Саварка

ЛЕТАЮЩАЯ КРОВАТЬ

Ни одна река не имела постоянного цвета. Это открытие сделал маленький Саварка на берегу могучей и широкой Оби. В малице с глухим капюшоном он походил на неуклюжего медвежонка. На руках меховые варежки, как широкие лапы.

Небо затянуло низкими облаками. По реке заходили высокие черные волны с белыми барашками. А выглянуло солнце, и вода сразу преобразилась и стала светлой.

На высокий берег мальчик вышел недавно. После бани он отправился изучать интернат. Походил около чулана, куда спрятали его вещи: узел, рыболовную сеть и одностволку с патронташем. Потом обошел все комнаты. Потрогал двери классов. Но они были закрыты.

Саварка направился в поселок. Идти по настланным доскам было непривычно, и он скоро отбил пятки. Свернул на мягкую, топкую землю.

Мальчика поразили бревенчатые дома. Были они глазастые. Стекла в окнах, как и вода в реке, при тучах темнели, а то вдруг делались веселыми и прозрачными.

Саварка заглядывался на каждый дом. Было ему чему удивляться: одни бревна рублены крестом, другие в угол. Тесины накатаны высоко, а не падали. Долго он искал в крышах домов круглые дыры мокоданов. Не понимал, как в домах разводят костры. Куда выходит дым? Решил: в поселке не ели супа и не пили чая, а обходились одной строганиной!

На одном бревне дома он заметил сверкающие капли смолы. Обрадовался. Быстро отковырнул ножом. На озере Ямбо-то прохудилась лодка отца. Перед большой охотой ее надо чинить. Смолу хорошо замесить с заячьей шерстью и промазать все трещины.

Большой шар скатал Саварка из смолы. Засунул его в карман штанов. Радостно улыбнулся, довольный собой.

Мальчик за работой не заметил, как стемнело. Когда он подошел к интернату, в окнах горел свет. Ребята гремели тарелками и кружками.

Саварке достались два больших куска оленины. Сытно он поел. Потом не торопясь с наслаждением пил горячий сладкий чай. От удовольствия даже закрыл глаза.

— Ты так лопнешь! — сказала Нябинэ и вырвала у мальчика из рук кружку.

— Отдай, — Саварка назло Нябинэ решил остаться сидеть за столом. Пил чай. Одну кружку за другой. Живот раздулся, как барабан. Трудно стало дышать.

— Хватит тебе пить, — сказала учительница Лариса Ивановна и улыбнулась. — А то и вправду лопнешь. Пойдем, я покажу тебе твою кровать. А малицу повесь на вешалке. — Вывела мальчика в коридор. Показала вешалку. — Скоро и сам привыкнешь к порядку!

— Тарем, тарем! — Саварка боялся, что его положат спать рядом с Нябинэ, и все время оглядывался.

Но Нябинэ ушла в спальню девочек.

— Твоя кровать у печки. Раздевайся и ложись.

— Тарем, тарем!

Мальчики в комнате принялись быстро раздеваться. Их привезли раньше Саварки со стойбищ, и они уже обжились, со всем познакомились. С разбегу прыгали на свои кровати. Ногами откидывали белые простыни и одеяла.

Саварка не показал виду, что он боится кровати. Стал снимать рубашку. Смотрел на Ларису Ивановну.

— Ложись. Я сейчас выключу свет.

Мальчик осторожно присел. Сетка мягко прогнулась. Он набрался храбрости и кинул тело в кровать, как будто нырнул в холодную воду за раненой уткой.

Ребята скоро затихли. А Саварка никак не мог заснуть на новом месте. Перед глазами стояло знакомое стойбище, чумы. Над мокоданами между закопченными шестами подымался дым. Недалеко бродили олешки. Хосей дразнил его Тарю. А затем он увидел отца, мать. Мирнэ с Оксей наряжали куклу Нябинэ. Шили ей из кусочков меха малицы. Не забыл он и самолет с лыжами. Вылетел он из-за снежной горы. Припомнил летчиков — одного веселого, в резиновых сапогах, а второго — в меховой пыжиковой шапке. Самолет качнуло. Мальчик испуганно дернулся и слетел с кровати.

