Секрет Зимы

Глава 6. Багровое солнцестояние

Королевские портные — настоящие кудесники! Истинные мастера! Великие! А как иначе объяснить, что сшитый к празднику наряд не вызвал ни единой отрицательной эмоции? Увидев воздушные кружева, Мари напрочь забыла об отвращении к Зиме. Торопливо облачилась в обновку и замерла перед зеркалом, признавая, что ничего красивее прежде носить не доводилось.

Наряд не походил на платья, полученные от Зимнего Дворца после окончание Академии. Они были добротными и достаточно элегантными для повседневной носки. Но Мари чудилось, что белая одежда сковывает каждое движение, мешает дышать. Руки тянулись поправить юбку или оттянуть ворот. Стихийница понимала, что виной тому ее воображение, но побороть себя не получалось.

Праздничное платье, хоть и уступало злосчастному наряду Ловерты, сочетало изысканную строгость с буйством кружев, оплетающих тело до подбородка, и казалось живым. Подол наряда портные сделали не столь пышным, как платье-торт Фальды Сильваны, а рукава короткими и прямыми, в отличие от пафосных воланов, вечно украшавших руки Дайры Норди. Завершающим штрихом к белоснежному великолепию стали шелковые перчатки с тоненькими лентами на запястьях.

Разглядывая себя в зеркале, Мари с надеждой подумала, что теперь время в свите Северины пролетит быстрее. Накануне пришло новое послание от секретаря Королевы-матери. Уна Эрнэ сообщила, что большую часть дня Мари вместе с другими одиннадцатью подданными предстоит провести в малом тронном зале, куда паучиху придут поздравить гости. Элия Норлок, отлично изучившая привычки старой перечницы, рассказала, что Северина не любила сидеть на празднике Летнего солнцестояния. Присоединялась к сыну и невестке в самом конце — ради парада масок.

Но радовалась Мари рано. У дверей в малый тронный зал обнаружились обе заклятые однокурсницы. Верна Лоэ незамедлительно отпустила обидную колкость, а Дайра Норди демонстративно отошла в сторону, будто присутствие полукровки могло наградить ее неизлечимой болезнью. Мари проводила нахалку хмурым взглядом, отмечая, что та не выглядит довольной. Дайру тоже не вдохновляла великосветская обязанность.

— На парад масок возьмут четверых из нас, — шепотом объяснил Дронан Лили, пока свита ждала разрешения войти. — Двое сядут у ног Короля, по одному — возле Королев. Дайре по жребию выпала Хлада. Представь, как она бесится!

Еще бы! Мари бросила взгляд на ухмыляющуюся Верну и сжимающую кулаки Дайру. Последней точно не позавидуешь. На кудрявую голову без конца сыпались неприятности, а несение службы у ног молодой Королевы Хлады, происходившей из ненавистного клана Лоэ, худшая из бед.

Свиту ввели в малый тронный зал после тягостного получасового ожидания. Расставили полукругом за троном Северины. Встретиться с паучихой взглядом Мари пришлось на миг. Из всех подданных Королева-мать удостоила «чести» ее одну, выделила, вновь дала понять, что имеет виды. Зато, стоя за спиной Ее Величества, Мари получила возможность внимательно наблюдать за каждым гостем, среди которых один за другим побывали и пять кандидатов в отцы.

Первым — на правах родственника — явился Джеб Лоэ. Поклонился по этикету: приложил правую руку к груди, чтобы кончики пальцев касались левого плеча. Голову опустил ниже, чем принято, тряся козлиной бородкой. Его подобострастность не впечатлила Северину, а вызвала град насмешек. Королеву-мать не смущало, что она позорит главу именитого клана на глазах юных подданных, среди которых младшая дочь Лоэ. Мари испытала легкое злорадство, заметив, как губы Верны сошлись в тонкую линию, но одернула себя. Нельзя уподобляться злобным девчонкам. Неровен час, сама станешь такой же!

— Я начинаю подозревать, что твоя семья, Джеб, подсунула нам бракованный товар, — скрипучим голосом объявила Северина, потягивая из бокала кроваво-красное вино. — Полгода прошло со дня свадьбы, а твоя дочь не думает выполнять главную задачу.

