры будут довольно долго, даже на своих суперпродвинутых двигателях. На это у них уйдёт не меньше сотни лет. Поэтому, о пришельцах, нам, лично нам, можно забыть, как о страшном сне. И заниматься своей работой. Кризис, дорогой Александр Александрович — это время больших возможностей. Мы отсрочили апокалипсис ещё как минимум лет на пятьдесят. На наш с Вами век хватит. Поэтому, не будьте идиотом, и вливайтесь в этот удивительный процесс. Поймите же наконец, насколько Вам повезло. Вы знаете то, чего не знает большинство людей земного шара. Только избранные владеют этой информацией. И Вы — один из них. Подумайте, какие возможности открываются перед Вами. На одних лишь своих мемуарах Вы можете сказочно разбогатеть. Перед Вами все двери открыты. Хотите — шоу-бизнес, хотите — просто бизнес. А хотите — ступайте в политику! Можете даже вступить в свою любимую коммунистическую партию. Успеете там хорошо подняться, пока мы её не запретили. Ловите удачу за хвост! Сейчас самое время делать деньги.

— Как я могу этим заниматься, если сижу здесь — в этой каморке? Вы даже не дали мне встретиться с роднёй, — ответил Нестеренко.

— Мы Вас обязательно выпустим. Но перед этим, мы должны обрести уверенность, что Вы готовы к выходу в люди, и больше не будете совершать ошибок. Считайте это временным карантином. Проверкой на наличие психологической обработки со стороны ксеноагрессоров. Мы не хотим, чтобы такой знаменитый человек как Вы, начал говорить во всеуслышание не то, что нужно. Посидите ещё пару деньков, отдохните, соберитесь с мыслями. Продумайте свои перспективы. Чем будете заниматься. Мы Вам поможем, если Вы поможете нам, — он поднялся со стула. — Ну-с, за сим позвольте откланяться. Если что, мы с Вами не встречались, и никогда не общались.

— Я и так не знаю, кто Вы такой, — скривившись, заметил Александр.

— И это хорошо. Это для Вашего же блага. Прощайте, господин-товарищ Нестеренко. Вас ждёт сюрприз.

— Какой?

— Скоро узнаете, — седой трижды стукнул в дверь, после чего тут же зашебуршал ключ в замке, и человек в военной форме выпустил его. — Счастливо оставаться. И помните. Carpe Diem. Ловите момент.

После ухода таинственного незнакомца не прошло и пяти минут, как дверь опять начали открывать. Нестеренко думал, что ему принесли обед, но вместо этого, в комнатку словно ураган влетел шумный Василий Швецов.

— Командир! — заорал он, раскинув руки. — Ты всё ещё здесь? Сидишь за решёткой в темнице сырой, вскормлённый в неволе орёл молодой?!

— Да, всё ещё здесь, — улыбнулся в ответ Александр.

Они обнялись.

— Мне сказали, что ты тут отрицалово устроил, — пошутил Вася.

— Что устроил?

— Ну, упёрся. Не желаешь признавать новый порядок. Ты в своём уме? Соображаешь, от чего отказываешься? Этот мир — сказка! Чего тут только нет. Мобильные телефоны, компьютеры, литернет.

— Интернет, вроде.

— Да, точно. Он самый. Какие хочешь фильмы! Крутейшие фильмы! И даже порнуха, представляешь, в любых объёмах, на любой вкус, — Василий захихикал. — А компьютерные игры! Ты в них вообще играл? Там прямо всё видишь, как бы, своими глазами, только на экране. Стреляешь, сражаешься. Это вообще одуреть! А машины какие сейчас? Сами едут, сами скорость регулируют, тут тебе кондиционер, тут тебе навигатор, руль крутится плавненько-плавненько, и музыка, и хочешь поговорить по телефону — говоришь. Это будущее, Саныч! Это настоящее, наступившее, светлое будущее! И это — никакой не коммунизм. Это капитализм! Настоящий рай. Не то, что нам вдалбливали в советских школах. Всю эту мутотень про марксизм-ленинизм. Оказалось, что правы-то были наши противники с «загнивающего Запада». А мы, дураки, шли не туда, как бараны. Стояли в очередях за сырокопчёной колбасой, дрались за венгерские гарнитуры. И даже не представляли, что жить можно иначе. А теперь, возможностей — море!

