Сделай, что должен

Глава 02

Для начала прошли и собрали по кустам оружие и трофеи. Потом начались разговоры за жизнь. Пришлось повиниться, что ничего не помню до того момента, как меня ударили по голове, от чего так плохо, что хуже и представить невозможно. Только куда деваться. Надо отсюда срочно уходить, немца мной убитого должны разыскивать. Не оставят они своего камрада не выяснив его судьбу. Очевидно одно – в ту сторону хода нам нет. Ко всем нашим напастям, главная проблема с головой у командира, поэтому стоит вопрос – Кто возглавит группу вместо меня?

Оказалось, что таких нет в наличии. Группы как таковой тоже уже нет. От отделения в наличии осталось три человека. Это результат неудачной разведки и последствия от рассказа личному составу, что произошло в разведке, со слов одного из участников. Мне самому было интересно узнать, что было в разведке и за каким мы туда попёрлись? Голова опять начала болеть, а пространство вокруг завертело очень медленный вальс, поэтому пришлось лечь на телегу и слушать лёжа.

Цель разведки была простой. Для выхода в указанное место нужно было определить маршрут следования. Причина этого непонятные события вокруг. В субботу отделение ефрейтора Ковалёва получило приказ и письменное предписание выдвинуться в некое место для прохождения дальнейшей службы. Для этого отделение получило топоры, пилы, лопаты, кирки, телегу и две лошади для её перемещения. Красноармейцы получили оружие и по тридцать патронов на ствол для несения караульной службы на объекте и в пути следования. Провиант выдали сухим пайком на три дня пути. Расчётное расстояние шестьдесят километров от расположения части до объекта, за сутки надо проходить двадцать километров по грунтовым дорогам в лесу.

В день первый, до заката успели пройти километров пятнадцать и заночевали на природе. Вторые сутки перехода прошли при некотором недоумении от летящих в небе самолётов с крестами. Прошли в спешке километров тридцать, стремясь понять, что происходит и остановились рядом с лесной деревней, больше похожей на хутор из – за размера. Здесь и узнали, что началась война. Странным было то, что немцы так далеко ушли вперёд, что группа ефрейтора Ковалёва уже находится в немецком тылу. Это было невероятно.

Судя по рассказу, прошел всего один день войны, а немцы захватили сорок или даже пятьдесят километров советской земли. Под горячую руку красноармейцы в сердцах чуть не перестреляли всю деревенскую контру, но получили подтверждение о войне. В поселение заехала полуторка и в неё начали срочно загружать архив местного леспромхоза. Это называлось эвакуацией государственного учреждения. Что не успели увезти, сгорело в пожаре, который возник в конторе под утро. Выспаться не удалось. Вначале бойцы помогали с погрузкой архива и обсуждали текущие события, а потом спасали деревню от огня.

Однако события в лесной деревне, никак не могли помешать отряду выполнить задачу, и прибыть в указанное место, в указанный срок. Так, похоже, думал тот ефрейтор Иван Иванович Ковалёв. Поэтому, утром отряд вышел к развилке, где провожатый должен был вместе с ефрейтором определить, по какой дороге двигаться дальше. От этого рассказа про меня, мне стало понятно, что сегодня закончился третий день похода группы ефрейтора Ковалёва, то есть моей, а приказ командования не выполнен. Время военное и это трибунал, если решат наказать. Неприятное положение. Вопрос ефрейтору – «Почему приказ не выполнен?» – здесь вполне закономерен.

Оправдание есть – смерть проводника. Тот парень с карабином, это наш проводник. Объект у меня в предписании указан хитро – буковка и через чёрточку три цифры. Что касается его местоположения, то он по моему разумению должен быть между двумя дорогами, что ведут на восток, раз и так и этак можно проехать. Район между дорогами в пределах от пяти до пятнадцати километров. Может и больше. Раз проводник пошел на разведку сам, то это признак желания достичь объект побыстрее. Для местного народа с мыслями без хитростей и заморочек, приказ командира дело обычное. Другое дело ум человека из того времени, где простого ничего не осталось и всё усложняется до гипертрофированных состояний.

