Сбежать нельзя остаться

Глава 14

С утра жутко тошнило. Хорошо, что на ужин не ела много. Но Райта, похоже, испугала всерьёз! Когда, покачиваясь, вышла из уборной, меня встречала целая бригада медиков. Они наскоро провели осмотр и отвезли меня в частную клинику, где развлекали целых четыре часа, катая в кресле по коридорам и кабинетам. Будущий папаша, суровый и собранный, немного даже агрессивный, но бледноватый, был рядом. Я даже пошутила, когда ехали домой, что он наверняка уже пожалел о своём участии в этой мутной афере, за что удостоилась такого взгляда, что, кажется, побелела сама. Нет, он точно ни о чём не жалел. Просто, с его же слов, не думал, что абсолютно здоровый человек может так мучиться. Это он ещё сами роды не видел! Ха-ха! И не увидит, вот туда я его точно не готова пустить, пусть хоть чем угрожает!

А потом мы долго обсуждали мою будущую работу. Райт почему-то был уверен, что это вредно в моём положении, и да, припомнил мне, что я, будучи беременной, продолжала танцевать и подвергать опасности его ребёнка. Пришлось напомнить, что ребёнок не его, а наш, и что он прямо сейчас трясётся от страха вместе с мамочкой, потому что у папочки неистово сверкают глаза… После чего нас с малым поспешно обняли и усадили к папе на колени. Милота блин! Сплошная лирика и сопли, но в тот период мне только этого и хотелось.

Из глобального в те несколько недель случилась только Элька. Несмотря на то, что я вернулась, мы с ней совсем не общались, она будто потеряла ко мне интерес. А потом в один из вечеров, когда мы с Сашкой решили выбраться в наш памятный ресторан — я наконец-то узнала, что он владеет «Тауэром» — позвонила Маша, сестра Эльки. Явно была расстроена, спросила, не знаю ли я чего про Эльвиру. Как оказалось, та пропала, в съёмной квартире бардак, телефон отключен… И вот здесь я снова вспомнила, что меня изначально так испугало в Александре Райте. Он слышал разговор, у моего нового смартфона был довольно громкий динамик — по-любому Райт специально такой выбрал! В общем, я даже не успела заикнуться о том, что мне нужна помощь, а он уже звонил кому-то, просил пробить контакты, места пребывания, круг знакомств подруги. Мы как раз ехали в город, и к тому моменту, как нам въехать в центр, на Сашкин телефон посыпались отчёты. Он просматривал их, сбавив скорость, а потом как-то особенно грубо выругался и стал снова кому-то звонить. Назначил встречу и повернулся ко мне:

— Я могу отвезти тебя домой, тебе не обязательно быть сейчас со мной.

— Я с ума сойду дома, Саш! — призналась, зная, что поймёт. Искренность, доверие и взаимные уступки — наш новый способ общения.

— Ладно, тогда сейчас заедем в одно место, кафе. Но ты будешь сидеть за другим столиком. И не встанешь, пока я за тобой не приду. Договорились? — он говорил как-то слишком серьёзно и спокойно… Это пугало!

— Саш, что происходит? — я волновалась, но самообладания не теряла. Было даже немного стыдно, поскольку градус моего волнения сильно не дотягивал до того уровня, каким должен был бы быть по моим собственным представлениям о дружбе. Может дело в том, что я не верила в те ужасы, которые могли бы уже приключиться с Элькой…

— Допрыгалась твоя Эльвира, — мрачно выдохнул он.

— В каком смысле?

— Она сама тебе расскажет. Если ещё сможет.

— Саш? — хмурясь, настаивала я.

— Кира, нет, — когда у него был такой тон, умолять, угрожать и биться в истерике было бесполезно.

Мы приехали в недорогое кафе на окраине спального района, в таких мы любили проводить время в студенчестве. Меня усадили за самый дальний столик в самом тёмном углу, вручили пластиковую карту и велели ни в чём себе не отказывать.

