Сделка на ложь (СИ)

Глава 9

Я медленно шла по небольшому проходу, минуя каждый ряд гостей одним за другим. Все взгляды присутствующих были устремлены только на меня. Видела их сияющие глаза и счастливые улыбки — они рады за меня, хотя я не знаю никого из них. Рядом со мной никого не было — и от того было безумно страшно. В руках держала небольшой букет из красных роз, источающих противный сладкий аромат. Их шипы плотно впивались в мои беззащитные пальцы. Мне казалось, что с них даже капает алая кровь, но не рискнула опустить голову вниз, чтобы удостовериться в этом: я не чувствовала боли.

Противное белое платье сжимало мою талию все сильнее и сильнее — казалось, я вот-вот задохнусь. Мои ноги, обутые в изящные шпильки еле как делали шаги, словно на них были надеты кандалы.

Безумно хотелось остановиться: больше не было сил идти — это просто невозможно с таким грузом. Но не могла: я должна. Ради Лизы, ради семьи.

Почти слышала, как звенят и натягиваются цепи, как гиря сдвигается на миллиметр, издавая противный глухой шаркающий звук.

Слишком медленно. Нужно идти быстрее.

На лицах гостей светились все те же улыбки. Они не видели, как мне тяжело, не видели крови на моих руках, не видели отчаяния в моих глазах.

Ряд за рядом. Продолжала идти, чего бы мне этого не стоило.

Далеко впереди стояла большая арка, украшенная такими же, как и в моем букете, красными розами. И снова слишком сладкий и тошнотворный запах — хотелось перестать дышать, чтобы не задохнуться в нем.

Рядом с аркой — Сашка. В черном костюме, черной рубашке, черном галстуке и с холодными черными глазами. На его лице не было никаких эмоций. Он словно застыл во времени. Но мне было плевать на него в данный момент: сейчас он являлся не более чем декорацией, как и гости, сидящие на стульях.

Мой взгляд приковался к старшему Устинову, что стоял чуть в стороне. Видела триумф, радость и победу в его глазах. Но я не чувствовала злости и ненависти. Не хотела броситься на него прямо сейчас, потому что не могла отвести взгляд, полный страха и отчаяния, от его рук, крепко сжимающих Лизу за горло. Из ее глаз градом катились слезы, а раскрывшиеся посиневшие губы искали глоток воздуха.

Собрала все силы воедино, борясь сама с собой. Шаг за шагом, я продвигалась вперед, зная, что он хочет сказать. Знала, но не хотела слышать. Но словно завороженная смотрела, как с его губ все же слетели эти слова:

— Только без глупостей, дорогуша! Теперь ты в моих руках!

Проснулась в холодном поту и с облегчением выдохнула, понимая, что это был всего лишь сон. Закрыла руками лицо, пытаясь прийти в себя. Сегодня свадебная эпопея достигла своего финала: приглашения разосланы, репетиции пройдены, речь выучена.

Через каких-то семь часов я официально приму свое новое имя. Через каких-то семь часов закончится первая серия этого кошмара, давая незамедлительный старт второй. Более остросюжетной. Более захватывающей. Сменившей жанр на триллер.

Мыслей было слишком много — они не позволяли мне снова закрыть глаза и забыться во сне. В доме было очень тихо: все еще спали, после вчерашнего ужина, символизирующего мой девичник, который я предпочла провести с семьей. Так и лежала, думая о грядущем дне и наблюдала, как ветер качает ветки деревьев за окном, пока в комнату не постучалась мама, чтобы разбудить. Ее сочувствующий голос и красные глаза заставили на миг почувствовать себя еще хуже.

Завтрак прошел в молчании: никто не желал испортить наш последний совместный прием пищи глупыми разговорами. Родители тяжело вздыхали, а Лизка беззаботно ковырялась в тарелке. Для нее этот день сулил много вкусняшек и, быть может, веселье. А еще ей не терпелось поскорее надеть новое платьишко, как у принцессы. Тоже старалась не впадать в панику и не нервничать, как и мелкая с удовольствием уплетала любимые хлопья с молоком, съела несколько бутербродов с сыром и ветчиной, хотя в горло не лезло ровным счетом ничего. Только усилием воли заставила себя улыбаться и откусить еще один кусочек.

Боже мой, во что превратилась моя жизнь? Даже перед семьей, знающей все, что происходит, я была вынуждена притворяться. Запоздало поняла, что настоящая «я» теперь спрятана глубоко внутри и, затаившись, ждет подвоха или подходящего момента, чтобы вырваться на свободу. Сейчас же я не более чем марионетка, за ниточки которой дергают мои будущие муж и свекор.

