Сделка на ложь (СИ)

Глава 19

Сашка моим рвениям был недоволен. Я и так вместо того, чтобы отдыхать и поправляться в передряги всякие лезла, но меня было не остановить. Слишком все это было важным, а вылечусь потом, когда все известно станет и наказаны будут все виновные.

К палате отца шли торопливо. Я так вообще почти бежала, боясь, что Сашка по-своему все сделает: за порог меня выставит, на отца давить начнет или еще что придумает. Я в последние дни видела его таким… каким он раньше никогда не был. Я вообще его с разных сторон вдруг узнавать начала. Наши прежние отношения ни в какое сравнение не шли с сегодняшним днем. Тогда он был романтичным, пошлым, игривым в основном. Юношеская влюбленность присутствовала — сплошной цветочно-конфетный период. Идеально все выглядело, до поры до времени. А тут… Взрослый, серьезный, решительный. Готовый идти до конца. Одно могла сказать точно — от него сила исходила. Она и пугала, и заставляла все внутри трепетать от волнения и какого-то восхищения.

Притормозили мы, немного не дойдя до двери. У палаты было людно. Из помещения двое мужчин вышло, а сразу за ними в палату просочилась мама, которая на взводе была и ничего вокруг себя не замечала.

— Следователи, — предположил муж, отвечая на мой вопросительный и встревоженный взгляд. — Они уже взялись за расследование. Утром, сразу как нас нашли.

Я вздохнула облегченно и кивнула. Отлегло. Я настолько всего опасалась, что мне любой незнакомец бандитом очередным казался.

Мужчины мимо нас прошли, направляясь к выходу, а мы же решили не ждать, когда мама выйдет из палаты, и за ней поспешили.

Дверь приоткрыта оказалась. Я войти собиралась, но Сашка меня остановил: за руку схватив и палец к губам приложив — мол, тихо. Давай послушаем.

Мне идея не понравилась, я боялась, что родители лишнего чего ляпнут. Про Лизку, например, а то, что действительно важно будет — не обсудят. В конце концов, — мама никогда к отцу в душу не лезла. Доверяла, как и я.

— Миша, что происходит? Ужас-то какой! — послышался приглушенный голос мамы и ее короткий всхлип. Мы с Сашкой в проем заглянули осторожно, замерли, боясь, что нас заметят, и дыхание затаили. А я еще и поняла, что ошибалась на счет мамы. Видимо и ее уверенность в силах отца надломилась.

«Вот зачем она спрашивает? Отец ей не скажет ничего, просто успокоить попытается. У нее ведь сердце больное.» — вертелось в голове, но и тут я не угадала.

— Людочка, я такой дурак! Столько ошибок совершил — вот и расплачиваюсь теперь. А они глумятся… — бормотал папа, взяв маму за руку. Она на стуле сидела рядом с койкой и смотрела на него испуганными, зареванными глазами.

— О чем ты, Миш? Кто глумится? — переспросила она, не понимая суть папиных слов. — Ты что, знаешь, кто это устроил?

— Увы, Людаш, знаю…

Мама в это верить отказывалась: головой отрицательно замотала, еще громче всхлипнула.

— Может ты ошибаешься? Полиция все выяснит, не волнуйся. Наверняка это Устинов проклятый нас втянул в свои проблемы! — в голосе ее нотки злости послышались. Она очень хотела оправдать отца.

— Нет, мы оба пострадали с Антоном Петровичем из-за моей глупости. Мы говорили с ним на эту тему, он многое накопать смог на ребят этих. Убедить смог, что не тем доверял. Они ведь подстроили наш конфликт: все тогда на Устиновых указывало. Стравили… убрать сначала одного конкурента решили, потом и за меня взялись, а я понять не мог, что на фирме происходит. Прямо подо мной стул пилили. Эх, и дочке жизнь разрушил. Я во всем виноват…

— Ну как так-то, Миша?! — простонала мама. — С кем ты связался? Что будет-то теперь? Ты в полицию сообщил?

— И Устинову, и в полицию. Мы их с Антоном прижать собирались, а они узнали, детей чуть не угробили. Уф, выберусь отсюда, устрою им «сладкую жизнь». За все ответят!

— Да о ком ты говоришь? Кто в этом замешан?! — мама опять нетерпеливо повторила вопросы.

— Васенов с Турбиным, шельмы! А я ведь Андрея, как родного принимал. Пригрел змею на груди. Как сын мне был…

Тут даже я чуть не охнула и не выдала нас, хорошо Сашка мне рот рукой прикрыл, напоминая, чтоб тихо стояла.