Например, командир сирота ведёт людей в неизвестность под руководством проводника. Проводник парень не простой, минимум Ворошиловский стрелок. В военном деле соображает. Ефрейтора, как передовой дозор послал, а второго в арьергард для себя выставил. Откуда такие выводы? Мне это третий наш нарисовал, рассказав диспозицию передвижения разведки через лес. Вначале красноармеец Микола Макухин шел впереди, а проводник и ефрейтор вели беседу немного сзади. Микола не понял когда разговор перешел в перебранку. Только ефрейтор приказал Миколе отойти назад, а сам пошел впереди. Проводник приказал Миколе держаться за ним, шагах в десяти и внимательно наблюдать по сторонам и сзади.

Так и вышла разведка из леса почти к дороге. Дальше произошло неожиданное. Ефрейтор подошел к кустам перед дорогой, из которых к нему навстречу появились немцы. Мосинка с примкнутым штыком висела на правом плече. Быстрая реакция позволила ефрейтору снять винтовку с плеча и схватиться левой рукой за оружие. Перехватить оружие правой рукой за цевьё немцы не позволили. Удар прикладом в голову бросил ефрейтора Ковалёва на землю в кусты.

Проводник присел на колено и выстрелил в немцев, попав в одного из них, но кто – то из немцев ответным выстрелом убил проводника и тот упал. Немцы засели за кустами и немного постреляли, а потом быстро организовали из подручных материалов носилки и вчетвером, бегом понесли раненого из поля зрения Миколы. Выходить из – за деревьев Микола не рискнул. Заиметь лишнюю дырку в черепе бойцу не хотелось.

Пришлось вернуться назад во временный лагерь и рассказать оставшимся бойцам о результатах разведки. Дырка в черепе и удар окованного железом приклада по черепу, это гарантированная смерть. Есть ли погоня было неясно. Все поняли одно, что это точно война, и Красная армия не смогла удержать врага на границе. Продвижение врага очень быстрое и до него не так и далеко. В этом районе он уже обошел группу. Дальнейшее передвижение группы связано с риском. Самое плохое во всей ситуации, что два человека, знающие куда идти, погибли. Получалось, что люди предоставлены сами себе. Командования группой никто из бойцов брать не пожелал. Каждый решал за себя.

Микола решил остаться при лошадях и телеге. Он решил для себя следующим днём сходить и похоронить погибших товарищей. Идти ему было некуда, разве что вернуться в часть и сообщить, что произошло непоправимое, а группу не довели до места назначения. Прочие решили разойтись по своему разумению. Часть на восток, чтобы выйти к своим войскам. Понятно, что чужая душа потёмки и кто, что будет делать большой вопрос. Люди разобрали оружие и сидоры, да скрылись в лесу.

Остался с Миколой большой знаток и любитель лошадей из степей приднепровья Тимоха Перекатиполе. Казак или цыган, понять трудно. Смуглая турецкая кровь у казаков не редкость вблизи Крыма. В душу не лезли, а интерес он на виду. Тимоха рядом с лошадками стремился быть постоянно. Во всяком случае, бросать четвероногих на произвол судьбы он не собирался, о чём и поведал Миколе, а Микола рассказал ему про решение похоронить товарищей и может вернуться в часть с докладом.

Если всё по уму, то за сутки можно добраться, только без телеги. Что касается корма, то начальство лесхоза за помощь выдало два мешка зерна. Пересортица типа суржика, но лошадки и такое зерно едят без вопросов. На этом зерне лошади будут способны к тяжёлой работе. По утру можно точнее определиться. Если сразу на восток ускакать, то за два или три дня линии фронта верхом достигнешь. Сплошной линии фронта нет и на лошади проскользнуть через дозоры очень даже просто, если не вылезать на дорогу с интенсивным движением. Проблема одна, чем питаться в пути? Запасы сухпайка на исходе и это плохо. Ведро варёной картошки почти всю подъели днём. Что дальше?

Дальше появился командир и на душе у бойцов полегчало. Есть теперь, кто их по должности обязан напоить, накормить и прочими приятными моментами обеспечить. Это же командир! Хотя все прекрасно понимают, что в условиях отсутствия складов в этом лесу, взять продовольствие неоткуда. В таких условиях питаться приходится на подножном корме. Пропитание добывается у населения. Кормёжка в этом случае, по числу калорий в рационе, сильно отличается от нормы котлового довольствия в частях и воинских подразделениях. Положа руку на сердце можно всегда смело утверждать, что нормы – это предел к которому стремится котловое довольствие, но оно его никогда не достигает.

