Сборник статей и интервью 1995-2000гг.

КОГАН - ЭТО АБРАМОВИЧ СЕГОДНЯ?

Борис Березовский считает, что, уехав за границу, он поставил себя в один ряд с Герценом, Плехановым и Солженицыным. Или с князем Курбским, который, как известно, «от царского гнева» бежал. Однако в отличие от перечисленных героев русской истории олигарх сам виноват в своих несчастьях. И его спор с властью вызван не принципиальными разногласиями, а лишь неумеренной жадностью обеих сторон.

Кошелек или жизнь?

За год своего правления президент Путин показал, что готов твердо и последовательно изменять персональный состав «российской элиты».

Путин в паре с Волошиным заведуют Кремлем для того, чтобы не допустить передела собственности. Березовский не скрывает, что, «создавая» Путина, он защищал свои имущественные интересы. Олигархов по большому счету волнует только одно: они боятся национализации.

Встречаясь с Путиным, олигархи требовали гарантировать неприкосновенность собственности. И они получили то, что хотели. Беда в том, что они несколько неточно сформулировали свою просьбу. Они забыли про неприкосновенность личности.

Как герой восточной сказки, выпустивший джинна из бутылки, сегодня Борис Березовский с ужасом наблюдает за президентом, точно выполняющим достигнутые договоренности. Собственность неприкосновенна, а уж с личностью поступают как могут.

Вопреки либеральной идеологии защита прав собственности и защита прав личности в сегодняшней России не только никак не связаны, но, напротив, несовместимы. Признание первого означает отрицание второго, и наоборот. Поскольку передел собственности все равно идет, необходимо было выбрать один из двух путей. Теперь выбор сделан: национализировать нельзя, зато можно отнять. Можно посадить в тюрьму и попросить подписать некое соглашение. Можно убить. Или пригрозить, что либо первое, либо второе непременно случится в случае неправильного поведения.

В подобной беде наши олигархи виноваты сами, настаивая на гарантиях неприкосновенности для своей собственности, а не для себя лично. В данном случае они повели себя вполне по-буржуазному, подобно персонажу из английской комедии XVIII века, отвечающему на вопрос разбойника: «Жизнь забирай, только кошелек оставь».

Передел

Либеральная публицистика постоянно сетует на олигархический характер русского капитализма, но неизменно встает на защиту олигархов всякий раз, когда кто-то решается посягнуть на их имущественные права. При этом у публики сохраняется надежда, что либо в ходе развития рыночной экономики все само собой образуется, либо каким-то чудом произойдет демонополизация, после чего наступит рай свободной конкуренции. Хотя непонятно, как можно провести ликвидацию монополий, не затрагивая прав их собственников.

На самом деле главная проблема российской олигархии не в том, что она опирается на монополии, а в том, что она - в отличие, скажем, от латиноамериканской - разобщена. Экономика Соединенных Штатов тоже олигархическая, если под этим понимать концентрацию капитала и политического влияния в руках крупнейших магнатов. Однако есть и существенная разница. В Америке, как и в Западной Европе, существует веками сложившийся и консолидировавшийся правящий класс.

Полноценную буржуазию в принципе невозможно создать сверху. Это подметил еще Ленин, когда писал о «прусском» и «американском» путях развития капитализма. В первом случае мы имеем дело с авторитарной, бюрократизированной системой, во втором - с мелкобуржуазной рыночной демократией. Чем более поздним является капитализм, тем дальше он от мелкобуржуазного «идеала», тем более он авторитарен, коррумпирован.

В России нет и не может быть единого правящего класса, есть лишь разобщенные олигархи, органически связанные с породившей их бюрократией. Без правительственного чиновника российский бизнес жить в принципе не может, как безнадежно больной от рождения человек без медицинской помощи. Думать, будто подобные дефекты могут исправиться с «естественным течением времени», по меньшей мере наивно.

Собственники неэффективны, ибо положения своего достигли не благодаря многолетнему упорному труду, а благодаря взяткам, связям и воровству. «Естественное» рыночное перераспределение, о котором говорят либералы, возможно как раз в мелком бизнесе. Крупные компании обладают таким запасом прочности, что вытеснить их из бизнеса конкурентными методами невозможно. Это относится не только к России, но и к Америке, иначе не пришлось бы федеральным властям судиться с Биллом Гейтсом. Microsoft всем надоел, продукция его уступает конкурентам по качеству, но без судебного преследования супермонополии передел рынка немыслим.

