Сама невинность для магната (СИ)

Глава 28

Алина

Герман все-таки уезжает в командировку, как и планировал. Но это пока никоим образом не освобождает меня от обязанностей секретаря.

И хоть официально во время отсутствия Касаткина его замещает отец Леры, сам Герман предпочитает быть в курсе всех дел, потому звонит мне каждую свободную минуту на протяжении рабочего дня. А порой пишет сообщения, в которых дает указания.

Но не только командует.

Иногда между деловых предложений проскакивают невинные комплименты или намеки на чувства. Например, «Рад, что ты помогла мне, золотко» или «Сходи на перерыв, подними себе настроение чашкой кофе» никак нельзя расценивать в качестве официальной переписки. Бывают намеки и более интимного характера, которые я предпочитаю игнорировать.

Два дня назад он заявил, что совершенно не выспался, потому что одна зеленоглазая фея во сне исполняла все его желания, чего, конечно, нет в реальности, а очень хотелось бы иногда получить от нее хоть толику внимания.

И это явно не просто так.

Герман до сих пор не может понять, почему я отказала ему в продолжении близких отношений. А я уже и сама не рада, что поторопилась с решением.

Все же эти дни, последние дни моей практики, могли быть наполнены приятными чувствами и моментами нашей близости. Я могла и вовсе находиться в командировке вместе с боссом, как он и предлагал. Но отказалась.

Не знаю, правильным ли был мой поступок. Однако мне совершенно не хочется быть игрушкой Касаткина, которую он без зазрения совести бросит, как только на горизонте замаячит новая красавица — вроде той Кристины, его бывшей невесты. Я даже не сомневаюсь, что интерес Касаткина ко мне имеет исключительно спортивный характер.

Просто в какой-то момент у хищника обострился охотничий азарт, а я показалась ему лакомой добычей. Вот и все объяснение.

Поэтому я стараюсь никак не реагировать на его поползновения в мою сторону. Хотя, чего уж скрывать, руки невольно дрожат, когда читаю такие его сообщения. И потом я долго не могу прийти в себя, чувствуя то страх потери шанса, то злость, то надежду, что все еще может измениться в лучшую сторону.

Сама не знаю, какое чувство преобладает в душе. Мое настроение меняется по десять раз за день, что днем замечает подруга, а по вечерам мама задает странные вопросы, не влюбилась ли я ненароком.

Сложно скрывать свои чувства, когда думаешь о мужчине 24/7.

Единственный плюс в отсутствии босса на рабочем месте — у меня освободилось время на написание отчета. Ведь мне пока не приходится делать кофе или следить за его посетителями. Все вопросы с Романом Федоскиным я решаю быстро и оперативно, чаще всего — дистанционно. Да мужчины и сами неплохо справляются без меня. Остается работа с корреспонденцией и звонками, часть которых я перенаправляю специалистам в отделы...

Официально производственная практика завершилась еще вчера. Но я обещала Касаткину задержаться — буквально на пару дней. Он сам попросил меня об этом, и я согласилась, что логично. Завтра вернется Ксения — она уже позвонила и лично предупредила меня, что наконец-то выходит на работу.

Заявление написано, скоро я получу расчет от бухгалтерии.

Моя стажировка в «Эталон-групп» подошла к концу.

Странная, но, тем не менее… Я получила гораздо больше знаний и навыков, нежели если бы просто наблюдала за работой мастера на стройке.

И почему-то мне не хочется уходить, не увидев хоть раз напоследок Германа. Я уже всерьез по нему соскучилась, пусть и признаться в этом ему не могу. Как-то не вовремя он уехал на свою конференцию. Но, может, оно и к лучшему?..

Меньше эмоций — меньше сожалений, что все могло быть иначе.

Все именно так и должно было случиться.

Пытаюсь убедить себя в этом весь день, но к вечеру становится совсем тяжело. На душе скребутся кошки. Как-то неспокойно. Тоскливо и словно не закончено.

Будто я оставила где-то важную вещь, которую нужно забрать, прежде чем уйти навсегда. И, конечно, эта вещь — не отчет по практике и не благодарственное письмо от Касаткина. Это надежда. Глупая, наивная, но такая живучая надежда на нечто большее между мной и боссом, чем мимолетный служебный роман.