Это мысли ефрейтора Ковалёва на тонкой грани между сном и бодрствованием. Последнее в рассказе от Миколы, осмыслено было и оформлено в вывод, что военные самые зависимые люди. Ими можно манипулировать легко, давая или не давая хлеба. Мысли человека двадцать первого века, конкретные и циничные. Главное отобрать оружие, а потом и командуй ими как хочешь. Они приучены к выполнению команды, даже более – они заточены на выполнение команды, в отличие от цивильных штафирок.

Какой бредовый сон. Не о том думаю, не к тому стремлюсь. Только, чу! Что это в той стороне, куда ушел фронт? Третий день войны, по местным реалиям. Вроде, трещит и бухает какофония звуков или нет? Сумерки предутреннего часа отчётливо передают фейерверк. Не верю я в салют по случаю неизвестного мне праздника. Понятно, что это недалеко от стоянки и есть шанс успеть на это место боя и примкнуть к частям Красной армии. Я ведь маленький человек и больной на всю голову, хотя меня очень сильно ударили только по правой стороне. Окованный приклад вышиб жизнь из прошлого владельца этого тела, а некто всунул подселенца во времени в далёкое прошлое. Лишь в одном повезло, что на голове была надета каска во время удара, это не позволило черепу разлететься осколками костей. Беда, что содержимое черепа так встряхнуло, что мыслительный процесс близок к минусу адекватности, а болевые ощущения все по максимуму. Независимо от органов чувств, любое раздражение рождает волну пульсирующей боли и искры цветные в глазах. Или это, сон у меня перерос в некую цветную галлюцинацию?

Ничего подобного. Микола приблизился ко мне.

– Товарищ, ефрейтор, видите? Там на востоке. Там бой, там наши. Надо к ним выбираться!

– Надо. Только не сейчас. Вот бой стихнет, тогда и пойдём, посмотрим кто там и что там такое. Иначе одной очередью из пулемёта или выстрелом из орудия убьют трёх бойцов Красной армии и двух лошадей с торбами на мордах. Только и медлить не будем. Готовьте лошадей к походу. Где бы воды им найти?

– Да вон за бугром лощина с родником, воды полно.

– Тогда бойцы у меня вопрос – Почему мы без горячего сидим? Непорядок! Срочно озаботиться кипятком. Топливо вот эти таблетки сухого спирта, древесного угля ведь нет, а дым нам ни к чему.

Слово командира творит чудеса. Особенно когда остатки отварной картошки попадают в желудок в паре с рыбной консервой в масле. Галета не хлеб, но настоящее мучное изделие, даже вполне достойный заменитель хлеба при его отсутствии.

От дороги место стоянки не очень далеко. Сотню метров примерно пришлось проехать, чтобы углубиться в лес и надёжно укрыться за деревьями и кустами. Хотя главная причина, это наличие воды. Только это и опасно, если есть люди, знающие об этом роднике в лесу. Холодная вода бодрит и притормаживает вращение предметов до их приемлемого покачивания. Такое положение дел подвигло на организацию банно – прачечных действий. Вода холодная, но воздух вполне тёплый. Мыло и в холодной воде мылится вполне приемлемо. Вначале решил простирать свою форму и трофейные кальсоны. Потом даже рискнул и помылся, слегка, насколько хватило выдержки терпеть холодную воду.

Дальше в семейных трусах, прилёг на телегу, а одежду привесил сушиться рядом. Бойцы мои в секрете присматривают за дорогой, фиксируют движение на ней и в направлении нашего лагеря, а я занимаюсь собой и разбираю трофеи. Только для начала вычистил и проверил всё оружие. Откуда у парня умение обращаться с трофейным оружием? Из прошлой жизни. Кто был в музее, тот знает, что там, на хранении всегда имеется оружие. Оно не боевое. Обязательно всегда пропиленное и просверленное, но сам механизм иногда рабочий и в комплекте. Стрелять из него не постреляешь, а вот разобрать и собрать, такое вполне возможно. Понятно, что эти предметы экспозиции и запасников требуют ухода и присмотра. Ржавчине без разницы какое железо превращать в труху. Поэтому приходится временами музейное оружие проверять и чистить. Трофейное оружие в музеях тоже есть в наличии. Как без этого? Как вариант наглядного обращения с оружием, его чистки и смазки – это интернет. Вариант хилый, но наглядный.