— Дайте срок, Ваше Величество, — засмущался Лоэ и отвесил новый поклон. — Наш клан всегда славился плодовитостью.

— Мне надоело ждать! — прикрикнула Королева-мать, спугнув белоснежную болонку, лежащую на подушке возле ног. — Передай ненаглядной дочке: если в ближайшее время я не получу счастливую весть, ей придется забыть о короне.

— Да, Ваше Величество, — прошептал отец молодой Королевы и, продолжая кланяться, задом направился к выходу.

Следующим из «родителей» перед паучихой предстал Рофус Сильвана. При виде отпрыска главы стихийного правопорядка Северина смягчилась и разрешила подданному приложиться к руке.

— Замечательно выглядишь, дорогой, — сделала паучиха откровенно фальшивый комплимент.

Внешность низкорослого Рофуса не выдерживала критики. Помимо полноты, ему достались длинный с горбинкой нос, близко посаженные глаза и кривые ноги. Он мог бы сойти за простофилю, если бы не цепкий прощупывающий взгляд — ледяной и безжалостный. Мари представила, как несладко приходится тем, кто попадает в поле зрения Рофуса, и поежилась.

— Жду тебя завтра, — проговорила Королева-мать, похлопав подданного по пухлой щеке. — Пора обсудить текущие дела и планы на будущее. Время не ждет.

Гораздо суровее Ее Величество встретила Игана Эрслу, главу Погодной канцелярии — худого высокого мужчину с седыми волосами до плеч. Не насмехалась, нет, но разговаривала высокомерно и пафосно. Погодника это не трогало, он отвечал размеренно, без эмоций. В его облике сквозило нечто промозглое. Если б Мари предложили охарактеризовать этого кандидата в отцы, приводя в пример осадки, она назвала бы снег с дождем.

— Как продвигаются опыты, Иган? — полюбопытствовала Северина. — К декабрю в нашем распоряжении должен появился новый подвид вьюги. Провала не потерплю, запомни! — она погрозила пухлым пальцем с массивным перстнем с бриллиантом.

— Подобный вариант я не рассматриваю, Ваше Величество, — заверил Эрсла, изобразив на равнодушном доселе лице уверенность. — Мои сотрудники трудятся, не покладая рук. Промежуточные результаты внушают оптимизм.

— Рада слышать.

Беседа заинтересовала Мари. Погодная канцелярия была единственным местом во Дворце, в котором она хотела побывать. Особенно после рассказов Элии. Соседка оттаяла и по вечерам давала наставления, как вести себя в Замке. Накануне она заговорила о работе. Располагалась Погодная канцелярия после покоев клана Дората и занимала треть четырнадцатого этажа. Мари, затаив дыхание, слушала, как создают погоду, экспериментируют с осадками. Главные «таинства» происходили на крыше Дворца, куда вела отдельная лестница, минующая Королевские хоромы.

До тошноты ласково поприветствовала Королева-мать и главу клана Норда — такого же белокурого и кудрявого, как пакостница-дочка.

— Рада видеть тебя в добром здравии, Рейм, — хищно заулыбалась паучиха. — Надеюсь, Кира тоже чувствует себя хорошо? Не болеет?

— Что вы, Ваше Величество! — принялся клясться Норда, как и Сильвана, допущенный к Королевской руке. — Кира пышет здоровьем на радость нам всем.

— Замечательно! Передавай красавице наилучшие пожелания.

Наблюдая, как Дайра светится, словно снег на ярком солнце, а Верна кусает от злости губы, Мари встревожилась. Что это было? Забота о дальней родственнице и светская любезность? Или нечто большее? Не вынашивает ли Королева-мать планы женить сына на Кире? Но как быть с действующей женой Инэя? Ведь браки заканчиваются смертью одного из супругов.

Последним из списка Мари перед Ее Величеством предстал Грэм Иллара. Поклонился по правилам, но мимоходом.

— Здравствуй, хитрый лис, — усмехнулась Северина, протягивая руку для поцелуя и другу сына. — Слышала, много времени проводишь на срединной территории.

