Санта Байкер

Глава 17 Диабло

— Отойдите с поднятыми руками, — приказал я, широко распахивая ногой входную дверь дома Джины, в ярости, когда увидел ее на полу, почти изнасилованную двумя гребаными «Титанами Ада». — Прикоснешься к ней, умрешь.

Мой взгляд скользнул к Джине, давая ей понять, что все будет хорошо.

— Вы связались не с тем ублюдком, придурки.

Мой Жнец был взбешен и хотел крови. Я знал, что что-то не так, когда забрал детей и высадил их в Перекрестке, но я не смог дозвониться до Джины. Ее мобильный продолжал звонить даже после того, как Рэв дважды звонил ей, но никто не ответил. Она ни за что не стала бы игнорировать своего сына.

Позади меня, растянувшись по периметру дома, стояли мои братья. Патриот, Раэль, Боди, Хаос и Рейт окружили это место. Ни один из этих Титановых ублюдков не уйдет, особенно после того, что они намеревались сделать с моей Джиной.

Я прибыл вовремя, чтобы достаточно услышать, что они запланировали, и отреагировал так быстро, что едва осознал, что мой Жнец поднялся на поверхность. Он был готов действовать, и ничего, кроме кровавой бани, за этим не последует.

Моя губа приподнялась в оскале, когда тот, кого звали Спайдер, решил броситься в мою сторону. Рейт усмехнулся с другого конца комнаты, когда вошел через кухню, и бросился вперед, чтобы перехватить. Спайдер не предвидел его приближения. Я целеустремленно шагал вперед, не заботясь, о судьбе Спайдера или о том, что за этим последует.

Бывший Джины Джек протянул руку и схватил ее за руку, оттаскивая за пределы досягаемости. Он вытащил лезвие из куртки и провел им под ее подбородком по мягкой, безупречной коже.

— Сделай один гребаный шаг, и я перережу ей горло.

Его угроза привела моего Жнеца в ярость своим самодовольным видом и своей дерзостью. Мое тело дрожало от ярости, и я почувствовал, что теряю контроль. До этого момента я держал свои способности в секрете от внешнего мира, но теперь это было невозможно. Извращенная, жестокая душа Джека созрела для жатвы, и Люцифер уже пометил его порчей, о которой мог знать только Жнец. Моя голова откинулась назад, и я издал тяжелый, наполненный яростью крик.

Глаза Джека расширились, когда мое превращение из человека в Жнеца произошло прямо у него на глазах. Мне не нужно было смотреть в зеркало, чтобы знать, что демоническая сущность внутри меня теперь нависла над поверхностью моей кожи, как дьявольская маска на Хэллоуин. Его непобедимость теперь стала моей. Мне не могли причинить вреда, и это означает, что меня больше не заботят мои собственные ограничения.

Все, что имеет значение, это Джина и то, как уберечь ее от монстра, который мучил ее и детей. Ублюдка, который изнасиловал своего сына. Страх, который был в ее глазах минуту назад, превратился в сочетание благоговения и неверия. Мой жнец одарил ее ухмылкой, а затем подмигнул с высокомерной, хотя и очаровательной попыткой флиртовать.

— Твои глаза, — выдохнула она. — Красные.

Она моргнула, а затем ахнула, когда рука Джека соскользнула, и лезвие начало врезаться в уязвимую плоть под ее челюстью. Ее глаза затуманились, кровь просочилась из раны и начала стекать по гладкой колонне ее горла. Следующие несколько секунд были как в тумане. Начался хаос, я позвал Патриота и повалил Джека на землю.

Джина упала, и Патриот нырнул в ее сторону. Если бы не быстрые рефлексы и улучшенные способности наших жнецов, она бы сильно ударилась о пол головой. Джина приземлилась в объятиях Патриота, он прижал руку к ее шее, чтобы остановить кровотечение, а затем крикнул Боди о помощи. Оторвав взгляд от женщины, которую я жаждал сделать своей, я сосредоточился на своем враге.