Что касается оружия отечественного, то Мосинки, Светки и даже Папаши есть в свободной продаже, без штыков как охотничий вариант. Конечно, это не СКС, но фанатов и ценителей среди охотников более чем достаточно. Мне как внуку смотрителя музея даже устройство пулемёта и его обслуживание привычно. Какой парень упустит такой шанс? Вот и воспитываются на таком опыте парни почти, что мажоры. Кто при таком раскладе понты не начнёт бросать. Вот и добросался. Обидно, досадно, но обратной дороги нет. Это здравая мысль! Обратной дороги в будущее точно нет, а обратная дорога в часть, практически без смысла, если нет желания попасть в плен. Мысли эти зацепили душу, застучало сердце.

Судя по возобновившейся карусели деревьев, кустов и лошадиных морд с торбами одетыми на них, такие мысли и воспоминания вредны для здоровья. Для них пока нет места и времени в моей голове, даже если они и вторгаются туда. Совсем другое дело в части самочувствия играет обмотка, намоченная в воде и обмотанная вокруг головы. Боль никуда не пропадает, но мокрая тряпка отвлекает от лишних мыслей. Даже удалось провалиться в забытье и обособиться от этого мира и забыть про его текущие проблемы. Думы уступили сну.

Толку, что выпал из этой реальности на немного. От этого проблемы никуда не исчезли. Стоило прийти в себя и начались неприятные симптомы очень больного человека. Голова и шея, это самые неприятные боли, с которыми ужиться невозможно.

Как учила меня мама в будущем, с ними надо разбираться самым решительным и кардинальным способом. Надо поправлять правильную осанку позвоночника, чему способствует растяжка и гимнастика йога в виде комплекса пяти зверей. Только вот незадача, мне одному с этим не справиться, нужен помощник. Судя по времени, скоро полдень, а значит, есть смысл устроить обед. Теперь к картошке будет добавлена банка мясного фарша, для разнообразия. Стоит одеться в форму и начать кошеварить. Парней позову при готовности обеда. Пусть бойцы бдят в дозоре, не буду им сбивать настроение своим внешним болезненным видом. Раны на черепе и на лице бередят кожу, больно и неприятно.

Решил из дозора снимать сразу обоих бойцов, так проще поделить содержимое котелка, черпая по очереди. Просто нет у меня поварского черпака, и напрочь отличаются нормы закладки продуктов в котёл. Сейчас главное, что провиант есть и едим не в сухомятку. Это мысли в голове командира и озвучивать их бойцам нет смысла. Пока стучат и скребут ложки по металлу трофейного котелка. Последние остатки пищевых запасов доедаются. Дальше придётся или добывать для пропитания или питаться сваренным суржиком, отбирая его у лошадей, благо два мешка зерна есть в запасе.

Что касается бойцов, то для них будут озвучены другие мысли по окончании обеда, а именно, как надо правильно обращаться с моим позвоночником, если он немного травмирован ударом приклада по черепу. Как надо крутить голову и шею для вправления позвонков при смещении в позвоночнике. Небольшой инструктаж полевой медицины, на тему что делать, если пациент потеряет сознание при манипуляциях с черепом и шейном отделе позвоночника. Далее практика.

Разделся и улёгся на доску, взятую с телеги и уложенную на ровный участок почвы. Палку свежую от дерева в зубы и команда помощникам – «Начали!» Ну, не герой я нисколько. Естественно, лил слёзы, грыз деревяку, обмарался непроизвольно и ожидаемо потерял сознание. Хорошо, что парни всё поняли правильно и главное сделали, поэтому ефрейтор Ковалёв в моём лице очнулся и очнулся без болей и вальса травы и цветов перед глазами. Голова оказалась перевязана бинтом, а шея зафиксирована стандартной обмоткой для ног.

Голову привычно на шее, нельзя было повернуть, а поэтому, чтобы рассмотреть что – то сбоку приходилось поворачиваться всем телом. Естественно, трусы, штаны и сапоги одеть было можно, а гимнастерку нет. Вместо неё мне применить пришлось кусок брезента с вырезом под голову и шею, этакое пончо. Фиксировать его пришлось портупеей, а поверх неё, одевать плащ – палатку, брезент слишком заметным светлым пятном неприятно нарушал всю маскировку.