А уж если речь идет о контроле над дефицитными сырьевыми ресурсами, рыночное перераспределение немыслимо даже теоретически, как бы плохо ни управляли своими компаниями собственники. Они могут бесконечно перекладывать свои издержки на общество в целом, а в конечном счете - на все человечество. За всю мировую историю не было ни одного случая вытеснения с рынка крупного монополиста в области нефтедобычи.

Иными словами, передел собственности по закону - через аннулирование противоправной и жульнической приватизации - невозможен. Но в то же время передел объективно неизбежен из-за полной управленческой неэффективности новых хозяев страны, отсутствия консолидированного правящего класса и хронического дефицита инвестиционных средств. Значит, передел собственности будет проведен незаконными и силовыми методами.

Мэрия бессмертна

Русский бизнес построен на личных связях. Свято место пусто не бывает. Коль скоро бизнес не может жить без госчиновников, то любая крупная перестановка в бюрократии должна привести и к смене бизнесменов. Это так же неизбежно, как чередование времен года. Именно для того, чтобы при новой администрации старая система работала, чтобы порядки оставались прежними, людей надо поменять.

Если передел собственности и политического влияния неизбежен, то отсюда вовсе не следует, что олигархи «новой волны» будут лучше прежних. Учитывая методы, которыми проводится перераспределение, они могут оказаться даже хуже. И все-таки стоит посмотреть на них повнимательнее.

Ни для кого не секрет, что вслед за Путиным во власть потянулась «ленинградская группировка». Сейчас страной правит петербургская мэрия времен Собчака, точнее, те представители его команды, что остались живы после разборок в криминальной столице.

Новый клан прежде всего нуждается в новом банкире, а потому Роман Абрамович не мог сохранить положение «кремлевского финансиста». Дело не в том, что в Кремле не любят Абрамовича (скорее, как раз наоборот). Но тут дело очень тонкое, личное, нужно доверие, вырабатывающееся годами совместных интриг. Профессионал Абрамович прекрасно понимает это и без борьбы уступил место новому «доверенному банкиру» - ленинградцу Владимиру Когану. Можно сказать, что Коган - это Абрамович сегодня.

Петербург позволил «деловым людям» накопить капитал, но совершенно не в тех масштабах, что Москва. Из всей питерской группировки ключевые позиции в среде олигархов «первого призыва» занял только Анатолий Чубайс, первым перебравшийся в столицу и проложивший дорогу во власть своим землякам.

Чтобы овладеть позициями в общенациональном масштабе, новой бизнес-элите нужен плацдарм. Начинать сразу с нефти или газа нельзя: там еще очень сильны позиции «отцов основателей». К тому же питерцы в этом ничего не понимают. Знание технологии в принципе не нужно, но, если собираешься захватить какой-то бизнес, надо иметь хотя бы минимальное представление о том, как он устроен. Правда, Чубайс, захватывая энергетику, обошелся и без подобного знания, но тогда он имел за собой поддержку ельцинской «семьи» и не сталкивался с серьезным противодействием других кланов.

Итак, нужен плацдарм. И такими плацдармами становятся экспорт вооружений и средства массовой информации. Причем с оружием все даже проще, чем с телевидением.

Нефть очень хочется взять, но непонятно - как. Телевидение взять можно, понятно - как, но непонятно, что делать дальше. Ведь если под новым руководством, например, НТВ потеряет свое лицо, победители останутся ни с чем.

А вот с оружием проще. И взять можно, и как управлять - понятно.

Военно-технический романс

Военно-техническое сотрудничество с зарубежными странами тесно связано с политикой, что позволяет использовать кремлевское влияние. К тому же здесь все засекречено. Еще с начала 90-х годов это «вотчина» выходцев из спецслужб. И, наконец, большинство компаний являются формально государственной собственностью, не подлежащей приватизации. Последнее не только не смущает представителей «питерской группировки», но по-своему даже возбуждает их. Дело не только в том, что в России государственные компании ведут себя как частные, а частные тесно связаны с государством. Механизм «освоения» частными интересами государственных предприятий хорошо отработан, причем, что показательно, отработан именно в петербургской «оборонке».