После завтрака к нам прибыли организаторы и помощники, которые уже работали со мной на вечере в честь помолвки и часто после этого звонили узнать о моих предпочтениях. Впереди у них было пара часов работы, а я решила немного расслабиться, чем с удовольствием и занялась. Налила себе бокал шампанского и сделала большой глоточек, ухмыляясь. Интересно, а получится ли напиться до торжества и немного подпортить праздник? Очень в этом сомневалась. Меня наверняка остановят, но помечтать же можно…

— Ох! — внезапно раздался за моей спиной женских пораженный возглас. — Что с платьем? Почему оно такое мятое?!

Прыснула и с совершенно невинным видом повернулась к женщине.

— Мятое, да? Хм-м-м, — сделала вид будто пытаюсь вспомнить причину своей халатности, но потом просто пожала плечами и ответила: — Я совсем забыла о нем и до вчерашнего вечера оно просто пролежало в машине.

Мне не хотелось их подставлять. Честно! Это все делалось с другой целью, да и настроение было совсем поганым, когда комкала его и швыряла в машину. Ну что поделать? Устинов сам виноват! Не стоило меня лишний раз огорчать. Маленькая месть. Можно же пойти и в мятом…

В мятом не получилось, хотя до выхода из дома и оставалось меньше часа. Началось настоящее шоу. Все суетились, бегали, охали и ахали, пытаясь придумать, как бы быстро исправить этот конфуз, а я наблюдала за всем происходящим с широкой улыбкой и понимала, что утро выдалось на удивление веселым. За это стоило выпить еще бокальчик шампанского! Что я с удовольствием и сделала.

Кое-как, но платье мне все же погладили, с горем пополам. И такую красивую: с корзинкой из волос на голове, аккуратным и нежным макияжем, в почти не мятом платье, слегка подвыпившую, посадили в машину и повезли в загородную усадьбу, где планировались и регистрация, и сам банкет.

В небольшом номере, который выделили для приготовлений и первой брачной ночи, мне помогли облачиться в фату и тонкую кружевную подвязку на правую ногу; закрепили ремешки на изящных белых туфлях, и отобрали недопитую бутылку.

Жара стояла страшная! От нее я утомилась жутко, и так и норовила усесться куда-нибудь отдохнуть. Но мне не дали, чтобы не помять платье окончательно.

Полчаса спустя в комнате собралась вся моя семья. Лизка, единственная выглядела счастливой, в легком белом блестящем платьице до колена и широким розовым пояском вокруг талии приплясывала и размахивала корзинкой с лепестками, которую ей необходимо было использовать во время моего шествия до алтаря. Родители молчали и хмурились. Вид их меня позабавил, я даже хихикнула.

— Что вы как на похороны явились?! — радостно поинтересовалась я. — Дочка ваша замуж выходит. Веселимся! — Руку вверх подняла, сжав кулачок, подавая сигнал для сего действа, и сама же посмеялась над своей шуткой.

Мама с удивлением в глазах лишь рот открыла, переглянулась с отцом, который, догадавшись, что я учудила — усмехнулся. Ему понравилась моя шалость. Не знаю, чем будет грозить мой номер организаторам и помощникам, что не уследили за мной, но это уже и неважно!

Перед уходом, всех обняла, благодаря за поддержку и чуть не расплакалась. Так трогательно это было, но отец исправил ситуацию, у самой двери произнеся:

— Ну, можно начинать! Невеста уже крайне хороша! Если не поторопитесь, будет перебор!

Далее на меня опять налетели помощницы, всучили в руки букетик из маленьких белоснежных розочек, благоухающих точно так же, как и в моем кошмаре. Запах настолько сладкий и приторный, что меня начало подташнивать.

— Боже! — опять заверещала одна из дамочек, прижимая руки к груди. — Она же пьяна! Ну куда на жаре столько шампанского?! Щеки красные… еще и, кажется, мутит.

Она была в ужасе! А мне было весело!

Пока я выслушивала недовольства, в дверях опять замаячил отец. Видимо понял, что меня нужно спасать, ну и поддержка не помешает: как моральная, так и физическая. Он протиснулся между дамочек, взял меня за руку и повел из комнатки вон, со словами:

— Пора начинать. Некогда сокрушаться! — так и прекратил их тираду.

Я была ему благодарна.

