Счастье по завещанию - 2

Глава 16

Было тепло, пахло прогорающими яблоневыми поленьями, весело трещавшими в камине, свежей сдобой и еще чем-то с детства знакомым, но почти уже забытым. Медуницей и лавандой? Именно такими травами в Торнборне перекладывали стиранное белье, чтобы оно стало душистым.

Как же давно это было! Словно в другой жизни.

О, Пресветлые! А ведь и правда в другой жизни. Я ведь умерла? Или нет?

По ощущениям, тело у меня все же было. Болели натруженные мышцы, саднило горло, и ныла каждая косточка, словно меня мял кто-то огромный и весьма недовольный. Хотя, так оно и было.

И, если предположить, что я все-таки жива, то, как себя чувствует герцог? Вдруг с ним что-то случилось?

Беспокойство заставило забыть о собственных неудобствах и распахнуть глаза. Я лежала на высокой кровати с резной спинкой в небольшой уютной комнатке. За окном занимался рассвет, а в углу, в кресле с полосатой обивкой и изогнутыми ножками удобно расположился… король!

Монарх мирно спал, громко посапывая и иногда всхрапывая, как уставший конь, у которого выдался трудный день. Конечно, учитывая мое положение герцогини, можно рассчитывать на присутствие фрейлины или даже служанки. Но сам монарх, вызвавшийся побыть сиделкой при жене брата, это знаете ли… В голове не укладывалось.

И как быть?

Покашлять, привлекая к себе внимание? Тихо встать и пойти искать того, кто мне все объяснит?

Очевидно, что бой мы все же выиграли. Ворота открыли. И Демиан выжил, иначе вряд ли его брат похрюкивал столь безмятежно в спальне чужой пока еще жены. И все же игнорировать его величество это плохая идея и вопиющее нарушение этикета. Леди Грейс бы пришла в ужас. Хотя… Она все равно пришла бы в ужас, застав величество в спальне воспитанницы.

Неизвестно от чего больше. Я же решила судьбу не искушать и тихонько кашлянула.

Сон монарха оказался тревожен и чуток. Георг смешно дернул носом и открыл на удивление ясные, такие же зеленые, как у брата, глаза. Словно и не он позорно заснул на почти боевом посту.

— Дорогая невестка, — тоже очень знакомо улыбнулся он. — Позвольте узнать, как вы себя чувствуете?

— Живой, — честно ответила я и даже не подумала смягчить свой ответ улыбкой. Как-то не до этого было. — А Демиан?..

— С ним все в порядке, — заверил король. — Я дал ему возможность поспать, пока вы отдыхали и приходили в себя. Распоряжусь на счет завтрака и позову брата, но потом мы обо всем подробно поговорим.

Слава, Пресветлым, что с Демианом все в порядке. Остальное можно пережить. А поговорить давно нужно. Я кивнула, и Георг вышел.

Дверь скрипнула, и в довольно широкую щель просунулась голова Милли. Девушка тут же широко улыбнулась и вошла уже вся. Вернее, вплыла, ибо за то время, пока мы не виделись в ней незримо, но кардинально что-то поменялось. Осанка, жесты, походка, манера держаться и взгляд. Милисента больше не опускала глаза, когда говорила со мной.

— Как же я вам рада, госпожа моя! — напевно произнесла она. Защебетала, впрочем, довольно привычно, вываливая на меня всю, ну или почти всю информацию, которой владела. — Как же я перепугалась, когда в ворота вас внесли бледную, почти бездыханную. А следом герцога нашего. Какой же он красавчик, скажу я вам! Эти аристократические сороки весь монастырский двор слюнями закапали! Да, вы не переживайте так. Они вам не ровня. У них мозгов маловато. Так, гонор один, да гламур, купленный на папенькины деньги. Вы потихоньку поднимайтесь, а я вам пока чулочки на каминной решетке согрею. Одежду вам ее светлейшество передала. Хорошая женщина, сострадательная.

Ну никакого пиетета! И все же… Все же я была ей очень рада. Вскочив с постели, не обращая никакого внимания на ноющие мышцы и холодные камни пола, подбежала к Милли и крепко-накрепко обняла.

— Ох, куда ж вы босая-то! Застудите ножки! Как потом перед его величеством оправдываться… — последнее предложение служанка весьма чувственно выдохнула и зарделась. Значит, мне совсем не померещился интерес в глазах монарха.