Раэль появился рядом со мной, пока я удерживал Джека своим весом. Он боролся и яростно бил кулаками по воздуху, надеясь нанести любую возможную травму, но у него не было ни единого шанса. Зарычав, я уставился ему в глаза, а затем сосредоточилась на внутренней функции его органов. Его бьющееся сердце. Раздувание и сдувание легких. Кровообращение. Мой жнец вцепился в его мозг, особенно в мозжечок. Я знал, что его движения и равновесие под контролем в этой небольшой части. Злобный смех сорвался с моих губ, когда Джек начал стонать, черты его лица исказились от боли. На его лбу и верхней губе выступили капельки пота. Он несколько раз дернулся, но не смог вырваться из-под контроля Жнеца.

Чем дольше я смотрел в его глаза, тем сильнее была реакция. Его тело начало биться в конвульсиях, а голова моталась из стороны в сторону. На его губах образовались пузырьки слюны, когда он открыл рот, и крик чистой агонии вырвался из глубин его души. Он снова схватился, его пальцы впились в плоть ног, пока мы удерживали его.

— Агония, которую ты чувствуешь, это ничто. У тебя впереди вечные муки.

Устав играть с этой темной, испорченной душой, я встал, и Раэль освободил Джека. Сверхъестественная коса, которая всегда была у меня на побегушках, появилась в моей правой руке. Отвращение к этому человеку и его многочисленным преступлениям не оставляло места для жалости. Размахнувшись в воздухе, я полоснул его по телу, он издал вопль, от которого у большинства мужчин, услышавших его, пробежали бы мурашки.

Землю не покрывала кровь. Никакой плоти. Все, что осталось, это закопченные, пленчатые фрагменты, которые гнетущей, тяжелой аурой висели в воздухе. Земля загрохотала у нас под ногами, а затем раскололась, горячий пар поднялся неравномерными клубами, наполненными жаром. Пламя мерцало снизу и отбрасывало тени на стены вокруг нас. Небо за окном потемнело в ответ, и я случайно взглянул в сторону Джины.

— Она без сознания, но ее травмы незначительны. Я думаю, она немного шокирована недавними событиями, — предположил Патриот. — Я проведу тщательный осмотр ее пореза, как только мы вернемся в Перекресток. — Он обернул ее нижнюю часть тела, закрывая открытые участки.

Благодарный, я кивнул.

Мой Жнец, однако, был немного разочарован, что она пропустила все самое интересное. Раэль пожал плечами.

— Будет проще объяснить. Все, что она увидела, был твой Жнец, прежде чем Джек упал.

Возможно, он был прав, но это не уменьшило моего беспокойства за Джину. Хлопающий звук, сопровождаемый жутким стоном, привлек наше внимание к трещине, растущей в полу гостиной Джины. Порыв ветра развеял духовные остатки души Джека, собирая осколки по мере их вращения. Все быстрее и быстрее они набирали скорость и опускались все ниже к земле. Снаружи над головой раздался громкий раскат грома, прежде чем темные нити были засосаны в зияющую дыру внизу, как жидкость, вытекающая через воронку.

Несколько секунд спустя раздался громкий хлопок, а затем трещина со щелчком закрылась. Все, что осталось, это влажность воздуха и медленно снижающаяся температура. Не было никаких признаков присутствия Спайдера, и я понял, что его убили вместе с Джеком. Подходящий конец для обоих мудаков.

Раэль хихикнул.

— Это дерьмо никогда не закончится.

Боди покачал головой.

— Ты всегда так говоришь.

— Потому что это правда, — защищался Раэль.

— Мы все пожиратели душ, — добавил я. — Это то, кто мы есть. Люцифер выбрал нас.

— Гребаная правда, — согласился Патриот.

