Сапфировая скрижаль

ГЛАВА 20

Варгас кинулся за убегавшим. Тот несся как ошпаренный, ловко проскальзывая между кустами. Он быстро оглянулся на своего преследователя и, словно обнаружив, что за ним мчится не монах, а сам дьявол, припустил еще сильней. Варгас, летя за ним по пятам, думал, что этот человек невероятно глуп, раз рискнул пойти на такое средь бела дня. Неизвестный добежал до подножия пригорка, единственного, пожалуй, на добрых десять лье вокруг, и понесся через него. Варгас последовал за ним. Добравшись до вершины, он на мгновение притормозил. Беглец, казалось, испарился. И тут францисканец увидел его мчащимся к зарослям остролиста. Рафаэль пулей скатился по склону, споткнулся, тут же восстановил равновесие и во всю прыть рванул к зарослям, в которые только что вломился незнакомец. Но он недооценил своего врага. Едва францисканец влетел в заросли, как из кустов возникли двое. Первый, чернокожий гигант, преградил ему путь. Варгас, хотя и не увидел второго, уловил его присутствие. Все, что он мог вспомнить потом, — свист воздуха и удар по темечку. А дальше ничего. Словно рухнул в провал.

Когда Рафаэль очнулся, то обнаружил, что он один. Нападавшие растворились в пространстве и во времени. И ни звука, кроме отдаленного голоса зовущей его Мануэлы. Поморщившись, он потер раскалывающуюся от боли голову. Как, черт побери, эти люди ухитрились так быстро появиться и исчезнуть?

— Вы ранены?

До него наконец добралась взволнованная Мануэла. Она тяжело дышала.

— Все в порядке, — успокоил ее Варгас. — Как там шейх?

— Слава богу, рана не такая глубокая, как могло показаться. Должно быть, нож метнули издалека.

— Давайте вернемся в лагерь. Надеюсь, вы поняли, что метили конкретно в него, — на ходу тихо проговорил он.

— Во всяком случае, Сарраг в этом совершенно уверен. И еще он говорит, что знает нападавшего. Это его бывший слуга, араб по имени Абу Талеб.

— Вполне вероятно. Не далее как вчера в Касересе, пока мы вас ждали, мы с ним говорили на эту тему. Шейх заметил в толпе человека, показавшегося ему знакомым.

— А вам не кажется, что если бы это был этот самый слуга, то шейх мигом бы его узнал?

— Если судить по тому, что только что приключилось со мной, — францисканец потер затылок, — то это не его Сарраг заметил на ярмарке, а одного из его сообщников. С ним как минимум двое. И я, увы, удостоился сомнительной привилегии приблизиться к одному из них. Негру.

— В тот день, когда мы с вами встретились, Эзра упомянул о пожаре в библиотеке Ла-Рабиды. Значит, его учинил этот Талеб?

— По-моему, это очевидно.

— Но почему он так стремится убить своего хозяина?

— Жалованье не выплатили… — с мрачной иронией буркнул Варгас. И продолжил, ускорив шаг: — Именно этот вопрос я и намерен задать Саррагу.

— Да говорю же вам еще раз: не знаю я! — пылко заявил араб. — Все время, пока этот змей находился у меня на службе, я относился к нему весьма порядочно. У меня нет привычки тиранить прислугу!

— Но, в конце концов, должно же быть какое-то объяснение! — возразил Варгас. — Подумайте как следует! Попытайтесь хотя бы сообразить, что могло подвигнуть его на кражу Чертогов Баруэля?

Шейх покосился на сделанную из подручных средств повязку и устало буркнул:

— Ну, сколько раз повторять? Не имею ни малейшего понятия! Ни малейшего.

— А пока суд да дело, у нас на хвосте висит убийца, — заметила Мануэла. — И все идет к тому, что он не уймется, пока не отомстит ибн Саррагу.

Одновременно она думала: «Человек с птичьей головой. Надо его срочно предупредить. Этот слуга может угробить все дело».

— Позвольте мне возразить, — вмешался раввин. — Опасность грозит не только Саррагу. Мы все под прицелом.

— Вы преувеличиваете, — возразил Рафаэль. — Они давеча запросто могли меня убить. Но ограничились тем, что всего лишь оглушили.

— Если хотите мое мнение, то вам крупно повезло. Меня вот они не постеснялись кинуть в тюрьму.