— Слава Пресветлым, с тобой все благополучно. Как же я испугалась, когда ты упала в обморок! Извини, что втянула тебя в столь неблагородное дело. Обещаю, больше никогда не подвергну тебя опасности! — я снова обняла подругу.

— Да полно вам! Я ведь сама согласилась. Когда бы еще выдалась возможность пройти здесь обучение? И потом в обморок-то я почему грохнулась?

— Почему? — насторожилась я, чуть отстраняясь.

— Не каждый день рядом с тобой король стоит и беседует так, запросто, — и румянец вновь окрасил пухлые щечки Милисенты.

Я ошарашено таращилась на служанку, продолжая осознавать произошедшее. Выходит, ее не испугали ни клятва, ни признания, ни угроза разоблачения. Она просто не знала, что рядом находится сам Георг, пока не открылось окно родовой связи! Уму непостижимо!

Пока я натягивала платье и чулки, Милли довольно красочно расписала свою жизнь в обители Пресветлых, не раз и очень изящно упомянула каждую из учениц и горячо похвалила школу в целом. Ее рассказ вызвал вопросы, живой интерес и… удивление.

— Кулаком? — ахнула я.

— Вы не представляете, скольких честных девушек из обслуги эта тля на загривке проклятого бога до слез довела. А уж когда до пощечин дело дошло, я не стерпела. Сначала по этикету все ей высказала… Так и сказала, прошу мол меня извинить, виконтесса, но лучше вам умерить свою ретивость, пока я ее не умерила. Не вняла. Батюшка мой покойный всегда говорил, что добрым словом в голову не занесешь, завсегда кулаком вбить можно. Вот я и…

— Вбила, — закончила за нее я.

— И вбила! — нисколечко не смутилась Милли. — Виконтесса эта у лекарей денька три отдохнула и подобрела разом. Совсем же другим человеком стала. Правда, меня с того дня леди Диана старалась не оставлять наедине с ученицами. Волновалась за меня сильно! То одно попросит сделать, то другое. А я и рада. С клушами этими со скуки ведь помереть недолго. Это за вами с утра до вечерней зорьки бегать приходилось.

В том, что великая жрица волновалась именно за Милли, я почему-то глубоко сомневалась, но спросила о другом:

— А с королем ты где познакомилась?

— Ох, госпожа моя… — Милли стыдливо закрыла лицо ладонями, но между растопыренных пальчиков было приметно, как лихорадочно блестят ее глаза. — Пресветлыми клянусь, не знакомилась я! Ни в чем я ваше имя не опорочила!

— Верю-верю, — спешно заверила я, моля рассказывать дальше. Уж очень забавная выходила история.

— Король наш поначалу вроде и не король был! — возбужденным шепотом доверительно сообщили мне.

— Как так? — удивилась я.

— А так! Подъехал ко мне лорд, вроде и статный, но до короля ему так далеко, как от Макнайта до Торнборна пешим ходом. И ну ко мне приставать. Я ему уж и так и эдак вещала, что без представления знакомиться права не имею по этикету, а он настырный оказался и руки, значит, свои ко мне протянул. Ну я и…

— Милли! — охнула я. — Только не говори, что ты и короля…

— Ударила, — прошептала она. — Так за дело же, госпожа! Честь нашу девичью спасала! И не сильно. С ног только и сбила…

Я застонала.

— Вы не переживайте, я ведь потом ему помогла и подняться, и к лекарям отвела. Только…

— Что только?

Меня настораживала любая заминка в нашем разговоре.

— Выгнали меня из целительского крыла. Взяли и выставили, найдя благовидный предлог. Я еще в тот момент неладное почуяла.

— Ох, Милли… — у меня просто не было слов.

— А после ужина меня пригласили к леди Диане. Настойчиво. Я сразу смекнула, что распекать будут. Пришла, а там он!

— Кто он? Лорд, который к тебе приставал?

— Да нет же! Я ведь вам, как на духу, рассказываю. Одежда лорда есть, а вместо него в его одежде другой мужчина, видный, незнакомец. Тут и безголовому ясно, что магией пахнет, причем сильной, такой только вы и покойный граф владели. Понятно, что лорд не из простых. А потом я случайно взгляд на стол жрицы бросила и увидела монету чеканную из полновесного серебра, а на ней лик.