Механизм прост: наряду с государственными компаниями создаются частные - для посреднических услуг. Затем все организации объединяются в холдинг, где руководящую роль начинает играть именно маленькая частная контора. А во главе госпредприятий ставят своих людей, что обеспечивает полный контроль над менеджментом в масштабах всего холдинга. Чем более запутаны управленческая схема и распределение акций в холдинге, тем лучше. В российском капитализме главное - не получение прибыли, а контроль над финансовыми потоками.

Вице-премьер Илья Клебанов с Владимиром Коганом не новички в этом деле. Во времена Собчака в Петербурге существовали налаженные связи между директором ЛОМО Клебановым и чиновниками мэрии - Германом Грефом, Алексеем Кудриным, Владимиром Путиным. И, разумеется, банкиром Коганом. Цепочка «директор - чиновник - банкир» работала безотказно. Денег в Питере было меньше, чем в столице, зато нарабатывались необходимый опыт и связи.

Еще в ельцинские годы часть оборонных предприятий получила возможность непосредственно выходить на внешний рынок. Одной из таких компаний был концерн «Антей», специализировавшийся на продаже зенитно-ракетных комплексов. В дополнение к нему появилось частное предприятие «Оборонительные системы». Руководил им Борис Кузык, тесно работавший с Потаниным (деньги шли через Онэксимбанк). Но случился дефолт, Потанин потерял интерес к зенитным ракетам, надо было банк спасать. А питерские банки на фоне московского краха как раз приподнялись. И одним из выигравших был Промстройбанк Санкт-Петербурга, руководимый уже хорошо знакомым нам Владимиром Коганом.

Связка Клебанов - Коган снова начинает функционировать, а «Оборонительные системы» плавно встраиваются в формирующуюся бизнес-империю, притягивая за собой большое количество государственной собственности, которую формально даже и приватизировать не надо.

Тем временем ленинградские чекисты во главе с руководителем Совета безопасности Сергеем Ивановым занимаются другим сегментом военного экспорта. Со времен борьбы между Коржаковым и либералами в Кремле принято считать, что главным призом для победителя является компания «Росвооружение». Обладание этим госконцерном стало символом власти не только по мнению чиновников, но и в глазах журналистов. Каждая новая группировка, обретающая влияние в Кремле, смотрится в телеэкран, как сказочная царица в зеркальце, и вопрошает: «Кто на свете всех сильнее, кто всех круче и страшнее?» - «Тот, кто контролирует «Росвоор», - неизменно отвечает зеркальце.

В итоге за «Росвооружение» - компанию с оборотом, не превышавшим в лучшие годы 2,5 млрд долларов, - велась непрерывная борьба. Своего человека ставила «семья», потом Евгений Примаков, затем опять «семья». На этот раз судьбу «Росвооружения» принялся решать Сергей Иванов, в результате чего ставленник «семьи» Алексей Огарев был заменен никому не известным Бельяниновым. Новый руководитель оборонного экспорта отличается только одним важным достоинством: он тесно связан с командой ленинградских чекистов.

Побочным эффектом этих перестановок стало слияние «Росвооружения» и «Промэкспорта». Но это история скорее анекдотическая. Руководитель «Промэкспорта» Чемизов долго лоббировал в Кремле объединение компаний, причем таким образом, чтобы большое «Росвооружение» присоединили к куда меньшему «Промэкспорту». После того как были написаны многочисленные записки, проведены совещания и обсуждения, слияние наконец состоялось. Только компанию возглавил не Чемизов…

Беда в том, что две части «питерской группы», похоже, не могут спокойно поделить добычу. Финансовые возможности «военно-технического сотрудничества» на самом деле ограничены - это не нефть и не газ, причем отдельные поставщики часто конкурируют друг с другом. Все это не могло не перерасти в конфликт между «финансовой» группой Кудрина - Когана и «чекистской» группой Иванова. Подобные конфликты внутри олигархии тоже не новость, все прекрасно помнят, как переругались «семь банкиров» сразу же после переизбрания Ельцина в 1996 году. И методы решения проблем привычные: компетентные органы устраивают очередное «маски-шоу» в питерском Промстройбанке. Что ищут - так и не удосужились объяснить. Но почему-то всем стало ясно, что собирают компромат на Кудрина и Когана. Короче, все идет своим чередом.

