Санта Байкер

Глава 4 Диабло

Зевая, я заехал на парковку Перекрестка, направляясь внутрь, чтобы успеть отдохнуть несколько часов, прежде чем вечером появиться у Джины. Если она думает, что я отступлю после того инцидента с грузовиком, она чертовски ошибается. Прежде чем я смогу отдохнуть, мне нужно поговорить с моим президентом.

Грим, казалось, не удивился, когда я постучал в дверь его кабинета, закрыв ее за собой с громким щелчком.

— Что тебя беспокоит?

— Джина. Ее дети. И этот гребаный придурок, который пытался напугать или причинить ей боль прошлой ночью.

— Я тебя понял. Никто не собирается причинять им вред, — заверил он меня.

— Я хочу поймать этого мудака, — прорычал я, помечая свою чертову территорию, как будто Джина была моей, и я имел на это право. — Я хочу, чтобы он чертовски страдал, прежде чем я заберу его душу и передам Люциферу.

Ублюдок, который чуть не ранил Джину, будет страдать, и мне все равно, что я для этого сделаю. В этот момент мой жнец не мог не согласиться. Он вцепился в Джину и предъявил свои права, никто не может помешать мне и жнецу защищать то, что принадлежит нам.

Черт возьми.

Это был полный бардак. Я не собирался подходить к ней так близко и говорить то, что я сказал. Мой жнец взял верх, как он делал это много раз в прошлом и мои инстинкты последовали за ним. Это было вне моего контроля, и мне было насрать. Все мои намерения сохранять дистанцию вылетели в чертово окно той машины и больше не вернулись. Никто не будет трахается с моей женщиной.

— Мне плевать, ее бывший это или какой-то другой мудак. Он мертв после того дерьма, которое он натворил.

Грим смерил меня одним из своих устрашающих взглядов.

— О чем, черт возьми, мы вчера говорили, а?

— О том, что я держусь подальше от Джины.

— И почему же этого не происходит?

— Мой Жнец хочет ее, президент. Я знаю все, что ты собираешься сказать. Это, блядь, не моя вина. Он не собирается отступать.

Всегда было проблемой, когда дело доходило до демона внутри нас. Он не отступал, и когда он чего-то хотел, это было именно то, чего он хотел. Ты мог бы попытаться сразиться с ним, но это была битва с самим собой и такой сильной волей, что ничто не могло ее сломить. По сути, симбиотические отношения между всеми Жнецами и членами клуба означали слияние воли и разумов, мыслей, желаний и т. д. Честно говоря, Жнецам нравилось все это проебывать. Раэль, вероятно, был единственным братом, который полностью принял союз. Остальные из нас вроде как нашли способ жить с внутренней сущностью, некоторые лучше, чем другие.

— Христос. — Грим провел рукой по лицу и бросил усталый взгляд в мою сторону. — Как отреагировала Джина?

— Она хотела меня также сильно, — уверенно ответил я. Нотка самодовольства просочилась в мой голос, и мой Жнец согласился. Нельзя отрицать, что Джина возбуждается всякий раз, когда рядом со мной, и по тому, как блестели ее глаза, когда я говорил о том, чтобы доставить ей удовольствие, я был уверен, что она хотела, чтобы я воспользовался этим предложением.

— Тебе лучше поговорить об этом с Боди.

— Я сделаю это, — пообещал я.

— Пусть он поговорит со своей старушкой. Посмотрим, что они оба скажут.

Не то чтобы я не мог трахаться с кем хотел, или Джина не была взрослой и не могла сделать то же самое. Это было во многом связано с уважением. Она была лучшей подругой старушки Боди, и этот факт требовал, чтобы я сначала поговорил со своим братом. Джина была защищена как продолжение Саши. Она была семьей.

Для тех, кто смотрит со стороны, это братство было непросто объяснить. Наши пути не имели смысла, если вы не понимали преданности и глубины дружбы, которые нас связывали. Это было далеко за пределами членства в мотоклубе. Наши жизни, безопасность зависели друг от друга ежедневно. Доверие было заслужено и дано, но чертовски быстро терялось. Вот почему я был осторожен и пообещал Гриму, что буду уважать пожелания Боди, каким бы ни был результат.

— Расскажи мне еще раз об этом парне в грузовике, — грубо приказал Грим, вытаскивая пачку сигарет и закуривая, водрузив ботинки на стол.

— Не так уж много видел, поскольку у ублюдка хватило ума убраться быстро без следов. Прежде чем прийти к тебе, я передал Ксенону описание грузовика. Он покопается в этом, но я не видел водителя.