— Турбиной? Это тот?.. — мама пробормотала, рот открывая пораженно.

— Да, он. С универа ведь с ним общались. Он еще на тебя поглядывал, но ты меня выбрала.

— Миша! — мама смутилась, взгляд отвела. — Я кроме тебя никого рядом с собой не видела.

— Знаю…

Минутка родительской романтики быстро кончилась, стоило маме про второго участника вспомнить.

— Так Андрей… — продолжила мама, непонимающе, и ахнула.

— Да, — протянул отец, сморщившись. — По случайности вышло, не иначе. Я сначала без Андрея ехать в машине должен был, Ника карты спутала, со мной напросилась, а этот гаденыш ее, наверное, губить не хотел, другим путем, возможно, повезти собирался… В общем, тут не знаю, выясняют еще детали по аварии, — отец вздохнул тяжело, на койке удобней устраиваясь. А я стояла и в голове услышанное переваривала, чувствуя, как гнев к Васенову поднимается.

— Ника ведь нравится ему… доченька наша. Тьфу! Думал породнимся. Убью, гаденыша!

У меня щеки покраснели от папиных откровений. Отошла от двери, уступая место мужу. Слушать больше не хотелось — стыдно было перед Устиновым. Нас ведь обманули! И этот побег… Андрей мне предлагал конечно, но ведь я не соглашалась! Он, что, насильно увезти собирался? Но как? Что за план такой?

Мысли не желали складываться в единую цепочку. Не понимала всей картины. Из-за переживаний опять голова закружилась, и тошнота подкатила.

— Саш, давай уйдем, пожалуйста, — схватившись за рукав Устинова, в шею ему прошептала прижимаясь. — Пойдем, молю…

Сашка явно желал еще тут постоять, послушать, а то и в палату ворваться, чтобы подловить на горячем, но я мешала. Мне не нужно было всего этого больше. Никому не нужно…

Потянула его от двери настойчивей. Он недовольно посмотрел на меня, на родителей, которых видно было через щель в двери. Насупился, нервно по волосам рукой провел.

— Ладно, — выдохнул он. — Идем. Я уже понимаю, с чем дело имеем. Дальше сам все выясню!

В палату мне возвращаться совершенно не хотелось. Я понимала, что Сашка уйдет, а что дальше будет — боязно. Чуть не захныкала от бессилия. Как же плохо было морально от того, что я тут, в больнице и предпринять ничего не могу.

А что могла сделать? Я вот совершенно не представляла кто такой этот Турбиной. Потянула мужа в сторону кафе, что на первом этаже располагалось. Там еще выход в парк имелся. Погода солнечная, теплая, можно прогуляться или там посидеть. Наедине.

— О чем ты думаешь? — спросила у мужа, когда заметила, как он хмурится и молчит.

— Думаю, что мне все это не нравится. Злюсь.

Мы присели под зонтиком, за маленький столик для двоих. Я чай пила, Сашка — кофе.

— На меня тоже? — зачем-то уточнила.

Устинов внимательно на меня посмотрел, сощурился.

— Не знаю пока. Определюсь…

— Это как?! — хихикнула нервно я. — Ты не уверен, что на меня? Или злишься наравне со всеми, а сколько от общей злости — моя доля не знаешь?

— Примерно, — усмехнулся он и сделал глоток из чашки. Обстановку немного разрядить удалось, но не сильно.

— Что теперь делать будем? — никак не успокаивалась я.

— Ник, я со всем разберусь. Сам. Хорошо? — я кивнула, губы, пересохшие от участившегося дыхания, облизнула. — Не волнуйся. Я справлюсь.

— Легко сказать… — пробормотала я, на пальцы свои посмотрев, что чашку сжимали. — А ты знаешь, о ком отец говорил? Я этого Турбина не знаю совсем. Даже и не слышала о нем никогда.

— Да, знаю, — мрачно Сашка подтвердил. — Тоже один из конкурентов. Рынок наш небольшой, что касается ключевых персон — все на виду. Этот с крупной компании. У них акционерка. Он в доле. Был.

На лице мужа желваки появились, видимо вспомнил что-то и еще сильнее разозлился.

— Саш, отцы разберутся с ним… — стала уговаривать я, понимая, что он влезть в это может. А мне бы не хотелось, чтобы Алекс пострадал. Не он же в этом замешан. Не его война.

— Нет, Ника, — отрезал холодно Сашка, с вызовом и раздражением опять на меня взгляд бросив. — Хватит с наших стариков. Не тянут. Пора мне за дело браться.

— А… — попыталась снова возразить.