— Вы хотите сказать…

— Ну конечно же! Ведь не случайно же я был арестован! Не думаете же вы, что я стал жертвой банального фанатика, прочитавшего на моем челе знак избранного народа? Если этому Абу Талебу, чтобы добраться до своего хозяина, понадобится ликвидировать нас всех, уж поверьте, он не станет колебаться! Вспомните пожар в Ла-Рабиде.

Повисло тяжелое молчание. Отныне им придется денно и нощно быть настороже, куда бы они ни поехали, чем бы ни занимались.

Сарраг первым взял себя в руки и решительно заявил:

— Вот что я предлагаю: как только доберемся до следующего пункта назначения, то купим оружие и попытаемся заманить этого мерзавца в ловушку.

— Оружие?! — возопил Эзра. — Я не способен проливать чью-то кровь!

— Ну так придется научиться!

— Не убий! — твердо напомнил Варгас. — Я согласен с ребе. А вы, шейх, можете поступать, как вам заблагорассудится.

— Предпочитаете дать себя убить, даже не попытавшись защититься?

— Вполне хватит кулаков.

— Кулак против ножа? Хотелось бы мне это увидеть! А вы, сеньора? Вы тоже с ними солидарны?

Мануэла не ответила. Ее занимало совсем другое. Она никак не могла понять, почему Абу Талеб так стремится заполучить шкуру шейха. Разве Торквемада не выдал ему щедрую награду за предоставленные им сведения? Так почему же? Мендоса… Как могло случиться, что он не помешал нападению?

Талавера был в бешенстве.

— Вы ведете нечестную игру, фра Альварес! Нужно ли вам напоминать о нашем договоре? Следует ли мне напомнить вам условия?

— Падре, — слабо возразил секретарь Торквемады, — я сообщал вам все, что знаю сам. Вы должны мне верить.

— Ложь! Вы должны были ежедневно информировать меня о малейших событиях, но после той последней информации больше не сообщили ничего!

— Не могу же я специально для вас выдумывать новости, — несколько смущенно выговорил Альварес. — На сегодняшний день мы так и не выяснили, какую цель преследуют эти люди. Ни намека.

— Невероятно! Чем же занимается донья Виверо? Альварес вытер выступивший на лбу пот.

— Откровенно говоря, я не в состоянии вам ответить. Думаю, она делает, что может. Но что вы хотите? Противники у нее очень сильные.

Талавера в гневном молчании уставился на собеседника, потом внезапно спросил:

— Где они сейчас?

— По последним данным, в окрестностях Касереса.

— И все?

— Больше ничего, уверяю вас.

Талавера, глубоко вздохнув, уставился в стену перед собой. Он правильно сделал, припугнув этого слабака… Окрестности Касереса… Нужно немедленно известить Диаса.

Эзру лихорадило. Его завернули в два покрывала, но тело старого раввина все равно сотрясала сильная дрожь. Мануэла, склонившись над ним, вытерла ему мокрый лоб.

— Только это не хватало! — чертыхнулся Сарраг. — Будто нам мало того, что меня искалечили! Если хотите мое мнение, то самым мудрым будет вернуться обратно в ту харчевню в Касересе!

— И речи быть не может! — возразил Эзра. — Мы должны ехать дальше.

— А я что, предлагал все бросить? Просто вам нужен уход. Вам нужно отдохнуть в нормальных условиях, под крышей. Скоро солнце раскалит равнину добела, и ваша болезнь усилится.

— Вот уж вряд ли. Жара усиливает потоотделение и способствует уменьшению лихорадки. И вообще это о моем здоровье идет речь! Так что едем дальше.

— Если бы удалось найти какие-нибудь подходящие лекарственные растения, то мы сварили бы ему декокт. Даже розы сгодятся. Если их растереть и смешать с хиной, получается чудотворное питье.

— Это не розы вам надо искать, а название нашего следующего пункта назначения, — пробурчал раввин. — Чем раньше мы туда попадем, тем лучше.

— Вы правы, — согласился араб. — Давайте закончим расшифровку этих проклятущих ребусов.

Он процитировал:

— Неподалеку от

здание не есть пентаграмма, хотя и является союзом неравных. Вы говорили, фра Варгас, что в древние времена пентаграмма была символом знания.