— Джина знает его?

— Сказала, что нет. Он направил на нее фары, и она ничего не видела. Кроме того, что на нем была черная маска. Этот засранец завел двигатель и чуть не сбил ее, прежде чем я подъехал. Мог бы сделать это, если бы я не подоспел вовремя.

Взбешенный, я начал мерить шагами кабинет Грима. Мой жнец был взволнован, и ему не нравился тот факт, что Джина и ее дети были уязвимы.

— Мы найдем этого тупого ублюдка. Должна быть какая-то связь с ее бывшим.

— Или это был он сам, президент.

— Может быть. Это не последний раз, когда он попытается напугать Джину. Такие парни, как этот, не сдаются. Мы будем рядом, когда он снова придет.

— Ты имеешь в виду, что я буду тем, кто останется рядом.

— Не выводи меня из себя, Диабло.

Не вижу проблемы.

— Я могу обойтись без Перспектив, не собираюсь оставаться в стороне, уж точно не сейчас. И я чертовски уверен, что не оставлю их в покое позже.

— Нет. Я хочу, чтобы кто-нибудь постоянно наблюдал за ней. — Он провел рукой по лицу. — Будь осторожен.

— Я буду. Сейчас поговорю с Боди.

— Поспи немного, мать твою. Ты дерьмово выглядишь.

— Конечно, президент.

Грим помахал мне рукой, когда я вышел из его кабинета и целеустремленно направился в общую комнату. Боди играл в бильярд со своим кузеном Хаосом, и они оба подняли глаза, когда я подошел.

— Как дела, брат? — Спросил Хаос, когда мы стукнулись кулаками.

— Мне нужно поговорить с этим мужчиной, — ответил я, кивнув Боди.

По не удивленному выражению его лица я понял, что Боди уже знал, о чем пойдет речь.

— Пойдем покурим.

Я последовал за ним к выходу, и мы оба прислонились к внешней стороне здания клуба, поджигая наши раковые палочки, пока утреннее солнце палило сверху, проникая сквозь холод и обеспечивая небольшую отсрочку от низкой температуры. Если так пойдет и дальше, скоро станет слишком холодно, чтобы ездить верхом. Я ненавидел это дерьмо. Нет ничего хуже, чем застрять в клетке.

— Чертовски холодно в этом году. Выпадет гребаный снег, и тогда мы не сможем кататься пару месяцев, — пожаловался Боди, уставившись в чистое небо.

Он прочитал мои мысли.

— Да, может быть, но тогда мы сможем согревать наших женщин между простынями. — На мой взгляд, всегда выгодная сделка.

— На это нет претензий, — усмехнулся Боди. — Киска Саши чертовски притягательна. Никогда не могу насытиться ею.

— Есть одна, которую я хотел бы узнать, — смело заявил я.

Он покачал головой, польщенный признанием.

— Интересно, когда ты дойдешь до этого, брат. То, что ты пришел ко мне первым, очень много значит. Саша и Джина близки. Эта цыпочка прошла через мясорубку, понимаешь, о чем я говорю? Мать-одиночка. Двое маленьких детей. Тяжелое прошлое. Это очень много, что придется взять на себя.

— Я не причиню ей вреда, — пообещал я.

— Ты слушаешь? Потому что она не какая-нибудь клубная милая попка или уличная девка. Между вами все неясно, а она все еще приезжает сюда, чтобы повидаться с Сашей. Ты брат по клубу. Мы никак не сможем избежать столкновения друг с другом, и это может быть неловко.

— Я знаю, Боди.

— Двое маленьких детей. Рэву только что исполнилось двенадцать. Оливии всего девять. У них никогда не было мужчины, который постоянно заботился бы о них так, как должен отец. Это непростая задача, брат.

— Ты пытаешься отговорить меня от этого? — Спросил я, удивленный его подходом.

— Нет. Просто говорю тебе, что она уязвима. Ее дети тоже уязвимы. Им нужны любовь и защита от правильного мужчины. Кто-то, кто ответит им взаимностью и будет тем, кто им нужен. Понял меня?

— Я понял. — Глубоко затянувшись сигаретой, я обдумывал все, что он сказал, и ждал, когда всплывут какие-либо чувства паники или неуверенности. В душе росло только чувство долга, верности и привязанности к Джине и ее детям, яростно поддерживаемое моим Жнецом. Конечно, я чувствовал влечение, вожделение и похоть к этой женщине. Под всем этим скрывалась потребность защищать, обеспечивать и заботиться об этих трех душах так, как я умел только один раз до нашей встречи.