Рокировка Абрамовича

«Новые олигархи» - не обязательно новые люди. Порой новые олигархи - это хорошо приспособившиеся старые.

Беда Березовского не в том, что он поссорился с Путиным. Его разногласия с Кремлем - не причина, а следствие его падения. Во время избирательных кампаний 2000 года Березовский из последних сил старался сохранять политическое влияние на Кремль, а вместе с тем и позиции ведущего олигарха. Однако швейцарские счета к осени 2000 года были уже заморожены, а российский бизнес Березовского все более переходил в руки его младшего партнера Романа Абрамовича. Метод, использованный Березовским, состоял в том, чтобы контролировать компании неформально, не приобретая в них контрольного пакета или официальной должности, а просто подкупая ключевых менеджеров. Но это же сделало его империю предельно уязвимой для захватчика, действующего аналогичными методами. Угроза, как всегда бывает, пришла оттуда, откуда меньше всего ждали. Не коммунисты или прокуратура, а младший партнер Роман Абрамович понемногу прибрал к рукам бизнес, пока Березовский все более запутывался в своих политических интригах. Он взял под контроль «Сибнефть» и «Русский алюминий», а затем тихо пытался приватизировать двух министров - железнодорожника Аксененко (давнего члена «семейного» клана) и атомщика Адамова. Теперь всевозможные мероприятия по реструктуризации и коммерциализации, затеваемые в их ведомствах, будут пополнять казну Абрамовича.

Березовского экспроприировали его собственные партнеры. Если Абрамович захватил нефть и алюминий, то Александру Волошину досталось политическое влияние. А Борис Абрамович остался не у дел. Он уже не олигарх, а просто мелкий интриган с плохой репутацией и несколькими миллионами последних долларов, упрятанными в карибских офшорах. Ничего не остается, кроме как переходить в оппозицию и объявлять себя новым Курбским. При этом наследники великолепно усвоили уроки Березовского и стараются формализовать, закрепить свои позиции, используя пока еще непривычные до сей поры методы.

До сих пор российские элиты были как бы двух типов: с одной стороны, московские олигархи, с другой - региональные группировки, объединявшиеся вокруг губернаторов. При этом губернаторы выступали одновременно и неформальными лидерами местных кланов, и их представителями в столице, и посредниками в отношениях «местных» с олигархами. Отныне олигархи сами идут в регионы и сами собираются быть губернаторами. Но, разумеется, не где попало, а в северных областях - с небольшим населением и богатыми ресурсами.

Абрамович идет в губернаторы Чукотки неслучайно. Он с легкостью уступил Владимиру Когану роль кремлевского банкира. В обмен на это, однако, он получает нечто гораздо более ценное. Он становится чем-то средним между эмиром Омана и султаном Брунея.

Схема проста. Став губернатором Чукотки, Абрамович переведет сюда головные конторы подконтрольных ему фирм и платить налоги будет самому себе. Разумеется, нефти и алюминия на Чукотке от этого не прибавится, но налоговая база получится более чем впечатляющая для региона с малочисленным населением. А к тому же население это еще и сократится. В настоящий момент масса людей мечтает переселиться на материк. И новая администрация им поможет - все это будет стоить, по оценкам экспертов, не более 10 млн долларов, а такие деньги у олигарха есть. Оставшиеся будут неплохо обеспечены и за счет налогов, и за счет использования местных ресурсов. Одного золота на Чукотке хватит при наличии инвестиций, чтобы обеспечить безбедное существование и начальнику, и его подданным. Регион превращается в гигантскую корпорацию. Тот, кто оказывается вне корпорации, окажется и вне общества. Авторитарный режим (как где-нибудь в Кувейте) может быть вполне стабилен, поскольку систематически делится своими сверхдоходами с населением. В такой обстановке можно быть начальником пожизненно и даже передать пост по наследству. Сколько бы ни анализировали журналисты, Абрамович не собирается быть «начальником Чукотки». Он собирается стать эмиром.