— Да. У древних пентаграмма означала знание. Один из ключей к Высшему Знанию. Некоторые маги использовали и используют ее для своих целей.

Сарраг чуть приподнялся:

— Тут два направления, которые нам надо проработать: идею силы и знания, которые воплощает эта геометрическая фигура, и идею взаимодействия разных элементов — союз неравных.

Мужчины погрузились в задумчивое молчание, а Мануэла время от времени тревожно озирала окрестности. Она боялась, что вот-вот из темноты выскочит слуга-араб или его сообщники, готовые изрубить их на кусочки. И диву давалась, почему они еще не попытались этого сделать. Кто — не считая Варгаса — смог бы оказать им сопротивление? У Саррага одна рука не действует, а раввин вообще едва на ногах стоит.

— Думаю, ответ содержится в следующей фразе, — заявил вдруг монах.

— О какой фразе идет речь? — поинтересовался шейх.

— Вот об этой: Стены его содержат девственную или оплодотворенную материю, и его величественная тень падает на Фисон, Тихон, Тигр и Евфрат. Если мы вычислим, что это за «материя», то получим еще одну подсказку.

— Девственную или оплодотворенную… — принялся размышлять вслух Сарраг. — А не может идти речь о женщине?

Мануэла не удержалась от смеха.

— Вы считаете, что женщина — это «материя»?

— Все зависит от того, как Баруэль использует этот термин. Что такое материя, как не субстанция, твердая, упругая, подвижная, делимая?

— А живое существо — это делимая субстанция?

— Почему нет? Проблема лишь в том, что, разделенное, оно уже не будет живым.

Варгас немного поразмыслил, а потом сообщил:

— Мне кажется, в данном конкретном случае слово «материя» может означать нечто иное, чем природный или созданный человеком элемент. Но мы рассмотрим этот вопрос позже. Займемся лучше следующим: его величественная тень падает на Фисон, Тихон, Тигр и Евфрат. Здесь двух мнений быть не может. Это четыре реки, вытекающие из потока, текшего в Эдеме. Из Эдема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки.

— Ну и где связь между этими реками, пентаграммой и материей, девственной или оплодотворенной?

— Она есть. И ее нам тоже еще предстоит найти. И все же я задаюсь вопросом, не пытается ли Баруэль указать нам на скрытую под всем этим картину.

— И какую же? — вопросил Сарраг.

— Да попросту сады Эдема.

— Действительно, такое вполне возможно.

— Остается фраза, над которой вы не сочли нужным задуматься, но которая, тем не менее, напрямую связана с Эдемом, — заметил раввин. — Его величественная тень падает… Я совершенно убежден, что это тень от дерева. Я имею в виду Древо Жизни.

— Древо Жизни? — усомнился Варгас.

— Ну да. Разве не его еще называют Древом Познания?

— Возможно, вы и правы. Но нужно еще выяснить причину, по которой Баруэль увлекает нас на это путь.

Они замолчали, слушая тихое бормотание ветра, играющего листвой кустарников.

— По-моему, я нашла… — внезапно сообщила Мануэла. — Здание, расположенное вблизи собора, — это, скорее всего место, где обучают.

Мужчины потеряли дар речи.

— Отсюда и девственная или оплодотворенная материя, — торопливо пояснила она. — Меня, которая всегда любила читать, эта «материя» навела на мысль о книгах. Девственные, с пустыми страницами, и оплодотворенные — заполненные записями. Знание, Высшее Познание. Книги. Разве вы не заметили, что Баруэль все время делает упор на термины, связанные с познанием? И вполне логично, что здание, которое не есть пентаграмма и расположенное подле собора, это либо школа, либо…

— Университет! — перебил ее Варгас в порыве лихорадочного энтузиазма. — А что до «союза неравных», то это очень даже применимо к способным и менее способным ученикам. Саламанка! — вскинул он руки победным жестом. — Саламанка и тамошний университет! Самый высший дом знаний и культуры во всей Испании!

Араб не без восхищения поглядел на Мануэлу.

— Хвала Аллаху за способности, которыми он вас одарил, сеньора Виверо! — И вскричал: — Ребе, мы отправляемся в Саламанку! Город врачей и ученых! И сумеем вас вылечить! Вы довольны?

Но вопрос остался без ответа. Эзра дрых без задних ног.