— Сомневаетесь в моей преданности клану Дората? — осведомился Грэм, ни капельки не смутившись. Королева-мать тоже не являлась для него авторитетом. — Вы же знаете, Ваше Величество, я никогда не предам Короля. Кроме того, врагов нужно знать изнутри.

— Так уж и врагов, Грэм? — ехидно заметила Северина, и Мари уловила в голосе паучихи нотки ненависти. — Смотри, не перехитри сам себя.

Лица остальных подданных, пришедших поклониться Королеве-матери, слились для Мари в одно. Светская пытка продлилась больше четырех часов, и ноги отваливались. С некоторыми гостями Северина перебрасывалась парой слов, других удостаивала кивком, а двоих детей Зимы велела страже выставить вон. Обругала вслед, мол, они — птицы не того полета, чтобы сметь рассчитывать на аудиенцию.

Когда же паучиха, наконец, объявила, что пора перемещаться на основной праздник, случился казус. Дайра Норди упала в обморок, вызвав страшный переполох.

— Лекаря! — кричала Королева-мать.

Юные стихийники пытались привести в чувство кудрявую блондинку. Хлопали по щекам, а кто-то особенно прыткий решил вылить Дайре на лицо стакан воды, но в суматохе схватил бокал Северины.

— Идиоты! — ругалась паучиха. Красные винные струйки бежали по бледной коже подданной и капля за каплей стекали на белоснежное праздничное платье.

Выяснить причину обморока удалось не сразу. Придя в себя, Дайра снова чуть не лишилась чувств: разводы цвета крови вызвали истерику. Лишь грозные крики Северины заставили успокоиться и объясниться. Вредная девчонка, заикаясь, поведала, что мечтала нарядиться на праздник в платье Киры. Но пришлось несколько дней сидеть на строжайшей диете. Талия старшей сестры значительно тоньше.

— Глупая девчонка! — рассердилась Королева-мать и наградила Дайру подзатыльником. Пустяк, а не наказание. Не приходись она дочерью Рейму и сестрой Кире, легко бы не отделалась.

Дайру отправили домой. Она удалилась под мрачными взглядами свиты, едва перебирая ногами и всхлипывая от обиды. От родителей, наверняка, влетит. Не такое внимание от особо Королевских кровей предпочитал глава клана Норда. Едва все успокоились, к Мари подошла секретарша паучихи Уна Эрнэ — пожилая сухопарая дама с коротко стриженными седыми волосами.

— Идем, Ситэрра, — проговорила она сурово. — Заменишь Норди на параде масок. Твоя задача — прислуживать Королеве Хладе.

Мари от досады едва ногами не затопала. Ну, спасибо, Дайра! Верна Лоэ расплылась в довольной улыбке. Ей было безразлично, которая из неприятельниц окажется у ног старшей сестры.

Парад масок считался одним из ярчайших событий во Дворце. Вот и сегодня зрители восторженно аплодировали танцорам, даже на лице Северины появилось выражение, похожее на благодушие. Но Мари не оценила ни зрелищности, ни масштаба действа. Слишком устала за последние недели. Присев на лестнице у трона Королевы, отчаянно надеялась не заснуть и не опозориться хуже Дайры. Держала глаза открытыми, но не смотрела на танцующих стихийников в блестящих масках. Мельтешение сильнее клонило в сон.

Хлада тоже не наслаждалась парадом. Нервно покачивала ногой, несколько раз задев носком туфли спину Мари. Юная подданная еще при входе заметила выражение глубокого отчаянья на красивом лице Королевы. Хлада стала еще мрачнее, чем на испытании в Академии, похудела и выглядела нездоровой. Король сегодня не проявлял раздражения. Улыбался чему-то своему. Вдохновляла Его Величество не супруга. На Хладу Инэй не смотрел.

Мари пожалела молодую Королеву. Повелителя Зимы никто не заставлял на ней жениться. Раз ему все равно, кого брать в жены, мог бы сделать предложение Кире Норде. И Северина осталась бы довольна, и Хлада не страдала, угасая на глазах. Однако очень скоро Мари и думать забыла о сочувствии. Королева отвлеклась от печальных раздумий и больно ткнула юную подданную туфлей в бок — на этот раз нарочно, чтобы заставить обернуться.

— Ты живешь с Элией Норлок, не так ли? — Хлада скривилась от отвращения.