Впрочем, до таких мелочей мне было далеко. Пришлось сменить место стоянки, углубившись в более густые кусты, поставить дозор, а самому прилечь в тенёчке и заснуть. Рождение в новой реальности всей чередой событий требовало от тела и души благости и умиротворения, хотя вместо этого получали боль и страдание. Странные мысли перед сном закружили хоровод в голове. Главная мысль была неприятной, группа этим вечером уйдёт в ночь к линии фронта. Если встретит части Красной армии, то присоединимся. Не факт, что навсегда. Только со своими парнями надо везде держаться вместе. На всякий случай.

Неизвестно, сколько бы длился сон, но звук мотора в замкнутом пространстве леса, разбудил Ивана и его воспоминания. Тепло, светло и комаров нет с противным писком радости от возможности напиться свежей крови. Эко мысли топорные и глупые, комары не мухи, они трупы не трогают. Хотя таёжный гнус и до смерти будет грызть без сожаления. Откуда опыт? Это из – за участия в артели по постройке зданий и сооружений из дерева. Ничего особенного, если учесть жажду толстых кошельков иметь баню, дом и прочее из экологически чистого материала. Деньги они свойство имеют заставлять задуматься о жизни и её продлении, пусть на немного и то хорошо. Вот поэтому, будущие магистры рубильно – строгальных работ, могли под патронажем учебного цеха колледжа приобретать нужные практические навыки и денежку малую зарабатывать.

Практически всё с нуля. Заготовка отобранной древесины и превращение её в глухой тайге в оцилиндрованное бревно нужного диаметра и нужной длины. Это вам не лесозаготовка, а аккуратная, почти ювелирная работа. Тут до машины лошадкой бревно вытягивать приходится и лишние килограммы древесины плохо отражаются на процессе перевозки сырья. Это и к древесине на машине относится, лишний расход топлива для двигателя он никому не нужен. Понятно, что технологическую цепочку все пробуют, а вот предложение от артели, это для единиц. Ясно, что не один лесоповал проверкой идёт. Смотрят работодатели, на работу топором и на станке как себя покажешь. Голова тоже учитывается. Кому нужен работник, что по каждой никчемной мелочи пристаёт и технологических карт понять в процессе работы не может. Помощник на подхвате у мастера многое предугадать должен, по наитию, что дальше мастер делать будет…

Ефрейтор Ковалёв размышления закончил! Иван скривился от боли и яркого предзакатного солнца. Тень от кустов сбежала за спину. Где же ты, и где искать твои следы? Решение не ждать сообщений от дозора, а выдвинуться им на встречу, тело приняло неадекватно. Пришлось повернуться со спины на живот и стать на четвереньки. Неудобно, но вполне терпимо, сбруя из палок и тряпок вполне нормально выполнила свою функцию. Осознание, что не надо резко дёргаться, совсем свела неудобство к минимуму. Матушка, родимая, работа лошадиная, только нету хомута… Есть хомут. В общем, Ваню уже захомутали добрые товарищи бойцы.

Мысли, это хорошо, но по делам оценивают. Поэтому, ранец за спину и автомат в руки. Дальше, не взирая на боли и невзгоды, начал пробираться к месту расположения дозора. Парни, вроде, вполне правильно оценили солнце, светящее в спину, и сменили место. Мда. Обживаются в лесу дети каменных джунглей и степей. Голова думает. Доклад краток и скуп. Две машины, тентованные, заграничные из той стороны, куда мы думает идти. Получается, что дороги местные лесные, становятся популярными как у бойцов Красной армии, так и у солдат Вермахта. Что обещает неприятные неизбежные встречи.

Только зачем она такая встреча? Хочется Ивану её избежать, а как это сделать, если карты нет, а враг на дороге есть и движется он по дорогам без расписания. Особенно днём. Понятно, что двигаться надо ночью, но в новолуние и не вполне в нормальной кондиции думающей головы командира. Это не просто мрак в лесу, а вообще полный мрак всего. Сидеть на месте резона нет теперь вообще. Самый верный путь, это движение на восток. Это называется – вперёд, заре навстречу, даже если идти придётся в кромешной тьме. Самый лучший вариант, найти в глуши деревню и отлежаться. Даже один дом с крышей уже нормальный вариант. Поход без карты в незнакомой местности, которая кишит противником? Это почти суицид. Этакая рулетка с вечными элементами неизвестности.