— И пожалуйста, не вставай и никуда не ходи, пока я за тобой не приду, — напомнил Райт.

— Конспиратор хренов! — обиженно буркнула я и углубилась в меню.

Он сидел недалеко, боком ко мне, пил кофе и морщился. Да, это дешёвый кофе в дешёвом кафе, милый!

Скоро к нему присоединился мужчина в возрасте. Вроде солидный с виду, но какой-то агрессивный и неприятный. Горящий взгляд, резкие, дёрганные движения, перенаполненные всё той же агрессией, мимика человека, привыкшего стращать и без того пуганных детей. Эдакий Бармалей, бандит среднего звена — уже не шестёрка, но ещё не босс. Я наблюдала за мужчинами и гордилась и одновременно холодела от того, что видела на лице Райта. Ленивая скучающая терпеливость, ожидание окончания спектакля, а потом от него сквозонуло такой угрозой, что даже у меня сбилось с ритма сердце. Он просто отодвинул чашку с кофе и, уперев локти в столешницу, навис над столом, а по ощущениям и над оппонентом. Пришпилил того взглядом к месту, где он сидел, как насекомое булавкой. Очень тихо, очень спокойно что-то сказал, задержался взглядом на собеседнике и отвернулся, махнув тому рукой, как мелкой обслуживающей императора челяди. Бандит, к моему удивлению, не побагровел, и не начал бросаться угрозами — побелел и ретировался. Сашка выпил ещё две чашки кофе. Я поужинала в гордом одиночестве, не удостоившись даже мимолётного взгляда. И только потом явился очередной представительный мужчина. Вот ему навстречу Райт поднялся. И руку пожал. И говорили они как равные, спокойно, доброжелательно, но улыбками бросались лукавыми, это явно была какая-то игра, или торг… Прошло не менее двух часов, прежде чем они закончили. Пожали друг другу руки, а вместе с незнакомым мужчиной кафе покинули четверо, среди них Бармалей. Когда вошли и расселись за соседними столиками, я даже не заметила. Охрана? Пятеро против одного моего Райта? Не ну я знала, что он спортсмен, и не самый плохой, но чтобы до такой степени…

Похоже, я перетрусила так, что похолодели руки. Вспомнила и ту ночь, когда мы познакомились, и ту, когда я пряталась в мелкой подвальной гостинице… Да, вот сейчас, рядом с Райтом, я ощутила себя, как за каменной стеной, обшитой кевларовой бронёй.

— Поехали! — он просто подошёл и кивнул мне.

А дальше мы сидели в приёмном покое клиники. И, что интересно, сначала мы приехали туда, потом туда привезли Эльку. Я было рванулась за каталкой, на которой была подруга, но Райт меня остановил:

— Не мешай медикам. Как только будет можно, тебя пустят.

Сам отошёл в сторону с каким-то мужчиной в белом халате, накинутом поверх чёрного классического костюма, одним из тех, что сопровождали Эльку сюда. Я, только приглядевшись, поняла, что это не врач. А потом заметила и кобуру с оружием — отлично контрастировали с белой рубашкой под объёмным пиджаком.

Подруга была избита, налицо было и истощение, шок… Меня к ней пустили почти сразу, как только стало можно — Райт поспособствовал, иначе я с моими гормонами точно начала бы рожать прям здесь и очень сильно раньше срока! Элька рассказала мне какую-то жуткую историю о том, как её отдали за долги, как над ней издевались… Это была какая-то дичь из кино, но не из нашей жизни! Однако, синяки, ссадины и бог знает, что ещё, свидетельствовали об обратном. А ещё Эльвира плакала и просила у меня прощения, говорила, что это всё зависть, что она позавидовала мне, тоже захотела хорошей жизни и завидного жениха… Короче для меня это был прямо вечер откровений! Маше мы позвонили к ночи, когда подруга немного успокоилась и выдумала приличную историю того, что с ней случилось. Из больницы правда выписать её обещали только через месяц. Сашка был против нашего с ней общения, но я не смогла бы бросить её, тем более сейчас.