Анита и Гром.

У меня сжалось в груди, и я задался вопросом, смогу ли я когда-нибудь смириться со смертью Ани. Некоторые раны были глубокими и не исчезли со временем. Мой жнец тщательно оберегал мое сердце, но с Джиной он был весь ее.

— Я не знаю, как я вляпался в это, Боди, но я забочусь о Джине и ее детях. Я не собираюсь идти вслепую.

Он коротко кивнул мне, а затем улыбнулся.

— Это все, что я хотел знать. Саша защищает свою подругу, и потреплет тебе нервы, но она одумается. Если ты хочешь Джину, иди за ней, Диабло.

— Таков план, — ответил я с усмешкой, затушив сигарету ботинком после того, как кинул ее на землю. — Увидимся позже, брат.

Машина остановилась на подъездной дорожке Джины, где я и припарковался. Отсутствие мотоцикла заставляло меня нервничать, но позже я хотел удивить Рэва и Оливию, что означало взять клетку.

Рэв открыл дверь после того, как я постучал, уставившись на меня широко раскрытыми глазами.

— Диабло? Почему ты здесь?

— Кто там? — Я услышал крик Джины, вероятно, из кухни.

— Диабло! — Крикнул он, шире открывая дверь. — Думаю, тебе стоит зайти, на улице чертовски холодно.

Меня позабавило, что он выругался, и я выдавил легкую улыбку.

— Да, звучит неплохо. Подумал, что захвачу ужин, так как мне нужно поговорить с твоей мамой.

Он кивнул, впуская меня, пока его взгляд блуждал по пакетам и большой квадратной коробке в моих руках из местного ресторана, который любили почти все в Тонопе.

— Это запах горячих крылышек и пиццы с пепперони?

Выражение надежды на его лице было бесценным.

— Ага.

— Круто. — Он понизил голос, кивнув головой в сторону коридора. — Мама снова готовит спагетти. Я не хочу ранить ее чувства, но это уже третий раз за неделю.

— Не волнуйся, дружище, — заверил я его. — Я не скажу ни слова.

Рэв привел меня на кухню, где я увидел взволнованную Джину, которая металась по столешницам и мыла стол, покраснев, когда я вошел, прежде чем она смогла все убрать.

— Привет, Диабло, — нервно поздоровалась она со мной, вытирая руки о симпатичный передник в красно-белую клетку. — Ты как раз вовремя, у нас сегодня спагетти…

— Я принес ужин, дорогая. Пицца и крылышки. Подумал, что вам всем не помешало бы сегодня вечером угощение.

Смесь эмоций промелькнула на ее лице, наконец остановившись на принятии.

— Спасибо тебе. Я уверена, что детям это понравится.

Кто-то потянул меня за футболку, и я посмотрел вниз, обнаружив Оливию, которая застенчиво указывала на коробку из-под пиццы, которую я поставил на стол. Она была миниатюрной, как и ее мать, с темными волосами и такими же зеленовато-карими глазами, как у ее брата.

— В пицце есть лук?

Я покачал головой.

— Нет. Я не фанат. А ты?

Она покачала головой.

— Я люблю пепперони с добавлением сыра. Просто и вкусно.

Она улыбнулась, быстро взглянув на свою маму.

— Можно мне три кусочка?

— Оливия, — предостерегла Джина.

— Нет, — ответил я, радуясь тому, что смог осчастливить детей такой простой вещью. — Можешь взять шесть.

Глаза Оливии расширились.

— Ч-что? Правда?

— Я тоже возьму шесть, — заявил Рэв, открывая коробку, и я усмехнулся.

— Я попросил их нарезать пиццу на квадратики. Так удобнее держать по одному в каждой руке.

Дети подбежали, вытаскивая свои кусочки из коробки, когда я услышал вздох Джины.

— Можно подумать, я их не кормлю.

— Эй, они растут. Трудно восполнить их энергию в таком возрасте.

Я открыл коробку с крылышками, достал стаканчики с заправкой "ранчо" и "блю чиз".

— Есть крылышки, которые очень острые, и те, что приготовлены на гриле, но не острые. Можете макать их в соус и есть еще морковь и сельдерей.

Рэв положил на свою тарелку полдюжины горячих крылышек и две ложки голубого сыра. Он ухмыльнулся, вгрызаясь в куриную ножку, размазывая острый соус по подбородку. Джина вручила ему салфетки, но он отказался следовать манерам.

— Боже мой.

Смеясь, я не возражал. Рэв и Оливия были очаровательны.

