Сборник статей и интервью 1995-2000гг.

УПРАВЛЯТЬ СТРАНОЙ ИЛИ ОППОЗИЦИЕЙ?

Каждая власть делает свой выбор, ведь от этого зависит время у руля

Работа по упорядочению политической системы идет полным ходом. Нарезав семь федеральных округов, кремлевские чиновники взялись за политические партии. Задача поставлена просто и ясно. Нужно создать такую партийно-политическую систему, которая бы работала гладко и четко, не мешая бюрократам и олигархам управлять страной по своему усмотрению.

До сих пор выполнить эту двуединую задачу никому не удавалось. Ибо власть олигархии и бюрократии находится в прямом противоречии с принципами демократии. В этом была главная проблема Ельцина. Ему приходилось и нормы демократии как-то соблюдать, и олигархический капитализм защищать. В итоге получались периодические кризисы. Но, с другой стороны, Ельцин и сам, как политик, не мог жить без кризисов. Потому периодические катастрофы с благополучным (для власти) исходом были своего рода формой разрешения системного противоречия.

В команде Путина подход другой. Здесь не хотят кризисов, не умеют быстро принимать решения, неспособны импровизировать. А раз нет вдохновения, надо, чтобы система стала предсказуемой и управляемой обычными бюрократическими методами

С капитализмом вообще проблемы. В богатых странах массы трудящихся можно вписать в систему, обеспечив им высокий жизненный уровень. Это буржуазное потребление для европейского пролетариата должны субсидировать менее везучие жители «периферийных» стран, причем не только пролетарии, но даже мелкие и средние предприниматели, региональные элиты - короче, почти все те, кто не входит в узкий круг бюрократов и олигархов, управляющих процессом. Потому стремление к переделу ресурсов постоянно присутствует в обществе, а политическая система становится нестабильной.

Для того чтобы удержать в повиновении массу людей, которым сначала все пообещали, а потом все отобрали, необходима диктатура. Но капитализм, тем более современный капитализм, встроенный в мировую экономику, нуждается в определенном уровне законности и предсказуемости. А диктатура в этом плане режим далеко не лучший. Иными словами, нужна власть закона, какая-никакая демократия.

Задача выходит из области квадратуры круга: надо, чтобы в одном и том же обществе были и демократия, и диктатура одновременно. Россия и решает эту задачу с переменным успехом вот уже скоро десять лет. Ельцин был склонен к цикличности. Немного постреляем, попугаем, потом устроим свободные выборы. Потом опять, если надо, постреляем… Путину и его команде нужна стабильность. Нечто единое и цельное. «Диктатура закона» например.

Надо сказать, что Россия далеко не первая страна, которая столкнулась с подобной проблемой. Уже в 70-е годы стало ясно, что откровенные военные диктатуры гораздо менее соответствуют потребностям западных инвесторов, нежели некий гибрид авторитаризма и демократии. Первую такую попытку предприняли в Бразилии, затем в Египте, Пакистане, Мексике, Турции, Южной Корее заговорили об «управляемой демократии». Суть ее понятна и проста. Все формальные атрибуты демократического государства вроде бы есть - партии, пресса, парламент, выборы. Только властью никто делиться не намерен. И любые решения принимаются серьезными людьми без оглядки на всю эту демократическую мишуру. А те, кто не согласен с таким способом ведения дел, - враги государства, противники конституции и в конечном счете террористы.

Справедливости ради надо сказать, что и западная демократия за последние 20 лет становится все более управляемой (вследствие этого, например, неуклонно падает число голосующих американцев: сейчас это уже значительно менее половины граждан, большинство населения убеждено, что выборы ничего не решают). Но по сравнению с «периферийными» странами все это выглядит вполне привлекательно. Основные правила честной игры все же соблюдаются.

«Управляемая демократия» всем хороша, но у нее есть одна проблема. Как быть с оппозицией? По правилам оппозиция нужна (и оппозиционная пресса тоже). Но непременным условием ее деятельности является отказ от серьезных попыток взятия власти.

Самих оппозиционных политиков такое положение дел может вполне устраивать, но поскольку их деятельность заведома неэффективна, постоянно существует угроза, что появится новая оппозиционная сила, более радикальная или, во всяком случае, более решительная. Мировой опыт работы с «управляемой оппозицией» не особенно впечатляет.

В Бразилии в годы правления военных была создана единственная легальная оппозиционная партия - Бразильское демократическое движение (MDB). Всех, кто пытался действовать вне его рамок, сажали в тюрьму или убивали. Но в итоге MDB набрала довольно большую массу людей, которые в подполье уходить не хотели, однако режим не любили совершенно искренне.

Среди ее членов оказались даже тайные маоисты. Когда в конце 70-х режим оказался в кризисе, лидеры MDB неожиданно попытались стать настоящей партией. Правящий режим прибег, как ему казалось, к невероятно хитрому ходу: был введен партийный плюрализм. Возникла более радикальная оппозиция, прежде всего Партия трудящихся, ее влияние в крупных промышленных центрах начало стремительно расти. А проправительственные группировки продолжали разваливаться.

В итоге после длительного периода почти непрекращающегося политического кризиса правящие круги сделали ставку… на Бразильское демократическое движение, приведя его к власти.

Нечто похожее, хотя несколько в иной последовательности, произошло в Южной Корее, где сперва пришлось передавать власть ручной оппозиции, которая провела демократические реформы, после чего проиграла выборы бывшим диссидентам.

Напротив, там, где «управляемая оппозиция» оказалась совсем уж ручной или беспомощной, власти пришлось столкнуться с растущей внепарламентской оппозицией, а затем и с вооруженным сопротивлением населения, как это случилось в Мексике. Или с настоящим, невыдуманным терроризмом - в Египте.