На работу я всё-таки вышла, буквально на пару недель, да и то, чтобы разобраться с некоторыми бюрократическими моментами и несколько раз подменить педагогов — ничего сверх, только нудное хождение вдоль ровных рядов малолетних танцоров и лекции на тему, кому и как следует тянуть носочек, кому выпрямить спину, а кто просто молодец и должен продолжать стараться с тем же рвением. Никакой физической нагрузки! Совсем! Правда первое время за мной тщательно следили. Я даже уверена, что велось скрытое видеонаблюдение. Но почему-то было приятно. Мне вообще всё нравилось. И, кажется, я постепенно влюблялась в этого странного мужчину, окружившего меня совершенно неожиданной заботой и теплом. Но окончательно убедилась в своих чувствах, когда мы поехали к его семье.

Я была удивлена, когда мы оказались в маленьком провинциальном городке, чуть ли не посёлке, где большая часть семей живёт в деревянных домах на земле.

Мама моего мужчины, Ирина Ивановна, оказалась учительницей начальных классов, и мы мгновенно нашли общий язык. Это была какая-то особенная женщина. Выдержанная, степенная, очень умная и проницательная, и такая добрая, что в первый же вечер знакомства я рыдала на её плече, чувствуя, что это тот человек, которого я без стеснения, смущения и притворства буду называть мамой. И перед памятью моей собственной матери мне не будет стыдно, я не буду маяться чувством вины… Это была удивительная женщина с синими-синими глазами, как у её сына.

Отец, Алексей Васильевич, отставной военный. Суровый, но справедливый. И тоже какой-то проницательный. Видел, чувствовал меня так, будто знал с рождения. И пока остались с ним наедине, как-то по-доброму улыбнулся и сказал:

— Я рад, что он познакомил нас именно с тобой.

Я потом долго пыталась разгадать эту фразу, даже у Сашки спрашивала, но тот пожимал плечами, отшучиваясь, что отец возможно слишком осведомлён о его прошлой жизни… Вроде в какой-то разведке служил в своё время.

А ещё у них был дед Питэр, по-русски Пётр, иммигрант из какого-то английского графства, которому вся семья обязана фамилией. Но дед настолько обрусел, что всё время предлагал выпить за счастье молодых и пытался покричать «горько» даже под чашку чаю.

Не обошлось, конечно, и без неприятных встреч — на второй день нашего пребывания у родителей в гости пришла бывшая одноклассница и, похоже, первая любовь Сашки — Галина Демидова — именно так мне её представили. Красивая. И, кажется, успешная по меркам этого города. На Сашку она смотрела как на свою законную собственность, на меня — как на воровку. Намекала на какие-то деловые поездки, командировки с возможностью встреч… И вот тут я поняла, что ревную по-чёрному! И да, замуж пойду — просто чтобы стоять выше таких вот дамочек. Промолчала, конечно, после её ухода, хоть и хотелось поколотить нашего будущего папочку, который все два часа, пока эта дамочка пила чай, притворялся идиотом, не понимал её жирных намёков, но и не спешил выставить гостью за дверь. Однако, когда предложил отправляться спать, кстати, нам по понятным причинам выделили общую комнату с общей кроватью, я отказалась, сославшись, что должна помочь убрать со стола, а потом хочу поболтать с Ириной Ивановной.

В кухне увидела, как женщина выбрасывает в мусор большой красивый торт, который принесла к чаю Галя. На мой немой вопрос Ирина Ивановна ответила улыбкой:

— Не надо нам её тортиков, правда?

— У них серьёзно было? — спросила я, опускаясь на стул.