— Чей? — осторожно спросила я. Монеты чеканили разные, и в обиходе ходили разные монеты. Минимум пятерка последних королей на них красовалась.

— Незнакомца этого! — снова перешла на шепот Милли. — Я сначала подумала, что он родственник королю, а потом припомнила, что только наш герцог у монарха и остался!

— Так ты знала, что рядом с тобой король? — в общем-то, Милли отличалась медлительностью, но всегда была девушкой сообразительной и смекалистой. А учитывая, что от ее удара не увернулся и сам Георг, с расторопностью наметился прогресс.

— Госпожа моя! Разумеется, я догадывалась. Но поверить в такое очень непросто. Не каждый день звезды с небосвода прямо на ладонь спускают. Это уж когда окно вспыхнуло, и я вас с герцогом нашим увидела, то сомнений не осталось и, сомлела я, — Милисента робко улыбнулась. — В себя пришла и чуть обратно не окунулась в беспамятство. Где ж это видано? Верховная жрица своими ручками воду подносит, король голову на своих коленях держит и смотрит так встревоженно, будто у него часть империи отспорили. А я ведь простая девушка. Без всяких там…

— Тебе он нравится? — тихонько спросила я, когда боевая подруга присела рядом на краешек кровати.

— Герцог-то наш? — непонимающе улыбнулась она. — Красавец! Говорю же вам, миледи, эти…

— Я спрашивала о короле.

— Ха, король! Как он может не нравится? Он словно солнце всех освещает, на то его над нами и поставили! — очень искренне ответила она. — А что познакомиться со мной пытался под личиной другого лорда, про то я и вспоминать не стану, и не скажу боле никому!

— Мне показалось, что ты ему симпатична, — посмотрела я на Милли пристально.

Никто не осудит, если простая мэтресса станет любовницей аристократа. Вот матушка моя покойная долгие годы скрашивала жизнь отца. Возможно, он и хотел бы привести ее в храм, под лики Пресветлых, но был вынужден скрывать свою связь, ради ее же безопасности, а потом и моей. Обстоятельства бывают разные. А тут речь идет о самом короле! Конечно, простая девушка Милисента Бьорн ему совсем не пара. Долг перед страной и многочисленные аристократические роды просто не позволят Георгу поступить с девушкой честно, даже если он очень захочет этого. А иначе не сможет Милли. Несмотря на то, что семья у нее самая простая, но родители воспитали дочь в строгости.

Да, задачка не имеет решения. Тут никакая магия не поможет.

— Что вы, госпожа моя, — застенчиво улыбнулась Милли. — Просто наш король ко всем добр.

Ну, с этим бы я поспорила, хотя разубеждать Милли не стала. Пусть уж лучше внимание монарха на гуманизм, сострадание и желание помочь ближнему списывает, чем на неразделенную страсть и желание затащить румяную крестьяночку в королевскую постель.

— Я когда очнулась, тут же доложили, что на монастырь напали. Что тут началось! Король сестре, значит, приказал, чтобы она за мной присматривала и глаз не спускала. Думаю, в нашей с вами шутке с переодеванием разобраться хотел. А потом так все закрутилось. Ондорианцы, маги, огонь кругом. Король… Ему бы спрятаться да переждать, а он в первые ряды норовит и никакой работой не гнушается. Даже раненых на себе с горевших башен выносил. Я знаю, потому что целителям помогала. Не смогла в подвале с сороками высокородными сидеть. Сейчас же, когда все разрешилось, и вы снова вы, Милисента Бьорн ему без надобности. Так что пустой разговор.

И с этим бы я крепко поспорила. Георг нашел бы способ вывести меня на чистую воду и без Милли. Более того, могу поспорить, он сразу понял про наличие на служанке магической клятвы Торнборнов и вопросов не задавал, оберегая девушку от страданий. Но, разумеется, обо всем этом не стала ей рассказывать. Потому что пребывать в неведении все же легче, чем знать об ответных чувствах.

Вот я, к примеру, знаю теперь, что мои чувства герцогу созвучны с его собственными. И что? Сердце болит сильнее, душа страдает, а мысли… мысли о Демиане не дают покоя.

В дверь тихонько постучали. Вошла девушка и робко улыбнулась мне, а потом более открыто и искренне Милли. Очевидно, моя верная подруга заслужила искреннюю симпатию монастырской обслуги.