— Разве раньше у тебя не было возможностей? — осторожно спросил Нестеренко.

— Ка-ких?!

— Ну ты вон, к примеру, захотел стать космонавтом — и стал.

— А какие ещё были стремления тогда? На завод идти пахать? Или целину осваивать? И сколько можно было заработать на той целине? Космос же давал перспективы. Хотя бы какие-то. Но даже с этими перспективами, какой у меня был «потолок»? Предел мечтаний — купить автомобиль «Волга». Это гнилое корыто, которое по сравнению с иномарками — просто металлолом. Что ещё? Поехать отдыхать в Пицунду? Или в Анапу? Заграница перекрыта. Никуда не выпускали. Зато теперь. Путешествуй сколько душе угодно. Я уже успел съездить на Гоа. Ты не представляешь, какой это был царский отдых! Тебе такого и не снилось. Словно умер и попал на небеса. А вот, погляди… — Василий вынул свой новый смартфон и принялся водить пальцем по экрану. — Ёлки-палки, никак не могу освоить эту технику… Вот… Ага. Вот. Смотри.

Он повернул экран к лицу Александра. Тот присмотрелся. На экране была фотография роскошной блондинки в купальнике. Девушка обладала бюстом четвёртого размера, и, почему-то, неестественно раздутыми губами, словно ужаленными пчелой.

— Симпатичная мадам, — оценил Нестеренко. — А что у неё с губами?

— Это теперь так модно, — убрал смартфон Швецов. — Моя жена. Милана. Девятнадцать лет. Ух, и горячая штучка! А в постели что вытворяет…

— Погоди, а как же Кира? — перебил его удивлённый Александр.

— Кира? А, ты про мою первую? Ну так, Саныч… Ей же за семьдесят перевалило. Ну сам посуди. Ей семьдесят, а мне двадцать пять! Какая тут может быть жизнь? У меня сыну уже пятьдесят. И внуки — мои ровестники. Я конечно помогаю своей бывшей. Она уже божий одуванчик, вся больная. Пенсия — десять тысяч рублей. Почти минимальная. Жила лишь за счёт надбавки, которую ей за меня платили. После того, когда я пропал. Нас же посчитали тогда погибшими. Думали, что станция взорвалась. А теперь, когда я появился, надбавку эту ей убрали, и оставили ту самую несчастную десятку. Ну а я чё? Я же не бессердечная скотина. Помогаю ей. Так что всё у неё в порядке. За неё не переживай. И не смотри на меня так. Можно подумать, что ты, вернувшись к своей старухе, стал бы с ней жить.

— Да, вернусь, и буду с ней жить, — с сердитыми нотками ответил Нестеренко. — Потому что это не старуха. Это моя жена.

— Дело твоё. Некоторые, вон, современные артисты, и со старухами живут. Ну а я свой выбор сделал и не жалею. И раз уж у нас зашёл об этом разговор, то я тебе признаюсь. Сначала не хотел тебя расстраивать. Но теперь думаю, что всё-таки нужно тебе рассказать. Жена твоя умерла. У Кусаинова тоже. Так что вы теперь вдовцы.

— Как умерла? Когда?!

— Пять лет назад ещё. От диабета.

— А Лариса?

— Дочка твоя жива-здорова. В разводе. Живёт одна. Да не грусти, командир… Ну что теперь поделаешь? Вот так судьба с нами распорядилась. Послушай меня. Не глупи. Твоя жизнь не закончилась, а началась заново. И от тебя при этом практически ничего не требуется. Лишь взяться за ум, и вести себя согласно новым веяниям общества. Вот я, например, подошёл к этому вопросу с умом. И смотри как быстро разбогател. Меня включили в совет директоров одного из крупнейших банков. А скоро, очень скоро, я стану депутатом лидирующей фракции в Государственной Думе. Буду заведовать этими… Как сейчас говорят. «Распилами и откатами», хе-хе. Бизнес, понимаешь? Вообще, знаешь, что такое «бизнес»? Это дело. Серьёзное дело. И очень денежное. Сегодня деньги буквально сыплются с неба. Нужно лишь захотеть этого. Приложить хотя бы немного усилий. И вот тебе, пожалуйста. Посмотри на меня? Разве не заметно, как преобразился человек из советского — в нормального? Не веришь мне — выгляни в окно. Посмотри, сколько там крутых машин! Не протолкнуться от них. Все дворы забиты, все улицы. А посмотри, в какие шмотки одеваются люди. Все в импортной джинсе, в фирменных кроссовках. Не наша говённая фабрика «Скороход». А высший писк моды. Всё блестит и сияет! Небоскрёбы, как в Америке. Рестораны, кинотеатры, торговые центры. В магазинах навалом жратвы. Сотни сортов колбасы!