Крепко держа отцовскую руку, подошла к залу. Мелкая была здесь: улыбалась и готовилась к выходу. С умилением посмотрела на нее, а про себя подумала: «Как все же символично, что дочь будет прокладывать лепестками путь к алтарю, где меня ждет ее отец. Пусть и только биологический.»

Наконец заиграла музыка, двери перед нами с маленькой принцесской распахнулись; я натянула улыбку, а Лиза бодрым шагом направилась по дорожке, наотмашь швыряя перед собой лепестки.

Огромное количество людей стояло и восхищенно смотрело на меня, а в самом дальнем углу притаились фотографы, щелкающие затворами камер.

Нашла взглядом родителей и, убедившись, что они на месте, расправила плечи и уверенно зашагала вперед, словно я победительница в этой игре. Мне было не важно, что наши дела весьма шатки, не важно, что теперь буду жить с мужчиной не по любви. Важно, что я выше этого. Важно, что я сильнее. А еще храбрости добавлял алкоголь. Чувствовала себя богиней!

Шла осторожно, стараясь не наступить на подол платья, в помещении было прохладно, потому и меня качало не сильно. Опозориться не хотелось перед всеми. Сосредоточилась и впереди нашла глазами Сашку, стоящего у ступеней, которые вели к регистратору. На нем был белый костюм под стать моему платью, белая рубашка и серый галстук. Увидев меня, он растянул губы в широкой улыбке, и я почти поверила, что она настоящая. Но неисчезающий холод его карих глаз доказывал, что он играет. Что ж, он делал успехи. Выглядел убедительно.

Рядом с ним стоял его отец. Нежная белая роза в лацкане пиджака изящно дополняла черный смокинг, создавая образ счастливого и милого свекра. Но я-то знала, что за его довольной улыбкой прячется насмешка и вызов. И я принимала его, улыбаясь в ответ. Недоумевала лишь о том, откуда такая уверенность, что ему все сойдет с рук? Не понимала, почему я чувствую себя королевой, проходя по проходу. Хотя нет, понимала… Утратила волнение, да и все сейчас смотрят и восхищаются мной. Я чувствовала себя всемогущей.

Вот Лизка уже дошла до ступенек и ее тут же перехватила мама, чтобы усадить рядом с собой.

«Не как во сне!» — пронеслось в моей голове, и я снова подарила всем свою ослепительную улыбку.

Остановилась перед ступенями, где в первом ряду сидели родители; отдала свой букет маме. Отец нежно поцеловал меня в щеку и крепко сжал руку, прежде чем я отправилась к жениху. Со стороны, наверное, казалось, будто родители поддерживают этот брак, но мы-то знали наверняка, что смысл иной — «Крепись! Все наладится, может быть… Когда-нибудь.»

С гордо поднятой головой поднялась по ступенькам вместе с Устиновым к регистратору, который попросил всех садиться, когда мы замерли перед ним.

Рука Алекса крепко держала мою. Казалось, что моей теплоты недостаточно, чтобы согреть его — скорее уж холодной станет моя. Мое пламя еще слишком слабое: его может потушить любое дуновение ветра. Однако пока я лирически думала о наших руках, мужчина-регистратор начал свою речь:

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы засвидетельствовать союз двух любящих сердец. Но перед этим я должен спросить: есть ли в этом зале кто-то, кто может назвать причину, по которой этот союз не может быть заключен? Пусть скажет сейчас или же хранит молчание вечно.

Сердце в панике замерло, надеясь, что никто из присутствующих не совершит огромную глупость и не помешает мне спасти мою семью. Например, Андрей. К счастью, в зале по-прежнему царило молчание. Облегченно выдохнула, а мужчина продолжил:

— Устинов Александр Антонович, согласен ли ты взять в жены Громову Веронику Михайловну? Будешь ли ты любить и уважать ее, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

Встретилась с холодными глазами Сашки: они были пусты. В них ничего не было. Они оставались безразличны ко всему.

— Да, обещаю.

— Громова Вероника Михайловна…

Мне не требовалось время на раздумья: когда дело касается семьи — я сделаю все, чтобы защитить ее:

— Да, обещаю.

Мы обменялись кольцами и скрепили договор нежным поцелуем, но стоило нашим губам разомкнуться, Сашка прошептал:

— Ну вот, прелюдия закончена. Самое интересное впереди…

Слова Устинова заглушили восторженные овации наших зрителей-гостей. Зацепив мужа подозрительным взглядом, поспешно натянула светящуюся счастьем улыбку, развернулась к выходу и под руку с Сашкой отправилась в банкетный зал. Требовалось вернуться к своей роли.

