Саша

САША

B

иип. Бип. Бип.

Ровные гудки автоответчика были единственным, что сохраняло мне рассудок.

Бранка была без сознания два дня. Каждая секунда тянулась как целая жизнь. Я не знал, сколько еще протяну. Я медленно сходил с ума. Если я потеряю ее, я знал, что все ставки будут сняты. Я бы не выжил. Без нее для меня не было жизни. Я бы последовал за ней в смерть.

Алессио хотел увезти ее обратно в Канаду. Я запретил. Это было слишком рискованно. После того, как Бранка потеряла сознание, взрыв потряс всю парковку. Максим планировал это дерьмо с самого начала. Я был гребаным идиотом, что когда-либо полагался на него.

Мы попали прямо к нему в руки. Око за око.

Этот ублюдок держал обиду на нас с Бранкой семь гребаных лет. Он позволил ей тлеть долгое время. И я не обратил на все это внимания, потому что ослабил бдительность. Это была моя вина.

“ Это не твоя вина, ” сказал Алексей хриплым голосом. Его рука легла мне на плечо, затем успокаивающе сжала. Одного этого было достаточно, чтобы повергнуть меня в панику. Я могла бы пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз Алексей прикасался к человеку. Исключая его жену.

За исключением того, что это была моя вина. Я был так глубоко в своей заднице, что пропустил знаки Максима. Он обвинил меня в смерти своей женщины. У него не хватило духу убить Бранку, так что я был следующим лучшим вариантом.

Пока я обнимал Бранку, умоляя ее держаться за обещания нашей совместной жизни, Алессио и Василий отправились за ним. Им потребовалось десять минут, чтобы найти его. Он все еще возился со снайперским ружьем, прикидывая, как его разобрать. Думаю, он не продумал все до конца. Он плакал как ребенок. Все было напрасно. Они выпустили несколько пуль в череп Максима, чтобы убедиться, что он не рискует вернуться.

И все это время я был потерян. Бесполезен. Я не мог пошевелиться, сжимая тело Бранки в своих руках. Алексей прикрывал мою спину и обеспечивал безопасность семьи Алессио.

Поездка в больницу прошла как в гребаном тумане. Все, что я помню, это кровь Бранки. Ее было слишком много. Но именно ее мертвенно-бледное лицо разрывало мне грудь.

“Тебе следует пойти и переодеться”, - попытался Василий. Я не отходил от нее, сжимая ее руку в своей. Даже во время операции я отказывался отходить от нее. В Штатах это бы никогда не сработало, но здесь, в России, все, что мне нужно было сделать, это наставить на них пистолет и бросить им немного денег.

Ни Алессио, ни Василию это не понравилось. Ну и хрен с ними.

Это не их женщина истекала кровью у них на руках. Это была моя.

“Почему она не проснулась?” Прохрипела я хриплым голосом. За весь день я не произнесла ни слова. “Она уже должна была проснуться”.

“ Нам следовало отправить ее самолетом обратно в Канаду, ” прошипел Алессио. - Там врачи получше.

“Врачи здесь просто замечательные”, - рявкнул я. “Одни из лучших в мире. И Изабелла была частью команды, работавшей с Бранкой”.

Конечно, мне пришлось направить пистолет на медсестру и бросить несколько миллионов долларов главному хирургу и больнице. Это того стоило, потому что не было никого, кому я доверял больше, чем своей невестке. В конце концов, она тоже несколько раз меня подлатывала.

“ Ты издеваешься надо мной? Взревел Алессио. “Это здание выглядит так, словно осталось со времен Второй мировой войны”.

“Ну, ”Изабелла" не участвовала во Второй мировой войне", - устало заметил я.

Брат Бранки тоже выглядел развалиной. Но меня это, блядь, не волновало. Только его сестра. Она была нужна мне. Он мне не был нужен.

“Господи Иисусе, я не могу иметь дело с тобой как со своим шурином”, - прорычал Алессио. “Это просто чертовски много. Эта дыра разваливается на части”.

- Я и не знал, что ты разбираешься в причудливой архитектуре, - выпалил я.

“ Знаешь, в чем я не силен? - огрызнулся он в ответ. “ В том, что ты с моей сестрой. Она на больничной койке из-за тебя.