— Вся эта колбаса мясом не пахнет. И похожа одна на другую — не отличишь, — тихо произнёс Нестеренко. — А когда мы по улице ехали, к нам подходили люди, и просили милостыню.

— Алкаши, — отмахнулся Василий. — В Союзе они тоже были. Но в Союзе этих дармоедов тянули за уши, давали им всё бесплатно, нянчились с ними. Помогали. А они керосинили в своё удовольствие. Теперь такого нет. Теперь если ты лодырь и алкоголик — то чёрта с два ты получишь, пока за ум не возьмёшься, и работать не пойдёшь. Не хочешь работать — ходи, побирайся. Это называется «бомж». В СССР «бомж» называли всяких цыган и хиппов, у которых был такой стиль жизни. А сейчас бомжи — это та самая алкашня. Вонючие дегенераты. Нынче жизнь такая, Саныч. Нынче свобода. Никто тебя не будет упрашивать стать человеком. Хочешь быть животным — будь. Твоё право. А если в люди хочешь — то пожалуйста, все дороги открыты!

— И что же для этого нужно? Чтобы стать человеком, — взглянул на него Нестеренко.

— Работать головой. Прежде всего, выступить с решительными заявлениями, осуждающими прошлое. Покаяться в его преступлениях над человечностью. Ну и самому при этом, не забыть высказать сопричастность, дабы не обвинили в соучастии. Я, например, признался, что моё семейство пострадало от советской власти. Что у меня почти всех предков расстреляли…

— Не понял. Так ты же вроде говорил, что у тебя отец — председатель Горисполкома, дед был председателем колхоза, а прадед — чуть ли не правая рука Щорса, — удивился Александр. — У тебя же никого никогда не репрессировали.

— Да и пусть! Кому какое дело до истины? Сейчас время другое! Сейчас чем больше ты ругаешь прошлое — тем большим уважением пользуешься. А если ещё и пострадал от него — так и вообще, привилегиями. Пойми ты. Всё. Нет больше никакой идеологии. Коммунизм — это величайшее зло и утопия. Ленин — вовсе не добрый дедушка, а лысый упырь, заложивший атомную бомбу под российскую государственность. И вообще, гриб. Скоро мавзолей его чёртов снесут на фиг. Потому, что акценты сместились! Ты можешь иметь любую точку зрения. Но открыто высказывать должен только ту, что принесёт тебе пользу, а не навредит. Всего-то нужно засунуть поглубже свои прежние убеждения и навсегда отречься от совкового мышления.

— От какого?

— От совкового. Ну, «совок», в смысле «совдепия», Советский Союз. Я же только что объяснил. Сейчас в почёте антисоветские высказывания, порицающие и разоблачающие тоталитарную тиранию. За это хорошо платят. Приглашают на всякие мероприятия, в высокое общество. А уже там, начинаются все необходимые связи с правильными людьми.

— Совок, говоришь? Это ты так про нашу Родину? — у Нестеренко дёрнулись желваки.

— Ой, да хорош ты, в самом деле! — отмахнулся Швецов. — Ну что такого-то? Ну развалился СССР, всё. Нет больше советской власти. И коммунистов тех, прежних, нет. Этого государства больше не существует. И ему абсолютно до фени, как ты будешь его называть. Прошло его время. И никто тебя не притянет за его оскорбление. Закончилась эпоха тотальной лжи, бесправия, тирании и запретов. Сейчас новая эра демократии, свободы слова и правды! Сейчас ты можешь говорить всё что хочешь, и тебе за это ничего не будет!