Однако, по пути к соседнему зданию накрутила себя догадками. Он опять мне угрожает? Пытается запугать? Предупреждает, что дальше — хуже? Как далеко он может зайти? Больно прикусила губу от взвинтившихся нервов.

Было сложно контролировать выражение лица и при этом пытаться предугадать последствия состоявшегося брака, о котором неустанно напоминала близость Алекса.

Бросила взгляд на безымянный палец: на нем переливалось два кольца. Они ужасно давили, словно в насмешку. Будто одного тяжелого булыжника прежде было мало. Теперь ноша казалась едва подъемной. Благо сейчас она вместе с рукой покоилась на локте конвоира.

Банкетный зал, в который мы вошли, поразил гостей и нас своим великолепием: светлое и просторное помещение, было украшено небольшими деревьями с розовыми цветочками, похожими на сакуру. Длинные столы, белоснежные скатерти, кремовые салфетки, квадратные тарелки и прозрачные бокалы — идеальное оформление, дополненное морем ваз с гербариями из серебристых веточек.

Чувства превратились в подобие джакузи: все бурлило и то и дело жаром обдавало щеки и шею. Надеюсь, выглядело мило, не походила на поросенка перед казнью. Все усугубилось, когда мы отправились танцевать наш первый танец, а гостям дали насладиться едой.

— Ты вся пунцовая, — шепнул Устинов на ухо, посильней прижав к себе. — Это на тебя так мое обещание подействовало? Не терпится остаться со мной наедине?

Его самоуверенность меня позабавила. Даже прыснула. Как же, мечтай! Если честно, даже не думала о его словах. Почти… Мир кружился, я старалась насладиться этим днем — последним на свободе. А еще… планировала выпить. Столько, чтобы сорвать все его сказочные планы и испортить брачную ночь. Уж лучше буду обнимать в ночи фарфорового друга, чем мужа, а тошнота отобьет у него желания подомогаться до меня.

Осторожно отстранилась от лица новоиспеченного жениха, заговорчески подмигнула, приложив к его губам средний палец, и тихонько, но максимально соблазнительно ответила:

— Больше ни слова. Оставим сюрпризы на потом.

Радостно, широко улыбаясь, принимала поздравления и благодарила за многочисленные пожелания — не было ни минуты, чтобы перевести дух. Отрабатывала роль счастливой невесты на максималках. Фотографы кишили среди гостей, не упуская возможности пощелкать затворами. Мне оставалось лишь улыбаться и целовать своего «теперь уже мужа» каждые десять минут. От фальшивых улыбок сводило скулы.

Мы долго позировали с огромным ножом в руках перед трехъярусным белоснежным тортом, украшенным розами, а потом отрезали кусок. С невероятно счастливым видом кормили им Устинова: самой и кусок в горло не лез. «Случайно» дернула рукой, не сдержавшись, и измазала Сашке лицо кремом, а затем заливисто рассмеялась — фотографы не упустили этот милый момент. Поймала на себе сердитый взгляд Алекса, поэтому нежно стерла свою шалость салфеткой.

После, все вернулись к посиделкам за столом и присоединились к прослушиванию известной эстрадной группы, приглашенной на праздник. Время тянулось безумно долго: со скуки меня начало клонить в сон, даже едва не нырнула один раз в тарелку.

Лицо устало от постоянно натянутой улыбки, а еще хотелось пить. Но и тут моим мечтам не удалось сбыться. Сделала лишь несколько глотков, когда пришло время бросать букет, от расстройства даже не обернулась узнать, кто его поймал, когда швырнула тот за спину. Но стоило Сашке начать старинный ритуал с подвязкой, опять залилась краской, поднимая юбку своего платья и позволяя ему зубами ухватить тонкое кружево и аккуратно стащить его вниз. Рядом послышались — восторженные вздохи и вспышки фотоаппаратов.

Им определенно понравилось, а вот я не смогла определить точную причину покраснения: поняла, что он опять оказался между моих ног, или дело в том, что вода разбавила градусы в крови.

В конце вечера гости любезно выстроились в туннель, провожая нас к машине, которая должна была, как оказалось, увезти нас с мероприятия. У лимузина ждали родители, чтобы по традиции проводить в свадебное путешествие. И тут я запаниковала. Что-то пошло не так… Попыталась скрыть испуг и не выпучивать сильно глаза. Подставила щеку своему свекру и поспешила заключить в объятия маму и Лизу.

— Все будет хорошо! — прошептала я на ушко маме, скорее убеждая себя, чем ее. В ответ она слегка кивнула, но не очень уверенно.

— Люблю тебя!