Проснулся Саварка на полу. Удивился, почему не горит костер в чуме. Пошарил рукой и не нашел мягких оленьих шкур. Рядом не храпел уставший после дежурства в стаде отец. Не лежали в обнимку Мирнэ с Оксей. С трудом припомнил он, что находится в интернате.

Мальчик удобно устроился под кроватью. Подкатился к печке и заснул.

Открыл глаза Саварка на руках у Ларисы Ивановны. Учительница осторожно положила его в кровать.

Саварка боялся, что снова скатится с кровати, и старался не спать. Держался руками за железные перекладины.

Утром Саварка забыл о своем падении. Всем новичкам Лариса Ивановна делала подарки. Получил и Саварка — красный кусок пахучего мыла, зубную щетку и круглую коробку с белым порошком.

Ребята побежали умываться. Стучали носиками умывальников, терли руки пахучим мылом.

Саварка чуть-чуть ополоснул руки и лицо. После этого стал тщательно вытираться полотенцем. Кусок туалетного мыла, зубную щетку и коробку с белым порошком он спрятал в мешок. Придет домой и всем покажет свой подарок. Похвалится пастуху Хосею, Мирнэ и Оксе.

После завтрака Саварка подошел к учительнице. Сказал ей:

— Беда хорошее мыло!

Лариса Ивановна погладила мальчика по голове.

На другой день всех новичков построили. Саварка стоял в шеренге, выпятив круглый живот.

К учительнице подошел Тёпка. У него на голове красовалась новая школьная фуражка с блестящим козырьком. На руке — широкая повязка с красным крестом.

— Уколы будут делать! — Саварка испуганно дернулся. Тёпка был похож на фельдшера, который приезжал в стойбище и делал Саварке уколы. Тёпка все ему припомнит: оленью гонку и шалабан. Выберет самую большую иголку. Проколет насквозь!

Тёпка по очереди осматривал у новичков вымытые руки, уши, разглядывал зубы. Дошел он и до Саварки. Нахмурил строго брови.

— Ты руки мыл? Зубы чистил?

— Мыл, — улыбнулся Саварка, радуясь, что Тёпке не доверили колоть их иголками.

— Зачем спрятал мыло в карман?

Саварка быстро сунул руку в карман, где лежал шар смолы. Хитрый Тёпка узнал о смоле. Но ему не отобрать ее.

— Лариса Ивановна, посмотрите на грязнулю. Мыло спрятал в карман!

— А нечистым трубочистам — стыд и срам! — сказала учительница. Не улыбнулась мальчику. — Покажи свои руки.

Саварка протянул левую руку.

— Грязная, показывай правую!

Саварка попробовал выдернуть руку из кармана, но она приклеилась к смоле.

— Он мыло держит! — засмеялся Тёпка.

— Как следует вымоешь лицо и руки и покажешь мне, — сказала учительница. — Стыдно быть грязнулей!

Саварка был уверен, что Тёпка о нем забыл. Спокойно появился в комнате после обеда. Но Тёпка не отставал:

— Ты руки мыл? Зубы чистил?

Мальчик оттолкнул Тёпку и выбежал на улицу. Долго ходил по поселку. Повторял с обидой:

— Ты руки мыл? Зубы чистил?

Вечером учительница пришла в комнату мальчиков с книжкой. Начала читать вслух.

Саварка из-за плеча Ларисы Ивановны рассматривал картинки. Особенно его заинтересовала одна. Шла высокая зубастая щука. Длинный хвост тянулся по земле. Высокая щука держала за руки своих маленьких щурят.

— Не вертись, — сказала учительница Саварке и начала читать снова:

Не все понимал мальчик, что читала учительница. Но стал повторять за ней:

А Лариса Ивановна читала дальше:

Посмотрел Саварка на свою кровать.