У Германа впереди грандиозные планы и жизнь, полная возможностей. А меня ждет возвращение в университет, скучные лекции и перспектива в скором времени искать себе самую обычную работу в каком-нибудь проектном бюро.

Конечно, я немного обзавелась полезными связями, но в облаках не витаю, а исхожу из своих реальных возможностей. А уж там как получится…

Завтра мне предстоит лишь ненадолго зайти, чтобы передать Ксении дела, заодно попрощаться с коллегами. Главное — не сойти с ума от тоски по Герману.

Он не писал сегодня весь день. И меня саму, как одержимую, тянет взять телефон, нажать на контакт и отправить короткое, но такое важное сообщение: «Ухожу. Спасибо за все». Но он, наверное, сейчас там, в другом городе, среди важных дел, людей. И стоит ли вообще напоминать о себе, если он сам решил оставить меня в покое, словно я — нечто незначительное, что можно просто забыть?

Пальцы дрожат над экраном, набирают буквы, а потом с отчаянием стирают их.

Внутри меня пустота…

Надо собираться домой.

По возвращении включу себе какой-нибудь сериал, чтобы отвлечься. Если Лера, конечно, не потянет гулять. В последнее время она грозится познакомить меня с одним симпатичным парнем, на два года старше нас, и чувствую — так оно и случится. Подруге надоело наблюдать мою кислую физиономию, хоть она и не знает подробностей наших с Германом отношений…

Сумка собрана. Последний взгляд на рабочее место. Заглядываю в подсобку, чтобы убедиться, что все приборы обесточены, словно пытаюсь выключить и свои собственные эмоции. И вот, выхожу… и замираю.

Он. Касаткин.

Стоит, прислонившись к косяку двери приемной, и смотрит на меня. Его синие глаза — бездонный океан, в котором я тону. В них столько боли, столько нежности, столько всего, что я боялась увидеть…

— Ты вернулся раньше? — вырывается у меня со стоном.

— Вернулся. Из-за тебя, котенок, вернулся. — Его голос обжигает мою душу.

Герман делает шаг навстречу, и я, словно притянутая невидимой силой, бегу к нему. И вот я уже в его объятиях, сердце колотится в бешеном ритме, а разум отказывается верить в происходящее.

Его губы находят мои, сминают неистовым поцелуем. Это буря, это признание, это все, что мы не могли сказать друг другу словами.

Я отвечаю, сама не понимая, почему так происходит.

Не могу поверить, что Герман сорвался с конференции, что он здесь, в нашем городе. Примчался сюда, чтобы в последний раз увидеть меня. Мой мозг еще не готов принять новую реальность — чересчур чудесную, чтобы быть правдой.

— Я безумно соскучился по тебе, — шепчет он, покрывая поцелуями мои щеки, шею, покусывая мочку уха. — Ты даже не представляешь, как сильно я скучал.

— Я тоже, — выдыхаю, будто в полузабытьи.

Окружающая реальность тает, я не вижу ни кабинета, ни дверей. Сейчас для меня существует только Герман Касаткин.

— Поедешь ко мне? Я не настаиваю, пойму, если откажешься. Но мне чертовски хочется, чтобы ты согласилась провести со мной этот вечер, — рвано говорит Герман, пока его сердце под черной футболкой колотится в унисон с моим, что я хорошо чувствую, прижавшись к твердой мужской груди.

— Да я и сама хочу, — произношу с таким выдохом, что кажется, словно моя душа в этот момент вылетает наружу, устремляясь к нему. Спокойно говорить просто невозможно. Меня с головой охватывает эйфория счастья, от которой кружится голова.

Герман внезапно расплывается в широкой, обезоруживающей улыбке.

— Тогда пойдем? Моя машина уже здесь.

— Пойдем, — киваю я, совершенно позабыв, что офис еще не покинули последние сотрудники. Но босс и сам все прекрасно понимает.