— Мистер Диабло?

— Да, Оливия?

— Я хочу попробовать одно крылышко на гриле с соусом ранчо.

Какая милая маленькая девочка. Ее тихий, сдержанный характер вызывал яростную реакцию защиты. Я убью любого, кто попытается причинить вред ей, Рэву или их матери. Я почувствовал, как мой Жнец укрепил свою убежденность, решив сохранить их в безопасности любой ценой.

— Можешь взять сколько хочешь.

Она покачала головой.

— Вам с мамой нужно поесть.

Такая заботливая малышка.

Я похлопал себя по животу.

— Я уже поел. Осталась только твоя мама.

Джина с сомнением приподняла бровь, и я поймал ее пристальный взгляд.

— Я не голодна, детка. Ты ешь все, что хочешь. Ты тоже, Рэв.

— Уже занимаюсь этим, — ответил он с набитым ртом, пережевывая кусочек сыра и пепперони.

Джина открыла холодильник и достала галлон молока, налила каждому из детей по стакану, затем вернула галлон в холодильник. Она поставила бокалы на стол, и я заметил, что Рэв выпил почти половину, вытирая рот тыльной стороной ладони. Джина бросила на него неодобрительный взгляд, прежде чем он потянулся за салфеткой.

Мы наблюдали за ними с минуту, прежде чем она жестом пригласила меня следовать за ней и отошла от стола. Мы сели на диван в ее гостиной. Комната была чистой и просторной. Неплохо. Но я подумал о том, что тут было недостаточно мебели. Один старый потертый диван, стол, старый телевизор на деревянной подставке, набитый дисками с фильмами.

Мое внимание привлекло пианино, стоявшее перед большим окном, выходившим во двор. Два больших растения и пустая кошачья клумба завершали пространство. Я что-нибудь сделаю с этим позже. Может быть, я смогу уговорить ее показать мне весь дом, чтобы я мог составить список всего, что им необходимо.

Прошлое пыталось поднять свою уродливую голову, но я не думал о доме своего детства или печальных воспоминаниях, сопровождавших его. Жизнь для живых. Так всегда говорила моя мама, когда я рос. Максимально используй каждый момент.

Если бы только ей дали больше времени.

— Я полагаю, ты хочешь поговорить о прошлой ночи, — начала Джина, складывая руки на коленях, сев на диван, и я присоединился к ней.

Чтобы было очевидно, я сел близко, наши колени соприкасались.

— Да.

— Я не знаю, что ты ожидаешь от меня услышать, — начала она, избегая моего взгляда.

— Эй, — тихо позвал я, протягивая руку, чтобы положить ее на свою. — Я понимаю, это твоя жизнь. Ты имеешь право на конфиденциальность.

Ее подбородок приподнялся, и она посмотрела мне в глаза.

— Хорошо. Я не думала, что ты согласишься на это.

— Я не скажу, что я полностью согласен, но я понимаю.

Она слегка наклонила голову, как будто пытаясь понять меня.

— Ты не такой, как я ожидала. Когда я вижу тебя в Перекрестке, я всегда представляю себе крутого, дикого, неукротимого мужчину бандита.

— Потому что я Королевский бастард?

— Нет. Да. Я не знаю. — Она вздохнула. — Я знала нескольких байкеров до тебя.

— Не многим из них нравится мой клуб, да?

— Нет.

— Я понимаю. Кто отец Рэва и Оливии? Байкер?

Джина вытащила свою руку из-под моей, нервно прикусив губу, прежде чем ответить.

— Знаешь, чувства, когда знаешь то, чего не должен, то, что может надолго засадить плохих людей за решетку?

Черт. Это происходит почти каждый день в моей жизни. Но Джина переживает это? А ее дети?

Ни за что на свете.

— Да.

— Я многое видела. Натворила дел. — Она понизила голос. — Вещи, которыми я не горжусь, но которых не могла избежать. Ты понимаешь?

— Твой бывший и его клуб, — правильно угадал я.

Она кивнула.

— Ты сбежала? — Спросил я, уже зная ответ.

— Восемь лет назад, когда Оливия была младенцем. Реву было всего четыре, но он уже столько всего перенес. — Ее голос дрогнул, когда она отвернула голову, но я не позволил ей спрятаться. Ей не нужно хранить свои секреты в одиночку.

Нежно взяв ее за подбородок, я повернул ее голову к себе.

— Джина, тебе не обязательно продолжать убегать. Клуб защитит тебя. — Она шмыгнула носом. — Я буду защищать тебя. Вас троих.