Вот так бы случилось на самом деле! Улетела бы кровать. Как бы он обрадовался!

Саварка незаметно отошел от ребят. Присел на пол. Спиной прижался к печке. Согрелся. Стало приятно, и он закрыл глаза. Заснул. Спал он крепко, без снов.

— Кто храпит? — спросила удивленно учительница.

— Явтысов!

Ребята растолкали Саварку.

— Как тебе не стыдно, Явтысов! — сказала Лариса Ивановна. — Я читаю «Мойдодыра», а ты спишь. Дедушка Чуковский написал эту сказку для ребят.

— Тарем, тарем! — закивал головой Саварка. Ему было все равно. Пусть его ругает учительница. Он выспался. А ночью будет лежать с открытыми глазами на кровати. Будет держаться крепко-крепко за железные перекладины.

После чая Саварка увидел, как Тёпка внес в коридор большую охапку колотых дров. Саварка не спрятался. Тёпке было теперь не до него.

Мальчик захотел узнать, где Тёпка собирается разводить костер.

Тёпка присел перед маленькой черной дверкой. Открыл ее. Красное пламя осветило его фуражку, оттопыренные уши.

«В ящик костер спрятали», — подумал Саварка. Он не мог допустить, чтобы Тёпка знал больше его.

Пока Тёпка забивал ящик дровами, Саварка пошел по коридору. Нашел маленькую дверку. Открыл.

Знакомые языки огня напомнили ему костер в чуме. Огонь хотел кушать. Просил веток яры и карликовых березок.

Саварка принес с улицы дров. В руке взвесил каждое полено отдельно. Самые тяжелые — сырые. Отложил их в сторону. На угли положил сухие, чтобы сразу разгорелись.

Захлопнул дверку. Немного подождал. Костер скоро напомнил ему о себе: протяжно загудел. Потрогал рукой Саварка стенку. Она была горячей. Потом он проверил другие стороны печки, пока не понял: перед дверкой не удержать руку, по бокам теплый кирпич, а сзади — еще горячее.

— Молодец, Явтысов, — сказала учительница, увидев мальчика за работой. — А я чуть не проглядела печку.

— Тарем, тарем! — согласился Саварка. Надо ему приглядываться к Тёпке. Всегда будет знать, что делать. Все равно он обманет Тёпку. Отмоет руки от смолы без мыла и порошка.

На другой день Саварка на берегу Оби долго тер руки песком. От холодной воды руки у него покраснели, как гусиные лапы.

— Ты мыл руки? — передразнил он Тёпку и улыбнулся. Но тут же со страхом подумал о ночи. Лариса Ивановна хорошая. Не рассказала ребятам, что он падал с кровати. А если узнает Тёпка или Нябинэ, пропадет он! Задразнят они его! Будут смеяться!

Мальчик стал мучительно думать, что ему делать. Вечер не принес облегчения. Ребята в комнате улеглись. Лариса Ивановна подошла и поправила на Саварке одеяло.

— Спокойной ночи!

— Спокойной ночи! — громко сказал мальчик. — Лариса Ивановна, я помню: одеяло убежало, улетела простыня.

— Спать, спать! Завтра мне расскажешь!

Саварка страдальчески вздохнул. В темноте крепко ухватился за железные перекладины.

Ребята в комнате скоро затихли. Кто-то храпел с присвистом. Саварка тихо выбежал в коридор. С вешалки снял малицу.

В комнате мальчик положил малицу на кровать. Прикрыл ее одеялом. А сам улегся под кровать, на полу. Привалился спиной к теплым кирпичам. Спокойно ему и хорошо. Можно кататься из стороны в сторону — никуда не упадешь.

Засыпая, Саварка слышал, как в комнату входила Лариса Ивановна, зажигала свет. Укрывала ребят.

— Явтысов, — тихо сказала она малице, закрытой одеялом. — Ты на самолете не испугался летать. И кровати бояться не нужно. Спи спокойно.

— Тарем, тарем!