— Тогда объясни мне, почему же я, сказав, что хочу, оказался здесь, взаперти, а не обласкан радостями новой цивилизации, как ты?

— Ты не понимаешь, Саныч. Это другое! То, что ты там наговорил, про доблесть Советского Союза, и про добреньких глори… Ксеноагрессоров. Это же неправильно. Это вредит новой, прогрессивной политике. Сбивает людей с толку. Такие вещи нельзя говорить, поскольку это гнусная, и, что самое главное, никому не нужная крамола. Одно дело ругать развалившийся совок, и совсем другое — высказываться в негативном ключе о Российской Федерации. Ни в одной стране мира, никто не будет выступать против собственного государства, давшего ему всё необходимое. Только кем-то ангажированные враги. Вот поэтому ты и сидишь в этой конуре, Саныч. Потому что вызываешь подозрения. Не куплен ли ты гло… Ксеноагрессорами. Докажи, что ты не с ними, и выйдешь отсюда завтра же.

— Те, кто меня сюда определили, прекрасно знают, что я не с глорианцами. Но ты прав. От меня хотят кое-чего другого. Чтобы я говорил то, что мне нашёптывают на ухо деловые дядьки в костюмах, с трёхцветными значками, — произнёс Нестеренко. — Они хотят, чтобы я, так же, как и ты, продался им за бочку варенья и корзину печенья.

— Чего-о? — протянул Василий. — Дурак, ну дура-ак…

— Ещё раз так меня назовёшь, я дам тебе в морду! — рявкнул Александр. — И не тыкай мне, щенок!

— Я на тебя в суд подам, — отпрыгнул от него Швецов, и тут же метнулся к двери. — Псих ненормальный. Эй! Выпустите меня! А этого буйного отправьте в психлечебницу! Он неадекватен! Явно ему пришельцы мозги промыли!

Нестеренко, не обращая внимания на его крики, уселся обратно на стул и зажал виски руками.

Прошла ещё неделя. А может и больше. Все дни слились воедино, и потеряли счёт.

Александр всё так же сидел, и смотрел телевизор, пытаясь разобраться в новых жизненных принципах. Иногда телевиденье демонстрировало советские фильмы, которые для Нестернко были словно бальзам на душу, и отвлекаясь от всего сущего, ему даже начинало чудиться, что ничего не поменялось, и он всё так же, по-прежнему, находится в СССР, откуда, казалось бы, совсем недавно стартовал на ракете с космодрома Байконур. Но кино завершалось, и иллюзия исчезала вместе с ним.

Начинались новости, в которых дикторы с каким-то нездоровым возбуждением и азартом рассказывали о вещах, малопонятных советскому космонавту, отставшему от всей этой новизны. Половина слов, произносимых людьми современности была ему незнакома, и казалось, что понятнее было общаться с глорианцами, нежели с потомками.

Дикторы говорили, что старый День Победы над нацистской Германией, планируется совместить с новым Днём Победы — над ксеноагрессорами, а затем, постепенно, заместить один праздник другим, поскольку история продолжается и нельзя вечно поклоняться одному и тому же достижению. Победы должны сменять друг друга, занимая в исторической хронологии свои почётные места и уступая дорогу следующим великим победам.

В школьную программу ввели обязательное изучение книги Роберта Хайнлайна «Звёздный десант», что учащиеся восприняли с огромным воодушевлением.

На месте пока ещё стоящего на Красной площади мавзолея, запланировали построить новый мемориальный комплекс в честь победы над инопланетянами, выполненный в виде православной часовни. Осталось лишь договориться о сохранении общим историческим комплексом статуса Символа Всемирного наследия ЮНЕСКО.

— Будем надеяться, — произнесла дикторша. — Что, когда в очередной раз драпировку уберут, под ней окажется не уродливый коммунистический зиккурат, а новая, радующая глаз, православная часовня, идеально дополняющая красоту главной площади нашей великой страны. Депутат Госдумы Василий Швецов выступил сегодня с таким обращением.