Крепко обняла отца вспотевшими ладошками и залезла в машину, где наконец-то смогла перевести дыхание и скинуть маску счастливой влюбленной дурочки. Будущее пугало. Когда-то давно я мечтала об этом дне, а теперь ненавидела каждую секунду. И если до сегодняшнего дня я этого не осознавала, то именно в этот миг понимание обрушилось на меня тяжелым, неподъемным грузом.

Мой муж сел на другую сторону сидения, подальше от меня, и тоже позволил себе стать собой. Холодным и безэмоциональным. В салоне чувствовалось напряжение, дискомфорт и затаенная настороженность. Лишний раз боялась пошевелиться, все внутри натянулось как струна, прижалась ближе к двери и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Мы молчали, да и говорить нам особо было не о чем. Главное, что все прошло хорошо, и теперь моя семья в безопасности. В отличие от меня.

— Куда мы направляемся? — нарушила молчание, стараясь, чтобы Устинов не услышал в моем голосе нотки паники. — Я думала мы останемся здесь, с остальными гостями.

— В мой дом, — не глядя на меня, ответил он.

Весьма обнадеживающе: по крайней мере, мы не покидаем страну и не прячемся. Если что — полиция быстро найдет меня.

Смотрела в окно, пытаясь разглядеть во тьме хоть какой-нибудь пейзаж, но не могла различить ничего. И когда я готова была сдаться, машина остановилась. Сашка вышел первым и подал мне руку, помогая выбраться из салона. На улице, кажется, стало еще темнее, но тропинка, вымощенная из камней и ведущая к большому двухэтажному дому, напоминающему миниатюрный замок, была видна очень хорошо.

Невысокий металлический забор отгораживал участок от проезжей дороги. Забавно было то, что здесь сочетались современность и классическая американская старобытность. Автоматизированные ворота, камеры наблюдения, современное освещение и дом, какие прежде удавалось видеть лишь в голливудских фильмах. От здания с трудом отвела взгляд: очень уж хотелось поразглядывать строение, но муж молча потянул меня внутрь.

Без экскурсии провел по коридору, украшенному множеством, наверняка, старинных картин и статуй. Я несколько раз умудрилась запнуться и даже чуть не сломала каблук, заостряя внимание то на одном произведении искусства, то на другом. А еще потому, что сильно тряслись ноги… от усталости и напряжения. С такими вот препятствиями мы поднялись по лестнице на второй этаж, где наконец-то остановились перед одной из дверей.

Встала напротив нее и замерла, как вкопанная.

— Твоя комната, — бросил Сашка, оценивающе разглядывая меня, будто размышляя, какой кусок от меня отрезать сначала, а какой потом. — Заходи… — приказал он, поворачивая ручку и отворяя дверь.

Осторожно ступила внутрь. Не дыша, осмотрелась и нервно сглотнула.

— Спи, — прилетело неожиданно в спину, но, когда я удивленно обернулась, дверь захлопнулась. Сашка ушел. С одной стороны, конечно, хорошо, что у нас раздельные комнаты: и я не задушу его подушкой в первую брачную ночь, но с другой… испытала какое-то странное разочарование. Ко мне не будут приставать?! Неожиданно! И даже слегка обидно…

Из горла вырвался вздох огорчения. Надула губы и вновь осмотрелась. Внутри было просторно: горела лампа на столе, у стены стояла двуспальная кровать, перед ней — банкетка. Справа — дверь в личную ванную, слева — мягкое кресло, журнальный столик, а также большое дверь-окно от пола до потолка, которое можно сдвинуть в сторону и выйти на балкон.

Все здесь было самое необходимое, и обставлено элегантно, но мой взгляд упал на подарочную коробку с бантом на столе. Она-то меня больше всего заинтересовала. С любопытством подошла и взяла ее в руки — оказалась совсем нетяжелая. Попробовала встряхнуть и услышала глухой стук. Дрожащими руками развязала ленточку и открыла.

Закрыла ладошкой рот, чтобы сдержать смех. Весьма оригинально: Устинов просто не мог выразиться еще лучше. Осторожно достала подарок, чтобы разглядеть его. Золотая фигурка с мечом в руке на черной подставке, где было выгравировано «Вероника Устинова». Точно такая, какую вручают победителям известного на весь мир киноконкурса.

Поставила свой собственный и заслуженный Оскар на столик у кресла и расслабленно села рядом, не сводя с него глаз. Все: финал, аплодисменты, занавес. Но что-то подсказывало мне, что выход на бис будет тяжелее, чем сам спектакль.