— Жду тебя у шлагбаума через пять минут. — Голос Касакина снова становится тише, будто он озвучивает мне нечто сокровенное. А затем он запускает пальцы в мои волосы, массируя затылок, и заглядывает в глаза — наверное, ищет в них подтверждение, что на сей раз я точно не передумаю.

Я впервые вижу у этого самоуверенного мужчины такой странный взгляд.

Но я и не собираюсь менять решение. За эти дни я столько всего навыдумывала себе, так сильно себя накрутила, что неожиданное появление Германа выбивает почву у меня из-под ног. Я невероятно счастлива, что он не забыл обо мне, что ради меня сорвался из другого города, оставил свои дела…

Одновременно я немного волнуюсь насчет предстоящего вечера.

Нашего вечера. На двоих.

Не говоря больше ни слова, он покидает кабинет. Слышу в тишине, как с шуршанием подъезжает кабина лифта. А мое сердце все никак не может успокоиться, стучит, словно бешеное. Наконец, соображаю, что мне тоже пора выходить. Закрываю кабинет и устремлюсь в холл…

Он ждет у выезда с территории, как и обещал. Один. Отбросив последние сомнения, усаживаюсь в его машину на переднее сиденье.

Герман одаривает меня довольной улыбкой и трогается с места.

По пути разговариваем немного. В основном про работу. Обсуждаем последние проекты и новые договора. А потом Герман вдруг рассказывает мне историю про Александра Митяева, с которым мы вместе ходили в бар.

Сама я после того случая старалась не высовываться, как он и просил. Конечно, мне любопытно, чем закончилось расследование, но постепенно другие заботы и волнения вытеснили прочие интриги. Да и в офисе было как-то затишно. За эти дни ровным счетом не случилось ничего сверхординарного.

Услышав о предательстве бывшего приятеля, временно затихаю, чтобы переварить информацию. Когда Герман говорил о нем, его голос немного изменился, стал жестким, ледяным. Но безразличие в данном случае — обман. На самом деле ему очень неприятно, что его подвел собственный друг.

И я не знаю, что на это ответить. По-своему, мне жаль Германа. Оказывается, даже у таких, как он, случаются промашки, и наличие денег не гарантирует спокойной жизни. Но при этом он старается держаться бодро.

Я просто чувствую его настоящее настроение. Уже давно замечала, что ощущаю эмоции Касаткина, как свои собственные, будто знаю его сто лет.

И сейчас ему явно не плевать на случившееся. Просто показывать гнев не хочет. Так же, как он пытался сделать вид, что ему было все равно, когда я в прошлый раз сбежала от него в театре. Сейчас тот мой поступок мне же кажется глупым и скоропалительным. Я действовала чисто на эмоциях, вместо того, чтобы попробовать расставить точки над «i», выяснив настоящее отношение ко мне босса — вот он и закрылся. Хотя все-таки предпринимал попытки пробить мою броню. А она оказалась не такой уж и прочной.

Сложно сопротивляться, когда мы оба хотим одного и того же.

Через некоторое время переводим тему, и Герман делится впечатлениями от поездки. Его инженер остался, чтобы заменить на последнем мероприятии, пока сам начальник купил билет и прилетел. В аэропорте босса встретил водитель, пригнав автомобиль шефа, после чего Герман его отпустил.

Ловлю себя на том, что мы общаемся довольно откровенно, чего раньше не бывало. Никаких недомолвок или привычной ему язвительности.

Значит ли это, что наши отношения перешли на новый уровень?

Почему-то меня тоже тянет на откровения. И под конец дороги я вдруг рассказываю о разговоре с бабушкой — насчет моего настоящего отца.

— Я даже и подумать не могла, что у меня есть сестра, — говорю тихо, закончив короткий монолог. — Но чувствую, так и не узнаю, кто она такая. И кто он сам.

Касаткин поворачивается и смотрит на меня довольно странно.

— А ты хотела бы с ним познакомиться?

— Да, конечно, хотела бы. Даже если он меня не примет, я считаю, ему нужно хотя бы узнать о моем существовании. Но вряд ли мы когда-нибудь встретимся.

— Как знать, — задумчиво произносит Касаткин, останавливая машину у дома.