Кадр сменился на зал Государственной Думы, и Нестеренко с величайшим удивлением узнал в важном депутате, стоявшем на трибуне, своего бывшего коллегу — техника Васю. Швецов был напыщен, важен и невероятно деловит. Его речь была не менее пафосной и импульсивной.

— За последнюю неделю меня буквально завалили письмами неравнодушные граждане, которые в один голос упрашивают меня поскорее разобраться с этим проклятым мавзолеем и с этой мумией, которая в нём до сих пор валяется. «Уберите кладбище с Красной площади! Не гневите Бога!» — пишут они мне. Эти письма трудно читать без слёз. И я, человек, вернувшийся из космической бездны, из самого настоящего ада, переживший такое, что большинству из вас даже и не снилось, не боюсь озвучить этот вопль, взывающий к здравомыслию. Предлагаю проголосовать за то, чтобы наконец-то убрать мавзолей с Красной площади, выбросить труп Ульянова-Ленина на помойку истории, и забыть его, как страшный сон, вдохновляясь нашей новой Победой! Мы — русские! С нами Бог!

Нестеренко вздохнул, и отвлёкся от просмотра, услышав, что к нему опять пожаловал какой-то посетитель.

Новым гостем оказался Асхар Кусаинов. Александр уже опасался радоваться его визиту, вспоминая неприятный разговор с Василием. Но Асхар выглядел не таким лощёным зазнайкой, как Швецов. Он был одет довольно простенько, и в его раскосых глазах не замечалось той искорки, что сверкала у Василия. Казалось, что он даже разочарован.

Друзья обнялись. Александр пригласил своего бывшего бортинженера присесть. Они начали беседу.

— А что это у тебя на голове, Алиханыч? Тюбетейка? Ты ж не верующий!

— Ну, был неверующим, а стал верующим. Теперь верить можно и нужно. Помощь от Всевышнего никогда лишней не будет! Эх-х! Едва удалось упросить начальство, чтобы меня к тебе пропустили, — признался Кусаинов. — Теперь уж не знаю, когда мы с тобой свидимся. Сегодня я уезжаю в Казахстан, к своим. Казахстан же теперь отдельное государство. И столица у него называется Нур-Султан. Это бывший Целиноград.

— Города теперь в честь султанов называют? — пошутил Александр.

— Не-ет, — заулыбался Асхар. — Это имя такое. Говорят, большой человек, страну возглавлял. Видимо, заслужил. Я пока ещё не вник добром в нашу новую историю.

— Я тоже, — печально опустил голову Нестеренко. — Чёрти что вокруг творится. Голова пухнет…

— Да-а… И не говори, Саныч. Мы теперь с тобой по разные стороны границы.

— А Байконур: Ваш, или наш?

— Ваш. Вы его у нас временно арендуете.

— Понятно.

— В Казахстане теперь всё по-другому. Даже пишем мы латиницей, а не кириллицей.

— Почему?

— Говорят, кириллица — это варварский алфавит. Примитивный. Недостаточный для передачи всей красоты и лаконичности казахского языка. А латиница — правильный алфавит, европейский. Казахстан — европейская страна, и писать в нём все должны как в Европе. Это улучшает отношение к нам со стороны европейских и американских друзей. Да, теперь они наши друзья.

— А мы?

— А вы — не очень. Тут просто выяснилось, что русские были оккупантами, нехорошо себя вели в Казахстане. Культуры нас лишили, науки, религии. Мы конечно же зла никакого не держим, но всё-таки обида осталась. Поэтому, ты уж извини, Саныч.

— Алиханыч, я не пойму, ты серьёзно во всё это поверил? Ты ведь жил тогда, при Союзе и прекрасно помнишь, как там всё было.

— Да, жил. Да, помню, — грустно ответил Кусаинов. — Но теперь люди всё переосмыслили. И нужно как-то это принимать, чтобы жить дальше. Нравится нам, или нет. За нас уже всё решили, как лучше. А у меня в Казахстане почти вся родня осталась. Один только сын, младший, Самат. В Америке живёт. Семья у него там. Бизнес. Остальные в Казахстане. Дочки: Айгуль и Зарина — обе на пенсии. У одной муж — бывший военный. Вторая — вдова. А ещё один сын — Азат, умер… Инфаркт. У него обоих детей, моих внуков, убили в Новом Узене. Который теперь Жанаозен называется. Расстреляли их там, говорят…

— За что?