— Леди, — произнесла она. — Ее светлейшество приглашает вас к завтраку.

При этом служанка не делала исключения для Милли.

— Меня? — одновременно удивилась и испугалась Милисента.

— Конечно, вас, — кивнула девушка. — И леди, которая нас всех спасла. Я вас провожу.

— Госпожа моя, — подруга и сообщница заметно нервничала, шагая рядом со мной по гулкому коридору. — Может мне не стоит туда ходить? Наверняка, произошла ошибка.

Сомневаюсь. Георг Рорк вряд ли ошибался в подобных вопросах.

— Успокойся, — совсем тихо ответила ей. — Приглашение короля игнорировать не принято. Это непозволительно даже титулованным особам.

— Ох… Ваша правда! — тяжело вздохнула Милли и поплелась следом с таким видом, словно ее на казнь ведут, а не на завтрак.

— Прошу сюда, леди, — пропела девушка, распахивая перед нами добротную резную деревянную дверь.

В просторной комнате с расписным облаками и парящими в небе драконами сводчатым потолком стоял накрытый стол. В узкие высокие окна проникал сероватый утренний свет. Уютно горели магические светильники.

Семейство Рорков встречало нас в полном составе. Мужчины при нашем появлении галантно поднялись, а леди Диана величественно кивнула, одарив скупой, но доброй улыбкой наставницы.

Герцог был безукоризненно одет в черный костюм из тонкой замши, который весьма ему шел, делая подтянутую мужественную фигуру еще более привлекательной для женского взгляда. Оно и понятно. В Макнайте полно незамужних девиц из самых лучших семей Гаэса. Здесь есть перед кем покрасоваться и на кого бросить взгляд. А с недавних пор, супруг освобожден от данного слова и вполне свободен в своем выборе. Стоит ли удивляться его наряду? Пожалуй, нет. Если, конечно, не принимать во внимание тот факт, что подобные мысли о Демиане портили мое и так не особо хорошее настроение.

Его взгляд безразлично скользнул по Милисенте и прирос ко мне. Я же, к своему стыду, тоже не сводила с него глаз. Он молчал и жадно рассматривал, не упуская ни единой детали в моем облике. Стало неуютно, и я нервно улыбнулась, разорвав наш зрительный контакт.

— Доброе утро, леди, — произнес король. — Прошу вас, присаживайтесь.

Очевидно, мне определили место рядом с Демианом. Я шагнула к стулу с высокой резной спинкой, и супруг любезно помог мне присесть, а затем занял свое место сам.

Король же выдвинул стул для Милли и ободряюще улыбнулся девушке. Его взгляд…

Нет, я не ошиблась. Намерения монарха имели вовсе не невинный характер. Он пожирал глазами сбитую, но аккуратную фигуру, обтянутую простым утренним платьем, любовался золотом волос и хотел… он страстно желал заполучить Милисенту Бьорн.

— Прошу прощение, ваше величество, — тихо, но с достоинством произнесла Милли. — По праву рождения я не леди. И… Мне не пристало сидеть с вами за одним столом.

Улыбка монарха стала шире, а потом он и вовсе расхохотался, чем еще больше смутил и напугал девушку.

— Как вы справедливо заметили, леди, — он все же взял Милли за руку и усадил на выдвинутый им стул. Поскольку соратница моя пребывала в смятении чувств, она позволила себе плюхнуться на предложенное место. Очевидно решив, что лучше уж сидеть за накрытым столом, чем лежать на холодном полу в глубоком обмороке. Георг же продолжил: — Я король. И только я решаю, кому пристало сидеть со мной рядом, а кому нет. Что до вашего социального статуса, то я еще несколько часов назад подписал указ о том, что Милисенте Бьорн за заслуги перед Гаэсом пожаловано небольшое имение в графстве Торнборн и дворянский титул. Поэтому с сегодняшнего дня обращение «леди», применимое к вам, дорогая Милисента, вполне оправданно и уместно.

Поскольку Георг все еще держал пухлую ручку в своей, он склонился и запечатлел на тыльной стороне ладони более долгий, чем предписано этикетом, поцелуй. Из огромных голубых и очень растерянных глаз Милли скатились две слезинки. Губы задрожали, и она тихо выдохнула:

— Да, как же это…

Взгляд Георга стал встревоженным. Он присел на корточки и ловким движением балаганного фокусника извлек белоснежный платок, чтобы собственноручно стереть слезинки.