— Да, Ваше Величество, — удивилась Мари, не понимая, чем соседка заслужила подобное отношение.

— Что мерзавка рассказывала о сестре? Отвечай!

Мари вспомнила, что Элия упоминала родственницу и предупреждала, что та в опале.

— Простите мою неосведомленность, — испуганно затараторила Мари, — но я не знала, что у Элии есть сестра. Мы не подруги. Но, если нужно, я спрошу…

— Только посмей! — прошипела Хлада, сжимая веер до хруста. — Идем, — она поднялась, скрывая раскрасневшиеся от гнева щеки под маской из белоснежных перьев, украшенных россыпью бриллиантов. — Пора заканчивать балаган. Следи за моим платьем! Если кто-нибудь наступит на подол, запру тебя в темнице!

Мари послушно засеменила за Хладой, придерживая королевское платье, тянущееся за владелицей длинным шлейфом. Уна Эрнэ объяснила, что после выступлений танцоров настанет черед гостей устраивать пляски, скрыв лица под масками. Завершится торжество «большим круговоротом». Дети Зимы образуют несколько хороводов, а в центре — в самом маленьком круге — по многовековой традиции появится действующая Королева. Тогда-то для Мари и начнется главная обязанность вечера — следить, чтобы наряд Ее Величества не пострадал в суете.

Мари не подозревала, что задание окажется сущим кошмаром. Она попала в эпицентр безумия. Все вокруг толкались, наступали друг другу на ноги, неслись по кругу, как угорелые, дико хохотали и требовали освободить побольше пространства. Юная стихийница чуть не плакала от досады. Она не отрывала взгляда от Королевского подола, понимая, что сохранить его в неприкосновенности не удастся. Самой бы не наступить на край и не оставить Хладу без юбки!

А потом случилось непоправимое. Королева завалилась набок. Мари протяжно всхлипнула. Ее вина! Не уследила! Не сберегла наряд! Допустила позорное падение Ее Величества! Взгляд выхватил красное пятно на белом платье Королевы. Юная подданная заподозрила, что какой-то безумец захватил в хоровод вино. Но одна из дам издала душераздирающий вопль, и Мари заметила предмет, торчащий в боку Хлады — рукоять ножа со снежинками.

— На Королеву напали! — ударили по ушам десятки истошных голосов. — Ранили! Убили! Лекаря! На помощь!

Толпа схлынула в стороны. Одна Мари осталась стоять над лежащей без движения Хладой, держа край ее длинного платья.

— Перестань дрожать и отвечай: кто был рядом с Королевой?! Смотри на меня! В глаза!

Рофус Сильвана произносил каждое слово, будто выплевывал. Четко. Требовательно. Властно. От мнимого простофили, кланявшегося Северине несколько часов назад, не осталось следа. Его место занял бульдог с налитыми кровью глазами и челюстями, способными вцепиться в добычу намертво.

Мари плохо помнила первые секунды после покушения на Хладу. Четко память запечатлела боль, причиненную цепкими пальцами Рофуса, втащившего ее за волосы в соседнюю с тронным залом комнату и яростно бросившего на пол. Стихийница проехала несколько шагов, порвав подол и ободрав колени в кровь.

— Говори!

— Я… я… не знаю, — пролепетала Мари, пятясь.

— Ложь! — прорычал Рофус, грозно надвигаясь на жертву, будто желал раздавить. — Ты находилась рядом с Ее Величеством. Говори, кто приближался к ней! Иначе отправлю в темницу! Может, это сделает тебя сговорчивее?

— Я никого не видела, — выдохнула Мари отчаянно.

Свободное пространство закончилось, и она уперлась спиной в стену. Рофус приблизился вплотную. Лицо обожгло его горячее дыхание.

— Я заставлю тебя говорить, маленькая безродная… — он вскинул руку для удара, но не успел нанести его и закончить ругательство.

Двери хлопнули, и в комнату влетел Король Инэй с непривычно розовыми щеками. На праздничном камзоле Его Величества Мари с ужасом увидела пятна крови. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота.

— Что ты выяснил? — потребовал Король ответа у Рофуса. — Кого она видела?