— Нам нужно вернуться в Перекресток. Я хочу быть уверен, что с Джиной все в порядке.

Патриот кивнул, когда я потянулся к маленькой мамочке, которая проложила себе путь в мое сердце вместе со своими двумя детьми, мой Жнец смотрел на нее сверху вниз с собственническим, решительным рычанием. Джина, возможно, еще не до конца осознала это, но она станет моей старушкой. Она уже завладела моим сердцем, и я хотел, чтобы она сохранила его.

— Джина, — прошептал я, сжимая ее руку, когда ее глаза затрепетали. — Проснись, красавица.

Мы прибыли в Перекресток почти полчаса назад.

Я уже проверил, как там Рэв и Лив, и с облегчением обнаружил, что Саша, нянчась с Мавериком, присматривает за моими драгоценными жизнями в комнате. Дети не знают о нападении на их мать, и я не хотел их беспокоить. Коробки из-под пиццы, банки из-под газировки и попкорн были разбросаны по столам и стульям, пока они смотрели марафон праздничных фильмов.

— Диабло? — Спросила Джина, моргая и пытаясь сесть. — Где я?

— В Перекрестке. Успокойся. Ты потеряла немного крови, и я привел тебя сюда, чтобы привести тебя в порядок, прежде чем ты присоединишься к Рэву и Оливии.

Джину передернуло от воспоминаний о нападении Джека. Ее рука поднялась, и пальцы нащупали повязку на горле.

— Насколько все плохо?

— Не так плохо, как ты думаешь. Заживление не займет много времени.

Она вздохнула, откидываясь на подушки.

— Джек и Спайдер?

— Разобрался. Навсегда.

Если Джина и была шокирована этим признанием, то не подала виду.

— Он все разрушил, — прошептала она, ее голос дрогнул. — Дерево. Декорации. Подарки. Он испортил Рождество Рэв и Лив, как Гринч. — Она подняла голову, и в ее красивых голубых глазах заблестели слезы. — У них ничего не будет под елкой. И даже елки.

— Ты ошибаешься на этот счет, — мягко ответил я.

Она еще не знала об этом, но я позаботился о беспорядке. К тому времени, как дети завтра вернутся домой после вечеринки с ночевкой, Санта сотворит праздничное чудо. То, в котором отчаянно нуждаются Джина и ее дети.

— У меня нет денег, чтобы заменить им Рождество. Я не…

— Джина, — перебил я, но она продолжала говорить.

— Ничего не будет. Их сердечки будут разбиты.

— Джина, детка.

Ее водянистый взгляд наконец встретился с моим.

— Об этом позаботились. Я уверяю.

Она тяжело сглотнула, и одинокая слеза скатилась по ее щеке.

— Я не понимаю.

— Санта приносит Рождество.

— Диабло, я не…

— Это уже сделано, милая.

— Милая?

— Да, милая. — Я присел на край своей кровати, куда перенес ее, как только вошел в Перекресток. Отныне она никуда не собирается уходить, из этой комнаты.

Моей кровати.

Моя старушка. Ей просто нужно сказать да.

— Диабло? — В ее голосе звучали уязвимость и нужда, которые я хотел излечить.

Моя рука потянулась к ее руке, и я переплел наши пальцы.

— Я знаю, это была тяжелая пара дней, но ты не одна, Джина. Давай дадим этим отношениям шанс. Я не собираюсь лгать и говорить, что не хочу тебя.

— А мои дети?

— Всегда под моей защитой. Это никогда не изменится, чтобы ни произошло, между нами. Даю тебе слово.

— Но ты не понимаешь, что это значит? Двое маленьких детей соревнуются за твое внимание?

— Не парься, детка. Рэв и Оливия крутые. Проблем не будет, потому что ты будешь моей старушкой.

Она обдумала это, а затем мило и просто улыбнулась.

— Ты свободен завтра, чтобы поужинать?

— Черт возьми, да, моя милая мамочка.