Машины по идее, должны проверить лесхоз. Это для Вермахта уже тыл. Завтра или послезавтра там будет тыловая часть, а лес на войне нужен в количествах, не мерянных. Главный принцип лесоповала, чем больше древесины, тем лучше. Даже дровосеки уже есть, это пленные красноармейцы. Оплата по выработке. Пайка малая, а норма большая и никуда пленному не деться, кроме леса. Один сбежал, а за это десять расстреляют. Потом убыль пополнят. До Москвы пока немцы не дошли, но Минск уже обречён. Три дня от текущего момента и фрицы будут пить шнапс в столице Белоруссии. Значит, надо быстрее драпать на восток, иначе плен или голод и холод в отряде партизан.

Понятно, что сейчас не сладко никому. Даже предателям советской власти, которые с оружием в руках помогали Вермахту захватить и очистить землю от большевиков и комиссаров. Вчера они были нужны с оружием в руках для стрельбы в спину советам. Зато сегодня, это угроза немецкому солдату и германскому порядку. За это полагается смертная казнь через повешенье для большего эффекта. Как всегда, кто не успел понять, что такое время перемен, те и пострадают. Пояснять никто не будет. Просто новый порядок понравится не всем и не сразу. Народным борцам за счастье народа, всегда хочется получить власть, только без немцев. Немецкие освободители таких патриотов не понимают. Для Бандеры и его родных жизнь в концлагере закончится двояко. Он выживет, а брат умрёт. Расходный материал из тех, которые боролись за счастье украинцев против советской власти, москалей и во благо Германии, это хорошо. Но всему есть предел. Для Германии лучше, если Бандера будет сидеть за колючей проволокой. Так будет спокойнее для Германии. Поэтому приходится вешать всех у кого нашли оружие. Это и есть новый порядок.

Мысль, что два большегруза для лесной дороги – это много, родила решение. Нечего сидеть, а надо двигаться дальше. Только перекусить и подготовить лошадок. Три человека на двуконную телегу, даже с инструментом, смешная нагрузка. Пока вода почти рядом, варим себе горячего на сутки, применив сухое дерево. Больше немцев сегодня в лесу ожидать не стоит, а сухое горючее прибережем. Ветер отсутствует, а все его порывы от дороги. Задача простая, жуём провиант и в путь.

Решение оказалось верным. Ну, почти. Примерно полтора часа потребовалось, чтобы проехать по лесу и вырулить на луговой простор речного разнотравья. Не совсем туда выехали куда хотели. Пришлось через лес осваивать третью лесную дорогу. Немцы оборзели. Вроде идёт всего третий день оккупации местных просторов, но они уверенно, как дома, разъезжали по лесным дорогам на машинах и на мотоциклах. Один из мотоциклов выехал на группу ефрейтора Ковалёва. Солидная, немецкая трёхместная машина с пулемётчиком в коляске. Спасибо советским объездчикам, что гоняли народ за сбор сухостоя на выезде из леса. Для себя видимо берегли, это группу Ковалёва и спасло.

Мотоцикл при подъёме на горку, да по песку немного поревел мотором. От этого звука и неотвратимости встречи на узкой лесной дороге сразу стало неуютно. Бойцы посмотрели на командира.

– Чего смотрите? Микола, лошадь под узцы и с дороги вправо веди быстрее. Тимоха, в лопухи на правую сторону метров на пять и готовься стрелять или убегать. Я с левой стороны у дороги затаюсь. Может, проскочат мимо. Если что, то сбор на месте последней стоянки у родника. Что за манеру взяли, разъездились заразы…

Не проскочили немцы, глазастые и жадные оказались. Водитель в очках «консервах» развернул мотоцикл в сторону телеги с лошадьми, а пулемётчик в «консервах» взялся за пулемёт. В горле у Ивана ёкнуло и холод сжал промежность. Мысль крутится в голове, что меня в кустах и лопухах не видно. Мотоциклисты смотрят вправо, а я на другой стороне дороги. Только по ушам, лично для меня бьёт крик кого – то из немцев.

– Хальт! Хенде хох!

Ага. Щас! Только поближе шагну! Иван, молча и пружинисто подшагнул к дороге с парабеллумом в руке. Расстояние плёвое, три – четыре шага для вытянутой руки. Джах! Пулемётчик завалился назад в люльке. Джах! Водитель накрыл грудью руль. Мотоцикл не дёрнулся, похоже не на скорости стоял.