— Не стоит плакать, миледи, — тихо произнес он. — Мне гораздо приятнее видеть вашу замечательную улыбку. Как можно чаще.

И если монарх вел себя довольно естественно для мужчины, стремящегося очаровать женщину и приблизить ее к себе, то реакцию членов его семьи я несколько не поняла. Герцог и леди Диана выглядели удивленными. И не слегка, ибо они пребывали в полнейшем ступоре, ошарашенно взирая на Георга.

Вполне вероятно, обычное поведение короля намного отличалось от того, что сейчас происходило на их глазах. А минутой позже шок Рорков достиг своего апогея, ибо Милисента решила ответить монарху.

— Благодарю за оказанную мне столь высокую честь, ваше величество, — тихо произнесла она, не сводя с Георга глаз. — Но уверяю вас, я совершенно не заслуживаю подобного, ибо на защите священной обители Пресветлых стояли более достойные люди…

Милисента поджала нижнюю губу и прикусила ее. Она всегда так делала, когда собиралась сказать что-то, по ее мнению, неприятное. И я зажмурилась, потому что ее простота могла разозлить короля и навлечь на ее хорошенькую головку бездну неприятностей.

Лучше бы я ошиблась, честное слово!

— Не поймите меня неправильно, ваше величество, мне весьма приятно такое внимание к моей скромной персоне, — продолжила Милли, — но… Если вы все это сделали, чтобы не стыдиться статуса своей фаворитки, то совершенно напрасно беспокоились…

— Милли… едва слышно выдохнула я и малодушно зажмурилась.

— Дело в том, что я никогда не смогу ею стать, ибо моя невинность достанется лишь мужчине с честными намерениями в день, когда наш союз одобрят сами Пресветлые!

Мамочки… Я не могла открыть глаза. Просто не могла и все! Боялась!

И тем неожиданней оказалось внимание герцога. Его широкая горячая ладонь нашла мою руку и накрыла ее.

— А твоя подруга мне очень нравится, — шепнул Демиан. — Кстати, Георгу тоже, но небольшой грозы не миновать.

— Так я и думала… — прошептала в ответ.

— Не волнуйтесь, миледи Рорк, я улажу наши небольшие проблемы, — искренне заверил меня супруг.

«Миледи Рорк», «наши» проблемы… это звучало бы как музыка, если бы не было временным фарсом, участниками которого все мы так или иначе оказались волею судьбы. Но, тем не менее…

Я поверила Демиану, потому что доверяла! Сливаясь воедино, невольно раскрываешь все свои сокровенные тайны. По крайней мере, чувства супруга к одной сероглазой девчонке были настоящими, хотя он все еще не мог поверить до конца в то, что Лисси Бьорн вдруг оказалась Мелиссой Рорк, навязанной ему женой.

Глаза все же пришлось открыть, потому что тишина настораживала, да и Милли было искренне жаль.

Король молчал. Он отвернулся от Милисенты и теперь стоял у окна, сложив руки на груди. На скулах ходили желваки, губы плотно сжаты. Да, Георг злился и пытался справиться со своим состоянием.

Ох, видимо Милли, сама того не подозревая, стала для него кем-то очень важным и значимым. Разве стал бы монарх так рьяно подавлять собственные эмоции, чтобы в порыве гнева не навредить той, до которой ему и дела нет? Уверяю, не стал бы. Сейчас он боролся с собой, ради женщины и будущих отношений с ней.

Любовь по приказу или повелению — явление не столь редкое в нашем мире. Он же, совершенно очевидно, желал иного.

На Милли было страшно смотреть. Обычно пышущие румянцем щеки сейчас побледнели, а взгляд потух. А я ничем, абсолютно ничем не могла ей помочь. Разве что попытаться уговорить Рорков оставить ей жизнь и отослать в поместье к матери. Но что-то мне подсказывало, что король подобного исхода не допустит.

— Прошу меня простить, — едва слышно произнесла Милисента. — Позвольте мне удалиться, дабы своим присутствием лишний раз не раздражать вас.

И если она хотела успокоить Георга, то достигла совершенно противоположного эффекта.

— Извольте подойти ко мне, миледи! — отчеканил король.

Милли поднялась так резко, то пошатнулась. И, чтобы не упасть, схватилась за край стола. Но уже в следующую секунду расправила плечи, вздернула подбородок и пошла. Монарх чуть подвинулся, позволяя девушке взглянуть на что-то за окном.