Иными словами, как ни поверни, что-то не сходится. Россия решает проблему «управляемой оппозиции» уже скоро десять лет. Коммунистов то запрещают, то привечают. «ЯБЛОКО» то ласкают и приглашают в правительство, то называют «антигосударственнической силой».

Жириновским пугают детей.

Макашовым пугают евреев.

При этом оппозиция неуклонно теряет популярность, деградирует.

В принципе это должно было бы устраивать власть в условиях свободного соревнования. Но в специфических российских условиях это тоже проблема. Помимо того, что упадок «управляемой оппозиции» чреват в перспективе потерей контроля, есть еще одна специфическая для России проблема. Лояльных оппонентов власти надо постоянно подкупать, чтобы они были лояльными. А по мере того, как упадок думской оппозиции становится все более наглядным, в Кремле начинают понимать, что все это обходится слишком дорого. Наша оппозиция столько не стоит.

Короче, появляется потребность упорядочить политический спектр и создать новую оппозицию точно по мерке правительства. Сейчас этот проект называется движением «Россия». Движение, которое должно объединить левонастроенную публику для «конструктивного сотрудничества с властью». Получается, однако, нестыковка. Если для сотрудничества, то почему оппозиция? В этом как раз главная хитрость. Власти нужна такая оппозиция, которая во всем поддакивает, со всем согласна, главную задачу свою видит в поддержке правительства. Вопрос в том, кому, кроме правительства, нужна такая оппозиция?

Черновик движения «Россия» назывался «Блок Ивана Рыбкина». Тогда тоже строили под спикера Госдумы, тоже пытались организовать «левый блок». И, кстати, программные идеи выдвигали вполне привлекательные. Одно погубило Рыбкина: слишком ясно было всем, что блок его создается не для борьбы с властью, а для работы с ней. В 2000 году под Селезнева строится нечто похожее. Наученный опытом Рыбкина, спикер Госдумы не торопится ставить на кон свою репутацию и политическое будущее. А роковые слова о «конструктивном сотрудничестве» уже прозвучали.

Есть, разумеется, некоторое отличие. Движение «Россия» очень нужно тем функционерам КПРФ, которые засиделись на своих постах и активно ищут мостик для перехода в структуры путинской власти. Но строить новое движение на амбициях второсортных карьеристов - дело рискованное. Даже если все они дружно встанут под знамена нового движения, надо будет что-то предложить избирателю. И тут опять проблема. Можно, конечно, яростно критиковать власть, одновременно подмигивая начальству: не бойтесь, это мы не всерьез. Но для того чтобы критика была убедительной, она должна быть как минимум профессиональной. Нужны если не искренние радикалы, то хотя бы специалисты по разоблачению антинародного режима. А что делать с этими профессионалами, когда их роль закончилась? Они уже не остановятся, ибо ничего другого делать не умеют. Значит, в определенный момент надо будет делать резкий поворот вправо, сбрасывая политический балласт. Вряд ли такое останется незамеченным.

На самом деле, разумеется, такого новые «конструктивные левые» себе не позволят даже тактически, даже по согласованию с кремлевским руководством. Ибо одно дело получить дозволение начальства на критику, а другое - критиковать. Нормальный карьерист и сам на это не решится, и другим не позволит.

КПРФ может занимать сколь угодно оппортунистическую позицию, но при этом удерживать свой электорат, ибо с этой партией люди связывают восемь десятков лет советской истории. Для одних это история преступлений, для других - побед. На самом деле - и того и другого. Но так или иначе, КПРФ проживает моральное наследство КПСС. Ни одно политическое новообразование такой привилегии не имеет и должно будет само себе формировать имидж, отвечать за свои действия, не ссылаяясь на «героическое прошлое».

В силу этого легко предположить, что «Россия» не сможет заменить в электоральном плане КПРФ, ибо разделяет только ее слабые стороны. Зато возможен иной сценарий. Не случайно организаторы движения «Россия» сейчас постоянно повторяют, что ссориться с КПРФ не хотят. На протяжении ближайших двух лет «Россия» и КПРФ будут действовать порознь. «России» остается «конструктивное сотрудничество», а КПРФ - критика. По окончании двухлетнего периода под выборы эти две организации сольются в электоральном блоке и получат свои законные 25% голосов. «Управляемая демократия» в очередной раз восторжествует.

Скорее всего, так или примерно так видят ситуацию в администрации президента. Но они ошибаются. За два года ситуация не будет стоять на месте. Для того чтобы успешно управлять демократией, надо еще уметь управлять всем остальным. Если в стране разразится социальный кризис, если поражение в кавказской войне станет очевидно, если начнется мировой экономический спад (а все это можно предсказывать и не будучи пророком), то все хитроумные расклады политтехнологов пойдут прахом. В этой ситуации у «управляемой оппозиции» останется только один выбор: или стать неуправляемой, или сойти на нет, уступив место более радикальным силам.

То же относится и к «независимой прессе». В условиях относительной стабильности можно играть во всевозможные игры с властью, дразнить ее и тут же раскланиваться. Если ситуация обострится, никто уже не оценит ни изящных реверансов, ни тонких намеков. Нужно будет или говорить правду, или не менее откровенно врать.

Деятели, привыкшие играть по правилам «управляемой демократии», скорее всего, предпочтут политический крах принципиальному противоборству с властью. Хотя и тут возможны сюрпризы, человек - существо загадочное. Тем более это касается всех остальных, тех, кем собираются управлять с помощью «демократии».