— Ник, из-за этих уродов репутация моей семьи рухнула. Ты даже представить себе не можешь, что нам пришлось пережить. Турбиной ведь стравил наших отцов, в штаты ехать пришлось, жить заново начинать. А ведь он «помогал» моему. Якобы. И, как оказалось, твоему тоже. И вашим, и нашим, короче! А по факту выходит, на чужом горбу — в рай! Блть, да нас с тобой грохнуть, скорее всего, он хотел! Вы с отцом не просто в больнице оказаться могли — на тот свет отчалить!

— Может не надо, — опять попыталась отговорить я. — Раз он так опасен…

— Во мне сомневаешься или за Васенова переживаешь?!

По-хорошему же хотела, а он что надумал? Меня от его хлесткой ироничной фразы в жар бросило. Ощущение было будто пощечину получила. Обиделась. Отвернулась. И сидела, стараясь слезы сдержать.

— Вероника… — понимая, что перегнул, у ног моих сел. — Извини, вырвалось.

— Ты меня теперь всегда им упрекать будешь? Андреем? Если так, то ничего у нас не получится. Лучше разойтись.

Сердце прямо кровью обливалось. Опять вспомнила слова отца: «Я дочери жизнь разрушил.» Это ведь он Сашку имел ввиду? У меня никого больше и не было кроме него. Любила, страдала. Только сам Устинов-то об этом не знает… А ведь я так и не придумала, как ему про Лизку рассказать. Сейчас точно момент был неподходящий: похоже будет, будто после предательства Андрея, на Сашку хочу ответственность перевесить за ребенка — переобуться, как удобней. Да и слова его осуждающие… в общем, решила — не скажу.

Всхлипнула горько, палец к носу прижимая — щипало сильно.

— Ника, ну прости. Не хотел обидеть, — повторил муж. — Меня просто злость распирает от того, что он мою семью развел, репутацию нам подпортил, а сынок его с женой МОЕЙ кувыркался и… ребенок этот ваш общий, — добил меня Сашка.

У меня от его слов ком в горле встал. «Ребенок этот ВАШ…»

— Нельзя так к детям. Они ни в чем не виноваты, — попыталась я за Лизку заступиться. — Дочь у меня замечательная. Самая-самая.

Отпихнула его и еще сильнее заплакала. Нервы ни к черту были. Совсем расшатала за последние дни.

— Верю. Мы с ней познакомились. Ну перестань, Ник, — повторил ласково Сашка. — На нас уже все смотрят, не реви. А то подумают, что я изверг и полицию вызовут.

— Пусть. Так тебе и надо! Спасать не стану.

— А говорила, что жизнью теперь обязана. Обманщица!

Ну вот милый же бывает, гад! Несмотря на обиду, улыбнулась. Посмотрела на него сквозь пелену слез. Вот что мне делать? Как с ним быть? Чувства противоречивые испытывала к Устинову. Его и побить хотелось сильно, и зацеловать до смерти. А лучше… лучше выйти уже из больницы и просто рядом быть. Заново узнавать, запах вдыхать, совместными минутами наслаждаться и жизнью, которая должна была у нас быть, если бы когда-то не чужое вмешательство.

Но нужно ли ему все это?

Я смотрела в глаза мужа и не могла понять его эмоций: что он думает обо мне? Как поступит со мной? С нами? Что нас ждет?

— Ты не отступишь, да? — одно поняла, по решительному взгляду — Устинова не остановить. Он для себя все уже решил.

— Нет, — пробормотал Сашка. — Я должен. Если хочу, чтобы у нас с тобой будущее было, все подчистить нужно. Ничего остаться не должно. Чистый лист.

Всхлипнула снова от грусти. Не хотелось его отпускать. Гад такой! Неуправляемый, упертый! Мой гад…

Почувствовав непреодолимое желание обнять и задавить Сашку, потянулась к нему. Прижалась к его плечу, вдохнула запах. А эмоции не угасали — подзуживали: поцарапать, укусить, как-то пометить что МОЙ… и так сильно мне нравится.

— Только будь осторожен, ладно? — попросила я, смиряясь с тем, что все равно по-своему все сделает. Никто его не остановит.

— Ладно, — пообещал он. — Хочешь, даже звонить буду и иногда приходить? С мандаринами? — в его словах смешинки прозвучали. Шутит. Хорошо.

— Хочу… очень по мандаринкам соскучилась. Давно не ела, — посмотрела в его карие глаза наигранно застенчиво, потом на губы. Облизнулась.

Правда соскучилась… Да и проголодалась, чего уж там… И по мандаринкам тоже.