— А, не важно. Что мы всё о грустном с тобой? Давай я тебе лучше спою, друг мой? Чукча-чукча-чукча кучерявый!

— Алиханыч.

— А?

— Почему всё так случилось? Почему наша страна распалась? Разве нам плохо жилось вместе?

— Лично мне тогда жилось хорошо. Может и без излишеств каких-то, но всего хватало. Я никогда не жаловался. Ну а кому-то, может и плохо жилось тогда. Мы же не знаем. Это теперь только правду открывают. Рассказывают, как всё было на самом деле. А тогда же мы не знали. Верили всему. Видишь, оказывается, что мы — казахи, это прямые потомки Тамерлана. И наша цивилизация была величайшей на континенте. А советы лишили нас этой гордости. Теперь мы по крупицам восстанавливаем это утраченное могущество.

— Значит ты, как и Василий, мажешь грязью прошлое, чтобы хорошо устроиться в настоящем?

— Что? Нет, что ты, Сан Саныч! Васька — он конечно тот ещё прощелыга! У меня, говорит, обоих дедов раскулачили! А журналист попался хитрый, спрашивает — как, мол, могли обоих твоих дедов раскулачить, если один был коммунистом — председателем колхоза, а второй — вообще всю жизнь прожил в городе?! Эх, Васька и завертелся, как вошь на гребешке. Ты бы слышал. Я так смеялся. Ну а что касается моей позиции, Саныч, то я хоть и признал новый порядок, но от старого не отрёкся. Нужно жить в настоящем, но всё то хорошее, что было в прошлом, следует беречь в своей памяти. Я так считаю.

— Я уже со всем согласен, лишь бы вырваться отсюда, — сказал Александр.

— Думаю, что тебя не выпускают по другим причинам, — предположил Асхар. — Фамилия у тебя подозрения вызывает.

— А что не так с моей фамилией?!

— Ты погоди, не горячись. Просто подумай. Сейчас у вас русский мир. Русское единство. То есть русские должны держаться друг за друга. Как и казахи. Но мы отдельно друг за друга держимся, а вы — отдельно. Потому что у каждого своя страна теперь, и так положено. И если ты русский, то ты тоже должен…

— Я не русский, — перебил его Нестеренко. — И не украинский. Я — советский. Советским и помру. Не могу я иначе. Не укладывается у меня в голове это разделение. Уж каким родился — таким и пригодился. Может быть сейчас все вокруг и разделились, но я не чувствую себя в отрыве от, например, тебя. Хоть ты и казах. Да какая разница? Мы с тобой родились в одной стране. Значит мы с тобой земляки и братья.

— Хорошо говоришь, Сан Саныч, хорошо говоришь, — вздохнув, ответил Кусаинов. — Да, мы братья. Кто спорит? Но наши дети — уже нет. А наши внуки и подавно. По-русски они теперь не говорят. Только по-казахски и немного по-английски. А коммунистическая партия у нас вообще запрещена. Поэтому мне пришлось отказаться от партбилета. Ничего нас больше не объединяет, кроме общей границы и торговых соглашений. Но печалиться не стоит. Нужно верить, что всё будет хорошо. Главное, что мы живы.

Нестеренко молча смотрел на экран телевизора, где с выключенным звуком крутились какие-то лица, пейзажи и рекламные ролики. Асхар ещё какое-то время рассказывал ему что-то про своих детей, про Казахстан. А заодно, пытался подбадривать. Но тот его уже не слушал, полностью погружённый в свои глубокие мысли.

Наконец, Кусаинову надоел этот односторонний разговор, и он начал собираться.

— Ладно, Саныч, пора мне. До поезда три часа осталось. Нужно ещё вещи забрать в гостинице. Не грусти, дорогой. Ещё увидимся когда-нибудь, — улыбался он грустной улыбкой. — Правнучка обещала Интернету научить! Когда научусь, буду с тобой по нему разговаривать. Так что ты тоже учись Интернету, понял?

— Понял… — Александр крепко пожал ему руку. — Всего тебе доброго, Алиханыч.

Загрузка...