— Детство! — отмахнулась женщина. — Галинка хвостом вертела, всё каких-то подвигов требовала, доказательств любви. Теперь вот локти кусает! А я считаю, нечего было из пацана нервы тянуть. А теперь всё, поздно, — усмехнулась, с каким-то восторгом и гордостью поглядев на меня. — Он из этого чувства вырос давно. Ты не переживай, я сына знаю. Он на тебя смотрит, как на чудо. А на неё — как на чудачку. Чего б она не задумала, все её уловки он уже знает, максимум проучит за старые обиды, да и то, если Галина настаивать будет.

— Что-то мне домой захотелось, — призналась я. Женщина понимающе улыбнулась, подошла и обняла меня:

— Высыпайтесь и поезжайте, если тебе так спокойнее будет, — гладила меня по голове и говорила. — Волноваться тебе сейчас нельзя. А раз пигалица эта нервирует, поезжайте.

— Вот бы вы к нам поближе жили! — сказала и почему-то расплакалась. Видимо гормоны!

— Если с ребёночком нужно будет помочь, я приеду. Ты главное себя береги! А я пока носочков навяжу…

С нею было так тепло. Невероятная женщина!

А когда я осторожно забиралась под одеяло, меня по-хозяйски притянули поближе, зафиксировали в объятиях и сообщили:

— Сначала в ЗАГС, только потом домой.

— Ты что всё слышал? — я разозлилась и хотела было вырваться, но кто б мне позволил! Вчера уставшие с дороги уснули, не помня себя, а сегодня мужчина добрался до меня и отпускать был не намерен.

— Я вообще-то на жизнь зарабатываю тем, что всё обо всех знаю, и вовремя прогнозирую сценарии событий и стратегии выхода из трудностей. Так что да, я всё слышал. И да, это шантаж. Дед сказал, до весны не доживёт, а на свадьбе выпить хочется. Так что расписываемся здесь, а в следующем году будет красивая церемония венчания уже дома. Публичная. Чтобы ты больше не чувствовала себя мышью под веником, когда заявится какая-нибудь Галя. На правах моей супруги ты уже завтра сможешь выставить её за дверь. Ты, конечно, и сегодня могла, но почему-то смутилась…

— Ты невыносим! — вздохнула, не зная, что сказать, и почему-то вдруг успокоилась.

— Это согласие?

— А был вопрос? — я повернулась через плечо. Мужчина усмехнулся и зажёг тусклый торшер, что стоял с его стороны кровати. Взял с прикроватной тумбочки приготовленную заранее алую коробочку в форме короны и протянул мне:

— Я влюбился в тебя с первого взгляда, Кира. И мучился вот точно таким же чувством мерзкой ревности всё то время, что ты была вне пределов досягаемости. Поэтому я не спрашиваю, я предлагаю стать моей женой!

Вот тут мне стало по-настоящему страшно! Почувствовала, как отливает кровь от лица. Соглашусь — и всё, и мы навсегда… Ну, наверное. Мне бы хотелось… Ну а раз хотелось бы… В общем я дрожащими руками взяла коробочку… Конечно же там было кольцо, и конечно же с каким-то сияющим камнем…

— Надеваем? — ехидно улыбнулся мужчина.

Я только невнятно промямлила что-то и зажмурилась, протягивая руку. Блин, это было как прыжок в тёмную воду! Страшно, жутко, дух захватывает и да, голова кружилась тоже. И потом ощущение, что всё! И кислород появился, и кровь в организме забурлила, подогреваемая адреналином…

— Мам, пап, она согласилась! — прокричал в сторону двери Сашка.

Но первым в комнату ввалился дед! И он плакал! Его руки дрожали, когда он меня обнимал, а я представить боялась, что было бы со стариком, откажись я. Они тут все меня приняли как свою. Ну чего мне ещё нужно было? Сраная трусиха! Да, вокруг нормальных мужиков всегда ошиваются такие, как Галина Демидова. Но если мужик нормальный, и его женщина не идиотка, семье быть. Ведь так? Хватит уже намеренно загонять себя в статус случайно залетевшей любовницы. Тем более все в этой семье хотят видеть меня её частью. Официально. Со всеми правами и обязанностями.