– Хальт! Хенде хох!

Это уже мой голос выводит приказ последнему живому немцу на сидении мотоцикла за водителем.

– Никс шиссен, бите!

Культурная мразь, обходительная. Сразу спасибо и пожалуйста, только не стреляй. Вроде, когда первый раз сами кричали, без политеса обошлись. Шлёпнуть его? Пожалуй, попробую поговорить. Хм. Это что за мысли? Это кто я тот и оттуда или этот и отсюда? Вопрос. Ладно, надо с дороги убраться и потом всё прочее. Пленный мне не нужен, я не штаб и не разведотдел. Нам бы с парнями выжить для начала.

– Тимоха, вяжи немца и мотоцикл с дороги в лес подальше за телегой толкай. Я пока следы подотру на дороге ветками.

Звук пистолетного выстрела в лесу, это вполне терпимо. Патрон слабый, лес густой, дорога не прямая, а с поворотом и пригорок. Авось пронесёт, если поостережёмся и за кусты заберёмся быстро. Вскоре сумерки будут. Часа два осталось, и в лес немцы потом уже не пойдут.

За кусты, в лопухи и валежник спрятались быстро. Правда, Тимоха и Микола вспотели, пока закатили телегу и мотоцикл в безопасное место, пришлось им пару петелек выписать, чтобы след ухода в чащу не так сильно с дороги был виден. Естественно, метёлкой из веток пылить пришлось на дороге, гильзы подобрать, чтобы не отсвечивали и потом подорожник с лопухами немного поправить, до первых кустов.

Немцев раздели. Подштанники оставили, по известной причине естественного прослабления кишечника. Остальное всё сняли и кучей сбросили в телегу. Вариант пройти в немецкой форме на мотоцикле, очень смущал мой ум, точнее ум ефрейтора Ковалёва. Ну и допрос был. С пятого на десятое с немцем поговорить удалось, пока он своим камрадам могилу неглубокую рыл. Зрелище было забавное до некоторого момента. Голый фриц, что по аусвайсу Ганс, рыл узкую щель длиной на две лопаты и шириной в пол метра. На ногах сапоги в руках лопата. Классика! Это для тех, кто помнит присказку – стоит статуя в лучах заката. Правда, закат уже закатился, а комары осмелели.

Пантомимой показал фрицу, что копать надо быстрее или его съедят комары, потом пойдём дальше. Поверил он или нет, но работал он в ритме «шнеллер», а я между делом беседовал. Уровень знания языка мизер, но нам и мизер уточнить следует. Короче получилось не очень. В общем, ясно, что ничего не ясно. Немец ушел в отрицалово и мамой клялся, что ничего не знает. Деревня с лесхозом, это лагерь военнопленных на сотню или две сотни человек. Суровая такая действительность. Жителям обломится или от немцев или немного погодя от наших. Вариант, что и наши и немцы вломят по самое не балуй, тоже возможен. То всё потом. Сейчас могилка и трупы. Короче, немцу сказал «генуг», а Тимохе сказал «Он твой.» Пока фриц Ганс нагнулся над траншеей и укладывал туда своего камрада, Тимоха задвинул ему штык в подмышку с левой стороны. Миколе дал команду проконтролировать всех трёх немцев штыком в ухо и снять с копача сапоги. Такое добро пригодится. Обувь уже солить можно, поскольку у мотоциклистов ботинки у каждого запасные были. Перепали трофеями группе плащи специальные, они же крагенмантель, для передвижения мотоциклистов по дорогам под дождём и в грязи.

Это они удачно к нашей телеге подъехали. Для нас удачно, если не считать неприятное чувство холода внизу живота у ефрейтора Ковалёва и экстракцию содержимого желудков у бойцов Миколы и Тимохи. Неприятное недоразумение этот живот, слишком много там нервов и все завязаны на эмоции человека. В военную пору эмоции мерзкие, ответная реакция организма однозначно отвратительная и мало контролируемая. Одно дело на расстоянии пулей врага убить, а когда его штыком и видишь дело рук своих, да в первый раз, то приятного мало, а эмоций конкретно негативных много. Ничего не поделаешь, это такая жестокая необходимость военного времени.