Чувство вины пронзило меня. Он был прав. Я подвел ее. Я должен был защитить ее.

“ Прекратите вы оба, ” потребовала Отэм, ее голос был похож на мягкое шипение. - Бранка жива, и последнее, чего бы она хотела, это чтобы вы ссорились, как две старые леди.

“Я выпью за это”, - объявила Татьяна. Господи, неужели я не могу потребовать, чтобы их всех выгнали? Они хотели быть рядом со мной, но мне просто нужна была тишина, чтобы я могла слушать писк автоответчика и наблюдать, как поднимается и опускается грудь Бранки. Это было моим подтверждением того, что она жива.

Бип. Бип. Бип.

Пять гребаных дней звуковых сигналов!

Может быть, мне стоит начать убивать ублюдков, которые здесь работали. Очевидно, они были бесполезны. Я сходил с ума.

Ровные гудки, которые приносили утешение, теперь приводили меня в отчаяние.

Моя семья и брат Бранки держались от меня подальше. Предположительно, я действовал им на нервы. Интересно, какого хрена они со мной делают.

После бесконечных придирок я, наконец, приняла душ. Очевидно, от меня пахло как от гниющего трупа. Слова моей сестры, не мои. Пока я быстро принимала душ, Татьяна и Отэм сидели рядом с Бранкой. Отэм продолжала плакать, что выводило меня из себя. Татьяна продолжала бормотать, что если на ее совести умрет еще один человек, она станет заядлой алкоголичкой. Я не был уверен, была ли это ее угроза миру или ее переговоры с Богом.

Мне было все равно, пока это работало. Мне мало что было нужно в жизни, но мне нужна была Бранка. Я зависел от нее.

Закончив принимать душ, я вернулась на свое место, а они вдвоем остались в коридоре вместе с нашими семьями. Я наблюдал, как они перешептывались друг с другом, вероятно, беспокоясь, какое дерьмо я выкину, если ...

Блядь, я даже подумать об этом не мог. Они были правы, беспокоясь, потому что этот мир сгорит, и я сгорю вместе с ним.

Тихий шелест простыней привлек мое внимание к кровати. Мои глаза поднялись, чтобы встретиться с мутно-серыми глазами, и облегчение настолько чертовски сильное нахлынуло на меня, что я испугалась, что начну плакать. Господи Иисусе! Я не мог вспомнить, когда плакал в последний раз, и в этот момент я был готов разрыдаться, как чертов ребенок.

Хватка на моем горле лишила меня дыхания и слов. Я уставился в эти глаза, которые могли поставить меня на колени. Она была единственной, кто мог уничтожить меня.

“Ты в порядке?” Ее первые слова, обращенные ко мне после ранения, ее хриплый тон, когда я тонул в тумане этих серых облаков. Или, может быть, я плакал. Черт, если бы я знал.

“ Котенок, ” прорычал я. “ Ты никогда больше так не сделаешь. Никогда! Она растерянно моргнула. “ Нет, я не в порядке. Видеть, как в тебя стреляют, как ты вся в крови, ” это худшая боль. Я вскочил на ноги и склонился над ее кроватью, нежно взяв ее лицо в свои ладони. “Ты не подставляешься под пулю из-за меня. Я подставляюсь под пулю из-за тебя”. Я толкнул себя в грудь. “Я. Никогда ты”.

“Это лошадиное дерьмо”, - прохрипела она, тихо фыркнув, и сразу же поморщилась.

Боже, вид ее наполнил меня столькими чувствами, на которые, как я думал, я был неспособен. Тяжелая тоска. Пытаюсь быть достаточно хорошим. Эта мучительная жажда к ней, которая была частью каждого моего вздоха.

Я никогда не был достаточно хорош. И я так и не смог спасти свою мать. Или Мию. И я чуть не потерпел неудачу с Бранкой.

- Я чуть не потеряла тебя, - прохрипела я, смятение в груди затягивало меня на дно.

Она подняла руку и прижала ладонь к моей щеке. - Я буду твоей при жизни и после смерти.

У меня вырвался недоверчивый вздох. Это были слова, ради которых жил каждый мужчина.