Это не ноу-хау Абрамовича. Это уже тенденция. Александр Хлопонин с «Норильским никелем» такую же операцию пытается осуществить на Таймыре. Сейчас комбинат платит налоги в казну Красноярского края. Но уже создается «Норильская горная компания», зарегистрированная в Дудинке на Таймыре. После того как Хлопонин станет губернатором полуострова, огромная налоговая база перейдет в его распоряжение, а губернатору Лебедю в Красноярске останутся вместо денег одни воспоминания.

Похоже, Абрамович и Хлопонин - первопроходцы, за которыми пойдут другие. Разделив российскую промышленность и минеральные ресурсы, олигархи принимаются делить территорию.

Чукотку Америке не продадут - самим нужна. Отделяться от России никто не собирается. Центральная власть будет обслуживать «северных эмиров» и решать для них массу мелких технических вопросов, начиная от безопасности и кончая международным обслуживанием (нефтяные шейхи и султаны тоже, как мы помним, долгое время нуждались в поддержке Лондона). Для президента такие олигархи тоже удобны - они в кремлевские интриги не лезут, средства на содержание центральной бюрократии честно отстегивают. В регионы, подконтрольные олигархам, придут реальные инвестиции. Жизненный уровень тех, кто там останется, может стать очень высоким, по крайней мере по российским стандартам. У подобной стратегии есть лишь один недостаток. Остальная России от всего этого процветания не получит ничего. Или почти ничего.

Неликвидная Россия

Советский подход к развитию Севера основывался на том, что вся страна поддерживала эти регионы, а затем пользовалась полученными ресурсами. Теперь средства, захваченные в ходе всероссийской приватизации, будут инвестированы в нескольких сырьевых регионах, переориентированных на внешние рынки. Значительная часть средств будет вложена непосредственно в захват власти, а затем победители постараются как можно меньше отдать на развитие европейских территорий с их многомиллионным нищающим населением и устаревающей промышленностью. Большая часть России становится при подобном раскладе «неликвидной». Другое дело, что ее тоже «закрыть» нельзя. Во-первых, механизма нет, а во-вторых, через эту нищую страну проходят дороги, трубы, телефонные линии.

Поскольку власть, опирающаяся на олигархов, не может обеспечить перераспределения ресурсов для развития, ее задача будет состоять прежде всего в том, чтобы удерживать население под контролем. К чему она уже сейчас готовится, ужесточая административный и трудовой кодексы, укрепляя всевозможные полицейские службы.

Регионализация олигархии смягчает противоречия в Центре и позволяет обеспечить некоторую консолидацию пропагандистского аппарата. Информационные войны между соперничающими холдингами уходят в прошлое, зато нарастает потребность в жестком идеологическом контроле над «избыточным» населением.

Что получится на практике - вопрос особый. Окружение Путина испытывает острый недостаток времени, причем, похоже, не до конца сознает, насколько серьезно положение. Политический кризис может сорвать планы будущих «северных султанов» и завоевавших Москву чиновников петербургской мэрии.

Тем не менее идеологическая обслуга уже перестраивает ряды. Если Бухарин из «старого большевика» мог за неделю-другую превратиться в «контрреволюционное отребье», то почему мы удивляемся, что Березовский из олигарха стал политэмигрантом? Система от этого не меняется, она только становится прочнее. Журналисты, проповедники свободного либерализма, западничества и пацифизма, в один день превращаются в державников, патриотов и милитаристов. Все это выглядит настолько скандально, что Александр Тарасов на сайте left.ru признался, что подобных беспринципных журналистов хочется убивать. Увы, Тарасов погорячился. На самом деле как раз перебежчики по-своему принципиальны. Если вы поддерживаете существующую олигархическую систему, то не просто можно, а совершенно необходимо предать хозяина, если он перестает быть олигархом. Это вовсе не изменники и проститутки пера, а наоборот, борцы за идею: они служат не людям, а принципу!

Принцип этот в конечном счете сводится к старому русскому: ты - начальник, я - дурак. Но по крайней мере данная идея проста, понятна массам и убедительна. Спрос перемещается туда, где есть деньги, и это тоже священный принцип рыночной экономики. Люди, которые не могут заплатить за еду, не являются, с точки зрения рынка, потребителями продовольствия, даже если им очень хочется есть. То же и с информацией. Не можешь заплатить или на худой конец приказать - уходи. Странно, что Березовский, этот «отец-основатель» русского капитализма, не понимает таких простых вещей.