Инэй говорил о Мари, словно ее тут не было. Или была, но в качестве неодушевленного предмета — мебели или уродливой вазы, на которую никто не желает смотреть.

— Наглая девчонка упрямится, Ваше Величество, — отчитался Рофус. — Набивает цену.

— Что-о-о?! — рассвирепел Король, пока сердце Мари с бешеной скоростью проваливалось в бездонную пропасть. — Да как ты смеешь?

Инэй схватил ее за плечи и сильно встряхнул. Мари ударилась головой о стену, от неожиданности больно прикусив язык, ткань на рукавах нового платья протестующе затрещала.

— Говори сейчас же! Говори, иначе пожалеешь, что появилась на свет!

— Инэй, что ты творишь?! Отпусти ее!

Ошалело глядя в синие глаза Короля, мечущие молнии, Мари не заметила, как в комнату вбежал Грэм Иллара. Увидел сцену расправы над ученицей и попытался охладить пыл сиятельного друга.

— Отпусти девочку, — потребовал Грэм, кладя ладонь Его Величеству на плечо. Именно потребовал, пусть и совершенно спокойным тоном. — Я с ней сам поговорю.

Вмешательство друга остудило гнев Короля. Он разжал пальцы, и Мари, переставшая от страха чувствовать ноги, сползла на пол.

— Ситэрра, посмотри на меня, — не теряя времени, учитель опустился рядом. Голос звучал ровно, но жестко. Как на уроках, только без криков. — Рассказывай, что произошло в круге? Давай, Ситэрра, не тяни.

— Я… я… я… не зна-а-а-аю, — Мари вонзила ногти в ладони, чтобы не расплакаться перед тремя ненавистными сыновьями Зимы. Высокомерные и злые неприятели не должны увидеть ее слез. — Я не смотрела! Стихийники! Танцы! Подол! — выпалила она. Но поняла, что запутала взрослых, и принялась объяснять по порядку, глядя исключительно на собственные руки. Поднять глаза было неимоверно страшно. — Ее Величество ругалась. Сказала, запрет в темнице, если кто-нибудь наступит на платье. Я только на него и смотрела. Все вокруг сходили с ума, и я боялась, что Королева останется без юбки! Ой!

Мари сообразила, что сболтнула лишнее, но, к счастью, никто не заострил внимание на последних словах, а учитель подбадривающе похлопал по плечу.

— Кто бы это ни был, он выбрал подходящий момент, — обратился Грэм к Инэю. — Все в масках, кружатся, кричат. В такой суматохе не сложно остаться незамеченным. Может, Королева его разглядела? Что сказал лекарь? Когда она сможет говорить?

Инэй сложил руки на груди и мрачно покачал головой.

— Если и сможет, то не скоро. Спроси девчонку о разговоре с Хладой, — велел он другу.

Успокоившись, Король снова начал игнорировать юную подданную. Грэм едва заметно поморщился, не одобрив пренебрежения Его Величества, но выполнил распоряжение.

— О чем вы говорили с Королевой до хоровода?

— О моей соседке, — задрожала Мари, вспомнив отвращение на лице Хлады и предупреждение Элии никогда не упоминать имени сестры. Но решила: будь, что будет. — Ее Величество спросила, не упоминала ли соседка сестру. Я ответила, что ничего не знаю о семье Элии.

— Твоя соседка Элия Норлок? — усмехнулся Грэм и бросил красноречивый взгляд на Инэя.

— Да, — окончательно растерялась Мари, услышав, как Рофус смущенно закашлялся.

— Идиотка! — процедил Король, сжав кулаки. Юная стихийница не сразу поняла, что Его Величество так отозвался не о ней, а о супруге. — Бестолковая курица!

— Инэй, не здесь — предостерег друга Грэм и повернулся к ученице. — Ситэрра, подожди за дверью. Провожу тебя до сиротского дома. Без меня ни шагу, поняла?

Мари послушно закивала, но едва покинула троих мужчин, решила не дожидаться учителя. Она устала и перенервничала. Хотелось поскорее добраться до постели. У Грэма сейчас столько дел, что он легко забудет о вежливом предложении проводить ученицу, а поговорить с ней еще раз он сможет завтра на занятиях.

