Саша

САША

“Я

в нашем мире женщина для женщины, и ты это знаешь.

Илиас не выглядел убитым горем, когда откинулся на спинку кресла в своем кабинете в недавно приобретенном здании. В Новом гребаном Орлеане.

Василий был взбешен. При таком раскладе его волосы навсегда остались бы рыжими.

Октябрь подходил к концу. Мы с Бранкой покинули Россию и вернулись в Новый Орлеан, готовясь к нашей свадьбе. Ну, особых приготовлений не было. Это была бы просто семья. Сегодня. В здании суда перед зданием мирового судьи. А потом празднование в клубе моего брата.

После этого мы улетали в наш медовый месяц. В Россию. Кто, черт возьми, знал, что моя будущая невеста влюбится в Россию. Она снабдила наш семейный дом всем русским. Фильмы. Еда. Песни. Джеймса Бонда с любовью из России обязательно ставили не реже одного раза в месяц. Мы продолжили ее, а теперь и наши, пятничные киношные традиции. Раз в месяц к нам присоединялся ее брат со своей семьей. Алессио ворчал, что отморозил себе яйца, в то время как остальные игнорировали его. Включая детей.

Все испорченные воспоминания были удалены из нашего старого семейного дома. Он стал нашим основным местом жительства, и мы начали создавать новые воспоминания. Старый особняк Руссо был сожжен дотла. Упс, всего лишь небольшая авария со спичками и бензином, но это помогло Бранке. Это было все, что имело значение.

Новый Орлеан и Монреаль стали нашими вторыми домами. Во время визитов мы останавливались в нашем пентхаусе в Новом Орлеане, а в Монреале купили поместье по соседству с домом Алессио. К его большой радости. Или разочарованию. Это все еще обсуждалось.

Меня это устраивало, пока Бранка была счастлива. А она была счастлива. Я видел это по тому, как ее глаза сияли, как бриллианты. Каждый раз у меня от этого чертовски вставало. Не было лучшего чувства, чем видеть ее такой.

“Трахни женщину ради женщины”, - сказал я Илиасу. “Твой сумасшедший брат только что чуть не убил мою жену”.

Бровь Илиаса взлетела вверх. “Я думал, ты сегодня женишься в здании суда”. Гребаный всезнающий ублюдок. - А потом, тем не менее, вечеринка в “Логове греха”.

Он хихикнул, услышав название. Не моя вина, что мой старший брат был банален и назвал клуб в честь комнаты Татьяны и Изабеллы в общежитии Джорджтауна.

Я перевернул птицу Константина. Конечно, он бы никогда не перевернул ее обратно. Чертовски утонченная задница. Я думаю, Пахану не подобало показывать кому-то средний палец.

“ Вернемся к нашей теме, ” продолжил Илиас почти скучающим тоном. Как будто самый важный день в моей жизни был неприятностью.

У этого ублюдка, наверное, разбито сердце из-за того, что его не пригласили, самодовольно подумал я про себя.

“Татьяна не продается”, - прорычал Василий. “Нам не нужны проблемы с тобой, Константин. Но если понадобится, мы начнем войну. Твой брат застрелил Бранку, чуть не убил ее.

“И ее отец убил женщину Максима”, - холодно ответил Илиас. Ни единой эмоции не отразилось на его лице. Я, блядь, не мог сказать, скорбел он о своем брате-близнеце или нет. “Каким-то образом чаша весов склоняется в пользу Руссо. Мой брат и его женщина мертвы”.

“Я убил старого Руссо”, - сказал я Илиасу. “Возьми это в качестве платы. Око за око. И проваливай”.

В его темных глазах мелькнуло что-то еще более мрачное. Угрожающее. Было неразумно враждовать с Паханом, и я понял это еще до того, как увидел убийственное выражение лица Василия.

Но у Константина была причина хотеть Татьяну. Это не имело ничего общего с одержимостью или любовью.

“Скажи нам, зачем она тебе нужна”, - попросила я. Он видел Татьяну семь лет назад. До Адриана и всей этой истории с его аварией. Он никогда не проявлял никакого интереса. Внезапно мне показалось, что больше никого не существует.

Он сел, давая понять, что встреча окончена. Он расправил рукава, и на его бриллиантовых манжетах блеснул свет, льющийся из окон.

“У нее есть кое-что, принадлежащее мне”, - ответил он. “Я ожидаю вашего окончательного ответа к концу сегодняшнего дня. Мои люди проводят вас”.

Ну и трахни меня.

Ее семья. Моя. Наша.

Это было все, что у нас было, когда мы с Бранкой шли к зданию Верховного суда Луизианы в историческом районе. Аврора подергала за ниточки у своих старых приятелей и познакомила нас с главным судьей.

Если бы бедняга только знал, на ком он женится.

Болтовня людей, гудки, музыка и суета Французского квартала были повсюду вокруг нас, но это был всего лишь белый шум в моем сознании. Единственное, что я слышал, было ровное дыхание Бранки.

Она не нервничала. Я тоже. Это была просто формальность. Чтобы мир знал, с кем они трахнутся, если прикоснутся к ней. Или даже посмотрят в ее сторону.

Бранка Мишель Николаева.

Это звучало чертовски здорово. Это звучало правильно.

Она выглядела прекрасно. Дух захватывало. Ее щеки раскраснелись. Серебристые кожаные брюки идеально облегали ее задницу. Серебристая рубашка от Шанель придавала элегантности ее наряду, но завершали его красные туфли на каблуках, которые она надела.

Она выглядела как Николаев. Как моя женщина.

Мой взгляд скользнул вниз, к нашим переплетенным пальцам. Мои чернила выделялись на ее бледной коже. Символы на моих пальцах раньше были напоминанием о последних словах моей матери. Теперь они напоминали о Бранке.

Ее сила. Ее выживание. Ее мягкое сердце.

Она была рождена для меня, точно так же, как я был рожден для нее.

Церемония была короткой. Я понятия не имел, какие слова были произнесены. Единственные, которые я услышал, были те, что дала мне Бранка. Ее клятвы в любви, доверии и преданности. Она знала, что у нее есть мой.

В конце концов, она была моей навязчивой идеей. Частью каждого моего вздоха.

Я надел кольцо ей на палец, и до моих ушей донесся ее тихий вздох. Это было простое кольцо из желтого золота с гравировкой. Мое Сердце.

“Потому что ты все это время была моим сердцем”, - сказал я, встречаясь с ней взглядом.

Ее нежная шея дернулась, когда она сглотнула, затем взяла мою руку и надела кольцо мне на палец. Я издал звук веселья, в то время как моя грудь сжалась. Она была единственной женщиной, которая могла так поступить со мной.

- И потому, что ты мой, - пробормотала она.

На ее кольце была такая же гравировка. Мое сердце. С этого и началась наша история.

- Великие умы, - пробормотал я.

“Или сумасшедший”, - задумчиво произнесла она. “Но пока мы вместе, это действительно не имеет значения”.

В этом она была чертовски права.