— Что вы видите, миледи? — спросил он.

— Стену, дорогу, поляну перед опушкой леса… — послушно стала перечислять Милли.

— Кого вы видите на поляне?

Глаза Милисенты расширились, и я поняла, кого она там узрела.

— О, Пресветлые! — выдохнула страдалица.

— Именно, миледи! Именно! — довольно жестко ответил король. — На поляне два дракона. Пресветлые, как их принято называть! И уверяю вас, им глубоко наплевать, чей брак одобрить!

— Не возносите хулу, сын мой, — скромно возразила ему великая жрица.

— Прошу прощения, тетушка. Я всего лишь хотел довести до сведения нашей гостьи, что чувства — это самое главное в отношениях между мужчиной и женщиной. Если их нет, то никакие честные намерения их не возместят. Более того, в отношении вас, леди, я не сделал ни единого непристойного намека! Вы же сочли своим долгом выразить свои сомнения в довольно унизительной для меня форме в присутствии моей семьи.

— Прошу меня простить, ваше величество, — твердо произнесла Милли. Скорее всего, глупая девчонка уже приготовилась к смерти.

— Вы просили позволения покинуть наше общество. Так вот, я позволяю вам вернуться в вашу комнату, ибо сейчас не имею намерений продолжать с вами беседу, — отчеканил король, даже не взглянув на Милисенту. — Сестра, распорядитесь, чтобы леди Бьорн подали завтрак в ее покои.

Жрица кивнула и поспешила к двери, куда устремилась и несчастная Милли. Леди Диана пропустила девушку вперед, а потом аккуратно прикрыла за собой дверь.

Георг направился к столу и молча сел на свое место.

Предполагалось, что завтрак уже начался, но, в свете последних событий, о еде как-то все забыли, несмотря на изысканность сервировки и весьма аппетитный вид поданных блюд.

Тишина давила, и я все заметнее нервничала. Прошла минута, прежде чем мне хватило смелости спросить:

— Как вы намерены поступить с Милисентой, ваше величество?

Рука герцога ободряюще сжала мою ладонь. Это, признаться, вселило некую уверенность. Лишь бы не казнь. Только смерть лишает надежды, а пока человек жив, всегда можно ему помочь.

— Как я намерен поступить с леди Бьорн? — монарх поднял на меня взгляд и вдруг улыбнулся. Очень хитро улыбнулся. Так, словно в его голове давно созрел хитроумный план. — Пожалуй, я на ней женюсь, дорогая невестка.

— Женитесь? — опешила я.

— Да, а что вас удивляет? Я — мужчина, она — дама. Это естественный процесс, — тут же отозвался король.

Похоже, к нему возвращалось присутствие духа. Он спокойно переложил на свою тарелку пару яиц, сваренных в красном вине и щедро сдобренных зеленью, ломоть розовой деревенской ветчины и пару кусков желтого острого сыра.

Я же вовсе не разделяла его спокойствия.

— Но… Разве?..

— Вы на редкость прозорливы и умны, дорогая невестка. И между нами действительно существует социальное неравенство, на основании которого совет никогда не одобрит подобный союз. Но дело в том, что женюсь я лишь тогда, когда закончу текущие дела, связанные сами понимаете с чем, и передам государственную власть вашему супругу и вам. Так что… — Георг тщательно намазал маслом все еще теплую булочку. — В ваших интересах, миледи, чтобы все решилось как можно быстрее. Если, конечно, вы хотите спасти свою подругу от бесчестия. Ибо я не собираюсь долго тянуть с ухаживаниями. Признаюсь вам, как ближайшей родственнице, Милли слишком лакомый кусочек и весьма меня волнует.

Рядом хмыкнул герцог. Мне даже не нужно было смотреть на него, чтобы осознать, что он смеется. Да, король тертый калач. Пожалуй, против такого политика мне играть пока рановато. Вон как ловко он сумел выстроить ловушку, заманить туда дичь и захлопнуть дверцу. Теперь же…

Пожалуй, мне не оставляли выбора. Хотя выход все же был, и я его видела. Не уверена, что у меня возникнет желание им воспользоваться, но если судьба снова прижмет к стенке — придется это сделать, не будь я дочерью своего отца — Мелиссой Торнборн.