Не глядя на место, где лежала раненная Королева, Мари пересекла пустой зал. Стража, охраняющая выходы, не сочла нужным останавливать стихийницу, она беспрепятственно миновала лабиринт коридоров на нижнем этаже клана Дората и выбралась на главную лестницу, спиралями убегающую вниз. Покинув Королевские владения, Мари почувствовала прилив сил. Ноги, недавно отказывающиеся служить, принялись ловко перебирать ступеньки. Только сердце тревожно билось в такт бойким каблучкам новых белоснежных туфель.

Отсчитывая этаж за этажом, Мари думала о покушении на Хладу. Учитель прав: момент нападения выбрали идеально. Поди теперь найди преступника, прятавшегося под маской в праздной толпе. И оружие он использовал «правильное» — классическое. Такими ножами пользовались за обеденными столами в каждой семье. Еще одна прихоть детей Зимы — все столовые приборы во Дворце идентичные, с одинаковым орнаментом. Даже в сиротском доме.

Но кто напал на Королеву? Тот, кто хотел поквитаться с ней лично? Или исполнитель, действующий по приказу настоящего врага. Подозреваемых хоть отбавляй! Недовольство Хладой проявляла старая паучиха. Не менее серьезный мотив у клана Норда: и у Рейма, и у Киры. Да и сам Король не питал нежных чувств к жене. Может, его гнев вызван не покушением, а несостоявшимся убийством? Первая супруга Инэя тоже умерла при загадочных обстоятельствах.

Причиной смерти Королевы Лираны назвали ошибку поваренка, перепутавшего склянки. Вместо приправы он сдобрил завтрак Ее Величества крысиным ядом. Мальчишку хотели казнить, но он был несовершеннолетним. Незадачливого стихийника, которому едва исполнилось шестнадцать лет, приговорили к пожизненному заключению. Однако ходили слухи, что гибель Королевы имела иную подоплеку. Королю или его вздорной матушке надоело ждать рождения наследника, и они избавились от несчастной женщины, а поваренок стал разменной монетой в жестокой игре.

Мари сжала кулаки. Как ее угораздило оказаться в центре безумной заварушки? И опять по вине Дайры! Сначала провал с жемчужиной! Теперь это! Что дальше?

Ответ был на подходе. Этажом выше раздались шаги. Острожные и приглушенные. Мари сама не поняла, что именно ее насторожило, но нутром почуяла угрозу и кинулась наутек, перепрыгивая через ступени. Неизвестный наверху тоже увеличил скорость, не оставив сомнений в преследовании.

Обезумев от страха, стихийница бежала во весь дух. Благо путь лежал вниз, а не наверх, как несколько недель назад в Академии. Но скорость не помогала. Враг приближался, сокращая расстояние с каждой секундой. Еще несколько мгновений, и она останется с ним один на один. Никто не придет на помощь. Ничто не спасет от ужасной расправы.

— Помогите! — закричала Мари, не зная, что еще предпринять.

Обернулась, чтобы встретить кошмар лицом к лицу, а не получить удар в спину, но оступилась и полетела вниз. Над головой просвистело что-то серебряное.

— Что происходит? Ситэрра, ты в порядке? — отдался сверху эхом голос Грэма.

Секунда тишины, и снова послышались торопливые шаги преследователя, свернувшего на один из этажей, разделяющих Мари и ее учителя.

— Кто здесь был Ситэрра? Что… — Грэм добрался до ученицы, сидящей на полу, прислонившись к перилам. — Силы небесные!

Он увидел нож с украшенной снежинками рукоятью, воткнувшийся в картину. Не в какую-нибудь, а, как нарочно, в один из многочисленных портретов Королевы Хлады. В тот, где художник изобразил ее в день свадьбы.

— Ситэрра, я же велел дождаться меня! — Грэм с трудом оторвал взгляд от покалеченного полотна.

— Я не… Я не понимаю, — сил сдерживать слезы не осталось, Мари громко и протяжно всхлипывала. — Я никого не видела на празднике! Я не знаю, кто это сделал!

— Боюсь, он считает иначе, Ситэрра, и открыл на тебя охоту, — проворчал Грэм, подхватил ученицу за локоть и рывком поднял с пола.